Специфика опыта культурфилософской рефлексии Г.Д. Гачева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Специфика опыта культурфилософской рефлексии Г.Д. Гачева

М.М. Шибаева

Московский государственный институт культуры, Химки, Российская Федерация

Аннотация

В статье рассматривается многоаспектный характер опыта культурфилософской рефлексии Г.Д. Гачева. Гносеологический, аксиологический, этнопсихологический и эстетический ракурсы философско-творческого наследия учёного неотделимы от специфики его способа постижения различных граней этнокультурного разнообразия и искусства, который был им определён как "привлечённое мышление". Данный способ синтезирует, согласно философу, логические построения и эмоциональный отклик на предмет рефлексии, а также ряд его собственных понятий. В связи с этим стоит отметить соотнесённость в работах Георгия Гачева разделяемой им позиции Вильгельма Дильтея и Михаила Бахтина относительно эвристического потенциала "вживания-вчувствования" в предмет научных изысканий с рядом авторских концептов. Введя в оборот концепт "Космо-Психо-Логос", учёный написал около 20 томов, посвящённых генезису и уникальности национальных образов мира, а также художественному аспекту культурного многообразия. Согласно Г.Д. Гачеву, его концепты и идеи относятся к такой сфере гуманитарного знания, как экзистенциальная культурология. В статье акцентируется внимание на том, что содержательность текстов мыслителя и стилистическая уникальность аргументации его воззрений в значительной мере обусловлены установкой на сочетание диалектического метода с принципами историзма и "образного априоризма".рефлексия эвристический гачев

Ключевые слова: Гачев, Космо-Психо-Логос, привлечённое мышление, экзистенциальная культурология, национальные образы мира, природа как текст, интеллектуально-художественное творчество, гнозис переживаний.

ON THE SPECIFICS OF THE EXPERIENCE OF G. D. GACHEV'S CULTURAL AND PHILOSOPHICAL REFLECTION

Mikhalina M. Shibaeva

Moscow State Institute of Culture, Khimki City, Moscow Region, Russian Federation

The article is devoted to the multidimensional nature of Gachev's experience of cultural and philosophical reflection. The epistemological, axiological, ethnopsychological and aesthetic perspectives of Gachev's philosophical and creative heritage are inseparable from the specifics of his way of comprehending various facets of ethnocultural diversity and art, which he defined as an "attracted thinking". This method synthesizes, according to the philosopher, logical constructions and emotional response to the subject of reflection, as well as a number of his own concepts. In this regard, it is worth noting the correlation in the works of George Gachev of the shared position of Wilhelm Dilthey and Mikhail Bakhtin regarding the heuristic potential of "getting used to" in the subject of scientific research with a number of author's concepts. Introducing the concept of "Cosmo-Psycho-Logos", the scientist wrote about 20 volumes devoted to the genesis and uniqueness of national images of the world, as well as the artistic aspect of cultural diversity. According to G. D. Gachev, his concepts and ideas belong to such a field of humanitarian knowledge as existential cultural studies. The article focuses on the fact that the semantic capacity of the thinker's texts and the stylistic uniqueness of the argumentation of his views are largely due to the author's attitude to the combination of the dialectical method with the principles of historicism and "figurative a priorism".

Keywords: Gachev, Cosmo-Psycho-Logos, attracted thinking, existential cultural studies, national images of the world, nature as a text, intellectual and artistic creativity, gnosis of experiences.

... Моя сократова тема - познавая миры, я познаю сам себя, рикошетом.

... Многовариантность народов и их культур есть сокровище человечества.

Г.Д. Гачев

Расширение отечественного пространства философской рефлексии над спектром проблем культуры связано в последние десятилетия как с тематическим обогащением сферы гуманитарного знания в целом, так и с интеллектуальным творчеством ряда глубоких и оригинальных мыслителей.

В их ряду - и Георгий Дмитриевич Гачев (1929-2008). Тематическая многогранность и смысловая ёмкость неординарных текстов мыслителя дают основание для признания таких измерений его опыта культур- философской рефлексии, как гносеологическое, этнопсихологическое, аксиологическое, экзистенциальное и эстетическое. Каждое из отмеченных измерений неотделимо от актуализации установки мыслителя на интеллектуальную деятельность как творчество, обусловливающее особое состояние субъекта познания - гнозис переживаний.

Значительное место в философско-творческом наследии этого мыслителя занимают труды, посвящённые феномену этнокультурного многообразия под углом зрения национального "Космо-Психо-Логоса". Побудителем к исследованию данного феномена являлся, по его признанию, ряд вопросов: "гносеология, национальная логика, склад мышления: какой "сеткой координат" данный народ улавливает мир и, соответственно, какой Космос... выстраивается перед его очами и реализуется в его стиле существования, отражается в созданиях искусства и теориях искусства" [3, с. 16].

Особый интерес вызывала у Георгия Гачева "энтелехия" (целевая причина, по Аристотелю) каждого народа и его национальной культуры, система ценностных ориентиров, которая проникает и сказывается во всём: от кухни и костюма до критерия научной истинности [5, с. 8]. Выявлению причинно-следственных связей в культурно-историческом развитии самых разных этносов и раскрытию уникальности духовно-практического освоения ландшафтно-климатических реалий было отдано исследователем много лет и сил. С этой точки зрения имеет смысл процитировать самого Георгия Гачева: "Я ищу докопаться до особого Ума каждого Народа как драгоценной породы, что залегает на глубине и образует фундамент его существования, определяет его мотивы, шкалу ценностей, поведение... Ставлю опыты анализов, нахожу с разных сторон: поэзия, физика, религия... и в итоге некоторый инвариант вырисовывается, и я описываю его" [1, с. 820].

Заслуживает внимания и такая особенность культурфилософской рефлексии Гачева, как его пристрастие к традиции объяснения национальной картины мира посредством "языков" четырёх стихий, каждая из которых писалась им с большой буквы, - Воздуха, Земли, Воды и Огня. Мотив возникновения этнокультурных различий под влиянием одной из стихий-доминант является в определённой степени смысловой нитью, связующей работы о различных гранях этнокультурного разнообразия, переживаемого как "возлюбленная непохожесть".

Многосложной задаче исследования "всего разветвлённого древа национальной культуры" (Г.Д. Гачев) было отдано несколько десятилетий, в течение которых создавался многотомный метатекст об особенностях актуализации космо-психо-логоса разных народов в ментальной системе культурных норм, ценностей и образцов, а также в фольклорной стихии. Причём каждая из работ исследователя писалась, по его утверждению, "под образным углом зрения" и в состоянии "гносеологической радости" [1, с. 246].

По мере осмысления философско-творческого наследия Георгия Гачева всё более очевидной становится несводимость предметной области его изысканий к проблематике генезиса автостереотипов народов мира и ментального разнообразия мировой культуры.

Будучи филологом по базовому образованию, полученному в МГУ, он довольно рано почувствовал потребность в философском осмыслении многих проблем динамики культуры, включая и стереотипы отношения к естественно-научному и гуманитарному знанию. Его установка на смысловое сопряжение этих типов научного знания была актуализирована в 1971 году в работе "Гуманитарный комментарий к физике и химии" (Диалог между науками о природе и человеке); а спустя 20 лет такого рода комментарий был значительно расширен и углублён, став содержательной основой двух монографий: "Книга удивлений, или Естествознание глазами гуманитария, или Образы в науке" и "Наука и национальные культуры". Дальнейшее развитие гачевский мотив модальности "встречного движения" различных наук получил в работе "Математика глазами гуманитария".

Представляется, что содержательноэкспрессивные особенности комментариев Гачева на эту тему обусловлены в немалой степени субъективной готовностью и способностью удивляться. Его книги, написанные в ХХ веке в реалиях научно-технического прогресса, подтверждают собой, насколько был прав Аристотель, когда отмечал ценность удивления как побудителя к философским размышлениям. Важно иметь в виду и то, что эвристический аспект опыта погружения Гачева в сферу естественно-научного знания отмечается не только философами, но и авторитетными представителями точных наук. Так, например, перспективность тенденции сужения водораздела между гуманитарным и естественно-научным знанием подчёркивается выдающимся учёным, удостоенным Нобелевской премии, Ильёй Пригожиным. Эту же позицию занимает, судя по его признанию, доктор физико-математических наук С.М. Курдюмов: "Мне интересны в работе Гачева необычные ракурсы рассмотрения, новые идеи и аналогии, возникающие при чтении благодаря включению представлений физики, механики и др. в более богатый контекст языка, культуры, национальной специфики мышления. Такой подход эффективно способствует установлению общих корней, неожиданных связей, новых контактов между понятиями и образами науки и культуры; позволяет понять морфогенез научных идей" [13, с. 43].

Не менее наглядно проявляется в исследовательской мотивации Гачева и его устойчивый интерес к вопросам эстетики как философии искусства: свидетельство тому его работы "Жизнь художественного сознания", "Содержательность художественных форм", "Творчество, жизнь, искусство", "Музыка и световая цивилизация" и другие. В каждой из этих работ природа и сущность художественного творчества рассматривались в оптике, близкой к культурологической эстетике. Трансформация художественных форм от Античности до ХХ века предстаёт в эстетической рефлексии мыслителя через призму исторического развития и актуального состояния искусства как "культурного самосознания" (Г.Г. Шпет). Согласно Георгию Гачеву, "жанры художественного миропонимания усложняются вместе с усложнением бытия и сознания" [11, с. 72], а в контексте динамики культуры "смещение языковых систем является неистощимым источником для художественного освоения бытия" [11, с. 73].

Предавшись, говоря словами самого Гачева, "вольному любознанию", он разработал собственный способ "вживания-вчувствования" (М.М. Бахтин) в проблематику культурно-эстетического разнообразия как "изобилия бытия". Логику субъективного постижения различных граней "изобилия бытия" и свои ощущения "гностической радости" он раскрывал в жанре "жизненно-философского дневника". Такого рода жанр соответствовал гачевскому доверию к эвристической энергетике "привлечённого мышления", направленного на "уразумение" не только собственно философских проблем, но и "диалектики повседневности", в немалой степени обусловливающей характер субъективных впечатлений и переживаний. Отсюда и его последний, увы, незавершённый замысел написания книги "Философия быта как Бытия".

К разряду особенностей экзистенциальной культурологии Гачева относится, на наш взгляд, взаимосвязь гносеологического и аксиологического подходов к предмету рефлексирования. Одно из убедительных свидетельств - его интерпретация природного аспекта Бытия. Разделяя идею существенного влияния природного фактора на этногенез и своеобразие социально-культурных сфер жизнедеятельности каждого народа, Гачев не сводил понятие природы к "вмещающему и кормящему ландшафту", как это характерно для работ Л.Н. Гумилёва. Гачевское толкование природы выводит на более расширительное и глубокое постижение данного явления посредством ценностно окрашенного концепта "Приро- дина". Данный концепт позволяет рассматривать в аксиологическом дискурсе своеобразие народной жизни в определённых ландшафтно-климатических условиях и этнокультурной идентичности. Эвристический потенциал своего неологизма "Природина" Гачев связывал с тем, что "Природа есть текст, скрижаль завета, что Народ должен прочитать, понять и реализовать в ходе Труда, в творчестве культуры на сей земле" [10, с. 141].

Именно поэтому, с точки зрения Гачева, природа не столько противостоит культуре, сколько является импульсом для неё: "уже устроение природы здесь есть текст и сказ: горы или море, лес или степь, тропики или времена года - это же всё некие мысли бытия, сказанные словами природы!" [10, с. 141]. Обосновывая в своих книгах тезис о том, что "... национальный образ мира есть диктант национальной Природы в Культуре" [6, с. 16], Георгий Гачев призывал "вернуться к благоговению перед Природой как сокровищницей сверхидей тайного разума!" [7, с. 451].

То обстоятельство, что в текстах Гачева естественный и искусственный миры обозначаются с большой буквы, подобно Богу, говорит о сакральном отношении исследователя к природно-культурным основаниям самобытности каждого народа как субъекта своей уникальной исторической судьбы. С этой точки зрения стоит отметить, что в отличие от приверженцев традиции утилитарного отношения к природе, для Георгия Гачева характерно благоговейное восприятие органического мира во всём его многообразии и циклической смене времён года. Такого рода восприятие, с одной стороны, роднило исследователя с философскими взглядами Руссо, западноевропейских романтиков и русских органицистов на природу как безмерную ценность, а с другой - побуждало включать свои темпоральные ощущения и более глубокие переживания в контекст размышлений над идеями мыслителей совсем иного типа: это, например, его книги "Осень с Кантом" и "Зима с Декартом".

Особенности подхода Гачева к трудам "знаковых" философов Нового времени связаны с трактовкой субъекта культуры чрез призму этнонациональной идентичности. Стремление мыслителя "описать-понять каждый национальный мир как космо-историческую Личность, персонаж необходимый и незаменимый в Человечестве" [4, с. 3.], в немалой степени обусловило и логику раскрытия ментального фактора философствования в контексте национального Космо-Психо-Логоса.

Свои "интеллектуальные путешествия" в культурные миры разных стран и народов Гачев осуществлял посредством сопряжённости познавательно-аналитического и ценностно-эмоционального способов постижения предмета рефлексии. Такая сопряжённость позволяла мыслителю показать и обосновать на массиве культурных текстов и артефактов "национальное как особый талант зрения" [3, с. 5]. Причём своеобразие этнокультурного мировидения раскрывалось через призму проблемы субъекта национальной культуры - как коллективного, так и индивидуального.

Многолетний интерес к данной проблеме он объяснял несколькими причинами. Во-первых, тем, что "национальный характер народа, мысли культуры - очень хитрая и трудноуловимая материя" [8, с. 46]. Во-вторых, тем непреложным для мыслителя обстоятельством, что "природная, общественная и культурная среда не может не пропитывать своими установками, ориентирами, шкалой ценностей, архетипами мышление учёного, его деятельность с объектами своей науки" [5, с. 9]. Отсюда и третья причина научной целесообразности познания специфики национального Космо-Психо-Логоса через "вживание-вчувствование" в классические образцы индивидуального творчества. Согласно мыслителю, "погружаясь в тексты классиков культуры и цивилизации каждой страны, народа, мы можем "без гнева и пристрастия" проникнуть в то, что есть каждый народ по истине и сути, какими понятиями руководствуется его ум, какими ценностями - его поведение, в том числе и международная политика..." [1, с. 824.]

Ключевые концепты и идеи Гачева, его опыт культурфилософской рефлексии, все десятилетия "жизни с мыслью" несут на себе печать особого типа переживаний "привлечённого мышления": исследователем руководила, говоря его же словами, "жизненно-страстная, эросная энергия" [2, с. 5]. Нередко такого рода энергетику он определял близким к "эросу духа" Платона понятием "разум восхищённый".

Такая характерологическая черта оригинального мыслителя не только стимулировала его философско-творческую мотивацию, но и создавала немало препятствий на его пути. Собственные, неизменно отстаиваемые Гачевым принципы познания вызывали неоднозначное отношение коллег-гуманитариев к его идеям и способам их интеллектуально-образного раскрытия Более подробно этот момент раскрыт в нашей статье "Экзистенциальная культурология Г.Д. Гачева в ракурсе проблемы творчества" [15, с. 155-157].. Авторская верность принципам "братания между жанрами научного и художественного мышления" и "присутствия субъекта в исследовании объекта", как и увлечённость "образным априоризмом" и ассоциативно-метафорическими приёмами изложения раздражали и затрудняли публикацию гачевских рукописей вплоть до конца 1980-х годов.

А между тем особенности характерного для Гачева стиля изложения исследовательской позиции на основе сочетания самых разных способов выражения не противоречат логике научных изысканий. В связи с этим стоит напомнить о гносеологической позиции Вильгельма Дильтея: по его утверждению, "в гуманитарно-научном методе заключено постоянное взаимодействие переживания (Erlebnis) и понятия (Begriff). В переживании индивидуальных и коллективных связей гуманитарно-научные понятия находят своё воплощение, подобно тому, как, с другой стороны, непосредственное повторное переживание само возвышается до степени научного познания при посредстве общих форм мышления" [12, с. 11].

Это суждение яркого представителя философии жизни подтверждается как содержательной ёмкостью философско-творческого наследия Гачева, так и неповторимостью авторского стиля вербализации своих идей. К поэтике и эстетике каждого из семнадцати томов национальных образов мира, а также исповедального текста "Жизнь с мыслью" вполне приложим следующий тезис Поля Рикера: "... мы вслед за Гадамером можем говорить о фундаментальной метафоричности мысли в той степени, в какой фигура речи, называемая метафорой, позволяет нам увидеть общую процедуру создания понятий" [14, с. 422].

Таким образом, содержательность "интеллектуальных путешествий" в исторические глубины этнокультурного разнообразия и стилистика аргументации Гачева как незаурядного мыслителя дают основание для вывода об эвристической значимости его философско-творческого наследия. Конфигуративность взаимосвязи в книгах Гачева гносеологического, аксиологического, этнопсихологического и экзистенциального подходов к генезису и динамике этнокультурного разнообразия вполне согласуется с его установкой на сопряжённость философской и художественной рефлексии. По свидетельству мыслителя, в рефлексии над любой темой он стремился "уловить интуиции, созерцания и видения под системно-рассудочными выкладками философов" [9, с. 13].

Все труды оригинального исследователя являются - благодаря уникальной "стратегии" постижения любого предмета рефлексии и гуманистическому звучанию - неотъемлемой гранью экзистенциальной культурологии как специфического и перспективного направления гуманитарного знания в целом. Именно поэтому ряд его идей и концептов вписан в контекст и современной интеллектуально-творческой жизни, соответствуя потребностям современной науки.

По сути, десятилетия неустанного "писания в стол" (о публикации его изысканий до конца 1980-х годов не могло быть и речи) были периодом культурного подвижничества Гачева. Весь его жизненный путь, наполненный духовно-нравственными исканиями и обретениями, являет собой наглядное подтверждение философии поступка (М.М. Бахтин). Именно поэтому трудно переоценить опыт сопряжения в философском наследии Георгия Дмитриевича Гачева сугубо научных проблем с рационально-эмоциональным постижением ценностных и творческих аспектов человеческого существования как Бытия. Отсюда и значимость вклада самобытно мыслящего и свободно выражающего свою позицию философа в сферу гуманитарного знания.

Список литературы

1. Гачев Г.Д. Германский образ мира. Германия в сравнении с Россией. Москва: Академический проект, 2019. 855 с.

2. Гачев Г.Д. Италия. Опыт экзистенциальной культурологии. Москва: Воскресенье, 2007. 416 с.

3. Гачев Г.Д. Ментальности народов мира. Москва: Алгоритм: Эксмо, 2008. 544 с.

4. Гачев Г.Д. Миры Европы. Взгляд из России. Англия, интеллектуальное путешествие. Москва: Воскресенье, 2007. 688 с.

5. Гачев Г.Д. Наука и национальные культуры (гуманитарный комментарий к естествознанию). Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 1992. 320 с.

6. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Общие вопросы. Русский. Болгарский. Киргизский. Грузинский. Армянский / [предисловие Е. Сидорова]. Москва: Советский писатель, 1988. 447 с.

7. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. Москва: Прогресс: Культура, 1995. 480 с.

8. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Курс лекций. Москва: Академия, 1998. 430 с.

9. Гачев Г.Д. Образы Божества в культуре. Национальные варианты. Москва: Академический проект, 2016. 891 с.

10. Гачев Г.Д. Русская дума. Портреты русских писателей. Москва: Новости, 1991. 267 с.

11. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм: Эпос. Лирика. Театр. Москва: Просвещение, 1968. 303 с.

12. Дильтей В. Сущность философии. Москва: Интрада, 2001. 154 с.

13. Курдюмов С.М. От читателя-физика // Высшее образование в России. 2001. № 4. С. 43-44.

14. Рикёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теория метафоры: [сборник] / перевод под редакцией Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской; вступительная статья [с. 5-32] и составление Н.Д. Арутюновой; [автор примечаний М.А. Кронгауз]. Москва: Прогресс, 1990. С. 416-434.

15. Шибаева М.М. Экзистенциальная культурология Г.Д. Гачева в ракурсе проблемы творчества // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Философия. 2019. № 4. С. 153-163.

16. References

17. Gachev G. D. Germanic image of the world. Germany versus Russia. Moscow, Publishing House "Academic Project", 2019. 855 p. (In Russ.).

18. Gachev G. D. Italy. Experience of existential cultural studies. Moscow, Publishing House "Voskresenie", 2007. 416 p. (In Russ.).

19. Gachev G. D. The mentality of the peoples of the world. Moscow, Algoritm Publishing House, 2008. 544 p. (In Russ.).

20. Gachev G. D. Worlds of Europe. View from Russia. England, an intellectual journey. Moscow, Publishing House "Voskresenie", 2007. 688 p. (In Russ.).

21. Gachev G. D. Science and national cultures (humanitarian commentary on natural science). Rostov on Don, Publishing House of the Rostov State University, 1992. 320 p. (In Russ.).

22. Gachev G. D. National images of the world: general issues. Russian. Bulgarian. Kyrgyz. Georgian. Armenian. Moscow, Publishing House "Sovetskiy pisatel", 1988. 447 p. (In Russ.).

23. Gachev G. D. National images of the world. Cosmo-Psycho-Logos. Moscow, Progress Publishers, 1995. 480 p. (In Russ.).

24. Gachev G. D. National images of the world: course of lectures. Moscow, Publishing House "Academia", 1998.

25. 430 p. (In Russ.).

26. Gachev G. D. Images of the deity in culture. National variants. Moscow, Publishing House "Academic Project", 2016. 891 p. (In Russ.).

27. Gachev G. D. Russian duma. Portraits of Russian writers. Moscow, 1991. 267 p. (In Russ.).

28. Gachev G. D. Substantial content of art forms: Epic. Lyrics. Theater. Moscow, Publishing House "Prosveshchenie", 1968. 303 p. (In Russ.).

29. Dilthey V. The essence of philosophy. Moscow, Publishing House "Intrada", 2001. 154 p. (In Russ.).

30. Kurdyumov S. M. From a physics reader. Vysshee obrazovanie v Rossii [Higher Education in Russia]. 2001, no. 4, pp. 43-44. (In Russ.).

31. Ricoeur P. Metaphorical process as cognition, imagination and sensation. In: Arutyunova N. D.,

32. Zhurinskaya M. A., eds. Theory of metaphor. Moscow, Moscow, Progress Publishers, 1990. Pp. 416-434. (In Russ.).

33. Shibaeva M. M. G. D. Gachev's existential theory of culture in the perspective of the creativity problem.

34. Vestnik TVGU. Seriya: Philosophiya = Herald of Tver state university. Series: Philosophy. 2019, no. 4, pp. 153-163. (In Russ.).