В 2001 году М.Дж. Айренд и С.З. Гартнер Ireland и Gartner, 2001 вероятно впервые предложили проанализировать институциональный процесс принятия решения о применении военной силы с использованием модели вето игроков Основоположником модели вето-игроков в широком понимании считается Джордж Тзебелис (1995, 2000), обосновавший этот концепт в конце 1990-х, начале 2000-х. Как отмечают более поздние авторы (в частности, Wagner, 2018) исследователи демократического мира в начале нулевых по сути разработали аналогичные модели вето-акторов, и ссылки на Тзебелиса зачастую отсутствуют или редки. . Используя модель пропорциональных рисков Кокса Одна из моделей анализа выживаемости, опирающегося в сущности на регрессионный анализ для анализа временных рамок принятия решений об участии в конфликтах в 18 легислатурах в период с 1917 по 1990 гг., они пришли к выводу, что правительство меньшинства менее склонно к инициации конфликтов, т.к. сталкивается с большим числом вето-игроков, затягивающими переговоры.

Произошедшая в 2003 году интервенция в Ирак повлекла за собой целый блок работ, посвященной изучению причин и условий участия разных демократий конкретно в этом конфликте Chen и Safran, 2006; Danchev и MacMillan, 2004; Fakiolas и Fakiolas, 2006; Hobolt и Klemmensen, 2003; O'Connor и Vucetic, 2010; Tago, 2009. в частности. Хотя некоторые из этих работ также ставили перед собой цель лучше понять происходящие внутри демократий процессы, их анализ все еще ограничивался анализом отдельных черт институциональной системы принятия решений небольшой группе западных демократий. При этом, эти работы критикуются за склонность к излишней генерализации выводов, сделанных на основе разбора системы принятия решений в Великобритании и США В частности, Choi, 2010 и Dieterich 2014 Ряд авторов, например, Fisher, (2007) отмечают, что уникальность кейса США может вводить исследователей в некоторое заблуждение. Хотя конституция США дает полномочия в области оборонной политике и Президенту, и Конгрессу, несмотря на то, что формальное право объявления войны остается за Конгрессом, на практике из-за особенностей системы принятия решений в военной вертикали, Президент обладает широкими возможностями по независимому принятию решений о военных интервенциях. . Отдельно можно выделить работу С. Шоу, предлагающую оценку «легислатурных издержек» В оригинале, англ. «Legislative constraints», концептуализация фактически аналогична концепции «парламентского мира» анализ эффекта вето-игроков Операционализация была проведена на оценку числа, предложенную Витольдом Хенезом (Henisz, 2000)

Ряд исследований, не связанных прямо с проблематикой демократического мира, подняли довольно острый для европейской политики международной безопасности вопрос демократической подотчетности при проведении милитаризированных операций различного рода - в первую очередь миротворческих операций Barbй и Herranz, 2004, 2005; Bono, 2005; Born и Hдnggi, 2005; Maillet, 1999; Siedschlag, 2001; Wagner, 2006a, 2006b. Описывая проблему, которую можно условно обозначить как “двойной демократический дефицит” Англ. “double democratic deficit” (Born and Hдnggi, 2005) они рассмотрели условия в которых парламенты менее или более эффективны в контроле над различными политиками в области безопасности Имеется в виду “international security policy-making”.

Прорыв в подходе «раскрытия демократий» произошел благодаря масштабным исследованиям в начале 2010-х годов. Команда политологов и юристов во главе с Вольфгангом Вагнером (Wagner и др., 2010) сравнила формально-правовые положения законодательства всех строго демократических стран Опираясь на пороговое значение индекса Polity 4, «восемь», что означает «полностью развитую демократию» для оценки полномочий парламента по блокированию решения о применении военной силы за рубежом. Результатам их работы стала дихотомическая шкала, впервые оценивающая полномочия парламента «Ex-Ante Буквально имеется в виду выражение «ex ante opportunism», т.е. «до события», «до оппортунизма», что подразумевает способность парламента блокировать возможный оппортунизм исполнительной власти » - т.е. описывающая формальную структуру отношений между институтами не пытаясь ретроспективно предсказывать её.

Еще большего успеха добилась группа исследователей под руководством с Сандрой Дитрих (Dieterich и др., 2010, 2015). Они поставили перед собой задачу добиться радикального прорыва в «раскрытии черного ящика» детально изучив непосредственные политические практики парламентского контроля над операциями вооруженных сил в 25 странах Европейского союза. Они ввели пятибалльную шкалу, учитывающую различные полномочия легислатур от непосредственно прав блокирования самого решения об участии в операции, до более непрямых инструментов контроля, включая права утверждать сроки операции, бюджет, число выделенного персонала, а также осуществлять прямой мониторинг операций с помощью права формировать независимые комиссии. Получившиеся в итоге оценки были использованы для анализа участия европейских демократий во Вторжении в Ирак в 2003 году. Исследование Дитрих полностью подтвердило наличие статистически значимого эффекта высокого парламентского контроля на низкий шанс участия в данной операции.

Благодаря этим исследованиям, хронический недостаток и неполнота данных по процедурам принятия решения в демократиях - одна из ключевых проблем для предыдущих эмпирических исследований демократического мира наконец была как минимум частично преодолена. В тоже время, развитой теоретической модели «парламентского мира» до сих пор не существует, в то время как эмпирические исследования только начинают обращаться к новым данным обобщения полученных результатов.

Таким образом передовым направлением сегодняшних исследований демократического или парламентского мира, становится подробное изучение - «демократических войн», как они именуются в новейших сравнительных исследованиях Например, Mello, 2014: 6-8; Schцrnig и др., 2013: 25-27. Можно отметить, что конечно «демократические войны» здесь не устоявшийся концепт, но скорее ссылка на рамочный ярлык, употребляемый в менее академических дискурсах. В последние десятилетия о Патрик Мелло, предложил

Собственный уникальный подход к «раскрытию демократий» предложил Патрик Мелло (Mello, 2012). Используя уже ранее предложенную В. Вагнером (Wagner и др., 2010) концепцию «парламентского вето» он преобразовал ее в новую модель партийной политики. Согласно основному тезису Мелло, участие демократий в военных операциях при условии наличия парламентского вето может определяться идеологической или электоральной солидарностью между исполнительной и законодательной власти, на основании общей правой партийной ориентации. Мелло впервые предложил для анализа комбинации условий участия в военных операциях передовой метод Качественного Сравнительного Анализа (QCA) анализа Разбор данной методологии будет представлен в Главе 4. Его работа также сосредоточена причинах участия демократий во Вторжении в Ирак в 2003 году и продемонстрировала эмпирические свидетельства высокой устойчивости Подробнее разбор этого понятия будет представлен в Главе 4 его модели. Однако в своей следующей работе, включив в свой анализ на еще две военные операции - в Косово в 1999 году и в Афганистане в 2001 году), Мелло не смог получить столь же убедительные свидетельства в пользу модели партийной политики, особенно для кейса Косово в 1999 году (Mello, 2014a).

В 2016 году, идея использования методологи QCA была подхвачена в работе Тима Хийзбрука для схожего анализа еще двух операций - ЮНИФИЛ в Ливане (Haesebrouck, 2016a) и воздушной кампании против ИГИЛ в 2014-2015 г. В результате он обнаружил, что наличие парламентского ex-ante вето связано с меньшим уровнем участия в ЮНИФИЛ (Haesebrouck, 2016b: 152), а также выступает необходимым элементом в комбинациях более сложных решений., Свидетельств в пользу модели партийной политики Мелло также не было обнаружено (Haesebrouck, 2016a: 15). Факто ex-ante вето в легислатурах также был рассмотрен относительно операций НАТО в Аденском Заливе В частности, операций НАТО: “Allied Provider”, “Allied Protector” и“Ocean Shield” (Peters, Wagner и Glahn, 2014) и операции по обеспечению безвоздушной зоны в Ливии в 2011 году (Wagner, 2018). В последней из перечисленных работ В. Вагнер предложил корреляционный анализ пяти операций в Косово, Ираке, Афганистане, Ливии и Сирии/Ираке. Результаты для всех перечисленных кейсов, включая «новые» операции (Сомали и Ливия) также свидетельствуют, что полномочия парламентского ex-ante вето ограничивают масштаб участия в операциях (хотя детально процесс парламентского контроля в последних двух работах не раскрывается).

Как можно заключить из представленного обзора новейших исследований, подход «раскрытия демократий» является наиболее перспективным для решения основных проблем теории демократического мира. В отличие от ранних, более абстрактных представлений о логике функционирования демократического мира, сейчас появляется возможность в сущности понять настоящий процесс принятия решения в демократиях. Причем особенно значимый прогресс в этом направлении произошел буквально в последние пять лет. Однако до формирования окончательно и согласованной модели парламентского мира, предстоит ответить на новые вопросы.

Сегодня, можно практически уверенно констатировать, что фактор ex-anto вето положительно влияет на «миролюбие» демократий. Демократии с сильными парламентскими полномочиями действительно реже склонны участвовать в конфликтах. Однако почему парламентские демократии порой проявляют не менее агрессивное поведение чем у президентских республик? Почему легислатуры, обладающие правом вето в одних случаях, проявляют солидарность с исполнительной ветвью власти, а в других противодействуют ей? Есть ли здесь системные институциональные механизмы или в действие вступают экзогенные факторы или даже совокупность случайных событий? Между подробным разбором факторов участия в отдельных операциях в литературе сравнительных исследований и эмпирически подтвержденными на неоднократных кейсах моделями, остается пока еще непреодолимая брешь. Данная работа претендует на еще один шаг навстречу между этими двумя методическими подходами.



Глава 2. Теоретическая модель контроля над применением военной силы

Как устроен процесс принятия решения об участии в военных операциях? Этот ключевой вопрос находится в центре подхода «раскрытия демократии» и без ответа на него невозможно окончательно обосновать концепцию демократического мира в ее парламентской трактовке. Но вместе с этим вопросом кроется и главная уязвимость всех исследований парламентского мира - традиционная для социальных наук проблема соотношения внутренней и внешней валидностью.

Исследования по методологии сравнительного анализа способны дать глубокое представление об отдельных кейсах военных операций. Так на сегодняшний день написаны десятки (или даже сотни) работ, детально изучающие участие разных стран в Иракской войне 2003 года, и некоторые из упоминаемых ранее исследований дают практически исчерпывающее представление о том, как именно принимались решения об участии или неучастии в этом конфликте. Однако не смотря на высокое качество этих работ, их выводы, к сожалению, не позволяют обобщить результаты на большее число кейсов. Кроме того, встает вопрос, в какой мере предложенные механизмы принятия решений, можно приложить к другим странам, в т.ч. возможно менее демократическим? Серьезной предпосылкой исследований в духе «Democratic Distinctiveness» все же исходят из допущения, что демократии в целом более «миролюбивы». Значит ли это, что такие причинностные механизмы не работают для менее развитых демократий с не самыми высокими оценками индекса Polity 4? Предполагается, что в логике демократического мира можно найти причинностные механизмы, действующие на основании общих факторов. Или же, как обсуждалось ранее, следует признать, что демократический мир как таковой не связан с «особенностью» демократического режима.

С другой стороны, более традиционные подходы, стремящиеся обнаружить генерализованные факторы демократического мира, также уперлись в определенный тупик, т.к. слишком упрощают взаимодействие между различными факторами, включая вето-игроков.

Итак, для решения поставленной исследовательской проблемы, нужна с одной стороны формальная модель, которую можно обобщить на совокупность демократий, но с другой стороны она должна захватывать логику конкретных элементов цепочки принятия решений, благодаря которым демократии воздерживаются от военного участия.

На сегодняшний день, среди всех современных моделей «раскрытия демократий» можно выделить две, пожалуй, наиболее продвинутые - это уже упомянутые ранее модели С. Дитрих и П. Мелло. Исследование Сандры Дитрих с коллегами предполагает наиболее глубокое погружение в детали процесса принятия решений, и при этом продвинутую формализацию полномочий легислатур по ограничению военного участия. Выборка в 25 стран также представляет собой впечатляющее достижение, учитывая чрезвычайную сложность метода сбора данных - экспертные опросы парламентариев, непосредственных участников цепочки принятия решений. При этом полученные данные все еще ограничены европейской выборкой, где единое языковое, культурное и политическое пространство в принципе сделало возможным такое подробное исследование Здесь стоит отметить, что отдельные попытки провести аналогичные исследования также предпринимались, пусть и с менее впечатляющими результатами - например, работа Born и Aguja, 2017 собрала аналогичные данные для четырех стран Юго-Восточной Азии: Индонезии, Камбоджи, Таиланда и Филиппин . Увеличение выборки или репликация результатов такого исследования остается большим вызовом и потребует времени и больших ресурсов. В тоже время, использовать результаты экспертных опросов в динамике более нескольких лет также проблематично. Распространение модели Дитрих на большее демократических государств - представляет отдельный вызов в области сбора данных. И хотя такой подход может быть перспективным в будущем, доступные ресурсы пока задают более простой путь к решению поставленной задачи.

Опубликованная в 2012 году работа Патрика Мелло «Парламентский мир или партийная политика? Участие демократий в Иракской Войне» предложила «золотую середину» между внешней и внутренней валидностью. Предложенная им модель легла в основу теоретической модели, предложенной в представленной здесь работе А также в основу курсовой работы 2018 года «Контроль над вооруженными силами при принятии решения об участии в военных операциях»

Рисунок 1: Модель Патрика Мелло, 2012. Принятие решения о военном участии

Мелло предложил достаточно глубокую и в тоже время строгую в своей простоте модель демократического военного участия в конфликте. В её основу легли четыре базовых фильтрующих параметра - 1) наличие конституционного запрета, 2) наличие парламентского (ex-ante) вето, 3) партийная ориентация исполнительной власти и 4) партийная ориентация легислатуры. Модель предполагал три возможные вето точки - три фильтра, на которых принятие решения об участии в военной операции могло быть заблокировано:

1) Конституционный фильтр

Военное участие может быть реализовано только при слабости или полном отсутствии конституционных ограничений. Это означает, что демократии со строгими конституционными ограничениями, такие как например Япония не могут принимать участие в любых За исключением непосредственной самообороны Японских Островов. военных операциях вне зависимости от конфигурации парламента и исполнительной власти.

2) Фильтр правой исполнительной власти

Для военного участия обязательно требуется правая партийная идентификация исполнительной власти. Исполнительная власть управляет повесткой принимаемых решений и в целом отвечает за формирование внешней политики страны. Согласно модели Мелло, за милитаристские решения отвечают политики правого толка.

3) Отсутствие парламентского ex-ante вето или партийная солидарность законодательной и исполнительной власти

При отсутствии права ex-ante вето, правая исполнительная власть может реализовывать решения об участии в военной операции без оглядки на законодательную власть. В противном случае требуется солидарность между ветвями власти, иначе парламент левого толка заблокирует «милитаристское» решение.

Как можно заметить, краеугольным камнем в модели партийной политики П. Мелло является исходное допущение, в соответствии с которым правая партийная идентичность, предполагает существенно большую склонность к милитаристской внешней политике. Мелло обосновывает это посылку на основании литературы, исследовавшей влияние партийное политики на участие отдельных демократий в военных конфликтах. Раскол левые-правые во внешней политике при этом определяется как с одной стороны склонность левых партий к «инклюзивным моделям всеобщего благосостояния, прав человека и разрешения международных конфликтов гражданским путем» против «узкого взгляда на национальные интересы, допускающего использования военной силы для достижения определенных целей или демонстрации готовности к сдерживанию» со стороны правых партий П. Мелло в такой концептуализации ссылается на трактовку левых и правых идеологических ценностей во внешней политике Б. Ратбуна (Mello, 2012: 425; Rathbun, 2004).

Тем не менее, к допущению Мелло о склонности правых партий и политиков к милитаристкой политике можно выдвинуть сразу несколько принципиальных возражений.

Во-первых, даже если допустить, что существует идеологическое расхождение между “правыми” и “левыми” ценностями относительно одобрения или осуждения применения военной силы в международной политике, остается открытым вопрос - насколько точно это расхождение транслируется в политическую программу конкретных партий? Такое предположение Мелло пока не имеет эмпирических подтверждений и может нуждаться в дополнительной проверке По крайней мере такие свидетельства не приводятся в работе П. Мелло и неизвестны автору представленного здесь исследования.

Во-вторых, отсюда следует, что для разных демократий реальный идеологический спектр политических партий имеет различные измерения, которые могут лишь условно соотносится с линейной шкалой “левые-правые”. Здесь важно учитывать, что обычно главным критерием для дифференциации между “левыми” и “правыми” являются вопросы экономической и социальной политики, в то время как внешняя политика отходит на второй план. Эта проблема конкретно проявляется на используемых в исследовании Мелло источниках данных, которые в своей оценке партийной ориентации лишь очень косвенно учитывают вопросы внешней политики Данные CMP основаны на кодировании задокументированных заявлений членов партии в ходе предвыборных кампаний относительно позиций партии по 56 политическим вопросам (категориям) в 7 различных областях, из которой лишь одна относится к внешней политике. Таким образом данные CMP отражают лишь 1/7 реальной идеологической ориентации партий во внешней политике. . В какой мере левые и правые политические преференции в сфере экономики соответствуют преференциям во внешней политике? Вероятно, этот вопрос требует отдельного исследования на достаточно широкой выборке разных демократий в разное время.

Третье возражение ставит под сомнение базовое допущение относительно склонности правой идеологии к одобрению военных интервенций. Историческая практика показывает, что идеология ценности прав человека, сочетающаяся с ценностями глобализма, взаимозависимости и ослабления примата государственного суверенитета, может приводить как минимум к не меньшей готовности поддерживать военное решение в контексте масштабного гуманитарного кризиса, например, в странах третьего мира. Здесь в частности можно вспомнить концепцию т.н. «Наступательного Либерализма» Оригин. Англ. «Offensive Liberalism». Подробнее см. Miller, 2010 которой описываются ценностные представления о позитивной роли «распространения демократии» в т.ч. путем применения военной силы. Т.н. «гуманитарные интервенции» стали регулярным явлением в международной политике последних три десятилетий. При этом, современные исследования подтверждают большую склонность левых партий к поддержке гуманитарных интервенций, по сравнению с правыми. Например, исследование Т. Хильдебрандта, К. Хиллебрехта и П. М. Холма 2012 года продемонстрировало статистически значимые свидетельства «значительно большей склонности к поддержке гуманитарных интервенций в Сомали, Гаити, Боснии и Косово у парламентариев Конгресса США на либеральном конце идеологического спектра по сравнению с их коллегами на консервативном полюсе» Hildebrandt, Hillebrecht и Holm, 2012:17. В совокупности это значит, что, если допущение Мелло и применимо для кейса Вторжения в Ирак в 2003 году (де-факто интервенции с целью смены режима, осуществленной без наличия мандата СБ ООН), его сложно распространить на другие формы применения военной силы.

Четвертое возражение направлено на общую теоретическую логику модели Мелло. Если модель партийной политики применима для случая интервенции в Ирак в 2003, может ли аналогичная логика «правого милитаризма» быть успешно применена к процессу принятия решения об участии в других конфликтах? Если правые партии и политики применяют военную силу для защиты собственного суверенитета или в случае наличия выгоды для национальных интересов в реалистской трактовке, разумно предположить, что отсутствие подобной выгоды должно систематически приводить к отказу от участия в операциях. Это означает, что модель партийной политики Мелло должна также отдельно учитывать наличие «национального интереса», как отдельный параметр в модели. Такой элемент в модели, однако отсутствует.

Таким образом, модель партийной политики Мелло обладает комплексом проблем, требующих как минимум дополнительных эмпирических проверок Здесь следует отметить, что исследования последних двух лет не обнаружили свидетельств в пользу такой трактовки партийной политики (Mello, 2014, Haesebrouck, 2016a, 2016b, Wagner 2018).. В тоже время, перечисленные возражения не ставят под сомнение саму идею моделирования демократического контроля над военными через призму партийной политики. Однако перспективы использования такой модели для формирования обобщенной логики демократического мира пока видятся туманными.

В курсовой работе 2018 года «Контроль над вооруженными силами при принятии решения об участии в военных операциях», была предложена альтернативная модель, опирающаяся на базовую идею Мелло. В духе концепции «раскрытия демократий» в этой модели предложены альтернативные механизмы институционального вето, не опирающиеся на допущения о милитаризме правых партий. Схематическое изображение модели процесса принятия решения представлено на Рисунке 2.

Аналогично модели Патрика Мелло, в центр модели процедуры принятия решения помещена главная вето-точка, представляющая парламентское Ex Ante вето. Наличие у легислатуры формального права утверждать военные операции является базовой основой всех моделей в рамках обсуждаемой выше концепции парламентского мира.

Рисунок 2: «Модель принятия решения о военном участии»

Также аналогично модели Мелло, базовым фильтром для инициации военных операций является наличие конституционных ограничений. Такие ограничения могут быть сформулированы в конституции в виде прямых запретов на использование вооруженных сил за рубежом, или же в менее жесткой форме устанавливать строгие условия, определяющие такую возможность.

При каких условиях парламент способен реализовать свое право Ex Ante вето? Почему в некоторых примерах парламент солидаризуется и исполнительной властью? Для ответа на эти вопросы, предложенная в работе 2018 года модель попыталась оценить консолидацию парламента, в контексте взаимодействия внутренних вето-игроков. Было выдвинута гипотеза, в соответствии с которой для возможности принять решение об участии в военной операции, парламент должен быть способным принять консолидированное решение внутри самого себя, в то время как разделенный парламент даже при наличии полномочий Ex Ante вето неспособен ими воспользоваться. Для оценки консолидации легислатуры были введены параметры идеологической поляризации, эффективного числа партий (ЭЧП) и силы правящей коалиции.

Параметр идеологической поляризации призван в некоторой степени отвечает на недостатки модели партийной политики Мелло, однако здесь действует иная объясняющая логика. Можно предположить, что низкий уровень идеологических разногласий между партиями облегчает для них задачу поиска компромисса и принятия консолидированного решения. В обратную сторону, высокий уровень поляризации будет приводить неспособности достигнуть консенсуса и таким образом реализовать полномочия Ex Ante вето. В тоже время параметр эффективного числа партий опирается на допущение, что каждая парламентская партия может играть роль вето-игрока, и соответственно, чем выше значение ЭЧП, тем сложнее парламенту принять консолидированное решение Здесь необходимо отметить, что данный подход к оценке реального числа вето игроков в парламенте является не самым совершенным, т.к. действительные возможности выразить право вето у партии сильно зависят от способностей партий формировать временные коалиции, а также ситуативной расстановке сил между парламентскими фракциями. И хотя эти факторы оцениваются в современных исследованиях, например, с помощью различных индексов коалиций (Numri, 1997; Turnovec и др., 2004; Slomczynski и Zyczkowski, 2006), они все еще ограничены определенным недостатком данных. Автор работы видит интеграция этих наработок одним из перспективных направлений дальнейших исследований демократического мира..

Наконец последний параметр оценивает базовое соотношение сил между правительственными и оппозиционными силами в парламенте. Здесь действует два альтернативных причинностных механизма - с одной стороны, высокая доля мест в парламенте упрощает (не)принятие решений об участии в военной операции. С другой стороны, чем больше совокупная доля мест правительственных партий, тем более склонным будет парламент в поддержке инициативы исполнительной власти относительно участия в операции. При этом малая доля мест в парламенте может означать формирование коалиции меньшинства, что приводит к разногласию между ветвями власти.

Таким образом, сила правящей коалиции является еще одним фильтром вето, благодаря которому может быть заблокировано решение о военном участии.

В оригинальной модели Мелло, инициатива участия в операции происходила всегда от исполнительной власти с правой партийной ориентацией. Вместо этого альтернативная модель принимала во внимание тот факт, что зачастую проводимые как минимум западными демократиями операции являются международными, и проводятся как правило под эгидой НАТО. Как показывают современные case-study по проблематике участия в военных операциях, демонстрация лояльности и солидарности с союзниками является одной из основных причин участия в конфликтах Kreps, 2010; Davidson, 2011. Таким образом было выдвинуто предположение, что членство в оборонном альянсе является одним из вспомогательных условий, способствующих принятию консолидированного решения об участии в военной операции.

В итоге в соответствии с предложенной в 2018 году моделью, положительное решение о применении военной силы становится возможным после прохождения следующих фильтров:

1. Отсутствие конституционных ограничений

2. Наличие членства в альянсе НАТО (необязательное условие)

3. Фильтр правительства большинства (необязательное условие)

4. Отсутствие полномочий Ex Ante вето

5. ИЛИ неконсолидированный парламент при наличии полномочий Ex Ante вето

В курсовой работе 2018 года данная модель была подвергнута эмпирической проверки с использованием метода качественного сравнительного анализа (QCA) Более подробное обсуждение методологии QCA представлено в Главе 4. на данных по шести крупнейшим операциям НАТО за последние 25 лет. Эти операции включали:

1) Операцию “Deliberate Force”, Босния 1995 год

2) Операцию “Allied Force”, Югославия-Косово 1999 год

3) Вторжение в Афганистан, 2001 год

4) Вторжение в Ирак, 2003 год

5) Операцию “Unified Protector”, Ливия 2011 год

6) Операцию “Inherent Resolve”, Сирия-Ирак воздушная кампания против Исламского Государства, 2014 г.

Результат показал наличие высокой устойчивости решений, предполагавших консолидированный парламент и членство демократии в НАТО. Это означает, что предложенная модель обладает базовым эмпирическим обоснованием.

В заключении курсовой работы 2018 года, было предложено модифицировать модель с использованием новых источников данных и провести расширенную проверку на большем числе военных операций. В частности, было предложено ввести в модель базовый фильтр порога военных возможностей. Основное предположение здесь состоит в том, что небольшие демократии, обладающие минимальными вооруженными силами в принципе не способны проводить военные операции за рубежом. Также принимая во внимание высокую устойчивость всех решений, включающих в себя членство НАТО, было предложено учесть наличие формальных механизмов, упрощающих участие в военной операции в составе международных сил коалиции.



Глава 3. Создание расширенного массива данных парламентского мира по блокированию принятия решения об участии в операции (Ex Ante вето)

Как уже было сказано выше, в основе модели парламентского мира лежит представление о том, что легислатуры могут обладать полномочиями- т.н. Ex Ante Opportunism вето. Таким образом, для того, чтобы проверить расширенную модель парламентского мира на максимально широкой выборке, необходимо сначала оценить базовую институциональную структуру демократий на предмет наличия полномочий Ex Ante.

Существующие на данный момент исследования, в особенности, использующие методологию QCA анализа пока что, к сожалению, опираются лишь на небольшую выборку преимущественно западных стран. Так работа П. Мелло (2012; 2014) охватывает лишь 30 стран, работы Тима Хизбрука (2016; 2017) охватывают лишь 28 демократий, работа В. Вагнера (2010) лишь 35 демократий. Масштабное исследование команды С. Дитрих (2014; 2015) охватывает лишь 25 демократий Европейского Союза.

Без сомнения, до сих пор наиболее масштабной работой по описательному исследованию полномочий парламентского вето является также уже упоминаемая работа Д. Питерса и В. Вагнера, опубликованная в 2010 году. На основании формально-правовых документов, чтения национальных конституций и анализа правовой практики, они оценили полномочия Ex Ante вето 49 современных демократий. За несколькими исключениями, они оценили все «полностью развитые демократии» в соответствии с пороговым значением индекса Polity 4 - «8» и выше. Хотя такой результат безусловно является впечатляющим достижением, предлагаемый в этом массиве охват данных и их полнота все еще имеют определенные ограничения. Во-первых, база данных Вагнера ограничена временными рамками 1989 и 2006 годов. Хотя ретроспективные исследования парламентских полномочий 1980-х гг. представляют большой вызов с точки зрения доступных источников. Во-вторых, эти данные все еще исключают демократии со значением индекса Polity 4 «6»-«7». Хотя такие оценки предполагают что демократические институты обладают некоторыми ограничениями в механизмах сдержек и противовесов, свободы политического участия и конкуренции Подробнее см. Marshall и др., 2016, такие режимы все еще относятся к демократическим. Это значит, что их включение в выборку эмпирического исследования демократического мира представляет значительный интерес.

В данной работе предлагается распространить массив на 109 демократий включительно, с оценками индекса Polity 4 от «6» до «10» в период с 1995 по 2015 год. Хотя в основу существующего массива легло уже готовое исследование Вагнера, данные были реплицированы на следующие 9 лет с 2006 по 2016 год, а также была проведена верификация данных с использованием нескольких источников включая:

1) Справочники IISS Military Balance, примерно с 2010-х годов предоставляющий ограниченную информацию о полномочиях использования вооруженных сил за рубежом для ряда демократических стран, со ссылками на актуальное законодательство данной страны. Опираясь на эти ссылки было проведено перекрестное сравнение со обоснованием, предлагаемым в исследовании команды Вагнера (2010)

2) Данные проекта Institutions and Elections Project, содержащего данные о формальных полномочиях исполнительной, законодательной и судебной власти, электоральных процедурах и выборах, в 170 странах в период с 1960 по 2012 год, собранных благодаря опубликованному в 2015 году исследованию Парика Торе, Ховарда Хегре и Патрика Ригана Wig, Hegre и Regan, 2015. Хотя данный проект не ставил своей целью сбор информации именно касательно полномочий контроля над вооруженными силам, их данные также предоставляют информацию по ряду стран, в первую очередь с более низкими оценками Polity 4. Хотя к методологии сбора данных и некоторым оценкам, предлагающимся в этом массиве есть определенные вопросы В отдельных случаях наблюдаются противоречия с данными исследования Вагнера, и информацией в справочниках IISS Military Balance, а также наблюдает резкий скачок в оценках в 2006 году, когда право Ex Ante вето появляется у, казалось бы, не связанных между собой демократий. К сожалению, проверка данных проблем представляет собой довольно масштабную задачу, пока что выведенную за рамки данного исследования. , эти данные все равно использовались для дополнительной верификации

3) Независимые исследования полномочий парламента в отдельных странах, включая Тайвань, а также отдельные страны Африки и Юго-Восточной Азии (конкретные ссылки представлены ниже).

Результаты репликации и перекрестного сравнения данных представлены в Таблице 3. Формат выбран с учетом метода Fuzzy Sets QCA и представляет собой разброс оценок от 0 до 1, где оценка ноль означает полное отсутствие каких-либо полномочий контроля над применением вооруженных сил, а единица - необходимость преждевременного утверждения всех военных операций в парламенте. Промежуточные оценки опираются на методику кодирования П. Мелло и всегда тяготеют к одному из «полюсов» максимальной оценки Что связано с методологией Fuzzy Set анализа, опирающегося на таблицы истинности, содержащие бинарные оценки «истинно» и «ложно». Более подробное обсуждение методологии представлено в следующей главе. . Более конкретные комментарии даны для каждого отдельного случая.

Отдельно следует отметить, что выставленные оценки предполагают не только полномочия парламента по объявлению войны - зачастую формально присутствующие во многих демократиях, включая хрестоматийный пример США, но и непосредственное наличие у парламента блокировать любое развертывание вооруженных сил за рубежом. Опять же в случае особых спорных случаев расхождения между разными полномочиями даны специальные комментарии.

контроль военный операция демократический мир



Таблица 3

Сравнительная оценка формальных полномочий парламента по контролю над применением вооруженных сил за рубежом

Необходимости утверждать решение об отправке вооруженных сил за рубеж нет.

Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Австралия 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Пункту 2, Статье 174 Конституции	Оценка: 0
Австрия 2001-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 23 Конституции, специальное законодательство, Bundesverfassungsgesetz ьber Kooperation und Solidaritдt bei der Entsendung von Einheiten und Einzelpersonen in das Ausland' (KSE-BVG, 1997)	Оценка: 1
Албания 2002-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 171 (II) Конституции	Оценка: 1
Аргентина 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под существенным контролем исполнительной власти Vitelli, 2018 В соответствии с оценками IAEP	Оценка с 1995 по 2005: 0 Оценка с 2006 по 2015: 1
Бангладеш 1995-2006	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
	Бельгия 1995-2015

Парламент должен информироваться об участииСогласно Статьям 88, 106, 167 Конституции, а также специальному законодательству: Ux Pйriodes Et

Бенин 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Болгария 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно статьям 84(11), 85(1) Конституции . . 2003 года Конституционный Суд смягчил этот запрет для операций НАТО	Оценка: 1
Боливия 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 68(7) Конституции	Оценка: 1
Ботсвана 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти	Оценка: 0 Согласно Статье 48(2) Конституции
Бразилия 1995-2015	С 1995 по 2005 по данным IAEP Применение вооруженных сил находится под контролем исполнительной власти. C 2006 операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом	Оценка с 1995 по 2005: 0 Оценка с 2006: 1
Бурунди 2005-2014	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Великобритания 1995-2015	Формально не установлено. На практике исполнительная власть принимает решения при минимальном контроле со стороны парламента	Оценка: 0
Венгрия 1995-2015	До 2003 года операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно специальному законодательству XCI. С 2004 года под давлением НАТО было принято новое законодательство, снимающее ограничения с исполнительной власти Согласно специальному законодательству CIX 1	Оценка до 2004 года: 1. Оценка с 2004 года: 1
Венесуэла 1995-2005	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 150(4) Конституции. С 2000 года по данным IAEP исполнительная власть приобретает полный контроль над принятием решений	Оценка до 2000 года: 1 Оценка с 2000: 0
Гаити 1995-1998	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом (по данным IAEP)	Оценка: 1
Гайана 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Гана 2001-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Гватемала 1996-2015	С 1995 по 2005 по данным IAEP Применение вооруженных сил находится под контролем исполнительной власти. C 2006 операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом	Оценка с 1995 по 2005: 0 Оценка с 2006: 1
Гвинея-Бисау 2005-2011, 2014, 2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Германия 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом 2005 Parliamentary Participation Act (Parlamentsbeteiligungsgesetz)	Оценка: 1
Гондурас 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом (по данным IAEP)	Оценка: 0
Греция 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно специальным законодательствам 2295/95 и 3132/03	Оценка: 0
Грузия 2004-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 100 Конституции	Оценка: 1
Дания 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Пункту 2, Статьи 2 Конституции	Оценка: 1
Доминикана 1996-2015	С 1995 по 2005 по данным IAEP Применение вооруженных сил находится под контролем исполнительной власти. C 2006 операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом	Оценка с 1995 по 2005: 0 Оценка с 2006: 1
Замбия 1995, 2008-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP). В 1995 году по данным IAEP парламент обладает правом вето относительно операций за рубежом	Оценка: 0 В 1995 году оценка: 1
Израиль 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Индия 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Статье 53(2) Конституции	Оценка: 0
Индонезия 1999-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Статье 11 Конституции, Born, 2007	Оценка: 0
Ирландия 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Параграфу 3.1, Статье 28 конституции, а также специальному законодательству `Defence (Amendment) Act' 2006	Оценка:1 нет (персонал до 12 человек)
Испания 1995-2015	По конституции Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом в случае если «не отвечают прямым потребностям самообороны Испании и её национальных интересов» Согласно Пункту 3, Статье 63, Конституции Специальное законодательство Art. 17 of the `Defence Law. На практике это подразумевало отсутствие контроля над исполнительной властью в принятии решений о большинстве операций. С 2005 года после Вторжения в Ирак принято дополнительное законодательство, устанавливающее необходимость парламентского утверждения операции	Оценка до 2005 года: 0,4 Оценка после 2005 года: 1
Италия 1995-2015	Формально не установлено. На практике исполнительная власть принимает решения при минимальном контроле со стороны парламента	Оценка: 0,2нет
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Кабо Верде 1995-2015	Формально не установлено, государство обладает минимальными вооруженными силами, предназначенными для поддержания внутреннего порядка	Оценка: отсутствует
Камбоджа	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Канада 1995-2015	Необходимости утверждать решение об отправке вооруженных сил за рубеж нет. Парламент должен информироваться об участии Согласно специальному законодательству National Defence Act (1985)	Оценка: 0,2
Кения 2002-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Кипр 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом. Соответствующее принято в 2004 году Согласно специальному законодательству (Wagner, Peters и Glahn, 2010). Вооруженные силы предназначены для самообороны и заперты в продолжительном конфликте с непризнанной Турецкой Республикой Северного Кипра	Оценка до 2004 года: 0. Оценка с 2004: 1
Киргизия 2011-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Колумбия 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Коморские Острова 2004-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Коста-Рика 1995-2015	Формально право Ex Ante вето присутствует по данным IAEP государство обладает лишь паравоенными силами, предназначенными для поддержания внутреннего порядка	Оценка: 1
	Латвия 1995-2015

Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 73 Конституции, а также специальному закону Law on Participation of the National

Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Лезото 1995-1997, 2001-2015	Не установлено. В 1995 году по данным IAEP парламент обладал контролем над вооруженными силами, однако данные за последующие года отсутствуют. Лезото обладают лишь минимальными силами для поддержания внутреннего порядка	Оценка в 1995 году: 1 Оценка в 1996-1995 гг.: 0
Либерия 2006-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Ливан 2005-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Литва 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статья 67 и 142 Конституции, а также специальному законодательству Law on the Participation of Lithuanian Army Units in International Operations	Оценка: 1
Люксембург 1995-2015	Необходимости утверждать решение об отправке вооруженных сил за рубеж нет. Парламент должен информироваться об участии Согласно специальному законодательству Loi du 27 juillet 1992 relatif а la participation du Grand-Duchй de Luxembourg а des opйrations pour le maintien de la paix (OMP) dans le cadre d'organisations internationales	Оценка: 0,2
Маврикий 1995-2015	Формально не установлено, государство обладает вооруженными силами, предназначенными для поддержания внутреннего порядка	Оценка: отсутствует
Мадагаскар 1995-2008, 2014, 2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Македония 1995-2015	Конституция оставляет право на утверждение объявления войны парламенту Согласно Статье 124 Конституции. Формально контроль над утверждением миссий за рубежом отсутствовал до принятия специального закона в 2001 Специальный закон: Defence Law; Wagner, Peters и Glahn, 2010	Оценка: 1 Оценка здесь следует позиции Wagner, Peters и Glahn, 2010, указывающих на то, что закон был принят специально для первого прецедента, в то время до этого Македония не участвовала в операциях
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Малави 1995-2000 2004-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Малайзия 2008-2013	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Мали 1995-2011	С 1995 по 2005 по данным IAEP Применение вооруженных сил находится под контролем исполнительной власти. C 2006 операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом	Оценка с 1995 по 2005: 0 Оценка с 2006: 1
Мальта	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно специальному законодательству Malta Armed Forces Act, Chapter 220 of the Laws of Malta	Оценка: 0
Мексика 1997-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом (по данным IAEP)
Молдова 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 66 Конституции	Оценка: 1
Монголия 1995-2015	Формально не установлено в период с 1992 по 2001 год, хотя Конституция оставляет право на утверждение объявления войны парламенту. С 2002 год принят закон, позволяющий исполнительной власти самостоятельно принимать решение об участии в международных операциях ООН и НАТО	Оценка до 2002 года: 0,5 Оценка после 2002 года: 0
Намибия 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Непал 1999-2001 2006-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Нигерия 2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Нигер 1995, 2004-2008 2011-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP). В 2005 и 2006 году по данным IAEP парламент обладает правом вето относительно операций за рубежом	Оценка: 0. Оценка в 2005 и 2006 гг.: 1
Нидерланды 1995-2015	Формально применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно специальному законодательству (Mello, 2014) . Тем не менее неформальное прецедентное право предполагало необходимость консультаций с парламентом перед принятием решения Wagner, Peters и Glahn, 2010; Mello, 2014. С 2000 эта практика была формализована специальным законодательством Специальное законодательство Article 100	Оценка: 0,4
Никарагуа 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Новая Зеландия	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Пункту 2, Статье 174 Конституции	Оценка: 0
Норвегия 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно 25, 26 Статьям Конституции	Оценка: 0
Пакистан 1995-1998 2010-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Панама 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом (по данным IAEP). Фактически, Панама обладает минимальными вооруженными силами, предназначенными для поддержания внутреннего порядка	Оценка: 1
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Парагвай 1995-2015	С 1995 по 2005 по данным IAEP Применение вооруженных сил находится под контролем исполнительной власти. C 2006 операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом	Оценка с 1995 по 2005: 0. Оценка с 2006: 1
Перу 2001-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Статье 118(15) Конституции	Оценка: 0
	Польша 1995-2015

Формально не установлено до 1998 года, c 1998 года требует утверждение через международное соглашение, ратифицированное парламентом Согласно 117 и 136 Статьям Конституции, а также специальному законодательству ct on

Португалия 1995-2015	Конституция оставляет право на утверждение объявления войны парламенту Согласно Статье 161m Конституции Формально применение вооруженных сил в операциях за рубежом находится под полным контролем исполнительной власти Специальное законодательство: Law on National Defence and the Armed Forces (1982). Тем не менее с 2003 года законодательно утверждена необходимость консультации с парламентом с через специальный орган (ранее существовавший в виде неформальной практики) Специальное законодательство: Lei que regula o acompanhamento, pela Assembleia da Repъblica, do envolvimento de contingentes militares portugueses no estrangeiro (Law Regulating the Monitoring of the Engagement of Portuguese Military Contingents Abroad by the Assembly of the Republic - Law 46/2003 of 22 August)	Оценка: 0,2
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Россия 2000-2006	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Румыния 1996-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статьям 117 и 136 Конституции	Оценка: 1
Сальвадор 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Сенегал 2000-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Сербия 2001-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 140 Конституции	Оценка: 1
Словакия 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 86 Конституции	Оценка: 1
Словения 1995-2015	Формально применение вооруженных сил в операциях за рубежом находится под полным контролем исполнительной власти Согласно специальному законодательству (Art. 84 of Defence Act)	Оценка: 0
Соломоновы Острова 1995-1999, 2004-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом (по данным IAEP)	Оценка: 1
США 1995-2015	Конституция оставляет право на утверждение объявления войны парламенту Согласно Статье 1(8) Конституции Формально применение вооруженных сил в операциях за рубежом находится под полным контролем исполнительной власти Специальное законодательство: 1973 War Powers resolution. Существует необходимость уведомления Конгресса о развертывании войск за рубежом	Оценка: 0,2
Сьерра Леоне 2007-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Таиланд 1995-2005, 2011-2013	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статьям 177, 193, 228 Конституции; Born, 2007	Оценка: 1
Тайвань 1995-2015	Формально не определено. Исполнительная власть имеет право объявить мобилизацию и принимать решения о нанесении ударов по целям за пределами островной территории Тайваня в рамках доктрины Offshore Engagement Easton и др., 2017. Проект IAEP дает оценку «0»	Оценка: 0
Тимор Лесте 2002-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом (по данным IAEP)	Оценка: 1
Тринидад и Тобаго 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Статьи 8, 9 и 22 Конституции	Оценка: 0
Тунис 2013-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Турция 1995-2013	Формально операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом за исключением исполнения союзнических обязательств Согласно Статье 92 Конституции. На практике взаимодействие множества условий затрудняют реализацию этого права Howard, 1990; Gьrbey, 2005; Wagner, Peters и Glahn, 2010.	Оценка в период с 1995 по 2012 Опирается на данные IAEP в период с 1995 по 2015: 1 С 2012 по 2015: 0
Украина 1995-2013	С 1995 по 2005 по данным IAEP Применение вооруженных сил находится под контролем исполнительной власти. C 2006 операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом	Оценка с 1995 по 2005: 0 Оценка с 2006: 1
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка
Уругвай 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статьям 168(1-2), 85(7), 85(8), Конституции	Оценка: 0
Фиджи 1999, 2004, 2005,	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Филиппины 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Статье 6(23), Born, 2007	Оценка: 0
Финляндия 1995 - 2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно статье 93 Конституции, а также специальному законодательству Act on Military Crisis Management (211/2006)	Оценка: 1
Франция 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Статьям 16, 20-1 Конституции, а также специальному законодательству Order of 7 January 1959	Оценка: 0
Хорватия 2008-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 7(III) Конституции	Оценка: 1
Черногория 2006-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 82(8) Конституции	Оценка: 1
Чехия 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно статьям 39, 42 Конституции	Оценка: 1
Чили 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Пункту 21, Статьи 32 Конституции	Оценка: 1
Швейцария 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Статьи 66, 66а, 66b специального законодательства Swiss Mil Law	Оценка: 0
Швеция 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 9, Части 10 The Instrument of Government' (1974) одного из четырех Конституционных Законов	Оценка: 1
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Шри Ланка 2001, 2002, 2006-2008, 2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Эквадор 1995-2006	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Специальное законодательство The National Defence Bill of 1979	Оценка: 0
Эстония 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 128 Конституции, а также специальному законодательству International Military Cooperation Act	Оценка: 1
Южная Африка 1995-2015	Конституция оставляет право на утверждение объявления войны парламенту Согласно Статье 1(8) Конституции Формально применение вооруженных сил в операциях за рубежом находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Статьям 201(1) и 202(2) Конституции. Существует необходимость уведомления парламента о развертывании войск за рубежом	Оценка: 0,2
Южная Корея 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Ямайка 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
Япония 1995-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно 9 Статье Конституции, а также специальному законодательству Anti Terrorism Special Measures Law, 2001, article 2, para. 2	Оценка: 1
Австралия 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти Согласно Пункту 2, Статье 174 Конституции	Оценка: 0
Австрия 2001-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 23 Конституции, специальное законодательство, Bundesverfassungsgesetz ьber Kooperation und Solidaritдt bei der Entsendung von Einheiten und Einzelpersonen in das Ausland' (KSE-BVG, 1997)	Оценка: 1
Страна	Оценка парламентских полномочий	Оценка:
Албания 2002-2015	Операции вооруженных сил за рубежом должны быть утверждены парламентом Согласно Статье 171 (II) Конституции	Оценка: 1
Аргентина 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под существенным контролем исполнительной власти Vitelli, 2018 В соответствии с оценками IAEP	Оценка с 1995 по 2005: 0. Оценка с 2006 по 2015: 1
Бангладеш 1995-2006	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0
	Бельгия 1995-2015

Необходимости утверждать решение об отправке вооруженных сил за рубеж нет. Парламент должен информироваться об участииСогласно Статьям 88, 106, 167 Конституции, а также специальному законодательству: Ux Pйriodes Et

Бенин 1995-2015	Применение вооруженных сил находится под полным контролем исполнительной власти (по данным IAEP)	Оценка: 0



Глава 4. Эмпирическая проверка модели консолидированного парламентского мира

Учитывая перечисленные выше недостатки и ограничения стандартных количественных методов, опирающихся на регрессионный анализ в контексте задачи «раскрытия демократии» в основу исследовательского дизайна данной работы положена альтернативная методология в виде качественного сравнительного анализа - более известного в англоязычной литературе как Qualitative Comparative Analysis (QCA). Эта аналитическая методика была разработана и введена в широкий научный оборот Чарльзом Рагином в серии работ начала 2000-х годов (Ragin, 2000, 2008) При этом общие теоретические основания методологии были сформулированы Рагином несколько ранее, в публикации 1987 года (Ragin, 1987) с целью преодоление традиционных недостатков как количественных, так и качественных методов. Ряд несомненных преимуществ QCA над повсеместно используемым регрессионным анализом В частности, методологические преимущества QCA в различных задачах в социальных науках обсуждаются в работах таких авторов как Blatter и Haverland, 2012; Gerring, 2012; Rihoux и Ragin, 2009; Rohlfing, 2012; Schneider и Wagemann, 2012 привел к быстрому распространению метода в самых различных исследованиях в социальных науках. Пионером в области применения метода Fuzzy Sets QCA в проблематике демократического мира является Патрик А. Мелло (Mello, 2012; 2014). Его наработки в области приложения QCA для решения задач по исследованию процесса принятия решений внутри демократий являются базой, на которой построен исследовательский дизайн моей работы. Вслед за публикациями Мелло, аналогичный метод был также использован в работах Т. Хийзбрука (2015, 2016).

Метод QCA в своей основе специально был разработан так, чтобы сочетать преимущества внешней валидности и репрезентативности результатов количественных методов с точностью и ясностью качественного сравнительного анализа на основе разбора кейсов (Ragin, 2000: 22) Имеется в виду методология Case Study. В отличие от разнообразных методик регрессионного анализа, оценивающего средние эффекты независимых переменных на зависимую переменную-отклик, QCA предполагает анализ логических условий, при которых зависимая переменная принимает то, или иное значение (Mahoney, 2010: 132). Возможности QCA позволяют определять среди независимых переменных необходимые и достаточные условия для получения интересующего отклика в зависимой переменной, причем с максимальной точностью (в отличие, например, от традиционного логистического регрессионного анализа) Стоит отметить, что развитие методов регрессионного анализа также предполагает специфические модели исследовательского дизайна для решения этой проблемы - например метод Differences in Differences. Однако, в целом пока что они уступают QCA изучении взаимодействия условий и конъюнктурной причинности . Уникальными особенностями методологии QCA является способность учитывать в анализе эквифинальность Эквифинальность - динамическое свойство системы, осуществляющей движение (переход) различными путями из различных начальных состояний в одно и то же финальное состояние (опред. - Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009) и конъюнктурную причинность Конъюнктурная причинность - вид причинностных связей, при которых отдельные конфигурации условий могут совместно приводить к необходимому отклику (т.е. быть необходимыми или достаточными), в то время как их отдельные компоненты являются не нужными или недостаточными, или дают обратный результат отклика при изменении конфигурации. .

Первоначально, существенным недостатком методологии QCA была неспособность работы с непрерывными величинами - базовый метод таблиц истинности Crisp Sets QCA работал исключительно с дихотомическими параметрами - т.е. предполагающими лишь два состояния переменных - «истинно» и «ложно». Однако предложенная в 2000 году более продвинутая версия метода - Fuzzy Sets QCA позволила работать с категориальными данными, в т.ч. полученными на основе обычных непрерывных измерений.

Описание метода

Метод Fuzzy Set QCA основан на алгербе Буля Джордж Буль - британский математик и логик XIX века, разработавший систему алгебраических отношений между дихотомическими переменными (высказываниями, имеющими форму истинности и ложности) и подразумевает анализ соотношений между откликом и предполагаемым набором условий его возникновения. Для этого эмпирические данные о взаимоотношении условий и отклика приводятся формат т.н. таблиц причинности Англ. Casual Sets прямо можно перевести как причинностные сеты, однако используемый перевод «таблицы причинности» более прост для восприятия. , где для каждого объекта наблюдения в выборке указаны соответствующие значения истинности или ложности каждого из рассматриваемых условий и отклика. Модель Fuzzy Sets предполагает, что истинность и ложность может принимать непрерывные значения от 0 до 1. Непосредственный процесс преобразования исходных данных в значения соответствия Англ. Membership Score - дословный перевод «значение участия» условий и отклика в таблицу причинности в QCA Fuzzy Set называется калибровкой. После этого происходит центральная часть метода QCA - анализ всех возможных комбинаций условий с помощью базовой таблицы истинности. Как уже было отмечено выше, метод QCA на основании количественных данных дает возможность определить комбинации различных условий, при которых отклик принимает необходимое значение. Для этого - по каждому возможному логическому решению в таблице истинности рассчитываются значения Устойчивости и Охвата (англ. Consistency и Coverage) для отдельных решений.

Устойчивость в модели QCA Fuzzy Sets рассчитывается как сумма минимального из значений условия и отклика для каждой строки в таблице причинности (т.е. для каждого объекта наблюдения в выборке), деленая на сумму значений условия для каждой строки той же таблицы.

Где X - значения соответствия условия в каждой строке таблицы причинности, а Y относится к значению соответствия отклика той же строки в таблице.

Таким образом, параметр устойчивости принимает значения от 0 до 1, где максимальное значение указывает на наличие положительной взаимосвязи между условиями и откликом во всех объектах выборки. На достаточно большой выборке или при сложной комбинации условий, высокое значение устойчивости можно интерпретировать как очень малую вероятность случайности взаимосвязи между условием и откликом.

Охват в модели QCA Fuzzy Sets рассчитывается как сумма минимального из значений условия и отклика для каждой строки в таблице причинности), деленая на сумму значений отклика для каждой строки той же таблицы.

Где X - значения соответствия условия в каждой строке таблицы причинности, а Y относится к значению соответствия отклика той же строки в таблице.

Таким образом, параметр охвата также принимает значения от 0 до 1, где максимум означает, что данное логическое решение представлено на всех объектах выборки. Обратно при низком значении охвата данное логическое условие или комбинация условий демонстрируется на небольшом числе кейсов и вероятно является особым случаем, который нельзя генерализовать на всю совокупность изучаемых явлений.

После построения таблиц истинности исследователь определяет минимальный для всех возможных логических решений уровень устойчивости, с которой решение приводит к получению необходимого отклика. Обычно, управление уровнем устойчивости означает trade-off между большей устойчивостью принятых решений, и числом наблюдений, которые охватывает такое решение.

Метод Fuzzy Set QCA идеально подходит для исследования комбинаций условий участия демократий в военных операциях в рамках предложенной выше теоретической модели Для практических расчетов была использована версия программного обеспечения fsQCA 2.0

Использована открытая версия дистрибутива, доступная на официальном сайте.

Исходные данные и операционализация

Как уже было отмечено выше, одной из главных задач данного исследования, является проверка объясняющей логики на альтернативных, более полных данных, не использовавшихся ранее в исследованиях демократического мира. В то время как классические эмпирические исследования демократического мира, проведенные в 1980-х и 1990 гг., а также и ранние исследования подхода «раскрытие демократий» опирались на данные проекта Correlates of War, в частности на базу данных милитаризованных межгосударственных диспутов (MID) Имеются в виду все столкновения между государствами с применением военной силы - Militarized Interstate Disputes в терминологии проекта Correlates of War (Maoz и др., 2018). Концепция MID была впервые предложена Ч. Гохманом и З. Маозом в 1984 году (Gochman и Maoz, 1984) и на сегодняшний день является общепринятой в исследованиях международных отношений (IR)., представленное здесь исследование, предлагает рассмотрение не столько межгосударственных военных конфликтов, сколько военные операции в более широком смысле. Под военным операциями здесь понимается не только непосредственно военные действия в виде, например, интервенций в другие страны, или территориальных диспутов, переходящих в ограниченное применение силы, сколько любая операция, предполагающая дислокацию и развертывание военного персонала, вооружения и техники, а также строительство инфраструктуры, в которой участвуют вооруженные силы. Единственным исключением в данной концептуализации являются наблюдательные миссии, ограниченные численностью персонала не более 50-ти человек. В курсовой работе 2018 года был проведен анализ 6 операций в 1995, 1999, 2001, 2003, 2011 и 2015 гг. Представленное здесь исследование охватывает 20 лет в период с 1995 по 2015 год. Следует отдельно отметить, что используемые временные рамки продиктованы доступными в наличии источниками.

В качестве источников данных для участия демократий в различных военных операций используются два основных источника. Главным из них является агрегированная база данных по иностранному базированию персонала, созданная на основе 20 книг-справочников ежегодников The Military Balance с 1995 по 2016 год В 2006 году было выпущено два выпуска The Military Balance, май 2006 и октябрь 2006 года. В данной работе используется только данные октябрьского выпуска. , составляемого Международым Институтом Стратегических Исследований IISS International Institute of Strategic Studies. Среди прочей информации и военной статистики, справочники предоставляют подробную информацию о списке актуальных военных операций для каждой страны, а также численность военного персонала, задействованного в каждой отдельной информации. Сложив число операций с соответствующим числом персонала, а также использовав данные по общей активной численности вооруженных сил для каждой страны вручную были рассчитаны значения

1) Количество активных военных операций за рубежом

2) Совокупное доля персонала вооруженных сил, задействованного во всех этих операциях.

Оба параметра были рассчитаны по двум разным методикам с использованием двух пороговых значений минимальной численности военной операции в 50 и 1000 человек. Первая оценка «засчитывала» за действующую военную операцию любое базирование за рубежом от 50 человек и более, в то время как вторая оценка ограничивала минимальный военный контингент в 1000 человек.

В итоге, однако в данной работе представлены результаты анализа данных, собранных только по первой методике - это связано с тем, что большинство стран просто не могут позволить себе выделять столь многочисленный персонал и обходятся миссиями гораздо меньшего масштаба. Все оценки были рассчитаны с 1995 по 2015 год, однако в расчетах QCA анализа использовались оценки сальдо, т.е. изменения в значениях с предыдущего года. Это связано с исследовательской задачей метода - необходимо понять, как институциональные факторы влияют на инициацию новых операций, а также на динамику в ротации персонала.

Вторым источником данных является база данных UCDP Database - Uppsala Conflict Data Program, известная геоагрегированная база данных, систематизирующая информацию о регулярных случаях организованного насилия, к которым в т.ч. относятся военные конфликты. Этот источник стал доступен для публичного пользования в 2010-е годы, и пока что не привлек пристального внимания исследователей демократического мира, опирающихся на более традиционные данные проекта COW или же использующие детальную информацию по отдельным военным операциям. База UCDP отличается своим «нисходящим» подходом к сбору данных - в частности этот процесс предполагает проверку и систематизацию сведений об отдельных инцидентах применения организованного насилия, которые впоследствии соотносятся с контекстом более широкого конфликта. Так, например, в качестве базовой единицы UCDP может рассматривать инцидент боевых действий в определенном населенном пункте, который затем причисляется конкретному военному конфликту, происходящему в этот момент в регионе. Это позволяет получить довольно полную картину отдельных инцидентов применения военной силы, при этом уходя от рассмотрения исключительно межгосударственных диспутов. База данных UCDP включает данные по межгосударственным конфликтам, внутренним конфликтам и внутренним конфликтам с иностранным вмешательством. Для анализа использовались первая и третья категория.

Основная задумка исследовательского дизайна, предполагает, что два типа операционализации военного участия дополняют друг друга. Данные IISS Military Balance не содержат прямой информации о непосредственном участии военного персонала в боевых действиях, в то время как данные UCDP игнорируют существенное число военных операций, где боевые действия потенциально возможны, но не наблюдаются. Таким образом, использование двух массивов одновременно позволяет добиться больше устойчивости результатов.

Отдельно следует отметить, что участие разных стран в военных операциях распределено очень неравномерно. Ряд развитых демократий с крупными, высоко-боеспособными силами, обладающие логистическими ресурсами для транспортировки военного контингента на большие расстояния, де-факто могут инициировать и поддерживать множество операций одновременно. В процессе кодирования и калибровки данных для QCA анализа можно было учесть большую вариацию между демократиями, задав высокий порог «участия» в операции. Однако в контексте поставленной задачи, учитывая опыт курсовой работы 2018 года, было принято решение выставить всем странам, инициировавшим хотя бы одну новую операцию максимальное значение участия. Таким образом, вариация материально-технических ресурсов разных демократий не окажет определяющего влияния на расчеты устойчивости, хотя конечно полностью исключить такое влияние невозможно. Армии одни демократий де-факто сильнее других, и это будет учитываться в интерпретации результатов и в общих выводах к исследованию. Оценки для зависимой переменной были переведены в формат QCA анализа и представлены в бинарных значениях «0» и «1», где ноль означает отсутствие новых инициированных операций, а единица - наличие хотя бы одной инициированной операции в соответствующем году. Оценки для сальдо доли персонала, задействованного в операциях за рубежом, были нормированы по среднему значению выборки за каждый год. При это страны, со значением сальдо доли персонала превышающем среднее по выборке, в логике QCA анализа получали максимальное значение, равное «единице». Использование среднего значения для нормировки также обосновывается большой вариацией в интенсивности операций разных демократий - так перемещение например персонала американских вооруженных сил, или контингента армии Фиджи Уникальный кейс небольшого островного государства с очень маленькой армией, не превышающей 3500 человек, из которых более 80% постоянно находятся за рубежом в составе миротворческих сил ООН. Участие в таких операциях является важной статьей государственного дохода Фиджи сильно завышает максимальное значение по выборке иногда на порядки превосходящее среднее значение.

Параметр парламентских полномочий Ex Ante вето используется в том же формате, как было описано в Главе 3. Данные о парламентских полномочиях демократий даны в соответствии с оценками, обоснованными в Таблице 3. Недемократическим государствам с оценкой индекса Polity 4 «5» и ниже автоматически присваивается оценка парламентских полномочий - «0».

Специальные формальные процедуры, упрощающие участие в международных операциях были операционализированы с помощью информации, взятой из справочников IISS Military Balance, верифицированные с помощью информации из исследований Мелло (2014) и Питерсона (2010), где подробно обсуждаются особенности законодательства. К странам, имеющим особые процедуры участия в международных операциях под эгидой ООН и НАТО относятся: Австрия, Чехия, Эстония, Латвия, Болгария, Венгрия и Таиланд.

Параметры, оценивающие степерь консолидации власти в парламенте - эффективное число партий, поляризация и сила правящей коалиции операционализированы с помощью последней версии Базы Данных Политических Институтов (Database of Political Institutions, 2017) - базы данных представляющую информацию о механизмах сдержек и противовесов, сроках полномочий исполнительной власти, партийной идентификации парламентских и оппозиционных фракций, фрагментацию оппозиции и правительственных партий и другие сведения. Этот источник предоставляет наиболее подробные и полные данные по составу парламента и исполнительной власти и широко используется в исследованиях в политической науке.

Эффективное число партий - выражено через прокси-параметр GovFrac (Government Fractonalisation), оценивающий вероятность, что два случайных члена правительственной коалиции относятся к разным политическим партиям. Поскольку параметр исходно представляет вероятность от нуля до единицы, дополнительная калибровка для его включения в Fuzzy Set не требовалась. Идеологическая поляризация выражена через параметр Polariz (Political Polarization), оценивающий наличие поляризации между правым и левым флангом идеологического спектра от 0 до 2, где значение “0” предлагает отсутствие поляризации, а значение “2” - максимальную поляризацию. В процессе калибровке все значения переменной были нормированы от нуля до единицы. Сила правящей коалиции выражена через параметр GVS (Seats Share of Government Parties), оценивающий долю партий, входящих в правящую коалицию в процентах. В ходе калибровки, процентные значения были заменены на долю от нуля до единицы.

Пороговые значение военных возможностей были операционализированы через два параметра: пороговое значение численности персонала и пороговое значение военного бюджета. Источниками для операционализации являлись данные об активной численности персонала из справочников IISS Military Balance (1995-2015), а также статистика оборонных расходов, собираемая Стокгольмским Институтом Исследования Проблем Мира (SIPRI). В процесс кодирования и калибровки были взяты значения, нормированные по среднему арифметическому. Для прохождения порога, государство должно набрать не меньше 10% от среднего значения по выборке.

Членство демократий в НАТО, а также других военно-политических соглашениях, в т.ч. двухсторонних операционализировано c помощью базы данных проекта Correlates of War: Formal Alliances (v4.1). Участие государства в любом оборонительном соглашении Подробнее, см. Gibler - 2008 кодируется как единица (1). Соответственно отсутствие членства в альянсе кодируется как ноль (0).

Результаты QCA анализа

Основная задумка QCA анализа состоит в тестировании различных комбинаций входящих условий - логических решений - на проявление определенного отклика. Исходя из предложенной в Главе 2 теоретической модели, для проверки были сформулированы следующие логические решения:

1) Преодоление порогов (=Порог по персоналу + Порог по бюджету)

2) Наличие Ex Ante Вето + Преодоление порогов

3) Наличие Ex Ante Вето + Высокое ЭЧП + Союзники + Преодоление порогов

4) Наличие Ex Ante Вето + Высокая поляризация + Союзники + Преодоление порогов

5) Наличие Ex Ante Вето + Большинство в парламенте + Союзники + Преодоление порогов

6) Ex Ante Вето + Высокая поляризация + Большинство в парламенте + Преодоление порогов

7) Наличие Ex Ante Вето + Большинство в парламенте + Союзники + Преодоление порогов + Наличие упрощенных процедур

В первую очередь рассмотрим действие базового фильтра парламентского вето, как единственное условие инициации демократиями военного конфликта. На рисунке 3 представлен график значений устойчивости Решения №2 «Наличие Ex Ante Вето + Преодоление порога боеспособности» с 1996 по 2015 гг.

Как можно заметить, значения устойчивости находятся на невысоком уровне, варьируясь примерно между значениями 0,07 и 0,4. Это означает, что множество стран, в которых парламент не обладает полномочиями контроля над военными операциями, инициируют новые операции. Абсолютно аналогичный результат получается и при расчетах на данных UCDP (см. «Рисунок 4»). Отдельно отметим, что расчеты по порогам как независимому решению дают высокую устойчивость решений на отклик «отсутствие миссии»

Рисунок 3. Значения устойчивости для Решения №2 на данных IISS по числу инициированных операций

Рисунок 4. «Значения устойчивости для Решения №2 на данных UCDP по числу инициированных конфликтов»

В логическом решении №3 в модель введены два дополнительных условия:

1) Высокая фракционализация (ЭЧП) правительственных партий

2) Наличие у демократий союзников

Результаты расчетов представлены на Рисунке 4 и Рисунке 5:

Рисунок 5. «Значения устойчивости для Решения №3 на данных UCDP по числу инициированных конфликтов»

Рисунок 6. «Значения устойчивости для Решения № на данных IISS по числу инициированных операций»

Как можно заметить значения устойчивости логических решений значительно выросли и составляют от 0,6 до 0,7 по расчетам на данных UCDP и от 0,7 до 0,9 на данных IISS. Это означает, что для более крупных военных конфликтов, увеличение числа вето-игроков в парламенте зачастую приводит к отсутствию инициированных операций. В тоже время для более гибких оценок IISS значения устойчивости гораздо выше, с сохранением той же тенденции. По-видимому, лояльность альянсу в данном случае упрощает задачу принятия консолидированного решения.

Рассмотрим теперь результаты расчетов по логическим решениям, принимающим во внимание факторы консолидации внутри парламента, частности:

Решение №4 «Наличие Ex Ante Вето + Высокая поляризация +

+ Союзники + Преодоление порогов»

Решение №5 «Наличие Ex Ante Вето + Большинство в парламенте +

+ Союзники + Преодоление порогов»

Графики значения устойчивости решения на данных UCDP и IISS Military Balance представлены на Рисунке 6 и Рисунке 7

Рисунок 7. «Значения устойчивости для Решения №4 на данных UCDP по числу инициированных конфликтов»

Как можно заметить значения устойчивости для решения, учитывающего параметры консолидации внутри парламента резко возросли. Что интересно, максимальные значения устойчивости довольно четко соотносятся с крупнейшими операциями НАТО, это операция НАТО против Югославии в 1999 году, Вторжение в Афганистан в 2001 году, Вторжение в Ирак в 2003 году и операция в Ливии в 2011 гг. (значение устойчивости равно «1» - это означает, что все члены НАТО, имеющие право Ex Ante Вето и обладающие парламентским большинством, инициировали минимум одну операцию. Отметим, что результат на данных IISS показывает несколько более высокие оценки, что связано в первую очередь с большим числом учитываемых операций.

Рисунок 8. «Значения устойчивости для Решения №4 на данных на данных IISS по числу инициированных операций»

Наиболее важным в комбинации условий данных решений по-видимому является фактор членства в Альянсе - альтернативное решение, включающее исключительно механизмы внутреннего вето, показывает значительно более низкие значения устойчивости. На Рисунке 8 и Рисунке 9 можно увидеть результаты рассчитанных значений устойчивости для решения:

Решение №6 «Ex Ante Вето + Высокая поляризация + Большинство в парламенте + Преодоление порогов»

Рисунок 9. «Значения устойчивости для Решения №6 на данных UCDP по числу инициированных конфликтов»

Можно обратить внимание на необычно низкие значения устойчивости решения в 1998 году, что по связано сочетанием необычно высоких значений идеологической поляризации при сравнительно небольшом числе инициированных операций в год в среднем по выборке. Еще одни трендом является постепенное снижение устойчивости решений, включающих в себя переменную поляризации - опять-таки это проявление тенденции роста значений поляризации, не отражающееся на числе инициированных операций.

В целом можно заметить, что на всей выборке в целом, устойчивость решений, учитывающих только механизмы парламентского мира снижается. Значения устойчивости ниже 0,7 не указывают на наличие какой-либо логической взаимосвязи между комбинацией условий и откликом в виде участия в военной операции.

Как можно заметить, принципиальной вариации между используемыми данными, хотя значения устойчивости результатов для оценок, рассчитанных на сальдо военного персонала за рубежом оказываются систематически ниже.

Для более общего сравнения результатов между разными зависимыми переменными были рассчитаны корреляции оценок устойчивости и охвата на двух массивах по всем решениям (см. Таблица 4).

Рисунок 10. «Значения устойчивости для Решения №6 на данных IISS по доле персонала за рубежом»

Как можно заметить, значения корреляции между долей персонала за рубежом, и зависимыми переменным новых операций (по данным IISS и UCDP) - ниже, что вероятно связано и различной природой данных. Увеличение доли персонала может происходить в рамках уже инициированных операций, в результате плановой ротации или сокращения совокупного персонала.

Таблица 4

Средние показатели корреляции рассчитанных показателей охвата и устойчивости на трех массивах данных

Зависимая переменная	Средняя корреляция значений устойчивости между аналогичными оценками на разных данных	Средняя корреляция значений охвата между аналогичными оценками на разных данных
IISS Military Balance New Deployments // IISS Military Balance Personnel Share Saldo	0.5802	0.7826
IISS Military Balance New Deployments // UCDP New Conflicts	0.8935	0.9441
IISS Military Balance Personnel Share Saldo // UCDP New Conflicts	0.5746	0.7246



Значения охвата по всем семи решениям на положительный отклик инициации военной операции остаются неизменно невысокими - не более 20% выборки, в среднем гораздо меньше. Это связано с тем, что число демократий, участвующих в конфликтах сравнительно невелико. Низкие оценки охвата наблюдаются на всех трех массивах данных, в особенности на данных UCDP (т.к. общее число конфликтов там существенно ниже).

Рисунок 11. «Значения охвата для Решения №3 на данных IISS по доле персонала за рубежом»

Рисунок 12. «Значения охвата для Решения №7 на данных IISS по числу инициированных операций»»

Наконец отдельно рассмотрим последнее решение №7 - расчеты устойчивости представлены на Рисунке 11:

«Наличие Ex Ante Вето + Большинство в парламенте + Союзники +

+ Преодоление порогов + Наличие упрощенных процедур»

Данное решение показывает стабильно наиболее высокую устойчивость. Это объясняется тем, что небольшое число демократий, принявших специальное законодательство, упрощающее процесс принятия решений для международных операций, активно участвуют в различных международных миссиях. Тем не менее, по тем же причинам значениях охвата очень невелики, так что вероятно такой вывод сложно генерализировать на большее число стран.

Подводя итоги, можно отметить, что обобщенный анализ по методу Fuzzy Set QCA продемонстрировал высокую устойчивость в предложенной модели консолидированного парламентского мира. Во всех логических решениях наличие компонента полномочий Ex-Ante вето и низкий уровень взаимодействия вето-игроков в парламенте устойчиво следует участие демократии в военной операции. Это согласуется с результатами аналогичных исследований полномочий блокирования решений исполнительной власти легислатурами (например, Wagner, 2018). Тот факт, что принятия решений о военном участии зачастую происходит даже при формальном наличии полномочий Ex Ante вето соответствует современной литературе о наличии дефицита демократической подотчетности (Born, Fluri, Lunn, 2003; Bono 2005; Wagner, 2006a, 2006b).



Заключение

Полученные в представленном исследовании результаты положительно свидетельствуют в пользу модели парламентского мира. Предложенная объясняющая логика механизмов консолидации парламента в условиях наличия или отсутствия полномочий Ex Ante вето демонстрирует гораздо лучшие результаты по сравнению с базовой моделью, предложенной Патриком Мелло. Эмпирическая проверка инициации конфликтов с развертыванием военных контингентов за рубежом показала по большей части схожую картину, с прошлогодним исследованием участия демократий в 6 операциях НАТО. Также, как и в курсовой работе 2018 года, значительную роль в инициации конфликта играет членство в НАТО. По крайней мере чисто эмпирическая трактовка демонстрирует, что демократии склонны участвовать в конфликтах не в одиночку, а будучи частью большой коалиции. Зачастую лояльность союзниками при участии в совместных операциях способствует консолидированному принятию решения даже при наличии у парламента полномочий вето.

В тоже время модель консолидированного парламентского мира обладает явными преимуществами в оценке вариации участия между разными демократиями в операциях, в том числе среди членов НАТО. Исследование динамики участия демократий в военных операциях демонстрирует, что механизмы причинностной логики парламентского мира не являются стационарными. На практике государства постоянно видоизменяют и адаптируют собственные процедуры принятия решений под необходимые им задачи, зачастую находя баланс между желаемым уровнем демократической подотчетности развертывания вооруженных сил и скоростью процесса принятия решений, для того чтобы поддерживать определенные стандарты НАТО.

Сравнение результатов данного исследования, с параллельными работами по изучению механизмов парламентского мира, демонстрирует, что причинностные механизмы лояльности альянсу могут иметь более сложную структуру. Так, например работы Тима Хизбрука (2016; 2017) Haesebrouck, 2016a; 2016b; 2017 демонстрируют наличие устойчивой взаимосвязи между соответствием уровня оборонных расходов стандартам НАТО и участием в операциях. Очевидно, что ряд западных демократий демонстрируют лояльность непропорционально собственным военным возможностям. Это предоставляет широкое поле для дальнейших исследований. Также под вопросом остается внутренняя вариация между разными типами военно-политических блоков и двухсторонних альянсах. Судя по всему, демократии, имеющие только прямые соглашения с другими демократиями менее склонны к участию в международных операциях.

Использованные в работе оригинальные массивы данных, в частности оценки вето-полномочий парламента, а также участия государств в военных операциях за рубежом также предоставляют довольно широкий инструментарий для дальнейших исследований. Так интерес представляет категоризация военных операций по наличию мандата международной организации, степень эскалации боевых действий и наличие боевых потерь.

Определенные ограничения представленной здесь работы состоят в использованных здесь данных проекта Database of Political Institutions.

К сожалению, использованные параметры для оценки вето-игроков внутри парламента все еще представляют собой прокси-переменные. Дальнейшего прорыва в исследовании взаимодействия вето-игроков в легислатурах можно добиться, интегрируя в теоретическую рамку парламентского мира последние достижения в исследовании взаимодействия партийных коалиций и реального распределения власти между различными фракциями.

«Раскрытие черного ящика демократии» - трудный и постепенный процесс. Он требует применения новых продвинутых эмпирических методов, поиска более полных и детальных баз данных и дальнейшее усовершенствование существующих теоретических моделей. Тем не менее прогресс в развитии теории демократического мира за последние двадцать лет очевиден - от нормативных и громоздких конструкций теория международных отношений переходит к более конкретной и изящной логике, в действительности объясняющей международные отношения, а не предписывающих какими они должны быть.



Список литературы

1. Abulof U. Goldman O.S., Democracy for the rescue-of dictators? The role of regime type in civil war interventions // Contemporary Security Policy. - 2016. - Т. 37. - №3. - С. 341-368.

2. Abulof U., Goldman O.S., The Domestic Democratic Peace in the Middle East //International Journal of Conflict & Violence. - 2015. - Т. 9. - №1.

3. Auerswald D.P. Inward bound: Domestic institutions and military conflicts //International Organization. - 1999. - Т. 53. - №3. - С. 469-504.

4. Gibler D. M. International military alliances, 1648-2008. - CQ Press, 2008.

5. Barbй E. The role of parliaments in European foreign policy: debating on accountability and legitimacy. - Inst. Univ. d'Estudis Europeus, Univ. Autтnoma de Barcelona, 2005.

6. Barbieri K., Schneider G. Globalization and peace: Assessing new directions in the study of trade and conflict // Journal of Peace Research. - 1999. - Т. 36. - №4. - С. 387-404.

7. Benoit, E. Defense and Economics Growth in Developing Countries, Boston, MA: Lexington Books. 1973.

8. Benoit, E. Growth and Defense in Developing Countries // Economic Development and Cultural Change. - 1978. - №26 (2). - С. 271-280.

9. Biswas, B. Defense spending and economic growth in developing countries. // Defense spending and economic growth, edited by James E. Payne and Anandi P. Sahu. Boulder, CO: Westview Press. 1993.

10. Bliss H., Russett B. Democratic trading partners: The liberal connection, 1962-1989 // the journal of politics. - 1998. - Т. 60. - №4. - С. 1126-1147.

11. Bono G. National parliaments and EU external military operations: is there any parliamentary control? //European Security. - 2005. - Т. 14. - №2. - С. 203-229.

12. Born H. Parliamentary oversight of defense in Cambodia, Indonesia, the Philippines and Thailand: Status and prospects //Dialogue and Cooperation. - 2006. - Т. 3. - С. 55-75.

13. Born H., Fluri P., Lunn S. Oversight and Guidance: The relevance of parliamentary oversight for the security sector and its reform //DCAF Handbooks. - 2003.

14. Aguja M.J., Born H. Who is Policing the Police?-The Role of Parliament in Police Governance in Asia and Europe // S&F Sicherheit und Frieden. - 2017. - Т. 35. - №2. - С. 72-78.

15. Born, H Hдngg, H, Solana J. The'double democratic deficit': parliamentary accountability and the use of force under international auspices. - Aldershot: Ashgate, 2004.

16. Brock L., Geis A., Mьller H. Introduction: The theoretical challenge of democratic wars // Democratic Wars. - Palgrave Macmillan, London, 2006. - С. 3-12.

17. Chan S. In search of democratic peace: Problems and promise // Mershon International Studies Review. - 1997. - Т. 41. - № Supplement 1. - С. 59-91.

18. Chan S., Safran W. Public opinion as a constraint against war: democracies' responses to Operation Iraqi Freedom // Foreign Policy Analysis. - 2006. - Т. 2. - №2. - С. 137-156.

19. Choi S.-Wh., Legislative Constraints: A Path to Peace? // Journal of Conflict Resolution - 2010 - №54 (3), C. 438-470

20. Chojnacki S. Democratic Wars and Military Interventions, 1946-2002: the monadic level reconsidered // Democratic Wars. - Palgrave Macmillan, London, 2006. - С. 13-37.

21. Clark D.H., Nordstrom T. Democratic Variants and Democratic Variance: How Domestic Constraints Shape Interstate Conflict // Journal of Politics. - 2005. - Т. 67. - №1. - С. 250-270.

22. Danchev A. et al. (ed.). The Iraq War and democratic politics. - Routledge, 2004.

23. Davidson J. America's allies and war: Kosovo, Afghanistan, and Iraq. - Springer, 2011.

24. De Mesquita B.B. et al. An institutional explanation of the democratic peace // American Political Science Review. - 1999. - Т. 93. - №4.

25. Dieterich S., Hummel H., Marschall S. Bringing democracy back in: The democratic peace, parliamentary war powers and European participation in the 2003 Iraq War // Cooperation and Conflict. - 2015. - Т. 50. - №1. - С. 87-106.

26. Dieterich S., Hummel H., Marschall S. Parliamentary war powers: A survey of 25 European Parliaments. - Geneva Centre for the Democratic Control of Armed Forces, 2010.

27. Dixon W.J. Democracy and the management of international conflict // Journal of Conflict Resolution. - 1993. - Т. 37. - №1. - С. 42-68.

28. Dixon W.J. Democracy and the peaceful settlement of international conflict // American Political Science Review. - 1994. - Т. 88. - №1. - С. 14-32.

29. Domke D., Shah D.V., Wackman D.B. "Moral referendums": Values, news media, and the process of candidate choice //Political Communication. - 1998. - Т. 15. - №3. - С. 301-321.

30. Doyle, M. “Liberalism and World Politics Revisited”, in C.W. Kegley Jr (ed.), Controversies in International Relations Theory (New York), 1995

31. Doyle, M., Liberalism and World Politics // American Political Science Review, 1986. - №80.

32. Doyle M.W. Three pillars of the liberal peace //American political science review. - 2005. - Т. 99. - №3. - С. 463-466.

33. Doyle, M., Ways of War and Peace: Realism, Liberalism and Socialism, New York. 1997

34. Elman M.F. Unpacking democracy: presidentialism, parliamentarism, and theories of democratic peace // Security Studies. - 2000. - Т. 9. - №4. - С. 91-126.

35. Fakiolas T.E., Fakiolas E.T. Europe's `Division'over the war in Iraq //Perspectives on European Politics and Society. - 2006. - Т. 7. - №3. - С. 298-311.

36. Goldstein J.S. Think Again: War //Foreign policy. - 2011. - Т. 188. - С. 1-9.

37. Levy J.S., Thompson W.R. Causes of war. - John Wiley & Sons, 2010.

38. Gray C.S. Categorical confusion? The strategic implications of recognizing challenges either as irregular or traditional. - Army War Coll Strategic Studies Inst Carlisle Barracks Pa, 2012.

39. Caliskan M.A Critique of Hybrid Warfare //International Conference on Military and Security Studies. - 2016.

40. Bahenskэ V. Hybrid Warfare, Wars, and Threats: A Conceptual Analysis. - 2016.

41. Fisher L. The law: presidential inherent power: the “Sole Organ” doctrine //Presidential Studies Quarterly. - 2007. - Т. 37. - №1. - С. 139-152.

42. Gasiorowski M., Polachek S., “Conflict and Interdependence: East-West Trade and Linkages in the Era of Dйtente” The Journal of Conflict Resolution, Vol. 26, No. 4 (Dec., 1982), C. 709-729

43. Gaubatz K.T. Democratic states and commitment in international relations // International Organization. - 1996. - Т. 50. - №1. - С. 109-139.

44. Geis A., Wagner W. How far is it from Kцnigsberg to Kandahar? - 2008.

45. George A.L., Bennett A. Case studies and theory development in the social sciences. - mit Press, 2005.

46. Diez T., Stetter S., Albert M. The European Union and border conflicts: the transformative power of integration //International organization. - 2006. - Т. 60. - №3. - С. 563-593.

47. Bearce D.H., Omori S. How do commercial institutions promote peace? // Journal of Peace Research. - 2005. - Т. 42. - №6. - С. 659-678.

48. Gochman C.S., Maoz Z. Militarized interstate disputes, 1816-1976: Procedures, patterns, and insights // Journal of Conflict Resolution. - 1984. - Т. 28. - №4. - С. 585-616.

49. Haesebrouck T. Democratic participation in the air strikes against Islamic State: A qualitative comparative analysis // Foreign Policy Analysis. 2016. - С. 35.

50. Haesebrouck T. EU member state participation in military operations: дис. - Ghent University, 2016.

51. Hellmann G., Herborth B. Fishing in the mild West: democratic peace and militarised interstate disputes in the transatlantic community //Review of international studies. - 2008. - Т. 34. - №3. - С. 481-506.

52. Henderson G.P. The public and peace: the consequences for citizenship of the democratic peace literature / International Studies Review. - 2006. - Т. 8. - №2. - С. 199-224.

53. Hildebrandt T. et al. The domestic politics of humanitarian intervention: Public opinion, partisanship, and ideology //Foreign Policy Analysis. - 2013. - Т. 9. - №3. - С. 243-266.

54. Hobolt S.B., Klemmensen R. follow the leader? divergent positions on iraq in denmark and ireland //European Political Science. - 2003. - Т. 3. - №1. - С. 41-46.

55. Houghton D.P. The role of self?fulfilling and self?negating prophecies in international relations //International Studies Review. - 2009. - Т. 11. - №3. - С. 552-584.

56. Ireland M.J., Gartner S.S. Time to fight: Government type and conflict initiation in parliamentary systems //Journal of Conflict Resolution. - 2001. - Т. 45. - №5. - С. 547-568.

57. Kaarbo J., Beasley R.K. Taking it to the extreme: the effect of coalition cabinets on foreign policy //Foreign Policy Analysis. - 2008. - Т. 4. - №1. - С. 67-81.

58. Kant I. 1972 // The Perpetual Peace. - 1795.

59. Vanhanen T. Prospects of democracy: A study of 172 countries. - Psychology Press, 1997.