Изучение проблемных зон сознания в психологии

Введение

До некоторых пор на проблему синергетического редукционизма в психологии можно было не обращать внимания, но когда психологи заговорили о «синергетическом сознании» (А.Д. Титарь и др.), о «самоорганизации сознания», а синергетики стали рассматривать мозг и мышление человека с синергетических позиций (Г. Хакен), то стало понятно, что наступило время для выделения проблемы синергетического редукционизма в качестве отдельной методологической проблемы психологии.

Научная психология всегда отличалась повышенной сензитивностью к редукционизму в любых его видах и формах, что, видимо, характерно для тех наук, которые еще не вышли за пределы той стадии своего развития, которая характеризуется опорой на эмпирическое определение своего предмета. Нечеткость, «размытость» предметного поля науки обусловливает готовность «сползания» науки на предметные поля других наук, наталкиваясь на встречное движение, в котором «аннексия психологических областей производится так же безапелляционно и мужественно».

Проблема сознания в психологии

В связи с этим для психологии перманентно существует реальная опасность симплификации, т.е. не оправданного сведения психологических закономерностей к тем, что открывают науки, изучающие системы гораздо менее сложные, которые едва ли возможно подвести под понятие «человекоразмерная система» (термин В.С. Степина). При этом существует реальная угроза некритического заимствования «чужих» понятий, приводящая к такой трансформации категориального строя науки, которая грозит непредсказуемыми последствиями в виде дальнейшего размывания предметного поля науки и утраты ею части своих специфических проблем: история психологии "...богата такими примерами, когда такая опасность превращалась в реальность".

Анализируя, как прогрессирует синергетический редукционизм, постепенно захватывая центральную проблематику науки - проблему сознания, становится понятным, что происходящее в науке вовсе не является случайностью, как не случайными были всплески других видов редукционизма - гносеологического, физиологического, кибернетического. Возникает предположение о том, что если на разных стадиях развития науки доминирующими оказываются различные виды редукционизма, то сама эта доминация может служить показателем объективного хода развития науки, фактором, объективирующим внутренние тенденции развития психологического познания.

По отношению к гносеологическому редукционизму Л.С. Выготский еще в 1927 году заметил, что «все споры, все разногласия, вся путаница происходят только из-за отсутствия ясной и верной постановки гносеологической проблемы». В 1975 году А.Н. Леонтьев писал о том, что "если в свое время Н.Н. Ланге говорил о психофизиологическом параллелизме как о мысли "страшной", то сейчас поистине страшным для психологии стал редукционизм". В борьбе с «кибернетической метафорой» в психологии, которая не закончилась и сегодня, вызревала смысловая теория мышления О.К. Тихомирова, теории мыслительного процесса В.А. Брушлинского и В.Н. Пушкина.

С нашей точки зрения, синергетический редукционизм еще только приходит в психологию. Причем он приходит на другом «эпистемологическом фоне», нежели приходили в нашу науку другие виды редукционизма. В современной эпистемологии складывается представление о науке как открытой системе, развитие которой обусловлено ее взаимодействием с исторически обусловленной культурной средой. Весомую часть ее составляет общенаучное пространство, в котором осуществляют свое событие науки, имеющие как естественно-научную, так и гуманитарную ориентацию. Поскольку во взаимодействии наук между собой происходит обмен идеями, принципами, формами и стилями научного мышления, более того, если в таком обмене усматривается один из источников их развития, то необходимо выяснить в каких случаях указанный перенос или заимствование может быть признано редукционизмом. Возможно, наоборот, в нем проглядывают признаки элевационистской (А.П. Назаретян) стратегии? С точки зрения В.С. Степина (2008), элевационный метод, дополнив классические методы редукции, составляет один из аспектов антропоцентризма постнеклассической науки, которая в качестве своего преимущественного предмета ориентирована как раз на изучение человекоразмерных открытых саморазвивающихся (самоорганизующихся) систем.

Если учесть обилие современных концептуальных моделей, ориентированных на изучение механизмов самоорганизации, то какие из этих моделей можно непосредственно или опосредовано переносить в психологию? Пока мы видим, как в психологию проникают элементы синергетики (Г. Хакен), теории диссипативных структур (И. Пригожин), теории аутопоэза (У.Р. Матурана), и даже теории динамического хаоса (М. Фейгенбаум). При этом зачастую не учитывается, что все эти модели были разработаны в ориентации на физические и простейшие биологические системы. Можно ли их прямо переносить на человека? Редукционизм при этом кажется неизбежным, но каков же выход?

Может быть, стоит согласиться с наблюдением В.И. Моисеева, заключающегося в том, что «слабая синергетика», преимущественно рассматривающая «слабые системы» (физические и химические), не поддается попыткам прямого переноса на процессы в человеческом сознании и культуре, т.е. в область «сильных систем». А так же с убеждением В.Е. Клочко (2007) в том, что сильную синергетику психологи должны создать сами, учитывая при этом, что многие элементы ее уже представлены, в частности, в культурно-исторической психологии, в глубинной сущности своей отвечающей основным идеалам постнеклассической науки. Развивая эту идею дальше, заметим, что не случайно Л.С. Выготский, этот «классик постнеклассической науки» (В.П. Зинченко, 2009), вышел к пониманию того, что сознание человека, эта «высшая форма отбора», имеет системное и смысловое строение. Сегодня, выдерживая нарастающий натиск синергетического редукционизма, ему можно противопоставить только то знание о роли и месте сознания в самоорганизации человека как открытой системы, которым психология уже владеет, но которое ей еще предстоит отрефлексировать. Впрочем, как и освоить азы того мышления, которым пользовались классики постнеклассической психологии и которое развивается дальше их учениками и последователями. Это и будет собственным вкладом психологии в развитие синергетики, которая, без участия психологов вряд ли скоро поймет, что ее знание, полученное при анализе слабых систем, это только прелюдия того, с чем сталкиваются психологи, изучая процессы самоорганизации на уровне «высшей формы развития материи», каковой на самом деле является человек с присущим ему сознанием. Возможно, что именно об этом догадывался в свое время А. Эйнштейн, говоря о том, что «психология гораздо сложнее физики».

Анализ гипотезы информационного синтеза сознания

Зеркальные нейроны - нейроны головного мозга высших животных, которые возбуждаются при самостоятельном действии, при наблюдении за выполнением такого же действия другой особью и при подражании такому же действию, совершаемому другой особью. Впервые зеркальные нейроны были обнаружены в 1996 году, и вполне понятно, что данная тема является мало проработанной. На данный момент нет чёткой целостной теории, которая бы описывала количество, местоположение, функции этих нейронов, у каких видов животных и в какой степени они присутствуют. В связи с этим было интересно сопоставить имеющиеся данные о зеркальных нейронах с научным творчеством А. М. Иваницкого, в частности с предлагаемыми им понятиями «кольцо ощущений» и «информационный синтез».

Понятие Иваницкого «кольцо ощущений» претендует на описание любого осознанного акта восприятия человека. При восприятии возбуждение из сенсорных зон коры проходит через ассоциативную кору, гиппокамп, гипоталамус, а затем возвращается примерно через 180 мс после предъявления стимула в сенсорную кору, откуда переходит в лобные зоны. Причём повторное возбуждение сенсорной коры, в которой осуществляется синтез старой и новой информации, Иваницкий считает нейробиологической основой субъективного переживания, что он доказывает своими опытами, в которых обнаруживается чёткая корреляция между характером ВП в сенсорных отведениях и показателем сенсорной чувствительности и критерием принятия решения. Этот конструкт интересно сравнить с гипотезой о минимальной нейронной архитектуре подражания М. Якобони, которая описывает нейродинамические процессы, возникающие при осуществлении акта подражания. Согласно этой гипотезе импульсы от сенсорных отделов коры больших полушарий приходят в верхнюю височную борозду; затем в нижнюю теменную долю в качестве соматосенсорной информации, необходимой для подражания; затем из задних теменных отделов в нижнюю лобную извилину, где кодируется цель действия, совершённого другим индивидуумом; импульсы приходят вновь в верхнюю височную борозду, где сравниваются полученное ранее описание действия другого индивидуума и сенсорные последствия акта подражания. При их совпадении имеет место подражание. В верхней височной борозде, нижней теменной доле и нижней лобной извилине как раз и находятся зеркальные нейроны, которые возбуждаются при самостоятельном действии, при наблюдении за выполнением такого же действия другой особью и при подражании такому же действию, совершаемому другой особью.

Следует признать, что данные гипотезы лишь частично перекликаются, так как модель Иваницкого рассматривает лишь сенсорную сторону деятельности, а гипотеза Якобони - только акты подражания. Но ввиду того, что подражание является одной из форм поведения, видится перспектива объединить эти гипотезы для построения более общей нейронной модели поведения, которая бы учитывала последние данные о зеркальных нейронах. Для этого необходимо осуществить более глубокий теоретический анализ и провести большую экспериментальную работу.

В теоретический анализ должны входить дальнейшая проработка понятия «подражание», различение осознанного и неосознанного подражания, роль подражания в научении, попытка включения в модель Иваницкого моторных или тормозящих моторику компонентов, которые следуют за восприятием. Главными экспериментальными методами должны стать метод ВП, томографические методы, ЭМГ для изучения нейродинамики мозга человека и микроэлектродные техники для изучения мозга других животных. Эти методы позволят выяснить пространственно временные характеристики нейродинамики, время подражания, установить, какие виды животных и в какой степени имеют способность к подражанию.

Гармонизирующие эффекты воздействия на сознание

Одним из наиболее востребованных на данный момент видов массовой коммуникации является кино. Оно занимает «львиную долю» всего информационного потока, транслируемого СМИ. В качестве специфической характеристики киноискусства можно выделить его всестороннее воздействие на зрителя. М. Маклюэн относит кино к «горячим» средствам масс-медиа, т.е. к таким, которые полностью овладевают зрительским восприятием, влияют на когнитивную, эмоциональную, смысловую сферы личности.

В современном мировом кинематографе свободно сосуществуют произведения различных стилей, жанров, направлений - от классики до постмодернизма. Многочисленные и разнообразные способы художественной коммуникации формируют широкий спектр эффектов воздействия на аудиторию. В то же время увеличивается разрыв между авторским киноискусством и массовой киноиндустрией. Современные авторы выстраивают свои произведения на многогранных, противоречивых образах, отказываются от повествовательности и завершённости, выбирая открытые для толкования финалы. Возникает феномен непонятности авторского кино, эффект шока - не пережитого в течение просмотра фильма, а длительного, неопределённого потрясения (Грязева-Добшинская, 2004).

Традиционно исследователями психологии искусства выделялись два принципиально различных механизма воздействия произведения: катарсис и антикатарсис. Катарсис основан на интенсивном эмоциональном переживании, имеющем кульминацию и последующее разрешение конфликта, сопровождающееся эстетическим наслаждением, гармонией. Негативным эффектам воздействия современного искусства, как правило, давалось обобщенное определение «антикатарсис». В эмоциональном аспекте антикатарсис - это состояние угнетенности, униженности, страха, либо ненависти, агрессивности. При таком подходе акцентируется внимание на отрицательном значение данного феномена. Однако отсутствие катарсиса после современных авторских картин может сопровождаться не только дисгармонией и угнетенностью. Это может быть некое неопределённое, напряженное состояние, феномен «открытой катастрофы» (Грязева Добшинская, 2008). Он характеризуется незавершенностью, открытостью финала произведения, требует участия зрителя для достижения гармонизации, вступления в диалог с автором и решения «задачи на смысл». Тем самым эффект «открытой катастрофы» бросает вызов творческому мышлению воспринимающей личности.

В случае если зритель готов вступить в художественную коммуникацию с автором, наблюдается тенденция усиления рефлексии происходящего, поиск возможных путей преобразования и структурирования исходной ситуации неопределенности (антикатарсис). И в данный момент разворачивается процесс настоящего сотворчества автора и воспринимающих его произведение зрителей. Таким образом, открытость и незавершенность текстов современного авторского искусства способствует развитию личностной рефлексии, обогащению системы ценностей зрителя в отличие от массовой киноиндустрии, транслирующей нормы типичного, стандартного поведения.

Принципиально отличной является ситуация «разрозненной коммуникации», когда зритель принимает закрытую позицию по отношению к произведению, выражающуюся в нежелании вступать в диалог с автором. Некоторые исследователи данную ситуацию называют проблемой личностной несовместимости художника и его произведения с аудиторией. Возникает эффект антикатарсиса, который сопровождается негативными переживаниями перципиента. Преодоление подобного ощущения дисгармонии требует от человека некой собственной активности, усиления рефлексии, к чему он может быть не готов.

Отсроченный эффект антикатарсиса обусловлен не только феноменом «разрозненной коммуникации», но и степенью включенности в ту культуру, к которой относится воздействующее произведение. В результате человек может находиться в ситуации неразрешенного внутреннего конфликта, влияющей на личностное самоопределение, самоидентификацию, принятие жизненно важных решений и в целом на формирование ценностно-смысловых ориентиров личности зрителя.

Заключение

Сознание ни есть исходный признак живого: оно возникает на определенной стадии развития живой материи в филогенезе и на определенной стадии развития человека в онтогенезе. Его возникновение является одновременно и проявлением самоорганизации, и ее необходимым условием, обозначая такое усложнение системной организации жизни, когда уже требуется орган, способный обеспечить перевод системы из режима адаптивного функционирования в режим саморазвития, в котором переход возможности в действительность становится ведущей формой жизнеосуществления, опирающейся на нормотворчество.

Список литературы

1. Красин Ю.Л. Феноменология одиночества: к проблеме определения явления // Психологический универсум образования человека ноэтического: сборник статей - Томск: Водолей, 2009.

2. Лэнгле А. Person: Экзистенциально-аналитическая теория личности: Сборник статей: пер. с нем., вступ. стат. С.В. Кривцовой. - М.: Генезис, 2006.

3. Иваницкий А.М. (2006) Мозговая основа субъективных переживаний: гипотеза информационного синтеза. //Ж. ВНД, 46, 2, 241-252.

4. Иваницкий А.М. (2007) Синтез информации в ключевых отделах коры как основа субъективных переживаний // Журнал ВНД, 47, 2, 209.

5. Иваницкий А.М. (2009) Физиология мозга о происхождении субъективного мира человека // Ж. ВНД, Т. 49. Вып.5. С. 707-712.

6. Rizzolatti G., Craighero L. (2008) The mirror-neuron system. Annu. Rev. Neurosci.; 27: 169-192

7. Грязева-Добшинская В.Г. Современное искусство и личность: гармонии и катастрофы.

8. М.: Академический проект, 2007.

9. Грязева-Добшинская В.Г. Психология воздействия современного символического киноискусства. М, 2007.

10. Семенов В.Е. Катарсис и антикатарсис: социально-психологический подход к воздействию искусства // Вопросы психологии, 2004. - №1.