Психологические особенности деформации права и правосознания в тоталитарных обществах

Различные авторы, анализируя причины роста преступности в экономике и криминализации общества, отмечали ряд просчетов, которые были допущены инициаторами экономических реформ в России.

"Восприятие западного экономического опыта без учета реальной расстановки политических сил, национальной ментальности, традиций и психологии чиновничества помогло рождению нового монстра в виде бюрократического номенклатурного капитализма, внедрению российской мафии в экономику, политику и властные структуры".

Крайне отрицательное влияние на состояние законности оказала несовершенная правовая основа. Немаловажное значение имеет социально-психологический фактор: неподготовленность населения, трудовых коллективов приватизированных предприятий к осознанию значения приватизации в дальнейшем будущем. В такой обстановке органы прокуратуры оказались в эпицентре общественных страстей, испытывая с одной стороны, недовольство коллективов, отстраненных от справедливой приватизации, с другой - тех, кого в народе называют "прихватизаторами". На стороне последних часто не только деньги и сила, но и реальная связь с коррумпированным чиновничеством.

Парадоксальным при оценке государственной политики России в области предпринимательства оказывается то, что она всемерно (вольно или невольно) создает условия для успешной деятельности предпринимателей-перекупщиков, спекулянтов и просто мошенников и в то же время воздвигает такие преграды на пути производственного предпринимательства, которые делают его если не невозможным, то крайне затрудненным.

Ниже приводится результат журналистского расследования на эту тему.

Создателям СНГ с его "прозрачными" границами бесконечно благодарны "алкобароны", сколотившие сказочные состояния на поставках сырья российским производителям нелегального алкоголя. Хвалу Аллаху возносит также население Северной Осетии, где практически ликвидирована безработица за счет производства дешевой водки, заполнившей петербургские прилавки. Не в обиде и масса предприимчивых людей из дальнего зарубежья (к примеру, Западной Европы, Турции и даже США), поставляющих нам массу разнообразных технических жидкостей, которые потом волшебным образом превращаются в содержимое сотен бутылок с родными до боли наклейками. Не бедствуют, наконец, и хозяева целой индустрии подделок (например, "Амаретто" или "Абсолюта"), созданной в странах бывшего соцлагеря и работающей специально на Россию.

Нерегулируемый рынок - это полная анархия, которая была свойственна, например, американскому капитализму середины прошлого века; все дальнейшее развитие капитализма шло по пути законодательного введения норм цивилизованной предпринимательской практики и рынка; любое современное развитое государство весьма строго регулирует свободный рынок.

У современного государства имеются два общепризнанных рычага регулирования свободного рынка: первый - законодательный и административный, ограничивающий и контролирующий стихийные начала в сфере свободного предпринимательства; второй - экономический, позволяющий стимулировать и направлять предпринимательскую инициативу в общественно полезное русло. Вся проблема заключается в том, чтобы научиться разумно пользоваться этими рычагами на всех уровнях нашей современной государственной структуры.

Сегодня в мире считается аксиомой, что масштабы развития мелкого предпринимательства - один из важных показателей степени развитости демократического общества.

Во-первых, широкое развитие малого предпринимательства способствует включению в состав собственников все большего числа индивидов, изменяя тем самым их статус и обеспечивая соответствующий уровень экономической свободы и независимости.

Во-вторых, малые предприятия являются важнейшим элементом самого гражданского общества, а не только принадлежностью хозяйственной системы. Если с этих позиций посмотреть на нынешнюю российскую реформу, в рамках которой до сих пор не находится места для стимулирования развития мелкого бизнеса, то станут очевидными выводы, что без развития малого предпринимательства Россия не получит широкого слоя (класса) мелких собственников, а значит, и той опоры, на которой держится гражданское общество.

Особенности переходного периода в экономике России находят свое отражение в следующих моментах:

подавляющая часть производственного потенциала продолжает оставаться в собственности государства, но система управления экономикой нарушается;

монополизированные государственные структуры продолжают сохранять свой контроль над экономикой; в то же время существуют теневые монополизированные структуры, действующие от государства и вопреки ему;

бурные инфляционные процессы заставляют государство осуществлять глубокое вмешательство в экономические процессы, но распределение ресурсов производится не столько по итогам производственной деятельности (как это свойственно частному капиталу), сколько в форме государственных субсидий. При этом формально государство объявляет о своем невмешательстве в дела предприятий, однако на практике фискальная политика и политика субсидий подрывают действие законов рынка;

государственные предприятия озабочены не столько развитием производства, сколько удовлетворением требований своих рабочих и служащих, на что уходит значительная часть субсидий;

теоретически государственные и частные предприятия ставятся в равные условия рыночной конкуренции, а на самом деле это не так, благодаря тем же субсидиям в налоговой политике, не говоря уже об административных рогатках, с которыми постоянно сталкиваются предприниматели.

К экономической картине переходного периода следует добавить и его психологические особенности, в частности:

рабочие и служащие склонны считать, что предприятия, на которых они работают, существуют прежде всего ради удовлетворения их потребностей, а не потребностей рынка, отсюда - нежелание смотреть в будущее и прогнозировать дальнейшую судьбу своего предприятия, а вместо этого - стремление обеспечить свои сиюминутные интересы;

поскольку государство остается главным источником финансовых вознаграждений, происходит политизация экономических конфликтов, вопросы повышения зарплаты решаются путем торга, и при этом перераспределение национальных ресурсов происходит в пользу тех отраслей и предприятий, которые имеют большой вес в экономической структуре, а это подрывает цели и нормы экономической деятельности;

большинство людей желали бы сохранить минимальную надежность и обеспеченность, которую имели при социализме, но вместе с тем не готовы принять требования рыночной экономики.

Столкнувшись с такой ситуацией и не полностью освободившись от влияния старых идеологических догм, сменяющие друг друга правительства колеблются между политикой прагматизма и политикой уступок, отходя от генеральной линии на свободный рынок. В результате в условиях непоследовательности и противоречивости правительственной политики риск и сложность предпринимательской деятельности многократно увеличиваются, снижая приток в экономику подлинных предпринимателей; наблюдается бурное развитие спекулятивного, не производственного предпринимательства.

В предлагаемом ниже анализе показывается, до какой степени именно психологические факторы определяют всеобщий консерватизм в финансовой и строительной стратегии и в конечном счете тормозят индивидуальное жилищное строительство в стране.

Жители всех развитых стран живут в кредит. У среднего американца три четверти зарплаты уходит на выплату кредитов, но зато он сразу может приобрести дом, мебель, одну-две машины. Почему же у нас выгодней, не связываясь с кредитами, просто копить деньги и покупать все сразу за полную стоимость? Не потому, что в стране мало денег на кредиты, - напротив, кредитных ресурсов избыток. Вопрос упирается в гарантии возвратности.

По схеме, что действует сейчас, агентство само выступает кредитором. Сколько денег у него есть - столько и отдается на строительство жилья. Задумывалось по-другому: кредиты дают банки, а агентство своими деньгами просто гарантирует возврат. Ведь большинство заемщиков - честные люди, которые добросовестно расплачиваются. Нечестным может оказаться один из десяти. Но убыток от одного мошенника агентство возмещает за счет доходов от честных заемщиков, которые платят определенный процент за определенные гарантии. В этом случае агентство могло бы обеспечить строительство на сумму в десять раз больше, чем имеет денег, ведь оно оплачивало бы только "страховые случаи".

Но осторожность наших чиновников и банкиров возобладала. Они побоялись, что жилищных обманщиков окажется слишком много. Потому решили ничего не гарантировать, работать только с теми деньгами, что имеются. Их осторожность понятна, но тем, кто хотел бы купить квартиру, от этого не легче. Не будет покупателей квартир - не наступит оживление в строительном секторе, в тех отраслях, что с ним связаны. Так и останутся "сидеть на деньгах" банки, которым буквально некому давать кредиты.

Как уже указывалось выше, низкий уровень предпринимательской этики и правовой культуры и отсутствие соответствующего контроля со стороны государства, в первую очередь его правоохранительной системы, способствовали развитию манипулирования как альтернативы созидательной деятельности, привели к созданию огромной структуры теневой экономики, что в свою очередь, стало основой криминализации общества.

Российские условия мало способствуют реализации научно-технических идей. Эти условия прежде всего хороши для развития воровства. Ведь так просто доказать, что ты не украл миллиард, а вложил его в какой-нибудь долгосрочный проект, потерпел неудачу в бизнесе, истратился на безвозмездную помощь, пострадал от очередного политического бедствия. Российская экономика живет в условиях крайней безнадзорности. О какой нравственности может идти речь, если лучшие умы общества не могут определить границу между служением Отечеству и частными интересами, между предпринимательством и заурядным воровством?

Анализ показывает, что эффективность использования рыночных отношений во благо общества в значительной степени определяется уровнем психологической и правовой культуры участников этих отношений. В частности, низкий уровень правосознания многих потребителей энергоресурсов (нефтепродуктов в России) привел к хроническим неплатежам. Возникшая вследствие этого кризисная ситуация явилась предпосылкой для развития в сфере нефтяного бизнеса теневой экономики, и следствием этого явились острые социальные конфликты между участниками "теневых правоотношений", за которым следовали заказные убийства и другие особо опасные преступления.

В обыденном сознании нефтяной бизнес уже давно стал явлением того же порядка, что и торговля наркотиками. Убийства, как правило, остаются нераскрытыми, заказчики их - неназванными, а причины, приведшие к трагедии, заменяются предположениями. Однако редкие факты все-таки прорываются наружу, и по ним уже можно судить, как с начала 1990-х гг. начали сближаться такие понятия, как "нефть" и "криминал".

Сотрудники МВД и ФСБ вышли на ряд фирм, которые по примитивным схемам "накручивают" сверхприбыли на перепродаже нефти.

Существуют два способа, при помощи которых нефть вывозится на экспорт без уплаты каких-либо таможенных сборов. В первом варианте она отправляется поначалу на Украину или в Белоруссию на переработку (в том числе на Мозырьский НПЗ) как "давальческое" сырье. При этом бизнесмены обязаны вернуть обратно в Россию полученные из нее продукты.

На самом же деле их отправляют в Калининград в адрес несуществующих фирм. На территории Литвы или Латвии происходит переадресовка, и все в конечном итоге оказывается в Бельгии, Голландии или в США. Второй вариант более "театрализован". Нефтепродукты сразу же продаются западным покупателям, а под их видом в Россию через границу загоняются цистерны с песком или только на треть заполненные нефтепродуктами.

В обоих случаях с завидной легкостью оформляются все таможенные процедуры, пошлины не взимаются, что дает лихим предпринимателям дополнительный доход - 50 долларов с тонны сырой нефти.

Отпустив в начале 1990-х гг., на волне либерализации экономики, нефтедобывающие предприятия в вольное плавание, государство практически полностью утратило за ними контроль, сводя, по сути, все отношения с ними к вышибанию денег в федеральный бюджет и новых порций "черного золота".

Термин "аномия" был введен еще в прошлом веке родоначальником французской социологической школы Эмилем Дюркгеймом для описания обществ с развитой экономикой и быстрыми социальными переменами. Это как нельзя кстати подходит к современной ситуации в российской экономике. Поэтому не будет лишним ознакомиться с основным выводом Дюркгейма, проливающим свет на некоторые из истинных причин резкого всплеска в России и других посткоммунистических странах экономической преступности и коррупции. Итак, французский ученый считал, что во времена социальных переворотов ослабевает чувство ответственности перед социальным коллективом, перед обществом. Прежние нормы и методы контроля становятся неэффективными. В таком состоянии человек не признает ограничений, установленных государством. Он склоняется к выполнению своих притязаний часто противозаконными методами. Приведенное заключение Дюркгейма о повышении степени "безнормативности" полностью согласуется с нашими выводами относительно появления в период быстрых социальных перемен значительного числа неинституциональных социальных норм, часть из которых характеризуется нелегитимными формами поведения и деятельности граждан во всех областях, включая сферу предпринимательства.

Таким образом, высокий уровень правовой, этической и психологической культуры является сегодня существенным фактором, обеспечивающим надежность, защищенность и поступательное развитие предпринимательской деятельности.

Одним из основных направлений преодоления кризиса, возникшего в результате чрезвычайного развития теневой экономики и криминализации общества, является высокая эффективность деятельности правоохранительной системы страны. Но эффективность и надежность правоохранительной деятельности (в первую очередь в области оперативной и следственной работы) может быть обеспечена профессиональной компетентностью оперативных работников и следователей.

Заключение