От моды к постмоде: то, что мы потребляем, что использует нас

Размещено на http://www.allbest.ru/

От моды к постмоде: то, что мы потребляем, что использует нас

А.В. Конева

В заглавии доклада я использовала фразу, симметричную заглавию философской притчи Жоржа Диди-Юбермана, и это не случайно. Одним из лейтмотивов исследования Ж. Диди-Юбермана стало упразднение оппозиции видимого-прочитываемого, т.е. по сути переосмысление вплоть до упразднения проблемы репрезентации в искусстве. Это представляется весьма симптоматичным для современной эпохи. Ж. Диди-Юберман исследовал минимализм как пространство пустоты, в котором являются смыслы, и в общем во многом домысливал «слишком человеческим» (Ф. Ницше) способом. Именно этот слишком человеческий способ, показывающий, что сегодня зритель стал частью произведения искусства, показателен. Потому что хорошо описывает процессы, которые мы можем наблюдать в постпотребительской культуре, и в том числе в моде. Актуальная мода снова, как это ни парадоксально, после стольких лет движения к простоте, популярности и массовости становится искусством - цифровым суперсовременным искусством, которое вполне отвечает всем его критериям.

Мода как термин конвенциональный и многозначный имеет как минимум два аспекта понимания: узкий, где мода понимается как мода на одежду (сюда же мы относим индустрию моды), и широкий, где мода понимается как специфическая, свойственная современности форма социального поведения. В своих исследованиях я обосновываю моду как феномен социального воображения, что ближе к широкому пониманию моды, хотя опираюсь на анализ процессов индустрии моды. Социальное воображение оперирует образами, детерминированными культурой, от арехтипических до индивидуально значимых. Мода в таком контексте оказывается частью поля воображаемого, где она выражает те стратегии и тактики, которыми индивид реализует свою включенность в воображаемое сообщество (термин Б. Андерсона), и является репрезентацией идентичности. Трансформация парадигмы культуры, социальные, экономические и политические процессы актуального времени таковы, что социальный субъект трансформируется и утрачивает некоторые (многие) свои идентификации, в том числе базовые. Особую роль играют в этом процессы дигитализации, которые, накладываясь на процессы глобализации культуры, приводят к существенным изменениям дискурса идентичности. Мы можем определить его как дискурс направленной осознанной идентификации, в котором субъективность начинает играть ведущую роль. Е.Э. Сурова определяет смену культурных стратегий потребления как возникновение нового типа социального субъекта - пользователя, и мы можем с этим согласиться, подтверждая данный тезис большим количеством различных культурных практик. Также и мода претерпевает изменения, которые могут быть названы парадигмальными.

Изучая ландшафт и способы реализации современной моды в узком смысле, мы наблюдаем множество различных явлений, таких как появление «медленной моды» (slowfashion) и переосмысление как самими авторами моды, так и потребителями исторического и культурного наследия Модных домов; тренд fashiontechи внедрение инноваций, в том числе цифровых, в производство одежды и связанные с этим изменения в производстве, распространении и потреблении, а также огромное количество «пограничных» форм сотрудничества креативной индустрии моды (в узком смысле) с другими креативными индустриями; возрастающая роль ответственности как в узком смысле моды (например, экотренд), так и в широком, что включает и модное сегодня экологическое мышление, и ответственность самовыражения и само- презентации. Все эти явления суть маркеры глубинных трансформаций моды как проявления социального воображения.

Важно отметить, что модные тренды ориентированы на потребителя, что само по себе не ново, но новым является то, что эта ориентация учитывает не столько потребности, сколько желания, фантазмы, внутренние движения. Модные инновации нацелены на предугадывание и даже формирование потребностей, а потребитель становится вначале пользователем, а затем и со- производителем модного товара, просьюмером.

Модный пользователь благодаря освоению новых технологий, ставших частью повседневности и повлиявших на социальное поведение и на воображение, получил доступ к такому массиву информации, который он не может перевести из категории Чуждого в категорию Собственного, т.е. присвоить, потребить. Таким образом, изменяются идентификационные стратегии, и граница между Чуждым и Собственным оказывается проницаемой в обе стороны. У нашего современника степень свободы по отношению к выбору культурных практик, а следовательно, норм и ценностей, существенно возрастает. Соответственно возрастает количество актуально действующих идентификационных «матриц» или «паттернов», а также дистанция по отношению к Другому, по отношению к объекту. Об этом писал МануэльКастельс, замечая, что дистанцирование от объекта обостряет воображаемые ощущения. Для нас важно это замечание о воображаемых ощущениях, поскольку именно они, эти воображаемые ощущения, становятся предметом исследования моды. Мода сегодня становится социальной лабораторией, она соединяет традиционные элементы (текстиль, народные промыслы и эко-производство, привязку к месту, равно как силуэт и форму, и многое другое) с дигитальными технологиями в создании и распространении модных продуктов. Оставаясь креативной индустрией, она выходит в виртуальное пространство, задавая новые координаты социальному воображаемому тела, возраста, гендера, т.е. всем тем параметрам идентичности, которые сегодня становятся все более расплывчаты. Изучая этот процесс, мы можем говорить о новом социальном воображаемом, о новых образных структурах и действиях, детерминирующих наше сознание.

С другой стороны, за воображаемыми ощущениями стоит прямая отсылка к изменениям в отношении к базовой идентификационной координате, а именно к телесности, а также к возрасту и гендерной и половой определенности. У Кастельса в этой связи есть теория изменения биологических ритмов, которые согласуются, в том числе, и с потоками информации, отсюда вполне логично было бы перейти к рассуждениям об изменении образов идентичности.

Исследуя феноменологию постмоды цифровой эпохи, а именно те новые процессы и формы, которые креативные авторы модных предметов представляют на выставках и конгрессах, посвященных инновациям, мы можем ясно увидеть те направления, которые задает мода как актуальная. Заметим также, не разворачивая этот тезис, что сама актуальная эпоха может быть охарактеризована как модная, потому что главная ценность моды - новизна - становится ценностью современной культуры в целом. Для современной модной индустрии характерными оказываются, во-первых, инновационность, основанная на технологии, и креативность, опирающаяся на умение предугадать и создать потребности, что мы можем обозначить как практическую персонализированную инновационность, ориентированную на желания и воображаемые идентичности пользователя. Пользователь же получает возможности сотворчества и самовыражения через предлагаемые модные предметы, «оживляет» их, становясь сокреатором моды как процесса и как явления. Поэтому, во-вторых, мы можем выделить как существенную черту постмоды креативное восприятие инноваций, их адаптацию индивидом под свои нужды, фантазии и самовыражение, внимание к телесным и эмоциональным процессам и готовность быть с ними в контакте, т.е. идентификационные стратегии самовыражения через принятие и изучение инноваций - чего раньше мы не наблюдали в механизмах моды.

Современная постмода использует наши телесные и эмоциональные реакции и на их основе формирует потребности, которые сама же и удовлетворяет. Платья со встреоенными кардиомониторами, детекторами лжи, механическими стимуляторами, мониторами, информационными панелями и самртфонами - все это новые эксперименты в области модного воображаемого. Потому что их задача не столько показать, как современные технологии могут использоваться в индустрии моды и что еще дизайнеры могут предложить потребителю, чтобы включить его как можно полнее в дигитальный мир, сколько исследовать, как устроен просьюмер-пользователь, какие эмоциональные активности он переживает, как реагирует, чем интересуется, и дать возможность через модные предметы включить творческую способность, стать соавтором модного продукта, по сути, персонализировав модный гаджет. Таким образом, постмода становится тем, что мы потребляем, и тем, что нас использует, потому что обратная связь неизбежна, и каждое движение, чувство и мысль становятся проявленными благодаря новейшим технологиям, испольуемым дизайнерами. Возникает отчасти идея тотальной слежки, но, по сути, властный взгляд производителей уже давно охватывает всю культуру потребления, однако теперь на место стандартизации пришла персонализация, внимание к индивидуальному, что и делает возможным просьюмерскую активность.

постмода образ культура потребления

Размещено на Allbest.ru