Постчеловек, искусственное тело и пределы трансгуманизма

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПОСТЧЕЛОВЕК, ИСКУССТВЕННОЕ ТЕЛО И ПРЕДЕЛЫ ТРАНСГУМАНИЗМА

Ермилов Кирилл Андреевич

кандидат философских наук, доцент

Аннотация

В статье рассматривается явление трнсгуманизма как принцип трансформации телесности и субъективности. Рассматривается вопрос о пределах трансгуманизма. Философская концептуализация телесности и субъективности представляют собой ключевое основание в данном контексте. Постчеловеческая трансформация указывает на вопрос о подлинности образа человека как такового.

Ключевые слова: трансгуманизм, телесность, субъективность, техника.

Annotation

Ermilov K. A. POSTHUMAN, ARTIFICIAL BODY AND THE LIMITS OF TRANSHUMANISM

The article examines the phenomenon of transhumanism as a principle of transformation of corporeality and subjectivity. The question of the limits of transhumanism is considered. The philosophical conceptualization of corporeality and subjectivity is a key foundation in this context. Posthuman transformation points to the question of the authenticity of the image of a person as such.

Keywords: transhumanism, corporeality, subjectivity, technique.

Основная часть

телесность трансгуманизм субъективность тело

Появление и начавшаяся реализация проекта построения технического постчеловека ставит перед нами довольно необычный вопрос: «Хорошо ли перестать быть человеком?». Однако данный вопрос вполне закономерен в контексте обсуждения проблем трансгуманизма.

Основным движущим мотивом проекта трансгуманизма является то, что можно было бы назвать увеличением могущества или, другими словами, реализацией воли к власти. На принципиальную связь трансгуманизма и воли к власти, как ее понимал, Ницше указывал еще в 2002 году Фрэнсис Фукуяма [1]. Увеличение могущества связанно здесь не только с изменением параметров существования человека, но и с отбрасыванием самого способа человеческого существования. Изменение скорости обработки информации, увеличение длительности жизни вплоть до технического бессмертия связывают, прежде всего, с трансформацией тела, а также с производством искусственного тела для постчеловеческой реальности.

В проекте трансгуманизма постчеловек определяется как «потомок человека, модифицированный до такой степени, что уже не является человеком. Многие трансгуманисты хотят стать постлюдьми. В качестве постчеловека, можно обладать умственными и физическими возможностями, далеко превосходящими возможности любого не модифицированного человека. Вы будете умнее, чем любой человек-гений и будете обладать намного более совершенной памятью. Ваше тело не будет подвержено заболеваниям и оно не будет разрушаться с возрастом, что обеспечит вам неограниченную молодость и энергию. Вы сможете получить гораздо большие способности испытывать эмоции, удовольствие и любовь или восхищаться красотой. Вам не придется испытывать усталость или скуку и раздражаться по мелочам. Средства, которые трансгуманисты собираются использовать для превращения в постлюдей, включают в себя: молекулярную нанотехнологию, генную инженерию, искусственный интеллект (некоторые считают, что искусственные интеллекты станут первыми постлюдьми), лекарства для изменения настроения, терапию против старения, нейроинтерфейс, программы для управления информацией, лекарства для улучшения памяти, носимые компьютеры, экономические изобретения (такие как фьючерсы на идеи, совместная обработка информации, и т. д.), и когнитивные технологии. <...> Постлюди могут оказаться полностью искусственными созданиями (основанными на искусственном интеллекте) или результатом большого числа изменений и улучшений биологии человека или трансчеловека. Некоторые постлюди могут даже найти для себя полезным отказаться от собственного тела и жить в качестве информационных структур в гигантских сверхбыстрых компьютерных сетях» [2], -- декларируется идеологами трансгуманизма.

Итак, образ постчеловека связывается с радикальной технической трансформацией человека и, в конце концов, с искусственным способом появления такого существа на свет. Сама грань между естественным и искусственным размывается в Новое время.

Однако существует и другое понимание искусственного. Искусственное (техническое) связанно с внешней причиной появления. Еще Аристотель предлагал мыслить естественное (природное) как то, что имеют причину развития в самом себе в отличие от технического, которое напрямую определяется в своем бытии извне. Искуственные тело, интеллект, человек--лишь представляются моментом освобождения в самоопределении существования, но, на самом деле еще и разрывают связь с природным самоопределением, рискуя оставить за онтологическими скобками принципиально важные вещи.

Кроме того, проект трансгуманизма предполагает создание технически воспроизводимого искусственного тела с возможностью замены частей и искусственных органов. Головной мозг не является здесь исключением. Предполагается создание искусственного мозга, разбирающегося на части, которые по истечении срока службы подлежат замене, подобно частям автомобиля.

Проблема искусственной телесности, помимо отношения к ней с чувством энтузиазма или отвращения, должна быть рассмотрена не только с позиции естественных и технических наук, этики и теологии, но, прежде всего, философски. Именно философское рассмотрение позволило бы сформировать подлинно свободное отношение к означенному вопросу. Необходимо поэтому обратиться к вопросу о теле как таковом и рассмотреть его более подробно.

История тела и философия

Если мы кратко обозначим основные философские стратегии рассмотрения проблемы тела и души, которые повлияли на развитие технической и искусственной телесности, то получим следующую картину. Во-первых, западное понимание телесности Запад как тип цивилизации предполагает радикальное вмешательство в естество вещей и самополагание субъекта. Восток не является источником проекта трансгуманизма, но может в современном состоянии мира продвинуться даже несколько дальше на пути радикальной трансформации человеческой природы, например, благодаря отсутствию философского противопоставления естественного и искусственного и т. д. не представимо без философии Платона. Прежде всего, это важнейший текст «Алкивиад I», где указывается, что человек отличен телом от самого себя, «человек это нечто отличное от своего собственного тела» [3, с. 258]. Кроме того, согласно Платону, «душа есть человек», и, наоборот, «человек есть душа». И если тело -- могила души, то телесность-- это ее «могильность». Важно здесь то, что от философии Платона в контексте практики технической телесности в конечном счете остается только «субъект», который распоряжается телом инструментально и в принципе способен инкарнироваться туда, куда пожелает он «сам» или кто-то другой.

Что касается Аристотеля, то было бы интересно рассмотреть значение души как энтелехии тела (De anima, 412 а 20) в контексте искусственной телесности. Однако представляется, что данный вопрос не имеет решающего значения для рассматриваемой нами проблемы, по сравнению с влиянием картезианской традиции. В философии Рене Декарта две противопоставленные друг другу субстанции протяжения и мышления открывают безграничные возможности технического конструирования тела. Интересно, что у Декарта не только тело представляет собой лишь некий механизм, но и представление о res cogitans способствовало возникновению идеи об искусственном интеллекте. В одном из интервью американский философ Хьюберт Дрейфус говорил о том, что «исследователи лаборатории искусственного интеллекта со своими «ментальными репрезентациями» переняли идеи Декарта, Юма и Канта, утверждавших, что концепты являются правилами. <...> Забавно, что в том году, когда Джон Маккарти ввел термин «искусственный интеллект», философские исследования Виттгенштейна обратились против ментальных репрезентаций (Хайдеггер сделал это еще в 1927-м в «Бытии и времени»)» [4, с. 157]. В философии Декарта дуализм мышления и протяжения предполагает отделение тела от мыслящего субъекта, открывая возможность технической трансформации телесности вплоть до построения полностью искусственного тела.

Что касается Хайдеггера, то в «Бытии и времени» при рассмотрении вопроса о протяженности тела, указывается на то, что мы можем говорить об очертаниях и фигуре тела (в смысле Декарта) лишь в отношении тело-вещи (Korperding), но не Dasein, который никак не наличен (vorhanden), подобно вещи или средству. Dasein занимает пространство, а не представляет (Vorstellen) его как внешнее для себя [5, S.368].

Проблематика телесности в «Бытии и времени» исходит из принципиально иных по отношению к картезианству предпосылок, однако возможность использования некоторых достижений хайдеггери- анства в контексте радикального преобразования человеческой природы полностью исключить невозможно. По крайней мере, разработанные позже в философии Мерло-Понти понятия схемы и образа тела находят свое применение в исследованиях искусственной телесности.

Таким образом, проект искусственного тела является выражением основного поворота в философии и цивилизации Нового времени, связанного с самополаганием субъекта. Антропология Нового времени по своей сути связана с техническим рассмотрением всего внешнего для субъекта сущего, включая собственное тело человека.

Пределы человеческого существования и беспредельность техники

Проект создания искусственного интеллекта и искусственного тела, а также их гибридов вряд ли возможно остановить. Технический постав (das Gestell), в определенном смысле «ищет» пределы человеческого и машинного. В Новое время речь шла о том, что «мы можем знать только то, что мы можем сделать или создать» [6, с. 316]. Это суждение Джамбаттисто Вико, содержащееся в речи 1708 г. «О методе наук нашего времени», можно обратить очень просто и тем самым «уточнить» его смысл. А именно: «Мы можем сделать или создать только то, что мы можем знать». И здесь возникает вопрос в духе Канта: а что мы вообще, в конце концов, можем знать? В конечном счете, мы приходим к фаустовскому вопросу: а есть ли вообще какая-нибудь необходимость пределов познания? Технический исследователь представляет собой не то же самое, что художник, который должен знать тот момент, когда необходимо остановиться в своем творении. В противном случае произведения не будет как такового. При этом художник онтологически связан с мерой, которая указывает ему, в том числе, и когда останавливаться ни в коем случае не следует. Художник и творение связаны посредством искусства (durch die Kunst) [7, с. 81], которое своим творческим открытием и указывает меру сущего.

Техническое познание того, что традиционно называлось человеком, в конечном счете, смывает грани нечеловеческого. Согласно Фуко, кардинальное изменение формы человеческого существа приведет к его исчезновению [8, с. 36]. Другими словами, призрачная цель достижения технического бессмертия оборачивается смертью как таковой. В ходе радикального преобразования человеческой природы производится ликвидация естественной телесности, естественного интеллекта и проблематичного «Я» как источника экзистенциальных проблем выбора, свободы и смерти, как указывал в своем выступлении Ник Бостром (Nick Bostrom), директор института будущего человечества (FHI) в Оксфорде. В проекте трансгуманизма утверждается, что человеком быть плохо, и даже человеком со сверхспособностями. Слишком велика в бытии человеком мера страданий, связанных с постоянным экзистенциальным выбором, осознанием собственной смертности, тревогой и т. д.

Таким образом, в проекте трансгуманизма речь идет не только и не столько об увеличении значений параметров человеческого существования и не о добавлении новых свойств, а скорее об отказе от образа человека как такового.

При этом предполагается, что в результате появления постчеловека, обладающего сверхспособностями и технически преодолевшего свою смертность, естественная человечность рано или поздно подвергнется вытеснению. В таком случае мы должны поставить вопрос о возможности и необходимости сохранения человеческого вида во всей его полноте.

«Ностальгия» по собственной человечности

Как в свое время сказал Фукуяма, «мы не обязаны считать себя рабами неизбежного технологического прогресса, если этот прогресс не служит человеческим целям» [9, с. 308]. Что в условиях проекта трансгуманизма может послужить сохранению человеческой природы? К тому же вопрос о самой необходимости этого сохранения не является окончательно решенным. Что, кроме специфической «ностальгии» по своей человечности, может заставить нас остановить процесс ликвидации человека? Говоря о ликвидации человека, мы имеем в виду не различные усовершенствования человеческой природы (биологические или технические), а радикальный призыв к отказу от человечности как таковой. Не является ли проект трансформации человеческой природы лишь приманкой в смертельной ловушке? Само ожидание технического бессмертия может указывать не только на освобождение от смерти, но и на выход за пределы жизни и смерти в их подлинном смысле. Кто (или что) в проекте трансгуманизма обладает техническим бессмертием? Другими словами, что представляет собой «субъект» в данном проекте?

Техническое бессмертие и конец субъективности

Проект трансгуманизма, являясь выражением самой сути философии Нового времени, одновременно представляет собой испытание на прочность новоевропейской рациональности. Завершая техническое освоение мира созданием и замещением ближайшего к субъекту, т. е. тела, трансгуманизм ставит под вопрос практически все антропологические достижения Нового времени от социального равенства до т. н. прав человека. Как возможно равенство в мире, где существуют технически обусловленные касты? И какие должны быть права у существа, производимого технически, к тому же и с запасными частями? Эти вопросы лишь намекают на серьезнейшие проблемы, связанные со стратегиями настойчиво предлагаемого будущего. Проект трансгуманизма, видимо, должен послужить пределом и завершением эпохи Нового времени в философском и цивилизационном отношении, сопровождающимся антропологическим кризисом и радикальной переоценкой ценностей.

Сфера субъективности также не может не претерпеть радикальной трансформации в процессе осуществления проекта трансгуманизма, что предполагает целый ряд специфических проблем: от проблемы единства сознания и тела до вопроса об идентичности «носителя» сознания как такового. Предлагаемый в проекте трансгуманизма перенос сознания на цифровой носитель как невозможно исключить полностью. Однако подобный перенос сознания радикально заостряет вопрос о деятеле сознания, т. е. о субъекте. Копия сознания или даже самих актов сознания, через которые производится субъективность, не предполагает тождества с исходным действующим субъектом сознания. Не предполагает ли такая копия сознания лишь симуляцию, затемняющую связь с источником мышления? Не является ли попытка преодоления смертности техническим путем на самом деле другим видом смерти, в котором жизнь заменяется функциональной копией?

В технологии искусственной телесности и искусственной субъективности выстраивается, с одной стороны, бессмертие симулякра, а не создание постчеловека, с другой же -- происходит формирование не имеющего полноценной смерти и жизни инвалида, зависшего в дурной бесконечности фальсификации человеческого духа. В конечном счете, духу в его истинном бытии повредить трансгуманизм не имеет возможности. Просто потому, что не затрагивает его непосредственно. Однако проект трансгуманизма, кроме медицинских и познавательных целей (во многом, разумеется, позитивных), угрожает возможности реализации человеского существования в его целостности. Угрожает не тем, что отнимает смерть у человека, а тем, что отнимает жизнь в ее полноте. Копия тела и сознания даже в более эффективном виде будет являться лишь копией. Копией, теряющей связь с оригиналом, что может представляться в некотором отношении хуже, чем сама смерть. Может ли эффективность сама по себе решить проблему человеческого существования? Данный вопрос отсылает нас к известной работе Жана-Франсуа Лиотара, посвященной ситуации постмодерна, где рассматривается проблема легитимации знания и деятельности через эффективность. Каковы пределы данной легитимации? Насколько долго эффективность способна являться определяющей ценностью? Трансгуманизм принципиально граничит с данными вопросами, переопределяя современность и стратегии будущего.

Таким образом, проект трансгуманизма, напрямую связан с легитимацией через эффективность, выражающую суть состояния постмодерна. В связи с этим, трансгуманизм может рассматриваться не только как результат развития общества, но и как выражение исчерпанности принципов предшествующих состояний цивилизации, являясь не столько решением, сколько вызовом для собственного образа человека.

Литература

1. Francis Fukuyama. Our Posthuman Future: Consequences of the Biotechnology Revolution. Farrar, Straus and Giroux, 2002.

2. http://transhuman.ru/faq#transhumanism.

3. Платон. Собрание соч. в 4 т. Т. 1. М.: Мысль, 1990.

4. «Значение, релевантность и пределы технологии» (Беседа с Хьюбертом Дрейфусом)// ХОРА. Журнал современной зарубежной философии и философской компаративистики. 2008, № 1.

5. Hedegger M. Sein und Zeit. Tubingen, Max Niemeyer Verlag, 2006.

6. Рассел Б. Мудрость Запада: Историческое исследование западной философии в связи с общественными и политическими обстоятельствами. М.: Республика, 1998.

7. Хайдеггер М. Исток художественного творения. М.: Академический проект, 2008.

8. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994.

9. Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее: последствия биотехнологической революции. М., 2004.

Размещено на Allbest.ru