ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

АМУРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

(ГОУВПО АмГУ)

РЕФЕРАТ

На тему:

ИЗУЧЕНИЕ ПСИХИКИ ЖИВОТНЫХ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ

По дисциплине: ЗООПСИХОЛОГИЯ

Выполнил

студент группы 664а Е.М. Королёва

Проверила: М.И. Шматок

Благовещенск 2008г.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. РАЗРАБОТКА ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ОСНОВ ЭВОЛЮЦИИ ПСИХИКИ ЖИВОТНЫХ

2. ГИПОТЕЗЫ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ ОБ ЭВОЛЮЦИИ ПСИХИКИ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ВВЕДЕНИЕ

Зачаточная форма психики отделена невероятно долгим путем эволюции от развитых форм психического отражения, которые мы находим у человека. Развитие живых организмов должно пройти долгий путь, на протяжении которого происходит усложнение форм деятельности организмов и, соответственно, усложнение морфо-физиологической организации организмов. Этот длительный путь должен быть прослежен и понят, потому что иначе мы не сможем понять особенности того, что нас более всего интересует, то есть особенности человеческого сознания.

Психика животных издавна привлекала к себе внимание естествоиспытателей, психологов и философов.

С одной стороны, зоопсихология ставит перед собой задачи исследования сложных форм поведения, опосредствованных отражением окружающего мира, в интересах решения биологических проблем приспособления в ходе эволюции и тех проблем, которые имеют прикладное значение. Зоопсихология подробно изучает историю формирования, постепенного усложнения совершенствующихся форм ориентировки животного в окружающем мире, не абстрагируясь от видовых особенностей изучаемых животных. В отличие от такого подробного изучения наш экскурс в эту область может ограничиться лишь схематическим представлением эволюционного процесса развития форм психического отражения.

Мы привыкли связывать с понятием психики или с понятием психического отражения некоторый ряд субъективных явлений, которые в широком смысле слова можно назвать явлениями переживаемого отражения. С животными обстоит дело иначе. Мы не можем спросить у животных, видят ли они, слышат или не слышат, испытывают боль или не испытывают боли и т.д. Мы не можем обратиться к животному и получить словесный отчет. Следовательно, нужно искать какие-то другие пути проникновения в мир субъективного отражения животных.

Существует несколько возможностей решения этой проблемы, которая представляет большой интерес для психологов, занимающихся изучением психики человека. Ее решение имеет важное значение для понимания психики человека потому, что попытки проникнуть в природу психических явлений человека не могут ограничиться данными самонаблюдения и даже всерьез опираться на них.

Психологи, изучающие человека, вынуждены искать объективные методы исследований. В зоопсихологии же не может быть никакого другого метода, кроме объективного. Из сказанного выше видно, что задача поиска объективных методов, с которой зоопсихология в силу особенностей объекта своего исследования столкнулась раньше психологии человека, имеет первостепенное значение для психологии человека.

Поиски путей проникновения в психику животных имеют свою историю. Один путь, который уже давно отброшен, состоял в том, что исследователи проводили аналогии между психикой животных и человека. Они полагали, что в одинаковых ситуациях при одинаковых воздействиях у животных возникают те же внутренние процессы, которые в подобных ситуациях возникают у человека, то есть приписывали животным человеческие переживания. Этот подход к психике животных, основывающийся на приписывании особенностей человеческой психики животным, носит название антропоморфизма.

Другой подход основан также на аналогии (стоит отметить, что «суждение по аналогии» -- вообще далеко не лучший способ научного доказательства). Именно на такого рода суждении строится сравнительно-анатомический подход к психике животных. Рассуждения, лежащие в основе этого подхода, очень просты. Человеческая психика связана с работой мозга и органов чувств. Эти связи совершенно несомненны и доступны для изучения. А если мы знаем то, какие системы органов участвуют при возникновении тех или иных психических процессов, то, значит, имеем право судить о наличии тех или иных форм отражения по морфологическому критерию.

Исходя из этой логики, глаз, близкий к человеческому глазу, должен дать восприятие, близкое к человеческому; более сложная нервная система должна дать психические процессы, сопоставимые по сложности с человеческими, и т.д. При таком рассуждении упускается из виду одно важное обстоятельство, хорошо известное каждому биологу. Дело в том, что не существует однозначной связи между органом и функцией. То, что на одном этапе эволюции может выполняться одной системой, то на другой ступени эволюции и у других видов (в особенности, если мы сопоставляем расходящиеся линии эволюции) может осуществляться другой системой органов. На этом пути мы наталкиваемся на непреодолимую трудность. Она заключается в том, что развитие органов подчинено принципу несовпадения происхождения органа, с одной стороны, и его функции, с другой. В связи с этим в современной сравнительной анатомии различают гомологичные и аналогичные органы.

Понятие «гомология» фиксирует тот факт, что в процессе эволюции путем естественного отбора из идентичных органов развивается целый ряд органов, отличных по своему строению. Так, из плавников рыб вырабатываются органы плавания, хождения, летания и т.д. В случае с «аналогией» мы сталкиваемся с противоположным явлением, когда из различных органов, из различного материала вырабатываются образования, сходные как по функции, так и по строению. Эти образования, несмотря на внешнюю общность, которая иногда бывает просто поразительной (глаз кальмара и глаз человека), в филогенетическом отношении ничего общего не имеют.

При частном изучении несовпадения между происхождением органа и его функцией необходимость различения органов-гомологов и органов-аналогов выступает с особенной четкостью. Именно из-за такого несовпадения мы отбросили принцип решения вопроса о генезисе психического по критерию наличия нервной системы. Нервная система формируется как орган координации и выполняет эту функцию независимо от того, представлена ли она ганглиозной или сетевидной формой. Изучение развития органа, рассматриваемого независимо от выполняемой им функции, наталкивается на серьезные трудности.

Более адекватный путь заключается в изучении того, как функция зарождается на наличных морфологических аппаратах и, развиваясь, формирует новые аппараты.

Таким образом, хотя положение о том, что процесс развития психики животного идет вместе с морфологическим развитием, безусловно верно, ориентация на морфологический критерий, как при анализе генезиса психики, так и при изучении развития психики животных не способна привести нас к раскрытию особенностей отражения внешнего мира на протяжении биологической эволюции.

Существует еще один подход к изучению психики животных. С точки зрения сторонников этого подхода, путь к изучению психики животных проходит через изучение их поведения. Это и был тот путь, на который встала современная научная зоопсихология. Перед современной зоопсихологией стоит задача правильного описания и объяснения поведения. Она должна решить вопрос о тех законах, которые управляют поведением животных. Открыть законы, управляющие поведением, -- это и значит объяснить природу поведения. Если мы откажемся от объяснения и ограничимся описанием поведения, то зоопсихология превратится в описательную науку, а с помощью одного только описания явления мы не сможем проникнуть в его природу. Поэтому нельзя ограничиваться описанием внешних форм поведения, а необходимо через исследование поведения идти к изучению отражения, ориентирующего животное в окружающем мире. Иными словами, предмет зоопсихологии -- изучение различных форм отражения, опосредствующих поведение животного, а способы исследования этих форм отражения лежат в анализе поведения животных.

Попытки построения некоторой схемы развития поведения привели к представлению о существовании двух видов поведения: врожденного и приобретенного. Врожденное поведение иногда описывается термином «инстинктивное» поведение. При этом принимается, что инстинктивное поведение, будучи врожденным, является как бы машиноподобным и устойчивым поведением. Оно свойственно видам и, следовательно, в нормальных условиях является видотипичным признаком каждой особи данного вида. Полагают, что инстинктивное поведение закреплено подобно тому, как закреплена мелодия на магнитофонной пленке. Инстинктивная форма поведения вырабатывается по тем же законам, по которым формируются органы, то есть по законам биологической эволюции. Оно зафиксировано в генетической программе организма, которая развертывается по мере его созревания. Инстинктивному поведению противостоит индивидуально приобретаемое поведение. «Индивидуальное» поведение, формирующееся при жизни каждого отдельного индивида, осуществляет приспособление данного индивида в ходе онтогенеза к изменяющимся условиям среды. Если первая форма поведения -- инстинктивное поведение афиксировано и непластично, то вторая форма -- приобретенное поведение осуществляет как бы приноравливание инстинктивного поведения к внешнему миру.

Итак, проведена резкая грань: врожденное, индивидуально приобретенное. В физиологии высшей нервной деятельности это различение выступило в форме различения безусловных рефлексов, видовой базы поведения, и условных рефлексов, как механизмов, обслуживающих индивидуально приобретенное поведение.

В связи с таким различением картину развития поведения можно представить как обрастание инстинктивного поведения приспособительными механизмами. Или, на языке физиологии, процесс развития поведения идет как надстраивание условных рефлексов над безусловными, причем эта надстройка настолько сложна, что порой трудно добраться до исходного уровня, то есть до безусловных рефлексов. Так представлялось развитие поведения.

Теория тропизмов резко преувеличивает жесткость, машинообразность видовых механизмов поведения. В действительности видовое поведение организмов представляет собой пластичное поведение, и, следовательно, нельзя провести резкую, абсолютную грань между врожденным и приобретенным поведением. На него распространяется мысль, очень четко выраженная И.П. Павловым: «Индивидуальное приспособление существует на всем протяжении животного мира».

1. РАЗРАБОТКА ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ОСНОВ ЭВОЛЮЦИИ ПСИХИКИ ЖИВОТНЫХ

В России основоположниками научного изучения психической активности животных были К.Ф. Рулье и В.А. Вангер. Основанное ими направление получило название зоопсихология. Оно изучало проявления, закономерности и эволюцию психики животных. Особое значение уделялось происхождению и развитию психики в онтогенезе и филогенезе, а так же выявлению возможных предпосылок и предыстории человеческого сознания. Развитие этой области психологии неразрывно связано с работами Н.Н. Ладыгиной-Котс, Н.Ю. Войтониса, Г.З Рогинского, К.Э Фабри.

В.А. Вагнер внес большой вклад в сравнительное изучение природы инстинктов и разработку самой методологии «биологических» исследований. «Объективный биологический метод» Вагнера отвергал изучение психики человека как пути к пониманию психики животных.

В.А. Вагнер был одним из первых русских ученных, пытавшихся анализировать проблему индивидуально-приспособительного поведения и его роль в жизнедеятельности животных. Согласно традиция своего времени он называл его «разумом», включая в это понятие результаты научения, накопления опыта в форме ассоциаций и подражание.

В.А. Вагнер полностью отрицал способность животных к каким бы то ни было проявлениям зачатков разума в прямом смысле этого слова.

Работы Вагнера оказали существенное влияние на развитие отечественной науки о поведении. Введенным им «объективный биологический метод» был воспринят и получил широкое применение в работах отечественных психологов.

Этот метод использовали Н.Н. Ладыгиной-Котс, Н.Ю. Войтониса, Г.З Рогинского, К.Э Фабри, Н.Ф. Левыкина, Н.А. Тих, С.Л. Новоселова. Эти ученные изучали психику человекообразных обезьян с точки зрения биологический предпосылок антропогенеза, возникновения и развития человеческого сознания. Объектами их исследования были манипуляционная активность и орудия деятельности, сложные навыки и интеллект, стадное поведение обезьян как предпосылка зарождения социальности и языка человека.

Особый вклад в исследование поведения и психики животных внесла Н.Н. Ладыгина-Котс. В своих исследованиях эволюции психики она применяла сравнительно - психологический метод, сопоставляя особенности поведения животных разного филогенетического уровня - высших и низших обезьян, плиц и млекопитающих разных видов, антропоидов, а также детей.

Большой вклад в разработку теоретических проблем эволюции психики и происхождения человеческого сознания внес Л.С. Выготский. Хорошо известны его работы «Предисловие к книге В. Кёлера "Исследование интеллекта человекоподобных обезьян" и «Этюды по истории поведения» (совместно с А.Р. Лурия), где проанализированы имевшиеся в то время данные об интеллекте высших обезьян, «примитивного» человека и ребенка. В этих работах Л.С. Выготский обосновывает и применяет сравнительно психологический метод для объяснения пути «психологической эволюции от обезьяны до культурного человека». Гораздо меньше используются в зоопсихологии идеи психологии развития, заложенные в трудах «Исторический смысл психологического кризиса», «Мышление и речь», «Орудие и знак в развитии ребенка». Л.С. Выготский считал, что общая психология должна охватывать все аспекты изучения психики и «психология нормального взрослого человека» является одной из психологических дисциплин наряду с зоопсихологией и психопатологией. Представления же о различных эволюционнох корнях мышления и речи были бы очень полезны для анализа современных экспериментов по обучению высших обезьян искусственным знаковым средствам, равно как и теоретические и экспериментальные разработки генезиса знаковой функции у ребенка (кстати, в физиологии ВИД при анализе процессов обобщения у животных используются термины «довербальные понятия», «перцептивные понятия»). В целом наследие Л.С.Выготского имеет огромный потенциал, еще явно недостаточно освоенный в зоопсихологии и сравнительной психологии.

Особый след в истории науки оставила ранняя работа Н.Н. Ладыгиной Котс - сравнительное описание онтогенеза познавательной деятельности детеныша шимпанзе и собственного ребенка.

Отмечая многочисленные черты сходства поведения шимпанзе и человека на ранних стадиях онтогенеза, автор указывает на те критические точки, с которых развитие психики ребенка идет принципиально иными темпами и на качественно другом уровне, чем у шимпанзе.

В процессе изучения познавательных способностей шимпанзе Н.Н. Ладыгиной-Котс разработала и ввела в экспериментальную практику методику «выбора по образцу», которую с тех пор широко используется в психологии и физиологии для исследования разных аспектов психики животных. Во многом именно работам Н.Н. Ладыгиной-Котс и ее ученикам (Н.Ф. Левыкиной, А.Я. Марковой, К.Э Фабри, С.Л. Новоселовой и др.) стало известно, как шимпанзе воспринимают окружающий мир, какова их способность к обобщению и абстрагированию, какие формы наглядно-действительного мышления им доступны. Особое внимание уделялось /2, 36/ манипуляционной, орудийной и конструктивной деятельности приматов.

Н.Н. Ладыгиной-Котс писала, что «обезьяны имеют элементарное конкретное образное мышление (интеллект), способны к элементарной абстракции и обобщению, и эти черты приближают их психику к человеческой». При этом она подчеркивала, что «… их интеллект качественно, принципиально отличен от понятийного мышления человека, имеющего язык, оперирующего словами как сигналами сигналов, системой кодов, в то время как звук обезьян, хотя и чрезвычайно многообразен, но выдерживают лишь их эмоциональное состояние и не имеют направленного характера. Шимпанзе обладают, как и другие животные, лишь первой сигнальной системой».

В заключении остается упомянуть еще об одном направлении более поздних исследований, которое способствовало развитию взглядов Н.Н. Ладыгиной-Котс на эволюцию мышления. Она считала, что определение интеллекта обезьян, данное Г.З. Рогинским, нуждается в одном существенном уточнении. По ее мнению, «о наличии интеллекта может свидетельствовать установление лишь новых адаптивных связей в новой для животного ситуации».

Итак, значение работ Н.Н. Ладыгина-Котс сотоит в том, что:

· впервые был проведен эксперимент по воспитанию детеныша шимпанзе в «развивающей среде»;

· был описан онтогенез поведения шимпанзе, сопоставлены особенности познавательной деятельности приматов и человека;

· показано наличие у шимпанзе способности к обобщению и абстрагированию как одной из основных характеристик элементарного мышления;

· разработан и введен в практику важнейший современный метод исследования психики животных - обучение «выбор по образцу»;

· проведено сравнительное исследование орудийной и конструктивной деятельности приматов;

· сделан вывод о наличии у животных задатков мышления как предпосылки мышления человека.

В 20 - 60-е годы в нашей стране был выполнен ряд других исследований поведения и психики обезьян в Московском, Ленинградском и Киевском зоопарках (под руководством Н.Н. Ладыгиной-Котс, Г.З. Рогинского и В.П. Протопопова), в Сухумском питомнике (Н.Ю. Войтонис и его ученики, а также Л.Г. Воронин и его сотрудники), в Институте физиологии в Колтушах (ученики И.П. Павлова, в том числе П.К. Денисов, Э.Г. Вацуро, М.П. Штодин, Ф.П. Майоров, Л.Г. Воронин, позднее Л.А. Фирсов и др.) /2, 38/.

В работах Г.З. Рогинского, Н.Ю. Войтониса, Н.А. Тих и другие было описаны различные формы наглядно-действенного мышления, орудийной и конструктивной деятельности приматов, дополнены сведенья о способности к обобщению и абстрагированию у разных видов приматов. Ряд работ был посвящен сравнению психики высших и низших обезьян. Так, в лаборатории В.П. Протопопова исследовали обучение сложных двигательным навыкам у капуцинов, макаков и человекообразных обезьян. Сопоставляя процесс решения различных задач, авторы сделали вывод, что «никаких принципиальных различий в формировании онтогенетического опыта у высших и низших обезьян не существует, и нет никаких оснований усматривать пропасть между низшими и высшими обезьянами, уподоблять поведение высших обезьян человеческому поведению» (тенденция к недооценки уровня когнитивных способностей антропоидов в целом была характерна для того периода развития науки) /2, 38/.

Один из представителей отечественных психологов, который изучал когнитивные процессы у животных, является И.С. Бериташвили. Еще в 20-х годах 20 века он начал оригинальные экспериментальные исследования способности животных к отсроченным реакциям. На их основе была создана гипотеза о «психонервных образах», согласно которой поведение собаки, поставленной в ситуацию решения задачи, определяется не действующими в данный момент стимулами, а мысленными представлениями о них или их образами. Ученики И.С. Бериташвили (А.Н. Бакурадзе, Т.А. Натишвили и др.) исследуют нейрофизиологические механизмы отсроченных реакций у животных и закономерности пространственной памяти. В них подтверждается его гипотеза о существовании у животных «психонервного процесса представления» /2, 31/

Физиология высшей нервной деятельности, заложившая фундамент изучения физиологических основой психических явлений начинается формироваться в 20 веке. В этот период И.В. Павлов создавал новое направление в физиологии - учение о высшей нервной деятельности, целью которого было объективное изучение психики животных и человека /2, 25/.

В основе учения И.В. Павлова лежат рефлекторный принцип, а «элементарной единицей» всех проявлений высшей нервной деятельности был признан условный рефлекс.

Первоначально Павлов считал условный рефлекс аналогом психологического термина «ассоциация» и рассматривал его как универсальный приспособительный механизм.

В дальнейшем метод условных рефлексов действительно послужил одним из основных способов объективного изучения физиологических /2, 25/ механизмов поведения и психики животных. Эта сторона научной деятельности И.В. Павлова широко известна. Однако менее всего известны эксперименты сотрудников Павловской лаборатории, которые внесли определенный вклад в исследование проблем мышления животных /2, 26/.

Существует мнение, что И.В. Павлов отрицательно относился к гипотезе о наличии у животных более сложных форм высшей нервной деятельности, чем условный рефлекс. Такое представление имело вполне реальную основу. Так, его первая реакция на работы В. Келера и Р. Йеркса о способности шимпанзе к «инсайту» как проявлению способности к разумному решению была резко отрицательной.

Резкие комментарии по поводу трактовки В. Келера не помешали И.В. Павлову отнестись к предмету полемики как к научной задаче. Чтобы опровергнуть выводы В. Келера и доказать, что в поведении даже высших обезьян нет ничего, выходящего за рамки условнорефлекторных механизмов. И.В. Павлов приступил к собственным экспериментам. В 1933 году в лаборатории появляются два шимпанзе. П.К. Денисов, а позднее Э.Г. Вацуро и М.П. Штодин, работая с этими животными, сначала повторили В. Келера, а затем провели и свои собственные оригинальные исследования. Их результаты позволили И.В. Павлову в последние годы жизни высказать принципиально новые представления о наличии у животных более высокого уровня интегративной деятельности мозга, чем условный рефлекс.

Разбирая опыты с шимпанзе И.В. Павлов отмечал способность этой обезьяны оперировать «массой свойств и отношений между явлениями». Он считал, что в этих опытах можно наблюдать «… случаи образования знания, улавливания нормальной связи вещей», и назвал это «зачатками конкретного мышления, которым мы орудуем».

После смерти И.В. Павлова работы на антропоидах проводилась под общим руководством его приемника - Л.А. Орбели. Однако настоящее развитие мыслей И.В. Павлова о «зачатков конкретного мышления» у животных получили лишь во вторую половину 20 века в работах ученика Орбели ленинградского физиолога Л.А. Фирсова, а так же в работах Крушинского в МГУ

Начиная с 60-х годов изучение психических функций животных в нашей стране сделалось объектом преимущественно физиологических исследований.

Важный вклад в исследования поведения и психики человекообразных обезьян внесли работы Л.А. Фирсова.

Многоплановые исследования Л.А. Фирсова показали, что шимпанзе обладают высочайшим уровнем развития поведения и психики. Они действительно способны к одномоментному образованию множества условный реакций разного уровня сложности. Л.А. Фирсова проанализировал природу таких условнорефлекторных связей и показал, что часть из них - «подлинные» условные рефлексы, другие реализуются на основе синтеза новых и старых ассоциаций, третьи возникают благодаря «переносу» ранее сформированных реакций (за счет «вторичного научения»), четвертые - благодаря подражанию, а пятые - как реализация «каузальной связи», т.е. улавливания закономерностей процессов и явлений /2, 42/.

Л.А. Фирсова пришел к заключению о том, что психика антропоидов характеризуется таким уровнем способности к формированию довербальных понятий, которые можно рассматривать как промежуточный между первой и второй сигнальными системами /2, 42/.

Наибольший интерес в связи с проблемой мышления животных представляют работы Л.А. Фирсова, посвященные соотношению образной и условнорефлекторной памяти, сравнительному изучению функции обобщения, а также орудийной деятельности обезьян. В 90-е годы Л.А. Фирсова занимался так же «живописью» животных.

К началу 60-х годов факт существования зачатков мышления у животных как способности, предшествовавшей в эволюции проявлению мышления человека, считался в общих чертах доказанным.

Следующий логический этап в изучении проблемы требовал:

более широкого сравнительного подхода, как, в частности, в бурно развивавшейся в тот период этологии;

исследования физиологических механизмов рассудочной деятельности и их сопоставления с механизмами обучения;

дальнейшего углубленного исследования мышления антропоидов -- для уточнения границы между психикой человека и животных.

Прогресс в первых двух направлениях был достигнут в значительной мере благодаря работам Г. Харлоу (см. гл. 3), а также Л.В. Крушинского и его лаборатории, которые сделали элементарное мышление животных предметом физиологического эксперимента, заложили основы анализа нейрофизиологических механизмов и морфологического субстрата процессов мышления.

В этих исследованиях были разработаны универсальные схемы опытов на животных разных таксонов, и их результаты были доступны регистрации и объективной количественной оценке. Такие эксперименты можно было воспроизводить многократно и даже моделировать математически. Они позволяли проводить сравнительный анализ высших когнитивных функций животных, приближаясь к пониманию их физиолого-генетических механизмов.

Принципиально важными были достижения и в третьем направлении. В многочисленных исследованиях американских психологов подтверждалась способность антропоидов к освоению языков-посредников, а работы Л.А. Фирсова показали высокую способность к обобщению и использованию символов на базе традиционных подходов.

Исследования онтогенеза поведения позволили Л. В. Крушинскому сформулировать оригинальную концепцию соотношения врожденного и приобретенного в формировании целостного поведенческого акта (концепция так называемых «унитарных реакций»). Наибольшую известность получили его исследования мышления животных. В конце 50-х годов Л.В. Крушинский совместно с сотрудниками своей лаборатории приступил к многоплановому физиолого-генетическому исследованию зачатков мышления у широкого диапазона видов животных из разных отрядов и классов позвоночных (нигде в мире подобные работы в тот период практически не проводились).

Суммируя основной вклад Л. В. Крушинского в развитие учения об элементарном мышлении, можно выделить следующие положения:

· он дал рабочее определение рассудочной деятельности;

· предложил оригинальные методики ее лабораторного изучения, пригодные для тестирования представителей самых различных таксонов;

· дал сравнительную характеристику развития рассудочной деятельности в ряду позвоночных, показав, что ее наиболее простые формы имеются у представителей рептилий, птиц и млекопитающих;

· проанализировал некоторые аспекты ее морфофизиологических механизмов и роль в обеспечении адаптивности поведения

· изучал генетическую детерминацию и онтогенез этой формы поведения.

Первая экспериментальная работа по изучению генетических основ поведения была проведена А. Йеркс -- она исследовала наследование комплекса злобности, пугливости и дикости у крыс, а М.П. Садовникова Кольцова впервые попыталась селектировать крыс на быстроту бега в экспериментальной камере /2, 49/.

Как известно, в экспериментах И. П. Павлова и его сотрудников довольно быстро стало ясно, что у разных собак условные рефлексы вырабатывались с разной быстротой и в дальнейшем обнаруживали разную стойкость. Анализ этих различий привел Павлова к мысли о существовании разных типов высшей нервной деятельности, а также о генетически детерминированных различиях в свойствах поведения. Результатом этого было создание в Колтушах специальной лаборатории «Генетики высшей нервной деятельности». Целью ее работы был анализ наследования «типов высшей нервной деятельности» собак /2, 49/.

Принципиально новый подход к исследованию генетических основ поведения предложил Л. В. Крушинский, работы которого в этой области по своему содержанию и методологии практически не имеют себе равных и по сей день. Ему удалось показать, что некоторые генетически детерминированные особенности поведения животных (в частности, трусость предрасположенность к пассивно-оборонительным реакциям) обнаруживаются в поведении собаки совсем не всегда, а только при достаточно высоком общем уровне ее возбудимости /2, 50/.

В нашей стране генетические исследования поведения животных проводились в нескольких лабораториях, созданных крупными учеными биологами. В Институте физиологии им. И. П. Павлова АН СССР М. Е. Лобашев (1907-1971) и В. К. Федоров (1914-1972) в развитие идей Павлова изучали генетическую детерминированность свойств нервной системы и вопросы сравнительной генетики поведения. Эти два научных коллектива--лаборатории сравнительной генетики поведения и генетики высшей нервной деятельности -- плодотворно работают и сейчас. В Институте цитологии и генетики СО АН СССР (Новосибирск) под руководством Д. К. Беляева (1917--1985) в 60-е годы была начата селекционная работа по созданию «одомашненной» линии серебристо-черных лисиц. Эта работа увенчалась успехом, и линия лисиц, не имеющих страха перед человеком и обнаруживающих в своем поведении целый ряд черт, сходных с собаками, продолжает быть предметом исследований (Труд, 2000). На биологическом факультете МГУ, в лаборатории, созданной и возглавленной Л. В. Крушинским, была выведена чувствительная к звуку линия крыс (Крушинского-Молодкиной, КМ), которая в настоящее время переведена в инбредное состояние. Аудиогенная эпилепсия, которая свойственна этим животным, является общепринятой и ценной лабораторной мо-елью судорожных состояний человека (Романова, Калмыкова).

Под руководством Л. В. Крушинского были проведены исследования роли генотипа в формировании способности животных к экстраполяции направления движения стимула. В настоящее время в лаборатории генетическими методами исследуется роль размеров мозга формировании поведения мышей и, в частности (совместно с университетом Цюрих-Ирхель, Швейцария), влияние естественного отбора на поведение, физиологические характеристики и нейроанатомические особенности лабораторных мышей. Нейрогенетические исследования проводятся также в Институте биологии гена РАН, в Медико-генетическом центре РАМН, в Институте нормальной физиологии им. П.К. Анохина РАМН (Москва), ИЦиГ СО РАН (Институт цитологии и генетики, Новосибирск) и др.

Применение генетических методов необходимо в исследованиях физиологических механизмов обучения и когнитивных процессов /2, 51/.

2. ГИПОТЕЗЫ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ ОБ ЭВОЛЮЦИИ ПСИХИКИ

А.Н. Северцов, выдающийся русский биолог, был одним из многих эволюционистов, которые поддерживали и развивали взгляды Дарвина. В его книге «Эволюция и психика» проанализированы возможные пути эволюционных изменений поведения. По его мнению, существует два основных способа приспособления живых организмов (и животных, и растительных) к изменениям окружающих условий:

· наследственные изменения -- значительные приспособительные изменения строения и функций; развиваются медленно и отражают приспособления к медленно протекающий и весьма постепенным преобразованиям среды;

· ненаследственные функциональные изменения строения, посредством которых организм может приспособиться к незначительным, но быстро возникающим изменениям внешних условий.

А.Н. Северцов дает схематическую классификацию возможных путей изменения приспособленности животных к меняющейся окружающей среде:

· наследственные приспособления к очень медленным изменениям среды:

-- наследственные изменения строения;

-- наследственные изменения поведения без изменения строения (рефлексы и инстинкты);

· ненаследственные приспособления к сравнительно быстрым изменениям среды:

-- структурно-функциональные изменения;

-- изменения поведения животных «разумного» типа».

А.Н. Северцов выделял три основных типа психической деятельности рефлексы, инстинкты и деятельность «разумного типа».

Наследственные изменения поведения (рефлексов и инстинктов) протекают в ходе эволюционного процесса так же медленно, как и наследственные изменения строения тела. В то же время, как отмечает А.Н. Северцов, у высших позвоночных животных широко распространены действия, которые он обозначает условным термином «разумные». В наиболее простой, «низшей» форме -- это простые условные рефлексы. У более высокоорганизованных животных эта категория поведения «сильно усложняется, приближаясь к действиям, которые у человека обозначаются как произвольные и разумные». В отличие от инстинктов и рефлексов эти действия не наследуются. А.Н. Северцов подчеркивает, что в этом случае наследственными признаками являются не сами действия, как таковые, «а только некоторая высота психической организации (способности к установке новых ассоциаций)».

Способность к «разумным» действиям присуща млекопитающим и птицам в значительно большей степени, чем животным других таксономических групп. С биологической точки зрения, пишет А.Н. Северцов, - этот фактор («разумное поведение») чрезвычайно важен, поскольку он очень сильно повышает пластичность животных по отношению к быстрым изменениям среды.

При эволюции этого способа приспособления у животных не происходит видоизменения тех или иных определенных реакций организма, а увеличиваются потенциальные способности к осуществлению быстрых адаптивных действий. А.Н. Северцов называет такие способности «потенциальной психикой». Разумеется, процесс эволюционных изменений поведения идет, как ив случае других признаков, очень медленно. Отметим, однако, что под «разумным поведением» при этом имеется в виду все-таки не рассудочная деятельность, в ее современном понимании, а некий конгломерат способностей к ассоциативному обучению и когнитивных способностей в более широком смысле.

Из постулата об эволюции способностей к «разумным» действиям логически следует и гипотеза автора о том, что животные с высоким уровнем организации психики, существующие в своей «повседневной жизни» в стабильных, стандартных условиях, не реализуют всех «психических возможностей», на которые они потенциально способны. Косвенным подтверждением этого А.Н. Северцов считает поразительные результаты дрессировки самых разных животных. Подтверждением этой мысли могут служить также способности животных к решению сложнейших когнитивных тестов, обнаруженные в исследованиях второй половины 20 века /2, 61/.

В целом взгляды А.Н. Северцова на эволюцию психики опередили время и, в отличие от концепций многих его современников, не потеряли свою актуальность и сегодня.

Проблему эволюции психики рассматривал также Л.А. Орбели, один из наиболее выдающихся учеников И.П. Павлова. Его теоретические построения были основаны на большом экспериментальном материале по условно рефлекторной деятельности и по функции ЦНС в целом у большого числа видов животных разного филогенетического уровня. Л. А. Орбели внес существенный вклад в развитие медицины и нейрофизиологии, эволюционной физиологии и биохимии, а также в формирование современных представлений о закономерностях развития поведения.

Согласно представлениям Л. А. Орбели, в ходе прогрессивной эволюции происходило увеличение пластичности поведения. В процессе эволюции мозга главенствующее значение принадлежало так называемому иерархическому принципу организации функций, включая иерархическую структуру поведенческого акта.

Важную роль в формировании современных взглядов на происхождение высших психических функций человека сыграла гипотеза Л.А. Орбели о существовании промежуточных этапов развития сигнальных систем в процессе эволюции, т.е. о наличии переходного уровня отражения психикой реальной действительности.

Промежуточные формы сигнальных систем, по его мнению, обеспечили возможность использования символов вместо реальных объектов и реальных явлений на переходном уровне отражения психикой реальной действительности.

Умение связывать незнакомый знак с обобщенным представлением о классе реальных явлений или предметов означает, что в коре головного мозга животного складывается механизм образования понятий. Это могут быть не более чем «предпонятия» или «протопонятия», но, тем не менее, они не просто аналоги конкретных представлений (работающие в рамках первой сигнальной системы), а уже целые «смысловые схемы» и «обобщенные образы». Естественно, что в основе структуры второй сигнальной системы лежит не словесная речь сама по себе, а возможность символизации вообще, отвлечения от реальной действительности с помощью знаков.

Предположения Л.А. Орбели получили блестящее подтверждение в современных исследованиях способности к обобщению и в использованию символов у высших позвоночных.

Дальнейшая разработка теории эволюции психики была осуществлена выдающимся психологом А.Н. Леонтьевым. Являясь учеником Л.С. Выготского, он совместно с А.С. Запорожцем и А.Р. Лурия занимался проблемами возникновения и развития психики. А.Н. Леонтьев предложил теоретически и экспериментально обоснованную концепцию возникновения и эволюции психики, выделил стадии развития психики и сформулировал основные закономерности этого развития.

А.Н. Леонтьев, рассматривая эволюцию психики, анализировал наиболее глубокие и качественные изменения, которые претерпела психика в процессе эволюции животного мира. На основании этого анализа он выделил две стадии психического развития, которые наиболее существенно отличаются по ряду признаков. По мнению Леонтьева в процессе эволюции психики наиболее существенное отличие наблюдается между элементарной сенсорной и перцептивной психикой.

Элементарную сенсорную психику Леонтьев определял как стадию, на которой деятельность животных «отвечает тому или иному отдельному воздействующему свойству (или совокупности свойств) в силу существенной связи данного свойства с теми воздействиями, от которых зависит осуществление основных биологических функций животных. Соответственно отражение действительности, связанное с таким строением деятельности, имеет форму чувствительности к отдельным воздействующим свойствам, форму элементарного ощущения».

Стадия перцептивной психики, по Леонтьеву, «характеризуется способностью отражения внешней объективной действительности уже не в форме отдельных элементарных ощущений, вызываемых отдельными свойствами или их совокупностью, но в форме отражения вещей». Деятельность животного определяется на этой стадии тем, что выделяется содержание деятельности, направленное не на предмет воздействия, а на те условия, в которых этот предмет объективно дан в среде.

Высшая стадия развития психики -- интеллект. По А. Н. Леонтьеву, эта стадия обнаруживается и у животных, однако наивысшего развития она достигает у человека.

По представлениям А. Н. Леонтьева, появление у более развитых животных интеллекта характеризуется тем, что «возникает отражение не только отдельных вещей, но и их отношений (ситуаций); отношения между предметами теперь обобщаются и начинают отражаться в форме наглядных предметных ситуаций». «Стадии интеллекта» достигает психика только высших животных, главным образом приматов.

Фабри, при рассмотрении формирования психики в процессе эволюции, предложил в каждой стадии развития психики выделять низший и высший уровни, и допускал при этом существование промежуточных уровней.

БИБЛЕОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК.

1. Филиппова Г. Г. Зоопсихология и сравнительная психология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. Заведений / Г. Г. Филиппова. - 2-е изд., стер. - М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 544 с. ISBN 5-7695-3531-8

2. Зорина З.А. Зоопсихология. Элементарное мышление животных: учебное пособие / З.А. Зорина, И.И. Полетаева. - М.: Аспект Пресс, 2007. - 320 с.ISBN 978-5-7567-0135-7

3. Леонтьев А. Н. Лекции по общей психологии / Леонтьев А. Н. - М., 2000.

4. Фабри К. Э. Основы зоопсихологии: учебник для студентов высших учебных заведений / К. Э. Фабри. - 6-е изд. - М.: УМК «Психология», 2003. - 464 с.ISBN 5-93692-027-5

5. Леонтьев А. Н. Проблема развития психики / А.Н. Леонтьев. - М.: 1959.

6. Леонтьев А. Н. Эволюция психики / А. Н. Леонтьев- Воронеж; акад. пед. и соц. наук, Моск. психол.-соц. ин-т, 1999. - 410 с.