В.Н. Сукачев и русский космизм

В трудах Вернадского отмечалась важность исследования особенностей взаимосвязи комплексов организмов (биоценозов) со средой их обитания. При таком исследовании возникала потребность выработать и соответствующее понятие, в котором бы фиксировалась эта связь. В какой-то мере данную задачу решил английский ботаник А. Тенсли. Еще в 1935 г. он ввел в биологию термин «экосистема», который обозначал природный комплекс организмов и среду их обитания. Тенсли писал, что «мы не можем отделить организмы от конкретной окружающей среды, вместе с которой они составляют единую физическую систему. Такие системы, с точки зрения эколога, являются основными единицами природы на земной поверхности» [цит. по: там же, с. 260]. Эти «единицы» и были названы Тенсли «экосистемами». Данное понятие получило широкое распространение в англо-американской научной литературе.

Многими западными учеными экосистема стала трактоваться как основная функциональная единица биосферы. При этом под экосистемами ими понимаются самые разнообразные природные системы -- это и отдельный гнилой пень в лесу с населяющими его муравьями, и пруд с его обитателями, и лес, и т. д. У знаменитого эколога США Ю. Одума экосистемой выступают и космический корабль с космонавтами на борту, и город с его населением, парками, газонами и промышленными отходами, да и вся биосфера в целом. При изучении отмеченных и других экосистем ученые, особенно экологи, столкнулись с проблемами установления их границ, учета всех их живых обитателей и т. д. Вот почему некоторые из них вынуждены были говорить о наличии трудностей в изучении экосистем и признать, что «они лишь в редких случаях оказываются исследованы с удовлетворительной полнотой» [9, с. 116].

О возможном столкновении исследователей природы с отмеченными и другими трудностями при использовании понятия «экосистема» предвидел и Сукачев. Им отмечалось, что оно «достаточно неопределенно и не всегда однозначно понимается» [8, с. 260]. Вот почему им обращалось внимание на местоположение каждого конкретного биогеоценоза на поверхности Земли. Совокупность всех ее биогеоценозов Сукачев называл «биогеоценотическим покровом Земли» [там же, с. 337]. Им выделялись и структурные компоненты биогеоценоза. К ним он относил только вещественные, материальные слагаемые любого биогеоценоза: атмосфера приземного слоя, материнская горная порода, почва, влага в почве и атмосфере, растительный и животный мир, почвенные микроорганизмы. Рельеф местности, уровень грунтовых вод считались им только условиями существования биогеоценоза. Человек не входит в число элементов биогеоценозов. Он, по заключению Сукачева, является «лишь в высшей степени мощным фактором, могущим не только в той или иной мере изменять, но и создавать посредством культуры новые лесные биогеоценозы, лесные культурбиогеоценозы» [там же, с. 339].

Отмеченные структурные компоненты в своей взаимосвязи и взаимодействии составляют биогеоценоз и обеспечивают его бытие. По Сукачеву, «биогеоценоз -- это совокупность на известном протяжении земной поверхности однородных природных явлений (атмосферы, горной породы, гидрологических условий, растительности, животного мира, мира микроорганизмов и почвы), имеющая свою особую специфику взаимодействий этих слагающих ее компонентов, свою особую структуру и определенный тип обмена веществом и энергией их между собой и с другими явлениями природы и представляющая собой внутренне противоречивое диалектическое единство, находящееся в постоянном движении, развитии» [4, с. 575]. Им раскрывались и источники этого движения, и развития биогеоценозов. При решении отмеченных вопросов он опирался на положения В. И. Ленина о противоречиях как источнике развития.

Благодаря сохранению сложившихся связей и отношений между компонентами биогеоценозов они сохраняют свою устойчивость. Но последняя относительна. Каждое воздействие одного компонента биогеоценоза на другой подрывает сложившийся тип взаимоотношений между ними. «Всё время, -- писал Сукачев, -- идет процесс разрушения одних взаимоотношений и созидание других, что, в конечном счете, выливается в непрерывную перестройку биогеоценозов, разрушение одних биогеоценозов и в созидание новых» [10, с. 506]. Противоречивый характер взаимоотношений между структурными компонентами биогеоценозов есть свидетельство наличия в них механизмов самоорганизации и двидействие и на свое абиотическое окружение. Именно под их воздействием меняется температура самых нижних слоев атмосферы, их влажность и т. д. Происходит и обратное воздействие измененных абиотических факторов на живые компоненты биогеоценозов. Постоянное взаимодействие между живыми и косными компонентами биогеоценоза приводит к его изменению как целостного образования. Вот почему Сукачев и говорил об эволюции биогеоценозов.

Биогеоценозы являются и той конкретной средой, в которой происходит образование новых видов живого и осуществляется их эволюция. Ведь в биоценозах, как ведущих элементах биогеоценозов, постоянно происходят взаимодействие и конкуренция между популяциями биоценоза. Имеет место и отбор наиболее приспособленных популяций живого к тому или иному типу биогеоценоза. «Можно определенно сказать, -- говорил Сукачев, что ареной видообразования является биогеоценоз» [4, с. 575].

Для исследования осуществляющихся в биогеоценозах взаимодействий и их связей со смежными биогеоценозами им была обоснована и специальная научная дисциплина биогеоценология. Задачей этой науки Сукачев считал системное постижение синтеза и обмена веществом и энергией внутри биогеоценозов и со смежными биогеоценозами. При этом особое внимание им уделялось выявлению специфики внутренних и внешних противоречий биогеоценотического уровня организации биосферы. С глубиной их знания он связывал и степень постижения сущности биогеоценотического процесса.

На этом направлении познания Сукачевым была выявлена ведущая роль всех форм живого как в структуре отдельных биогеоценозов, так и в целом биогеоценотическом покрове Земли. Наличие в последнем живого позволило Сукачеву считать данную часть биосферы «той лабораторией, где синтезируется органическое вещество, где происходят сложнейшие процессы возникновения новых веществ, где всё время идет накопление энергии и превращения ее и вещества из одних форм в другие и обмен ими как внутри биогеоценозов, так и между ними и другими явлениями природы. В биогеоценотическом покрове осуществляется не только земная, но и космическая роль живых организмов, роль “живого вещества”, как говорил В. И. Вернадский» [там же, с. 576]. С процессами, происходящими в биогеоценозах, писал он далее, должен соотносить свою хозяйственную деятельность и человек.

Всё вышеотмеченное позволяет поставить вопрос о том, как Сукачев видел и трактовал космическую роль биогеоценозов в биосфере.

Космическая роль биогеоценозов в биосфере

С начала 60-х гг. внимание Сукачева стало концентрироваться на выявлении космической выраженности бытия биогеоценозов. В решении данной проблемы он вновь обращается к труду Вернадского «Биосфера». По его заключению, в нем «блестяще развито представление о космическом значении живой материи..., впервые наглядно показана огромная биогеохимическая роль организмов и в первую очередь растений» [8, с. 277] в биосфере.

Отмеченная роль растительных организмов особенно наглядно проявляется в системе биогеоценозов. Растения, используя энергию Солнца и элементы неживой части биогеоценозов (воздух, воду, минеральные и органические элементы почв), синтезируют органические вещества, которые потребляются другими формами живого данного биогеоценоза. Растения влияют и на отмеченные неживые элементы биогеоценоза.

Вот почему при постижении содержания рассматриваемого структурного элемента биосферы «мы приходим к необходимости не ограничивать себя изучением растительности, -- писал Сукачев, -- а рассматривать весь биогеоценоз в целом, учитывая все его компоненты в их взаимодействии между собой, их роль в превращении вещества и энергии в биогеоценозе и в обмене с веществом и энергией между данным биогеоценозом и его окружением, т. е. другими биогеоценозами» [там же]. При этом им отмечалось, что процесс аккумуляции и трансформации вещества и энергии не ограничивался только миром растений. Данный процесс охватывает и все другие компоненты биогеоценоза, и окружающие его биогеоценозы. Такого рода процессы им были названы биогеоценотическими процессами.

В биогеоценозах, как элементах биосферы, осуществляются аккумуляция и трансформация энергии и вещества не только земного, но и космического происхождения (излучений Солнца, потоков заряженных частиц, космической пыли и т. д.). В них появляется не только земная, но и космическая функция: «Биогеоценоз в целом представляет собой ту лабораторию, в которой совершается этот процесс, слагающийся из многих разнообразных физиологических, физических и химических процессов, также взаимодействующих между собой. Можно сказать, что космическая, биогеохимическая роль живой материи осуществляется через биогеоценоз, через биогеоценотический процесс. Отсюда вытекает то огромное общетеоретическое значение, какое имеет изучение биогеоценозов и биогеоценотических процессов» [там же] научным знанием.

В подтверждение всему вышесказанному Сукачев приводит суждения Вернадского о геохимических функциях биосферы и космической роли ее живого вещества («Биосфера», 1926), обусловленности бытия земной коры в самых существенных чертах живыми организмами («Биогеохимические очерки», 1934).

В труде Сукачева «Основные понятия лесной биогеоценологии» (1964) есть раздел под названием «Планетарная и космическая роль биогеоценозов вообще и лесных биогеоценозов в частности». В нем еще с большей выразительностью подчеркивается значимость биогеоценотических процессов в определении космической роли биосферы: «Если учесть, что основной ячейкой, где совершаются те процессы, которые в конечном результате и определяют ту огромную геохимическую (в глобальном масштабе) и космическую роль биосферы, которая вслед за В. И. Вернадским все более и более привлекает внимание ученых самых различных специальностей, является биогеоценоз, то станет ясным, какое большое значение имеет изучение всех сторон жизни биогеоценозов, т. е. биогеоценология» [там же, с. 337]. При этом им обращалось особое внимание на исследование лесных биогеоценозов, так как их космическая выраженность является наиболее очевидной. Они в большей степени определяют и биологическую продуктивность биосферы.

В. Н. Сукачев принимал и учение Вернадского о переходе биосферы в ноосферу. Причем этот переход он связывал с деятельностью человека, его природо-восстановительными действиями. К последним он относил создание новых сортов культурных растений и расширение лесных территорий Земли. Именно когда человек «создает новый биогеоценотический покров Земли, тогда он создает и самую существенную часть ноосферы» [там же, с. 355]. Созидание ноосферы связывалось им с обогащением и расширением биогеоценотического покрова Земли человеком.

Обоснование Сукачевым важности повышения биологической продуктивности биогеоценозов биосферы в определенной мере было связано с выявленной им космической ролью живого в их структуре. Космизм его воззрений стал и необходимым условием признания идеи ноосферы, как того состояния биосферы, когда деятельность человека будет направлена не на ее разрушение, а на сохранение и повышение разнообразия ее живых элементов. Причем каждого из составляющих ее биогеоценозов: агроценозов, лесных и других типов биогеоценозов. Для Сукачева все они являлись развивающимися структурными единицами биосферы. Им внесен огромный вклад в раскрытие ее сущности и механизмов развития.

В. Н. Сукачев признавал и то, что его учение о биогеоценозах, их месте в биосфере «находится еще в первоначальной стадии своего развития». Но им выражалась уверенность и в том, что это учение на основе новых методов исследования «будет и далее разрабатываться». Научным знанием будут открываться «новые закономерности взаимосвязей явлений на поверхности Земли», формироваться «более глубокое понимание взаимоотношений живой и косной природы», и тем самым будут выявляться и «новые эффективные пути использования биологических, а часто и небиологических природных ресурсов и общей перестройки биосферы в интересах человечества» [4, с. 577].

Как высказанные Сукачевым надежды на будущие успехи учения о биогеоценозах реализовались в исследованиях учеников и последователей его идей?

Судьба биогеоценотических идей В. Н. Сукачева в научном знании

К освоению биогеоценотических идей Сукачева обращались представители многих биологических и географических дисциплин. Мы отметим работы тех исследователей, которые не только признавали, но и развивали идеи своего предшественника. Именно их мы называем последователями академика Сукачева.

К ним следует отнести видного эколога академика С. С. Шварца (1919--1976), который считал значимыми положения Сукачева об источниках и движущих силах эволюции биогеоценозов для конкретизации положений Вернадского о непрерывной эволюции биосферы. Как известно, Вернадский не связывал содержание эволюционных процессов в биосфере только с организменным и видовым уровнями организации живого. В своих работах он неоднократно подчеркивал, что «эволюция видов переходит в эволюцию биосферы». Оформление биогеоценотических представлений и их развитие позволили установить, что «структура биогеоценоза с первых шагов развития жизни на Земле оказывала на ход эволюции организмов обратное воздействие. Поэтому понятие “эволюция” нельзя ограничивать филогенезом отдельных видов или групп организмов, оно включает в себя и эволюцию природных сообществ, изменение флоры и фауны в целом, эволюцию биосферы. Эволюционный процесс в обычном смысле слова в значительной степени детерминируется эволюцией биогеоценозов» [11, с. 222]. С. С. Шварца правомерно называют советским последователем биогеоценологии Сукачева [12, с. 209].

Исследования характера эволюционных процессов в биогеоценозах, осуществленные М. М. Камшиловым, С. С. Шварцем и другими исследователями, позволили наполнить вышецитируемое положение Вернадского конкретным содержанием. В свете отмеченных и других исследований биосфера предстает в наши дни как сложная саморегулирующаяся динамическая система, все части которой взаимно скоррелированы между собой. Современная биосфера результат эволюции предшествующих типов биосфер. Их история начинается с простейших форм жизни, появившихся на планете Земля. Под влиянием внутренних и внешних (космических) факторов осуществлялось формирование структуры и организации современной биосферы, ее устойчивого развития.

Биогеоценотические идеи Сукачева продуктивно использовались многими исследователями при обосновании ими мер охраны природы. В этом плане особый интерес представляют суждения С. С. Шварца. Он писал, что уже знание структуры биогеоценозов и механизмов регуляции процессов в них «создает прочную основу для создания сообществ, достигающих высшей продуктивности и стабильности в измененной среде» [13, с. 109]. Создание такого рода «сообществ» в урбанизированных регионах он считал одним из важнейших направлений решения их экологических проблем. Более подробно предлагаемые им меры охраны природы рассматривались нами в работе [14, с. 181-182].

Внимание ряда последователей Сукачева обращалось на выявление его вклада в разработку научной концепции биосферы. Так, Г. Ф. Хильми утверждает, что Сукачев разработал биогеоценологическую концепцию биосферы. В ней биосфера рассматривается как «планетарная совокупность биогеоценозов, которые провозглашаются относительно автономными ячейками биосферы» [15, с. 95]. При этом Хильми считает данную концепцию «второй по степени разработанности» после биогеохимической концепции биосферы, обоснованной Вернадским. С таким выводом нельзя согласиться. Сукачев придерживался и развивал биосферные идеи Вернадского. Противопоставление этих ученых друг другу не может способствовать выявлению их места и роли в развитии научного знания ХХ в.

Одним из тех, кто объективно оценивал научные достижения Сукачева и творчески развивал их, был и Н. В. Тимофеев-Ресовский (1900-1981). В труде «Воспоминания» он писал, что уже с 30-х гг. в своих работах стал опираться на воззрения Сукачева относительно связи сообществ организмов со средой их обитания. Несколько позже участки, занятые живыми организмами и окружающие их определенные типы неживой природы был названы Сукачевым биогеоценозами, а Тимофеевым-Ресовским элементарными структурно-функциональными единицами биосферы Земли. «В сукачевско-тимофеевском понимании такой элементарный участок -- это некий участок косной среды, заселенный определенным биоценозом, через который не проходит ни одна установимая граница: ни биологическая, ни климатическая, ни гидрологическая, ни стоковая, ни почвенная, ни грунтовая» [3, с. 330]. Такого рода участки и есть биогеоценозы.

В процитированном определении сделан упор на понимание биогеоценоза как конкретного участка земной поверхности. Это определение следует считать дополняющим уже упоминавшееся определение биогеоценоза, данное Сукачевым. Последний считал, что с таким «дополнением можно вполне согласиться» [8, с. 330].

Во многих трудах Тимофеева-Ресовского подчеркивался вклад Сукачева в развитие учения Вернадского о биосфере. Именно Сукачев «сформулировал положение о дискретной структурной единице биосферы, т. е. структурной биогеоценологической единице и в то же время элементарной единице биогеохимической работы в биосфере. Этой единицей и является биогеоценоз. Биогеоценоз -- реальное природное явление. Это часть биосферы» [16, с. 8]. Такого понимания биогеоценозов придерживался и Тимофеев-Ресовский.

Значимый вклад в раскрытие сущности биогеоценозов и их места в структуре биосферы внес и сам Тимофеев-Ресовский. Конкретно им было обосновано положение о биогеоценозе как высшем структурном уровне бытия живого, характере эволюционных процессов этого уровня и их роли в осуществлении эволюции биосферы в целом [17, с. 22, 201--202]. Данные положения получили признание не только представителями научного знания; они стали хрестоматийными и вошли в содержание современной учебной литературы.

Высоко оценил Сукачев и исследование Тимофевым-Ресовским по выявлению характера накопления живыми организмами искусственных и естественных радиоактивных элементов и их трансформации в другие компоненты биогеоценозов и обоснование им особой научной дисциплины радиационной биогеоценологии. Сукачев называл «плодотворными такого рода исследования». Им предлагалось включить в объект исследования данной области знания и «лесные биогеоценозы» [8, с. 354]. В свою очередь Тимофеев-Ресовский подчеркивал, что уже в наши дни «вся проблема защиты биосферы нашей планеты от безответственного и легко устранимого разрушения, обеднения и отравления, причиняемого ей развивающейся промышленностью, в основе своей является проблемой биогеоценологической». В силу этого и все мероприятия по защите биосферы от разрушения должны «ставиться на основе созданного В. И. Вернадским общего учения о биосфере и биогеохимических процессах и разработанной В. Н. Сукачевым биогеоценологии» [18, с. 8, 14].

Как и академик С. С. Шварц, Тимофеев-Ресовский признавал важность биогеоценологии в обосновании программ охраны природы. В письме к Сукачеву от 2 сентября 1958 г. им предлагалось «связать общее учение о биосфере и биогеоценологии с проблемами рационального изучения и использования естественных производительных сил Земли и охраны природы» [9, с. 97]. В последующие годы высказанная идея реализовалась Тимофеевым-Ресовским в его концепции коэволюции человека и биосферы, которая в наши дни стала парадигмальной установкой науки и культуры.

Здесь нельзя не отметить и значимости биогеоценотических идей Сукачева в становлении космической биологии. Еще за год до полета человека в космос Тимофеев-Ресовский в письме к Сукачеву от 7 июня 1960 г. писал о своем предложении приступить к созданию «искусственного замкнутого земного биогеоценоза в космосе» как формы сообщества, формирующего необходимый состав воздуха для осуществления в ближайшем будущем длительного пребывания человека в космосе. «В этих замкнутых сообществах будущего, -- писал он, -- будут участвовать специально отселекционированные гармоничные биоценозы из форм, полученных методами радиационной селекции и экспериментальной биогеоценологии» [19, с. 97-98].

Следует отметить, что предложенная идея стала отправной для разработки программ обеспечения жизнедеятельности человека в космосе и формирования космической биологии. Такого рода программы и новая научная дисциплина стали активно разрабатываться в период начавшегося бурного развития космонавтики. Причем их теоретической основой становилось учение о биосфере Вернадского и биогеоценология Сукачева. Свидетельством сказанному могут быть суждения представителей космической биологии и авторов работ по созданию биологических систем жизнеобеспечения человека в период его пребывания космических аппаратах. Заинтересованному читателю можно порекомендовать работы [20-21], в которых подробно освещаются вышеотмеченные проблемы.

Н. В. Тимофеев-Ресовский считал «великой заслугой» академика В. Н. Сукачева и то, что последний «защищал и пропагандировал диалектико-материалистические идеи в биологии», «последовательно и принципиально защищал основные положения современного эволюционного учения и основы современной генетики» [22, с. 183] от лженаучных нападок лысенковцев. Данная сторона деятельности Сукачева отмечалась и некоторыми авторами работы «Владимир Николаевич Сукачев: очерки, воспоминания современников» (Л., 1986), написанной его учениками, сотрудниками и соавторами многих его работ. Ими отмечался и вклад Сукачева в обоснование и развитие биогеоценологии, фитоценологии, лесоведения, болотоведения, палеоботаники и т. д. В памяти своих учеников и сотрудников он остался как замечательный педагог, организатор научных исследований биологических ресурсов многих территорий СССР, руководитель кафедр ботаники в Ленинградском и Московском университетах и других научных структур. Его педагогическая, научная и организационная деятельность была отмечена тремя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени и «Знаком Почета». В 1965 г. ему было присвоено почетное звание Героя Социалистического Труда. Такой была оценка его научного творчества и деятельности.

Всё вышесказанное позволяет сделать вывод, что академик В. Н. Сукачев не только разделял космические идеи В. И. Вернадского, но и творчески их развивал. Последнее было связано с обоснованием биогеоценозов, как структурных единиц биосферы Земли и выявлением их космической функции в бытии и эволюции биосферы. Его по праву следует считать достойным представителем естественно-научного течения в русском космизме. Ведь им была выявлена конкретная структура биосферы, в которой осуществляется космическая функция живого. Всё это имеет существенное значение для конкретизации и развития идей русского космизма.

Литература

1. Моисеев Н. Н. Экология человечества глазами математика / Н. Н. Моисеев. М. : Молодая гвардия, 1988. 254 с.

2. Карако П. С. Предпосылки и сущность космических воззрений В. И. Вернадского / П. С. Карако // Веснік МДУ імя А. А. Куляшова. Серыя А. 2018. № 1. С. 13-22.

3. Тимофеев-Ресовский Н. В. Воспоминания / Н. В. Тимофеев-Ресовский. М.: Согласие, 2000. 880 с.

4. Сукачев В. Н. Структура биогеоценозов и их динамика / В. Н. Сукачев // Структура и формы материи. М. : Наука, 1967. С. 560-577.

5. Сукачев В. Н. Руководство к исследованию типов лесов / В. Н. Сукачев. М.-Л. : Госиздат сельскохоз. и колх.-кооп. лит., 1931. 301 с.

6. Вернадский В. И. Биосфера и ноосфера / В. И. Вернадский. М. : Наука, 1989. 261 с.

7. Сукачев В. Н. Дендрология с основами лесной геоботаники / В. Н. Сукачев. Л.: Гослестехиздат, 1934. 614 с.

8. Сукачев В. Н. Избранные труды : в 3 т. / В. Н. Сукачев. Л. : Наука, 1972. Т. 1 418 с.

П. С. Карако. В. Н. Сукачев и русский космизм

9. Дрё Ф. Экология / Ф. Дрё. М. : Атомиздат, 1976. 168 с.

10. Сукачев В. Н. Биогеоценология и ее современные задачи / В. Н. Сукачев // Журнал общей биологии. 1967. № 5. С. 501-509.

11. Шварц С. С. Эволюция и биосфера / С. С. Шварц // Проблемы биогеоценологии. М. : Наука, 1973. С. 213-228.

12. Владимир Николаевич Сукачев : очерки, воспоминания современников. Л. : Наука, 1986. 208 с.

13. Шварц С. С. Экологические основы охраны природы / С. С. Шварц //Методологические аспекты исследования биосферы. М. : Наука, 1975. -

С. 100-112.

14. Карако П. С. Революция в современной биологии и ее социальные аспекты / П. С. Карако. Минск : Изд-во БГУ, 1982. 255 с.

15. Хильми Г. Ф. Современное состояние научных концепций биосферы / Г. Ф. Хильми // Методологические аспекты исследования биосферы. М. : Наука, 1975. С. 91-100.

16. Тимофеев-Ресовский Н. В. От докучаевских зон природы до космических экосистем / Н. В. Тимофеев-Ресовский, О. Г. Газенко // Природа. 1971. № 6. С. 8.

17. Тимофеев-Ресовский Н. В. Краткий очерк теории эволюции / Н. В. Тимофеев-Ресовский, Н. Н. Воронцов, А. В. Яблоков. М. : Наука, 1977. 297 с.

18. Тимофеев-Ресовский Н. В. О радиоактивных загрязнениях биосферы и о мерах борьбы с этими загрязнениями / Н. В. Тимофеев-Ресовский // Труды Института биологии УФА АН СССР. -- 1962. -- Вып. 22 -- С. 7--16.

19. Из писем Н. В. Тимофеева-Ресовского В. Н. Сукачеву // Природа. 1990. № 9. С. 95-104.

20. Газенко О. Г. Учение о биосфере и космическая биология / О. Г. Газенко, Н. В. Тимофеев-Ресовский, Е. Я. Шепелев // Человек. 2000. № 4. С. 95-104.

21. Биологические системы жизнеобеспечения человека / Г. И. Мелешко [и др.] // Космическая биология и медицина. Обитаемость космических летательных аппаратов. М.: Наука, 1994. Т. 2. С. 499-559.

22. Тимофеев-Ресовский Н. В. Памяти Владимира Ивановича Сукачева / Н. В. Тимофеев-Ресовский // Генетика. 1967. № 9. С. 181-183.

Размещено на Allbest.ru