Концепция политической культуры

Большевистский переворот октября 1917 г. в немалой степени способствовал возникновению величайшего политического мифа -- о предательстве последователями Ленина российской демократии. Не стоит забывать, что этот миф вдохновлял многих борцов с советским режимом. Эти оппоненты коммунизма стали родоначальниками движения граждан за новый, более совершенный, политический строй и за новую, отвечающую их требованиям, культуру (6).

Введенное Э. Уоллесом понятие «целевой культуры» (не соответствующей наличной политической реальности, но формирующей общественные идеалы, требующие ее изменения) облегчает понимание традиции политической оппозиции внутри России после 1917 г. и той относительной легкости, с какой коммунизм был в конечном счете свергнут. Дело в том, что «целевая культура» -- это не просто «субкультура», характеризующаяся специфическими ценностными ориентациями, но более широкое образование, которое в отличие от классовой, расовой, этнической и других маргинальных «субкультур» способно преобразовать политическую культуру в целом. И за границей, и внутри страны такая альтернативная «целевая культура» существовала, будучи представлена не только отдельными интеллектуалами, но даже группами населения, например, духовенством, по самому своему положению противостоящему официальной коммунистической идеологии.

Многие аналитики все еще ищут «дымящийся пистолет», т.е. автономные от государства учреждения, подтверждающие существование в СССР гражданского общества (29). Очевидно, что такие учреждения не могли развиваться в коммунистических странах, где партия монополизировала политическую жизнь. Поэтому применительно к социалистическим странам кажется логичным несколько иначе определять гражданское общество, усматривая его зачатки в тех социальных группах, которые постоянно, даже на знаково-символическом уровне, пытались отстоять свою независимость от государства несмотря на противодействие последнего.

Интерпретирующий подход к политической культуре открывает новые и лучшие, на мой взгляд, перспективы для оживления в том числе и постсоветских исследований, устраняя два основных недостатка господствующего подхода -- представления, а во-первых, об однородной и стабильной, а не многоликой и изменчивой политической культуре, во-вторых, о возможности измерить степень распространения тех или иных ценностей в обществе посредством количественного анализа образцов поведения. После рассмотрения основных положений теории политической культуры, применяемых к советским исследованиям, мы все еще можем сомневаться, помог бы аналитикам интерпретационный подход в предсказании краха коммунизма в Восточной Европе и Советском Союзе или нет.

Абсолютная уверенность в прогнозах политических изменений едва ли допустима, но я полагаю, что пророчества советологии сбывались бы чаще, если бы ее представители распознали значение символов российской политической и культурной альтернативы. В начале 80-х годов несколько эмигрантов пытались пробить брешь в этом направлении исследований, но к их анализу остались глухи на Западе (30).

Раскрытие запретных советских архивов восполнит многочисленные пробелы в наших знаниях тех причин, которые привели коммунизм к краху, но не стоит преувеличивать ценность и сенсационность предполагаемых открытий, ибо, как справедливо заметил П. Рутланд, провал в оценке советологами перспектив коммунизма произошел не из-за недостатка информации, а из-за недостатка воображения (31). Действительно, мы должны обладать большим воображением, чтобы уже сейчас постараться увидеть Россию в XXI в.

политический субкультура советология

Литература

1. Цит. по: Almond G. A Discipline Divided: Schools and Sects in Political Science. L., 1990, p. 559.

2. Цит по: Adams W. Politics and the Archeology of Meaning. -- «Western Political Quarterly», 1986, vol. 39, p. 559.

3. Almond G. Comparative Political Systems -- «Journal of Politics», 1956, vol. 18, № 3.

4. Almond G., Verba S. The Civic Culture. Political attitudes and democracy in five natons. Princeton, 1963.

5. См.: Barghoorn F. Soviet Russia: Orthodoxy and Adaptiveness -- Political Culture and Political Development. Princeton, 1965, p. 450-511.

6. Tucker R.Culture, Political Culture, and Communist Society -- «Political Science Quarterly», 1973, vol. 88, №. 2, p. 175.

7. Dittmer L. Political Culture and Political Symbolism: Toward a Theoretical Synthesis -- «World Politics», 1977.

8. Bluhm W. Ideologies and Attitudes: Modern Political Culture, New Jersy, 1974, p. 11.

9. Rosenbaum W. Political Culture. N.Y., 1975, p. 51.

10. Barghoorn F., Remington T. Politics in the USSR. Boston, 1986.

11. См.: Kanet R. The Behavioral Revolution and Communist Studies. N.Y., 1971, p. 18.

12. Cм., например: Brown A. Ideology and Political Culture -- Politics, Society and Nationality inside Gorbachev's Russia. Boulder, 1989, p. 17-18; White S. Continuity and Change in Soviet Political Culture: An Emigre Study. -- «Comparative Political Studies», 1978, vol. 11, p. 381-395.

13. Inkeles A., Bauer R. The Soviet Citizen: Daily Life in Totalitarian Society. Cambridge, 1961.

14. London I., London M. A Research-Examination of the Harvard Project on the Soviet Social System: I. The Basic Written Questionnaire -- «Psychological Reports», 1966, vol. 19.

15. См.: Zaslavskaya T. The Novosibirsk Report -- «Survey», 1984, vol. 28, № 1.

16. Politics, Work, and Daily Life in the USSR: A Survey of Former -- Soviet Citizens. Cambridge, 1987. В особенности см. статьи Д. Барри, Б. Д. Cильвера и В. Циммермана.

17. Brzezinski Z., Huntington S. Political Power: USA/USSR. N.Y., 1962, p. 9-14.

18. Mead M. Soviet Attitude toward Authority. N.Y., 1955.

19. См.: Gorer G., Rickman J. The People of Great Russia: A Psychological Study N.Y., 1962; Gorer G. Some Aspects of the Psychology of the People of Great Russia. -- «The American Slavic and East European Review», 1949, vol. 8.

20. Brown A. Soviet Politics and Political Science. N.Y., 1974, p. 89-104.

21. White S. Political Culture and Soviet Politics. N.Y., 1979, p. 22.

22. Цит по: Political Culture and Communist Studies (ed. A. Brown). N.Y., 1985.

23. См.: Political Culture and Political Change in Communist States. N.Y., 1977, p. 13.

24. См. дискуссию: The Strange Death of Communism: An Autopsy. -- «The National Interest». 1993. №. 31.

25. Cм.: A Genealogy of of Political Culture. Boulder, 1991.

26. Fagen R. The Transformation of Political Culture in Cuba. Stanford, 1969, p. 6.

27. Dittmer L. Comparative Communist Political Culture. -- «Studies in Comparative Communism», 1983 (Spring-Summer).

28. О патриотическом движении в Советском Союзе см.: Dunlop J. The Faces of Russian Nationalism. Princeton, 1983. О писателях деревенской прозы см.: Petro N. The Project of the Century: A Case Study of Russian Nationalist Opposition -- «Studies in Comparative Communism», 1987, (Winter-Fall), p. 235-252).

29. Hosking G. The Beginnings of Independent Political Activity. -- Hosking G. The Road to Post-Communism. L., 1992, p. 1.

30. Самой амбициозной попыткой был четырехтомник: The Soviet Union and the Challenge of the Future. N.Y., 1987-1989 (ed. Kaplan M., Shtromas A.). Яркий контраст в эмигрантских и западных дебатах о жизнеспособности СССР отражен в работах Т. Макнейла и В. Краснова в Т.1, с.315-397.

31. Rutland P. Sovietology: Notes for a Post-Mortem -- «The National Interest», 1993, № 31, p. 122.

Размещено на Allbest.ru