Градация международного терроризма по видам

В отечественной и особенно в зарубежной литературе, официальных правительственных материалах и докладах, справочниках, посвященных проблеме международного терроризма, террористическим группам уделяется определенное внимание. Например, в ежегодных докладах Государственного департамента США «Глобальный терроризм» перечисляются организации, которые, по мнению авторов доклада, используют терроризм в своей деятельности. Правоохранительные органы и специальные службы должны иметь списки такого рода организаций.

В конце 80-х - начале 90-х годов в некоторых союзных республиках появились экстремистские группы, которые способны были взять международный терроризм на вооружение. Причем речь идет как о попытках формирования новых объединений, так и о планах переноса базы старых террористических групп на территорию СССР. Например, террористическая организация «Армянская секретная армия за освобождение Армении», борющаяся за присоединение к Армении части Турции, заселенной преимущественно армянами, хотела использовать Армению как базу для своей деятельности [51].

Террористические группы (организации), совершающие акты международного терроризма, весьма разнолики: одни из них действуют как исполнительные органы освободительных движений, другие - в связи с конфликтными ситуациями (международными или внутригосударственными). Длительное время (вплоть до начала 80-х гг.) многие авторы и политические деятели считали, что терроризм применяется прежде всего левыми - революционными движениями. Однако в 70-х - начале 90-х годов появляется значительное число работ, посвященных правому экстремизму и терроризму. Например, журнал «Зихерхайтс-берайтер» (ФРГ) посвятил немало статей вопросам терроризма, в том числе анализу правого терроризма. В нем отмечается, что «правые силы изучили левый терроризм, копируют его тактику и собираются уйти в подполье. Они готовы пожертвовать всем, даже своей жизнью» [52].

Террористические группы способны воздействовать на социально-политическую жизнь всей страны, на ее межгосударственные связи. Известны случаи, когда в результате деятельности террористических групп появлялись целые государства. Т. Арнольд и М. Кеннеди в книге «Размышления о терроризме. Новый вид войны» отмечают, что еврейские террористические группы «Штерн» и «Иргун» в Палестине были инструментом борьбы с протекторатом Великобритании, завоевания политической независимости и признания государства Израиль. По их мнению, таким же путем образовалась Кения [53].

Направленность террористических групп весьма разнообразна, но, в конечном счете, все они действуют вопреки нормам национального и международного права и нацелены против конкретных межгосударственных или иных международных правоотношений. Группы различны по своему составу, целям и способам действия, различны их идейно-политические основы, однако их объединяет «платформа» насилия и терроризма как способ достижения ближайших и стратегических целей.

Террористические группы являются элементом явления «международный терроризм», они стремятся путем насилия решать важнейшие вопросы, касающиеся положения личности, развития общества, роли государства и состояния международного сообщества.

Таким образом, транснациональный терроризм, на наш взгляд, являясь разновидностью международного терроризма, посягает на международный правопорядок, использует применение (или угрозу применения) организованного насилия, направленного на устранение политических, идеологических (идейных), религиозных противников, т.н. «изменников» движения (идеи), на территории целого ряда государств, организуемого и осуществляемого лицами или группами лиц, объединенными в организации, самостоятельно, независимо от каких-либо государств и государственных структур, включая специальные службы.

Значительное количество фактов последних десятилетий дают основание говорить о значительном распространении практики поддержки и использования государственными специальными службами некоторых стран транснациональных террористических организаций радикального, националистического, сепаратистского, религиозного и иного толка. Очень часто критерием выбора террористической организации выступает комплекс его побудительных мотивов к действию. Обоснованием привлечения этих субъектов международной террористической деятельности к неформальному сотрудничеству могут служить различные причины: общность идеологических позиций, религиозная идентичность, определение «общего врага» и другие. А также абсолютная анонимность и, значит, уход от возможных санкций мирового сообщества или ответных действий потерпевшей стороны, эффективность, экономичность, вывод «из-под прямого удара» своих сотрудников государственных специальных служб.

Важен для осознания опасности поддержки транснационального терроризма тот факт, что резко увеличивается угроза, исходящая от террористических организаций международного толка, переходящих под покровительство государственных органов. Данное преступное партнерство дает террористам массу преимуществ, связанных с материально-техническим обеспечением террористических актов, которые были бы труднодоступными и даже немыслимыми в условиях их самостоятельных действий. Использование государственной ресурсной базы позволяет террористическим организациям существенно облегчить все этапы организационно-подготовительной работы, необходимой для совершения теракта. Кроме того, за свои тайные услуги террористы получают государственные базы для обучения боевиков с привлечением высокопрофессиональных инструкторов из различных силовых структур, не говоря уже о «финансовых компенсациях» за выполненную заказную работу.

Одними из первых на это явление обратили внимание США, которые ввели в оборот термин «терроризм, поддерживаемый государством» (State - Sponsored Terrorism). Однако, как это ни парадоксально, именно США демонстрируют классический пример такой деятельности на протяжении всего XX в. Это касается политики Вашингтона в Центральной и Южной Америке, связанной с участием в подготовке антиправительственных заговоров в ряде латиноамериканских стран и даже осуществлением вооруженных интервенций в них. Достаточно вспомнить всемерную поддержку со стороны США никарагуанских контрас в их борьбе против революционеров-сандинистов в 70-80-х годах. Как отмечалось ранее, согласно некоторым сведениям, в эти годы ЦРУ создало в Европе - Франции, Италии, Дании и других странах - подконтрольную секретную организацию «Гладио», в задачи которой входило осуществление диверсионно-террористических актов на территории этих государств, считавшихся союзниками США по НАТО [54]. «Террористические операции для воздействия на общественное мнение являются для ЦРУ обычным делом», - писал уже в 2003 г. бывший министр ФРГ фон Бюлов, курировавший в бундестаге деятельность западногерманской разведки и соответственно хорошо осведомленный в этих вопросах, в книге «ЦРУ и 11 сентября. Международный терроризм и роль секретных служб». Позднее западной общественности стали известны факты участия сотрудников ЦРУ не только в сокрытии информации о подготовке покушения, но и в убийстве премьер-министра Испании Карлоса Бланко в марте 1975 г. в Мадриде, и о внедрении агента ЦРУ в «Красные бригады» в Италии, осуществившие похищение и убийство премьер-министра А. Моро в 1975 г. Имелись и другие многочисленные факты и свидетельства участия западных спецслужб, в том числе Израиля, в осуществлении террористической деятельности [55].

Однако наиболее показательным и разрушительным по своим последствиям стала американская поддержка международной террористической деятельности моджахедов (так называемых «воинов ислама») в Афганистане. Афганистан затягивал в себя в 80-е годы экстремистов и авантюристов со всего мусульманского мира, став для них не только «школой священной войны», но, пожалуй, и основным фактором мобилизации и международной координации их террористической деятельности. Именно тогда, играя на ненависти афганцев к советскому вторжению, США вскормили движение «Талибан», которое на первых порах успешно действовало против просоветского режима Наджибуллы. А сейчас, когда это движение стало ненужным, талибов довольно быстро назвали «террористами» и резко осудили за взрывы зданий за много тысяч километров от их родины. Но никто не вспоминает о наркотиках для американских подростков и оружии для моджахедов, сражавшихся против СССР...

Осуществленная под американским руководством международная антитеррористическая операция в Афганистане против «Аль-Каиды» и движения «Талибан» не снизила угрозу международного терроризма, а лишь усугубила ситуацию в борьбе с ним. Тем не менее, она позволила США значительно укрепить свои военно-политические позиции в государствах Центральной Азии. Усиливается американское военно-политическое влияние в Грузии и Азербайджане. Аналогичным образом складывается ситуация и с многонациональной операцией в Ираке, разработанной США и Великобританией. Однако усиление американских позиций в районе Персидского залива и попытка взять под свой контроль его углеводородные запасы способствовали небывалому росту международных экстремистских сил на иракской почве. Подтверждением этому служат слова бывшего руководителя службы внешней разведки России, академика Е.М. Примакова: «…борьба за зоны влияния продолжается и сегодня, в том числе и методами, близкими к государственно-террористическим, и у этой борьбы имеется «устойчивый запах нефти» [56].

Нынешний терроризм может служить не только дополнением и органическим элементом, но и детонатором военных конфликтов, в частности межэтнических, препятствовать мирному процессу. Этим обстоятельством в ряде случаев пытаются воспользоваться в своих геополитических и стратегических интересах США и другие западные страны. Страдая от терроризма, они, тем не менее, готовы сотрудничать с террористическими группировками в тех случаях, когда деятельность последних не направлена в данный момент против тех же США или их союзников. В частности, в опубликованном в средствах массовой информации 3 сентября 1996 г. документе говорилось, что в апреле-мае 1996 г. административными структурами ряда стран при объединяющей руководящей роли ЦРУ США была проделана немалая работа в области «реализации интересов Запада в кавказском регионе. Было решено, что дальнейшая координация действий в этой части возлагается на Совет национальной безопасности Турции, к которому прикомандировываются «специалисты по Кавказу» из США, Англии и ФРГ [57].

Вместе с тем было бы ошибочно сводить расширение практики государственной поддержки международного терроризма к одной-единственной американской первопричине. Она во многом обусловлена неурегулированностью многочисленных региональных конфликтов. Так, Пакистан, активно участвовавший в афганском эксперименте США, наглядно демонстрирует возможность противостояния более мощному противнику (Индии), сочетая тактику прямых военных столкновений с соседним государством и поддержку сепаратистских тенденций в различных районах на его территории, По утверждению официального Дели, пакистанские власти участвуют в открытой агрессии против Индии. Она выражается в предоставлении убежища боевикам сикхских и кашмирских незаконных вооруженных формирований (НВФ) на пакистанской территории, в их подготовке и вооружении, а также в информационно-пропагандистском обеспечении их террористической деятельности. И не мудрено, ведь Пакистан длительное время являлся и является учебной базой для подготовки боевиков-террористов. Как впоследствии признавался один из американских экспертов в области контртеррористической борьбы Марк Сейджмен, в 1987-1989 годах в Исламабаде (Пакистан), он непосредственно занимался подготовкой, обучением и обеспечением деятельности исламистских боевиков, и, по его словам, на протяжении этого времени под его «крылом были многие командиры моджахедов» [58].

Кризис на Корейском полуострове, длящийся уже более полувека, породил не только проблему разделенного границей одного народа, но и взаимный терроризм двух суверенных и независимых корейских государств - Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) и Республики Корея. Так, по информации США и Южной Кореи, в 80-е годы агенты спецслужб КНДР совершили серию террористических актов в отношении собственности Республики Корея и ее дипломатов. В августе 1983 г. ими была предпринята неудачная попытка убийства президента Кореи Чон Ду Хвана, находившегося с визитом в Бирме. Спустя несколько месяцев, в октябре того же года, северокорейская спецслужба организовала взрыв бомбы в столице Бирмы Рангуне, унесшей жизни шести видных политических деятелей Южной Кореи. В ноябре 1987 г., по утверждению властей Республики Корея, северокорейские агенты взорвали авиалайнер национальной авиакомпании КАЛ (Корейские авиалинии) рейса 858. В результате взрыва авиалайнера погибли все 115 пассажиров и членов экипажа, находившихся на его борту. КНДР оказывала помощь, в том числе в виде поставок стрелкового оружия, взрывчатки и диверсионной подготовки иностранных граждан в своих учебных центрах, различным международным террористическим организациям и движениям в Латинской Америке, Африке и Юго-Восточной Азии, включая маоистскую Новую народную армию, борющуюся с властями Филиппин. По данным Госдепартамента США, в марте 1996 г. кампучийскими властями был арестован один из уцелевших руководителей «Коммунистической лиги - Фракции Красной армии» Йошими Танака, пересекавший пост пограничного контроля в столичном аэропорту в составе группы северокорейских граждан [59].

В 70-90-е годы XX в. практика государственной поддержки международного терроризма находила свою реализацию и на африканском континенте. Она была неотъемлемым элементом внешнеполитического курса ЮАР, направленного на обеспечение безопасности режима апартеида путем дестабилизации политического и экономического положения «прифронтовых» (соседних) стран. В списке получателей разнообразной помощи от государственных структур ЮАР значились Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА) и Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА), а также Мозамбикское национальное сопротивление (РЕНАМО). Она включала предоставление учебно-тренировочных баз на южноафриканской территории, направление инструкторов из числа военнослужащих и служб безопасности ЮАР, поставки вооружений и боеприпасов, снабжение обмундированием и предоставление финансовой помощи. Упомянутые антиправительственные движения, выступавшие за свержение законно избранных правительств своих стран, вели интенсивную диверсионно-террористическую деятельность, мишенями которой становились различные органы власти, государственные чиновники и политические деятели, военнослужащие правительственных войск и полицейские. Важным компонентом их «освободительной» борьбы было запугивание местного населения с целью демонстрации беспомощности официальных властей и принуждения жителей подчиниться порядкам, устанавливаемым повстанцами. Естественным результатом этого стал тот факт, что жертвами террористических кампаний, развязанных этими группировками, сформированными, как правило, на этноплеменной основе, становилось мирное население. Более того, объектами устрашения являлись международные организации и их сотрудники, пытавшиеся оказывать гуманитарную помощь населению районов боевых действий. В числе цели нападений антиправительственных группировок в Анголе и Мозамбике оказались представители ООН, официально направленные в эти страны с миротворческой миссией. Все это свидетельствует о том, что власти ЮАР были вовлечены в международную террористическую деятельность, оказывая всестороннюю поддержку повстанческим группировкам в соседних африканских государствах .

В черном списке государств, оказывающих поддержку международному терроризму, оказалась и Куба, руководство которой неоднократно заявляло о поддержке национально-освободительных движений в Центральной и Южной Америке, Африке и Азии. Как утверждает Государственный департамент США, у американских властей существуют «обоснованные подозрения» относительно поставок кубинцами оружия и финансирования некоторых латиноамериканских повстанческих движений, а также подготовки зарубежных террористов на кубинских базах на острове Свободы в 60-80-е годы. Несмотря на отсутствие подобных фактов в 90-е годы, Вашингтон отмечает, что Куба продолжает предоставлять политическое убежище боевикам ряда зарубежных террористических организаций, включая баскскую ЭТА и чилийский Патриотический фронт Мануэля Родригеса. Некоторые латиноамериканские группировки, в частности колумбийские Революционные вооруженные силы Колумбии и Национальная освободительная армия, имеют свои представительства на Кубе [60].

Полувековой израильско-палестинский конфликт пронизан практикой государственной поддержки международного терроризма. Это обстоятельство обусловлено многими факторами: значимостью конфликта для общественно-политической и экономической ситуации в регионе, остротой межарабского соперничества на Ближнем Востоке и в Северной Африке, стремлением правящих режимов повысить свой международный статус, попыткой правительств решить задачи своего внешнеполитического курса «чужими руками» (посредством международных террористических организаций), желанием нанести экономический, политический или морально-гуманитарный ущерб противоположной стороне. Участие арабских стран в возникновении и становлении палестинского движения сопротивления позволило им оказывать активное влияние на выбор тактики действий входящих в его состав группировок и определение целей, подлежащих силовому давлению. Этим объясняется большое число движений, организаций и групп, формально объединенных в ПДС.

Многие арабские государства, пользуясь присутствием на их территории палестинских беженцев или оказанием материально-технической или финансовой помощи разрозненным палестинским структурам, формировали «самостоятельные» палестинские группировки, находящиеся под их полным контролем, Эта жесткая зависимость превращала палестинцев в инструмент региональной политики отдельных арабских режимов. Именно этим зачастую был обусловлен тот факт, что острие борьбы некоторых палестинских структур было обращено не против Израиля, что было бы объяснимо с учетом его оккупации Палестины. На самом деле палестинские организации на протяжении второй половины XX в. участвовали в междоусобной схватке за доминирование в ООП, в том числе отрабатывая «заказы» государств, выступавших в роли их спонсоров. Например, в течение долгого времени Национальный фронт освобождения Палестины - Главное командование (НФОП-ГК) и «Сайка» находились под сильным влиянием Сирии, а Арабский фронт освобождения (АФО) считался палестинской организацией, жестко ориентированной на руководство Ирака. Однако наиболее показательным является пример Организации Абу Нидаля (Сабри аль-Банны), которая с момента своего создания в 1974 г. неоднократно меняла своих покровителей, в число которых входили Ирак, Сирия, Ливия [61].

Помимо этого некоторые арабские страны, вовлеченные в региональные конфликты с неарабскими государствами, также прибегали к услугам международных террористических группировок. Так, многочисленные курдские организации, в частности Курдская рабочая партия, использовались Сирией и Ираком для давления на Турцию путем дестабилизации ее военно-политического и экономического положения в результате диверсионно-террористических действий. С этой целью в 80-90-е годы власти этих двух арабских стран предоставили боевикам КРП учебно-тренировочные базы на своей территории, офисы для представительств партии в своих столицах и политическое убежище ее руководителям. В 80-е годы Ирак также оказывал всестороннюю помощь таким группам иранских курдов, как Демократическая партия иранского Курдистана (ДПИК), Революционная организация трудящихся Курдистана («Комада») и др. То же самое можно сказать о таких леворадикальных организациях, как Народная партия Ирана (Туде), Организация федаинов иранского народа («Федаин-е Халк»), Организация моджахединов иранского народа (Моджахедин-е Халк), против власти шиитского духовенства в Тегеране.

В свою очередь Иран, а также Турция оказывали разностороннюю помощь, включая поставки оружия и направление своих инструкторов, иракским группировкам - Демократической партии Курдистана (ДПК) Масуда Барзани и Патриотическому союзу Курдистана (ПСК) Джеляля Талабани, стимулируя их диверсионные действия против официальных властей в Багдаде. Кроме этого Иран поддерживал, в том числе вооружением и финансами, различные шиитские организации (Высший совет исламской революции в Ираке и др.), действовавшие на юге Ирака. Наконец, Сирия, контролирующая в последние двадцать лет всю территорию Ливана, «не возражала» против превращения долины Бекаа в некое подобие международного учебного центра для подготовки боевиков зарубежных террористических групп, представляющих Северную Африку, Ближний и Средний Восток, Латинскую Америку и Западную Европу. Все это гибко вписывалось в тактику перечисленных стран по укреплению своих геополитических позиций за счет ослабления региональных оппонентов [62].

Иногда такое положение дел приводило к крупным международным скандалам и даже введению односторонних экономических и политических санкций, не говоря уже о шумных международных кампаниях, в отношении суданского режима. Примером этого может служить эхо неудавшейся попытки покушения на президента Египта Хосни Мубарака, прибывшего в Аддис-Абебу для участия в работе саммита глав государств и правительств стран - участниц Организации африканского единства (ОАЕ) 26 июня 1995 г. Египет обвинил суданские власти в прямой поддержке террористов из «Исламской группы», участвовавших в организации и проведении этого теракта. Несмотря на опровержения официального Хартума, кризис, возникший в отношениях между двумя странами, едва не закончился войной. 31 января 1996 г. Совет Безопасности ООН одобрил резолюцию № 1044, которая обвиняла Судан в поддержке международного терроризма и требовала от властей страны выдать участников покушения на X. Мубарака, нашедших убежище на ее территории. В то же время понимание и поддержку в Хартуме находили многие африканские радикальные группировки, и не только исламские. К их числу относят повстанческие движения в Уганде, Тунисе, Эфиопии, Эритрее и Кении [63].

Не менее активно в 70-80-е годы на международной арене вела себя Ливия. Эта позиция, отражавшая полное неприятие режимом Муамара Каддафи интересов США в регионе и «происков американского империализма» в мире, привела к тому, что уже в 1981 г. Вашингтон свернул дипломатические отношения с Ливией и закрыл посольство (народное бюро) этой страны в Вашингтоне. Формальным поводом для этого послужили обвинения Ливии США в «поддержке международного терроризма». Американские власти указали, в частности, на действия ливийских дипломатов, не только запугивавших ливийских эмигрантов в США, но и участвовавших в организации убийства одного из них. Ответ Триполи не заставил себя долго ждать. Уже в 1985 г. палестинские террористы во главе с Абу Нидалем, опираясь на ливийскую поддержку, осуществили взрывы около билетных касс израильской авиакомпании «Эл Ал» в столичных аэропортах Австрии и Италии. Их жертвами стали 17 человек, включая пятерых американцев. Еще 107 человек, из них 17 граждан США, получили ранения различной степени тяжести. В апреле 1986 г. на ночной дискотеке «Ла Белле» в Западном Берлине, пользовавшейся популярностью у расквартированных в ФРГ американских военных, прогремел мощный взрыв. Он унес жизни двух американцев и привел к ранениям 229 человек, из которых 56 были гражданами США. Антиамериканская направленность акции позволила Вашингтону обвинить Триполи в причастности к ее организации [64].

Однако Ливия, как полагают в некоторых исламских государствах, не отказалась от политики государственной поддержки международного терроризма. В качестве обоснования таких обвинений называют заявления лидеров сепаратизма ачехцев в Индонезии об их стремлении копировать ливийскую модель государства. Отмечено также активное участие ливийского руководителя Муамара Каддафи в процессе урегулирования ситуации на севере Суматры. Более того, в некоторых СМИ отмечается, что на территории Ливии расположены тренировочные лагеря, в которых военную подготовку прошли тысячи ачехцев. Ливийский режим также подозревается в тайных поставках оружия на Суматру [65].

Таким образом, активная практика опосредованного использования государственными структурами ряда стран через свои специальные службы такой разновидности международного терроризма, как транснациональный, в значительной мере отражает разобщенность мирового сообщества. Одновременно это обозначает стремление ряда государств использовать тайные рычаги силового воздействия с целью решения конфликтных ситуаций в отношениях с соседними странами или реализации своих региональных или геополитических амбиций. Губительный подход деления международных террористов на «своих» и «чужих» привел к тому, что это явление приобрело самостоятельное мировое значение. Оно подвело человечество к грани его тотальной зависимости от воли хорошо скоординированного и самодостаточного международного сообщества приверженцев насильственных действий, нашедших свое место в жизни и не желающих возвращаться в лоно «демократических» институтов урегулирования возникающих конфликтных ситуаций. Это тем опаснее, что многие из стран, уличенных в государственной поддержке международного терроризма, имеют доступ к химическому и биологическому оружию, который включает производство этого оружия и его отдельных компонентов. И все это тогда, когда на рубеже тысячелетий терроризмом стала прикрываться фактически военная агрессия одних государств в отношении других при вуалировании истинных субъектов такой агрессии. Вина в таких случаях часто возлагается на различные общественные организации религиозного, националистического, сепаратистского и иного экстремистского толка, хотя лидеры таких организаций готовятся спецслужбами различных государств и ими же контролируются.

Размещено на Allbest.ru