Лоренцо Валла

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лоренцо Валла

философский этический валла

Дмитриева Татьяна

Лоренцо Валла (1407 - 1457) - итальянский гуманист, который много сделал для реабилитации земных потребностей человека, для утверждения новых принципов морали. Уже представители гражданского гуманизма подчеркивали земной характер морали, противопоставляя ее морали религиозной.

Центром новой морали для них идея общественного блага, гражданского служения, патриотического воспитания. Этика гражданского гуманизма была ориентирована на земное, деятельная жизнь, в котором служение обществу становилось моральным долгом каждого человека. Однако рост личностного начала в общественной и культурной жизни вело к возникновению в гуманизме нового направления, который утверждал другие моральные критерии, а именно благо отдельного человека, благо личности. Разработка этой идеи является главным достижением Лоренцо Валли. Свою этическую концепцию он строит на этике Эпикура.

Философско-этические поиски Лоренцо Валли отражены в известном диалоге "Об истинном и ложное благо", который был написан в виде споры стоика, эпикурейца и христианина. И хотя свою собственную позицию Лоренцо Балла окончательно не определяет, его наиболее красноречивые страницы посвящены именно изложения эпикурейской точки зрения. В основе этических соображений эпикурейца - принцип наслаждения. Следуя его, Валла выводит этот принцип из самой природы человека, которая заключается в стремлении к самосохранению. Жизнь Валла понимает как самоценность, и все, что ему способствует, вызывает чувство удовольствия, чувственного наслаждения.

Наслаждение рассматривается им как высшее благо. Он осуждает аскетическую мораль, олицетворением которой является точка зрения стоика. Добродетель, стоящий вне природы или над ней, рассматривается им как насилие над человеком и отвергается. Даже христианство пересматривается Валли с позиции эпикуреизма. Христианин тоже признает наслаждение как высшее благо, но перенесено в рай. Блаженство здесь мыслится как сочетание духовных и чувственных наслаждений, правда, более изощренных сравнению с земными.

Наслаждение - это цель, к которой стремится каждый человек согласно своей природы, она является счастьем, блаженством и любовью. "Не к добродетели, но к наслаждению ради нее самой нужно стремиться как тем, кто желает радоваться в этом жития, так и тем, кто желает радоваться жизни будущем", - заключает свои рассуждения Лоренцо Валла [8, с. 224]. Он пытается реабилитировать чувственную природу человека. Природа не может быть причиной порока, все, что она создала, - святое и достойное похвалы. Сама природа дала человеку чувство и способность к наслаждению, поэтому человек не новинка действовать вопреки этой природе.

В основе человеческой деятельности, за ним, лежит принцип собственной пользы. Связав личный интерес человека с ее чувственной природой, Лоренцо Валла создает систему индивидуалистической морали, хотя он и пытается вывести на этой основе необходимость общественной жизни, трактуя его как взаимную пользу и взаимной наслаждение, которое люди получают от общения друг с другом.

Индивидуалистическую концепцию человека мы видим также в одного из самых оригинальных умов Европы - Николло Макиавелли.

Основное философское сочинение Валлы -- «Пересмотр диалектики и философии» в трёх книгах (ок.1440; первое издание -- 1540) -- направлено против Аристотеля и всех его последователей, логику которых Валла с позиций не столько философского, сколько обыденного сознания критикует как умозрительную и бесполезную науку. Десять традиционных категорий (предикатов) Аристотеля Валла предлагает свести только к трём -- сущности (substantia), качеству (qualitas) и действию (actio), остальные семь считая «лишними». Он отвергает схоластические термины ens, entitas, hecceitas и quidditas, критикуя их как непригодные (избыточные и громоздкие) с позиций классической латинской грамматики, предлагая везде, где возможно, использовать res. Тот же общий метод -- «приземлить» философский аппарат, согласовать его максимально с миром обыденных, эмпирически воспринимаемых вещей -- отражается и в его стремлении упразднить онтологическую трактовку абстрактных понятий (белизна, честь, отцовство), которые, как он полагает, указывают на ту же категорию (или их совокупность), что и конкретные понятия, от которых образованы (белый, честный, отцовский). С тех же позиций «здравого смысла» Валла критикует аристотелевские натурфилософию и учение о душе.

По заказу Альфонса Арагонского, он написал также историю его отца «О деяниях Фердинанда, короля Арагона» (1446).

В 1440 году Валла, пользуясь покровительством короля Альфонса -- врага папы -- пишет знаменитое «Рассуждение о подложности Константинова дара». Это эпохальное сочинение, -- в котором Валла с помощью научных аргументов филологического, нумизматического, исторического и т. д. характера разоблачает средневековую подделку, -- заложило основы исторической и филологической критики, то есть в конечном счёте современной гуманитарной науки и её методов. Кроме того, Валла обосновал, что приписываемая Цицерону так называемая «Риторика к Гереннию» на самом деле ему не принадлежит (этот вывод также принимается современной филологией); опроверг он и принадлежность так называемых «Ареопагитик» Дионисию Ареопагиту из «Деяний апостолов».

Значительное место в книге «Об истинном и ложном благе.» Лоренцо Валла (1407-1457), великого итальянского философа и гуманиста занимают вопросы этического учения и критики схоластики. Содержание книги особенно важно для философов, педагогов, которые преподают предмет «Философия» в ВУЗах, да и всех интересующихся историей философии.

Попробуем разобрать основные идеи произведения и сформулировать мысли, касающиеся основных ключевых фрагментов, которые отображены в работе.

Лоренцо открыл новый путь поисков. Значимой вехой на этом пути был гражданский гуманизм. Теория гуманизма, начиная с того, как человек вошел в мир, и роли нравственности, моральных законов этого мира в жизни человека, до заключительного этапа, где ему определяется что-то свыше, состоит из внутренних переживаний человека и его самовоспитания в результате этих переживаний. Заостряет внимание наличие связи между этими мыслями Лоренцо Валла и такими теориями, как «нравственная теория» И. Канта, «буржуазная теория о государстве и праве» Г.В.Ф. Гегеля, «теория духовной потребности» А. Фейербаха, а также некоторыми другими. Но ни в одной из этих теорий не оценивается внутренний мир человека и ни в коем случае не проводится параллель между обществом, государством и человеком. Это является одной из отличительных черт идеи гуманизма, представлявшей собою сочетание идей общественного блага, гражданского служения, воспитания и самовоспитания.

Валла считал основополагающими, фундаментальными ценностями - нематериальные блага личности, охватывающие все сферы ее существования, развития и реализации, которые предопределяют духовно-нравственный потенциал общества. Для сравнения, можно привести пример современности, который не так уж и далеко ушел от рассуждений итальянского философа, несмотря на то, что регламентация нематериальных благ прошла в последние годы масштабный путь развития и совершенствования от декларативных положений, закрепленных (к примеру, возьмем Россию) в советском гражданском законодательстве, характеризующемся превалированием государственных интересов над проблемами частной жизни физических лиц, к конституционному признанию и законодательному закреплению.

Это произведение написано в форме споров стоика, эпикурейца и христианина о высшем благе. При этом авторская позиция самого Лоренцо Валла в этом споре не обозначена.

При этом следует отметить, что каждая из речей диалога представляет собой особую интерпретацию Валлой стоицизма, эпикурейства и христианства.

Лоренцо Валла призывал к самому внимательному прочтению идей Эпикура. Ведь с официальной католической точки зрения, философия Эпикура порицалась, как несоответствующая общему христианскому мировоззрению, которое отрицало наслаждение как цель человеческого существования - скорее всего, именно в этом состоит суть спорных моментов диалогов христианина и эпикурейца.

Стоит вспомнить, что логика стоиков понималась как исследование внутренней и внешней речи. При этом она делилась на две части: учение о рассуждении в виде непрерывной речи и учение о движении речи в форме вопросов и ответов. Первое учение у стоиков - это риторика, а второе - диалектика. Помимо этого, в логике рассматривалось учение об обозначаемом, т. е. о понятиях, суждениях и умозаключениях и учение об обозначающем, т. е. о словах и знаках - грамматика. В качестве принципов правильного мышления стоики принимали законы непротиворечивости, тождества, достаточного основания и исключенного третьего.

Стоик у Валлы утверждает: «…природа проявляет по отношению к человеческому роду одну лишь суровость. Она вызывает против нас кораблекрушения, бесплодие, наводнения. Пожары, повальные болезни, войны…». Хотя у подлинных стоиков такого отношения к природе не отмечается. Стоики, разрабатывая свою оригинальную этику, видели долг в стремлении к нравственному совершенству, которое достигается, когда человек живет в соответствии с природой и подчиняется судьбе. Человек, полагали стоики, не может сделать этот мир совершенным, но он может устроить совершенный мир в самом себе, приобрести гордое достоинство, и следовать высоким требованиям морали. Стремление к совершенству лежит на путях познания мира и упражнения в добродетельном поведении. Внутренняя свобода достигается путем познания необходимости следовать требованиям непререкаемого долга.

Далее стоик Валлы продолжает: «Если представить себе, что человеческий род постигла некая катастрофа (потоп, чума, неурожай и др.) и уцелели немногие, то из-за присущей каждому отдельному человеку слабости эти немногие собрались бы вместе в однородную толпу. Один из всех превосходил бы прочих телесной силой и душевным достоинством. Он-то и стал бы вождем...».

Такое управление, основанное на силе, можно назвать единовластием. На данном этапе становления государства у людей, как и у животных, отсутствуют какие-либо нравственные понятия. Их постепенное формирование Валла Лоренцо связывает с появлением семьи и семейных отношений, осознанием сыновьями и родителями долга друг перед другом.

Понятие долга «составляет начало и конец справедливости». Одновременно возникают понятия одобрения и порицания, представления о позорном и прекрасном и т.д. Когда лицо, стоящее у власти, воздает каждому по заслугам в соответствии со сложившимися уже представлениями о нравственных качествах людей, и подданные ему покоряются не из боязни насилия, а по разуму, тогда возникает первая форма государства - царская власть. Происходит это естественно и постепенно.

Основной этический принцип стоицизма, поддержанный и наглядно показанный Лоренцо, состоит в том, чтобы жить в согласии с природой. Этот принцип имеет и правовой смысл: естественный закон (судьба, природа) определяет меру свободы человека. Однако свободным может быть только мудрец - тот, кто способен понять, объяснить по особым приметам эту «меру», предвещаемую богами (природой, судьбой), и соответственно жить честно и добродетельно в согласии с природой.

В конечном счете, быть свободным, по учению стоиков, означает не что иное, как выполнять свой долг. Понятие «долг» первым употребил Зенон, который вывел его, по свидетельству Диогена Лаэртского, из слов «то, что подобает». Подобающая мудрецу свобода - особая. Во-первых, она возможна в силу добродетелей мудреца. Только добродетельный (мудрец) свободен, дурные люди - рабы. Ими могут быть вовсе не рабы по своему социальному положению, это «рабы» внешних благ - богатства, здоровья, удовольствий. К ним мудрец стоиков, будучи добродетельным, безразличен. Ведь добродетель «существует в силу самой себя, а не в силу страха, надежды или чего-то внешнего».

Безразличие ко всему внешнему позволяет мудрецу выполнять свой долг, т.е. следовать природе (естественному закону, судьбе), а значит, по учению стоиков, быть свободным. Во-вторых, свобода, согласно стоикам, - «это возможность действовать самостоятельно, рабство же - утрата такой самостоятельности».

Казалось бы, стоический мудрец имеет свободу выбора. Действительно, это главное для стоиков. Судьба не довлеет над мудрецом, он сознательно и добровольно соглашается с ее велениями, т.е. не желает ничего иного, кроме того, что происходит в его реальной жизни и окружающей политической действительности. По убеждению стоиков, «то, что должно быть сделано, следует и выбирать, на это нужно решиться, твердо его держаться, распределять».

Таким образом, Лоренцо Валла хотел показать, что мудрец стоиков, в отличие от эпикурейского мудреца, не «отклоняется» от судьбы, от заданного ему пути, а свободно соглашается с тем, что есть, считая это своим нравственным долгом. Тем самым стоический мудрец утверждает свое моральное достоинство, но никак не свободу во внешних действиях, так как она сливается с долгом, обязанностью. Поэтому не следует удивляться и тому, что мудрец стоиков, «если ничто ему не препятствует, должен принимать участие в общественных делах».

«…А если возникнут препятствия?...» - спрашивал в диалогах стоик «Об истинном и ложном благе. О свободе воли». Мудрец не будет преодолевать их, полагая, что такова судьба, таково веление естественного закона. По логике учения стоиков он соглашается с любым произволом правящих, хотя и сохраняет при этом внутреннее достоинство. Это заставит римских стоиков задуматься над проблемой морального выбора во времена правления Нерона. Однако все же греческие стоики не сомневались в том, что деспотия - зло.

Эпикуреец Валлы тоже не совпадает со своим настоящим прототипом. Он обвиняет стоика в лицемерии, берет на себя защиту от его обвинений и природы и рода человеческого: «Я предпочел бы, чтобы ты воздержался от этого двойного обвинения … Я мог бы ответить на то, что ты сказал о природе: то, что создала и устроила природа может быть только свято и достойно похвалы … Ничего не найдешь устроенного без высшей разумности, красоты и пользы, свидетельством тому может быть хотя бы само строение нашего тела».

Эпикуреизм - это, прежде всего, идеал безмятежного покоя, обретаемый индивидом в процессе уклонения от мира. Именно для обозначения этого состояния Эпикур использует понятие атараксии. Индивид зависит от мира двояко - непосредственно из-за неудовлетворенности желаний, что выражается в негативных ощущениях (страданиях), и опосредованно из-за ложных представлений, следствием чего являются страхи. Поэтому, чтобы быть счастливым, надо научиться преодолевать вздорные страсти и необоснованные страхи.

Далее из рассуждений эпикурейца Лоренцо Валлы следует, что природа предоставила людям возможность пользоваться благами, а уж как они этой возможностью распорядятся - дело самих людей. Поэтому пороки происходят по воле самих людей, ни природа, ни Бог не гневаются на людей и не вредят им.

Лоренцо Валла хочет донести до читателя, что благо в счастье, которое равно безмятежному покою, отсутствию телесных болей и душевных тревог, каждый может найти опору в самом себе, и что только на этом пути, возможно, устранить источники человеческих обид и несчастий - ненависть, зависть, презрение.

В целом, стремление к наслаждению в диалогах Лоренцо Валла, является главным стимулом, движущим всеми человеческими поступками. Наслаждение есть высшее благо, поэтому он пишет: «Жить без наслаждения невозможно, а без добродетели можно». А в другом месте провозглашает: «Да здравствуют верные и постоянные наслаждения в любом возрасте и для любого пола!».

Лоренцо Валла, в буквальном смысле слова воспевает человеческие чувства, доставляющие наслаждения, выразив в одном из своих произведений сожаление, что у человека только пять, а не пятьдесят или даже не пятьсот чувств.

Вполне естественно, что подобная позиция приводила мыслителя к восприятию личности как центра бытия вообще. Неискоренимый эгоизм человеческой природы обосновывается уже в силу стремления к самосохранению. Недаром Валла утверждает, что его личная жизнь, для него самого - высшее истинное благо. Собственная жизнь для человека более предпочтительна, нежели жизнь других людей. И все помыслы человека самой природой направляются на заботу о самом себе.

По сути дела, у Лоренцо Валла формулируется настоящая «апология наслаждения», которая становится одним из важнейших принципов морали. Однако при этом само наслаждение понимается не как только лишь удовлетворение неких низменных плотских потребностей, наоборот, в полном соответствии с Эпикуром, утверждается идея наслаждения, как гармонии духовного и телесного начал, в равной степени присущих человеку и поэтому обязательных для него.

Более того, остерегая людей от того, чтобы исповедовать лишь плотские наслаждения он сообщает в книге: «Нужно отметить, что хотя я говорил, что наслаждение или удовольствие есть всегда благо, но стремлюсь я все же не к наслаждению, а к Богу. Наслаждение есть любовь, и Бог дает это наслаждение». Поэтому Лоренцо Валла называет истинным наслаждением то, которое испытывает душа в раю.

Впоследствии «апология наслаждения» становится одной из важнейших тем во всей гуманистической литературе, ибо через призму эпикурейских идей, понятых в новом духе, как бы прояснялись новые уже гуманистические идеи о сущности человеческой личности, о взаимоотношениях отдельного человека с Богом и другими людьми.

Христианину в диалоге Валлы отведена роль независимого судьи-арбитра, который, казалось бы, занял нейтралитет, но при этом предъявляет, как истинный непредвзятый, беспристрастный судья и стоику, и эпикурейцу ряд требований и претензий религиозного характера: «Добродетели тех людей, которые Бога не хотели познать, или познанного не почитали, как должны были, следует числить не в добродетелях, но в пороках».

Христианин не согласился с обвинением стоиком природы, и здесь он сходится с эпикурейцем, возлагая ответственность за пороки на самих людей. Но он же согласен со стоиком в определении блага, как того, к чему непроизвольно стремятся, и зла, как того, чего избегают.

Но ведь, собственно, на этой же позиции стоит эпикуреец, только излагает свои мысли несколько иначе. Он, не задумываясь, отдает предпочтение материальным радостям жизни. Таким образом, христианин почти примиряет две позиции, но, в сущности, оказывается все же на стороне эпикурейца, резюмируя: не к добродетели, но к наслаждению ради него самого надо стремиться. Казалось бы, что это несколько странная для христианина позиция, но Валла объясняет, что под наслаждением здесь понимается не чувственное удовольствие, а наоборот отречение от земных благ в надежде на небесную награду. Перенеся наслаждение в рай, и отказав ему, по существу, в земной жизни, христианин резко расходится с эпикурейцем: их разделяет разное отношение к благам этого мира.

Наслаждение определяется Валлой как благо, к которому всюду стремятся. Человек по своей природе стремится к наслаждениям. Это начальное побуждение дает первый толчок самосознанию и приводит в деятельность нравственные его способности. Таких главных способностей душевных три: ум, воображение и воля. Ум почерпает материал для знания из троякого источника: мира внешнего, самосознания и предания. Воображение, или творчество, состоит в возможности представлять себе создания метафизические нашего ума как нечто самостоятельное, сообщать им наглядную пластичность. Воля состоит в возможности ставить целью для своих действий и осуществлять созданные идеалы.

Что касается определения греха, то первородный грех не вызывает извращения воли, поскольку люди не получили непреодолимой склонности к злу. Необходимо сначала разделить единый мир на противоположности, на одной стороне которого будет субъект действия, а на другой - остальные. В этом и заключена формула различных форм насилия: «разделяй и властвуй». И реальное единство мира, видимо, для этого было разрушено при помощи моральных категорий добра и зла. Различение добра и зла для человека, оказалось, пожалуй, самой сложной проблемой в истории его развития. Можно сказать иначе - все проблемы человека начались с того момента, когда он решил выяснить разницу между добром и злом. С этого момента начинается история его грехопадения, так называемого первородного греха. Человеку с самого начала был наложен запрет именно на этот вид познания. Еще В.С. Соловьев писал, что Бог хотел предупредить, что проблема добра и зла - самая сложная, самая трудная и даже опасная, потому что в процессе ее мучительного разрешения человек может не раз зайти в тупик, впасть в отчаяние, а то и усомниться в добре, поддаться коварному обаянию зла. И все же человек отведал яблоко с древа познания добра и зла.

С точки зрения Валлы, если люди вольны в своих поступках, то Бог не провидит будущее, а оно складывается из массы человеческих свободных деяний.

По мнению Валлы, человек всегда стремясь к собственному благу, должен найти правильную ориентацию, чтобы получить большее благо (небесную награду).

Здесь рассуждения Валлы напоминают разъяснения Эпикура об удовольствии, который пишет в письме Менекею, - это первое и прирожденное нам благо, конечная цель мудреца. Но не всякое удовольствие следует выбирать. Цель мудреца - не удовольствия распутников и не удовольствия, заключающиеся в чувственном наслаждении. Под удовольствием «мы разумеем свободу от телесных страданий и душевных невзгод». Мудрец потому и мудрец, что, стремясь к такому роду удовольствиям, он руководствуется разумом, знанием блага - благоразумием. А оно дороже даже философии. От благоразумия произошли все остальные добродетели: оно учит, что нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно». Исходя из сократовско-платоновского тождества знания и добродетели, Эпикур, однако, в отличие от своих великих предшественников, ориентирует мудреца не на полисные ценности, а на чувственно осязаемую, этически автономную, разумную и добродетельную жизнь.

Радуясь жизни и смеясь над судьбой, эпикуреец Валла, не стремится к власти, не интересуется устройством государства и государственного управления. Зато разуму мудреца, в его изображении, впервые открываются возможности частной жизни - отнюдь не во имя общей пользы, но в условиях, когда государство и законы созданы для пользы взаимного общения людей. Долгую позднейшую историю имел сам принцип договорного происхождения права, законов, государства.

Очевидно, в противоположность власти правителя была выдвинута концепция прав и свобод, имеющих не относительное, а абсолютное значение. Вместе с тем индивидуализм противопоставлялся не только государственному, но и социальному (обществу). Изрядное общественное значение имеют и личные права. Каждым правом человек притязает на нечто свое лишь в социальности, а не в уединении, даже если по личному или культурному праву удаляется от общества как творческий отшельник, анахорет или мизантроп.

Мировоззрение, глубокие рассуждения Валлы, человека независимого по складу характера и свободно мыслящего, позволило ему сформулировать положения этики, объединяющей людей, делающей личное благо каждого предметом интереса других. Так или иначе, в любом случае частное притязание в защиту личного блага проявляется лишь в некоторых случаях и вопреки обыкновению защита этих благ правопорядком теряет свое значение. Если кто-либо захочет говорить о таком притязании как о частном праве личности, то на это нечего возразить. Однако нельзя забывать, что эти некоторые притязания даются исключительно в отдельных поименованных случаях, когда обычно даваемая личности защита покоится лишь на воле государства и таким образом является публичной. И тогда лучше избегать выражения «право на собственную личность». Его использование вызвало бы если не иное, то все равно ошибочное представление о том, что наслаждение личным благом представляет собой «право».

Следовательно, в истории философии Лоренцо Валла занимает почетное место. Он принадлежит к тому направлению в развитии этической мысли, в котором личное благо, человеческий интерес, рассматривались как движущий мотив человеческих поступков.

Идеи Валлы позднее были подхвачены и далее разработаны такими знаменитыми мыслителями как Спиноза, Т. Гоббс, Дж. Локк и др.

Лоренцо Валла спрашивает: «…чем же другим может быть свобода воли, как не автономией, т.е. свойством воли быть самой для себя законом?....».

Источником права свободного суждения выступает разум. Разум в понимании Канта - это законодатель всех поступков, и его авторитет не может быть подвергнут сомнению. Автономия воли обусловливает признание человека в качестве субъекта, наделенного свободой, то есть личностью. Именно из разума и свободы личности вытекает право публичного суждения. Разум всегда должен подвергать себя критике. Сами бесконечные споры чисто догматического характера побуждают нас искать спокойствия в какой-нибудь критике разума и в законодательстве, основывающемся на ней. В этом нет ничего, что имело бы право уклоняться от этого «испытующего и ревизующего исследования, не признающего никаких авторитетов». На этой свободе критики «основывается само существование разума», которое не имеет «никакой диктаторской власти», и «его приговоры всегда есть не что иное, как согласие свободных граждан, из которых каждый должен иметь возможность выражать свои сомнения и даже без стеснения налагать свое veto».

Отсюда следует, что свобода личности есть способность устанавливать всеобщие нормы поведения и действовать в соответствии с ними. В государстве эта свобода осуществляется посредством подчинения гражданином своей воли публичному законодательству (объединенной воле народа), при этом автономия воли трансформируется в признание за каждым возможности выступать в качестве законодателя, а также в правомочие открыто высказывать свое мнение относительно действующих законов. Это свидетельствует о том, что право публичного суждения, так же как и свобода личности, является естественным, прирожденным правом, а вовсе не октроированным правом, которое предоставляется главой государства.

К свободе, способной существовать в согласии со свободой всякого другого и тем самым с общим благом, относится также и «свобода высказывать свои мысли и сомнения, которых не можешь разрешить самостоятельно, для публичного обсуждения и не подвергаться за это обвинениям как беспокойный и опасный [для общества] гражданин».

Эта свобода вытекает уже из самих коренных прав разума человека, разума, который не признает никакого судьи, кроме самого общего разума, в котором всякий имеет голос. Поскольку только от такого разума и возможно всякое улучшение нашего состояния, в том числе и государственного устройства, то это право священно, и никто не смеет ограничивать его. «Да и неумно кричать об опасности тех или иных смелых утверждений или дерзновенных нападок на взгляды, одобряемые большей и лучшей частью простых людей: ведь это значит придавать подобным утверждениям такое значение, какого они вовсе не имеют».

Признание мыслителем права публично высказывать свои суждения в качестве естественного права и свободы воли полностью соотносится и с девизом Просвещения: «Sapere aude! - Имей мужество пользоваться собственным умом!». Данный девиз призывает каждого члена общества к активному участию в общественной жизни, поскольку таким образом происходит просвещение людей и осознание ими своей свободы и автономии. И как подмечают Г. Скирбекк и Н. Гилье, «с полемическим задором, направленным против сторонников реставрации и консерватизма, Кант настаивает, что народ не может созреть для свободы, если перед этим он не освободился».

Ни на какие мятежи, бунты, революционные восстания и ни при каких обстоятельствах народ не имеет права, какие бы нарушения со стороны верховной власти ни имели бы место. Веление «Повинуйтесь правительству, имеющему над вами власть» означает, что народ не имеет права ставить под сомнение правомерность существующей государственной власти, и «правительство, которое уже есть, под властью которого вы живете, уже обладает законодательством, относительно которого вы хотя и можете публично умствовать, однако не можете объявлять себя противостоящими этой власти законодателями».

Лоренцо Валла утверждает, что каждый правомочен судить только о том, что не согласуется с его доброй волей. В этом заключается общий принцип, по которому народ имеет свои негативные права: «...чего народ не может решить относительно самого себя, того и законодатель не может решить относительно народа».

Валла сформулировал критерий морали, связав его с благом личности. Каждый человек следует собственному благу; задача индивида состоит в том, чтобы правильно понять, в чем состоит его истинное благо. Благо человека заключается в жизни, свободной от страданий и забот, а источником наслаждения является любовь других людей. Добродетель представляет собой умение человека правильно понимать свой интерес и осуществлять должный выбор между большим и меньшим благом. И хотя наслаждение состоит в любви, любовные отношения в интерпретации Валлы оборачиваются отношениями взаимополезности. Так, опираясь на идеи Эпикура и критикуя взгляды стоиков и Аристотеля, а косвенно и христианства, Валла утверждает новую этику - этику личного интереса.

Еще в 13 в. анонимный писец писал на полях монастырской хроники: «…У вас должно войти в привычку обращать больше внимания на смысл слов, чтобы наслаждаться плодами, а не листьями». Хотя плоды и листья - это тоже наслаждение. И умение ими наслаждаться - особая способность.

Понятие «истинное благо» Лоренцо Валла трактуется на уровне обыденного сознания как правовая доктрина, дающая всем своего рода карт-бланш на «достойное существование» независимо от прилагаемых усилий для достижения оного.

В формальном смысле «достойное человека существование через истинное благо» достаточно просто разлагается на операциональные компоненты, и конкретизируются согласно общепринятым стандартам социального благополучия. К числу последних относятся объективные статистические параметры: во-первых, человеческой жизнедеятельности, во-вторых, социальных условий жизнеобеспечения.

Однако проблема определения понятия «ложное благо» формально-статистическим аспектом исчерпываться не может. Этот термин должен содержать более широкие социокультурные контексты, выражать гуманистическую концепцию человеческого бытия в обществе.

И если в реальности достойное существование не предоставляется, то разочарованный такой «обделенностью» субъект или уходит, в различный род зависимости, или вступает в конфронтацию с обществом или наслаждается, но уже ложными благами.

Кант в свое время показал, что гарантии счастья не входят в компетенцию права, общества, государства…. оно может только помочь человеку стать достойным счастья.

«Свобода есть духовный воздух для человека; но для недуховного человека она может стать соблазном и опасностью. Культура без свободы есть мнимая культура, праздная видимость ее; но некультурный человек обычно воспринимает ее как право на разнуздание или как призыв к произволу» - пишет Валла Лоренцо.

Валла Лоренцо пишет: «Наитруднейшим и особенно недоступным представляется мне вопрос о свободе воли; от него зависит любое человеческое действие, всякое право и несправедливость, любая награда и наказание и не только в этой жизни, но также и в будущей; об этом предмете я сказал бы, что едва ли будет какой-либо вопрос, столь же заслуживающий большего понимания и в котором наименее сведущи. Ведь часто я имею обыкновение рассуждать о нем как с самим собою, так и с другими, и не могу до сих пор придумать какой-либо выход из этой двусмысленности: он постоянно так меня тревожит, что иногда приводит меня в смущение. Однако же и при этом меня никогда не утомит исследование, и я надеюсь, что смогу понять это, хотя я знаю, что многие были обмануты этой надеждой. И по этой причине я также хотел бы услышать твое мнение об этом вопросе, не только потому, что, всесторонне его исследуя и обозревая, я, может быть, достигну того, к чему стремлюсь, но еще и потому, что знаю, сколь ты тонок и точен в суждениях».

Несложно догадаться, что Лоренцо Валла, очевидно показал нам свое виденье через призму стоической теории, ведь стоики очистили «метафизическую» сердцевину проблемы от социальной «шелухи» и вплотную подошли к понятию о «чистой» автономии субъекта. Их идея развивала еще идеи Платона: если зло не может быть свойством космической причинности, оно проистекает от человека. Вменимость требует независимости нравственного решения от внешней причинности. Единственное, что «от нас зависит» - наше «согласие» принять или отвергнуть то или иное «представление»; на этой основе базировалась идея нравственного долженствования. Стоическая схема свободы воли была, таким образом, задумана с двойным «запасом прочности».

Решение разума является источником спонтанной причинности и по определению не может не быть свободным (это аристотелевский ход мысли, не Платоновский). А также оно должно быть свободно, чтобы его вменение принципиально было возможно (выводы из теодицеи платоновского типа). Вместе с тем, такая автономия не вписывалась в глобально-детерминистическую картину стоической космологии.

Ответы эпикурейца Валлы показывают на хорошо разработанную несколько раньше альтернативную концепцию Эпикура. Теория исходила почти из тех же посылок, стремясь освободить произвол от внешнего детерминизма и связать вменение с произвольностью действия. Однако, заменив детерминизм рока столь же глобальным детерминизмом случайности, Эпикур утратил возможность объяснить конечное основание нравственного решения, а его концепция так и осталась маргинальным явлением.

И тут же Валла продолжает: «Именно наитруднейшим, как ты говоришь, и неразрешимым является этот вопрос, и я не знаю, может ли он быть познан каким-либо образом. Но даже если ты никогда не познаешь этого, нет причины для того, чтобы тебе из-за него тревожиться и приходить в смущение. Ведь разве справедливо раздражение, если ты, видя то, что не понимает никто, не понял бы этого? И то, что у других есть многие вещи, которых нет у нас, должны переносить не скорбя, но сдержанно и терпеливо. Кто наделен знатностью, кто саном, кто богатством, кто талантом, кто красноречием, кто большей частью из названного, кто всем. Однако, ни один человек, справедливо и со знанием дела оценивающий свои возможности, не сочтет эту вещь достойной сожаления, потому что ее у него нет; насколько же меньше он должен печалиться оттого, что лишен крыльев, которых не имеет никто. И если от всего того, что нам известно, мы оцепенеем от досады, то жизнь наша сделается трудной и горькой. Хочешь ли ты, чтобы я перечислил, сколько будет неизвестных нам вещей, не только божественных и сверхъестественных, каковой является эта, но даже и человеческая, которые могут соответствовать нашей науке? Безусловно, существует множество вещей, о которых пребывают в неведении. На основании этого академики, разумеется, ложно, но все же утверждали, что ничего нам доподлинно известного нет».

Далее встречаем эти строки: «…Я говорил, что причина божественной роли, которая карает одних, других же милует, не известна ни людям, ни ангелам. Если, вследствие незнания этой вещи и также многого другого, ангелы не охладели в своей любви к Богу, не отступили от порядка служения, не считают, вследствие этого свое блаженство умаленным, почему же мы, по этой причине, должны отпасть от веры, надежды и любви и как бы изменить императору? И если мы испытываем доверие к мудрым мужам, даже без особого на то основания, но вследствие их авторитета, то неужели мы не имеем его к Христу, который есть мощь и мудрость Бога? Он сказал, что он хочет спасти всех и не желает смерти грешника, но более того, [желает] чтобы он обратился и жил…».

Валла, хотел сообщить, что христианство, во-первых, радикально трансформировало моральный императив, объявив целью благо ближнего и отделив тем самым сферу этики от сферы права; во-вторых, объясняя все уникальной божественной причинностью.

Проблематика свободы воли все более становилась достоянием латинского христианства, найдя свою кульминацию у Августина. В ранних произведениях - трактате «О свободном решении» и др. - разрабатывалась классическая теодицея, основанная на идее рационалистически понимаемого мирового порядка: Бог не отвечает за зло; единственным источником зла является воля. Чтобы мораль была возможна, субъект должен быть свободен от внешней (в том числе сверхъестественной) причинности и способен выбирать между добром и злом. Моральность состоит в следовании нравственному долгу.

Сама идея о нравственном законе выступает как достаточный мотив (хотя содержание закона имеет богооткровенный характер). В поздний период эта схема заменяется концепцией предопределения, которая достигает завершения в антипелагианских трактатах («О благодати и свободном решении», «О предопределении святых» и др.) и приводит Августина к окончательному разрыву с этическим рационализмом. Антагонисты позднего Августина, Пелагий и его последователи, отстаивали ту же самую классическую теорию свободы произвола и вменения, которую разрабатывал Августин в ранних сочинениях.

Итак, творчество итальянского гуманиста Лоренцо Валлы яркое явление в культуре Возрождения. Гуманист-мыслитель, ниспровергатель традиций, Валла был одарен острым критическим умом и неодолимым стремлением к поиску истины, но в его творчестве всегда присутствовало живейшее сознание связи с жизнью, и такое сочетание, не уводившее его мысль в сферы бесплодного созерцания, а, напротив, связывавшее ее неразрывными узами с проблемами времени, придавало его работам необычайную злободневность.

Для истории философской мысли гуманистическое творчество Валлы представляет интерес с точки зрения критики им схоластики, и прежде всего схоластической логики, которую он отвергает с помощью разработанного им филологического метода. Заслуживает внимания и этическое учение Валлы, резко разошедшееся со средневековой традицией.

Хотелось бы закончить словами самого Валлы Лоренцо: «Это же поощрение наилучшим образом и обнаруживает твоя убежденная душа и нас, чтобы ответить за других, пылко воодушевляет. Разве ты не запишешь и не придашь литературную форму этому спору, который был между нами, чтобы сделать сопричастными к нему других добрых людей?...».

Размещено на Allbest.ru