История политических и правовых учений
Предмет истории политических и правовых учений, их эволюция в разных странах в период от древних времен и до наших дней. Социалистическая политико-правовая идеология. Правовая концепция. Актуальность политических и правовых идей мыслителей прошлого.
| Рубрика | Политология |
| Вид | книга |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 28.02.2009 |
| Размер файла | 685,2 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
§ 5 Теория “надклассовой монархии” Л. Штейна
С развитием буржуазного общества и ростом пролетариата в общественном движении Франции и других стран все большее распространение получали идеи социализма и коммунизма. С критикой этих теорий выступил немецкий государствовед, историк и экономист Лоренц фон Штейн (1815-1890 гг.). В 40-х гг. он приезжал в Париж, после чего опубликовал книгу “Социализм и коммунизм в современной Франции” (1842 г.).
Штейн писал, что социалистическое движение связано с развитием класса наемных рабочих и имеет интернациональное значение; он предсказывал неизбежность социальных революций. Для того чтобы избежать социальных потрясений, Штейн разработал проект реформ государства и права.
Вслед за Гегелем Штейн различает государство и гражданское общество. Последнее основано на разделении труда, которое в свою очередь зависит от формы собственности.
Штейн признает, что общество делится на классы. В феодальном обществе существовали землевладельцы и зависимые от них крестьяне, после Французской революции общество делится на капиталистов и рабочих. Борьба этих классов чрезвычайно волнует Штейна. Именно с этой точки зрения его интересуют идеи социализма и коммунизма, в которых он видит выражение надежд и чаяний рабочего класса, борющегося против класса капиталистов.
Однако, считал Штейн, если общество делится на классы, то государство должно носить надклассовый характер. Противоположные классы стремятся овладеть государственной властью и использовать ее в своих интересах.
Победа капиталистов грозит обществу застоем, ибо при помощи государства они поработили бы рабочий класс и лишили бы его возможности приобретать собственность. Еще опаснее, по Штейну, захват государства рабочим классом; это привело бы к дележке всех благ поровну, к прекращению производства, к разложению и смерти гражданского общества, к возрождению деспотизма. С этой точки зрения Штейн осуждает республику как государство, подчиненное обществу. Если в республике имеется высокий имущественный ценз, пояснял Штейн, она становится орудием власти капиталистов; и наоборот, наделение большинства политическими правами подчиняет республику пролетариату.
Единственной формой государства, независимой от классов, Штейн считает конституционную монархию. Монарх, особенно наследственный, занимает столь могущественное, роскошное, блестящее и недосягаемое положение, рассуждает Штейн, что ему чужды интересы какого-либо класса. Только монарх способен осознать интересы общества в целом; исходя из этих интересов, он предупреждает притеснение одного класса другим. Штейн утверждал даже, что стоящий выше всяких частных интересов монарх склонен по своему положению защищать притесненных, т.е. пролетариев, от чрезмерного угнетения капиталистами.
Вслед за Гегелем Штейн различает власти законодательную, правительственную и княжескую (монархическую). В законодательстве должно принимать участие представительное учреждение, перед которым ответственны министры. Подобно идеологам либерализма, Штейн обосновывает законность, правопорядок, незыблемость прав граждан, прав, понимаемых только как равные возможности членов общества добиваться улучшения своего положения при помощи законных средств.
Ряд идей Штейна был впоследствии использован прусским канцлером Бисмарком и другими политическими деятелями для апологии Германской империи как “социальной монархии”, стоящей якобы выше классовых противоречий. Известное влияние его идей испытали на себе лассальянцы.
§ 6 Политико-правовое учение Огюста Конта
От либеральных концепций государства и права резко отличается политико-правовая теория основателя позитивизма (“положительной философии”) Огюста Конта.
Огюст Конт (1798-1857 гг.) родился и жил во Франции; он был учеником Сен-Симона, но разошелся во взглядах со своим учителем и приступил к разработке собственной философии.
Конт считал своей задачей преодоление “умственной анархии и дезорганизации”, царящей как в области наук, так и в обществе. “Идеи правят миром”, - утверждал Конт; всю историю человечества он делит на три стадии развития, соответствующие состояниям человеческого ума.
Первое состояние теологическое (фиктивное), когда главная, фактическая часть науки содержалась в богословской оболочке, а все явления объяснялись волей одушевленных предметов или сверхъестественных существ (духов, гномов, богов). Вторым является метафизическое (критическое) состояние, когда более многочисленные факты объясняются через различные отвлеченные, абстрактные, априорные понятия (таковы причина, сущность, материя, общественный договор, права человека и т.д.). Заслугу этой стадии Конт видит лишь в разрушении теологических идей и подготовке перехода к следующей, третьей и последней, позитивной, или научной, стадии.
Задача позитивной философии заключается в классификации и объединении наук, причем науки должны выяснять законы связи явлений, а не заниматься метафизическими проблемами. Так, согласно Конту, невозможно познать сущность вещей и причинную связь; поэтому науки должны лишь проверять многочисленные факты “самими фактами, которые часто являются достаточно простыми, чтобы стать принципами”.
Для приведения в систему положительных знаний Конт предлагает расположить общие науки в порядке их возрастающей сложности и убывающей общности: математика, астрономия, физика, химия, биология, социология; позже к этому перечню он добавил нравственность. Науке об обществе, или социологии (термин введен Контом), он придает очень большое значение. Основной задачей своей философии Конт считал переустройство общества на основе позитивизма, замену “ретроградной аристократии” и “анархической республики” социократией.
Социология Конта делится на две части: социальную статику,. изучающую строение общества, и социальную динамику, изучающую его развитие. То и другое Конт обобщает в своей знаменитой формуле: “Порядок и прогресс”.
В центре внимания Конта стоит общество как органическое целое; при этом взаимосвязь людей и социальных групп понимается им как солидарность. Признавая в современном ему обществе наличие противоположных классов (капиталистов и пролетариев), Конт настойчиво проводит идею их солидарности, утверждая, что каждый из них выполняет общественно необходимую функцию.
Согласно Конту, необходимость государства обусловлена объединением частных сил для общей цели; правительства поддерживают общественную солидарность, препятствуя частным силам разорвать общественное целое. Поскольку общественная солидарность достигается средствами материальными и нравственными, необходимо наличие двух властей: светской и духовной. Конт описывает историю этих властей соответственно “трем стадиям” развития человечества.
Вначале (в богословско-военную эпоху) светскую власть осуществляли военные вожди, а духовную - жрецы и прорицатели. В “теологической стадии” эти власти то объединялись в одних руках (теократия и др.), то разъединялись. В “метафизико-легистской стадии” на светскую власть оказывают решающее влияние законники, юристы, адвокаты; власть духовная переходит к отвлеченным мыслителям - метафизикам, а затем к литераторам и публицистам. Переход к позитивной стадии сопровождается заменой военного быта промышленным. Этим и обусловливается новая, позитивная политика. “Политика, - писал Конт, - должна теперь подняться на уровень наук, основанных на наблюдении”.
В свое время социально-политическое учение Огюста Конта занимало как бы промежуточное положение между социализмом и буржуазными теориями. (Те ученики Сен-Симона, которые придерживались социалистических идеи (Анфантен, Базар, Родриг), пришли к отрицанию частной собственности и резко критиковали теорию О.Конта. Конт, в свою очередь, пренебрежительно относился к их проектам переустройства общества, особенно к идеям “нового христианства”. - Прим. авт.) Теория Конта резко противостояла либеральным концепциям. В критике современного ему капитализма Конт развивал ряд идей, распространенных в социалистической литературе. Он критиковал неорганизованность и бессистемность производства, эгоизм и индивидуализм. Немало у него и сочувственных слов о тяжелом положении пролетариев. Однако коммунизм отвергался Контом по той причине, что “игнорирует естественную организацию современной промышленности, откуда он хочет устранить необходимость руководителей”. Конт утверждал, что для промышленного быта необходимо деление общества на капиталистов и наемных рабочих. “Армия не может существовать без офицеров, равно как и без солдат; это простое понятие одинаково приложимо к промышленному строю, как и к военному порядку. Хотя современная промышленность все еще бессистемна, - писал Конт, - однако естественно установившееся деление на предпринимателей и рабочих составляет, без сомнения, необходимый зародыш для окончательной организации. Никакое великое предприятие не могло бы существовать, если бы каждый исполнитель должен был бы быть также управляющим или если бы управление было неопределенно вверено косной и безответственной толпе”.
По разработанному Контом “Плану реорганизации социальной жизни” в социократии сохраняется класс капиталистов (патрициат, “концентрированная сила богатства”). Материальная сила должна принадлежать промышленникам (банкирам, купцам, фабрикантам, землевладельцам). Богатый патрициат под руководством главных банкиров управляет социократией. Пролетариат (“рассеянная сила числа”) должен в 33 раза превышать численность патрициата. К мелкой буржуазии Конт относился резко отрицательно и желал ее исчезновения. Духовную власть в социократии осуществляют жрецы позитивистской церкви, воспитывающие оба класса в духе солидарности.
Конт выступал против индивидуализма, против теорий невмешательства государства в частную жизнь. Однако его проект укрепления существующего строя - не лучше либеральных проектов. Социократия - это казарма, где пролетарии осуществляют свою “социальную функцию” под неусыпным надзором церкви и правительства.
Взгляды Конта на право и на права личности весьма своеобразны; он отвергает и то, и другое: “Слово “право” должно быть так же изгнано из правильного политического языка, как слово “причина” из настоящей философской речи. Из этих двух теологико-метафизических понятий одно (право) столь же безнравственно и анархично, как другое (причина) иррационально и софистично”. Право он считает авторитарно-теологическим понятием, основанным на представлении о богоустановленности власти. Для борьбы с этим теократическим авторитетом было выдвинуто (в метафизический период - по существу, в Новое время) понятие “права человека”, которое, как утверждал Конт, выполнило лишь разрушительную роль. Когда эти права человека попытались осуществить на практике, “они тотчас же обнаружили свою антисоциальную природу, стремясь увековечить индивидуализм”.
В социократии не должно быть ни права, ни прав личности: “В позитивном состоянии, не опирающемся на божественные начала, идея права исчезает безвозвратно. Каждый имеет обязанности перед всеми, но никто не имеет прав, как таковых... Иначе говоря, никто не имеет другого права, кроме права всегда исполнять свой долг”.
Однако замена права позитивной политикой и религией, а прав личности - обязанностями не означает, по плану Конта, каких-либо посягательств на капиталистическую собственность. Конт стремится дать новое, позитивистское обоснование частной собственности капиталистов. “В нормальном состоянии человечества, - писал Конт, - каждый гражданин является общественным должностным лицом, функции которого определяют его обязанности и притязания. Этот всеобщий принцип должен быть применен и к собственности, в которой позитивизм видит особенно необходимую социальную функцию, предназначенную создавать и управлять капиталами, при помощи которых каждое поколение подготовляет работу для следующего за ним. Разумное понимание роли капитала облагораживает обладание им, не ограничивая его справедливой свободы и даже заставляя ее больше уважать”.
Понимая противоречивость интересов буржуазии и наемных рабочих, видя их столкновения, Конт изыскивает способы обеспечения солидарности классов в социократии; он считает таким способом воспитание в духе позитивной религии.
Духовная власть в социократии должна принадлежать иерархии жрецов-позитивистов (философов, ученых, поэтов, врачей). Будет существовать культ Великого Существа, в качестве которого почитается человечество. Конт составил позитивистский календарь, где каждый месяц и каждая неделя посвящены памяти какого-либо “позитивистского святого” (к ним отнесены, в частности, Моисей, Аристотель, Платон, Архимед, Цезарь, апостол Павел, Августин Блаженный, Гуттенберг, Колумб, Шекспир, Моцарт, Фома Аквинский, Кромвель, Галилей, Ньютон).
В конечном счете, по проектам Конта, человечество объединится в 500 социократий, каждая размерами не более Бельгии или Голландии, поскольку в большом государстве невозможны ни порядок, ни прогресс.
Конт осуждал агрессивные войны, видя в них враждебный промышленности пережиток “военного быта”. Конт критиковал колониализм, ставил задачу полной ликвидации колониального гнета. По мнению Конта, в результате морального возрождения человечества угнетенные народы займут достойное место во всемирном союзе социократии; тогда же окончательно исчезнут войны.
Конт различными способами пытался осуществить свои проекты. Он обращался к Николаю I, к Решид-паше. Не чужд он был идеям личной диктатуры, осуществляемой под контролем позитивистов. Очень большие надежды Конт и его ученики возлагали на иезуитов, с которыми стремились заключить религиозно-политический союз. Конт всегда испытывал симпатии к католической церкви как “великой силе порядка”. Громадной заслугой католицизма он считал создание независимой духовной власти, предотвратившей множество злоупотреблений. Конт мечтал объединить католиков и позитивистов, говоря, что между ними существует лишь то второстепенное различие, что первые верят в бога, а вторые нет; это не помешает им совместно вести “борьбу дисциплинированных против недисциплинированных”.
Учение Конта оказало значительное влияние на последующую философскую и политическую мысль буржуазии. Еще в последние годы жизни Конта часть его учеников создала позитивистские церковные общины во Франции, Англии, Чили; позитивизм был признан даже государственной религией Бразилии (на государственном флаге Бразилии обозначены слова Конта “порядок и прогресс”). Затем позитивизм получил большое распространение в философии и приобрел различные модификации. Под сильным влиянием философии О. Конта сложились континентальный юридический позитивизм (К. Бергбом), а также социологическая теория Герберта Спенсера.
§ 7 Заключение
Победа капитализма в развитых странах Западной Европы обусловила существенное изменение буржуазной политико-правовой идеологии.
Теоретическим отражением воплощенных в праве буржуазных принципов стал юридический позитивизм как специфическая для того периода форма юридического мировоззрения. Возведение на уровень теоретической основы правоведения формально-догматического метода было направлено против критики действующего, уже буржуазного права с позиций естественного права. Свойственный юридическому позитивизму взгляд на право как на веление, приказ власти порожден не только отказом от иллюзий революционной эпохи, но и еще более практической заинтересованностью в реализации послереволюционного права. Место критики феодального права с позиций права естественного заняла апология действующего позитивного права; разработку программ революционного преобразования общества при помощи права заменили толкование законодательства и его систематизация. Приказ суверенной власти независимо от его содержания занял место естественных прав человека, определяющих принципы права; наконец, юридически значимой фигурой стал не человек с его естественными качествами, интересами и притязаниями, а “физическое лицо” как проекция формально-определенных предписаний закона.
Отказ от революционной романтики XVIII в. обусловил новые формы и содержание учений о государстве. Они приобретают комментаторский, описательный характер, уже не апеллируют к гуманистическим идеалам и героическим образам республиканских эпох.
В конкретных исторических условиях первой половины XIX в. либеральные лозунги о защите личности от государственной власти означали более всего требование “нейтральности государства” в неравной борьбе за существование наемных рабочих и владельцев капитала. Для первых государство в этих условиях практически выступало как чисто карательная сила, для вторых - как верный страж богатства и связанных с ним привилегий. Не лучше был и взгляд на право как на “приказ власти”. С этой точки зрения, не только личность не имеет прав и притязаний по отношению к государству, но и правомерность действий самого государства зависит лишь от него самого. Не случайно теоретики юридического позитивизма и нормативизма оказались не способны воспринять теорию прав человека и обосновать идею правового государства.
Глава 18. СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ ИДЕОЛОГИЯ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.
§ 1 Введение
Промышленный переворот в Англии и низвержение феодализма во Франции положили начало бурному развитию капитализма в ведущих странах Европы. Программа капиталистического развития общества получила обоснование в буржуазной политэкономии и в политико-правовых теориях либерализма. Критика капитализма содержалась в многочисленных социалистических и коммунистических теориях, появившихся в первые десятилетия XIX в. Стимулом к возникновению этих теорий было резкое имущественное расслоение общества и ухудшение положения трудящихся, особенно наемных рабочих, в результате промышленного переворота, экономических кризисов и безработицы. В противовес буржуазному либерализму и индивидуализму социализм стал выражением гуманизма своей эпохи.
Социалистические (коллективистские, коммунистические) теории поначалу получили распространение в Англии и особенно во Франции. В 20-40-е гг. XIX в. было опубликовано много различных по жанру (научный трактат, роман, статья) произведений, содержащих социалистические идеи, больше, чем за всю предшествующую историю человечества. Социалистические теории были многочисленны и разнообразны.
В XIX в. коммунистическими назывались теории, обосновывавшие идеал, близкий к идеям Мора, Кампанеллы, Морелли, Бабефа и др. Тип общественного строя, за которым в марксистской терминологии установилось название “первая фаза коммунизма (социализм)”, в XIX в. чаще назывался коллективистским (см.: Волгин В.П. Очерки истории социалистических идей. Первая половина XIX в. М., 1976. С. 341).
В этот период теории социализма со всеми их разновидностями влияли на общественное мнение более всего как критика растущего капитализма, как противопоставление идеи “социальности” буржуазному индивидуализму и эгоизму. При всем своем многообразии политико-правовая идеология социалистов XIX в. существенно отличалась от предшествующих социалистических доктрин по своей методологии, содержанию и программным требованиям.
§ 2 Политико-правовые идеи и теории коллективистов и коммунистов первой половины XIX в.
Начало развитию социалистической мысли этого периода положили Шарль Фурье (1772-1837 гг.), Клод Анри де Сен-Симон (1760-1825 гг.) и Роберт Оуэн (1771-1858 гг.), основные труды которых были изданы в 20-30-е гг. XIX в. Тогда же (1828 г.) Буонаротти опубликовал книгу “Заговор во имя равенства, именуемый заговором Бабёфа”. В 1841 г. был переиздан “Кодекс природы” Морелли. Исторически сложившимся центром разработки и обсуждения коллективистских (социалистических) и коммунистических теорий в 20-40-е гг. стал Париж. Здесь создавались полулегальные или тайные общества, издавались газеты, журналы и книги коммунистического направления, проводились собрания сторонников социализма и коммунизма. Республиканское движение, сильное во Франции со времен Великой революции, все более приобретало социальную окраску, усваивая ряд коллективистских идей. Идея политической революции все чаще соединялась с идеей революции социальной, политико-правовые проблемы все теснее увязывались с проблемами собственности, имущественных гарантий прав и свобод, с обостряющимся вопросом о противоречиях труда и капитала. В начале 40-х гг. в журнале республиканского направления “Братство” утверждалось, что народный суверенитет должен найти свое выражение не только в конституции, но и в экономических отношениях.
Все социалисты порицали развивающийся капитализм и резко критиковали свойственные ему пороки. Капитализму противопоставлялись проекты идеального строя. Разное представление об идеалах и способах их достижения породило ряд школ и кружков. Кроме фурьеристов, сен-симонистов, оуэнистов, бабувистов существовало множество других направлений, сочетавших идеи разных школ либо разрабатывавших оригинальные доктрины.
Социалистические теории XIX в. содержали новые идеи, отличавшие их от предшествующих доктрин.
Большинство социалистов придавало большое значение промышленному перевороту. Оуэн подчеркивал, что внедрение машин в производство создало в Англии (и во всем мире) совершенно новое общество и подготовило условия перехода к строю коммун (ассоциаций). С помощью крупного производства, писал Фурье, человечество могло бы миновать самые злосчастные периоды своей истории, скоро перейдя к высшим этапам развития. Вся теория Сен-Симона и сен-симонистов основана на идее развития экономики, становления нового “промышленного общества”. Паровые машины, утверждал Пеккёр (сен-симонист, потом фурьерист), создают условия для перехода к новой индустриальной организации, открывают “эру ассоциации”. Поскольку машины обеспечивают изобилие, “рост промышленности, - писал Кабе, - делает возможным коммунизм теперь более, чем когда-либо...”
Признание влияния машинного производства на общество и его благосостояние не избавило ряд коммунистических концепций от уравнительных тенденций (например, одинаковые дома, мебель, форма одежды в Икарии Кабе), но практически исключило воспроизведение идей патриархального аскетического коммунизма XVIII в. (Дешан, Марешаль, Мелье).
В социалистической литературе с 20-х гг. XIX в. твердо обозначилась тенденция поиска содержания истории, закономерностей общественного развития, обусловливающих неизбежность социализма и коммунизма. Стремление создать социальную науку, подобную физике, было свойственно Сен-Симону и его ученикам; изучению закономерности истории большое значение придавал Фурье, разработавший оригинальную концепцию общественного развития; свою систему Оуэн оценивал как важное научное открытие, основанное на изучении современного общества и его предыстории. Поиск научной теории социализма и коммунизма резко повысил интерес социалистов 20-40-х гг. к истории, к определению этапов развития общества и закономерностей перехода от одного этапа к другому, к политической экономии (изменение форм собственности, технико-экономических условий производства и т.п.). Прудон утверждал, что социализм становится научным только тогда, когда опирается на выводы политэкономии (все остальные виды социализма он считал утопическими). Стремление научно осмыслить промышленный переворот, разработать “новую теорию социальной и политической экономии”, основанную на понятии причинно обусловленной закономерности (Пеккёр), в каждой из влиятельных школ вело к неодинаковым теоретическим результатам (по-разному определялись факторы прогресса или регресса, а также содержание самой истории и ее этапов и др.), но общим выводом оставалось признание неизбежности общества, свободного от эксплуатации человека человеком, основанного на всеобщем труде, гарантированных правах и свободах, материальном достатке и высокой духовной культуре.
В то же время было немало сторонников социализма, видевших в нем осуществление не “науки”, а заповедей Христа или предписаний общечеловеческой морали либо здравого смысла. Высказывались также опасения в отношении доктринерского подхода к социализму (см. ниже).
Все социалисты XIX в. подчеркивали деление общества на классы, их противоречия и борьбу. Содержание предыдущей истории человечества обычно определялось ими как история эксплуатации человека человеком, угнетения и сопротивления, борьбы между антагонизмом и ассоциацией. Уже для республиканской прессы 30- 40-х гг. были характерны противопоставления: “аристократия богатства - народ”, “буржуазия - трудящиеся”. В “Журнале.народа” в 1841 г. говорилось: “Общество разделено на два лагеря: на одной стороне хозяева, на другой - рабочие”.
Социалисты отчетливо видели экономические основы классового деления общества и эксплуатации пролетариата буржуазией. “Именно захват орудий труда, - писал в 1834 г. бабувист О. Бланки, - а не тот или иной политический строй, превращает массы в рабов”. В том же духе высказывался бывший сен-симонист Леру (1833 г.): “В настоящее время борьба пролетариев против буржуазии есть борьба тех, кто не обладает орудиями труда, против тех, кто ими обладает”. Борьбу классов одобряли далеко не все социалисты, но всем были ясны ее причины. “Капитал и труд, - писал фурьерист Консидеран, - находятся в состоянии явной войны”.
Поскольку общество без классов, эксплуатации и угнетения, отмечали социалисты, отвечает прежде всего интересам пролетариата, некоторые из них призывали обращаться с пропагандой коммунизма только к рабочему классу (Дезами), утверждали: “Все рабочие должны стать коммунистами” (Кабе). Не редки были призывы к соединению пролетариев для борьбы за свое освобождение: “Объединяйтесь, в единении сила!” (Тристан).
В то же время многие социалисты обращались к имущим и правящим классам, убеждая их в преимуществах бесклассового общества. Борьба классов нередко порицалась; особенно осуждались насильственные действия, не способные создать идеальный общественный строй.
Представления социалистов первой половины XIX в. о современном и будущем государстве, а также о его роли в переходе к идеальному обществу были очень разнообразны.
Уделяя главное внимание социальным проблемам, значительная часть теоретиков социализма относилась отрицательно или безразлично к политике, государству и праву.
Так, Оуэн был принципиальным противником государственных реформ. Его обращения к королеве и к парламенту Англии с проектами коммунистического преобразования страны были продиктованы скорее стремлением сделать эти проекты достоянием гласности, чем надеждой на их осуществление государственной властью Англии. Аналогичными мотивами предопределялись и многие обращения Фурье и других социалистов к видным государственным деятелям и политикам.
Некоторые социалисты рассчитывали на помощь современного им государства в проведении социальных реформ. “Промышленный класс, - писал Сен-Симон, - должен соединить свои усилия с королевской властью для установления промышленного режима, т.е. режима, при котором наиболее видные промышленники составят первый класс в государстве и получат в свои руки управление государственным достоянием”. При этом, однако, предполагалось, что в системе представительных учреждений, окружающих монарха, будут созданы полновластные палаты промышленников и ученых. Такая “промышленная монархия” способна обеспечить переход к промышленной системе, в которой место управления людьми займет система управления вещами.
Более распространены были среди социалистов надежды на помощь демократически преобразованного государства. Социалистическая мысль 30-40-х гг. испытала сильное влияние чартизма - широкого движения рабочего-класса Англии за всеобщее избирательное право (для мужчин). Чартисты (до 1851 г., когда движение пошло на убыль) не были сторонниками социализма, но были убеждены, что рабочий класс Англии, завоевав всеобщее избирательное право, станет хозяином в стране. “Политическая власть - наше средство, социальное благоденствие - наша цель”, - говорили чартисты. “Передайте политическую власть в руки народа - и зло, которое давит нас теперь, никогда не смогло бы существовать”. Среди чартистов была крылатой фраза одного из агитаторов: “Вопрос о всеобщем избирательном праве есть в конечном счете вопрос ножа и вилки, вопрос о хлебе и сыре”.
Оуэн, отрицательно относившийся к политике, не был сторонником чартистов; чартисты не соглашались с коммунистическими проектами Оуэна. Однако некоторые оуэнисты (Томпсон) приняли идею борьбы за всеобщее избирательное право как средство социального переворота. Еще популярнее эта идея стала среди французских социалистов, значительная часть которых считала, что буржуазия подчиняет себе государство при помощи имущественного ценза.
Идею всеобщего избирательного права поддерживал очень популярный до 1848 г. французский социалист Луи Блан (1811-1882 гг.), книга которого “Организация труда” (1840 г.) неоднократно переиздавалась. Блан полагал, что демократическое (основанное на всеобщем избирательном праве) государство станет “банкиром бедных”. При помощи правительственного кредита рабочие организуют производственные ассоциации в промышленности и в сельском хозяйстве, осуществив тем самым право на труд и ликвидировав эксплуатацию пролетариата (“последнюю форму рабства”). На первое время правительство поможет рабочим мастерским и ассоциациям наладить организацию труда; затем они будут действовать на началах самоуправления. “Мы делаем государство не директором мастерских, а их законодателем”. Грубая политическая оплошность, сотрудничество с буржуазным правительством в 1848 г. глубоко скомпрометировали Блана; однако его идеи долго воспроизводились в социалистической литературе.
Почти одновременно с книгой Блана Этьен Кабе (1788-1856 гг.) издал знаменитый в свое время социально-философский роман “Путешествие в Икарию” (1840 г.).
Необходимым предварительным условием- осуществления коммунизма Кабе считал развитие демократии, расчищающей дорогу для равенства. Важное значение он придавал установлению всеобщего избирательного права как предпосылке всех других реформ, особенно социальной. Кабе считал возможной и необходимой диктатуру временного правительства, если оно одобрено народом и действительно опирается на народ. Среди мер, призванных подготовить переход к коммунизму, Кабе называл отмену наследования по боковой линии, отмену права завещания, выкуп государством частных имуществ, прогрессивный налог, организацию при поддержке правительства рабочих ассоциаций, коммун, больших национальных мастерских.
Значительное распространение во Франции имело теоретическое направление, считавшее насилие, принуждение, диктатуру средством перехода к коммунизму. Первое открытое собрание коммунистов (“банкет коммунистов в Бельвиле 1 июля 1840 г.” - около 1200 участников) поддержало идею насильственной социальной революции, ведущей к установлению народной диктатуры, цель которой - “реальное и совершенное равенство”. Для достижения этой цели временное революционное правительство должно сосредоточить руководство всем производством в руках государства, организовать национальные мастерские, законодательно ввести 8-часовой рабочий день и провести другие меры, облегчающие положение трудящихся, направленные на строительство коммунизма. Один из организаторов “банкета коммунистов” Теодор Дезами (1803-1850 гг.) в книге “Кодекс общности” (1842-1843 гг.) и в ряде статей в журналах выступал против всеобщего избирательного права и парламентской борьбы, называя их буржуазным обманом. Он обосновывал необходимость пролетарской революции и диктаторского правительства на период перехода к коммунизму. На время этого перехода должны быть созданы военные лагеря из вооруженных молодых людей, подавляющих сопротивление свергнутых классов; из таких лагерей впоследствии организуются промышленные армии. Вооруженные силы коммунистических государств ускорят всемирную победу коммунизма.
Аналогичные идеи высказывал Луи Огюст Бланки (1805-1881 гг.). Уже на судебном процессе общества “Друзья народа” (1832 г.) он говорил: “Государство есть жандарм богатых, охраняющий их от бедных. Необходимо создать иное государство, которое было бы жандармерией бедных против богатых... Социализм немыслим без политической революции”. Под влиянием бабувистских идей Бланки писал о революционной власти народа, называя народом “совокупность граждан, которые трудятся”. Революционное правительство должно создать условия для перехода общества через ассоциации и просвещение к коммунизму.
Среди сторонников революционного перехода к коммунизму был Вильгельм Вейтлинг (1808-1871 гг.). Революция мыслилась им как стихийный бунт, партизанская война, разгром буржуазного общества армией из 20-40 тыс. люмпен-пролетариев.
Многие сторонники социализма и коммунизма тех лет были противниками новой революции, отвергали диктаторские и насильственные способы создания нового общества, утверждая, что такие способы не достигнут цели и только скомпрометируют идеи социализма и коммунизма. Еще сохранялась память о терроре времен Великой французской революции, а ее социально-политические последствия были наглядны и ощутимы: развитие капитализма, установление империи, а затем восстановление монархии. Многие социалисты полагали, что революции порождают лишь произвол и разрушение; за революциями неизбежно следуют реставрации и усиление реакции.
Сен-симонисты относились к революции как к страшной катастрофе, бессмысленно разрушающей промышленность, учреждения науки и искусства, раскалывающей общество. Известный коммунист Кабе говорил:
“Если бы я держал революцию в своей руке, я оставил бы ее закрытой, даже если бы мне пришлось из-за этого умереть в изгнании”. Революция либо будет подавлена и повлечет реакцию, пояснял Кабе, либо (в случае победы) приведет к безуспешным попыткам правительственного меньшинства силой навязать большинству коммунизм. “Когда общественное мнение примет коммунизм, его легко будет установить”. “Я предпочитаю реформу, - писал Кабе, - не отвергая революции, когда ее признает необходимой общественное мнение”.
Проблемы государства и права занимали немалое место в представлениях теоретиков социализма и коммунизма об идеальном строе.
Одни теоретики полагали, что при коммунизме будет существовать демократическое государство. Наиболее детально такое государство описано Кабе: в коммунистической Икарии имеются народные собрания, народное представительство, выборное правительство. “Для меня, - говорил Кабе, - демократия и коммунизм синонимы”.
Однако икарийский коммунизм близок к тоталитаризму: твердо определен распорядок труда, все живут в одинаковых домах с одинаковой мебелью, форма одежды одинакова для лиц одного положения в обществе (поскольку таких положений много, их тысячи, оговаривает Кабе, люди одеты все-таки по-разному). Издаются лишь государственные газеты, содержащие только информацию о фактах. Следуя во многом Морелли, Кабе писал, что истина одна, а заблуждений много; людей и общество, вставших на путь истины, должно удерживать от уклонений с этого пути. В Икарии пресекается инакомыслие. Даже религии в Икарии стремятся все более сближать, соединить их в нечто общее.
Идеалом других теоретиков была не традиционная демократия, а научная организация управления обществом. В наибольшей мере это стремление присуще Сен-Симону и сен-симонистам (Базар, Родриг, Анфантен). В промышленном обществе не будет управления людьми, господства и подчинения. Их место займет централизованная система управления производством, подчиненным единому плану. Банки будут становым хребтом общественной организации производства. Носителями управленческой власти, которая сменит правительственную, станут ученые, промышленники, художники, составляющие иерархию, возглавляемую Академией наук, “Советом Ньютона” (в нем представлены математики, физики, экономисты).
Различные варианты соединения науки, индустрии, искусства в управлении коммунистическим обществом разрабатывали некоторые другие теоретики. Вейтлинг, например, писал о верховном органе управления - “Трио” (знатоки философской медицины, физики и механики), о центральных и местных коллегиях мастеров, при которых состоят академии из ученых. Общий и местные советы здравоохранения ведают не только здоровьем населения, но и исправлением преступников (преступление должно влечь не наказание, а лечение). Все должности в организации управления будут замещаться на основе конкурса.
Много споров среди теоретиков социализма было о принципах распределения (в переходный период и в идеальном обществе). Стремясь привлечь имущих к организации фаланг (производственно-потребительских объединений), Фурье предлагал на первое время распределение доходов по формуле: 5/12 - труду, 4/12 - капиталу, 3/12 - таланту. Сен-симонисты отстаивали распределение по труду; многие же социалисты и коммунисты (Блан, Кабе) - по потребностям. Вейтлинг предлагал сочетать эти показатели (необходимое и полезное - по потребностям, приятное - по “коммерческим часам”, отработанным сверх общеобязательных шести часов в сутки). Взвесив достоинства и недостатки всех возможных принципов распределения, Константен Пеккёр в книге “Новая теория социальной и политической экономии” (1842 г.) обосновал целесообразность принципа равного вознаграждения за социально-экономические и одинаково хорошо выполняемые функции, предложив до полной реализации этого принципа разработку и утверждение народным представительством различных тарифов, в соответствии с которыми будет осуществляться вознаграждение за труд.
Продолжительность переходного периода определялась социалистами по-разному. Бабувисты считали, что он продлится в течение жизни одного-двух поколений (поскольку отменяется право наследования). Кабе писал, что переход к коммунизму займет от 20 до 50, даже до 100 лет, но он может быть сокращен с помощью просвещения. Все коммунисты связывали становление и успехи нового строя с просвещением. Даже Бланки, наиболее решительный сторонник революционных методов низвержения имущих классов и строительства коммунизма с помощью правительства диктатуры трудящихся, утверждал, что коммунистический строй установится нескоро, ибо “коммунизм несовместим с невежеством”. “Нет прочной революции без просвещения!”
Многие теоретики социализма и коммунизма полагали, что в будущем обществе вообще не будет надобности в управлении и в принуждении. Фурье, Оуэн и их последователи, а также Бланки и некоторые другие коммунисты считали, что в идеальном обществе не будет ни государства, ни права. Дезами писал, что при коммунизме отпадет надобность в принуждении, поскольку все отношения и действия людей будут основаны на внутреннем влечении (как у пчел, муравьев, бобров и др.). “Парламент” коммунистического общества, состоящий из представителей всех наук, искусств, отраслей промышленности, будет принимать законы, регулирующие экономическую жизнь, но приказы уступят место приглашениям. На тех же началах будет образован общечеловеческий конгресс после всемирной победы коммунизма.
Сторонники социализма и коммунизма (Сен-Симон и сен-симонисты, Фурье и его последователи, Леру и др.), осуждая разобщение народов по государствам и войны между ними, выдвигали идеи интернационализма, обосновывали идеал слияния всех общин и коммун во всеобщий союз всего человеческого рода, всех народов - в один народ, разобщенных государств - в единую всемирную республику.
Ряд социалистов ставил вопрос об уничтожении (или отмирании) государства не только в будущем, но и уже в настоящем.
В 40-е гг. XIX в. нередко высказывались идеи, ставящие государство в один ряд с эксплуатацией, отношения господства и подчинения - в один ряд с отношениями собственности. Такие идеи высказывал Прудон в своей нашумевшей книге “Что такое собственность?” (1840 г.), где он писал: “Хотя я большой приверженец порядка, тем не менее я в полном смысле слова анархист”. В следующем году в одном из журналов социалистической ориентации была опубликована сочувственная статья о Сильвене Марешале, направленная против законов и правительства, за анархию как за господство морали и порядка. Вскоре анархизм развернулся в одно из влиятельных идейных течений рабочего класса.
Значительная часть социалистов и коммунистов стремилась осуществить свои проекты без помощи государства и равнодушно либо вообще отрицательно относилась к политическим реформам, революциям и политической борьбе. Оуэн и его единомышленники утверждали, что политические реформы не только бесполезны, но и вредны, поскольку для современных людей, испорченных невежеством, религией, нищетой, необходимо существующее государство, а при коммунизме надобность в государстве и принуждении вообще отпадет.
Серьезной альтернативой политическим реформам и политической борьбе становилось массовое движение профессиональных союзов. Ряд влиятельных вождей рабочего класса Англии (Моррисон, Смит, Бенбоу) доказывал, что растущее профсоюзное движение, борющееся за действительно общие и насущные интересы наемных рабочих, важнее всех политических реформ и свобод. Действенным средством борьбы с произволом капиталистов становилась забастовка (в перспективе всеобщая: “одна безработная неделя или безработный месяц”). Будущее общество мыслилось ими как ассоциация трудящихся, объединенных по профессиям и руководимых Советом тред-юнионов.
Под флагом антипарламентаризма в Лондоне прошел организованный оуэнистами конгресс кооператоров и тред-юнионистов (1833 г.). Доказывая бесполезность политических реформ, касающихся только части общественного здания, оуэнисты настойчиво пропагандировали планы организации производственных кооперативов рабочих для постепенного перехода к строю коммунистических общин. За организацию кооперативов, ассоциаций, фаланг выступали также сторонники Фурье. Сам Фурье полагал, что если бы удалось в 1823 г. приступить к организации фаланги, то в 1828 г. “цивилизацию” (т.е. капитализм) уже заменил бы “гармонический строй” (социализм). Фурьерист Консидеран в книге “Манифест демократии в XIX веке” (1847 г.) призывал прекратить политическую борьбу и вообще борьбу классов, сосредоточив общественные силы на организации ассоциации, фаланг для строительства социализма.
Наконец, некоторые критики капитализма и сторонники социализма стремились облечь свои идеи в форму христианства (Ламенне, Бюше) либо создать новые религию и церковь, призванные объединить людей во имя социализма (сен-симонисты).
§ 3 Заключение
К первой половине XIX в. восходят почти все идеи, составившие содержание основных направлений политико-правовой идеологии социализма и коммунизма последующих времен. Однако на основе этих идей тогда еще не сложились массовые движения и политические партии. К наиболее влиятельным теоретическим направлениям того времени принадлежало до нескольких десятков человек. Более того, многочисленность вариантов социалистических теорий в 20-40 гг. XIX в. породила порой ожесточенную их борьбу. Исходя из убеждения, что истина одна, а заблуждений много, каждый из теоретиков социализма искренне считал свою доктрину единственно научной, а все остальные - неправильными и утопическими. Это вело к разобщенности школ, кружков, отдельных мыслителей, к быстрому распаду сложившихся было союзов социалистов или коммунистов. Лишь Вейтлинг и Лаотьер эпизодически призывали социалистов к единству; значительно более распространенным было отвержение и опровержение всех вариантов социализма или коммунизма, кроме собственного. Дезами звал пролетариат к объединению, к единству, но был уверен, что для такого единства необходимо единство философской доктрины. Поэтому он резко критиковал Кабе, Ламенне, Сен-Симона и сен-симонистов, всех вообще социалистов и коммунистов, не признающих его доктрину единственно верной и научной.
Фанатичная приверженность к своей собственной доктрине (доктринерство) закономерно вела к догматизму. Сен-симонисты доказывали, что догматизм - естественное состояние человеческого разума. Догматическое руководство особенно необходимо в индустриальном обществе, где важно согласие между предпринимателями и рабочими, богатыми и бедными. Это ставит особенные задачи и проблемы перед моральной властью, призванной обеспечить научное руководство обществом, организацию масс, их объединение во имя труда и решения великих социальных целей. Все это достигается, полагали сен-симонисты, при помощи разработки и утверждения в общественном сознании системы догм, основанных на принципе авторитета.
Распространенность доктринерства в социалистической и коммунистической литературе того времени вызывала тревогу современников. В журнале “Братство” (1841 г.) высказывалось созвучное идеям бабувистов опасение, что в случае прихода к власти ученых-социалистов противопоставление социальной истины воле большинства “может легко привести к провозглашению диктатуры одной личности или нескольких людей, якобы обладающих истинной наукой”. В журнале утверждалось, что социальная наука не догматична, она зависит от прогресса знаний, бесконечна в своем развитии и это развитие осуществляется не каким-либо одним, а рядом мыслителей. Истина реализуется в обществе тогда, когда будет признана всеми и получит выражение в общей воле, в которой проявляется народный суверенитет. “По Мере продвижения человечества вперед общая воля становится все более ясной, народный суверенитет все более разумным”. Отсюда следовало, что обществу нельзя навязывать никаких доктрин и проектов, пока их научность не осознает хотя бы большинство.
Франция 20-40-х гг. была горнилом, где выковывались последующие направления политико-правовой идеологии социализма. В Париже возникали, получали популярность, смешивались с другими идеи социализма (коллективизма) и коммунизма с самой разной политической окраской: от мистически-религиозной до ультрареволюционной, от диктаторской до анархистской. В этом горниле порой причудливо сочетались идеи Фурье и Бабёфа, Марешаля и Морелли, Сен-Симона и апостола Павла. В Париж приезжал изучать идеи социализма и коммунизма буржуазный либерал Лоренц фон Штейн, в Париже Карл Маркс перешел от революционного демократизма к коммунизму, в Париже возникла и вскоре разрушилась его дружба с основоположником анархизма Прудоном, там же зародилась пожизненная неприязнь Маркса и основателя теории “русского социализма” Герцена.
Глава 19. ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ В РОССИИ В ПЕРИОД КРИЗИСА САМОДЕРЖАВНО-КРЕПОСТНИЧЕСКОГО СТРОЯ
§ 1 Введение
В первой половине XIX в. государственный и общественный порядок Российской империи находился на прежних основаниях. Дворянство, составляющее малую часть населения, оставалось господствующим, привилегированным классом. Освобожденные от обязательной службы государству помещики из служилого сословия превратились в праздный, чисто потребительский класс рабовладельцев. Из дворян формировались бурно растущие в то время канцелярии бюрократического аппарата империи. В стране царил чиновничий и помещичий произвол. Правительство предпринимало попытки проведения общественных реформ, но проблемы изменения государственного строя или совершенствования законодательства в России первой половины XIX в. практически отступали на второй план перед острейшим вопросом о крепостном праве.
“Целая половина населения империи, которого тогда считалось свыше 40 млн. душ обоего пола, - писал В.О.Ключевский в своем “Курсе русской истории”, - целая половина этого населения зависела не от закона, а от личного произвола владельца... Крепостное русское село превращалось в негритянскую североамериканскую плантацию времен дяди Тома”.
Государственная политика выражала интересы основной массы дворянства. Правительство порой осознавало опасность углубляющейся розни основных сословий, но сколько-нибудь существенные реформы провести было не способно. Как во всяком самодержавном государстве, политика России во многом зависела от личности монарха. Павел I отменил некоторые привилегии дворян и законодательно ограничил барщину тремя днями в неделю; но он же раздал в частное владение (дворянам) около 100 тыс. дворцовых и казенных крестьян. По поручению Александра I его приближенные разрабатывали проекты отмены крепостного права, порой самые парадоксальные. Слывущий либералом Мордвинов предлагал освободить крестьян без земли и за большой выкуп; реакционер Аракчеев - без выкупа, с наделением землей. Разработка различных проектов крестьянской реформы продолжалась при Николае I в тайниках правительственных канцелярий. Так длилось, пока, наконец, очередной самодержец (Александр II) не возгласил с высоты престола: “Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться времени, пока оно само собой начнет отменяться снизу”.
Крепостное право резко затрудняло развитие страны в промышленном, культурном, военном отношениях. Полновластные в своих имениях помещики не имели стимулов к совершенствованию способов ведения сельского хозяйства. Отсутствие свободной рабочей силы не давало развиться ремеслам и промышленности. Усиливалась интеллектуальная, нравственная, культурная деградация господствующего сословия дворянства.
Россия стремительно отставала от передовых государств, строивших гражданское общество. В стране накоплялись непримиримые социальные антагонизмы:
“Дворяне страшились крестьян, - отмечал В. О. Ключевский, - крестьянство злобилось на дворянство, то и другое не питало ни малейшего доверия к правительству, а правительство боялось обоих”.
Нарастающие противоречия феодального строя в России отражались в противостоянии и столкновениях либеральной и охранительной (консервативной) идеологии. Наиболее яркими проявлениями назревшего кризиса крепостничества и самодержавия были возникновение тайных обществ и выступление декабристов.
§ 2 Либерализм в России. Проекты государственных преобразований М.М. Сперанского
Александр I, вступивший на престол в результате убийства Павла I, в начале своего царствования обещал управлять народом “по законам и по сердцу своей премудрой бабки”. Основной заботой правительства провозглашалась подготовка коренных (основных) законов для уничтожения “произвола правления”. В обсуждение проектов реформ были вовлечены придворные вельможи. Обсуждались относительно мелкие вопросы и разрозненные реформы некоторых государственных учреждений, пока в окружение императора не попал талантливый мыслитель и государственный деятель Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839 гг.).
Подобные документы
История возникновения и развития теоретических знаний о государстве, праве, политике и законодательстве, история политических и правовых теорий. Основные проблемы истории политических и правовых учений. Методология истории политических и правовых учений.
презентация [80,2 K], добавлен 05.10.2014История политических и правовых учений как учебная дисциплина. Направления политической мысли в период образования Московского царства. Государство и право в документах "Заговора во имя равенства". Политико-правовая идеология либерализма в России.
учебное пособие [894,9 K], добавлен 24.05.2009Предмет истории политических учений - вопросы государства, власти, политики, права. Основные принципы либерализма. Гуманитарные науки - дисциплины, изучающие человека в сфере его духовной, умственной, нравственной, культурной и общественной деятельности.
реферат [27,9 K], добавлен 14.01.2011Тенденции политического развития. Методологические подходы к изучению истории политических теорий. Возникновение и развитие политических идей в России. Проблемы национальной политики. Пути повышения политической активности граждан российского общества.
контрольная работа [23,4 K], добавлен 16.11.2008Основные этапы развития политико-правовой мысли Древней Греции. Формирование философского подхода к проблемам государства и права. Особенности учений Демокрита, софистов, Сократа, Платона, Аристотеля. Политические и правовые учения в период эллинизма.
курсовая работа [28,9 K], добавлен 22.03.2014Диалектика и факторы эволюции анархизма. Деятельность ученого и публициста, издателя газет и депутата Национального собрания Пьера Жозефа Прудона. Ключевая фигура в истории анархической мысли и анархического движения - Михаил Александрович Бакунин.
реферат [48,1 K], добавлен 23.05.2014Политико-правовая мысль Древней Индии: брахманизм и буддизм, их идеология и памятники письменности. Божественный первоисточник сложившихся социальных и политико-правовых порядков как основная идея и тема древних мифов, процесс их рационализации.
реферат [24,7 K], добавлен 31.03.2009Изучение взглядов и теорий великих мыслителей прошлого их сравнение с современными политическими теориями и проблемами. Место российской политической жизни в общей системе политических знаний. Сущность и содержание основных политических идеологий.
контрольная работа [31,4 K], добавлен 28.06.2010Партия как общественное объединение. История развития многопартийности в России. Закрепление многопартийности, свободы ассоциации и идеологического плюрализма в международных правовых актах. Порядок регистрации политических партий, их классификация.
курсовая работа [59,9 K], добавлен 10.11.2013Оценка роли и значения Ахмада Цаликова в государственно-правовой политике всей нашей многонациональной структуры. Причины и направления популяризации его политико-правовых идей как части правовой культуры Осетии. Перевод идей в современных условиях.
дипломная работа [95,0 K], добавлен 18.03.2015
