Понятия структура и виды власти

4. Тенденции в эволюции партий

политический власть партия эволюция

В развитых капиталистических странах Запада социальные и политические конфликты концентрируются вокруг более или менее четко очерченных основных полюсов, которые в сфере идеологии условно можно обозначить как консерватизм, либерализм, социал-демократизм. Условно, потому что каждый из этих полюсов, в центре примыкающих друг к. другу, имеет свой левый, правый и умеренный сегменты. В то же время существуют социально-политические силы, ориентирующиеся на правый и левый варианты радикализма или, иначе говоря, выступающие в пользу выхода за пределы господствующей политической системы. Но все же было бы ошибочно представить дело таким образом, будто здесь существуют четко разграниченные, фронтально противостоящие друг против друга социально-политические силы и отражающие их интересы идеологические течения, между которыми как бы пролегает непреодолимая стена. Дело в том, что во всех главных партиях индустриально развитых стран есть некое сочетание социал-демократических, либеральных и консервативных элементов. В истории индустриально развитых стран существовала более или менее тесная корреляция между характером голосования различных групп избирателей и их социально-классовым положением. Как правило, неимущие слои населения голосовали за партии левой ориентации, а более высокодоходные слои - за консервативные и правые партии. В США это были, соответственно, реформистская демократическая партия и республиканская партия консервативной ориентации. В Западной Европе дело обстояло несколько сложнее, но все же рабочий класс и неимущие слои населения склонялись к социал-демократическим и другим левым партиям, а представители состоятельных слоев - к либеральным и консервативным партиям. Причем вплоть до конца 60-х гг. низкодоходные слои более положительно, чем высокодоходные слои, оценивали государственное вмешательство в экономику и программы социальной помощи. В последние два десятилетия заметные изменения наблюдаются и в США, и в странах Западной Европы. Нарушается корреляция между голосованием избирателей за ту ли иную партию и их принадлежностью к определенной социальной группе. Снижается доля рабочих в социал-демократических партиях.

Растущее число низкодоходных слоев населения голосует за партии либеральной и консервативной ориентации, а представители средних слоев - за социал-демократические и другие левые партии. Это со всей очевидностью показали результаты выборов последних лет в ряде стран Западной Европы и США, где значительную часть электората консервативных партий составили представители профсоюзов, включая и "синие воротнички". У большинства партий наблюдается тенденция ориентирования не просто на традиционно "свои", четко очерченные группы избирателей, а на гетерогенный по своему составу электорат, на который претендуют и другие партии. В результате большинство крупных политических партий, в том числе и социал-демократических, по сути дела, перестали быть сугубо классовыми и превратились, по их собственному определению, в так называемые "народные партии” или "партии для всех", претендующие на представительство всех слоев населения.

В этой связи Р. Дарендорф не без оснований отмечал, что применительно к таким партиям, как СДПГ, СДП, и др., понятия "левая" и "правая" стали относительными. Первыми с претензией на статус "народной" выступили христианско-демократические партии. Первоначально эти партии возникли как реакция против секуляризации важнейших сторон общественной жизни и отделения церкви от государства. Но после второй мировой войны в их программах не акцентируется вопрос о вероисповедании. Так, например, в программе Австрийской народной партии, принятой в 1972 г., говорится, что она не связывает себя с каким бы то ни было вероисповеданием или церковным институтом. "Народными" провозгласили себя многие социалистические и социал- демократические партии. Одной из первых это сделала социал-демократическая партия Германии. После принятия Годесбергской программы в 1959 г., в которой был зафиксирован отказ от марксизма и идеи классовой борьбы, СДПГ превратилась из организации преимущественно рабочего класса в партию рабочих и средних слоев. В настоящее время особенно силен в ней вес технической интеллигенции, представителей предпринимательских кругов, молодежи. По-видимому, республиканская и демократическая партии США, в отличие от многих европейских партий, с самого начала действовали как партии "для всех". По своему социальному составу обе они являются конгломератами разнородных, зачастую противоборствующих друг с другом социально-политических группировок. Причем состав, соотношение различных компонентов в социальной базе двух партий в каждый конкретный исторический период существенно изменялись в зависимости от социально-экономических и общественно-политических факторов. Концепция "народной партии" вынуждает все партии как левой, так и правой ориентации сформулировать свои позиции по множеству разнообразных вопросов, чтобы привлекать на свою сторону новые группы избирателей путем включения в программу соответствующих требований. Это вносит дополнительный элемент в наметившуюся неопределенность и неустойчивость социальной базы и итогов выборов. Имеет место тенденция к увеличению фрагментации партийных систем, расширению спектра партийно-политических альтернатив, возрастанию влияния новых социальных движений и экологических партий, которые в совокупности создают трудные проблемы для "укоренившихся" партий. Наблюдается тенденция к возрастанию колебаний идейно-политических позиций и партийно-политических предпочтений значительных контингентов избирателей. Для них стали характерны довольно резкие переходы от одних партий к другим, с либеральных на правоконсервативные позиции, и наоборот. Это свидетельствует об увеличении "автономии" избирателей по отношению к партиям. Одним из признаков такой автономии стал неуклонный рост числа избирателей, называющих себя независимыми либо голосующих за кандидата не своей, а конкурирующей партии. Это выражается, в частности, в увеличении числа избирателей, голосующих не за "свою", а за конкурирующую партию. По данным многочисленных опросов общественного мнения, в США на протяжении всего послевоенного периода в количественном отношении демократы значительно преобладали над республиканцами. Но тем не менее в течение трех последних десятилетий кандидаты на пост президента от демократической партии оказались неспособны выиграть большинство президентских избирательных кампаний. Это особенно примечательно, если учесть тот факт, что за исключением двух коротких- периодов демократам удалось удержать контроль над конгрессом в своих руках с 1932 г. В других индустриально развитых странах подобные тенденций проявляются в оттоке избирателей, например, от социал-демократов к консервативным или альтернативным партиям и движениям, и наоборот. По данным ряда исследований, и здесь ослабевает приверженность избирателей крупным традиционным партиям. Сомнения в способности партий решать стоящие перед обществом проблемы порождает феномен так называемого "негативного голосования", то есть голосования не за того, кому надо оказать поддержку, а против того, кто отвергается. Так, по мнению многих наблюдателей, важную роль с точки зрения результатов президентских выборов в США в 1980 г. сыграл "негативный фактор", то есть желание избавиться от Дж. Картера. Согласно опросу общественного мнения, проведенному службой Янкеловича незадолго до выборов, 43% избирателей заявили, что, отдавая свои голоса за Рейгана, они фактически голосуют не за Рейгана, а против Картера. В 80-х гг. этот феномен особенно отчетливо проявился в европейских странах, где правящие партии вынуждены были уступить место у власти оппозиционным партиям зачастую не в силу изменения партийно-политических предпочтений избирателей, а в результате негативного отношения к партиям, стоящим у кормила власти.

При всем том значение этих тенденций не следует преувеличивать. Анализ реального положения вещей показывает, что политические партии пока что сохраняют важное значение в качестве главных инструментов реализации политических функций, особенно в качестве центрального элемента избирательного процесса. Хотя их власть и влияние и уменьшились, было бы преждевременно делать вывод о драматическом развале партий, поскольку отток от них избирателей выступает пока как наметившаяся тенденция. Следует учесть, что во второй половине 70 - начале 80-х гг. в Греции, Испании и Португалии в процессе перехода от авторитарных режимов к буржуазно-парламентским режимам именно партии стали одним из наиболее активных институтов, способствовавших утверждению новых политических систем. В России же многие трудности посттоталитарного периода порождены как раз отсутствием более или менее институционализировавшихся дееспособных партий.

Заключение

Россия переживает переходный период, главное содержание которого состоит в преобразовании тоталитарной политической системы со всеми ее институтами, структурами и отношениями в совершенно новую политическую систему независимо от того, как ее называть - демократической, квазидемократической, авторитарной, президентской и т.д. Очевидно, что и партийная система, которая на наших глазах формируется, не может не носить переходный характер. В рассматриваемом здесь контексте проблема осложняется тем, что речь идет не просто о трансформации существовавшей многие десятилетия монопартийной системы в многопартийную. Дело в том, что в условиях тоталитарного советского строя коммунистическая партия ни в коем случае не была нормальной политической партией в общепринятом смысле этого слова. Она, в сущности, не просто слилась с государственными структурами, а полностью поглотила и государство и общество, и государственные структуры оказались лишь бледными отражениями партийных структур. В результате образовался своеобразный гибрид партия-государство. Естественно, крах тоталитарной системы имел своим следствием исчезновение этого гибрида, и перед страной встала проблема создания новой государственности и соответствующей ей партийной системы. Политические партии в истинном смысле этого слова возникают лишь тогда, когда общество достигает соответствующего уровня социально-политической дифференциации, когда социальные слои и группы более или менее четко осознают свои интересы. Для этого необходимы кристаллизация и институционализация интересов заинтересованных групп, объединений, блоков, других составляющих гражданского общества, минимум демократической политической культуры. Однако наше общество, переживающее переходный период, лишено некоего скрепляющего его воедино стержня или организационного начала, оно находится в аморфном состоянии. Сейчас преждевременно говорить о сколько-нибудь обозначившемся структурировании интересов различных общественных сил. О реальном представительстве реальных социальных сил и интересов в политической системе можно говорить лишь тогда, когда, по крайней мере, вчерне оформятся и утвердятся более или менее прочные основания их жизнеустройства. Гарантом стабильности общества и политической системы является существование широко институционализировавшейся прослойки средних слоев или среднего класса, который, в свою очередь, служит в качестве социальной опоры умеренного, центристского политического курса, равноудаленного от крайних полюсов политического спектра. Центризм в политике обеспечивает возможный в данных конкретных условиях оптимальный баланс общественных интересов, проведение такого курса, который в идеале призван реализовать некую среднюю линию между экономической эффективностью и социальной справедливостью, экономической свободой и социальным равенством.

Что касается ситуации в нашей стране, то было бы напрасным трудом заняться разграничением политических сил на правых, левых и центр, либералов, консерваторов и умеренных. Такое деление возможно лишь при сформировавшейся демократии и высокой культуре гражданственности в гражданском обществе. В настоящее время в стране, по сути дела, отсутствует единая система политической коммуникации, сам политический процесс протекает как бы при отсутствии интеграции и взаимопонимания между его участниками. Нет необходимого консенсуса относительно общих целей и средств их достижения, общепринятых правил политической игры и т.д. Ожесточенные политические дискуссии соответствующим образом не связаны с процессом принятия политических решений. В России в лучшем случае только начинается формирование инф­раструктуры гражданского общества, которое одно и способно обеспечить условия для формирования и институционализации реально заинтересованных групп и, соответственно, организаций, клубов, объединений, партий, способных представлять их интересы в структурах власти. Ведь мировой опыт показывает, что уровень развития демократии самым непосредственным образом зависит от того, насколько институционализировался политический плюрализм, который проявляется и выражается прежде всего в политических партиях. Но зрелость и жизнеспособность политического плюрализма, включая партийную систему, определяются тем, в какой степени в обществе сформировались, институционализировались и заявили о себе разнообразные центры и источники власти и влияния. Как раз с этой точки зрения определяющее значение имеет соответствующая инфраструктура, призванная обеспечить условия для кристаллизации групповых интересов и оформления соответствующих негосударственных организаций, объединений, союзов. Переход от тоталитаризма на рельсы демократического развития, развитие рыночных отношений, трансформируя социальную структуру общества, усиливая процессы социальной дифференциации, создают основу для воплощения в жизнь ценностей и принципов политического плюрализма. Это находит отражение в возникновении широкого спектра самых разнообразных новых общественно- политических движений, организаций и объединений. Этот процесс, особенно отчетливо наметившийся в 1989 г., постепенно стал набирать все более ускоряющиеся темпы. В 1990 г. был принят закон СССР "Об общественных объединениях", в котором были законодательно закреплены порядок образования, права и принципы деятельности общественных организаций и объединений. В марте 1991 г. началась регистрация партий, а к концу 1991 г. было зарегистрированоуже 26 партий. Российские политические партии различаются по своимпрограммным целям, идейно-политическим ориентациям, организационной структуре, формам и методам работы и т.д. При всем том необходимо отметить, что этим политическим образованиям еще предстоит доказать свою легитимность, получив поддержку у избирателей, подтвердить, что они действительно являются реальными политическими партиями, за которыми стоят социальные силы. В настоящее время, по сути дела, невозможно определить, кого именно, какие слои, группы, категории населения они представляют. Для них характерны малочисленность, слабость организационной структуры, неопределенность и аморфность социальной базы, отсутствие сколько-нибудь внятно сформулированных пози­тивных программ и идейно-политических платформ. По этим показателям почти все они являются лишь протопартиями, а не партиями в собственном смысле этого понятия. Как показывает опыт перехода целой группы стран от тоталита­ризма и авторитариэма сначала в ФРГ и Италии, а затем во второй половине 70 - начале 80-х гг. в Греции, Испании и Португалии, для формирования и институционализации полноценных и дееспособных политических партий требуется достаточно времени. Так, в первые послевоенные годы в ФРГ на местном, земельном и общенациональном уровне возникли десятки политических партий, хотя оккупационные войска США, Великобритании и Франции всячески препятствовали появлению мелких партий, при этом оказывая содействие концентрации политических сил Западной Германии в немногих крупных партиях. Процесс формирования устойчивых, жизнеспособных крупных партий занял несколько лет. Аналогичная ситуация наблюдалась также в Италии. Что касает­ся Греции, особенно Испании и Португалии, то первоначально в этих странах на политической авансцене как по мановению волшебной палочки появилось множество десятков партий (в одной Португалии их насчитывалось около 300), и сохранившимся в настоящее время партиям, чтобы показать свою жизнеспособность, пришлось множество раз выдерживать испытание выборами. Именно такой путь предстоит и России. О вычленении и институционализации политических партий, представляющих реальные политические силы страны, можно, по-видимому, говорить после проведения всеобщих выборов как минимум два-три раза.

Список использованной литературы

1. Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный левиафан. - М., 1985;

2. Партии и выборы в капиталистическом государстве. -- М., 1980;

3. Перегудов С.П., Холодковский К..Г. Политическая партия: мировой опыт и

тенденции раэвития. Коммунист. -1991.-№2;

4. Шмачкова Т.В. Мир политических партий. Политические исследования. -

1992.-№1-2.

5. Голосов Г.В.. Сравнительная политология. НГУ, 1995

6. Гаджиева К.С.. Введение в политологию М, Просвещение, 1994

7. Дорофеев В.И., Родионов В.А.. Основы политологии. СГУ, 1993г.

Размещено на Allbest.ru