Биоэтические проблемы трансплантации, умирания и смерти

7. Реанимационные мероприятия не проводятся:

1) при состоянии клинической смерти (остановке жизненно важных функций организма человека (кровообращения и дыхания) потенциально обратимого характера на фоне отсутствия признаков смерти мозга) на фоне прогрессирования достоверно установленных неизлечимых заболеваний или неизлечимых последствий острой травмы, несовместимых с жизнью;

2) при наличии признаков биологической смерти человека.

8. Порядок определения момента смерти человека, в том числе критерии и процедура установления смерти человека, порядок прекращения реанимационных мероприятий и форма протокола установления смерти человека определяются Правительством Российской Федерации».

Долгое время в истории медицины смерть человека определяли по исчезновению трех признаков жизни: работы сердца, дыхательных движений и кровообращения. Но развитие методов реанимации заставило переоценить такие критерии (отличительные признаки).

Новый критерий смерти был выработан в 1968 году в Гарварде. Он был основан на необратимом прекращении деятельности уже не сердца и легких, а мозга. Ведь при выявлении смерти врачи видят стойкую потерю сознания и отсутствие всех движений, как спонтанных (дыхание), так и вызванных раздражениями (реакций зрачков на свет, движений глазных яблок). Вся эта симптоматика возникала вследствие прекращения функций мозга - от полушарий и ниже, включая весь ствол мозга, где расположен дыхательный центр. Эта совокупность симптомов получила наименование «смерть мозга». Инструментально она тестировалась с помощью электроэнцефалографии, на которой обнаруживали исчезновение электрической активности мозга, и ангиографии, выявлявшей прекращение кровоснабжения мозга.

Новый критерий смерти в 1981 г. был узаконен в США, основанием для чего послужили выводы Президентской комиссии по изучению проблем в медицине и биоэтике. В формулировке синдрома «полной мозговой смерти» были указаны два критерия: 1) необратимое прекращение функций кровообращения и дыхания; 2) необратимое прекращение всех функций мозга в целом, включая мозговой ствол. Таким образом, в синдроме смерти мозга были учтены как традиционные критерии смерти, так и новый критерий. Впоследствии этот новый критерий смерти был принят в большинстве стран мира. В России он был отражен в ст. 9 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-I «О трансплантации органов и (или) тканей человека».

В практическом использовании нового критерия смерти возникли проблемы социально-психологического и этического характера. С традиционной точки зрения новый критерий отвергался на основании религиозных соображений. Аргументом здесь служила издавна признаваемая роль сердца в духовной жизни человека. Согласно словарю Даля, сердце (нравственно) - представитель любви, воли, страсти, нравственного, духовного начала; всякое внутренне чувство сказывается в сердце. С точки зрения выдающегося российского хирурга и священнослужителя В.Ф. Войно-Ясенецкого, сердце является органом в сверхрациональном познании человека. Исходя из этих понятий, трудно признать умершим человека, сердце которого продолжает биться. В некоторых странах законодательство позволяет отказываться от констатации смерти по новому критерию в том случае, если пациент, будучи живым, или его родственники после его смерти, не соглашаются с этим критерием.

Введение нового критерия часто обосновывают необходимостью установления границы, которая позволяет делать выводы о том, что лечение больных с необратимыми повреждениями мозга клинически, морально и юридически оправдано. Сказанное актуализирует проблемы жизнеподдерживающего лечения и хронического вегетативного состояния.

Жизнеподдерживающее лечение проводится у коматозных больных, находящихся без сознания. Другие проявления функций мозга здесь сохраняются, и диагноз «смерть мозга» не ставится. Этические проблемы возникают в связи с тем, что современные средства и процедуры позволяют этим больным продлевать жизнь. Как долго? Если работа мозга и контакт с больным восстанавливается быстро, то выставляется диагноз «сотрясение головного мозга». Если выздоровление затягивается на недели или месяцы, то это состояние считается «продолжительной комой». Если состояние не меняется в течение произвольно установленного срока в двенадцать месяцев, ставится диагноз «хронического вегетативного состояния» (ХВС). Документально зафиксированы случаи выздоровления и позже указанного срока, например, с полным выздоровлением после четырех лет пребывания в этом состоянии, хотя с каждым месяцем шансов на выздоровление становится все меньше. В основе диагноза ХВС лежит убеждение в том, что глубокое коматозное состояние и отсутствие реакции на внешние стимулы является постоянным.

Диагностика ХВС трудна, требует соответствующих навыков, длительного изучения больного. До 42% случаев диагноза ХВС являются ошибочными. Поэтому всем пациентам с тяжелыми мозговыми травмами необходимо дать шанс пройти специальную реабилитационную программу. Эти больные не нуждаются в жизнеобеспечивающей аппаратуре, внутривенных вливаниях или сложном лечении. Единственное, что им необходимо, - это искусственное питание через желудочный зонд. Но его установка с автоматическим дозатором питания может рассматриваться как вариант лечения. В других случаях лечения коматозных больных требуются сверхусилия врачей, специальная аппаратура и особые схемы введения лекарственных препаратов. Однако у тех и у других рано или поздно может возникать проблема: до каких пор следует вести борьбу за жизнь, исход которой предопределен и в лучшем случае может быть лишь отсрочен. Эта проблема биоэтики на сегодня не имеет однозначного решения.

Один из подходов к ее решению основан на оценке методов лечения, среди которых различают ординарные и экстраординарные методы. Если при лечении бывает достаточно обычных (ординарных) мер, то лечение может быть продолжено. Если же приходится прибегать к чрезвычайным (экстраординарным) мерам, то жесткой необходимости продлевать лечение нет. Такое различение методов содержалось в обращении к врачам римского папы Пия ХII, когда в 1957 г. он ответил им на вопрос, чем следует руководствоваться, проводя границу между жизнью и смертью. В обращении отмечалась допустимость прекращения экстраординарных усилий лечения, если больной безнадежен. Отказ же от ординарных методов расценивался при этом как тяжкий грех. Отказавшийся от экстраординарных методов самоубийцей не считался. В Декларации об эвтаназии Св. Конгрегации по вероучению от 5 мая 1980 г., в частности, указано: «При неизбежности наступления смерти, несмотря на использованные средства, допустимо, сообразуясь со своей совестью, отказаться от лечения, которое могло бы привести лишь к временному и мучительному продлению жизни, не прекращая при этом нормального ухода, необходимого больному в подобных случаях». В тексте Декларации содержится отказ от так называемого «терапевтического рвения», которое, будучи нацелено на продление жизни любой ценой, приводит к дистаназии. Э. Сгречча, В. Тамбоне (2002) отмечают, что о «терапевтическом рвении», которое порой излишне драматизируется, речь может идти в двух случаях: когда технические средства применяются к тому, кто практически уже мертв, то есть после наступления «полной церебральной смерти», и когда применение медицинских или хирургических видов терапии (за исключением обычных) «несоразмерно» ожидаемым результатам.

Следует подчеркнуть, что во всех этих случаях речь идет о выборе, который осуществляется не врачом, а пациентом или его близкими. В 1973 г. съезд Американской медицинской ассоциации счел морально оправданным прекращение лечения в том случае, если пациент или его ближайшие родственники, посоветовавшись с врачом, решают не начинать или прекратить использование «экстраординарных средств продления жизни тела, когда существуют неопровержимые свидетельства того, что биологическая смерть близка».

Что касается различения «ординарного» и «экстраординарного» лечения, то оно весьма условно. Под первым раньше понималось, например, искусственное питание, о котором шла речь выше. Искусственное же дыхание когда-то было экстраординарным методом, а сейчас является достаточно ординарным. Следовательно, технические вопросы методов лечения могут затемнять моральную сторону вопроса. Поэтому некоторые авторы предлагают понимать ординарное как морально обязательное, необходимое для применения, а экстраординарное как зависящее от выбора или связанное с повышенным риском осложнений.

6. Биоэтические проблемы эвтаназии

Особого рассмотрения заслуживают проблемы эвтаназии. Термин эвтаназия имеется в тексте ст. 71 «Клятва врача» Федерального закона РФ № 323-ФЗ, где, в частности, определено, что, получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, врач торжественно клянется «проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии». В силу ст. 45 Федерального закона РФ № 323-ФЗ медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение по просьбе пациента его смерти какими-либо действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента.

Эвтаназия - слово греческого происхождения: eu - на русском языке означает хороший, thanatos - смерть. Впервые использовал этот термин Ф. Бекон (1561-1626) для обозначения легкой или счастливой смерти. В биоэтике этот термин преимущественно понимается как ускорение смерти тяжело и неизлечимо больного, осуществляемое по его воле или по воле уполномоченных им близких. Есть и другие определения эвтаназии, которые формулируются, в частности, в теологической литературе: «Эвтаназия - это преднамеренное убийство человека, жизнь которого признается недостойной продолжения, посредством совершения или отказа совершить определенное действие» (Уайатт Д., 2003). На протяжении истории отношение к таким действиям было изменчивым. Для многих первобытных обществ было нормой умерщвлять стариков. В древнегреческой Спарте болезненных младенцев сбрасывали в пропасть, в древнем Риме оправдывали умерщвление очень слабых и тяжело больных людей без их согласия. Запрет на применение смертельных средств, известный нам из Клятвы Гиппократа, отражал традиции последователей немногочисленного врачебного братства, берущего начало от врача с острова Кос Гиппократа.

Ранние христиане (IV-V в. н.э.) перед лицом боли и смерти следовали завету Христа: «Не моя воля, но Твоя да будет». В Средневековье резко выступал против эвтаназии и самоубийств философ-схоласт Фома Аквинский (1225-1274). Вплоть до эпохи Возрождения и Просвещения эти взгляды никем не оспаривались. И лишь Френсис Бэкон провозгласил профессиональным долгом врачей в отношении неизлечимых больных эвтаназию, как облегчение мук умирания. В труде «О достоинстве и приумножении наук» (1623) он писал, что даже тогда, когда нет никакой надежды на спасение больного, долг врача - в облегчении страданий умирающего: «… эта эвтаназия … уже сама по себе является …счастьем». В течение XIX в. призыв Ф. Бэкона к врачам об обязательности помощи умирающим стал этической нормой. Лишь около ста лет назад в Англии и США начинает дискутироваться вопрос о том, чтобы безнадежно и болезненно страдающий пациент смог обратиться к врачу с просьбой ускорить смерть.

В России видный юрист А.Ф. Кони считал допустимой эвтаназию при условии настойчивой просьбы больного, невозможности облегчить страдания иными средствами, единогласном подтверждении этой безысходности коллегией врачей и уведомлении прокуратуры. В Германии в русле идей «расовой гигиены», «жизни, не стоящей того, чтобы жить» теоретически обосновывалась насильственная эвтаназия. В 1939-1941 годах на основании приказа Гитлера в принудительном порядке в переоборудованных из больниц «заведениях эвтаназии» были умерщвлены (в основном в газовых камерах) около 275 тысяч немцев - душевнобольных, стариков и детей с тяжелыми уродствами. Эти злоупотребления были осуждены после Второй мировой войны, и общественное мнение стало резко отвергать эвтаназию.

В последней трети XX в. тема эвтаназии становится вновь актуальной, во-первых, потому, что применение в медицине новых медицинских технологий жизнеподдерживающего лечения сделало массовыми ситуации выбора, продолжать ли это лечение, исходя из блага и меньшего зла для пациента. Во-вторых, в медицинской этике и медицинском праве важной стала категория права умереть с достоинством.

Термин эвтаназия требует детализации, поскольку объединяет разные ее формы. Различают активную и пассивную эвтаназию. Активная эвтаназия - это прямые действия, направленные на умерщвление пациента, например, путем введения ему смертельной дозы медикамента. Пассивная эвтаназия - это отказ от применения таких методов лечения у неизлечимого больного, которые лишь удлиняют период умирания, как правило, снижая качество его оставшейся жизни, например, отключение жизнеподдерживающей аппаратуры от пациента.

Как активная, так и пассивная эвтаназия может быть добровольной, (т.е. применяемой на основе просьбы и информированного согласия самого пациента или на основе опекунского решения, если пациент некомпетентен) и недобровольной. Особой разновидностью активной и недобровольной эвтаназии может считаться принудительная эвтаназия (т.е. осуществляемая при осведомленности и без согласия со стороны компетентного пациента).

При анализе отказа от лечения есть разница в ситуации, когда прекращается уже начатое лечение и ситуации, когда принимается решение не начинать лечения в силу его бесполезности. Моральное бремя в первой ситуации для врача более тяжко, т.к. здесь врач как бы нарушает обязательство не умерщвлять, что возможно, во втором - обязательство спасти, что невозможно. Если с некоторыми обстоятельствами отказа от лечения приходится мириться как с неизбежным злом (врожденное уродство несовместимое с жизнью), то против активной эвтаназии выдвигаются сильные аргументы осуждения. В подавляющем большинстве стран она запрещена законом, как в России. Однако, в отдельных странах (Голландии, Дании) активная эвтаназия узаконена. Э. Сгречча, В. Тамбоне (2002) замечают, что голландский закон не легализирует эвтаназию, но депенализирует ее, освобождая от уголовной ответственности врача, который на основании ряда хорошо разработанных показателей, принимает решение прервать жизнь пациента. Однако это не меняет сути такого рода поведения, которое остается совершенно недопустимым с этической точки зрения и которое открывает путь другим формам эвтаназии, в том числе и недобровольной. Авторы отмечают, что помимо голландского закона известен также закон, одобренный парламентом австралийского штата Северная Территория в мае 1995 г. Этот закон, названный «Права заключительного третьего акта» и вступивший в действие 1 июля 1996 г., стал первым законом в мире, который в наши дни одобряет эвтаназию, рассматривая ее при определенных условиях, как гражданское право. Бурные дебаты, разразившиеся в Австралии в связи с этим законом, привели к одобрению другого закона на федеральном уровне (утвержденного верхней палатой федерального парламента 24 марта 1997 г.), который отменил закон, принятый Северной Территорией.

Наиболее часто приводимые аргументы за эвтаназию следующие: а) человеку должно быть предоставлено право самоопределения, в том числе - право прекращения своей жизни; б) человек должен быть защищен от жестокого, негуманного лечения, от медицины, неспособной решать проблемы умирающего больного; в) неизлечимый больной имеет право настаивать на эвтаназии с целью избавления своих близких от душевных мук; г) «экономический аргумент» - общественные ресурсы, затрачиваемые на помощь безнадежным больным, рациональнее направить в другие секторы здравоохранения.

Противники эвтаназии критикуют эти аргументы. Так, «экономический» аргумент слишком напоминает о фашистской практике избавления от «лишних людей», которая имела место наряду с мероприятиями по расовой гигиене в нацистской Германии, о чем уже говорилось. Аргументы против эвтаназии состоят в следующем: а) эвтаназия фактически отрицает высшую ценность - святость человеческой жизни; б) эвтаназия недопустима ввиду возможности диагностических и прогностических ошибок; в) эвтаназия недопустима ввиду опасности злоупотреблений; г) легализация эвтаназии приведет к окончательной утрате критерия допустимого и недопустимого в медицине; д) альтернативой эвтаназии является современная паллиативная медицина.

В острых дискуссиях, посвященных эвтаназии, как сторонники, так и противники ее проведения, как правило, не подвергают сомнению тот факт, что осуществление эвтаназии - это обязанность медицинских работников. Вместе с тем обременение медицинских работников моральным долгом осуществления эвтаназии, а, следовательно, и моральной ответственностью за нее не является столь очевидным, поскольку в прямолинейной аргументации эвтаназии как обязанности врача не учитывается несколько существенных обстоятельств.

При таком подходе, во-первых, теряется широкий общественный контекст эвтаназии, присутствующий на этапах выявления и обсуждения проблемы и отсутствующий на этапе ее конкретного решения (осуществления эвтаназии).

Во-вторых, не учитывается профессиональное мировоззрение медицинских работников, их биоэтическое сознание, установки и ценностные ориентации, для которых характерно признание приоритета интересов пациента, забота о его здоровье и спасении жизни. Это находит свое отражение в «Клятве врача» и законодательном запрете осуществления эвтаназии медицинским работникам.

В-третьих, для осуществления эвтаназии, на наш взгляд, специальные знания в области медицины не требуются, как и при приведении в исполнение приговора о смертной казни. Отключение аппаратов, обеспечивающих поддержание жизненных функций, является больше технической задачей, чем медицинской.

В этой связи для содержательной дискуссии об эвтаназии необходимо соблюдать следующие предпосылки:

- эвтаназия - это социальная, а не медицинская проблема;

- эвтаназия не входит в компетенцию медицинских работников, поскольку для ее осуществления не требуются специальные знания в области медицины.

- эвтаназия противоречит мировоззрению медицинских работников, их биоэтическому сознанию, установкам и ценностным ориентациям;

- медицинским работникам в соответствии с российским законодательством запрещается осуществление эвтаназии.

В этой связи заслуживает внимания суждение Л.Р. Грэхэма (1991) о том, что за всеми философскими и медицинскими вопросами, обсуждавшимися в связи с проблемами биоэтики, стоит один практический и политический вопрос: кто должен решать, что можно, а что нельзя делать при проведении биомедицинских исследований? Поэтому, если вопрос о проведении эвтаназии будет решен обществом положительно, то государство должно взять на себя реализацию властной функции - принятия решения о проведении эвтаназии в судебном порядке и определения круга лиц ее осуществляющих, исключая из него медицинских работников.

смерть эвтаназия моральный

Библиографический список

смерть эвтаназия моральный

1.Руководящие принципы ВОЗ по трансплантации человеческих клеток, тканей и органов. URL: http://www.who.int/transplantation/Guiding_PrinciplesTransplantation_WHA 63.22ru.pdf (дата обращения 17.09.12).

2.Декларация о трансплантации человеческих органов (1987) // Сборник официальных документов Ассоциации врачей России: Врачебные ассоциации, медицинская этика и общемедицинские проблемы / Под ред. В.Н. Уранова. - М., ПАИМС, 1995. - С. 38-39.

3.Лиссабонская декларация о правах пациента (1981 г.) // Там же. - С. 17.

4.Резолюция по вопросам поведения врачей при осуществлении трансплантации человеческих органов (1994) // Там же. - С. 81-82.

5.Сиднейская декларация относительно констатации факта смерти (1968) // Там же. - С. 81-82.

6.Стамбульская декларация о трансплантационном туризме и торговле органами. URL: http://www.transpl.ru/uploaded/Stambulwskaa_Deklaracia.pdf (дата обращения 17.09.12).

7.Хельсинская декларация ВМА. URL: http://www.ingorts.ru/files/library/international _docs/Declaration_of_Helsinki_rus.pdf (дата обращения 17.09.12).

8.Федеральный закон Российской Федерации от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Справочная правовая система «Гарант». URL: http://www.garant.ru (дата обращения 17.09.12).

9.Федеральный закон от 12 января 1996 г. № 8-ФЗ «О погребении и похоронном деле» // Справочная правовая система «Гарант». URL: http://www.garant.ru (дата обращения 17.09.12).

10.Закон РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-I «О трансплантации органов и (или) тканей человека» // Справочная правовая система «Гарант». URL: http://www.garant.ru (дата обращения 17.09.12).

11.Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. № 459-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Саратовского областного суда о проверке конституционности статьи 8 Закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека» // Справочная правовая система «Гарант». URL: http://www.garant.ru (дата обращения 17.09.12).

12.Биоэтика: принципы, правила, проблемы. Отв. ред. и составитель Б.Г.Юдин. - М., 1998. - 472 с.

Размещено на Allbest.ru