Украина: испытание майданом

Однако взвешенный анализ показывает, что это утверждение ныне далеко от истины. Уходя от оценок украинских экспертов, которых при желании кто-то мог бы обвинить в политической ангажированности, обратимся к независимому анализу известного российского экономиста Андрея Илларионова. Проанализировав региональную структуру распределения населения и экономической активности в современной Украине, он пришел к выводу, что в последние два десятилетия между макрорегионами Украины (Запад и Центр в сравнении с Востоком и Югом) произошли весьма серьезные, можно даже сказать, тектонические сдвиги.

Это видно, прежде всего, по динамике Валового регионального продукта (ВРП). Так, за его словами, “за 17 лет кумулятивный экономический рост на Западе и в Центре был почти вдвое более быстрым (прирост ВРП на 60,7 %), чем на Востоке и Юге (на 35,2 %). Прирост производительности труда на Западе и в Центре также был более высоким, чем на Востоке и Юге, так что относительные уровни производительности труда (относительно среднего уровня по Украине) поменялись на противоположные. Если еще в 1995 г. Восток и Юг имели более высокий показатель ВРП на душу населения, чем Запад и Центр (101,6 % против 98,5 %), то в 2012 г. уже Запад и Центр заметно опережали по этому показателю Восток и Юг (на 9,1 %, 104,3 % против 95,2 %). Изменение соотношений в межрегиональных уровнях доходов на душу населения происходили в том же направлении, однако с заметным запаздыванием по времени и масштабам. Опережение Запада и Центра над Востоком и Югом является минимальным (на 2 %). Таким образом, можно сказать, что в настоящее время перераспределение финансовых потоков идет, похоже, с Запада и Центра в пользу Востока и Юга. Тем не менее, изменения демографической макроструктуры Украины соответствуют изменениям в структуре экономической активности. Если в 1992 г. на Западе и в Центре проживало 51,4 % всего населения страны, то в 2012 г. этот показатель увеличился до 52,9 %” ' [16].

Данные украинских СМИ подтверждают эту тенденцию. К примеру, Донецкая область за первые полгода 2013-го получила из госбюджета больше, чем ему отдала. Обогнал ее в этом только Киев. В то же время Львовская область перечислила в госбюджет на 356 миллионов гривен (80 миллионов долларов) больше, чем получила от него. На одного донетчанина на шесть месяцев прошлого года пришлось 2 126 гривен, перечисленных области из госбюджета, а на каждого львовянина - 140 гривен. В бюджете 2014 года на поддержку шахт в Донбассе опять предусмотрено около 16 млрд грн., да и восстановление инфраструктуры (дороги, объекты ЖКХ) также происходит за счет госбюджета. Без поддержки центра Донбассу пришлось бы очень туго. В итоге, как подсчитали журналисты, реальных “кормильцев” в Украине осталось только три - Харьковская, Днепропетровская и Полтавская области. При этом последнюю область в привычном понимании уж никак нельзя было отнести к “востоку” страны [17].

Приведенные данные в какой-то степени отражают и объясняют тот политический сдвиг, который произошел в Украине после “крещенского противостояния” 19 января 2014 года, когда “Правый сектор”, проигнорировав предостережения лидеров мирного Евромайдана, перешел к силовому противостоянию с бойцами “Беркута”. Эти события, судя по всему, напрямую были связаны и с захватом зданий областных администраций во Львове, Ровно, Ивано-Франковске и в Тернополе, а также последовавшими за ними событиями на Волыни, в Черновцах, на Полтавщине и в Черкасах. Некоторые политологи тут же дали оценку этим акциям: их следует рассматривать не как свершившийся сепаратизм, “но как возможное начало процесса, который может окончиться переустройством Украины по типу конфедерации или федерации” [18].

Есть ли в этих действиях желание развалить страну, или же “общность исторической судьбы” Украины возобладает, и стороны не перешагнут “красную линию”? Эксперты высказывали различные версии, но преимущественно они сводились к тому, что риск распада, хотя и незначительный, все же постоянно присутствует. Речь шла о возможном силовом сценарии развития событий и варианте введения в Украине чрезвычайного положения. Но все же, и при существующем на январь - начало февраля 2014 года состоянии практически все эксперты сходились в том, что разделение страны при существующем положении не выгодно никому.

За территориальное единство на пути евроинтеграции в период силового противостояния выступили и украинские олигархи. В упомянутом выше интервью от 13 декабря Ринат Ахметов призвал политиков сесть за стол переговоров, дабы не допустить возможного раскола страны: “Я убежден, что сейчас, в сложный момент для нашей страны, очень важно иметь холодные головы и взвешенный подход. Одним словом, должен победить здравый смысл. Я - за сильную, независимую и целостную Украину. Мы - одна страна, и ее делить не нужно. Я - за стол переговоров. Чтобы политики, власть, оппозиция, моральные лидеры страны сели за стол переговоров и приняли то решение, которым мы будем гордиться. Повторюсь, гордиться, а не стыдиться. То решение, от которого выиграет Украина и каждый украинец как в краткосрочной, среднесрочной, так и долгосрочной перспективе. Этот стол я бы назвал столом мира, компромисса и будущего нашей страны. И пусть за этим столом политики потеряют свои рейтинги. Но самое главное, чтобы рейтинг Украины пошел вверх” [19].

Такая постановка вопроса соответствовала злобе дня. Национальная идентичность Украины - центральный вопрос, которым была пропитана вся атмосфера Майдана. Этот вопрос постоянно присутствовал в ситуации конфликта, и еще долго будет присутствовать за всеми последующими событийными перипетиями. Вопрос стоит даже шире: ныне идет глубинный поиск цивилизационной идентичности “проекта будущего” перед вызовом все более глобализирующегося мира. Но вразумительного ответа на этот вызов пока нет, да и вряд ли он будет предложен кем-то в обозримом будущем. Его пока что не предложила ни западная, ни восточная цивилизации. Этот путь Украина будет искать для себя сама.

Тренд национальной идентичности

Стало общим местом в социальных науках положение, что национальная идея не может быть воплощена в каком-то документе или законе, а является “ежедневным плебисцитом” в плоскости кардинальных вопросов национальной идентичности: “позади - наследие славы и раскаяние, впереди - общая программа действия” (Э. Ренан). Ежедневный плебисцит - это постоянное обсуждение страной своих проблем и перспектив. Долгое время в Украине вместо общественного диалога практиковалась парочка политических ток-шоу, где специально отобранные политики спорили друг с другом с перерывом на рекламу. Временами это зрелище было просто захватывающим, но гнусным по существу - оно не имело никакого отношения к диалогу власти и народа. Этот эрзац призван был растлить процесс формирования политической нации и подвести к выводу о несостоявшемся украинском государстве. Что можно говорить о народе, который не то что не имеет общей программы действий, но даже и не представляет себе, какой она должна быть? А эти ток-шоу регулярно подводили к выводу о бессмысленности политической трескотни.

Евромайдан перечеркнул эти домыслы в главном: гражданское общество показало, что оно переросло своих политиков - как представителей власти, так и “наказных атаманов” реестровой оппозиции. Не преуспев в процессе выработки “идентичности проекта будущего” - это еще предстоит сделать новым лидерам страны - гражданское общество берегло и приумножало тот морально-нравственный императив, который так удивлял зарубежных представителей СМИ. Обывателю, как доморощенному, так и европейскому, стало ясно, что за сотню долларов люди не пошли бы через пламя пылающих шин на смерть от пули наемных снайперов. Они шли отстаивать свою честь и достоинство. Именно поэтому сейчас их и пытаются ошельмовать, навешивая ярлыки “бандеровцев” и “фашистов”. Именно поэтому на востоке и юге Украины не утихает война национальных флагов, когда украинские символы государственности силовыми методами меняют на символы соседнего государства.

Национальные символы для украинцев в процессе становления как “идентичности сопротивления”, так и “идентичности проекта будущего” играют первостепеннейшую роль. Свидетельство этому - драматические события Евромайдана, когда ежедневно, а особенно в минуты силовых штурмов спецназовцев люди погибали под пение национального гимна. И это была не телевизионная картинка - на карту была поставлена жизнь своя, детей и их будущего.

Что нам скажет на этот счет социологический опрос, проведенный наиболее авторитетным в Украине Центром Разумкова в 2012 году, когда мы еще утешали свою душу обстановкой “стабильности”? На поставленный вопрос - “Как Вы относитесь к наведенным атрибутам независимого украинского государства?” - ответы “горжусь” или “отношусь положительно” были следующие (в порядке очередности): (1) флаг Украины - 37,9 % и 56,2 %; (2) Герб Украины - 29,9 % и 57,6 %; (3) Гимн Украины - 30,1 % и 52,2 %; (4) Украинская гривна - 22,8 % и 67 %; (5) Государственный украинский язык - 35,8 % и 54,7 %. То есть, для свыше 90 % украинских граждан национальные символы были или предметом гордости, или же к ним относились положительно. Не является ли это свидетельством видения украинской государственности как “своей”. И это в то время, когда в общественном мнении требовательность к государству на пути евроинтеграции постоянно возрастает, а социальная политика государства все чаще подвергается острой критике со стороны нарождающегося гражданского общества [20].

Ориентируясь на построение социально ответственного государства европейского типа, украинцы довольно трезво и взвешенно оценивают свои шансы и перспективы на пути евроинтеграции из-за массы нерешенных социально-экономических и политических проблем. Снова обратимся к социологическим опросам. На вопрос - “Является ли Украина европейским государством?” - утвердительно ответили “да”: 76,6 % - “в географическом смысле”; 58,3 % - “в историческом”; 41,9 % - “в культурном”; 23,6 % - “в политическом”; 17,1 % - “в социальном”; 12,7 % - “в экономическом”. То есть, население Украины отчетливо понимает, что для достижения социально-экономических, политических и культурных параметров, присущих современной Европе, нашей стране придется приложить немало сил и старания [21].

Тем не менее, нельзя не отметить, что и “оранжевая революция” 2004-2005, и Евромайдан 2013-2014 годов послужили большим толчком к преодолению имперского прошлого, к переориентации на евроинтеграцию. Процесс этот еще предстоит осмыслить, но пока, лишь для иллюстрации (хотя на этом кто-то и попытается спекулировать), узнаваемым образом этого процесса преодоления прошлого может послужить хотя бы массовый демонтаж памятников Ленину. Конечно, все эти памятники (как и их демонтаж) всего лишь миф, но за этим мифом стоит такое весомое понятие как сплочение народа вокруг какого-то определенного символа. Евромайдан показал, что сегодня таким символом является не Ленин, а национальный гимн и флаг, а также флаг Европейского Союза. И это событие переломное, которое обозначает начало отсчета какого-то нового этапа - тревожного времени ожидания перемен. Ведь собрались люди для решения не столько идеологических, сколько своих насущных жизненных вопросов.

Уверен, что российскому читателю несложно вникнуть в сущность этих вопросов. Социологические опросы последних лет показывали, что и украинцев, и россиян, волновали, прежде всего, одни и те же социально-экономические проблемы. Наиболее важные из них - экономические. Однако, для украинцев эти проблемы были намного острее: разрыв составлял практически 30 %: на них акцентировало внимание 78 % украинцев и 48 % россиян. Острота экономических вопросов стала определяться уже в первые годы президентства Януковича. Если в марте 2010 года сразу же после президентских выборов 46 % украинцев надеялись, что их благосостояние будет улучшаться, то уже в декабре пошла полоса разочарований - цифра ожиданий сократилась до 16 %. Показательно, что в разрезе регионов показатели разочарований практически не отличались: ухудшения своего положения ожидали 26 % жителей запада-центра и 24 % жителей юго-востока [22].

Два года спустя ситуация не улучшилась. Летом 2012 года абсолютное большинство опрошенных (78, %) были уверены, что в Украине отсутствует равенство граждан перед законом, и лишь 14 % все еще верили, что это равенство существует “в основном”, а 3 % даже были уверенны “в полном равенстве”. Впереди списка назревших проблем были: преодоление безработицы (59,3 %), преодоление кризиса в экономике, экономический рост (51,8 %), повышение общего уровня зарплат, пенсий, стипендий (51,5 %), снижение цен на продукты и товары первой необходимости (43,3 %) и т.д. (респонденты могли выбрать 10 наиболее значимых для них проблем). А вот идеологические вопросы были смещены в самый конец списка актуальных проблем. Так, если в 2004 году статус русского языка интересовал 8,9 % граждан, то в 2012 - 3,9 %. При этом в списке из 33 вопросов этот показатель оказался на 31 месте. Самыми незначимыми проблемами в списке оказались: “преодоление конфликта

религиозных конфессий” (3,1 %) и “вступление Украины в НАТО” (2,9 %) [23].

В мае 2013 года обнажился еще ряд первостепенных проблем. По сравнению с сентябрем 2012 года, наиболее ощутимо выросло количество опрошенных, которые среди основных проблем страны выделили: коррупцию в государственных органах (с 37 до 51 %); низкий уровень производства (с 40 до 45 %); некомпетентность правительства (с 13 до 22 %); а также политическую нестабильность (с 16 до 21 %) [24].

Консолидация общества вокруг необходимости решения основных экономических и политико-правовых проблем современной Украины поставила в затруднительное положение те правящие группы, которые привыкли приумножать свои богатства и властные полномочия, прибегая к известной практике “разделяй и властвуй”. Диапазон маневрирования для них разительно сократился: и они попытались выискать линии общественного противостояния в гуманитарной сфере - играя на существующих отличиях отдельных регионов в сфере культуры, языка и исторического наследия. И к тому были определенные предпосылки в состоянии общественного мнения и на них политтехнологи решили сыграть, разжигая отличия до уровня противостояния.

На опасность подобных манипуляций обращали внимание эксперты Центра Разумкова, стараясь вместе с тем дезавуировать их. Так, летом 2007 года они сформулировали постановку вопроса кардинально, можно даже сказать - с некоторым элементом провокации, для получения более контрастного, а не размытого ответа. Звучал он следующим образом: “Некоторые политологи и публицисты утверждают, что отличия культуры, языка, исторического наследия западных и восточных украинцев настолько велики, что их можно считать двумя разными народами. Согласны ли вы с этой мыслью?”. Ответы в целом по Украине были следующие: “целиком согласен” - 6,4 %; “скорее согласен” - 20,1 %; “скорее не согласен” - 34,5 %; “абсолютно не согласен” - 27,4 %; “сложно ответить” - 11,6 %. То есть, абсолютно или частично не согласных с тезисом о “двух разных народах” оказалось на уровне 62 %, что более чем в 2 раза превышало количество тех, которые тяготели считать “восточных” и “западных” украинцев двумя разными народами. В региональном разрезе удельный вес тех, кто считал украинцев единым народом, был следующим: “восток” - 56,2 %; “юг” - 58,3 %; “центр” - 65,7 %; “запад” - 68,4 %. А из этого следовало, что представители западных областей Украины, которых в последнее время так назойливо выставляли в роли русофобов и чуть ли не зоологических националистов, на деле были наиболее открытыми к принятию культурного разнообразия современной Украины [25].

Однако правящей власти казалось, что вот здесь-то и найдено наиболее слабое звено, которое можно разорвать и посеять, таким образом, рознь и противостояние среди украинцев. Именно шаблонные и примитивные клише о несовместимости мировоззрения “донецких” и “львовских” были до безобразия использованы во время спровоцированного властями гражданского противостояния зимой 2013-2014 годов на Евромайдане. Политтехнологи и подведомственные им закоперщики, пытавшиеся подавить в зародыше политическое пробуждение украинского народа, унизить его гордость и “загнать в стойло” не учли того, что чувство общности исторической судьбы и гражданского единства молодой Украины давно уже перешагнуло реликты “языкового вопроса”, присущего в известной степени для периода “идентичности сопротивления” первого десятилетия независимости Украины.

Замусоленная карта якобы “гонимого русского языка” оказалось битой в силу того, что новое поколение украинских миллениумов внесло в общество свежую струю толерантности к культурно-языковому своеобразию своих “Иных” граждан Украины. Так, в ходе опроса в мае 2013 года, был поставлен вопрос: “Что вы чувствуете, когда незнакомый человек обращается к вам на украинском/русском языке? Ответы были следующие: “мне это приятно” - 37,8 % на украинском и 15,4 % на русском; “ничего особенного не чувствую” - соответственно 59,4 % и 75,6 %; “мне это неприятно” - 1,2 % и 5,6 %; “трудно ответить” - 1,7 % и 3,5 %. То есть, для свыше 90 % граждан Украины “языкового вопроса” как такового не существует, и только для 1,2 % неприятно, когда к нему обращаются на украинском, и для 5,5 % некомфортно, когда к нему обращаются на русском. Как мне представляется, трудно найти в мире аналогичный уровень толерантности в языковом вопросе, как среди граждан Украины. На каком же основании строятся все эти пропагандистские ярлыки о “бандеровцах” и “экстремистах”? [26].

Тенденция к снижению остроты языкового вопроса определилась уже после “оранжевой революции”, когда взошли первые всходы гражданского общества Украины. Тогда в 2006-2008 годах появился такой феномен как увеличение показателя “два родных языка” за счет уменьшения показателя “один родной язык”. Тогда в мае 2006 года социологами был сформулирован вопрос: “Какой язык для вас есть родной?”. Ответы последовали следующие: украинский - 51,4 %, русский - 30,7 %, и украинский и русский - 15,6 %, другой язык 1,1 %, сложно ответить - 0,6 %. Однако уже два года спустя, в октябре 2008 года, полученные результаты значительно отличались: украинский - 43,7 %, русский - 26,0 %, и украинский и русский - 28,7 %, другой язык - 0,9 %, тяжело ответить - 0,7 %. То есть, только за два года количество тех, для которых оба языка - и украинский, и русский - стали одновременно восприниматься как родные, увеличилось на 13,1 %. Такая динамика, судя по всему, свидетельствовала о доминирующем тренде, который лишь набирал обороты в последующие годы [27].

Что уже говорить об активистах Евромайдана. Как свидетельствуют его участники, в течение трех месяцев на нем слышалась как русская, так и украинская речь, и далеко неизвестно чья чаще, хотя никто это и не пытался фиксировать: все были объединены одной целью - отстранить от власти криминальную клику. Но означает ли стремительная политизация текущего момента, что культурное разнообразие регионов Украины нивелируется или даже игнорируется в общественном мнении (речь, собственно, идет о нем, а не государственной политике, за неимением таковой). Вопреки всему каждый народ несет в себе громаднейший культурно-духовный и интеллектуальный потенциал, унаследованный от предшествующих поколений, и именно в этом культурном разнообразии и содержится неиспользованный до сих пор громадный потенциальный ресурс вхождения Украины в европейскую цивилизацию. Культурная традиция не является альтернативой гражданскому единству, а составляет его духовную сердцевину. В этом показателе динамика тренда особенно разительная - ведь речь о гуманитарной составной человеческого бытия, стремящейся к консервированию и тщательному отбору своего духовно-морального императива.

Итак, сравним показатели 2006 и 2007 годов (новейших исследований я просто не нашел), когда был задан вопрос: “К какой культурной традиции вы себя относите?”. Ответы были следующие: “к украинской” - 56,3 % в 2006 году и, соответственно, 57,9 % в 2007 г.; “к советской” - 16,4 % (19,4 %); “к русской” - 11,3 % (10,1 %); “к общеевропейской” - 6,6 % (6,4 %); “к другой” - 1,5 % (1 %); “сложно ответить” - 7,9 %; (5,2 % соответственно). Напрасно в этом процессе выискивать “перетягивания каната” в контексте “чья возьмет - украинская или русская традиция”. Резервом для пополнения “украинской традиции”, судя по всему, служит контингент так называемой “советской традиции”, который чахнет с уходом старшего поколения, а новый миллениум пополняет ряды “украинской традиции”. Последователи “советской традиции” в 2007 году составляли 30,8 % среди контингента “60 лет и старше”, и только 6,8 % в составе молодежи “18-29 лет”. Поэтому в старшей возрастной группе сторонников “украинской культурной традиции” было 52,4 %, а среди молодежи - 65,3 %. Удельный вес сторонников “русской культурной традиции” стабилизировался приблизительно на одном уровне: 9,5 % среди старшей возрастной группы и, соответственно, 9,7 % - среди молодежной. Однако о своей принадлежности к “общеевропейской культурной традиции” уже заявило 9,7 % молодежи и лишь 2,9 % людей пожилого возраста [28].

Были ли основания драматизировать отмеченные тренды как таковые, что якобы несут в себе угрозу раскола общества. Абсолютно никаких! На вопрос - “Какая культурная традиция будет преобладать в Украине в будущем (через 20-25 лет)?” - респонденты ответили (первый показатель - за 2006, а второй - 2007 год): “украинская” - 35,4 % и 37 %; “в разных регионах будут преобладать разные культурные традиции” - 21,7 % и 24,7 %; “общеевропейская” - 16,1 % и 17,8 %; “русская” - 2,1 % и 3,3 %; “советская” - 1,3 % и 2 %; “другая” - 1,3 % и 0,7 %; “сложно ответить” - 22,1 % и 14,6 %. Эти показатели свидетельствуют, что участники опроса не идентифицировали свою региональную (преимущественно русскоязычную) культурную традицию как “русскую”. Поэтому на Юге Украины в 2007 году перспективу для “региональной культурной традиции” видели 35 %, а для “русской” - 3 %. Соответственно на Востоке Украины - 31,3 % и 6,7 %; в Центре Украины - 19,2 % и 1,4 %. Даже в западном регионе, который сегодня так настойчиво изображают как “бандеровский” и сплошь “экстремистский”, в 2007 году верили, что будет преобладать украинская культурная традиция всего лишь 49 %; что в различных регионах будут свои традиции - 14,2 %; что “общеевропейская” - 22,5 %; а “российская” - 0,9 %. Все эти показатели зримо свидетельствовали о том, что на уровне гражданского общества, народной жизни, быта и традиций, в целом был достигнут общественный консенсус, который не давал никаких оснований для угрозы национального экстремизма [29].

На государственном уровне эту проблематику практически вывели из поля зрения. Министерство по делам национальностей, которое в свое время заложило неплохую законодательную базу, было переформировано в Комитет по делам национальностей, а потом, после череды реорганизаций, и тот был распущен. Проблемы национальных меньшинств вменили в обязанность малочисленному подразделению Министерства культуры Украины, которое было в состоянии разве что “сопровождать” стихийно развивающиеся процессы. Стоит ли удивляться, когда вот эта “стихия” была оседлана “казачками” - засланными и доморощенными, - которые всегда пребывали на глубокой периферии

политических процессов, не набирая и необходимых 5 % для победы на выборах в Верховную Раду.

После президентских выборов 2010 года к власти пришли люди, которые в лучшем случае имели представление о том, как управлять производством и получать барыши, но, как показала практика, были абсолютно несведущи в управлении социальными процессами. Как следствие - социум был взорван, связь между гражданским обществом и властью была разрушена, и не нашлось необходимых институтов, которые могли бы развязать конфликт в зародыше, обуздав волну негодования. В итоге в стране обнажились три незавершенные процессы: “борьба за суверенитет, модернизация страны, формирование единой политической украинской нации” [30].

Предварительные итоги

Какую же общую характеристику можно предложить, оценивая все происходившее в Украине? Известный российский публицист Анатолий Стреляный предлагает определять ее как антикриминальную и национально-освободительную революцию. Может быть и так. Однако, наверное, следовало бы повременить и подождать результатов дальнейших экономических и социально-политических преобразований в стране. В какую сторону они будут эволюционировать? Смущает то, что за полгода до Майдана 59 % украинцев считали, что в Украине в большей мере не хватает “сильной руки”, нежели “демократии” (26 %) [31].

Но и это еще полдела. Особенно заставляли усомниться в тяготении значительной части граждан Украины к демократии такие данные: 82,6 % респондентов согласились с тем, что лидеры “сильной руки” должны действовать исключительно в пределах закона, по принципу “закон - один для всех”, а 8,6 % убеждены, что такие лидеры не обязательно должны придерживаться действующих законов, если нужно достичь определенных целей. Еще не смогли определиться по этому вопросу 8,8 % респондентов [32].

Не факт, что претендент на “сильную руку” не появится и среди представителей Майдана. Хотя, конечно, феномен Майдана должен был внести кардинальные изменения и в общественное сознание народа. Пока что, судя по всему, следует подождать новых социологических замеров.

А пока воспримем Майдан не как революцию в ее классическом понимании - изменение общественно-политического строя, судя по всему, не предвидится. Скорее всего, это “морально-гражданская революция”, которая обязывает к преодолению имперского прошлого и наполнению лозунга “Украина - это Европа” конкретным практическим содержанием. Но уже сейчас можно констатировать, что украинское общество продемонстрировало высокий уровень консолидации вокруг европейских ценностей свободы и верховенства права. Евромайдан засвидетельствовал, что действенные изменения в политико-правовом устройстве страны невозможны без создания и последующей поддержки со стороны гражданского общества, в среде которого нарождаются зримые элементы партиципаторной политической культуры. Конечно, еще рано говорить о высоком уровне институциональных компетенций граждан. В то же время два фактора - право выбирать как непременная фундаментальная ценность, и масштабные гражданские движения - Рух 1991 года, “оранжевое” движение 2004 года и Евромайдан 2013-2014 годов - в определенной мере возмещали нехватку институциональных компетенций в общественном сознании высоким уровнем морально-духовных установок.

В конце декабря, с появлением Евромайдана на Майдане Незалежности в Киеве, стало ясно - гражданское общество заявило о себе как о весомом субъекте в общественной жизни Украины. Параметры этого феномена были замерены социологической службой Центра Разумкова в период с 21 по 25 декабря 2013 года. Они засвидетельствовали о том, что подавляющее большинство жителей всех макрорегионов (от 88 % на юге до 99 % на западе, а по Украине в целом - 95 %) воспринимают Украину как свою Родину. Более того, 84,5 % респондентов считают себя патриотами Украины (в западном регионе - 94 %, в центральном - 88,5 %, в восточном - 81 %, в южном - 72 %). Большинство граждан Украины отрицательно относятся к идеям федерального уклада (отрицательное отношение выразили 61 %, положительное - лишь 16 %). Еще ниже поддержку получили идеи отделения области (региона) от Украины и присоединения к другому государству (не поддерживают - 81 %, поддерживают - 6,5 %). Такое же отрицательное отношение фиксируется при прочих вариантах: создание независимого государства на основе юго-восточных областей Украины (соответственно 80 % и 6 %), отделение юго-восточных областей от Украины и присоединения к России (соответственно 80 % и 7,5 %), образование на территории нынешней Украины двух независимых государств - 1) на основе юго-восточных областей и 2) на основе западных и центральных областей (не поддерживают такую идею 77 % опрошенных, а поддерживают - 7 %).

Ставка на поддержку населением Украины сепаратизма выглядит совершенно призрачной. Согласно опросу, всего 5,5 % респондентов хотели бы, чтобы их область вышла из состава Украины и присоединилась к другому государству (такое желание выражают 2,5 % опрошенных в западном регионе, 0,5 % - в центральном, 9 % - в восточном, 13 - в южном регионе). При этом, 4,5 % респондентов хотели бы, чтобы их область вышла из состава Украины и создала свое независимое государство (такое желание выражают 3 % опрошенных в западном регионе, 1 % - в центральном, 5 % - в восточном, 13 % - в южном регионе). А в целом, 61 % участников опроса не считают, что между западными и восточными регионами Украины существуют настолько глубокие политические противоречия, языковые и культурные отличия, экономические диспропорции, что в перспективе они могут разъединиться и (или) создать свое собственные государства, или же войти в состав различных других государств [33].

Таким образом, идея федерализации Украины не находит себе поддержки в общественном мнении страны. Наоборот - складывается консенсус на тот счет, что вопрос федерализации возникает тогда, когда у действующей власти земля уходит из-под ног. Федерализация в понимании украинцев - это перераспределение полномочий из центра в пользу губернаторов, где от его самоуправства будет страдать местное самоуправление и территориальные общины. Поэтому реальные проблемы сегодняшней децентрализации власти и управления, считают аналитики, не имеют ничего общего с федерализацией. Украина нуждается в системных изменениях в сторону перераспределения полномочий к местным территориальным общинам, где они могут быть максимально приближены к проблемам простого человека.

Но это пока на уровне ожиданий. На практике же осуществляется назначение наиболее крупных олигархов на пост губернаторов тех областей юго-востока страны, где федерализация де-факто уже произошла - Игорь Коломойский (Днепропетровская область), Сергей Тарута (Донецкая область), Владимир Немировский (Одесская область) и другие. В первую очередь это те регионы, где на практике в течение всего периода независимости Украины были созданы во многом отдельные экономические пространства. Значительная часть из этих регионов вообще не были интегрированы во всеукраинский рынок, поскольку они всецело зависят от экспорта. К тому же в них было создано собственное информационное пространство: свой набор определенных каналов, образовательных, культурных и других составляющих.

Остается надеяться, что эти назначения - дело временное. С одной стороны, в силу обстоятельств, только при помощи этих новых назначений олигархов удается пресекать на корню сепаратистские тенденции. Но, с другой стороны, есть понимание того, что если децентрализация в сторону территориальных общин создает условия для малого и среднего бизнеса, то федерализация - для закрепления крупного капитала. Однако, что особенно важно в текущем моменте, это то, что крупнейшие бизнесмены впервые за всю историю независимости открыто выступили в защиту геополитических интересов Украины. И это вносит элемент оптимизма в час, когда нерушимость границ и территориальная целостность государства поставлена под вопрос. А это та “красная черта”, через которую преступать нельзя.

Х Х Х

Но возвратимся, однако, к метафоре Гоголя. Некоторые читатели спрашивали у меня - кого я имел в виду, упоминая “дикий хохот Басаврюка”. Отвечаю - никого конкретно, а лишь только образ Сатаны из повести “Вечер накануне Ивана Купала”. Об этом пишет сам Николай Васильевич: “никто другой, как сатана, принявший человеческий образ для того, чтобы открывать клады; а как клады не даются нечистым рукам, так вот он и приманивает к себе молодцев”. Вот только к этим молодцам тоже было непременное условие: чтобы заклятые клады не уходили под землю, нужно было это место оросить кровью детей. Так и сделал гоголевский герой Петрусь - и пошли ему в руки мешки с червонцами. Да только жизнь не заладилась - заболел он душевной болезнью: “Бешенство овладевает им; как полоумный, грызет и кусает себе руки и в досаде рвет на себе волоса, покамест, утихнув, не упадет, будто в забытьи, и после снова принимается припоминать, и снова бешенство, и снова мука... Что за напасть Божия?”

А в итоге и финал, образно переданный Гоголем: “Сбежались люди; принялись стучать; высадили дверь: хоть бы душа одна. Вся хата полна дыма, и посредине только, где стоял Петрусь, куча пеплу, от которого местами поднимался еще пар. Кинулись к мешкам: одни битые черепки лежали вместо червонцев. Выпуча глаза и разинув рты, не смея пошевелить усом, стояли казаки, будто вкопанные в землю. Такой страх навеяло на них это диво”.

Однако, возвратимся в день сегодняшний. 22 февраля 2014 года по Киеву разнеслась весть - в поместье Януковича в Межигорье ни одного охранника, а потому надо воспользоваться шансом и посмотреть. Но охрана была - место “Беркута” заняла народная самооборона. Да и люди, очищенные огнем пылающего Майдана, не унизили свое человеческое достоинство мародерством. Даже автомобили ставили поодаль от дороги, дабы не мешать проезду другим.

А теперь слово журналистскому репортажу с места событий: “Там очередь - как в Мавзолей. Активист, взобравшись на колону забора и каким то образом умещаясь на маленьком островке, руководит потоком людей. “Сними балаклаву! Давай, ты, что?!”, “По газонам не ходить, детей от себя не отпускать - могут быть мины”, “Страусу перья из задницы не вырывать - он уже научился кричать: “Зека геть!”.

Также звучит просьба озвучить свои предложения по дальнейшему использованию “маєтка” - детский дом, санаторий, музей.

... Мы мчимся в город “встречать Тимошенко”. К Новым Петровцам и Межигорью тянется двухкилометровая вереница автомобилей. Люди не боясь подступающего вечера, продолжают ехать к мавзолею режиму Януковича”.

Вот такой финал. Майдан Независимости в ночь на 30 ноября 2013 года был орошен “Беркутом” кровью молодежи. А деньги Януковичу вот в руки и не пошли. А вы говорите - Гоголь!

Список использованных источников

1. Ткаченко В. Н. Феномен “внутренней колонизации” в украинско-российских отношениях (исторический аспект). - Политическая концептология, Ростов-на-Дону, № 4, 2013. - С. 186.

2. Звонарь Евромайдана: “Колокольным звоном прогонял тьму их душ людей”. - Доступно: http://www.segodnya.ua/print/ukraine/zwonar-evromaydana-kolokolnym-zvonom-progonyal-tmu-iz-dush- ludey-483784.html

3. Главный олигарх Украины призвал политиков не допустить возможного раскола страны. - Доступ: http://www.regnum.ru/news/1745080.html.

4. Якщо криза в Україні поглибиться, то долю країни вирішать США, Росія і ЄС. - Доступно: http://www.razumkov.org.ua/ukr/ print.php?Ing=UKR&&news_id=45108&&address=expert

5. Протести в Україні: Ми дозволяємо Путіну перемогти // День. - 2014. - № 32-33. - 21-22 лютого. - С. 3.

6. Про “гріх бездіяльності” ЕС // День. - 2014, № 31. - 20 лютого. - С. 3.

7. Мостовая Ю., Рахманин С. Сгибаясь под ношей, ты увеличиваешь ее тяжесть // Зеркало недели. - 2014. - № 6(152). - 22-28 февраля. - С.1).

8. Антикризисным мерам правительства пророчат провал из-за недоверия народа. - Доступно: http://rus.newsru.ua/ukraine/02may2009/geecz-print.html

9. Ермолаев А Украиной руководит корпорация. Государственные институты приватизированы” // Зеркало недели. - 2014. - № 4(150). - 8 февраля. - С.1, 14.

10. Зальцберг Б. Давос-2014: три способа изменить мир. - Доступ: http://forbes.ua/opinions/1363796-davos-2014-tri-sposoba-izmenit-mir#print

11. Детальней см.: Попель С. Падение рынка труда Украины: влияние демографических, социальных и экономических факторов. - Доступно: http://dialogs.org.ua/ru/progect/page19237.html.

12. Киевская хроника. - Верховная Рада, майдан, жертвы. - Доступно: http://lb.ua/news/2014/02/21/256418_hronika_kiev_21_fevralya.html

13. Шишацкий: к смене власти в Украине привела диктатура : Новости УНИАН. - Доступно: http://www.unian.net/politics/889827-shishatskiy-k-smene-vlasti-v-ukraine-privela-diktatura.html

14. Євромайдан підтримує 50 % українців, Антимайдан - 27 % / Українська правда. - Доступно: http://www.pravda.com.ua/news/2014/01/21/7010495/view_print/

Размещено на Allbest.ru