Проблемы невменяемости

Реферат

«Проблемы невменяемости»

Теоретические аспекты проблемы невменяемости

В судебной психиатрии проблема невменяемости является центральной по научной и практической значимости. К решению этой проблемы советские судебные психиатры подходят с позиций научно-материалистического понимания психической Деятельности и вытекающей из него детерминистской трактовки поведения человека.

Сложившееся к настоящему времени представление о вменяемости--невменяемости имеет свою историю, в которой основное место занимает материалистическое понимание психической деятельности, в частности волевой сферы и в свою очередь свободы воли, т. е. свободы распоряжаться своими действиями, выбирать характер и род поступка. Такой подход к этой проблеме можно проследить в полемике К- Маркса и Ф. Энгельса с Гегелем и его последователями. Гегель считал, что свобода воли преступника «есть в насилии проявляющаяся злая воля, совершающая преступление». Иначе говоря, она заключена в непознаваемых внутренних побуждениях человека. В то же время он сам оценивал поступки людей как необходимость, во многом зависящую от внешних обстоятельств и не зависящую от самого субъекта. Он писал: «Слепа необходимость до тех пор, пока она не понята». Это противоречие концепции свободной воли Гегеля отмечено В. И. Лениным: «На деле цели человека порождены объективным миром и предполагают его, -- находят его как данное, наличное. Но кажется человеку, что его цели вне мира взяты, от мира независимы („свобода")».

К- Маркс и Ф. Энгельс критиковали главное последствие гегелевской трактовки свободы воли как независящей от внешних обстоятельств---выбор меры наказания преступнику. К. Маркс подчеркивал: «Разве это не заблуждение, когда определенного индивида, с действительными мотивами его поступков, с влияющими на него многообразными социальными условиями подменяют абстракцией «свободной воли», когда человека как такового подменяют лишь одним из его свойств?».

Важное значение для развития материалистического учения о невменяемости имели работы основоположников отечественной психиатрии В. X. Кандинского, С. С. Корсакова, В. П. Сербского, А. У. Фрезе и др., которые, исходя из материалистической трактовки воли, показали реальное содержание понятий вменяемости и невменяемости и их соотношение с клинической картиной психического заболевания.

Учение о невменяемости получило дальнейшее развитие в работах советских судебных психиатров Д.Р. Лунца, Н.И. Фелинской, Б.В. Шостаковича, Т.П. Печерниковой и др.

В соответствии с основными положениями советского уголовного права субъектом, ответственным за совершение преступления, может быть лишь вменяемое лицо; вменяемость является предпосылкой вины. Лицо, находящееся в состоянии невменяемости, не является субъектом преступления и не несет уголовной ответственности; совершенное им противоправное действие не может считаться преступлением, а представляет собой общественно опасное действие психически больного, к которому могут быть применены лишь меры медицинского характера. Таким образом, правильная трактовка понятий вменяемости-- невменяемости играет большую роль в соблюдении социалистической законности.

Развитие учения о вменяемости -- невменяемости тесно связно с достижениями нормальной и патологической физиологии-- дальнейшими разработками положения И.П. Павлова о произвольных действиях человека и роли второй сигнальной системы как высшего регулятора человеческого поведения, созданием концепции опережающего отражения П.К. Анохина, исследованиями материального субстрата психической деятельности, проведенными И.С. Бериташвили, Э.А. Костандовым, А.М. Иваницким и др.

Как известно, такое свойство психики, как отражение, составляет одно из важных положений диалектического материализма. Для обоснования невменяемости принципиальное значение имеет понимание существа болезненных расстройств психики как нарушений отражательной деятельности головного мозга с последующим формированием и закреплением искаженного восприятия. При психическом заболевании болезненное, измененное отражение объективно существующей реальности лишает человека способности правильно понимать и оценивать совершаемые поступки, регулировать свое поведение. Клинические данные свидетельствуют о том, что нарушение отражения реального мира при различных психических болезнях различно. Так, в одних случаях нарушается прежде всего высшая форма отражения -- мышление, при других -- чувственное познание и т. д.

Болезненные расстройства психики могут приводить к нарушению сложных социальных отношений больного и к общественно опасным неправильным действиям без юридической ответственности больного.

Необходимость определения вменяемости лиц, совершивших правонарушение и вызывающих сомнения в своем психическом состоянии, практически очевидна и для большинства зарубежных психиатров. Однако, по мнению некоторых из них, категория вменяемости -- невменяемости лишена смысла, так как якобы отсутствует объективный критерий тяжести (глубины) психических расстройств. Таким образом, под сомнение ставятся и диагностические возможности психиатров.

В последние годы в зарубежных исследованиях вновь усилились позиции клинической криминологии. При этом, как и раньше, делаются методологически неверные выводы о возможности врожденной повышенной криминогенности лиц с психическими нарушениями, преступность провозглашается медицинской проблемой.

В ряде случаев судебные психиатры придерживаются психоаналитических позиций в ущерб клиническим наблюдениям: криминальное поведение расценивается как выражение подсознательного «детского конфликта» и т. д.

Биологические факторы, в том числе и аномалии психики, советские криминологи считают не более чем условиями преступного поведения. В Англии хромосомные аберрации выявлены лишь у 2% заключенных. J. Leonte (1972) писал в этой связи: «Надо еще доказать, что агрессивность, связанная с избытком хромосом, всегда имеет преступные формы. После этого остается еще объяснить преступность 98% лиц без хромосомных аномалий». Если эти биологические факторы начинают приобретать несвойственную им роль причин противоправных действий, то вопрос должен быть перенесен из социально-правовой в медицинскую область: в таких случаях речь идет не о преступлении, а об общественно опасных действиях психически больного. Эти понятия ясно различаются в действующем законодательстве СССР.

Очевидно, что различия во взглядах на проблему невменяемости и причины преступного поведения отражают различные методологические подходы к соотношению социального и биологического в детерминации поведения человека.

Формула невменяемости и основные вопросы судебно-психиатрической экспертизы

В соответствии с законом условия невменяемости, которыми руководствуется суд и на основе которых строится судебно-психиатрическое заключение, определяются так называемой формулой невменяемости, данной в ст. 11 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, которую повторяет ст. 11 УК РСФСР: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими вследствие хронической душевной болезни, временного расстройства душевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния. К такому лицу по назначению суда могут быть применены принудительные меры медицинского характера.

Не подлежит наказанию также лицо, совершившее преступление в состоянии вменяемости, но до вынесения судом приговора заболевшее душевной болезнью, лишающей его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими. К такому лицу по назначению суда могут быть применены принудительные меры медицинского характера, а по выздоровлении оно может подлежать наказанию».

Многообразие клинических проявлений и различная тяжесть нарушений психики обусловливают в структуре формулы невменяемости два критерия: медицинский и юридический. Медицинский критерий невменяемости представляет собой обобщающий перечень психических болезней, которые подразделяются на 4 группы: 1) хроническая душевная болезнь; 2) временное расстройство душевной деятельности; 3) слабоумие; 4) иное болезненное состояние.

Первая группа включает непрерывно или приступообразно протекающие психические заболевания, имеющие тенденцию к прогрессированию и приводящие к глубоким и стойким личностным изменениям, -- шизофрению, старческое слабоумие, пресенильные психозы, прогрессивный паралич и др. При трактовке состояния учитывается наиболее вероятный прогноз указанных расстройств, возможности изменения (ухудшения) состояния, несмотря на его длительную стабильность.

Во вторую группу входят кратковременные психические заболевания, заканчивающиеся выздоровлением: алкогольные психозы в форме делирия, галлюциноза, параноида; исключительные состояния; реактивные психозы; симптоматические психозы. К этой же группе относятся пароксизмальные расстройства в виде кризов, обусловленные диэнцефальной патологией. Это почти мгновенные нарушения сознания и двигательной активности с висцерально-вегетативными проявлениями, которые могут явиться объектом судебно-психиатрической экспертизы при транспортных авариях и наездах.

Третья группа болезней, составляющих медицинский критерий, объединяет все случаи различных по этиологии состояний стойкого снижения психической деятельности, сопровождающихся поражением интеллекта, в первую очередь мышления, памяти и критики, необратимыми изменениями личности, выраженным нарушением или невозможностью социального приспособления.

Четвертая группа включает состояния, не являющиеся психическими заболеваниями в узком смысле этого слова, но характеризующиеся теми или иными нарушениями психической деятельности: психопатии, психический инфантилизм и некоторые случаи глухонемоты.

Понятие «иного болезненного состояния» представлено в уголовных кодексах не всех стран, что, по мнению некоторых психиатров, во многом обусловлено неопределенностью его содержания. Согласно концепции отечественных психиатров, эти состояния отражают положение о nosos и pathos и не имеют процессуальной основы. Как известно, nosos--болезненный процесс, динамическое образование, pathos -- патологическое состояние, стойкие изменения, являющиеся результатом патологических процессов или нарушения развития Между nosos и pathos нет строгой границы, но с клинико динамических позиций «иные болезненные состояния» представляют собой pathos (например, психопатии).

Отнесение болезни к тому или иному признаку медицинского критерия в ряде случаев можно считать условным. Ф.В. Кондратьев подчеркивает, что в судебном процессе признак медицинского критерия (хроническое заболевание или временное расстройство) не имеет решающего значения при определении невменяемости, но правильная квалификация состояния важна для прогноза и особенно для выбора мер медицинского характера. При этом необходимо иметь в виду, что понятие «хроническая болезнь» не предопределяет неизбежной прогредиентности, исключающей возможность выздоровления (это положение подробнее раскрыто ниже). Ряд нозологических форм, например маниакально-депрессивный психоз и некоторые периодические психозы у больных с органическим поражением головного мозга, в зависимости от особенностей течения и соотношения длительности приступов и светлых промежутков могут быть отнесены как к хроническим, так и к временным расстройствам психической деятельности. Приобретенное слабоумие как следствие прогредиентных процессов, в частности экзогенно-органического генеза, также с одинаковым основанием может относиться и к хроническим психическим болезням, и к слабоумию. Вместе с тем нозологическая принадлежность заболевания играет существенную роль в характеристике психопатологических особенностей, тяжести расстройств психики. Все признаки медицинского критерия невменяемости отражают болезненную природу состояний. Однако существуют так называемые не болезненные аномалии психической деятельности, которые также могут вызывать сомнения в психической полноценности обследуемого.

По мнению А.В. Снежневского (1968), сложно разграничить «физиологически акцентуированное» и «патологическое». П.Ф. Малкин (1967), Ц.П. Короленко (1981), Я.Е. Свириновский с соавт. (1983) обращают внимание на опасность отождествления необычных форм поведения в особых ситуациях с психопатологией и видят пути преодоления диагностических трудностей в тщательном изучении взаимосвязей, возникающих между личностью и ситуацией. Разграничение «нормы» и «патологии» при этом может затрудняться постепенными переходами от психологически мотивированных реакций к патологическим, отличающимся в основном по выраженности или продолжительности. Не болезненные аномалии не подлежат психиатрическому анализу, он применим лишь к болезненным расстройствам психики. В то же время необходимо отграничение аномалий от внешне сходных с ними картин болезненных расстройств (разграничение аффекта физиологического и патологического, явлений утомления и астенического синдрома, естественной подавленности и психогенной депрессии, не болезненного и патологического бредоподобного фантазирования).

Аффективные состояния относил к не болезненным изменениям психики В.X. Кандинский. «Едва ли кто может сказать, -- писал он, -- что озлобление, запальчивость, раздражение суть состояния для человека ненормальные». Из этого он делал вывод, что не болезненные расстройства душевной деятельности не должны исключать вменяемости; «исключают ее только душевные расстройства болезненные».

Отграничивая не болезненные изменения психики от психопатологических синдромов, безусловно, нет надобности анализировать их влияние на поведение. Таким образом, применение медицинского критерия невменяемости при проведении судебно-психиатрической экспертизы заключается в распознавании психической болезни и определении ее клинической формы, психопатологических особенностей, т. е. в установлении диагноза. Точная диагностика, основанная на знании проявлений и закономерности течения разных форм психических болезней, позволяет правильно оценить психическое состояние лица при судебно-психиатрической экспертизе на различных этапах болезни.

Так как, согласно советскому уголовному праву, вменяемость является предпосылкой вины, а невменяемые лица не несут ответственности, соответственно кардинально различаются преступления и опасные деяния, совершенные психически больными. Одной из основных задач советской судебной психиатрии является совершенствование судебно-психиатрической оценки психических нарушений. В общей психиатрии диагностический процесс ограничивается определением нозологического диагноза. В судебно-психиатрической практике это позволяет установить соответствие или несоответствие состояния обследуемого одному из признаков медицинского критерия, т. е. становится предпосылкой решения экспертного вопроса.

Характеристика состояния обследуемого сопоставляется с параметрами юридического (психологического) критерия невменяемости. Таким образом, его применение зависит от оценки психических нарушений, подпадающих под медицинский критерий формулы невменяемости.

Судебно-психиатрическая оценка основывается на определении тяжести (глубины) диагностированных болезненных расстройств психики, составляющих основу юридического критерия, который сформулирован в законе как «невозможность отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими». Юридический критерий включает в себя два признака: интеллектуальный (невозможность отдавать себе отчет в своих действиях) и волевой (невозможность руководить своими действиями), которые дают более полную, всестороннюю характеристику психических расстройств, выявленных у под экспертного. Юридический критерий -- это общее определение, обобщенная характеристика нарушений психики с точки зрения их тяжести, исключающей вменяемость или не лишающей возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими.

Судебно-психиатрическое понятие вменяемости предусматривает способность к правильному суждению, понимание значения и свойств своих деяний и возможность свободного выбора мотива своих поступков. В.П. Сербский подчеркивал, что вторая половина этого критерия более важна, так как свобода выбора предполагает свободу суждения, но не наоборот. Отсутствие внешних нарушений поведения, дезориентации в окружающем, сохранность определенных профессиональных и бытовых навыков и представлений еще не позволяют делать вывод о вменяемости. Вменяемый должен прежде всего прогнозировать результаты своих действий, в частности понимать их противоправность. Клинический опыт судебных психиатров показывает, что это особенно важно учитывать при проведении экспертизы лицам с интеллектуальной недостаточностью и личностным дефектом (вследствие органических поражений головного мозга, при олигофрении, вялотекущей шизофрении). В последние годы описывается своеобразный дефект интеллектуальных возможностей и при психопатиях. Изучение механизмов противоправных действий наглядно свидетельствует о сложных взаимосвязях психопатологически измененного и относительно сохранного в психике. Психологически понятные, реально-бытовые мотивы правонарушений возможны и у невменяемого.

По мнению как классиков судебной психиатрии, так и современных психиатров, наиболее сложным и в то же время значимым для судебно-следственных органов является соотнесение признаков медицинского и юридического критериев невменяемости, отражающих особенности состояния обследуемого в период правонарушения.

При многих психических расстройствах -- олигофрении, последствиях травматического и сосудистого поражения головного мозга и др. проявления психопатологии очень разнообразны, что еще больше усложняет диагностическую и экспертную оценку. В ряде случаев (в частности, при органическом поражении головного мозга сложного генеза) при экспертной оценке психических нарушений во время противоправного деяния клиническая конкретизация признаков юридического критерия должна проводиться путем установления синдромологического диагноза, а затем глубины и тяжести синдрома.

Несколько этапов экспертно-диагностического процесса в судебно-психиатрической практике обусловлено диалектическими противоречиями формулы невменяемости. Возможно наличие медицинского критерия невменяемости при отсутствии обоих признаков юридического (например, при эпилепсии с редкими судорожными припадками и незначительными изменениями личности), что свидетельствует о вменяемости. Отсутствие одного из признаков юридического критерия (достаточная сохранность интеллектуально-мнестических функций) при изменении способности руководить своими действиями (например, при психопатии) делает экспертное заключение особенно сложным. При не болезненных аномалиях психики, перечисленных выше, отсутствует медицинский критерий невменяемости и, несмотря на наличие юридического, выносится заключение о вменяемости.

Решение экспертных вопросов в случаях возникновения психического заболевания после совершения преступления, но до вынесения приговора предусмотрено ч. 2 ст. 11 УК РСФСР, согласно которой не подлежит наказанию лицо, совершившее преступление в состоянии вменяемости, но до вынесения судом приговора заболевшее душевной болезнью, лишающей его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими.

В этих случаях медицинский и юридический критерий оценки психических расстройств несколько отличаются от таковых в формуле невменяемости ч.1 ст.11 УК РСФСР. Так, медицинский критерий состоит из одного признака -- «душевного заболевания», который включает в себя хронические психические заболевания и временные расстройства психической деятельности. Указания на это имеются в уголовно-процессуальном законодательстве в разделах, посвященных применению мер медицинского характера. В ст.409 УПК РСФСР говорится о временных расстройствах душевной деятельности, требующих лишь приостановления производства по делу. Ст.410 УПК РСФСР предусматривает возможность развития хронической душевной болезни после совершения преступления. При применении юридического критерия анализируется возможность обследуемого предстать перед следствием и судом, а не возможность отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими в период правонарушения, поэтому идентичные формулировки юридического критерия ч.1 и 2 ст.11 УК РСФСР предполагают различные экспертные решения и юридические последствия.

Применение ч.2 ст.11 УК РСФСР обусловливает необходимость повторной судебно-психиатрической оценки состояния обследуемого (после прекращения принудительного лечения) для выяснения степени редуцирования психопатологической симптоматики и соответственно способности к адекватной оценке материалов следствия, самостоятельному осуществлению права на защиту, возможности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими.

Законодательством ряда зарубежных стран предусмотрена, кроме вменяемости и невменяемости, так называемая уменьшенная вменяемость -- снижение вины и ответственности лиц с признаками психических аномалий, которые не обусловливают невменяемости.

Как известно, вопрос о «степенях» вменяемости волнует психиатров и юристов уже второе столетие и периодически вызывает острые дискуссии. Большинство и дореволюционных, и советских юристов и психиатров отрицали уменьшенную вменяемость (В.X. Кандинский, Е.К. Краснушкин, Б.В. Алексеева, Н.П. Дубинин, Р.И. Михеев, В.П. Сербский, Д.Р. Лунц, Г.В. Морозов и др.).

Опыт других стран показывает, что применение уменьшенной вменяемости приводит либо к сокращению срока наказания, либо к помещению осужденного в учреждения полутюремного-полупсихиатрического типа, не обеспечивающие необходимой специализированной помощи.

Отечественные судебные психиатры учитывают, что объем понимания и оценки своих действий, в том числе противоправных, как и уровень руководства ими, могут различаться в зависимости от ряда причин, в том числе и от некоторой интеллектуальной или эмоционально-волевой недостаточности (например, при психопатии, неглубоких остаточных явлениях органического поражения головного мозга и т. д.). Характеризуя патологические особенности психики, не исключающие вменяемости, судебные психиатры дают суду дополнительные сведения о личности обвиняемого, чем облегчают определение степени его ответственности.

Судебно-психиатрическое значение патоморфоза некоторых психических заболеваний

В проблеме вменяемости -- невменяемости постоянно возникают новые вопросы, решение которых невозможно без дополнительного анализа или пересмотра устоявшихся воззрений.

Прежде всего следует остановиться на судебно-психиатрических последствиях патоморфоза психических заболеваний, который отмечается в последние десятилетия. Изменения клинических проявлений ряда психических болезней, в том числе и шизофрении, выражаются в преобладании вялых, медленно текущих атипичных форм психозов, иной синдромальной картине, а также в увеличении частоты бредовых расстройств в рамках шизофрении, алкогольных, сосудистых психозов и др.

Кроме отмеченных особенностей психических заболеваний, обусловленных патоморфозом, значительно увеличивается контингент лиц с впервые выявленной психической патологией, что связано с совершенствованием психоневрологической диспансерной службы.

Указанное обстоятельство объясняет рост числа направлений на судебно-психиатрическую экспертизу, что следует расценивать как положительный момент. Число состоящих на учете в психоневрологических диспансерах увеличивается за счет пограничных состояний, так и лучшего выявления краевых форм основных психических заболеваний, в том числе некоторых, вариантов шизофрении.

Многие из состоящих на учете больных вялотекущими формами психических заболеваний сохраняют трудоспособность, живут вне психиатрических учреждений, пользуясь лишь -жстрамуральной психиатрической помощью, поэтому диагностическая и экспертная квалификация состояния при совершении ими общественно опасных деяний становится особенно трудной.

Анализ проблем судебно-психиатрической экспертизы невозможен без учета особенностей современной терапии психически больных. Широкое применение нейролептических средств способствует формированию стойких терапевтических ремиссий с хорошей социальной и трудовой адаптацией, что также усложняет оценку психического состояния обследуемых.

К вменяемости -- невменяемости при вялотекущей шизофрении следует подходить с сугубо клинических позиций. Если при шизофрении обнаруживаются выраженные расстройства мышления или эмоционально-волевой сферы, то можно говорить о медицинском и юридическом критериях невменяемости. Вместе с тем наметившееся в последние годы расширение понимания данной нозологической формы приводит к возрождению концепции «мягкой» шизофрении, при которой pathos незначительно связан с nosos. При таком подходе в рубрику вялотекущих, благоприятных форм шизофрении попадают невротические, психопатические и другие состояния, зачастую не имеющие признаков прогредиентности эндогенного заболевания.

По мнению некоторых психиатров, в связи с патоморфозом клинические различия между шизофренией, неврозами и психопатиями будут становиться все менее ясными, поэтому судебно-психиатрическая экспертиза требует особой тщательности и осторожности. Иногда при вынесении заключения о вменяемости, несмотря на подозрение на вялотекущую шизофрению, состояние приравнивается к неврозу или психопатии, что облегчает понимание заключения юристами. При стойкой ремиссии с незначительным дефектом больные шизофренией нередко совершают противоправные действия по реально-бытовым, психологически понятным мотивам. Сохранность основных психических функций, адекватная оценка совершенного и всей ситуации в целом как бы вступают в противоречие с диагнозом. Нередко в этих случаях эксперты, обосновывая вменяемость, отвергают ранее установленный диагноз шизофрении, объясняя имевшиеся в прошлом психотические расстройства психическими травмами, алкогольной интоксикацией и другими экзогенными факторами. Видимо, в таких случаях сказывается определенная инертность врачебного мышления, связанная с традиционным представлением о непременном Дефекте после перенесенного шизофренического приступа. Подобные воззрения не соответствуют современному пониманию шизофрении, когда многими исследованиями убедительно доказана возможность практического выздоровления после одного или нескольких приступов. В экспертном плане правомерно признание этих больных вменяемыми без изменения установленного ранее диагноза шизофрении, так как есть медицинский критерий невменяемости, но нет юридического. Доводы противников такой экспертной позиции сводятся обычно к ссылкам на возможность обострения заболевания после осуждения. Однако вменяемость определяется на момент совершения деяния и возможность дальнейшего ухудшения психического состояния не должна предрешать экспертную оценку. Это противоречило бы смыслу ч.1 ст.11 УК РСФСР.

Очевидно, что вопросы вменяемости при шизофренических ремиссиях нуждаются в дальнейшем изучении и более глубоком клинико-теоретическом обосновании.

Патоморфозу психопатий посвящены сравнительно немногие исследования, но он является очевидной клинической реальностью. Это отражается, в частности, в изменении соотношения причинных факторов в генезе психопатий: количество «ядерных» форм уменьшается и возрастает число «краевых» и «органических». При смягчении в целом клинической динамики заболевания большое значение в усугублении психопатических расстройств имеет алкоголизм. Также отмечаются увеличение количества «мозаичных форм» и усиление полиморфности «краевых».

В последнее время относительно новые судебно-психиатрические проблемы возникают при оценке не только шизофрении, но и психопатий. В каждом случае необходимо тщательное изучение как динамики психопатологических проявлений, нередко обусловленных дополнительными экзогенными вредностями, так и мотивации правонарушения в плане его психологических или психопатологических механизмов. Динамические сдвиги в случае достижения психотического уровня (состояния декомпенсации, психопатические развития) становятся основанием для направления на принудительное лечение. При этом качественно изменены адаптация, мотивационная сфера, критические способности.

Необходимо исходить из того, что в самой структуре психопатических реакций всегда имеются черты, свойственные психопатии данной группы, поэтому их присутствие на фоне аффективно суженного сознания не свидетельствует о качественном изменении сознания и потому не исключает вменяемости.

Понятие «глубокая психопатия», как известно, не содержится ни в одной классификации. Однако такие состояния чаще всего служат причиной заключений о невменяемости при данной нозологической форме. Это связано с тем, что при глубокой психопатии особенно страдают прогностические возможности, а в противоправных действиях преобладает психопатическая и психопатологическая мотивация. Другой распространенной причиной невменяемости при психопатиях можно считать патологическое развитие личности с формированием паранойяльных идей. Хотя психопатии в целом стали более мягкими, стертыми, появились большие трудности в адаптации таких лиц, что в свою очередь создает определенные сложности судебно-психиатрической оценки. Реактивные психозы являются одной из нозологических форм, претерпевших особенно существенный патоморфоз.

Раньше при прогностически неоднозначных вялопрогредиентном и трансформирующемся течении заболевания часто было оправдано откладывание экспертного решения до выздоровления под экспертного. Однако в последние десятилетия указанные формы психоза стали очень редкими, преобладает более легкое однотипное течение. В основе такого реактивного состояния лежит механизм истерической фиксации, и нередко более целесообразно и клинически оправдано вынесение экспертного решения без ожидания полной редукции психопатологической симптоматики. В таких случаях, а также при реакции на ситуацию, не достигающей психотического уровня, направление на принудительное лечение может приводить к закреплению психогенных расстройств.

В. то же время важно учитывать, что значительное число диагностических и экспертных расхождений обусловлено ошибочной диагностикой реактивного состояния (или декомпенсации психопатии) и несвоевременным распознаванием шизофрении. При неясности клинической картины в таких случаях правомерно воздерживаться от решения вопроса о вменяемости, рекомендуя направление на принудительное лечение до улучшения (или изменения психического состояния с обретением более ясной нозологической очерченности). При судебно-психиатрической оценке затяжных реактивных психозов большое значение имеют разработка клинических показаний к принудительному лечению и определение совокупности признаков, предусмотренных ч.2 ст.11 УК РСФСР. Определяющее значение при этом имеют глубина, тип и этап течения заболевания. Нередко экспертные ошибки допускаются при оценке глубины интеллектуальных и волевых расстройств у больных с признаками умственной недостаточности, сосудистыми и органическими заболеваниями головного мозга. У названной категории больных под влиянием неблагоприятной ситуации могут возникать психотические картины, в структуре которых, помимо признаков легкого реактивного состояния, прослеживается усугубление присущих этим больным и ранее интеллектуально-мнестических расстройств. Именно эти состояния, протекающие по типу «органического клише», нередко расцениваются как истинный интеллектуальный дефект. Такие состояния свидетельствуют об известной хрупкости психических процессов, но не об истинной глубине расстройств, дающей основание для признания невменяемости.

В последние годы активно совершенствуются медико-педагогические мероприятия в отношении больных олигофренией, более эффективными становятся реабилитационные подходы. Однако неплохая компенсация психической неполноценности, достаточная социальная адаптация могут значительно нарушаться в субъективно сложной ситуации, при внезапном изменении жизненного стереотипа. При судебно-психиатрической экспертизе требуются особенно тщательная ретроспективная оценка состояния таких больных, изучение временной связи декомпенсации с углублением расстройств психики, реакциями растерянности, психогенными проявлениями с периодом совершения правонарушения. Углубление интеллектуальной недостаточности, как подчеркивают некоторые авторы, может быть весьма кратковременным, что также осложняет экспертное решение в подобных случаях.