Переход от авторитаризма к демократии в Латинской Америке

Во многих странах Южной Америки в довольно короткий (по историческим меркам) период произошел масштабный переход от военно-диктаторских режимов к гражданскому правлению. Причем новые национальные лидеры повсеместно пришли к власти не в результате захвата власти, как это имело место ранее, а легальным путем - вследствие волеизъявления граждан, в соответствии с конституционными нормами того или иного латиноамериканского государства.

Если говорить об успехах экономической модернизации применительно к латиноамериканскому региону, то здесь можно особо выделить две модели развития. Так, в Чили, например, на первый план выдвинулась экспорто-ориентированная модель - при удачном нахождении “своей” ниши на мировом рынке. В Бразилии экономический рост осуществляется более пропорционально - за счет внутреннего рынка и обслуживающих его производств.

Однако и в том, и в другом случаях имело место взаимодействие экспортных и внутренних отраслей. Часть доходов от этих отраслей направлялись на расширение производства и насыщение внутреннего рынка, а часть давала возможность для увеличения выпуска экспортной продукции в интересах роста товарообмена на внешнем рынке.

При этом в процессе экономической модернизации определенная доля финансирования приходилась на помощь, кредиты и прямые инвестиции извне - из высокоразвитых стран. В Чили эта доля была весьма весомой, хотя и не основной. Главное не в том, в каком объеме получить помощь, а насколько рационально распорядиться таковой. В противном случае внешние влияния приносили даже вред (Бразилия конца 70-х - начала 80-х гг.). Именно экономический рост и соответственно рост доходов граждан в период, длившейся после окончания второй мировой войны несколько десятилетий, дал возможность Аргентине переместиться в группу стран со средними доходами.

Тем самым расширилась социально-экономическая база для перехода Аргентины к индустриальной стадии развития, ко второму этапу модернизации. Но уже на независимой, региональной и национальной основе. Сопоставляя процессы развития в первом эшелоне и в странах запоздалой модернизации, российские исследователи В.Хорос и М.Чешков отмечают, что в последних политический фактор более весом и порой имеет определяющее значение. У третьего эшелона скорость движения и ресурсы были недостаточными. То есть процесс развития не обладал здесь динамичным характером. Поэтому в странах запоздалой модернизации более весомой предстает роль политической власти, государства - как локомотива модернизации, рецептора и амортизатора ее внешних импульсов. Роль эта тем большая, чем позже начинается нелегкий подъем индустриальной цивилизации.

Именно с этим фактором связано появление такого феномена, как “авторитаризм развития” (“авторитаризм модернизации”) - содействие, стимулирование социальной и экономической модернизации. Степень авторитарности определяется потребностью в сохранении единства и целостности общества при росте конфликтов, обусловленных модернизацией. Государство становится инициатором перемен в экономической и социальной жизни. Его возникновение и проявление в социально-политической жизни В. Хорос и М. Чешков рассматривают как реакцию на накопление экономических и социально-политических противоречий в период правления предшествующих демократических или квазидемократических режимов (С. Альенде в Чили, Ж. Кубичека в Бразилии и т.д.). Политическая жесткость авторитаризма во многом обусловливалась настоятельной необходимостью резко изменить экономический курс и соответственно - потребностью распределения национальных ресурсов между отдельными общественными группами. При этом сознательно ущемлялись интересы как отдельных привилегированных групп и секторов хозяйства, так и некоторых социальных слоев.

Функциональность или продуктивность “авторитаризма развития” зависят от ряда условий и предпосылок как объективного, так и субъективного характера. В первую очередь имеется в виду наличие хотя бы в минимальной мере консенсуса в обществе относительно задач и форм развития. При этом политическая воля и управленческое искусство национальных лидеров оказывались тем важнее, чем более узким оказывался фронт консенсуса.

Действительно, при ограниченном социальном согласии, а тем более при поляризации общества необходимо четкое самосознание субъектов власти. То есть понимание ими своей реальной и потенциальной социальной базы и целенаправленное, адресное проведение соответствующей политики. Особенно важен консенсус в рамках политической элиты: кто с кем, во имя чего и против кого блокируется. Так, бразильский авторитарный режим в 60-70-х годах обрел функциональность лишь тогда, когда возглавляющие его военные и гостехнократы сумели сплотить центристов в армейской среде и, отсекая экстремистские элементы, как справа, так и слева, закрепить свои позиции в тройственном альянсе (вкупе с верхушкой иностранного и местного бизнеса).

Итак, в числе важнейших факторов успешного претворения в практическую жизнь “авторитарного развития” - наряду с экономическим потенциалом - необходимо назвать достижение консенсуса в обществе, терпимое отношение к политическим спорам и диалогам, уважение к этнокультурным и религиозным традициям, умение находить компромиссы.

Но не менее важна ориентация власти на те социальные слои, которые могут составить относительно массовую поддержку отдельных привилегированных групп и секторов хозяйства, так и некоторых социальных слоев. Решающим же условием успеха является расширение круга тех, кто получает выгоду от модернизации, вовлечение в этот процесс все более крупных социальных массивов населения. В противном же случае углубление и даже сохранение социальной поляризации может подорвать непростой процесс модернизации общества в целом.

Именно экономический рост и определенные сдвиги в социальной жизни в Аргентине дали возможность приступить к этапу модернизации. При этом её специфическим направлением и одновременно важным процессом в сфере властных отношений выступает политическая модернизация. По сравнению с традиционным обществом она влечет за собой значительное расширение функций политической власти. Среди них - реализация экономической стратегии развития и соответствующего целевого перераспределения ресурсов, формирование и совершенствование системы образования, медицинского обслуживания, социального обеспечения, средств массовой информации. Процесс политической модернизации в то же время подразумевает глубокое реформирование традиционной политической культуры и прежней политической структуры. При этом возможны как насильственные, так и мирные варианты процесса.

Рассматривая “авторитаризм развития” на фоне процесса модернизации, особо отметим, что очень многое зависело от личности национального лидера и его непосредственного окружения. Однако личные заслуги лидеров заключались, может быть, даже не столько в выдвижении крупных стратегических идей, сколько в твердой воле, верном подборе сотрудников и профессионалов, в последовательной и неукоснительной реализации разработанных ими программ. Кроме того, личный авторитет этих государственных руководителей оказался достаточно высоким для объединения разнородных сил в обществе в интересах политической стабилизации.

Безусловно, авторитет и легитимность национального лидера - важнейший функциональный фактор “авторитаризма развития” на этапе поздней модернизации - напрямую связан с модернизацией политической системы общества. Среди других весомых факторов успеха “авторитаризма развития” - степень восприятия реформаторских идей в обществе, прежде всего, в интеллектуальных кругах. Так, местные экономисты, которые получили образование в США, являлись последователями американской школы неолиберализма. Им представилась возможность реализовать свои реформаторские идеи на практике. Не меньшую роль сыграло и то обстоятельство, что военный режим поверил именно этим профессионалам, сделал ставку на их идеи. В том же случае, когда интеллектуальная элита не готова выдвинуть эффективную концепцию реформ, то процесс может протекать весьма болезненно - методом проб и ошибок.

Другие условия успешного функционирования авторитарной власти связаны с наличием сильного институционального звена в политической системе. На это звено могли бы опереться лидер и режим (армия, партия). Сюда же следует отнести оптимальное распределение ресурсов и прерогатив между центральной и местной властями; рационализацию деятельности и минимизацию коррупции в аппарате; налаживание разносторонних обратных связей между властью и обществом (парламент, расширение границ гласности в прессе, допущение зачатков идеологического и политического плюрализма и многопартийности). При отсутствии вышеназванных факторов реформистские силы в процессе экономической, социальной, политической модернизации в условиях функционирования авторитарного режима имели бы зыбкую социальную почву и не могли бы противостоять военно-диктаторским режимам. Поэтому на первом этапе политической модернизации “авторитаризм развития” в государствах Латинской Америки, очевидно, был предпочтительнее преждевременной, незрелой демократии.

В связи с этим необходимо определить сущность политической модернизации. Авторы одного из политических словарей дают следующую формулировку этого научного понятия: “Модернизация политическая (фр. moderniser от modern - современный, делать современным) - закономерная тенденция функционирования и развития политической системы, проявляющаяся как объективная необходимость соответствия политической деятельности современным реалиям и требованиям, особенностям и своеобразию конкретно-исторической обстановки”.

Из этого определения следует, что политическая модернизация, связанная с функционированием и развитием политической системы в Аргентине, теснейшим образом соотносится с политическим режимом и “авторитаризмом развития”; это политическая власть, механизм которой направлен на совершенствование и изменение политической системы и режима.

3.2 Президентская власть и политическая система

В процессе модернизации латиноамериканского общества наряду с появлением тенденций к демократизации политической жизни, поэтапным утверждением прав и свобод людей возникли и негативные социальные явления. В результате крайне несправедливой приватизации государственной собственности и передачи их в руки местных и иностранных частных компаний усилилась имущественная и социальная поляризация общества. А это привело к укреплению олигархического капитала и перекачиванию денег от бедных к богатым. В результате бедные стали беднее, а богатые - еще богаче.

Такая система ведет к криминализации, разгулу преступности, теневой экономики, коррупции. В конечном счете, подобные процессы не только осложняют экономическую и социальную ситуацию, но и ведут к политическому кризису. А в кризисных условиях трансформация в демократическое общество идет медленнее и мучительнее ввиду того, что глубина и острота социальных противоречий блокирует развитие демократических институтов.

“Суперпрезидентская” форма правления в латиноамериканских странах - это фактически независимая, неконтролируемая на практике законодательной, исполнительной или судебной ветвью власти система государственного управления. Ее основная черта - гипертрофированная власть национального лидера. Подобная форма правления, как правило, подразумевает принципы прямых выборов президента избирателями, фактически без промежуточных этапов.

Одной из центральных в системе власти в “суперпрезидентских” республиках является проблема взаимоотношений главы государства с вооруженными силами. Обычно их интересы совпадают, тем более что президент как верховный главнокомандующий является высшим начальником для всего личного состава. Резкая поляризация этих интересов возможна только при крайнем обострении противоречий, когда президент и армия в силу тех или иных обстоятельств оказываются на диаметрально противоположных позициях. Но подобное, как показывает практика, бывает не часто. В то же время полномочия, относящиеся к армии, являются одной из специфических особенностей президентской власти в ряде стран Латинской Америки.

По нашему мнению, есть необходимость дать коротко политический портрет президента Аргентины, играющего важную роль в проведении политической и экономической модернизации, в переходном процессе от авторитарного к демократическому режиму. Одна из наиболее колоритных в социально-политическом и чисто в человеческом плане фигур - президент Аргентины Карлос Сауль Менем (возглавлял государство с 1989 г.). В годы правления военного режима К.Менем, адвокат по профессии, убежденный перонист, пять лет провел в тюрьме, куда его бросили за выступления против диктатуры. Менем пришел к власти под знаменем “перонизма”, подчеркивает военно-политический журнал “НАТО Ревью”. Как в свое время генерал X. Д. Перон и его супруга Ева Перон, К. Менем бесспорно являлся харизматической личностью. Мужественная внешность, экзотические бакенбарды, слава плейбоя и спортсмена хорошо работали на харизму Менема. В год выборов ему исполнилось 57 лет, но даже в таком отнюдь не юном возрасте президент участвовал в автогонках, пилотировал самолет, играл в теннис, баскетбол и футбол со знаменитостями, в том числе с Диего Марадоной.

И Менем действительно обрел в глазах общества имидж волевого политика, способного вытащить страну из глубочайшего кризиса, в котором она оказалась после падения военного режима - в эпоху президентства Р. Альфонсина (1983 - 1989 гг.). За довольно короткий исторический срок Карлос Сауль Менем буквально преобразил экономический и политический облик Аргентины.

Особенностью президентской власти в государствах Латинской Америке (в отличие от других регионов) является более терпимое отношение к кандидатам в президенты, не принадлежащим к коренному большинству населения. Президент Аргентины К.С.Менем - аргентинец с сирийскими корнями, родился 2 июля 1930г. в городке Анильяко в захудалой аргентинской провинции, где в поисках лучшей жизни в 1924 году обосновались родители - иммигранты из Сирии Сауль и Моибе Акиль Менем. Воспитывавшийся кормилицей-еврейкой, исповедовавшей иудаизм, сын арабов-мусульман негласно принял христианство, но женился на мусульманке.

Что и говорить, неординарное происхождение для президента католической страны и региона в целом. Однако этот случай - свидетельство того, что в католическом регионе терпимее стали относиться к политикам-“инородцам” и иноверцам. Это само по себе - показатель поворота в сознании людей, который является отражением процессов демократизации.

Одной из особенностей президентской власти является так называемый женский фактор. Тема эта пока остается малоисследованной в отечественной политологии и ибероамериканистике, однако она заслуживает внимания. Пожалуй, ни в одном другом регионе планеты не найти таких поразительных и парадоксальных примеров “прорыва” женщин в большую политику и власть, как в Латинской Америке. Олицетворением этого феномена стали женщины - президенты. Так, на рубеже восьмидесятых годов президентом Боливии была госпожа Лидия Гейлер. Аналогичную должность занимала на Гаити писатель и юрист Эрта Паскаль. Никарагуанское государство возглавляла мать четверых детей Виолетта Барриос де Чаморро.

Однако самая яркая женская глава в послевоенной политической хронике региона - это эпоха Евы Перон, “некоронованного президента” Аргентины, хотя этот пост официально занимал ее муж, генерал Хуан Доминго Перон (1946-1955 и 1973-1974гг.). А с 1 июля 1974 по 24 марта 1976 года президентом была Мария Эстела Мартинес де Перон, третья жена генерала Перона.

В политическую жизнь страны буквально ворвалась жена президента Аргентины Карлоса Менема - Зулема Йома. К сожалению, нынешние главы этих государств во многом из-за этого фактора расстались со своими супругами...

Президентом Аргентины могла стать еще одна женщина. Это опытный политик, доказавший свою состоятельность в кресле сенатора - госпожа Грасиэла Фернандес Мейхиде. Примечательно, что она пришла в большую политику, когда в 1976 г. ее сын оказался одним из тысяч аргентинцев, ставших жертвами военного режима.

Таким образом, женщина-президент и президент в союзе с неординарной женщиной - и в мирном, и в немирном, и не только в семейном, президент, испытывающий ее влияние на свой курс - одна из особенностей президентской власти в Латинской Америке, политическая примета региона.

Социально-политические истоки “женского аспекта” президентской власти парадоксальны. С одной стороны, в общественном сознании укоренился и культивируется дух мачизма. В обыденной жизни это часто выражается в подчиненном положении женщины по отношению к мужчине: и в семье, и в обществе. С другой стороны, “женский прорыв” в президентскую власть, очевидно, отражает общую тенденцию демократизации в регионе, отказа от авторитетных традиций не только в обществе, но и в семье.

Президентская власть в Латинской Америке является центральным звеном политической системы. В этой связи кратко рассмотрим взаимоотношения главы государства с законодательными и исполнительными органами, политическими партиями и армией.

Глава государства и правительства в Аргентине - президент К.С. Менем, избранный на 4 года вторично (с мая 1995 г.). Высший законодательный орган - Национальный конгресс. Состоит из сената (72 члена) и палаты депутатов (257). Исполнительная власть осуществляется президентом и правительством. На парламентских выборах 1995 г. Хустисиалистская партия заняла в палате депутатов главенствующие позиции. У двух других партий позиции гораздо слабее.

Учитывая важность институциональных подходов при анализе политической системы, следует обратить внимание на то, что по примеру США Аргентина - президентская республика с федеральной формой государственного устройства.

“Суперпрезидентская” форма власти в Латинской Америке, опираясь на силовые структуры, при еще не до конца сформировавшихся и укрепивших партийных системах, законодательных и судебных органах, в большинстве стран континента играет решающую роль в политической жизни общества. В этом - определенное отличие от США, где президентское правление имеет серьезные противовесы со стороны законодательного органа - Конгресса, судебного - Верховного суда и устойчивой двухпартийной системы, при которой борьба за власть происходит между двумя основными политическими партиями - демократической и республиканской.

Политическая система в Аргентине опирается на многопартийные структуры. В Аргентине активно действуют Хустисиалистская партия (перонистская). Основана в 1947 г.; объединяет представителей различных слоев населения. Ее позиции особенно сильны в рабочем движении. Председатель - К. С. Менем. Гражданский радикальный союз основан в 1891 г., представляет интересы главным образом средних слоев, части деловых кругов. Союз демократического центра основан в 1982 г., проповедует неолиберальную модель развития экономики. Компартия Аргентины - в настоящий момент переживает кризис.

Лидером правящей политической партии в Аргентине является президент, который одновременно являются главой государства и правительства. Все это наглядно говорит о “суперпрезидентском” характере власти, о том, что президент Аргентины является не только сильной, но и доминирующей фигурой в политической системе.

Государственные институты в Латинской Америке, которые построены по американскому образцу, в то же время подражают европейским избирательным и судебным системам. Подобная эклектика представляется не очень продуктивной. Об этом свидетельствуют итоги президентских выборов в 80-90 гг. До середины 90-х гг. больше половины президентов (19 из 33) в странах континента были избраны относительным, а не абсолютным большинством голосов. К тому же положение “президентов меньшинства” усугублялось слабостью поддержки в парламенте. Из 33 вышеупомянутых президентов только 13 опирались на большинство в обеих палатах парламента при вступлении в должность.

Низкий уровень парламентской поддержки латиноамериканских президентов объясняется тем, что в отличие от США конституции практически всех стран континента запрещают избрание “человека №1” на два срока подряд. Но есть и иные примеры. Это, в частности, касается президента Аргентины К. Менема (1989-1998гг.).

Таким образом, президентская система в Латинской Америке характеризуется определенной независимостью ветвей власти друг от друга. Президент и парламент избираются со своими самостоятельными мандатами на фиксированный срок. Но если президент не имеет парламентского большинства, у него возникают соблазны руководить государством при помощи мандатов в обход парламента. В результате, как показывает опыт латиноамериканских государств, может возникнуть кризис власти, при котором президент может обратиться к армии и с помощью конституционных полномочий силовых структур распустить парламент. Армия и сегодня остаётся неизменным “приводным ремнем” механизма “суперпрезидентской” власти.

Однако в процессе эволюции военно-диктаторских режимов армия в странах региона уже не является решающей политической силой, какой была прежде. В то же время военная элита в отдельных латиноамериканских государствах сохранила свои позиции, а прежние антидемократические тенденции армейской верхушки при определенных условиях вполне могут стать катализатором возврата к авторитарному прошлому.

На фоне проведения преобразований в Аргентине при переходе к гражданскому режиму идет постепенный, но неуклонный процесс укрепления демократического потенциала в обществе. Это серьезное препятствие на пути возможного социального регресса.

В связи с формированием и укреплением регионального демократического потенциала возникает необходимость определения сущности демократического процесса в условиях “суперпрезидентской” власти. По мнению чилийского политолога доктора исторических наук М.А.Уэрта, “демократия в Латинской Америке переживает период становления и пока остается хрупкой, ибо не опирается на зрелое гражданское общество. Вот почему столь необходима демократия участия, когда общество может, открыто выражать свою волю, когда оно является неотъемлемой частью политической системы и активно влияет на принятие решений”.

Таким образом, политическая надстройка представляет собой либеральный (неолиберальный) авторитарный режим с демократическими тенденциями. Это подтверждается “суперпрезидентской” властью и слабостью демократических институтов, ценностей, норм, которые проявляются как тенденции, и многопартийной системой, которая пока не играет важной роли в формировании законодательных и исполнительных органов.

Центральная власть в государствах Латинской Америки сосредоточена

в руках президента, который в реализации стратегической задачи - формировании демократического общества и правового государства - в переходный период вынужден использовать как авторитарные, так и демократические методы руководства. Главе государства приходится делать это в сложных и противоречивых условиях.

Что касается сущности демократии в Латинской Америке, то она переживает период становления и пока остается хрупкой, ибо не опирается на зрелое гражданское общество; “неолиберальная”, “делегированная” демократия далека от “представительной” демократии и соответствует минимальным формальным критериям демократического устройства, но по своей политической практике больше напоминает авторитаризм. Его региональная переходная форма - либеральный авторитаризм с демократическими тенденциями.

Многие демократические тенденции в Латинской Америке пока ещё не успели прочно закрепиться на местной социально-политической почве. Другие же еще только пробивают себе дорогу среди множества проблем и противоречий, характерных для государств с “суперпрезидентской” властью, - на относительно долговременном эволюционном пути к подлинно демократическому обществу и правовому государству.

3.3 Вектор демократизации в новом столетии

После отставки в конце декабря 2001 г. Ф. Де ла Руа Аргентина пережила институциональные аномалии. Затем Конгресс назначил временным главой государства Э.Дуальде на период до 10 декабря 2003 г. Позднее этот срок сократили на шесть месяцев из-за политических трудностей. Затем парламент в порядке исключения добавил это время Н.Киршнеру. Таким образом, очередные выборы, если не случится каких-либо катаклизмов, пройдут в октябре 2007 г.

39-й президент - Н.Киршнер вступил в должность 25 мая 2004 г.

Легитимность нынешнего главы государства в начале его правления была под угрозой из-за казуса, произошедшего накануне второго тура выборов, когда К.Менем снял свою кандидатуру, оставив соперника всего с 22% голосов. Казалось, это свяжет его по рукам и ногам, сделает заложником обстоятельств.

Однако костяк нового правительства составили профессионалы, не связанные с прежним режимом. Исключение составил Р.Лаванья. вновь получивший портфель министра экономики за то, что во многом способствовал тому, что Аргентина в тяжелый для нее момент не скатилась в пропасть.

Только назначение на должность министра социального развития родной сестры президента поначалу казалось не вполне корректным. Но в целом эта фигура не вызвала нареканий в обществе: донья Алисия ранее показала себя умелым администратором на аналогичном посту в Санта-Крусе.

В числе первых шагов новой администрации стала смена верхушки вооруженных сил. Оборонное ведомство возглавил не профессиональный военный, а политик. Среди уволенных в отставку - командующие родами войск, 19 генералов, 13 адмиралов, 12 высших офицеров. Это была превентивная и болезненная мера. Ее целью явилось пресечение в зародыше возможных поползновений к неповиновению военных гражданским властям. Учитывая печальный опыт военно-гражданских отношений в недалеком прошлом, такой шаг президента явился особенно значимым. Был сменен и руководитель спецслужбы (разведка и контрразведка).

Параллельно президент сосредоточил внимание на кампании по выборам депутатов Национального конгресса, губернаторов, членов законодательных собраний провинций и городских советов. Особенность этой процедуры состояла в том, что она проводилась не одновременно, а по своеобразному скользящему графику. Цель состояла в том, чтобы в обновленном властном корпусе добиться существенного перевеса своих сторонников, учитывая борьбу различных течений внутри перонистской партии.

Первые же выборы, прошедшие в начале сентября 2004 г. в провинции Санта-Фе, являющейся третьей в стране по численности электората, принесли успех. Пост губернатора завоевал Х.Обеид, набравший 43% голосов. Этот политик является одним из тех, кто олицетворяет новую модель страны, о которой говорит президент Н.Киршнер. Кроме того, перонисты добились трех мест в сенате и шести в нижней палате.

К середине сентября кандидаты, опиравшиеся на административный ресурс Н.Киршнера, победили еще в трех субъектах федерации. Это провинция Буэнос-Айрес - самая населенная, насчитывающая более половины всех избирателей страны, а также Санта-Крус и Жужуй.

Принципиальное значение приобретали выборы в небольшой провинции Мисьонес на границе с Бразилией. Там впервые лицом к лицу сошлись два перониста, ранее являвшиеся союзниками по контролю над партией. Это Р.Пуэрта, представлявший Хустисиалистский фронт за перемены, и К.Ровера. выдвинутый Фронтом обновления. Примечательно, что за первым стоял бывший президент Э.Дуальде, а за вторым - нынешний. Победителем в битве за губернаторское кресло, сопровождавшейся драматическими коллизиями, стал К.Ровера. Он набрал 47,8% голосов.

Характерно, что в борьбе за власть киршнеристам приходилось заключать временные альянсы с формальной оппозицией, кооперироваться с идеологически и политически близкими выдвиженцами Гражданского радикального союза (Union Civica Radical - UCR). Наиболее ярко этот феномен проявился в столице, где Н.Киршнер открыто встал на сторону левоцентриста, адвоката А. Ибарры, тогдашнего главы городского правительства. В итоге, заручившись доверяем 56,5% избирателей, он одолел своего основного соперника, предпринимателя либеральной ориентации М. Макри. Результаты сражения можно рассматривать как безусловный триумф Н.Киршнера.

В целом итоги этой кампании выглядят следующим образом. Перонисты, ориентирующиеся на руководителя страны, возглавляют 16 из 23 провинций. располагают 41 из 72 мест в сенате и 133 из 257 в Палате депутатов.

Рейтинг президента, согласно социологическим опросам, поднялся до 80%. По мнению местных наблюдателей, голосуя за кандидатов, придерживающихся линии федеральной власти, граждане демонстрировали доверие лично Н.Киршнеру. Они, тем самым, помогли созданию прочной опоры его правительства, Н.Киршнер превратился в признанного национального лидера.

Правда, весьма не прочны позиции президента внутри перонистской партии. Свою собственную игру ведет экс-президент Э.Дуальде, контролирующий партийный аппарат в провинции Буэнос-Айрес. Он продолжает раздавать “теплые местечки” доверенным лицам, которые находились рядом с ним в течение пятнадцати месяцев пребывания на посту главы государства. Однако президент понимает, что стремление добиться абсолютного большинства в обеих палатах может, в конечном счете, обернуться минусом для правящей партии: в отсутствие реальной оппозиции у нее всегда остается соблазн пренебречь мнением меньшинства.

В то же время растет влияние Гражданского радикального союза. Он постепенно оправляется от удара, полученного в результате декабрьских событий 2001 г., и теперь располагает 45 мандатами в нижней палате и 20 - в сенате Национального конгресса, 4 губернаторскими креслами и занимает посты глав почти 600 местных администраций. Радикальная партия выглядит более консолидировано, чем раздираемые противоречиями ее соперники. Происходит сближение радикалов по ключевым вопросам с лево центристским крылом перонистов.

В складывающихся условиях стратегия Н.Киршнера, получившая название “пересекающихся линий”, сводится к тому, чтобы не отталкивать силы, находящиеся вне его партии, но в целом тяготеющие к его проекту. Ее ключевой тезис предельно четко сформулировал опытный партийный функционер А.Фернандес, ныне занимающий пост министра внутренних дел. “Действия президента, - считает он, - возвращаются к сущности перонизма, собирающего вокруг себя и тех, кто не мыслит аналогичным образом либо не является истинным перонистом”. Такую стратегию собирания конструктивных сил решительно отвергает Менем, призывавший к “оздоровлению” перонистского движения.

За идеологическим противостоянием просматривается борьба за лидерство внутри партии власти. Для лучшего понимания нынешнего и будущего расклада сил среди перонистов следует принять во внимание особенность политической культуры верхушки этой политической организации. Она обладает способностью перебегать из одного лагеря в другой, прислоняться к тому, кто сильнее. На нынешнем этапе таковым, безусловно, является Н.Киршнер, значительно укрепивший свои позиции в ходе успешной избирательной кампании. Исторически в перонистской партии ключевую роль всегда играли губернаторы провинций. Сегодня большинство из них на стороне президента.

Обновляя элиту за счет притока свежих сил, нынешняя власть решает и тактические задачи, способствуя укреплению собственных позиций. Но в целом все эти шаги благоприятствуют созданию принципиально иной обстановки по сравнению с той, что существовала при К.Менеме, когда царила гнетущая атмосфера морально-нравственной безнаказанности и, по существу, произошла “институционализация коррупции”. Все это подрывало основы демократической стабильности.

Н.Киршнер действует решительно в отношении нерадивых руководителей регионов. Так, были приняты суровые меры против губернатора провинции Сантьяго-де-Эстеро М. Аренес и ее мужа, престарелого перонистского каудильо, на протяжении 20 лет управлявших этим субъектом федерации как собственной вотчиной. Супругов посадили под домашний арест по обвинению в коррупции, злоупотреблении властью и нарушении прав человека. В подведомственной им провинции было введено внешнее управление сроком на 180 дней для оздоровления обстановки, наведения порядка и последующего проведения досрочных выборов.

Принципиальное значение для процесса демократизации имело инициирование реформы Верховного суда. Процедура избрания на должности его членов стала значительно более гласной и открытой, с участием представителей общества. В июне 2003 г. подал в отставку председатель суда Х. Насарено, назначенный еще при К.Менеме и являвшийся его близким другом. Вслед за ним ушел со своего поста Г.Лопес. Это случилось в тот момент, когда в Конгрессе против него началось расследование. Г.Лопес входил в число пяти судей, составлявших так называемое “автоматическое большинство”, которое оказывало безоговорочную поддержку К.Менему. После бурного и нелицеприятного разбирательства сенат отстранил от обязанностей заместителя председателя суда Э.Молину О'Коннора, обвиненного в совершении неблаговидных проступков.

Состав высшей судебной инстанции пополнился за счет видных юристов, пользующихся безусловным авторитетом, не запятнавших себя участием в махинациях. Среди них Э. Заффарони, университетский профессор, чье выдвижение получило одобрение правозащитников, в частности такой организации, как “Матери с площади Мая”, объединяющей родственников жертв репрессий в годы военного режима. На нем обкатывалась новая модель. Э. Заффарони прошел публичное “чистилище”, где представители неправительственных организаций имели возможность задать вопросы и высказать свои соображения по кандидатуре.

Впервые в истории аргентинской демократии на должность члена Верховного суда была выдвинута женщина, специалист по уголовному праву К. Аргибай. Ранее по рекомендации ООН она входила в состав Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии. В период диктатуры на протяжении девяти месяцев она находилась за решеткой. Комментируя это назначение, министр юстиции Г. Белис сказал, что ее прошлое служит гарантией открытости, честности и правоспособности высшей судебной инстанции. На другое вакантное место в ВС приходит еще одна представительница “слабого пола” Е. Хигтон, специалист по гражданскому праву.

Суть реформы Верховного суда сводится к тому, чтобы превратить его в действительно независимый орган власти, покончить с положением, когда ему отводилась роль послушного инструмента в руках президента и его ближайшего окружения, сделать его действительным гарантом соблюдения законности в масштабах страны, а не защитником эгоистических интересов различных групп и кланов правящего класса. Новый председатель суда Э. Пеграччи предупредил Н. Киршнера, что в случае, если тот создаст эту ветвь власти исключительно из людей, пользующихся его личным доверием, он уйдет в отставку.

Н. Киршнер и его окружение не могли довольствоваться наличием лишь внешних атрибутов демократии, унаследованных от прежнего режима. Поэтому власть взяла курс на ее расширение и углубление. Вступая в должность, глава государства в сжатой форме так сформулировал главные задачи, стоящие перед его администрацией: “Возродить Отечество, восстановить справедливость, бороться с коррупцией, покончить с ворьем в белых перчатках”.

Реализация мер по искоренению коррупции, поразившей все звенья государственного механизма и превратившейся поистине в национальное бедствие, стала одним из важнейших направлений внутриполитической деятельности. Первым конкретным шагом в указанном направлении явилось увольнение десяти наиболее одиозных руководителей правоохранительных органов. Эта мера встретила поддержку самых широких слоев населения, поскольку отстраненные функционеры были замешаны в систематических и грубых нарушениях элементарных прав граждан, необоснованном содержании под стражей, пытках и прочих противозаконных деяниях.

Значительный резонанс имело смещение со своего поста генерального комиссара федеральной полиции по подозрению в получении взятки: вскрылось незаконное предоставление подряда в размере около 700 тыс. долл. на информатизацию госпиталя в столице двум фирмам, руководители которых находятся с ним в родственных отношениях. Как заявил министр юстиции Г.Белис, эти действия правительства служат свидетельством выполнения обещаний вести беспощадную борьбу с безнаказанностью.

Стали раскручиваться другие “дела”, которым не давали ходу. Наконец, добрались и до К.Менема. По запросу Буэнос-Айреса швейцарская прокуратура включила его в список политиков, подозреваемых в переводе “грязных” денег в эту европейскую страну. Кроме того, ему также инкриминируется наличие банковского вклада, не задекларированного в финансовых органах Аргентины. Менем поначалу все отрицал, а затем признал, что в апреле 1986 г. открыл счет, куда перевел средства, выплаченные ему в порядке компенсации за арест в период диктатуры. С тех пор эта сумма достигла 600 тыс. долл. К.Менема допросили судебные власти на родине. В случае признания вины, ему грозят секвестр имущества и запрет занимать государственные должности. Был наложен арест на движимое и недвижимое имущество экс-президента.

В Швейцарии обнаружились вклады на имя бывшего личного секретаря К.Менема и еще около 20 счетов, принадлежащих его сотрудникам и приближенным. Имеются веские доказательства причастности экс-президента к коррупции, заявил министр юстиции.

Ранее К.Менем находился под домашним арестом по обвинению в причастности его правительства к незаконной продаже оружия в Эквадор и Хорватию. Тогда Верховный суд фактически оправдал его, постановив, что отсутствует состав преступления, поскольку декреты и действия президента и его министров не подпадают под соответствующие статьи уголовного кодекса.

Важнейшим шагом на пути демократизации внутренней политики явилось непростое решение об отмене ранее принятых законов об амнистии и в их числе так называемого закона “о последней точке”, подводившего черту под всем, что творилось в годы диктатуры военных хунт. Эти акты освобождали от ответственности виновных - главным образом, военных - в чудовищных злодеяниях, совершенных в период 1976-1983 гг. Согласно, официальным данным, число жертв тогда составило около 13 тыс. человек, а по подсчетам правозащитных организаций оно достигло 30 тыс.

Нижняя палата парламента приняла соответствующий закон, одобренный сенатом после многочасового бурного обсуждения. Выступая в ходе дебатов, супруга президента, являющаяся членом верхней палаты, подчеркнула, что она голосует “с твердым убеждением в необходимости отмены законов, которые в свое время обязывали людей в мантиях не судить убийц простых граждан”. Оппоненты возражали, ссылаясь на то, что сенат не обладает правом отменять законы, санкционированные им самим. Это не его прерогатива. Тем не менее, решение было одобрено большинством и с энтузиазмом встречено многочисленными правозащитниками, с нетерпением ожидавшими его у стен парламента. Позднее аналогичный вердикт вынес и Верховный суд, придав закону статус конституционного.

Тем самым Аргентина привела свое законодательство в соответствие с Международной конвенцией ООН 1968 г. о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности.

Внешним толчком для принятия такого решения стал запрос известного испанского судьи Б.Гарсона. Он потребовал выдать Испании по обвинению в совершении геноцида, в том числе и в отношении подданных его страны в период диктатуры, 43 человек. В их числе генерал X.Р. Видела, глава первой хунты, Э. Массера, бывший командующий Военно-морскими силами, еще шесть генералов и адмиралов. Это вызвало большой резонанс в Аргентине и далеко за ее пределами. Власти поначалу хранили молчание, никак не реагировали на просьбу. Но, проявляя политическую волю, президент подписывает соответствующий декрет. Началась цепная реакция, завершившаяся ратификацией документа на всех уровнях. Стало ясно, что лица, совершившие преступления, могут предстать перед аргентинским правосудием. В этих условиях Испания сняла свою просьбу об экстрадиции.

Реализация этих мер натолкнулась на сопротивление определенных кругов истеблишмента. В этих коллизиях косвенно отразилось наследие длительного периода непосредственного вмешательства вооруженных сил в политические процессы в Аргентине. Отсюда болезненное восприятие в среде армейской верхушки намерений по примеру других стран континента поставить армию под гражданский контроль.

В 2003 г. были преданы правосудию первые 16 высокопоставленных офицеров, которые ранее находились под защитой законов об амнистии. Подвергся аресту генерал в отставке А.Бусси, незадолго до этого избранный алькальдом Тукумана, но еще не успевший вступить в должность. В период диктатуры он являлся губернатором де-факто одноименной провинции. Ему инкриминируется исчезновение в 1976 г. сенатора Г.В.Аигнассе. Согласно заявлению представителя правозащитной организации, задержанному грозит “судебный процесс в соответствии с 23-ей статьей Американской конвенции по правам человека”. В свою очередь, сын Бусси заявил, что это попахивает провокацией, ибо инцидент произошел незадолго до выборов, на которых он выдвигается в верхнюю палату.

В этом вопросе власть фактически впервые действуют в унисон с правозащитниками. Так, например, в середине января 2004 г. в прессе были опубликованы многочисленные фотографии, запечатлевшие заплечных дел мастеров за работой. На снимках - обезображенные трупы, обугленные тела, а также сеансы пыток, проводившихся с использованием электрических аппаратов и приспособлений. На одной из фотографий изображен лагерь в Кордобе, где в 1986 году, уже в демократический период, проходили тренировки военных по технике пыток.

Подобные меры затронули межгосударственные отношения. В частности, на этой почве произошел незначительный инцидент с Эквадором. Аргентинский МИД обратился в эквадорское внешнеполитическое ведомство с просьбой отозвать своего полномочного представителя, аккредитованного в Буэнос-Айресе. Поводом послужил тот факт, что он вывез в город на своем автомобиле находившегося под домашним арестом генерала Г.Суареса Масона. Последнему инкриминируется ряд тяжких преступлений, совершенных в период диктатуры. Дипломат, в недавнем прошлом военный офицер, отрицал этот эпизод. Он заявил, что лишь навестил генерала и вручил ему пару бутылок вина, присланных друзьями. Власти Эквадора, оперативно отреагировав на ноту, практически сразу же отозвали отставного офицера и назначили на его место карьерного дипломата Х.Серрану, имевшего значительный опыт службы за рубежом, в частности в качестве посла в Китае.

Трения, приобретшие характер перепалки и взаимных упреков, возникли с политическим руководством Уругвая. Поводом послужило недовольство аргентинцев назначением в качестве заместителя военного атташе посольства в Буэнос-Айресе уругвайского капитана, обвиненного в активном участии в репрессиях в годы диктатуры в его стране. “Пусть к нам не направляют карателя”, категорически заявил Н.Киршнер. Аргентинцы попросили прояснить судьбу останков М.К.Гарсиа, арестованной в Буэнос-Айресе в 1976 г. Ее подпольно вывезли в Монтевидео, где убили после того, как она родила ребенка.

Уругвайский президент Х.Батлье попросил сделать то же в отношении 80 его сограждан, исчезнувших в Аргентине. В ответ Н.Киршнер напомнил, что нарушения прав человека в его стране “стали предметом рассмотрения в судебном порядке”. Причина разногласий кроется в том, что в Уругвае сохраняет силу принятый парламентом и одобренный на референдуме “закон о прощении”, запрещающий привлекать к ответственности лиц, совершивших преступления в период диктатуры. В стране не расследуются обстоятельства гибели людей и не разыскиваются места их захоронения.

С другой стороны, с этим направлением деятельности аргентинского правительства солидаризировался чилийский президент Р.Лагос, который выразил свое восхищение Н.Киршнером, отважившимся заняться столь болезненной темой.

В контекст большей открытости органически вписывается правительственное решение о рассекречивании архивов спецслужб, в которых содержатся данные о нацистских преступниках, нашедших прибежище в Аргентине после окончания Второй мировой войны. Это было сделано в ответ на ходатайство Центра Симона Визенталя.

В русло демократизации органически вписывалась бы отмена закона, предусматривающего уголовное наказание за аборты. Одобрительное заявление по этому поводу члена Верховного суда К.Аргибай вызвало бурную и крайне негативную реакцию в местных церковных кругах. Даже Понтифик вынужден был вмешаться. Во время церемонии вручения верительных грамот представителем Буэнос-Айреса, аккредитованным в Ватикане, он намекнул на нежелательность принятия такого акта. Ответ последовал незамедлительно. Председатель правительства успокоил католическую общественность: “Аргентинское государство выступает против абортов, содействуя разработке закона о репродуктивном здоровье, предусматривающего распространение информации обо всех существующих методах предотвращения зачатия”. Судя по настроениям, царящим в стране, решение этой проблемы пока еще ждет своего часа.

Шаги по демократизации получили одобрение оппозиционных партий. Но свое отношение к этим шагам лидер объединения “Альтернатива во имя Республики равных” (Altemativa рог una Republica de iguaies) Э.Каррио выразила в весьма своеобразной форме: “Лучше быть в оппозиции к такому правительству, чем к коррупционному и мафиозному”.

В свою очередь исторический лидер радикалов Р.Альфонсин, выступая на торжественной церемонии, посвященной 20-летию начала собственного президентства, сказал, подразумевая острые социальные проблемы, что, хотя в стране пока еще царит “хромающая демократия”, тем не менее, мы в целом поддерживаем курс, проводимый Н.Киршнером.

Эти оценки разительно контрастируют с мнением К.Менема, который в окружения ближайших соратников отметил: “Мы не хотим коммунизма в стране”. Он не скрывал намерений оставаться в большой политике и баллотироваться на пост сенатора в 2005 г.

Отличительной чертой правления Н.Киршнера является моментальное и адекватное реагирование на события, происходящие в обществе. Так, например, 2 апреля 2004 г. свыше 130 тыс. жителей столицы и других городов страны заполнили площадь перед зданием Конгресса и прилегающие к ней улицы. Собравшиеся требовали обеспечить гражданам элементарную личную безопасность. Поводом для манифестации стало похищение и убийство юноши. Страсти были накалены до предела. Возникла реальная угроза, подобная той, что привела в декабре 2001 г. к отставке Де ла Руа. В этих условиях власть не мешкала. Высший законодательный орган провел специальную сессию, посвященную обсуждению этого вопроса. Губернатор Ф.Сола сразу же сместил со своего поста министра внутренних дел провинции. Обстановку удалось разрядить. Проблема борьбы с преступностью, которой ранее не уделялось должного внимания, выдвинулась на передний план.

Существенные сдвиги произошли и во внешнеполитическом курсе. Они наметились еще на заключительном этапе электоральной кампании. Киршнер в ходе поездок в соседние Бразилию и Чили заручился открытой поддержкой президентов этих стран - Лулы да Силвы и Р.Лагоса. Еще тогда обозначились контуры будущего неинституционализированного альянса, который уже играет немаловажную роль на латиноамериканской арене. Три лидера тесно координируют свои шаги на международной арене, что подтвердил майский саммит 2006 г. в Европе.

Вскоре после инаугурации Н.Киршнер совершил первую поездку в Европу. Посетил в Брюсселе председателя Еврокомиссии Р.Проди. Тот обещал оказать помощь в осуществлении планов преодоления Аргентиной экономического кризиса. Оттуда направился в Париж, где встречался с председателем сената, премьер-министром и отужинал с президентом Франции. Затем побывал в Испании, где был тепло принят королевской четой и премьером Х.М.Аснаром. Там же он выступил перед предпринимателями, имеющими значительные капиталовложения в Аргентине, и заверил их в том, что совершенные “ошибки” впредь не повторятся. Вторично он приехал в Мадрид в конце января 2004 г. и заручился поддержкой деловых кругов, пообещавших возобновить осуществление инвестиционных проектов на его родине.

Приоритетом на латиноамериканском континенте продолжало оставаться укрепление Меркосур. На этом были сосредоточены основные усилия аргентинской дипломатии. Здесь она действовала в унисон с Бразилией и Уругваем. По этому направлению задача сводилась к укреплению взаимодействия по дальнейшей консолидации общего рынка стран Южного конуса и его сближению с другой интеграционной группировкой - Андским сообществом наций. Одна из целей предполагаемого объединения - создание мощного блока, способного выработать сильную альтернативную позицию на переговорах по созданию Зоны свободной торговли Америк (ALCA).

В этом вопросе Н.Киршнер тесно взаимодействует с президентами Чили, Бразилии и Мексики. Встретившись в дни работы Иберо-американского саммита в Боливии в середине ноября 2003 г., они договорились и дальше следовать намеченным путем, но с изрядной долей гибкости, не нарушая социальных и экономических интересов бедных стран.

Киршнер посетил США, где имел продолжительную беседу с хозяином Белого дома, обещавшим содействие в достижение соглашения с Международным валютным фондом (МВФ). Это заявление служит свидетельством поворота

в позиции Вашингтона, ранее равнодушно взиравшего на аргентинские неурядицы. Миссия МВФ практически тотчас отправилась в Буэнос-Айрес для ведения переговоров. Спустя два месяца директорат фонда одобрил программу рефинансирования 12.5 млрд. долга Аргентины.

Н.Киршнер не раз резко критиковал эту международную финансовую структуру за ее некомпетентность, подчеркивая, что впредь не станет покорно выполнять ее рекомендации. Принципиальную позицию в данном вопросе глава аргентинского государства изложил в сентябре 2003 г. на сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Он напрямую обвинил МВФ в том, что следование его рецептам во многом содействовало образованию столь громадного внешнего долга. Поэтому президент призвал руководство МВФ разделить долю ответственности и оказать помощь Аргентине в выплате долга, в том числе путем списания его части. “Вез конкретной международной помощи, которая приведет к реструктуризации платежеспособности стран-должников, без принятия мер, благоприятствующих их росту и устойчивому развитию, выплата обязательств становится химерой”, - заключил Н.Киршнер.

Вместе с тем он неоднократно заявлял, что страна не отказывается от взятых ею обязательств, но “не ценой национального унижения и голода людей”. Вопреки утверждениям скептиков, предрекавших провал переговоров с МВФ, в 2004 г. удалось достичь соглашения, позволявшего Аргентине выплатить 3,1 млрд. долл. долга, срок погашения которого истекал.