О двух подходах в описании телесного бытия

П. Бурдье полагает, что поскольку генезис системы произведений или практик, порожденных одним габитусом (или гомологичными габитусами, теми, что составляют единство стиля жизни одной группы или одного класса), не может быть описан ни как автономное развитие единой и всегда самотождественной сущности, ни как протяженное созидание нового, то это потому, что он осуществляется в и через конфронтацию - одновременно необходимую и непредсказуемую - габитуса и события, которое может оказать на габитус должное побуждающее воздействие только тогда, когда вырывает его из случайных обстоятельств и делает из этого проблему, предлагая также и принципы ее решения. Габитус как искусство изобретения есть то, что позволяет производить бесконечно большое число практик, к тому же относительно непредсказуемых (как и соответствующие ситуации) и вместе с тем ограниченных в своем разнообразии. Поэтому, будучи продуктом определенного класса объективных закономерностей, габитус стремится порождать «разумные» способы поведения, идущие от «здравого смысла», допустимые в рамках этих и только этих закономерностей, которые к тому же имеют все возможности быть позитивно санкционированными, в силу своей объективной приспособленности к логике, характерной для данного конкретного поля, объективное будущее которого они предвосхищают. В то же время габитус «сугубо добровольно» стремится исключить любые «безумства» («это не для нас»), т. е. поведение, обреченное на неодобрительную оценку в силу его несовместимости с объективными условиями.

В концепции П. Бурдье практики стремятся воспроизвести закономерности, присущие условиям, в которых было сформировано их порождающее начало, но при этом соотносятся с требованиями, содержащимися как объективная возможность в ситуации, которая определяется когнитивными и мотивирующими структурами, входящими в состав габитуса. В силу этого нельзя выводить практики ни из имеющихся в настоящее время условий, которые, как может показаться, порождают данные практики, ни из прошлых условий, которые произвели габитус - устойчивый принцип их производства. Следовательно, понять, что есть габитус, можно только при условии соотнесения социальных условий, в которых он формировался (производя при этом условия своего формирования), с социальными условиями, в которых он был «приведен в действие». Иными словами, необходимо провести исследовательскую работу по установлению связи между двумя состояниями социального мира, которые реализуются габитусом, устанавливающим эту связь посредством практики и в практике. «Бессознательное», позволяющее экономить на таком установлении связи, в действительности есть не что иное, как историческое забывание, произведенное самой историей при осуществлении объективных структур, которые она порождает в своих «квази-натурах» - габитусах. В этом качестве инкорпорированной истории, ставшей натурой и тем самым забытой как таковая, габитус есть деятельное присутствие всего прошлого, продуктом которого он является, - следовательно, он есть то, что придает практикам их относительную независимость по отношению к внешним детерминациям непосредственного настоящего.

Являясь продуктом истории, габитус производит практики, как индивидуальные, так и коллективные, а, следовательно, он производит саму историю в соответствии со схемами, порожденными историей. Он обеспечивает активное присутствие прошлого опыта, который, существуя в каждом организме в форме схем восприятия, мышления и действия, более верным способом, чем все формальные правила и все явным образом сформулированные нормы, дает гарантию тождества и постоянства практик во времени: в прошлом, настоящем и будущем (А.Р.: здесь уместно отметить, что, употребляя в данной трактовке слово «организм», П. Бурдье просто подчеркивает, что габитус может быть не только индивидуальным, но и групповым, коллективным, классовым... Таким образом, «организм» для Пьера Бурдье здесь и дальше - это социальная единица, социальное тело).

Такая система диспозиций - прошлое, проникающее в настоящее и стремящееся продолжаться в будущем, актуализируясь в практиках, структурированных в соответствии с его принципами, и внутренний закон, через который непрерывно осуществляется закон внешней необходимости, несводимой к непосредственному, ситуативному принуждению, - есть основание преемственности и упорядоченности, которые объективизм, сам того не подозревая, приписывает социальным практикам, а также основание регулярных трансформаций, в которых не отдают себе отчета ни поверхностный и растворенный в механическом социологизме детерминизм, ни чисто внутренний, но столь же частичный, стихийный субъективизм. Интериоризация внешнего позволяет избежать альтернативы между силами, связанными с прошлым состоянием системы, внешними по отношению к телам, и внутренними (возникшими в данный момент мотивами, сиюминутными решениями и т.п.). Она дает возможность внешним силам реализоваться в соответствии со специфической логикой организмов, в которых они инкорпорированы, т.е. устойчивым, систематическим и не механическим образом (Бурдье, 1983; 1995; 2001; Bourdieu, 1979; 1980: 69).

Однако реакции габитуса, по П. Бурдье, определяются, прежде всего, отсутствием расчета в отношении объективных возможностей, непосредственно вписанных в настоящее (что нужно делать или говорить, чего говорить и делать нельзя), расчета в отношении возможного будущего, которое, в отличие от будущего как «абсолютной вероятности» (absolute Mцglichkeit) в смысле Гегеля или Сартра, спроектированного чистым проектом «отрицательной свободы», предлагает себя с необходимостью и претензией на существование, исключающей размышление.

Примечательно, что представители разных направлений исследования человеческого знания единодушно отмечают, что габитус (внешний облик, телосложение) человека (агента) не в последнюю очередь характеризуется физическими, социальными и психологическими чертами, между которыми существует тесная связь (Василевич, Кузнецова, 1999), реализующаяся в габитусе как целом понятии, как построенной конструкции. Названные черты репрезентируются соответствующими практиками, реализации которых осуществима в пределах совокупности таких практик в объеме понятия названного выше «поля».

Поля, в понимании П. Бурдье, есть более или менее автономные сферы деятельности, обладающие специфической внутренней логикой. Поля иерархически организованы, то есть существуют более общие, глобальные поля, охватывающие всю социальную реальность - таковы, прежде всего, поля экономической и политической власти, - и частные поля (а внутри них и субполя) - религии, образования, искусства, спорта, философии, науки и т. п. Поле состоит из взаимоотнесенных позиций, объективно существующих возможностей проявиться - ролей (А.Р. - ролевых проявлений, ролевых позиций) или «ниш в борьбе за разыгрываемые в данном поле призы» (Гронас, 2000: 9).

Так, поле профессионала или, точнее, габитус профессионала, заведомо приспособленный к требованиям поля (например, к действующим определениям легитимной проблематики), будет функционировать как инструмент перевода или трансформации. Такого рода систематическая трансформация некоторых проблем и тем не является результатом сознательного поиска (рассчитанного и циничного), но есть автоматический эффект самого факта принадлежности к полю и освоения специальной истории, которые она (трансформация) предполагает.

Поэтому, например, габитус филолога (т.е. как профессионала) есть вместе с тем некое «ремесло», набор техник и ориентиров, совокупность «верований» (например, привычка придавать заметкам такое же значение, как и текстам). Это еще и свойства, связанные с историей дисциплины (национальной и мировой), с ее позицией (промежуточной) в иерархии дисциплин. Данные свойства одновременно являются и условием функционирования поля и продуктом его функционирования, однако не полностью: поле может довольствоваться одобрением и освящением определенного типа габитуса, более или менее полно сформированного помимо него.

Аналогично, быть философом - значит овладеть тем, чем необходимо овладеть из истории философии, чтобы уметь вести себя как философ в поле философии. Вот почему габитус представляет собой систему диспозиций (А.Р. - некую совокупность положений телесной схемы или базовой схемы телесности, функционирующий в определенном предназначении и положении, в определенной конфигурации), приобретаемых в процессе имплицитного или эксплицитного обучения, которая функционирует как система производящих схем (конструкций) и которая является генератором стратегий, способных «объективно соответствовать объективным интересам их авторов, при этом не являясь специально для этого предназначенными» (Бурдье, 1983; 1995; 2001; Bourdieu, 1979; 1980: 69). Здесь важно иметь в виду, что стратегии, о которых говорится, являются действиями, объективно ориентированными на некоторые цели, которые могут и не выступать как субъективно осознанные.

П. Бурдье подчеркивает, что достаточно лишь позволить своему габитусу подчиняться имманентной необходимости поля и удовлетворять вписанным в него (поле) требованиям (что в любом поле составляет определение совершенства), то агенты (субъекты) абсолютно не осознают, что подчиняются каким-то обязательствам и еще менее того, что они стремятся к максимизации прибыли (специфической) от ролевых проявлений. Таким образом, они (агенты, субъекты) получают дополнительную выгоду воспринимать себя и быть воспринимаемыми как совершенно незаинтересованные.

Однако чтобы определить отношения между классовым габитусом (как представителем класса или типа) и индивидуальным габитусом (неотделимым от органической индивидуальности, непосредственно данной непосредственному восприятию - intuitus personae, социально обозначенной и признанной под видом имени собственного, юридического лица и т. п.), необходимо, по мнению Пьера Бурдье (1995; 2001), рассмотреть как классовый (групповой, или, как сказали бы мы, типовой, т.е. типичный для этого класса) габитус и индивидуальный габитус, поскольку первый выражает и отражает класс или группу как субъективную но не индивидуальную - систему интериоризованных структур, общих схем восприятия, представления и действия, которые составляют условие всякой объективации и всякой апперцепции, и создает объективную регуляцию практик и целостность мировоззрения на основе известной обезличенности и заменяемости единичных практик и воззрений. Но это приводит к мысли, что все практики или представления, произведенные идентичными схемами, являются обезличенными и взаимозаменяемыми, подобно единичным постижениям (интуициям) пространства, которые, - по мысли Канта - не выражают ни одной особенности эмпирического «Я».

Действительно, отношение гомологии, т.е. разнообразия в сходстве, отражает разнообразие в сходстве социальных условий их формирования, что объединяет единичные габитусы различных членов одного класса. Поэтому любая индивидуальная система диспозиций есть один из структурных вариантов других, где выражается единичность позиции внутри класса и единичность траектории. В этой связи Пьер Бурдье отмечает: «Личный» стиль, та своеобразная марка, которую имеют все продукты одного габитуса, практики или произведения, всегда представляет собой только отклонение от стиля определенного времени или класса, и поэтому он соотносится с общим стилем не только в силу конформизма (как, например, Фидий, который, согласно Гегелю, не имел своей «манеры»), но еще и в силу отличия, составляющего «манеру» как таковую (Бурдье, 1995).

Принцип дифференциации индивидуальных габитусов заключается в единичности социальных траекторий, с которыми соотносятся ряды (серии) детерминаций, упорядоченных хронологически и не сводимых одни к другим. Габитус ежемоментно структурирует (А.Р. - т.е. формирует, создает, конструирует) - в зависимости от структур, произведенных предшествующим опытом, - новый опыт, преобразующий первоначальные структуры в границах, определенных их избирательной силой, и осуществляет единую интеграцию опытов статистически общих для всех членов одного класса, однако эта интеграция подчинена первому опыту. На самом деле, полагает П. Бурдье (1995; см. также 2001), особая значимость первоначального опыта в основном является следствием того, что габитус стремится обеспечить собственное постоянство и защититься от изменений с помощью отбора, совершаемого им в потоке новой информации. Так, при появлении случайной или принудительной информации он отбрасывает ту, которая способна вызвать сомнения в усвоенной ранее, и, в частности, создает неблагоприятные условия для появления такого рода информации. Можно, например, считать заключение гомогамных (равных) браков парадигмой всякого «выбора»: габитус здесь стремится потворствовать опыту, способному укрепить его: на это так же указывает и тот эмпирически зафиксированный факт, что о политике стараются говорить с теми, кто придерживается того же мнения.

Через систематически совершаемый выбор мест, событий, людей, которых можно «посещать», габитус стремится укрыться от критики и критического пересмотра, обеспечивая себе среду, к которой он лучше всего приспособлен, т. е. относительно стабильный универсум ситуаций, способных укрепить его диспозиции, предлагающий наиболее благоприятный рынок для его продуктов. И здесь снова в наиболее парадоксальном свойстве габитуса - невыбираемом принципе всякого «выбора» - кроется, по П. Бурдье, разрешение парадокса об информации, необходимой, чтобы уйти от информации: схемы восприятия и оценивания, характерные для габитуса, есть основание всех стратегий избегания; они являются, главным образом, результатом неосознанного, непреднамеренного избегания. Это может автоматически вытекать из условий существования (как видно на примере пространственной сегрегации) или быть результатом стратегического намерения (когда избегают ходить в «неподобающие места» или читать «плохую литературу»), но ответственность всегда лежит на самих взрослых, сформированных в одинаковых условиях. В качестве порождающего принципа, сформировавшегося из упорядоченной импровизации, габитус, практическое чувство, совершает реактивацию смысла, объективированного в институциях. Габитус формируется работой по внушению и присвоению, необходимой для того, чтобы эти продукты коллективной истории, являющиеся также объективными структурами, смогли воспроизвестись в форме устойчивых и отрегулированных диспозиций - условий своего функционирования (Бурдье, 1995; 2001; Bourdie, 1979).

С точки зрения конструктивистской парадигмы (К.Дж. Джерджен, Ф. Варела, У. Матурана, В.А. Подорога, Е. Режабек, А.А. Романов, А.Ш. Тхостов, М. Фуко), теория практики, взятая как практика (А.Р. - в виде единичного реального действия), с одной стороны, в противовес позитивистскому материализму, напоминает, что предметы познания должны быть сконструированы, а не просто пассивным образом зарегистрированы, а с другой, - в отличие от интеллектуалистского идеализма - что принципом такого построения является система структурированных и структурирующих диспозиций, формирующихся в практике и постоянно направленных на практические функции.

Однако, и об этом предостерегает П. Бурдье, желательно избегать реализма структуры, к которому неизбежно приводит объективизм - необходимый момент разрыва с первичным опытом и построением объективных связей, - когда он гипостазирует эти связи, рассматривая их как уже установленные реалии вне индивидуальной или групповой истории, но вместе с тем нужно стараться не впасть и в субъективизм, не способный учитывать нужды социального мира. Для этого следует вернуться к практике - диалектическому месту opus operatum и modus operandi - объективированным и инкорпорированным продуктам практической истории, структурам и габитусам (Бурдье, 1995; 2001; Bourdie, 1979).

Не следует, однако, забывать, что в упрощенной форме объективизм трактует социальный мир как спектакль, предлагаемый наблюдателю, стоящему на некоей «точке зрения» в отношении действия. Внося в предмет принципы собственного отношения к нему, этот наблюдатель ведет себя так, словно его единственным предназначением является познание, а все его взаимодействия сводятся к символическим обменам. Такая точка зрения свойственна тому, кто занимает достаточно высокую позицию в социальной структуре, откуда социальный мир видится как представление (не только в смысле идеалистической философии, но и в смысле живописи или театра), а практики - только как театральные роли, исполнение партий или реализация планов (ср.: Дж. Хэгман).

Конечно, отмечает Пьер Бурдье, можно занять и иную точку зрения, исходя из которой «объективистский идеализм упорядочивает мир путем сведения познания к регистрации, но не обязательно при этом покидать деятельностный аспект мировосприятия. Для этого достаточно поместить себя в «реальную деятельность как таковую», т. е. в практическое отношение с миром. Такое вот предзанятое (пред-озабоченное - pre-occupee) - и вместе с тем деятельное присутствие в мире, где мир навязывает себя (своими неотложными делами, тем, что необходимо сделать или сказать, что делается для того, чтобы об этом было сказано) и непосредственно диктует жесты или слова, но никогда не разворачивается как спектакль» (Bourdieu, 1979; Bourdieu, 1980).

Итак, габитус как конструктивный феномен являет собой систему структурированных и структурирующих диспозиций, т.е. как систему форм коммуникативной деятельности агента (субъекта), которые (диспозиции, формы, многократновоспроизводимый образец как нечто единичное, имеющее пространственно-временную локализацию) формируются в его практической деятельности в виде типовых форм поведения и постоянно направлены на реализацию практических функций. Габитус диспозиционно (кон-фигурационно, манифестационно) представлен внешним обликом, телосложением человека (агента), и, не в последнюю очередь, характеризуется физическими, социальными и психологическими чертами, между которыми существует тесная связь, реализующаяся в габитусе как целом понятии, как построенной конструкции. Названные черты репрезентируются соответствующими практиками, реализации которых осуществима в пределах совокупности таких практик в объеме «поля», которое есть более или менее автономные сферы деятельности, обладающие специфической внутренней логикой. Поля иерархически организованы, то есть существуют более общие, глобальные поля, охватывающие всю социальную реальность, например, поля экономической и политической власти, и частные поля (а внутри них и субполя), например, поля религии, образования, искусства, спорта, философии, науки и т. п. Поле состоит из взаимоотнесенных позиций, объективно существующих возможностей проявиться в виде набора ролей, ролевых проявлений, ролевых позиций. Являясь продуктом истории, габитус производит практики, как индивидуальные, так и коллективные, а, следовательно, он производит саму историю в соответствии со схемами поведения и взаимодействия, порожденными историей. Он обеспечивает активное присутствие прошлого опыта, который, существует в каждом организме в форме схем восприятия, мышления и действия.

Таким образом, очевидно, что в современных условиях роста интереса к различного рода проявлениям поведения человека и интерпретации (семантического описания) явлений «языка тела» в его комплексном (тело - телесность - габитус) виде запросы практики к исследователям в области невербальной коммуникации являются как никогда высокими.

Литература

1. Бергман П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М.: «Медиум», 1995. - 323 с.

2. Бродецкий А.Я. Внеречевое общение в жизни и искусстве: Азбука молчания. - М., 2000.

3. Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. - 1983, № 1/2. - С. 49-62.

4. Бурдье П. Структуры, Habitus, Практики // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Уч. пособие. - Новосибирск, 1995.

5. Бурдье П. Практический смысл: Пер. с фр. / П. Бурдье; Общ. ред. пер. и послесл. Н.А. Шматко. - СПб., М., 2001.

6. Василевич А.П. Кузнецов С.Н. Цвет, мода и фигура человека // Экспериментальные исследования речи. - М., 1999.

7. Волконский С.М. Выразительный человек. Сценическое воспитание жеста (по Дельсартру). - СПб., 1913.

8. Генкова М. Тело и практическая логика: хабитус и хабитат
(мысленный эксперимент по методике Пьера Бурдье) // Критика и семиотика. - 2000, Вып. 1-2. - С. 60-69.

9. Гутнер Г.Б. Следование правилу и габитус в описании коммуникативной деятельности // Вопросы философии. - 2008, № 2. - С. 105-116.

10. Джерджен К.Дж. Социальный конструкционизм: знание и практика. - Минск, 2003.

11. Князева Е., Туробов А. Познающее тело: Новые подходы в эпистемологии // Новый мир. - 2002. - № 11. - С. 136-154.

12. Лабунская В.А. Психология экспрессивного поведения. - М., 1989.

13. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. - М., 1995. - С. 143-184.

14. Матурана У. Биология познания // Язык и интеллект. - М., 1995. - С. 95-142.

15. Матурана У., Варела Ф. Древо познания. Биологические корни человеческого понимания. - М., 2001.

16. Мерло-Понти М. В защиту философии. Пер. с франц. - М., 1996.

17. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. - СПб., 1999.

18. Назарчук А.В. Сетевое общество и его философское осмысление // Вопросы философии. - 2008, № 6. - С. 61-75.

19. Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. - М., 1995.

20. Романов А.А. Координаты визуальной коммуникации в психосемиотическом аспекте // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Филология», вып. 1. - 2004 № 2 (4). - С. 122-125.

21. Романов А.А., Романова Л.А. и др. Соматическая специфика языковой конфликтной личности // Гуманитарные проблемы миграции: социально-правовые аспекты адаптации соотечественников в Тюменской области. Материалы 2-й международной научно-практической конференции. Часть 1. - Тюмень, 2006. - С. 77-81.

22. Романов А.А., Немец Н.Г., Романова Л.А. Когнитивная основа психотерапевтической коммуникации: синергетический подход // Актуальные проблемы психологии труда. Том 3. - Тверь, 2006. - С. 57-63.

23. Романов А.А., Сорокин Ю.А. Соматикон: Аспекты невербальной семиотики. - М., 2004.

24. Тхостов А.Ш. Топология субъекта (опыт феноменологического исследования) // Вестник МГУ. Сер. 14. - 1994, № 2. - С. 3-13.

25. Тхостов А.Ш. Психология телесности. - М., 2002.

26. Уилбер К. «Интегральные идеи - в практическую жизнь!». Интервью с пионером интегрального сознания Кеном Уилбером // Вопросы философии, 2005, № 11. - С.73-89.

27. Харре Р. Конструкционизм и основания знания // Вопросы философии. - 2006, № 11. - С. 94-103.

28. Черчланд П.С. Важна ли нейронаука для философии? // Вопросы философии. - 2008, № 5. - С. 79-86.

29. Bourdieu P. Le Sens pratique. - Paris: Minuit, 1979.

30. Bourdieu P. Le Mort Saisit le Vif // Actes de la Recherche en Sciences Sociales. - 1980, № 32-33.

31. Csordas T. Embodiment as a Paradigm for Anthropology // Ethos. - 1988, № 18. - Р. 5-47.

32. Csordas T. Somatic Modes of Attention // Cultural Anthropology. - 1993, vol. 8, № 2. - Р. 135-156.

33. Varela F.J. Principles of Biological Autonomy. - New York, 1979.

34. Varela F.J. Patterns of Life: Intertwining Identity and Cognition // Brain and Cognition. Vol. 34, 1997. - P. 72-80.

References

1. Bergman, P., Lukman T. Social construction of reality. Treatise on the sociology of knowledge. - M: Medium, 1995. - 323 p.

2. Brodetsky Y.A. Nonverbal fellowship in art and life: the ABC of silence. - M, 2000.

3. Bourdieu P. the Market symbolic production // Questions of sociology. - 1983, № 1/2. - p. 49-62.

4. Bourdieu P. Patterns, Habitus, Practice // the Modern social theory: Bourdieu, Giddens, Habermas. Uch. manual. - Novosibirsk, 1995.

5. Bourdieu P. Practical sense: Per. with FR. / P. Bourdieu; Ls. amended AC and afterw. N.A. Shmatko. - SPb., M, 2001.

6. Vasilevich A.P. Kuznetsov S.N. Color, fashion and the man // Experimental studies of speech. - M, 1999.

7. S.M. Volkonsky Expressive people. Stage education gesture (Delsartre). - SPb., 1913.

8. Genkova M. Body and practical logic: хабитус and habitat (thought experiment methodology Pierre Bourdieu) // Criticism and semiotics. - 2000, Vol. 1-2. - C. 60-69.

9. Gutner G.B. Adherence to the rule, and habitus in the description of communicative activity // Questions of philosophy. - 2008, № 2. - C. 105-116.

10. Gergen K.J. Social constructionism: knowledge and practice. - Minsk, 2003.

11. Kniazeva E., Туробов A. The cognitive body: New approaches to epistemology // New world. - 2002. - № 11. - p. 136-154.

12. Labunskaya V.A. Psychology of expressive behavior. - M, 1989.

13. Lakoff J.. Cognitive semantics // Language and intellect. - M, 1995. - C. 143-184. Maturana U. Biology of cognition // Language and intellect. - M, 1995. - C. 95-142.

14. Maturana U., Varela, F. Tree of knowledge. The biological roots of human understanding. - M, 2001.

15. Merleau-Ponty Meters protection philosophy. Lane. with Franz. - M, 1996.

16. Merleau-Ponty M Phenomenology of perception. - SPb., 1999.

17. Nazarchuk A.V. Network society and its philosophical understanding of philosophy. - 2008, № 6. - C. 61-75.

18. V.A. Podoroga Phenomenology of the body. Introduction to the philosophical anthropology. - M, 1995.

19. Romanov A.A. Coordinates of visual communication in психосемиотическом aspect // Vestnik of Tver state University. Series «Philology», vol. 1. - 2004 № 2 (4). - C. 122-125.

20. Romanov A.A. Romanova, L.A. and other Somatic the specifics of the language conflict of personality // Humanitarian problems of migration: socio-legal aspects of adaptation of the compatriots in the Tyumen region. Materials of the 2nd international scientific and practical conference. Part 1. - Tyumen, 2006. - p. 77-81.

21. Romanov A.A., German N. Romanova, L.A. Cognitive basis of psychotherapeutic communication: a synergetic approach // Actual problems of psychology of labor. Vol. 3. - Tver, 2006. - p. 57-63.

22. Romanov A.A. Sorokin, Y.A. Somatikon: Aspects of nonverbal semiotics. - M, 2004.

23. Тхостов A.Є Topology subject (experience of phenomenological research) // Vestnik MGU. Ser. 14. - 1994, № 2. - p. 3-13.

24. Тхостов A.Є Psychology of physicality. - M, 2002.

25. K. Wilber «Integral ideas to practical life!». Interview with the pioneer of integral consciousness Ken Wilber // Questions of philosophy, 2005, № 11. - P.73-89.

26. Harry R. Constructionism and the Foundation of the knowledge of philosophy. - 2006, № 11. - C. 94-103.

27. Черчланд P.S. Important whether neuroscience for philosophy? // Questions of philosophy. - 2008, № 5. - C. 79-86.

28. Bourdieu P. Le Sens pratique. - Paris: Minuit, 1979.

29. Bourdieu P. Le Mort Saisit le Vif // Actes de la Recherche en Sciences Sociales. - 1980, № 32-33.

30. Csordas T. Embodiment as a Paradigm for Anthropology // Ethos. - 1988, № 18. - R. 5-47.

31. Csordas T. Somatic Modes of Attention // Cultural Anthropology. - 1993, vol. 8, № 2. - R. 135-156.

32. Varela F.J. Principles of Biological Autonomy. - New York, 1979.

33. Varela F.J. Patterns of Life: Intertwining Identity and Cognition // Brain and Cognition. Vol. 34, 1997. - P. 72-80.

34. Из книги: Романов А.А. ВЕРБО- И ПСИХОСОМАТИКА ТЕЛЕСНОГО БЫТИЯ ЧЕЛОВЕКА // Романов А. А., Сорокин Ю. А. Вербо- и психосоматика: две карты человеческого тела: монография. - М.: ИЯ РАН - Тверь: АГРОСФЕРА ТГСХА, 2008. - С. 17-56.

35. From the book: Romanov A.A. VERBAL - AND PSYCHOSOMATICS CORPOREAL BEING HUMAN // Romanov A. A. Sorokin, Yu. A. Verbal - and psychosomatics: two cards of the human body: monograph. - M: IA RAS - Tver: AGROSFERA TGSKhA, 2008. - p. 17-56.

Размещено на Allbest.ru