Восприятие и понимание людей

Каждый день мы встречаем множество людей, наблюдаем их поведение, слушаем то, что они говорят, думаем о них, пытаемся их понять. Нам кажется, что мы не только видим, какого цвета глаза и волосы у того или иного человека, высокий он или нет, худощавый или полный, но и то, грустно ему или весело, умный он или глупый, солидный или нет и так далее.

Нам очень часто кажется, что психические особенности человека - его позиция, стремления, чувства - воспринимаются нами так же, как и его физические данные. Большинство людей считают, что восприятие и познание других происходят автоматически, и в результате они однозначно могут ответить на вопрос: что представляет из себя тот или иной человек? Такие люди начинают сомневаться в своих суждениях только под влиянием чрезвычайных обстоятельств, которые не могут быть объяснены с помощью привычных стереотипов мышления. Однако поскольку сомнения - вещь весьма обременительная, то они довольно быстро вытесняются.

Широко распространено представление о том, что восприятие других основано на более или менее детальном отражении объективно заданных характеристик. Внутренняя активность воспринимающего субъекта, как правило, недооценивается. На самом деле “видение” (использование этого слова закрепляет иллюзию объективности восприятия) и познание людей - это не пассивное отражение и фиксация некоторой реальности, а активная деятельность, результаты которой часто очень разнообразны. Восприятие и понимание людей скорее напоминают процесс создания картины художником или фильма режиссером, чем записывание на магнитофон или процесс фотографирования.

Очень многие факторы и обстоятельства могут влиять на то, как мы воспринимаем и объясняем окружающих; о некоторых из них я расскажу в этой главе. Но уже с самого начала мне хотелось бы подчеркнуть, что процесс познания и восприятия других, будь то формирование “первого впечатления” или более глубокий анализ, принципиально отличается от восприятия любых других предметов и явлений. Его надо анализировать исключительно в контексте тех межличностных отношений, в рамках которых осуществляется этот процесс.

Для того чтобы лучше понять то, как происходит восприятие других, необходимо заострить внимание на трех основных элементах этого явления:

1) личность воспринимаемого человека, того, на кого мы смотрим и кого пытаемся понять,

2) личность воспринимающего субъекта, того, кто смотрит и познает,

3) ситуация, в которой происходит процесс познания и восприятия.

Очень часто в качестве субъекта и объекта восприятия выступают не отдельные люди, а социальные группы. Две спортивные команды, встречающиеся в одном матче, не только борются за победу, но и стараются составить представление о сопернике, например о его слабых и сильных сторонах. Аналогичная вещь происходит и с разными другими группами, организациями и даже целыми странами и народами.

Когда объектом или субъектом восприятия является группа индивидов, ее особенности нельзя понять, просто суммировав особенности составляющих ее людей, такая группа образует систему межличностных отношений со своими характеристиками, влияющими на результат восприятия и познания реальности. Возникают как бы групповые эквиваленты личности, и именно с помощью этих эквивалентов отдельные индивиды и целые группы участвуют в процессе восприятия и понимания окружающих. Например, “лицом” группы может быть ее враждебное и подозрительное отношение к представителям других групп или совместно выработанная система черно-белых категорий восприятия и оценки людей. Характер того, как будут восприняты другие группы или отдельные индивиды, таким образом, в значительной мере зависит от особенностей собирательного “Я” группы. В свою очередь, когда объектом восприятия оказывается целая группа, нужно стараться установить и определить именно ее собирательное “Я”.

Следовательно, можно выделить четыре ситуации восприятия людьми друг друга:

когда индивид воспринимает другого индивида;

когда индивид воспринимает группу;

когда группа воспринимает индивида;

когда группа воспринимает группу.

Очень часто эти ситуации совмещаются и переплетаются, поскольку конкретный человек, будь он объектом или субъектом восприятия, в то же время принадлежит к разным группам. Представим себе студентку-первокурсницу, которая пришла к декану для разговора об очень важном и трудном для нее деле.

Она никогда не видела его раньше, но много слышала о нем, и ей кажется, что она “видит его злобную и издевательскую усмешку”, слышит “пренебрежение в его голосе”, когда он спрашивает, зачем она пришла. На ее первое впечатление о декане сильно влияет принятое в кругу студентов представление о нем. То, как она видит его, скорее объясняется не тем, что она реально наблюдает, а тем, что она является членом группы, в которой уже сформировался определенный образ этого человека.

Через несколько минут разговора она начинает понимать, что ее изначальные представления о его недоброжелательности и пренебрежительном отношении к ней не подтвердились, и студентка начинает воспринимать этого человека иначе. Теперь на характер ее восприятия сильно влияет знание того, что декан -- представитель группы авторитетных людей, воспитателей, и студентка начинает использовать образ, который сформировался у нее ранее в процессе общения с родителями и учителями в школе. Она слушает и смотрит на декана все более и более робко, потому что ей кажется, что от него веет холодом, что он настроен на суровую и справедливую оценку ее личности. Девушка мысленно представляет себе, как он скрупулезно анализирует ее ошибки, и заранее начинает готовиться к самообороне. Теперь она воспринимает декана в свете своих ранее сформированных представлений о той категории людей, к которой его относит. Ее восприятие никак не связано с тем, что она наблюдает в действительности.

Еще через несколько минут разговора девушка начинает замечать, что ее собеседник внимательно и сосредоточенно слушает, интересуется ее собственными представлениями о том, как разрешить возникшую проблему, с удовлетворением отмечает, что может помочь, и со смехом говорит о том, что, когда девушка вошла к нему в кабинет с ожесточенным и перепуганным выражением лица, он сам немного испугался -- что же будет, как она среагирует, если придется ей отказать? Тут только девушка обращает внимание на то, какое у него доброжелательное и веселое лицо, как приятно звучит его голос, как охотно он готов помочь и с каким вниманием он отнесся к ее просьбе. Наконец-то образ декана становится во все большей степени результатом собственных впечатлений девушки, того, как она актуально воспринимает конкретные поступки этого человека.

Совмещение и переплетение этих четырех возможных ситуаций восприятия я -- он, я -- они, мы -- он, мы -- они отражается на характере наших представлений и суждений о людях.

Анализируя взаимное восприятие и познание людьми друг друга, мы должны принимать во внимание один очень важный момент, о котором говорит Д. Нуттин в своей знаменитой книге “Структура личности”', называя его “познавательным взаимоприсутствием личностей”. Это означает, что человек, который является объектом моего восприятия, не просто источник сигналов, которые я получаю и обрабатываю. Я воспринимаю его также как субъекта, воспринимающего меня, думающего обо мне, оценивающего, понимающего меня. Я не только сам вижу кого-то, но и являюсь объектом чьего-то восприятия. А поскольку я воспринимаю другую личность как кого-то, кто со своей стороны воспринимает меня, я не только ввожу его в свой внутренний мир, в мир моих мыслей, образов и чувств, но делаю эту личность как бы присутствующей во мне в качестве кого-то, кто в свою очередь вводит меня в свой внутренний мир.

Представление человека о том, как его воспринимают окружающие, в значительной мере определяет его поведение. Как подметил Нуттин, “в присутствии другого человека мы ведем себя иначе, нежели в окружении предметов”. По-видимому, не только отдельные индивиды, но и целые группы, организации или сообщества придают весьма большое значение тому, как их воспринимают и оценивают другие.

Нередко люди готовы сделать очень многое, чтобы выглядеть определенным образом в глазах окружающих, и прилагают немало усилий, чтобы понять, какое впечатление они производят. Это явление представляет собой источник и основу процесса, который определяет результаты взаимного познания людей. В ходе этого процесса у каждого из партнеров складываются представления типа “я думаю о том, что он думает о том, что я думаю, что он думает” и т. д. В зависимости от ситуации этот процесс может проходить как бы на трех уровнях:

Ясь смотрит на Малгосю и видит, что она смотрит на него;

Ясь смотрит на Малгосю и, видя, что ее прекрасные глаза устремлены на него, пытается представить, какое он производит впечатление;

Ясь смотрит на Малгосю и, видя, что ее прекрасные глаза устремлены на него, пытается представить, какое он производит впечатление, а также то, как представляет себе Малгося впечатление, производимое ею на него.

В этот момент, как правило, все приходит в полный хаос, и неожиданно становится почти невозможно упорядочить все последующие мысли и образы. В действительности чаще всего мы не поднимаемся выше второго уровня рефлексии, то есть того уровня, когда мы пытаемся “воспринять, как нас воспринимают”. Нередко в ходе общения люди иногда пробуют уяснить себе содержание этих “многоярусных” представлений, что часто ведет к “цепочке недопониманий”. Например, Ясь, посмотрев на Малгосю, подумал, что та взглянула на него с явной антипатией, и отвернулся. В ответ на это Малгося подумала, что не нравится Ясю, и сделала обиженное лицо. Поскольку Яся это разозлило и он что-то неприветливо буркнул, Малгося убедилась в том, что Ясь плохо к ней относится, и обиделась на него, а Ясь полностью уверился в том, что Малгося -- несимпатичный человек.

Различные допущения и представления о том, как нас воспринимают окружающие, могут стать причиной далеко идущих заблуждений и неправильного понимания других людей. В частности, это может выражаться в приписывании другим тех оценок и суждений на свой счет, которые в действительности человек выносит себе сам. Таким образом человек может оказаться как бы в “порочном круге” собственных подозрений и сомнений, а мир окружающих людей становится экраном, на который он проецирует фильм собственной продукции. Поэтому, если вам хочется точнее видеть и лучше понимать других людей, разумнее спрашивать их напрямую, как они воспринимают вас. Однако мы не очень часто пользуемся возможностью задать, например, такой прямой вопрос: “Мне кажется, ты воспринимаешь меня так-то и так-то, правильно ли я понимаю то, что ты думаешь обо мне?” Кто-нибудь возразит мне и будет в чем-то прав -- задавать такие вопросы и ждать на них откровенного ответа можно лишь при условии определенного уровня развития отношений. Это верно, однако с помощью подобных вопросов все же можно улучшать взаимоотношения.

Существует множество факторов, влияющих на восприятие и понимание других людей. Среди них: возраст, пол, профессия, индивидуальные особенности личности, такие, как “Я” -- образ и уровень принятия самого себя.

Широко распространено представление о том, что чем старше человек, тем лучше он понимает других. Это мнение, однако, в экспериментальном исследовании не подтвердилось. Исследования не подтвердили также и то, что женщины более проницательны, чем мужчины. Правда, в последнем случае вопрос до конца еще не выяснен.

Важную роль играет, например, образ “Я” и самооценка -- они как бы являются психологическим фундаментом, на котором базируются различные факторы, влияющие на взаимоотношения с людьми. Я имею в виду те мысли, оценки, суждения и убеждения относительно себя самого, которые имеют отношение как бы к тем внешним, видимым проявлениям личности, о которых человек может спокойно говорить. Я подразумеваю также и оценки, которые человек выносит своим, скрытым от других, но доступным ему самому, особенностям, и те ощущения, которые он до конца не осознает, но которые беспокоят и волнуют его. Нередко именно эти элементы образа “Я”, от которых человек хочет избавиться, вытеснить их или вовсе забыть, становятся источником трудностей и проблем в восприятии и понимании окружающих людей.

Душа каждого из нас имеет свои особые закоулки, в которые мы не хотим и не любим заглядывать; у каждого из нас имеются плохо осознаваемые причины для большего или меньшего беспокойства, -- причины, которые не исчезнут, если мы постараемся о них не думать или забыть. Чаще всего это различные внутренние конфликты, разрешить которые пока не удалось. Это могут быть конфликты, связанные с какими-то желаниями, которые не могут быть удовлетворены и оцениваются негативно. Мы стараемся перебороть эти желания, но безрезультатно, и, когда они в очередной раз заявляют о себе в “полный голос”, мы испытываем беспокойство и страх. Именно поэтому восприятие аналогичных желаний и связанных с ними переживаний У других людей может оказаться значительно нарушенным. Нередко существование “темных пятен” в душе объясняется наличием у человека каких-то чувств, которые он не хочет или не может за собой признать. Это не обязательно так называемые отрицательные чувства, люди подчас не признают в себе нежности, сердечности, взволнованности и т.д.

Подобные внутренние конфликты и нерешенные проблемы отнимают внимание и энергию, которые можно было бы направить на более полное и всестороннее познание и понимание других людей. Именно в этом смысл часто употребляемого выражения “человек, слишком сосредоточенный на самом себе”.

Обычно это значит, что такой человек отягощен конфликтами, проблемами, вопросами, которые постоянно требуют с его стороны заботы и внимания. Если это состояние затягивается, то можно предполагать, что способ, с помощью которого человек хочет разрешить свои проблемы, неудачен и, для того чтобы справиться с собственными трудностями, он недостаточно ясно себя воспринимает и осознает. Естественно, это состояние мешает адекватному восприятию людей, с которыми он общается, однако преодолеть это препятствие только “усилием воли”, как предлагают некоторые, невозможно. Понятно, что самопознание, как путь поиска причин, из которых проистекают внутренние проблемы, и способов их разрешения, требует серьезных усилий, затрат времени, определенных навыков и помощи со стороны других людей.

Очень полезным в этом направлении может стать осознание собственных ограничений и трудностей в познании окружающих. Осознание типичных и сугубо индивидуальных особенностей, вмешивающихся временами в процесс восприятия и познания людей и искажающих его, позволяет приблизиться к пониманию окружающего мира. Зная эти особенности, легче вносить соответствующие поправки в свои представления, проще избегать неточностей и ошибок. Тот, кто утверждает, ни минуты не сомневаясь, что у него все в порядке, что он “воспринимает все, как это есть на самом деле”, вряд ли сможет далеко продвинуться в понимании других людей. Трезвый взгляд на самого себя -- дело очень нелегкое, а самоанализ вовсе не исчерпывается только интеллектуальной деятельностью. Можно быть высокообразованным и достаточно интеллигентным человеком, но располагать весьма ограниченными возможностями для самоанализа.

Одним из самых серьезных препятствий на пути к адекватному и глубокому самопознанию является система психологической защиты “Я”. Чаще всего это набор неосознанных средств, выработанных каждым из нас для того, чтобы обеспечить безопасность своей личности перед лицом реальной или воображаемой угрозы. Эффективность этих средств основана главным образом на том, что с их помощью субъект так переиначивает картину внешней или внутренней реальности, что стимулы, вызывающие чувство беспокойства или страха, оказываются вытесненными. Каждый из нас пользуется такими “защитными” искажениями при восприятии себя и других людей, как бы забывая какую-то информацию, не замечая чего-то, преувеличивая или преуменьшая что-то, приписывая свои черты другим, и наоборот и т. д.

Это нередко помогает нам справляться с повседневными трудностями, избегать болезненных столкновений с реальностью и прочее.

Так, девушка, страдающая от того, что ее бросил возлюбленный, будет изо всех сил стараться забыть о нем, стереть из памяти образ этого обаятельного, веселого и беззаботного человека. Однако если ей не удастся добиться этого, то каждый раз, встречая беззаботных мужчин привлекательной внешности, она будет считать их коварными и ненадежными. Она будет стараться держаться подальше от каждого, кто напомнит ей утраченного возлюбленного, и предпочитать тех, кто будет совсем не похож на него, -- людей мрачных, зажатых. Однако со временем, когда прошлое забудется, она вдруг ясно поймет то, что было очевидно с самого начала: ее новый избранник не отличается чувством юмора, угрюмый и мрачный человек, не любит развлекаться и шутить, и выносить все это оказывается очень тяжело, потому что сама она любит смеяться и развлекаться.

Другой человек, затаивший зло в отношении к кому-то из своих близких и уже не осознающий своих чувств, начинает воображать, что этот другой настроен по отношению к нему враждебно. Приписывая ему свои собственные чувства, он как бы убеждается в своей правоте. На самом деле причины его злости совершенно иные, но он не хочет осознавать их, чувствуя, что они снижают ценность его “Я”. Различные средства психологической самообороны перед неприятными или угрожающими сведениями о нас и об окружающем мире облегчают нам жизнь, но вынуждают дорого платить за это. Цена, которую мы платим, -- неадекватное, искаженное или неполное восприятие и понимание реальности.

Среди множества факторов, влияющих на восприятие и познание людей, особую роль играют основанные на догматических установках укоренившиеся стереотипы мышления, оценок и поступков. Поскольку догматичность проявляется в нашем повседневном общении довольно часто, следует остановиться на этом явлении подробнее. Для этого воспользуемся положениями выдающегося польского психолога Анджея Малевского, много работавшего над этой проблемой.

Догматизм обычно сосуществует с такими психологическими явлениями, как неприязнь к членам других групп, стремление к четко структурированной иерархии власти и влияния, потребность в конформизме и подчинении авторитетам, признанным в той или иной группе, недоверие к людям, нежелание анализировать себя, склонность приписывать вину за те или иные проступки не себе, а другим, готовность сурово наказывать провинившихся, тенденция видеть мир в черно-белых красках. Если все эти качества присущи одному человеку, можно говорить об авторитарной личности.

Догматизм прежде всего проявляется в том, как воспринимаются и понимаются другие. Можно перечислить несколько форм проявления догматизма:

1. Различные суждения и убеждения догматика не связаны между собой, а, напротив, изолированы друг от друга. В силу этого обстоятельства он придерживается противоречивых взглядов; например, осуждая в целом применение грубой силы, он может признавать и даже одобрять насилие в конкретных ситуациях или, напротив, провозглашая, что верит в человека и его возможности, в то же время утверждать, что человек по своей природе слаб и нуждается в постоянном контроле извне.

2. Догматики склонны преувеличивать различия и преуменьшать сходство между положениями, которые, по их мнению, соответствуют действительности, и теми, которые кажутся им ложными. Например, они могут утверждать, что нет ничего общего между католицизмом и другими религиями, или считать, что воспитание детей в атмосфере доверия и безопасности не имеет ничего общего с укреплением в них чувства ответственности и совестливости, а способствует как раз противоположному.

3. Один и тот же человек может очень много и подробно знать о каких-то вещах, которые он одобряет и приемлет, и очень мало и совсем неточно знать о чем-то, что ему не нравится. Например, людей, которые в силу своих особенностей получили у таких субъектов отрицательную оценку, они знают весьма поверхностно. Догматики не хотят узнавать что-то, к чему относятся отрицательно.

4. Люди или взгляды, которых догматик не приемлет, кажутся ему сходными между собой, даже если в действительности между ними есть принципиальная разница. Они с подозрением и неприязнью относятся к тем, чьи точки зрения расходятся с их взглядами.

5. Окружающий мир и взаимоотношения, в которые догматики вступают с другими, кажутся им источником реальной или потенциальной угрозы.

Перечисленные выше признаки догматической позиции могут быть выражены с разной степенью интенсивности. Исследователи утверждают, что догматизм часто является следствием чувства внешней угрозы, защиту от которого догматик ищет в слепом подчинении авторитетам, проповедующим иррациональные и в то же время упрощенные взгляды и оценки. Не стоит забывать, однако, что протест и бунт против определенных авторитетов еще не означает полного отсутствия догматизма, потому что может прекрасно уживаться с готовностью подчиняться и следовать во всем за авторитетом других. Порой в роли такого авторитета может выступать целая группа, и, если члены ее настроены догматично, нетерпимы и враждебны по отношению ко всем, кто не входит в состав той же группы, любой, кто захочет примкнуть к подобной компании, неминуемо также станет догматиком.

Еще одно проявление догматизма в отношении к другим заключается в неспособности дифференцировать по-настоящему ценную информацию от сомнительных сведений, подкрепленных престижем передавшего их. Для догматика важнее то, кто передал информацию, чем то, является ли она объективной, достоверной и логичной. Ценность сведений определяется статусом и положением человека, являющегося источником этих сведений.

Поскольку догматизм мышления выражается в наличии укоренившихся стереотипов, трудностей в восприятии и ассимиляции новой информации, понятно, что он препятствует глубокому и разностороннему пониманию других, способствует закреплению упрощенных схем восприятия и оценки. Кроме того, догматики с трудом идут на то, чтобы обогащать свой жизненный опыт новыми сведениями. Такие люди неохотно соглашаются вводить новшества в характер взаимоотношений с окружающими, производить какие-то изменения в стиле своей жизни.

Однако все же можно при желании преодолеть ограниченность догматической установки, сделать ее более гибкой, если, с одной стороны, предоставить людям или группам, которым свойственны подобные качества, большую самостоятельность, а с другой -- обеспечить им ощущение психологической безопасности. Вероятность подобных изменений может особенно возрасти, если их инициаторами будут по-настоящему авторитетные люди, пользующиеся признанием и уважением не за счет своего статуса или положения на иерархической лестнице, а за реальную ценность мыслей и истинное значение поступков.

В своих размышлениях о восприятии и понимании других я неоднократно напоминал о роли определенных схем и стереотипов, влияющих на процесс социальной перцепции. В большинстве случаев я говорил о том, что эти схемы искажают или ограничивают характер восприятия. Однако важно не забывать о том, что различные стереотипы и категории, которыми мы пользуемся, общаясь с другими, несут как бы двойную нагрузку. С одной стороны, они могут быть причиной чрезмерного упрощения и даже искажения восприятия, а с другой -- помогают нам упорядочить информацию, которую мы постоянно получаем извне. Мы пользуемся определенными категориями, чтобы лучше отличать важные сведения от менее важных, чтобы быстрее понять суть того, что воспринимаем, чтобы с помощью нашего прошлого опыта глубже и лучше познавать других.

За счет подобных схем мы можем порой на основе едва уловимых признаков делать очень серьезные заключения о сложных и важных явлениях, происходящих внутри других. Поэтому чрезвычайно полезно постоянно заботиться об увеличении и обогащении своего репертуара схем и категорий, служащих для восприятия и познания других и самого себя. Если репертуар таких средств богат и разнообразен и мы умеем гибко пользоваться ими, то нам легко извлекать максимальную пользу из их достоинств и сводить к минимуму их недостатки. В противном случае мы можем оказаться во власти стереотипов, сформированных на основе ограниченного количества категорий и схем.

Однако на конечный результат восприятия и познания других влияют не только факторы, так или иначе связанные с особенностями субъекта восприятия, но и особенности воспринимаемых индивидов и ситуаций общения.