Фридрих Ницше как концептуальный персонаж философии Л. Шестова

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Фридрих Ницше как концептуальный персонаж философии Л. Шестова

Жильцова Е.А.

Статья посвящена влиянию философии Ф. Ницше на становление метафизической позиции Л. Шестова. В статье немецкий философ представлен как один из концептуальных персонажей творчества Л. Шестова. Проводится сравнительный анализ их философских позиций, исследуется изменение роли немецкого мыслителя в творчестве Л. Шестова.

Ключевые слова: Л. Шестов, Ф. Ницше, философия экзистенциализма.

метафизика концептуальный персонаж Ницше шестов

Значимость творчества Льва Шестова выходит за пределы России. В начале ХХ в. он предложил новый взгляд на задачи и методы философии. Без него невозможно представить как экзистенциализм в целом (ибо ряд представителей этого направления опирались в своей философии на его работы), так и ряд других направлений. На почве русской литературы Л. Шестов развил идеи, в которых уже проявились зачатки «наследственного библейского сознания» - философии беспочвенности.

Писатели, чье творчество исследует Л. Шестов, иногда оказываются «обвиненными» им в «малодушии», «лицемерии», «предательстве». Он не дистанцировался от авторов, чье творчество рассматривал, что приводило к формированию нового, непривычного («деформированного») образа писателя. Вопрос о достоверности образа мыслителя казался Л. Шестову незначительным, так как с его точки зрения достоверность «никакого отношения к истине не имеет». Отметим, что образы мыслителей у Л. Шестова изменялись в зависимости от изменения его собственного мировоззрения. Эти перемены можно характеризовать как «опорные пункты» в попытке Л. Шестова придти к «спасению», которое он так искал.

Он пытался исследовать всю историю философии с точки зрения «взлетов и падения экзистенциального мышления», мышления, которое борется с рационализмом. В качестве представительных противников он выбрал Сократа, Платона, И. Канта; идейными соратниками считал библейского Иова, Ф. Достоевского, С. Кьеркегора, Ф. Ницше.

В философии Л. Шестова можно выделить несколько концептуальных персонажей, которые являлись «двойниками» мыслителя. Лев Исаакович предпочитал не прямо выступать от своего имени, а находить отражение своих взглядов в работах мыслителей разных лет. Одно из наиболее значимых влияний на все его творчество оказал немецкий философ Ф. Ницше.

Фигура Ф. Ницше возникает в творчестве Л. Шестова достаточно рано: эпиграфом к первой книге стали слова из работы «Так говорил Заратустра»; это уже обозначило интерес отечественного «исследователя к философии и судьбе немецкого мыслителя» [2, с. 78]. Анализируя творчество Л. Шестова, В. Зеньковский отмечает, что только отечественному мыслителю удалось подхватить «основную тему Ф. Ницше» и вести «ее дальше, вскрывая религиозный смысл» [1, с. 736]. Оба мыслителя стремились к изучению философии с точки зрения психологии автора, с позиции его личности; оба автора предпочитали художественный стиль изложения мыслей, что позволяло критикам характеризовать их творчество не как философию, а как литературу. Средствами литературы оба мыслителя передавали философский базис своих мировоззренческих миров.

Отечественный автор обращается к исследованию философии Ф. Ницше уже в ранних работах. Так, «Добро в учении гр. Толстого и Нитше» и «Достоевский и Нитше» демонстрируют интерес Л. Шестова к фигуре немецкого философа и стремление прояснить для себя его позицию в процессе сопоставления его взглядов с мнением других мыслителей. Отметим, что для раннего Л. Шестова характерно некритичное отношение к идеям Ф. Ницше. Учитывая специфику жизненных трудностей Ф. Ницше, Л. Шестов воспринимает его как «мученика», которому открылась истина. Л. Шестов осознает, что достижение истины не было для Ф. Ницше простым.

Восхищение образом Ф. Ницше в раннем творчестве Л. Шестова привело к недостатку критического взгляда в адрес философии немецкого мыслителя. То, что ставилось «в упрек» Ф. Ницше, Л. Шестов считал его достоинствами. Противоречивость и отсутствие систематичности в творчестве Ф. Ницше Л. Шестов характеризовал как позитивное явление. Игнорирование Ф. Ницше критики в свой адрес Л. Шестов определял как вызов, благодаря которому читатели сами видели «те мысли и чувства, которые он переживал», а «не те соображения, которые он придумывал» [3, с. 98]. Л. Шестов считал, что впечатление «психологической цельности», «законченного человека» важнее «законченной системы». Такую систему «вчувствования» в персонаж он применял не только к Ф. Ницше, но и к остальным концептуальным героям, например, к Иову.

Значимым для формирования образа Ф. Ницше в творчестве Л. Шестова стал факт того, что немецкий мыслитель положил все силы своей души на поиски веры, что стало базисом обращения Л. Шестова к работам Ф. Ницше. За нигилизмом немецкого мыслителя Лев Исаакович видел попытки обрести «живого Бога». Критика христианства, культуры, современной философии стали вспомогательными моментами, согласно Л. Шестову, в попытке Ф. Ницше обрести веру. Попытки обрести бога привели Ф. Ницше, согласно мнению отечественного мыслителя, к идее «смерти Бога». Для Л. Шестова данный тезис не является противоречивым, ибо он соглашается с критикой современного образа бога в силу его искажения по сравнению с «изначальным». Для Л. Шестова «история атеизма Ф. Ницше» - это история «отыскания» права верить. Атеизм Ф. Ницше и религиозность Л. Шестова схожи в силу того, что первый мыслитель воспринимал свою позицию как «утерянное право» верить, а второй, соглашаясь с этим, продолжал искать истинного бога. Л. Шестов в ранних работах не дает окончательного ответа о результатах поиска бога Ф. Ницше, но верит в то, что он сам способен продолжать путь в попытках его «отыскания». Л. Шестов трактует Ф. Ницше как истинно религиозного мыслителя, оправдывая даже его стремление «идти спасаться к науке» как «тоску по утраченной жизни» [3, с. 94].

Одну из причин смены ориентиров немецкого мыслителя от «наивного голубоглазого профессора» к «имморалисту» Л. Шестов видел в болезни Ницше, при которой «медленная боль» заставляет человека «отбросить от себя» все «доверчивое», «добродушное», «посредственное». Л. Шестов воспринял идеи Ф. Ницше, сформировавшиеся после «путешествия в “последние глубины”« и пришел к выводу о невозможности отрицать и проклинать зло. С этого момента своим кредо он выбрал слова Ф. Ницше «amor fati»; именно «любовь к року» должна стать отличительной чертой философии. Отметим, что ранний Л. Шестов увидел своеобразную опору в ницшеанской «любви к року», переосмыслив ее как покорность судьбе. Позже Л. Шестов откажется от этого, провозгласив, что для человека «все возможно». Отметим расхождение в идеях исследуемых мыслителей. Ф. Ницше не стремился изменить «однажды происшедшего», Л. Шестов же упорно размышляет о «превращении бывшего в небывшее», об «упразднении» «трагических обстоятельств». Это расхождение, начавшееся в ранних работах Л. Шестова вполголоса, в зрелом творчестве становится его идеей фикс.

Сделав Ф. Ницше одним из своих героев, Л. Шестов размышляет о том, что немецкий философ мог бы сказать или сделать в определенных ситуациях, предполагает, на что тот мог надеяться. Так, в работе «Добро в учении гр. Толстого и Нитше» Л. Шестов пишет: «Ф. Ницше, возможно и «надеялся в самом деле, что «познание» заглушит в нем тоску по утраченной жизни и будет <…> ключом забвения» [3, с. 94]. Л. Шестов верил, что «выражение истинного настроения» немецкого философа современники не смогли понять, видя лишь маску, «которую он надел на себя» [3, с. 94]. Отечественный мыслитель воспринимал Ф. Ницше как настоящего философа трагедии, который смог обрести истину, который всю жизнь находился в поисках веры, что и вызывало интерес у Л. Шестова, который в ряде случаев воспринимал немецкого философа как своего двойника.

Отечественный мыслитель считал, что, учитывая специфику жизни и страданий Ф. Ницше, а также исследуя его философские конструкции, возможно наиболее полно составить представление об истинном метафизическом мире немецкого философа. Демонстрируя трагедию Ф. Ницше, отечественный мыслитель показал его отверженность и одиночество, переходы от подражательности творчества к одержимости своими идеями, призывая к состраданию к немецкому философу, его страстям и мукам (в ницшеанской «воли к власти» он видел тоску человека о выходе из безвыходного). Л. Шестов отмечает перелом в творчестве Ф. Ницше, который изменил прежним убеждениям и оказался в полном одиночестве. Но для истинного философа это необходимо, ибо одиночество - последний удел человека и только через него возможно прийти к «философии трагедии», к истине, к богу. Так Ф. Ницше, а вслед за ним и Л. Шестов, приходят к необходимости осуществить переоценку всех ценностей, оказаться по ту сторону добра и зла, исходной точкой чего стало провозглашение Ф. Ницше «великого события, что ”Бог умер”» [3, с. 70]. В результате переоценки мыслители приходят к утверждению новых принципов сильного человека.

«Воля» и «вера» становятся ключевыми понятиями в переоценке всех ценностей Ф. Ницше и Л. Шестова. Начиная с одинаковой предпосылки неудовлетворенности современным миром и человеком, Ф. Ницше и Л. Шестов приходят к противоположным решениям: первый - к «упразднению» «всякой трансценденции» и утверждению «воли к власти» и сверхчеловека, а второй - к «абсурду веры» и необходимости возвращения к «живому богу». Для Л. Шестова единственным способом «спасения» становится «скачок веры», прорыв к трансценденции, к ветхозаветному богу.

Таким образом, «творчество Ф. Ницше - обретение истины в трагедии собственной судьбы - стало для Л. Шестова кормчей звездой в поисках смысла» [2, с. 76]. Л. Шестов осуществляет «библейскую транскрипцию», т.е. «буквальную передачу» в «истинно-религиозном» смысле ницшеанских идей. Ему удалось соединить религиозность Святого Писания с нигилистической позицией Ф. Ницше, и этот синтез стал особенностью мировоззренческого мира самого Л. Шестова, спецификой его философского экзистенциализма. Нигилистические, на первый взгляд, идеи Ф. Ницше Л. Шестов трактует моралистически и приходит к выводу о том, что немецкий мыслитель был «до конца своей жизни нравственным человеком» [3, с. 76].

В своих ранних работах Л. Шестов постоянно проводит сравнительный анализ Ф. Ницше с другими мыслителями, неизменно отдавая ему предпочтение. Все достижения философской мысли немецкого мыслителя, а также составляющие его мировоззренческого мира, Л. Шестов в своих ранних произведениях выводит из особенностей судьбы Ф. Ницше. Ранний Л. Шестов апеллирует, прежде всего, к духовному, жизненному опыту Ф. Ницше. Во многих авторах, но в немецком мыслителе в особенности, он пытался рассмотреть образ «подпольного человека», обнаружить «ночной уровень» философствования. Разрушив прежние ценности, Ф. Ницше как наиболее полное воплощение «подпольного человека» для Л. Шестова, приходит к «грандиозному Ничто». Таким образом, оказавшись в ситуации хаоса и отсутствия «самоочевидностей», Ф. Ницше, а вслед за ним попытался и Л. Шестов «утолить» неутолимую тоску о чем-то другом. И если для Ф. Ницше этим иным становится воля и попытка утверждения единства феноменального мира, то для Л. Шестова - абсурдная вера, а позже «каприз» и «дерзновение» как попытка обрести трансценденцию.

Формирование нового миропонимания, согласно Ф. Ницше, всегда сопровождается «моральными сомнениями» как олицетворением «неуверенности», «утраты опоры». Но если для Ф. Ницше выводом из этого тезиса становится обращение к искусству как бессознательной деятельности, которая единственная «может быть совершенной», то у Л. Шестова мы находим полный отказ от мира культуры в ницшеанском понимании. Для отечественного мыслителя итогом обретения «беспочвенности» должно стать обращение к Вере в «истинного Бога», утверждение трансцендентной реальности. Тем не менее, отметим у исследуемых мыслителей общий тезис об «отказе от иллюзий» и лживости мира, в рамках которой долгое время существовал человек. Отметим, что из утверждения «симптома порчи» современного мира Ф. Ницше и Л. Шестов приходят к утверждению разных онтологических позиций.

Л. Шестов попытался «понять» Ф. Ницше в аспекте его отношения к «сущему в целом», основной «чертой» которого является воля. Однако для отечественного мыслителя воля не стала столь значимым экзистенциалом, ибо в своей онтологии он отдает предпочтение «вере в истинного Бога». Но обретение Л. Шестовым этой принципиальной метафизической позиции стало возможным лишь благодаря его глубокому исследованию личностных особенностей и философии Ф. Ницше. Уже по первым работам Л. Шестова, посвященных творчеству Ф. Ницше, видно «непосредственное влияние» немецкого мыслителя на образы и атмосферу работ отечественного автора. Это в еще большей степени проявится в зрелых произведениях Л. Шестова, в формировании образов ряда концептуальных персонажей и окончательном оформлении метафизической позиции.

У немецкого мыслителя, провозгласившего, что «Бог умер», мы обнаруживаем окончательное «ниспровержение сверхчувственного». Человек оказывается наедине с самим собою и с необходимостью «осуществить волю к самоопределению». Феноменальный мир Ф. Ницше, возможно «лишенный смысла и цели», сопоставим с представлениями Л. Шестова о трансценденции, в которой значимым состоянием является не только одиночество, но и абсурд. Одиночество - необходимое условие для обретения «свободного ума» у Ф. Ницше и «истиной Веры» у Л. Шестова. Для обоих мыслителей характерно конструирование образа одинокого мыслителя, находящегося один на один с миром феноменальным у Ф. Ницше и миром трансцендентным у Л. Шестова. Все это привело Ф. Ницше и Л. Шестова к необходимости совершения «великого разрыва» ради «скрытого да» «вечно открытому горизонту» у Ф. Ницше и «беспочвенной вере» у Л. Шестова. И если у немецкого мыслителя «открытость горизонту» является свидетельством отсутствия трансценденции, предела, то для Л. Шестова эта же открытость определяется как выход к трансценденции, который происходит в результате одиночеств, отчаяния и обретении себя в рамках «философии трагедии». Л. Шестов уверен, что Ф. Ницше, который «воспевал землю», сам «жил» в области трансцендентного. Для отечественного мыслителя не существовало более «нравственного» и «доброго» «истинно верующего», чем Ф. Ницше, который во имя веры осмелился критиковать традиционное христианское учение. Согласно Л. Шестову, несмотря на феноменалистическую позицию Ф. Ницше, можно утверждать и его веру в трансценденцию, в «истинного Бога», черты которого находят воплощения в образах Диониса и Сверхчеловека у немецкого мыслителя.

Оба мыслителя выступают «против разума» за приоритет воли (Ф. Ницше) и веры (Л. Шестов). В »переоценке ценностей» Л. Шестова прояснение понятия Веры является одним из доминантных вопросов. Он характеризует «Веру» как источник экзистенциальной философии, ибо она «дерзает восставать против знания», ставить знание под вопрос. Вера Л. Шестова - это страсть, подобно ницшеанскому восприятию воли как страсти. Исходной посылкой этой концепции Л. Шестова является тезис о том, что вера возникает лишь когда человек ставит под сомнение возможность существования единой истины, когда отвергает «метафизические утешения», придуманные другими людьми - отвергает как чужое и одновременно убеждается в слабости и несовершенстве собственного разума; когда осознает собственное одиночество в этом мире. Лишь когда человек почувствовал «совершенную невозможность жить с разумом», впервые возникает у него вера. Отражение ряда своих идей относительно религии Л. Шестов находит у Ф. Ницше, который, с его точки зрения, пришел к нигилизму в силу неудовлетворенности современной религией, которая в значительной степени является «институтом», и в которой вера - «уже не главное»; оба мыслителя приходят к выводу: «нам уже не дано найти, не искавши»; и о невозможности обретения «истинной» веры без «отречения».

Значимой особенностью философии Ф. Ницше для позднего Л. Шестова становится вера в то, что немецкий писатель «искал Бога». Попытка найти в философских конструкциях немецкого мыслителя отражение собственных идей (а не наоборот) свидетельствует о продолжении значимости Ф. Ницше в исследованиях отечественного автора. Их философствование можно характеризовать как «родственное», ибо оно вырастает из «катастрофического философского опыта», и мыслителям приходится искать «новые пути» становления. Для Ф. Ницше таким путем становится «эстетическое оправдание» мира, у Л. Шестова - этическое, через «переоценку ценностей» и обращение к «истинной вере».

Образ Ф. Ницше в работах позднего Л. Шестова неизменно связан с темой критики христианства немецким мыслителем и попытками Л. Шестова обнаружить в ней доказательства религиозного видения немецкого автора. Для себя Л. Шестов делает вывод, что Ф. Ницше - «самый религиозный» человек, ибо только таковой мог бы так погружаясь во все основоположения христианского вероучения, констатировать основные проблемы данной религии. Таким образом, образ Ф. Ницше в метафизических конструкциях Л. Шестова остается неизменно религиозным. Можно предположить, что в работах Ф. Ницше Л. Шестов пытался найти отражение собственных поисков трансцендентного, сопоставляя свой образ с образом немецкого мыслителя. Тем не менее, итоги, к которым приходят исследуемые философы, во многом противоположны, ибо итогом всех интенций у Ф. Ницше становится упразднение «сверхчувственного мира», а Л. Шестов осуществляет инверсию ницшеанской философии, признавая в качестве «единственно истинного» упраздненный немецким мыслителем «сверхчувственный мир». Таким образом, осуществив «переоценку всех ценностей» вслед за Ф. Ницше и признав точность его критических суждений, Л. Шестов, тем не менее, пришел к отличным от Ф. Ницше результатам. Онтологии исследуемых мыслителей, сходные в своих исходных принципах, оказываются противоположными в главном. Выступая против дуализма миров, оба мыслителя приходят к утверждению противоположных позиций.

В заключение отметим, что исследование Л. Шестовым философии Ф. Ницше выводило отечественного мыслителя за пределы метафизики нигилизма к возможности построения собственной версии христианства. Для Л. Шестова оказалась неприемлемой ницшеанская идея феноменализма, отечественный автор окончательно сделал выбор в пользу поиска «истинного Бога». Развивая идеи в таком ключе, Л. Шестов уже самой философской конструкцией подчеркивает эволюцию своих взглядов и снижение влияния Ф. Ницше на основоположения его опыта. Тем не менее Ф. Ницше на протяжении всего творчества отечественного мыслителя оставался, вероятно, главным концептуальным персонажем Л. Шестова и философом, чьи работы и жизнь оказали доминантное влияние на формирование мировоззренческой позиции отечественного экзистенциалиста.

Литература

1. Зеньковский В. История русской философии. М.: Академический проект; Раритет, 2001.

2. Синеокая Ю.В. В мире нет ничего невозможного? / Ф.Ф. Ницше и философия в России. СПб: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1999.

3. Шестов Л. Добро в учении гр. Толстого и Нитше // Философия трагедии. М.: Фолио, 2001.

Bibliography

1.Zenkovskiy V. History of the Russian philosophy. M.: Academic project; Raritet, 2001.

2.Sineokaya Yu.V. There is nothing in the world which is impossible? / F.F. Nietzsche and philosophy in Russia. Sp: The Russian Christian humanitarian institute, 1999.

3.L. Shestov Good in the studies by L. Tolstoy and Nietzsche // Philosophy of tragedy. M.: Folio, 2001.

Размещено на Allbest.ru