Размещено на http://allbest.ru

О новейших концепциях происхождения древнегреческой философии

Аннотация. Корни греческой философии находятся вне греческого мира - это положение в современной историко-философской науке стало почти мейнстримом. Однако вопрос о том, влияние какой культуры стало решающим для появления греческой философии и заложило основы западноевропейского мышления, до сих пор открыт. Данная статья посвящается анализу ряда концепций, появившихся в русскоязычной философской литературе начала XXI в. в рамках идущей уже не одно столетие дискуссии между представителями автохтонной и адоптивной гипотез происхождения греческой философии - в т.ч. А. О. Большакова, В.В. Емельянова, В.В. Жданова, М. Н. Вольф, И. Н. Рассохи. Остроте этой дискуссии придает понимание, что вопрос о происхождении философии есть вопрос об истоках самой европейской цивилизации, а стало быть, об ее дальнейших исторических судьбах. По мнению автора, наиболее аргументированной является точка зрения сторонников индоевропейского влияния, однако его характер, формы и вектор остаются предметом полемики.

Ключевые слова: философия, история философии, историография античной философии, культура, Древняя Греция, генезис философии

греческая философия индоевропейская культура

The latest concepts of the origin of Ancient Greek philosophy

Oleg A. MATVEYCHEV

National Research University Higher School of Economics, Moscow, Russia, Cand. Sci. (Philosophy), Prof.

Abstract. The roots of Greek philosophy are outside of the Greek world - this position in modern historical and philosophical science has become almost mainstream. However, the question about the culture, which influenced most of all on the formation of Greek philosophy and founded Western European thinking, is still open. This article is devoted to the analysis of a number of concepts that appeared in the Russian-language philosophical literature of the early 21st century within the framework of the discussion that has been going on between the representatives of the autochthonous and adoptive hypotheses of the origin of Greek philosophy for more than a century. It includes A.O. Bolshakov, V.V. Emelyanov, V.V. Zhdanov, M.N. Volf, I.N. Rassokha. The acuteness of this discussion is due to the understanding that the question of the origin of philosophy is a question of the origins of the European civilization itself, and, consequently, of its further historical destinies. According to the author, the point of view of the supporters of the Indo-European influence is the most well argued, but its character, forms and direction remain a subject of controversy.

Keywords: philosophy, history of philosophy, historiography of ancient philosophy, culture, Ancient Greece, the genesis of philosophy

Вопрос о том, как и где возникла философия, над которым ломались копья на протяжении веков, не теряет актуальности и в наши дни. В начале XXI в. в русскоязычной философской литературе появился целый ряд работ, укрепивших позиции сторонников т.н. адоптивной гипотезы происхождения древнегреческой философии. Согласно этой гипотезе, философия как особый тип мышления не является сугубо греческим явлением; в том или ином виде она обнаруживается в наследии более ранних цивилизаций, у которых она и была заимствована греками.

Две противоположные точки зрения на данную проблему сформировались еще в античности. Адоптивная гипотеза являлась преобладающей среди греческих мыслителей; к ней склонялись, в частности, Геродот, Исократ, Филипп Опунтский, Плутарх, Флавий Филострат, Ямвлих, убежденные, что восточная мудрость была воспринята ранними греческими философами во время их «философских путешествий» в Египет, Вавилонию, Персию, либо же занесена в Грецию выходцами из отдаленных земель. Представители греческой патристики - Климент Александрийский, Юстин Мученик, Татиан, Ориген и, ранее, иудейские апологеты - Аристобул, Филон Александрийский, в свою очередь, находили истоки эллинской мудрости в древних библейских текстах.

Представители автохтонной гипотезы, например, Эпикур и Диоген Лаэртский, напротив, искали источники философии в недрах собственной культуры, «ведь не только философы, но и весь род людей берет начало от эллинов» [Диоген 1986: 55]. А по мысли Аристотеля, философия вообще не имеет четкого места и времени происхождения, поскольку одни и те же истины человечество может открывать многократно.

Проблемы генезиса философии, потерявшие актуальность в средние века с победой христианской идеологии, были поставлены - уже на новой основе - в эпоху Просвещения с ее пробуждающимся чувством истории. А в XIX в. на эту тему начались жаркие дискуссии, остроту которым придавало понимание, что вопрос о происхождении философии есть вопрос об истоках самой европейской цивилизации, а стало быть, об ее дальнейших исторических судьбах1. В первой половине столетия наиболее влиятельной и почти неоспоримой являлась ориенталистская гипотеза, приверженцы которой (Ф. Шлегель, Ф. Шлейермахер, А. Гладиш, А. Рёт и др.) настаивали на том, что истоки эллинской науки и философии следует искать на Востоке. Гегель, убежденный, что именно с греческой философии и начинается философия в собственном смысле, напротив, призывал исключить восточную мысль из истории философии2. И уж совсем дерзко звучал голос его друга Гёльдерлина, утверждавшего, что только у эллинов и была подлинная философия, равно как подлинное искусство и религия [Гёльдерлин 1988].

Наиболее яростным критиком адоптивной гипотезы стал Э. Целлер, заявивший с предельной резкостью, что «греческая философия носит всецело национальный характер; в ней, и именно у ее древнейших представителей, не обнаруживается ни одно из явлений, которые в других случаях всегда встречаются, когда народ заимствует свое знание из-за границы: в ней нет никакой борьбы между местным и чужим, нет употребления непонятных формул, нет ни следа несамостоятельного заимствования и подражания воспринятому» [Целлер 1996: 33].

Именно благодаря Целлеру гипотеза об ex oriente lux с середины XIX в. начала быстро терять своих сторонников, а в первой половине XX в. позиции сторонников автохтонной гипотезы укрепились авторитетом Э. Гуссерля и М. Хайдеггера, горячо отстаивавших идею о самозарождении философии в Греции, понимаемом как «изначальный феномен духовной Европы» [Гуссерль 1995: 304], или, другими словами, об «исконно греческой сущности философии» [Хайдеггер 1993: 114]3. Факт отсутствия на Древнем Востоке сколько-либо зрелого философского мировоззрения фиксировали и узкие специалисты. Так, например, американский шумеролог С. Крамер заявлял со всей категоричностью, что «мыслители Шумера не создали четкого философского учения. Точно так же у них не было и достаточно ясной системы моральных принципов или заповедей» [Крамер 1965: 126].

В то же самое время, однако, стали появляться отдельные работы, выражавшие иную точку зрения. В книге французского ученого, основателя философской компаративистики П. Массона-Урселя «Философия на Востоке», в частности, утверждалась, что древнегреческая философия испытала существенное влияние древнеегипетской и месопотамской мысли [MassonOursel 1938]. А после выхода в 1953 г. статьи У. Хёльшера «Анаксимандр и истоки философии» [Hцlscher 1953] к адоптивной гипотезе стала возвращаться былая популярность. Ее поддержали Дж. Кёрк и Дж. Рейвен [Kirk, Raven 1957], У. Гатри [Guthrie 1962]. А после выхода работ М. Уэста [West 1971 и др.], В. Буркерта [Burkert 1982 и др.] и М. Бернала [Bernal 1987, 1991, 2006] позиции «ориенталистов» в западной истории философии и вовсе стали почти незыблемыми. В своем капитальном трехтомном труде с характерным названием «Черная Афина», вызвавшем ожесточенную полемику в западной историко-философской литературе, М. Бернал радикализировал адоптивную гипотезу генезиса греческой философии, полностью отказав той в наличии собственных автохтонных оснований и постулируя тотальную культурную зависимость Беотии и Пелопоннеса от Египта уже с конца III тыс. до н.э.4 Впрочем, к тому времени грекофилия как составная часть евроцентризма воспринималась в среде западных интеллектуалов уже чуть ли не как дурной тон - в моду входили идеи толерантности и мультикультурализма. Идея о самородности греческой философии и ее доктринальной чистоте, господствовавшая в философской историографии со времен Целлера, практически ушла из философского обихода, сохранившись в качестве рудимента лишь в некоторых учебниках компилятивного характера.

В советской историко-философской науке концепции возникновения философии подчинялись требованиям политической конъюнктуры. В связи с этим неудивительно, что в советской историко-философской науке вплоть до 1970-х гг. доминировала адоптивная («азиоцентристская», по выражению А. Н. Чанышева [Чанышев 1982: 5]) гипотеза. Это объяснялось политическим курсом советского партийного руководства на сближение со странами третьего мира. Весьма осторожные поначалу формулировки о «зачатках» философии на Древнем Востоке сменились вполне прямолинейными утверждениями о наличии в Древней Индии, Китае и даже в Египте, Вавилонии и Иране собственных развитых философских систем задолго до всяких греков. Евроцентризм, одним из элементов которого был тезис о первенстве греческой философии, отвергался как буржуазная, едва ли не расистская идеология, а по сути своей верное положение о закономерности единства мирового историко-философского процесса трактовалось в духе чуть ли не пролетарского интернационализма5.

К сторонникам адоптивной теории, в частности, примыкал В. И. Вернадский, писавший в конце 1930-х гг.: «В последнее время ход истории науки заставляет нас менять представления о том доэллинском наследстве, на котором выросла эллинская наука… Мы должны придавать гораздо более реальное значение, чем это недавно делали, многочисленным указаниям древних ученых и писателей на то, что творцы эллинской науки и философии … исходили в своей творческой работе из достижений ученых и мыслителей Египта, Халдеи, арийских и неарийских цивилизаций востока» [Вернадский 1991: 65]. Свою позицию по проблеме восточных влияний зафиксировали и авторы академической «Истории философии» (1941-1943): влияние было, и значительное, поскольку «египтяне этой эпохи (VII-VI вв. - О.М.) обладали несравненно более широким культурным развитием, чем греки» [История философии 1941: 28]. Весьма авторитетным было мнение В.Ф. Асмуса, автора не только популярного учебника «История античной философии» (1965), но и основополагающей статьи «Древнегреческая философия» в Философской энциклопедии, где он отмечал:

«Разработка истории философии и истории науки обществ Древнего Востока, особенно исследования последних десятилетий, доказали связь по происхождению древнегреческой философии с философией народов Африки и Передней Азии, которые раньше, чем греки, развили письменность, мифологию, элементы наук о природе и философии. Особенно значительно было влияние Вавилона, Египта, Лидии и Персии» [Асмус 1962: 65].

Однако в 1970-1980-х гг. в советской философской литературе четко обозначилась и прямо противоположная тенденция. Одним из сторонников автохтонной гипотезы являлся, например, Л.Я. Жмудь, утверждавший: «Общая готовность связывать зарождение греческой науки с передачей знаний с Востока кажется нам неоправданной, ибо по большей части она не опирается ни на достоверные исторические свидетельства, ни на конкретные факты из области математики и астрономии» [Жмудь 1985: 123]. В том, что восточные достижения в области науки и философии были совершенно неизвестны грекам вплоть до времен Александра Македонского, был уверен и И. Д. Рожанский [Рожанский 1979: 45, 50]. А Ф. Х. Кессиди пылко призывал не умножать сущности в поисках объяснения «темных» фрагментов древнегреческих философов в мифах и религиозных представлениях Древнего Востока, замечая: «Такая постановка вопроса напоминает, пожалуй, попытку решить одну неизвестную проблему с помощью другой» [Кессиди 1982: 99].

Угасшая было к последней трети прошлого столетия дискуссия об источниках между представителями автохтонной и адоптивной гипотез возобновилась в начале 2000-х гг. В наиболее общем виде вопрос, который решали диспутанты, можно сформулировать в виде: как и где возникла философия? Этот общий вопрос распадается на несколько более частных: 1) Могла ли греческая философия возникнуть без внешних влияний? 2) Свойственна ли ей доктринальная чистота? 3) Является ли она явлением, характерным только для Запада? (вопрос о пресловутом «греческом чуде») 4) Существовала ли вообще восточная философия?

Вопрос о существовании как минимум зачатков («эмбрионов», по выражению М. И. Шахновича) философии у цивилизаций Древнего Востока положительно решался в работах А.О. Большакова [Большаков 2001], В. В. Емельянова [Емельянов 2000, 2009], В.В. Жданова [Жданов 2006, 2012, 2016], посвященных исследованию сущности и эволюции отдельных предфилософских категорий и теокосмогонических концепций Древнего Египта и Шумера. Поскольку изучаемые категории относятся к III-II вв. до н.э., то результаты указанных работ, по мнению их авторов, позволяют «существенно расширить хронологические рамки существования форм предфилософской мысли, традиционно относящихся лишь к эпохе “осевого времени” К. Ясперса (800200 гг. до н.э.)» [Жданов 2016: 19].

Вместе с тем, авторы данных работ вполне отдают себе отчет, что предфилософия - это еще не философия, и необходимо выполнение ряда условий, чтобы она смогла трансформироваться в полноценный философский дискурс. Это случилось в Греции, Индии, Китае, однако в Египте и в странах Ближнего Востока линия развития предфилософии оказалась «тупиковой». То есть, если что и заимствовали греки у своих соседей, то лишь семена философии, а ее могучее древо смогло вырасти лишь в Элладе.

Чрезвычайная осторожность отличает и позицию М. Н. Вольф, исследующей пути и механизмы влияния на раннюю греческую философию предфилософских концепций Древнего Ирана. Зафиксировав значительное количество иранских параллелей в орфизме (миф о Мировом яйце, учение о душе), греческих теогониях (рождение андрогина, миф о Золотом веке), у Эпименида, Гераклита (доктрина Логоса, концепция «Мудрого существа» как объективной мирообразующей сущности), Парменида и Ксенофана (представление о Едином) и т.д., Вольф, однако, отказалась спешить с выводами, ссылаясь, в т.ч., на недостаточное количество древних источников и значительный пласт общего индоевропейского происхождения, который мог обусловить появление похожих идей в разных культурах. Таким образом, Вольф вынуждена констатировать, что «анализ сопоставления воззрений ранней греческой философии и иранской традиции в их историко-социокультурном контексте не дает четких и определенных результатов, на основании которых возможно однозначно признать иранские влияния на формирование и становление ранней греческой философии. Опровергнуть возможность таких влияний также не удалось» [Вольф 2003: 10].

Рассуждения и выводы И. Н. Рассохи, напротив, отличает исключительная смелость. Отвергая возможность т.н. «греческого чуда», «внезапного “взрыва из ничего”, качественного скачка без предварительного многовекового количественного накопления» [Рассоха 2015: 7], исследователь из Харькова утверждает, что «греческая философия сразу возникает в готовом виде именно потому, что была в готовом же виде позаимствована» [Рассоха 2009: 271], а именно - у финикийцев, выступающих не только родоначальниками философии, но и создателями самой матрицы западного общества.

По мнению Рассохи, в IX-VIII вв. до н.э. Финикия находилась в авангарде культурного развития всего человечества, творчески синтезировав духовные достижения цивилизаций бронзового века: Ханаана, Угарита, Эгейского мира, Вавилонии, Древнего Египта. Именно здесь был создан фонетический алфавит, появилась арифметика, были построены первые корабли современного типа, многоэтажные жилые дома и боевые машины, изобретен бетон. Высочайший уровень развитий технологий, по предположению Рассохи, даже позволил финикийцам совершить плавание в Америку за тысячелетия до Колумба. В Финикии задолго до Греции сложился полис как западный тип социально-политического устройства, и даже сформировались зачатки парламента. Все это позволяет, как считает ученый, сделать однозначный вывод: «в Финикии должна была быть великая культура, в т. ч. и философия» [Рассоха 2009: 69].

Для доказательства этого тезиса Рассоха прибегает к анализу греческих источников, упоминающих полулегендарных мыслителей Моха и Санхунйатона, а также библейских текстов, происхождение которых он также связывает с Финикией. Фрагментам Моха и Санхунйатона традиционно отказывают в философичности, а само их существование подвергается серьезному сомнению, однако Рассоха осуждает подобный «гиперкритицизм» и провозглашает единственно приемлемыми методологическими принципами при изучении истории принцип презумпции доверия к историческим источникам и принцип наибольшей полноты содержания, согласно которому самой правдоподобной следует считать самую содержательную из всех возможных версий [Рассоха 2009: 39-41].

Эта методология позволила Рассохе сделать большой шаг к реконструкции учений Моха и Санхунйатона, представив их как родоначальников натурфилософии как теоретической формы сознания, рационально обосновывающей свои принципы. «В частности, Мох впервые в мире выдвинул теорию атомов, ставшую фундаментом современного естествознания. Можно предположить, что это был “числовой” атомизм, подобный пифагорейскому. Санхунйатон был первым в мире ученым, рассматривавшим развитие материи во Вселенной как естественную эволюцию. Он впервые выдвинул рациональную теорию возникновения религии и по праву должен считаться основателем социальной философии» [Рассоха 2009: 27]. При этом философия в Финикии была и впервые институциализирована - была создана целая система высшего образования, обеспечивающая преемственность философских учений.

В результате активной колонизации финикийцами в IX-VIII вв. до н.э. ряда районов Греции, продолжает Рассоха, их передовая культура вместе с письменностью была перенесена на греческую почву. Уже в готовом виде философские системы финикийских мыслителей дошли до нас в изложении Лина, Ферекида, Фалеса и Пифагора. И уже их ученики продолжили самостоятельный творческий поиск, создав греческую философскую традицию. Таким образом, согласно Рассохе, следует говорить о «вторичном характере» [Рассоха 2015: 282] ранней греческой философии, представляющей собой не что иное, как «перевод с финикийского» [Рассоха 2009: 133]. Истинной же «родиной» философии и духовного Запада в целом нужно считать Финикию.

Несмотря на некоторую экстравагантность и безаппеляционность суждений Рассохи, следует признать, что сама постановка вопроса о финикийском влиянии на греческую культуру и философию правомерна. Другой вопрос - насколько сильным было это влияние и, тем более, было ли оно решающим? Оставим за скобками вопрос о том, можно ли говорить о самом существовании финикийской философии (методологические принципы, используемые Рассохой, позволяют делать вообще любые выводы; сам Рассоха, например, доказывает с их помощью аутентичность «Велесовой книги» [Рассоха 2018], а также тезис о том, что легендарная Гиперборея находилась… в центральных районах Левобережной Украины [Рассоха 2007: 287-296]). Обратимся к более верифицируемым аргументам.

Присутствие финикийцев в отдельных районах греческого мира доказывается рядом археологических находок - бронзовой чашей с финикийской надписью, найденной в одной из толосных могил Ханиале Текке в районе Кносса; ювелирными украшениями сиро-финикийского типа, в значительном количестве находимых в Аттике; сиро-финикийскими изделиями из слоновой кости, обнаруженными на Фасосе и в Фивах, и др.. Однако все эти находки датируются X-VIII вв. до н.э., максимум

- позднемикенским периодом (XI в. до н.э.) [Яйленко 1990: 132-135]. То есть, к тому времени, когда Греция уж испытала куда более существенное влияние индоевропейской культуры. Так, язык, на котором разговаривали древние греки микенского периода, относится к индоевропейской группе. Наиболее ранние документы на этом языке, написанные линейным письмом В, датируются XIV в. до н.э.6, но разговаривали на нем, безусловно, и раньше. Природа догреческого (доиндоевропейского) субстрата до сих является предметом яростной полемики, однако уже практически не вызывает споров, что с семитскими языками, к которым относится, в частности, финикийский, он не имел почти ничего общего [Откупщиков 1988: 13]. Необходимо отметить, что язык - это не просто слова, но и определенный способ постижения мира, а стало быть уже на уровне языка семитская мировоззренческая матрица была чужда грекам, а стало быть прямое, механическое перенесение на греческую почву протофилософских концептов финикийцев вряд ли могло быть возможным.

Индоевропейскому ареалу принадлежит и греческая религия и космогония7. Так, очевидно индоевропейское происхождение имеет верховный бог в греческом пантеоне - Зевс, Жеэт (в род. падеже - Дйьт). Его имя происходит от праиндоевропейского корня *diзu-, имевшего значение «сиять, сверкать», «небо, день». К тому же корню возводятся греческие д?пт («божественный», «блистательный», «лучезарный»), ехдЯб («хорошая погода»), латинское dies («день»), латинское же наименование Зевса Diespiter-Juppiter, а также имя древнеиндийского бога Dyaus, иллирийского ДейрЬфхспт, древнегерманского Ziu, древнеисландского Tэr. От того же корня образовано слово, означающее «светлых», небесных богов - на санскрите devah, полатыни dues, по-гречески иеьт [Зайцев 2005: 72; Буркерт 2004: 35, 225].

Несмотря на известное и совершенно объяснимое в силу географической близости взаимовлияние финикийской и греческой религий, между ними существует ряд принципиальных концептуальных различий. Так, греком было совершенно чужд и непонятен финикийский обряд «погребения божества», поскольку для греков боги бессмертны.

Что касается возможного влияния финикийской мысли на Грецию периода архаики и ранней классики, то даже чисто статистически можно доказать, что влияние малоазиатских и «северных» культур было гораздо сильнее. Так, в списочном составе ста наиболее известных и влиятельных философов Древней Греции начиная с IX в. до н.э. и заканчивая «веком Перикла» заметно преобладают мыслители малоазийского происхождения (55%), по 3% философов представляют негреческие государства и территории Малой Азии, уроженцы Крита и Кипра, а также территории негреческого северо-востока. При этом вектор распространения философской мысли и «культурной колонизации» был направлен с Малой Азии, восточного Средиземноморья и «севера» на запад, в «материковую» Грецию [Матвейчев 2015a: 44-62]. Заметим, что два фигуранта списка - Фалес и Пифагор упоминаются в списке в качестве представителей Малоазийской Греции, несмотря на то, что по свидетельствам Геродота и Ямвлиха соответственно они имеют финикийское происхождение. Однако к резидентам финикийской культуры их можно отнести разве что с большой натяжкой. В любом случае, в общем статистическом массиве они не делают погоды, составляя лишь два процента от списка.

Корни греческой философии находятся вне греческого мира - это положение в современной историко-философской литературе стало почти мейнстримом. Однако вопрос о том, влияние какой культуры стало решающим для появления греческой философии и заложило основы западноевропейского мышления, до сих пор открыт. Наиболее аргументированной является точка зрения сторонников индоевропейского влияния, однако его характер, формы и вектор остаются вопросами ученых дискуссий, в результате которых постепенно отсекаются и отмирают многие пусть и красивые, но научно несостоятельные и нередко политически ангажированные концепции. На наш взгляд, преимущественным направлением исследований должен стать северный вектор индоевропейского влияния на греческую культуру, однако доказательство этого тезиса выходит за пределы круга задач данной статьи и станет предметом отдельной работы.

Литература

1. Асмус 1962 - Асмус В. Ф. Древнегреческая философия // Философская энциклопедия. В 5 т. Т. 2. М.: Советская энциклопедия, 1962. С. 65-72.

2. Большаков А. О. Человек и его Двойник. Изобразительность и мировоззрение в Египте Старого царства. СПб.: Алетейя, 2001.

3. Буркерт 2004 - Буркерт В. Греческая религия: Архаика и классика. СПб.: Алетейя, 2004. 584 с.

4. Вернадский 1991 Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление. М.: Наука, 1991. 271 с. 5.Вольф 2003 Вольф М. Н. Онтологические аспекты иранских влияний на раннюю греческую философию. Дисс. … к. филос. н. Новосибирск., 2003. 226 с.

5. Вольф 2006 - Вольф М. Н. Ранняя греческая философия и Древний Иран. СПб.: Алетейя, 2006. 224 с. 7.

6. Гегель 1993 Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. Т. 1. СПб.: Наука, 1993. 350 с.

7. Гёльдерлин 1988 Гёльдерлин Ф. Гиперион. М.: Наука, 1988. 720 с.

8. Гуссерль 1995 Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Культурология. XX в. Антология. М.: Юрист, 1995. С. 297-330.

9. Диоген 1986 - Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1986. 571 с.

10. Емельянов 2000 Емельянов В. В. О первоначальном значении шумерского МЕ (Методология исследования категорий мироощущения) // Вестник древней истории. 2000. №2. С. 150-160.

11. Емельянов 2009 Емельянов В. В. Предфилософия Древнего Востока как источник нового философского дискурса // Вопросы философии. 2009. №9. С. 153-163.

12. Жданов 2006 Жданов В. В. Эволюция категории «Маат» в древнеегипетской мысли. М.: Современные тетради, 2006. 134 с.

13. Жданов 2012 Жданов В. В. Древнеегипетские теокосмогонии как формы предфилософского дискурса. М.: РУДН, 2012. 171 с.

14. Жданов 2016 Жданов В. В. Древнеегипетские теокосмогонии: опыт историко-философского анализа. Автореф. дисс. … д. филос. н. М., 2016. 56 с.

15. Жмудь 1985 - Жмудь Л. Я. Пифагор в ранней традиции // Вестник древней истории. 1985. №2. С. 121142.

16. Зайцев 2005 - Зайцев А. И. Греческая религия и мифология. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Академия, 2005. 208 с.

17. История философии 1941 - История философии / под ред. Г. Ф. Александрова, Б. Э. Быховского, М. Б. Митина, П. Ф. Юдина. В 3 т. Т. I. Философия античного и феодального общества. [М.]: Политиздат при ЦК ВКП (б), 1941. 492 с.

18. Кессиди 1982 - Кессиди Ф. Х. Гераклит. М.: Мысль, 1982. 200 с.

19. Крамер 1965 Крамер С. Н. История начинается в Шумере. М.: Наука, 1965. 256 с.

20. Матвейчев 2015a Матвейчев О. А. К вопросу о малоазийских корнях ранней греческой философии // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2015. Т. 15. № 4. С. 41-66.

21. Матвейчев 2015b Матвейчев О. А. К вопросу об индоевропейской основе ранней греческой философии // Социально-гуманитарные знания. 2015. № 6. С. 112-126.

22. Матвейчев 2016a Матвейчев О. А. К дискуссии о генезисе древнегреческой философии // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2016. Т. 16. Вып. 4. С. 5-16.

23. Матвейчев 2016b Матвейчев О. А. К дискуссии о происхождении древнегреческой философии в русской и советской философской мысли // Вопросы философии. 2016. № 6. С. 185-199.

24. Откупщиков 1988 - Откупщиков Ю. В. Догреческий субстрат. У истоков европейской цивилизации. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. 264 с.

25. Рассоха 2007 Рассоха И. Н. Украинская прародина индоевропейцев. Харьков: ХНАМГ, 2007. 394 с.

26. Рассоха 2009 Рассоха И. Н. Финикийская философия и Библия. Открытие финикийцами Америки. Харьков: ХНАМГ, 2009. 388 с.

27. Рассоха 2015 Рассоха И. Н. Философская мысль Финикии. Дисс. … д. филос. н. Харьков, 2015. 394 с.

28. Рассоха 2018 Рассоха І. М. Справжність Велесової книги: науковий доказ. Київ: Український пріоритет, 2018. 320 с.

29. Рожанский 1979 - Рожанский И. Д. Развитие естествознания в эпоху античности. М.: Наука, 1979. 488 с.

30. Хайдеггер 1993 Хайдеггер М. Что это такое - философия? // Вопросы философии. 1993. № 8. С. 113123.

31. Целлер 1996 - Целлер Э. Очерк истории греческой философии. СПб.: Алетейя, 1996. 296 с.

32. Чанышев 1982 - Чанышев А. Н. Начало философии. М.: Изд-во Московского университета, 1982. 184 с.

33. Яйленко 1990 - Яйленко В. П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990. 271 с.

34. Bernal 1987 Bernal M. Black Athena. The Afroasiatic Roots of Classical Civilization. Vol. I. The Fabrication of Ancient Greece 1785-1985. New Brunswick: Rutgers University Press, 1987. xxxii, 575 p.

35. Bernal 1991 Bernal M. Black Athena. The Afroasiatic Roots of Classical Civilization. Vol. II. The Archaeological and Documentary Evidence. New Brunswick: Rutgers University Press, 1991. xxxiv, 736 p.

36. Bernal 2006 Bernal M. Black Athena. The Afroasiatic Roots of Classical Civilization. Vol. III. The Linguistic Evidence. New Brunswick: Rutgers University Press, 2006. xxxviii, 808 p.

37. Burkert 1982 - Burkert W. Die orientalisierende Epoche in der griechischen Religion und Literatur. Heidelberg: Winter, 1982. 135 p.

38. Guthrie 1962 - Guthrie W. К. С. А History of Greek Philosophy. Vol. I. The Earlier Presocratics and the Pythagoreans. Cambridge University Press, 1962. 539 p.

39. Hцlscher 1953 - Hцlscher U. Anaximander und die Anfдnge der Philosophie. Hermes, 1953, S. 257-271; 385417.

40. Kirk, Raven 1957 - Kirk G. S., Raven J. Е. The Presocratic Pililosophers: A Critical History with a Selection of Texts. Cambridge University Press, 1957. 487 p.

41. Masson-Oursel 1938 Masson-Oursel P. La philosophie en Orient. Paris: Presses universitaires de France, 1938. xii, 188 p.

42. Ventris, Chadwick 1953 - Ventris M., Chadwick J. Evidence for Greek dialect in the Mycenaean archives // The Journal of Hellenic Studies. 1953. Vol. 73. Pp. 84-103.

43. West 1971 - West M. L. Early Greek Philosophy and the Orient. Oxford, 1971. 257 р.

Размещено на Allbest.ru