Медицинские аспекты гносеологии субъекта

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство здравоохранения Нижегородской области

ГБПОУ НО "Нижегородский медицинский колледж"

ДОКЛАД

По дисциплине "Основы философии"

"Медицинские аспекты гносеологии субъекта"

Выполнила: студентка

группы 322-II СО х/д

Проверила: Лапина С.С.

г. Нижний Новгород 2018 г.

Содержание

• Введение
• 1. Гносеологические истоки медицинского познания
• 2. Гносеология и клиническое мышление врача
• 3. Специфика медицинского моделирования в познании
• 4. Интуитивное познание в медицине
• Заключение
• Список литературы
• Введение
• Философия науки сегодня - это самостоятельная область исследования механизма взаимоотношения философии и науки как сообщества ученых, познающих мир. Она отделилась в ХХ веке от гносеологии. В то же самое время теория познания по-прежнему остается знанием о знании. Она стремится разрабатывать и давать науке (ученым) целостную систему методологических принципов и предписаний для ведения эффективных познавательных исследований в различных сферах постижения законов природы, общества и человека, его мышления. Ее ключевая задача остается в том, чтобы философскими средствами оснащать науку необходимым методологическим реквизитом. В последние десятилетия философов и ученых все больше волнуют новые процессы получения научного знания, его приращения и развития.
• Как предвидел В.И. Вернадский (1863-1945), научное познание будет все больше развиваться как творческая операция, тогда будут понятнее связи и отношения, объективно существующие в природе и обществе. Поэтому научное познание будет развиваться, скорее всего, не по отраслям, а по проблемам. Об изменениях содержания самих предметов и методов науки уже свидетельствуют кибернетика и общая теория систем, синергетика и биомедицина, философия и другие дисциплины, которые решают проблемы, общие для естественных, медицинских и социально-гуманитарных наук.
• Теория познания (гносеология) - это раздел философии, в котором изучаются такие проблемы как природа познания, его возможности и границы, отношение знания о реальности, субъекта и объекта познания, исследуются всеобщие предпосылки познавательного процесса, условия достоверности знания, критерии его истинности, формы и уровни познания и ряд других проблем.
• Термин "гносеология" происходит от греческих слов "gnosis"-- знание и "logos"--понятие, учение, т. е. учение о знании. В современной литературе данный термин употребляется в двух основных значениях:
• 1) Как учение о всеобщих механизмах и закономерностях познавательной деятельности человека, о "знании вообще", независимо от его конкретных форм и видов;
• 2) Как философская концепция, предметом исследования которой является научное познание в его специфических характеристиках. Однако в ряде случаев термины "гносеология", "теория познания" совпадают по содержанию, являются тождественными.
• Теория познания тесно связана с такими фундаментальными науками, как онтология - учение о бытии как таковом, и диалектика - учение о всеобщих законах развития бытия и познания, а также с логикой и методологией. Поскольку субъектом познания, "центром" всей гносеологии является человек, то она широко использует данные философской антропологии, этики, культурологии, социологии и других наук о человеке.
• Опора теории познания тем более необходима потому, что, во-первых, познавательный процесс всегда происходит в определенном контексте, а, во-вторых, сегодня набирает силу тенденция гносеологии - процесс преобразования последней в подлинное социально-гуманитарное исследование.
• При изучении личности познающего субъекта теория познания опирается на данные психологии, физиологии, нейрофизиологии, медицины. Большой и разнообразный материал для обобщающих выводов ей поставляют математика, кибернетика, естественные и гуманитарные науки в совокупности всех своих многообразных дисциплин, история философии и науки и д.р.
• История познания показывает, что знания всегда обусловлены потребностями общества и поэтому должны принимать специфический облик на каждом из качественно различных этапах общественного развития. Вместе с тем по своему содержанию они должны впитать в себя все то новое, что приносит с собой каждый из них.
• Так, развитие гносеологических представлений конца XX в. определяется тем, что оно происходит в условиях информационного общества и, в частности, опирается на данные науки. Для этого этапа развития характерны: изменение объектов исследования; широкое распространение идей и методов науке о системах; преодоление разрыва между объектом и субъектом познания; соединение объективного мира и мира человека;
• Что касается методов, с помощью которых гносеология исследует своей предмет, т. е. она вправе и обязана использовать любые методы и приемы, которые окажутся наиболее эффективными в данной познавательной ситуации.

Гносеология как ключевая философская дисциплина при всех оговорках является важной познавательной деятельностью в медицине, какой бы специфичной она не казалась. Поэтому результатом познавательной деятельности в научной медицине выступает некая совокупность знаний. Более того, в определенной степени медицинские знания отвечают такому общему критерию научности, как принцип объективности. Однако относительно медицины он требует некоторых уточнений. Любая наука призвана описывать объект таковым, каков он есть на самом деле, а результаты объективного познания должны быть всегда общезначимыми, т.е. признаваться всеми. Безусловно, что медицина отвечает критерию объективности знания, но в ней есть существенные отличия от естественных наук.

В качестве рационального знания, стремящегося к строгой науке, медицина имеет свою собственную область исследования, т.е. свой предмет. И таким предметом в медицине всегда был и остается человек, но не просто как обычный человек, а больной, которого надо лечить, т.е. делать его здоровым. В теоретических выкладках современной медицины нет иных суждений о сущности закономерной определенности болезни человека, кроме тех, что она прежде всего является психосоматической закономерностью. И если медики еще вносят спасительную дозу неопределенности или двусмысленности своими "прежде всего", то философы медицины недвусмысленно заявляют, что предметом изучения медицинской науки являются психосоматические закономерности жизнедеятельности человека в норме, но много чаще при его болезненном состоянии.

Из этой общей характеристики предмета медицины следует, что он нуждается в философском рассмотрении особой мыслительной формы врача - клинической.

Кстати, формы мышления зависимы от соответствующей области осмысления действительности. При этом они, как правило, соответствуют не только самой действительности, но и тем концептам, теориям, которые возникают на основе мыслительного отражения отдельных предметов, явлений или процессов, происходящих или в природе, или в обществе. В связи с этим специфическая форма умственного исследования объекта и предмета в медицине есть диагноз заболевания, ибо он получает в сознании врачей специфическое умозаключение. Он рассматривается как некое, согласно М. Шелеру, "спасительное знание".

Как утверждал Ф. Энгельс (1820-1895), если поставить вопрос, "что такое мышление и сознание, откуда они берутся, то мы увидим, что они - продукты человеческого мозга и что сам человек - продукт природы, развившийся в определенной среде и вместе с ней. Само собой разумеется, в силу этого продукты человеческого мозга, являющиеся в конечном счете тоже продуктами природы, не противоречат остальной связи природы, а соответствуют ей" (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 34-35). По мере исторической необходимости развивается мышление, выходящее за пределы органов чувств. Оно возникает на базе труда и в некотором смысле аналогично творческому труду, ибо это есть его познавательная мыследеятельность.

В мышлении можно выделить несколько связанных между собой сторон: а) объект, данный в мышлении; б) деятельность субъекта, направленная на объект; в) результат этой деятельности - формы мысли, в которых выступает объект. При этом мышление имеет несколько видов. Одно из них - профессиональное. Вопрос о специфике профессионального мышления (врачебного, инженерного, педагогического и т.д.) обсуждается длительное время. Отношение к нему неоднозначно. Диапазон мнений весьма широк: от признания до полного отрицания. Сами медики, как правило, придают мышлению врача-клинициста статус самостоятельности.

В философии науки медицина со времени своего возникновения была тесно связана с гносеологией и логикой. Первоначально она вообще рассматривалась своеобразной гносеологией, а именно теорией чувственного и интуитивного (отличного от логического) распознавания заболеваний человека. Таким образом, медицина приобрела двойственный характер: с одной стороны как интуитивное искусство врачевания или лечения людей, а с другой - как своеобразная эмпирическая наука познания человека и его организма в норме и патологии. Но надо признать, что в медицине отсутствует сколько-нибудь целостная и самостоятельная научная теория, вследствие чего ей не только привычно заимствовать идеи из других наук, но и порой ограничиваться этим заимствованием.

Многие философы относятся к обсуждаемой проблеме с неким самомнением, считая, что признание специфичности профессионального мышления может привести, если не к отрицанию общих законов мышления, то к определенной их недооценке. Можно лишь заметить, что не само признание специфики профессионального мышления, а его абсолютизация и гипертрофия могут привести к подобному пониманию. Научная философия, логика и психология исходят из того, что человеческое мышление, безотносительно к его предметному содержанию, осуществляется по одним и тем же логическим законам, что логика мышления (субъективная диалектика) отражает в одних и тех же формах логику и объективную диалектику реального мира.

В мышлении представителей различных наук и профессий проявляется тот или иной аспект этого познавательно-отражательного процесса. Мышление ученых - физиков, химиков, медиков и др. направлено на раскрытие и обоснование абстрактно-всеобщего. Медик-экспериментатор как правило, также, преследует цель познания всеобщих типовых законов жизнедеятельности организма в норме и патологии. Врача-клинициста интересуют главным образом индивидуальные, специфические, а нередко единичные и эксклюзивные особенности возникновения и развития болезни. Специфика объекта изучения, своеобразие реализуемых в научном исследовании целей и задач не могут не оказывать влияния на особенности мыслительной деятельности специалистов различных профилей. Но это единство конкретно-историческое, отражающее многообразие форм и способов практической деятельности.

Однако нередко индивидуальность полностью отождествляется с неповторимостью, присущей лишь тому или иному человеку, в том числе и пациенту, его соматике, психике, его менталитету, культуре, поведению и т.п. В действительности индивидуальность - это триумвират таких неразрывно связанных и взаимовлияющих компонентов, как неповторимое (единичное), частично повторяемое (особенное) и повторяемое в основном и главном (общее). В свете сказанного диагностический процесс, например, представляет собою диалектическое единство выявляемой нозологической единицы (общее), проявляющейся у конкретного больного не только в особенной, но и нередко в единично неповторимой форме и виде.

К сожалению, гносеологические модели индивидуализированного познания в медицине разработаны пока недостаточно. Это служит одной из предпосылок возрождения так называемого врачебного искусства, по существу противопоставляемого научной, рациональной, логически и методологически обоснованной медицине. В последние годы индивидуальные проявления жизнедеятельности человека в норме и патологии, как показатель развития и совершенствования клинического мышления, привлекают все большее внимание исследователей и практических врачей. Углубленно изучается биохимическая, психосоматическая, молекулярно-биологическая индивидуальность. Выражением внимания к проблеме индивидуальности свидетельствует позиция, согласно которой сущность клинического мышления, искусство врачевания и диагностирования состоит в том, чтобы найти целебный ключ к индивидуальному замку каждого пациента.

3. Специфика медицинского моделирования в познании

Моделирование или создание моделей (франц. modele - образец, прообраз), подобных предмету исследования, применяется в основном в сложных научных изысканиях, где протекающие процессы неочевидны или затруднены для наблюдения. Модель - это специально созданный макет или представление о предмете, процессе и т.д. с помощью объекта на другом объекте, который отображает существенные элементы или свойства исследуемого объекта (оригинала). Между моделью и объектом, исследуемым ученым, должно существовать некое подобие. Оно может заключаться либо в явном сходстве физических характеристик модели и объекта, либо в сходстве функций, осуществляемых моделью и объектом. Модели, основанные на сходстве функций, осуществляемых объектами различной природы (прежде всего живыми организмами) играют большую роль для выработки гипотез в биологии и медицине.

Если в аналитическом аспекте организм как бы равен сумме физико-химических элементов, лежащих в его основе, то в синтетическом отношении (организм как живое, специфически функционирующее целое) он характеризуется уже качественно новыми биологическими закономерностями. В силу этого никакой физико-химический аналог и самая сложная кибернетическая модель не могут быть тождественны живому организму (оригиналу). Познание количественных и качественных проявлений функционирования живых систем плодотворно осуществляется на основе использования метода биологического моделирования. Моделирование как специфический метод познания функций живого организма основывается на принципе материального единства мира, на наличии в живой и неживой природе неких всеобщих законов их развития, на признании взаимосвязи и взаимообусловленности явлений.

Осознанное вещественное или мысленное воспроизведение свойств предметов, явлений и процессов, происходящих в сложном живом организме с помощью специально созданного аналога - некоего макета в научной медицине, выполняет моделирование. Оно "означает материальное или мысленное имитирование реально существующей (натуральной) системы путем специального конструирования аналогов (моделей), в которых воспроизводятся принципы организации и функционирования этой системы" (Фролов И.Т. Вопросы философии. 1961. ?2. С. 39). Всякая модель является специфической формой познания сложной действительности. Если в некоторых простых, вещественных моделях это отражение происходит в адекватной форме, то в идеальных, логико-математических моделях подобная адекватность модели своему оригиналу не обязательна.

Опираясь на принцип изоморфизма, современная биология и медицина все более широко использует методы кибернетического моделирования. При подобном моделировании биологических процессов, как правило, воспроизводятся функциональная структура изучаемого объекта и общие принципы управления и связи, присущие живой и неживой природе. Моделирование биологических объектов основано на аналогии между данными входов и выходов систем при полном различии внутренних структур. Например, искусственная почка моделирует деятельность живой почки лишь в конечном итоге, т.е. результатом деятельности почки и ее модели является выведение из организма азотистых шлаков и т.д. Конкретный же механизм диализа и выведения вредных продуктов в том и другом случае различен.

Если модельный кибернетический диагност способен рассуждать только по законам формальной логики, то врач творчески опирается и на все формально-логические, и диалектические закономерности. В силу этого знания, полученные на основе модельных аналогий, носят лишь условный, вероятностный характер. Модельная аналогия сохраняет свою познавательную, эвристическую ценность лишь тогда, когда в изучаемых и сравниваемых объектах устанавливается сходство в основных, существенных чертах и свойствах, когда учитывается не только функциональное сходство данных систем, но и их качественная субстанциональная специфичность. Соблюдение данных методологических принципов особенно важно при изучении с помощью различных моделей биологических закономерностей как высших интегральных и весьма специфических закономерностей, присущих только лишь живой природе.

Отвлекаясь от различий в вещественном субстрате изучаемых явлений и опираясь на их определенное функциональное сходство, аналогичность, современная наука использует в различных областях техники и производства некоторые сложные принципы жизни и деятельности организмов. Возникновение на стыке наук о живой и неживой природе бионики, использующей в технических устройствах сложнейшие принципы целесообразной деятельности живых систем, знаменует новый этап в познании природы. Конечно, между моделированием и бионикой есть заметное различие. Если моделирование ставит задачу раскрытия новых тайн природы, то бионику интересуют утилитарные задачи, т.е. использование закономерностей развития и поведения живых существ для создания различных технических устройств, в том числе и клинического назначения.

Биологическая близость некоторых высших животных, особенно обезьян, к человеку дает возможность в аналогичной форме воспроизвести у них некоторые нозологические формы заболеваний, присущие человеку. При экспериментальном моделировании так называемых человеческих болезней у животных учитывают следующие методологические принципы: во-первых, определенную биологическую близость модели (экспериментальных животных) и оригинала (человека), во-вторых, степень сходства условий, в которых воспроизводится болезнь у животного, с условиями, необходимыми и достаточными для возникновения и развития болезни человека. Несмотря на наличие большого анатомо-физиологического сходства обезьяны и человека, первые в естественных условиях не способны болеть гипертонией, атеросклерозом и т.д. в той форме и степени, как человек.

Таким образом, натуральная модель (экспериментальная болезнь) не является адекватной оригиналу. В силу этого и знания, полученные при изучении натуральной модели, могут (с рядом ограничений и оговорок) использоваться при истолковании аналогичных патологических процессов, происходящих в человеческом организме. Познавательно-эвристическая ценность моделирования болезней и заключается в том, что оно способствует познанию сущности этиологии и патогенеза заболеваний человека. Нередко один и тот же процесс, являясь оригиналом, по отношению к другим процессам представляет собой их модель. Воспроизводимая на животных та или иная болезнь является неким оригиналом, а по отношению к человеку она - модель его аналогичного заболевания. В свою очередь модели, используемые в медико-биологических науках, не равноценны по своей теоретико-познавательной значимости.

Вскрывая качественную специфику живого организма и предупреждая о недопустимости его низведения до уровня пусть даже сложно организованной машины, И.П. Павлов говорил: "Человек, конечно, система, грубее говоря - машина, как и всякая другая в природе, подчиняющаяся неизбежным и единым для всей природы законам; но система в горизонте нашего современного научного ведения, единственная по высочайшему саморегулированию. Разнообразно самоорганизующиеся машины мы уже достаточно знаем между изделиями человеческих рук... Но наша система в высочайшей степени самоорганизующаяся, сама себя поддерживающая и даже совершенствующаяся" (Павлов И.П. Полн. собр. трудов. 1949. Т. III. С. 454). В процессе моделирования целесообразно соблюдение методологически ориентирующих принципов: наличия структурного сходства между моделью и моделируемым и способность модели функционально воспроизводить некоторые состояния оригинала.

Сводя диагностику к распознаванию, указывают на научную суть распознавания. Если лабораторно-экспериментальная и теоретическая деятельность ученых-медиков рассматривается как связанная с выходом за пределы допустимого, существующего на сегодняшний день знания, то деятельность врача-диагноста неизбежно заключена в узкие рамки достигнутого к настоящему времени медицинского знания. Вопрос о соотношении репродуктивного и продуктивного, обычного отражения и опережающего информационного отражения решается сторонниками этой точки зрения в пользу первого. На самом деле диагностика не является обычным распознавательным процессом. Диагноз болезни, обоснованный врачом, - не распознавание, а идентификация изучаемой болезни с теми знаниями об аналогичной болезни, т.е. нозологической форме, которые содержатся в учебниках, лекциях профессоров, клинических разборах и анализах специалистов.

Абсолютизация принципа "открытия известного" в ходе постановки диагноза может привести к излишней догматизации клинического мышления. На самом деле, опираясь на известное, врач при постановке диагноза болезни стремится познать специфическое, индивидуальное. Ведь всякая болезнь представляет сложное и противоречивое системное единство общего, типового, повторяющегося и сугубо индивидуального и неповторимого. Диагноз следует рассматривать как подведение единичного под общее путем распознавания общего в отдельном. В результате врач-диагност не ограничивается лишь "открытием открытого", "познанием познанного", ибо каждый человек рождается, живет, болеет, выздоравливает и уходит в "мир иной" по-своему, как правило, индивидуально, самобытно.

Распознавая типологические, общие черты той или иной нозологической формы в аналогичной болезни у конкретного больного, врач нередко непреднамеренно сталкивается с индивидуальными особенностями болезни. Индивидуализированный диагноз - это не столько следствие распознавания, т.е. идентификации болезни, сравнения ее с известной уже типовой нозологической формой, сколько открытие, т.е. познание чего-то нового, не встречающегося ранее как существенного изменения типового. Индивидуализированный диагноз - это и важная предпосылка индивидуализированной терапии и прогнозирования болезни. А это значит, что на каком бы системно-структурном уровне не проводилось диагностическое изучение, выводы должны делаться на организменно-личностном уровне.

Исходя из сказанного, можно заключить, что диагностику не надо представлять как просто распознавательный процесс. Распознавательное (репродуктивное) и познавательное (продуктивное) в разных диагнозах болезней соотносятся не одинаково: в одних диагнозах преобладает распознавательная, в других - познавательная составляющая болезни. Болезнь как нозологическая единица - это абстракция, сформулированная на основе отвлечения от реального многообразия и разнообразия болезней, подведение их под общие, типовые схемы. На этом основании некоторые медики под влиянием позитивизма приходят к выводу, что "ишемий", "пневмоний" и других болезней как типовых нозологических единиц не существует, а имеются лишь отдельные больные с сугубо индивидуальными, неповторимыми болезненными реакциями и состояниями.

Собирание анамнеза, лабораторное и инструментальное обследование более всего тяготеют к чувственной ступени познания. Но уже при проведении анамнеза врач руководствуется теоретическими положениями и клиническими принципами. Его живое созерцание озаряется светом прошлого опыта, клинической эрудиции, господствующими клиническими воззрениями и т.д. Уже при собирании анамнеза и изучении симптомов и синдромов болезни врач вынужден заниматься предварительным анализом, классификацией и группированием чувственного материала.

Специфичность диагностики как формы распознания болезни усиливает значимость чувственного созерцания. Это объясняется крайней индивидуализацией каждого больного и каждой болезни. Чувственное познание при выявлении индивидуальной природы болезни играет весьма большую роль. В свою очередь рациональный этап диагностического процесса, выражающийся в подведении того или иного конкретного заболевания под определенную нозологическую форму, неизбежно "обременяется" накапливающимися конкретными чувственными сведениями и данными о состоянии больного. Как на стадии непосредственного чувственного познания больного, так и при рациональных способах постановки диагноза болезни врач корректирует свои представления и понятия результатами лабораторных исследований и непосредственного наблюдения за развитием болезни.

Персонализированный патогенетический, вскрывающий нозологическую принадлежность болезни, а не формально-логический диагноз, позволяет сделать основательный прогноз заболевания, опираясь на общепознавательную закономерность восхождения от абстрактно-логического к конкретному. Диагноз заболевания и прогноз его развития в будущем - это диалектическое единство констатирующей (о прошлом и настоящем) и прогностической (о будущем) истины. В диагностической деятельности врачу постоянно приходится иметь дело с объективными и субъективными данными и показаниями. От того или иного понимания соотношения объективного и субъективного, их роли и удельного веса в развитии и течении патологических процессов зависит точность и адекватность диагноза.

Расшифровка содержания болевого ощущения позволяет дополнить формулируемый врачом диагноз новыми, дополнительными чертами и особенностями. Экспериментальные и клинические данные свидетельствуют о том, что большинство болевых ощущений способно в специфической для них форме отражать не только интенсивность, но и качественные особенности патогенных и непатогенных раздражителей и воздействий. В этой связи подчеркнем относительность подразделения субъективного и объективного. Подобная релятивность особенно наглядно проявляется при классификации методов обследования больного.

Несмотря на всю условность и относительность деления методов обследования на объективные и субъективные, нельзя стирать ту грань, которая отделяет их друг от друга. Отождествление субъективных и объективных методов исследования, абсолютизация первых, выведение их за пределы реальной применимости является одной из гносеологических предпосылок субъективизма и интуитивизма в медицине. Любой вид познания организменных и психофизиологических качеств пациента одновременно является объективным по содержанию и субъективным по форме. Инструментальные методы обследования больного в определенных условиях могут иметь проявления субъективности и даже субъективизма. Это происходит потому, что информация, получаемая с помощью инструментальных методов, расшифровывается и объясняется узкими специалистами с разным уровнем профессиональной подготовки и нередко не знакомыми непосредственно с болезненным состоянием пациента.

Диагностические инструментальные приборы являются узкоспециализированными и дают показания лишь об отдельных, локальных структурно-функциональных частях организма. Если эти показания не будут органично вписаны в общую, целостную информационную картину состояния обследованного, то предотвратить субъективистское истолкование будет невозможно. Гипертрофированное отношение к диагностическим приборам может поставить врача на путь ошибочных выводов, так как используемые приборы дают информацию лишь о какой-либо одной стороне изучаемого процесса. Окончательный же синтезированный вывод должен сделать врач на основе взвешенной оценки данных, в том числе получаемых от техники. Истолкование показаний диагностических приборов должно производиться с проекцией на конкретного больного.

Гипертрофированный метод, вопреки даже желанию самого врача, превращается в своеобразную клиническую методологию, предопределяющую характер и направленность дальнейшего обследования пациента, заслоняет и невольно обесценивает возможность использования других методов, инструментально-диагностических средств, сужает широту осмысливаемых клинических фактов, лишает возможности адекватной и углубленной оценки состояния больного.

В последние годы в медицинских публикациях обсуждается вопрос об использовании компьютеров в сборе и оценке анамнестической информации. Насколько целесообразна прямая связь пациента с компьютером? Усилит ли она объективность анамнестической информации и адекватность ее оценки?

Нельзя не согласиться с мнением противников полной замены врача компьютером: в этих ситуациях обесценивается человечность отношений, исчезает психотерапевтическое воздействие врача. Гуманность и психотерапия неизбежно уступает место сухим, холодным и однозначным "да" и "нет" при непосредственном "общении" больного с компьютером через его вопросник. Вопрос об отношении "пациент - врач" в свете диалектики субъективного и объективного должен решаться в зависимости от социально-культурных условий жизни пациента. В наше время приходится иметь дело и с малограмотными всезнайками в вопросах медицины. Такие пациенты стремятся "помочь" установить врачу тот диагноз, который они уже придумали для себя сами.

В связи с внедрением в медицину аппаратуры и электронно-вычислительной техники вопрос о ее месте и роли приобретает особое методологическое значение. Размах разнообразия мнений об отношении врача к этому виду техники в процесс диагностирования весьма велик: от признания возможности и целесообразности замены врача подобными техническими устройствами до их полного неприятия и отрицания. Нецелесообразность полной замены врача диагностическими компьютерами очевидна. Кто-то из известных клиницистов остроумно заметил, что врач, который считает, что он может быть заменен компьютером, вполне заслуживает того, чтобы его заменили уже сейчас и немедленно, ибо такой врач самокритично признает свою профессиональную несостоятельность.

Негативное же отношение к диагностическим компьютерам пытаются обосновать тем, что они усиливают антигуманистические тенденции во врачебной работе, устраняют необходимую интимность, духовный контакт между врачом и пациентом или даже вытесняют врача из одного из важнейших видов его профессиональной деятельности. Утверждают, что компьютеризация диагностического процесса якобы приведет к исчезновению гиппократовских традиций в медицине, к девальвации личностного подхода к больному. Какие же методологические, деонтологические и психологические принципы должны быть положены в основу отношения врача к электронно-диагностической технике? Прежде всего, техника в целом, в том числе и электронно-диагностическая, должна рассматриваться как средство усиления и совершенствования сенсорных и интеллектуальных возможностей врача.

Новейшие автоматизированные компьютерные комплексы могут принимать решения на основе широкого и многостороннего анализа клинических и лабораторных данных, сопоставления и анализа различных сторон и этапов развития болезни. Тем не менее никакая искусственная интеллектуальная система не в состоянии выйти за границы той парадигмы, которая формализована в языке ее программы: в ней отсутствует механизм саморефлексии, позволяющий критически оценить направление, методы и результаты диагностического поиска; наконец, только врач интерпретирует "выводы" названной программы, вписывает их в целостную клиническую картину болезни пациента. Процессы запоминания, хранения, первичной, черновой обработки и последующего воспроизведения диагностической информации компьютеры выполняют быстрее и точнее, чем врач.

Диагностическая машина и математическую оценку вероятности того или иного диагноза для конкретного случая может дать несравненно быстрее, чем врач, но вопрос - лучше ли? Другими словами, надо стремиться к компьютеризации, но при этом помнить, что она выступает только помощником врача. Диагностические компьютеры должны выполнять лишь только то, что они могут делать лучше врача. Главным же в диагностике и лечении всегда было и остается клиническое мышление, медицинская психология, этика, а теперь и биоэтика - все это высшие компетенции врача. Но и этого недостаточно. В клинической практике исторически врачи прибегают еще к одной особой форме познавательной деятельности - врачебной интуиции.

4. Интуитивное познание в медицине

гносеологический познание медицинский врач

Интуиция (лат. intuitio - прямое созерцание) - это способность постигать общее в единичном, видеть в предмете, явлении, процессе существенное. Под интуицией понимают непосредственное постижение истины без научного обоснования с помощью доказательств. Она (истина) формируется на основе предшествующего опыта. Это способность выходить за его рамки, понимать ранее непознанное. Интуиция как непосредственное постижение истины противоположна обычному, типовому дискурсивному познанию, при котором каждый новый логический этап продолжает предыдущий и служит исходной предпосылкой для последующего. А. Бергсон (1859-1941), в принципе лояльно относясь к интеллекту (понятийному мышлению), интуитивизмом называл "непосредственное проникновение" субъекта в объект познания. По его мнению, интуиция представляет собой надежное средство "вчувствования" в истину, "спонтанного творческого порыва личности".

Такого рода интуитивное прозрение или творческий прорыв встречается у ученых, врачей, художников. В научном познании интуицию не отрицают, считая ее озарением, способным понять вещь, явление, процесс. Это латентная работа разума, опирающаяся на ранее полученную информацию и закрепившуюся в бессознательном ее состоянии как неожиданный результат познания. В зависимости от цели познания выделяют научную, техническую, художественную, медицинскую и т.д. интуицию. Все гениальные люди отличались высоким уровнем интуитивного познания. Так, интуитивное открытие произошло у химиков Д.И. Менделеева (1834-1907), открывшего периодический закон (1869) во сне и у задремавшего Ф.А. Кекуле (1829-1896), усмотревшего образ структуры молекулы бензола.

В противоположность этой точке зрения рационалисты типа Р. Декарта, Б. Спинозы, Г. Лейбница выдвинули положение об интуиции как об интеллектуальной способности к умственному усмотрению истины, т.е. как бы "очами Разума". Существовали также представления об интуиции и как об иррациональном биологическом инстинкте, не поддающемся истолкованию (З. Фрейд, Н.О. Лосский), религиозная позиция, рассматривающая интуицию как божественное откровение. Философская же методология рассматривает интуицию не как особый вид познания и тем более не как что-то иррациональное, не поддающееся объяснению, а как своеобразную до конца не понятую форму познавательного процесса.

Современные научные представления об интуиции не опровергают возможности мгновенного "схватывания" (И. Кант) истины. Это особенно характерно для медиков с большим практическим опытом.

Ученые считают, что специфика интуиции состоит в том, что в ней тесно переплетаются чувственное и рациональное. Причем механизм включения наглядного образа в структуру последовательных логических рассуждений, а также в ряде случаев некоторые этапы самого хода этих рассуждений остаются неосознанными, а результат является в законченной форме, как бы в готовом виде, сам собой. Тонкие механизмы интуиции находятся в процессе решения творческой задачи познания. Человек создает множество интуитивных моделей, из которых одни осознаются им, а другие остаются на периферии сознания. В числе последних, как правило, оказываются такие, которые противоречат устоявшимся взглядам и которые фактически исключаются из его поля зрения под действием доминантных установок человека, а вовсе не ввиду присущих этим моделям решений задачи научных изъянов.

Изучение природы экстраполяционных рефлексов и опережающего отражения живыми существами действительности поможет глубже понять психофизиологическую природу интуитивного познания. Под экстраполяцией понимают предвидение настоящих и будущих закономерностей изменения и развития некоторых процессов и явлений на основе знания их прошлых характеристик. Экстраполяционным рефлексом называют реакцию организма не только на какой-либо непосредственный раздражитель, но и на то направление, по которому перемещается этот раздражитель при его закономерном движении. Способность к экстраполяции, осуществляющейся, очевидно, на основе быстро образующихся ассоциаций между явлениями внешнего мира, находящимися в причинноследственных отношениях, является одним из важнейших критериев рассудочной деятельности.

Образование новых ассоциативных связей - это не только монополия возбудимых зон. Они могут возникать и в зонах с меньшей возбудимостью и даже в более или менее заторможенных участках мозга. Но возникающие в них новые связи, ассоциации не осознаются в данный момент. Через порог сознания они проникают лишь при определенных условиях. В этом случае сам процесс формирования "готового" решения той или иной проблемы, задачи исчезает из "поля зрения", а сознание фиксирует лишь "конечный", "готовый" его результат. Так как временные нервные связи, отражающие процесс подготовки "законченного" решения, находятся в заторможенном состоянии, то в силу этого и сам результат кажется внезапным, алогичным и т.д. При отождествлении же этой видимости с сущностью процесса легко встать на позиции идеалистического понимания интуиции.

Медицинская литература пестрит самыми разнообразными и нередко взаимоисключающими высказываниями об интуиции. Профессор В.М. Чиж (1913), по существу, превратил интуицию в единственный способ медицинского диагностического познания. "Интуицией мы постигаем именно то, - писал он, - что отличает данного больного от других, создает его индивидуальность". Широкое распространение интуиции в медицине обусловлено рядом причин. Прежде всего, отсутствием необходимых знаний об этиологии и патогенезе ряда заболеваний, с одной стороны, и безотлагательной необходимостью оказания помощи больному, с другой. Это противоречие создает возможность выдвижения различных скороспелых предположений, гипотез о природе и сущности не познанной еще болезни. Оно может породить соблазн проникнуть в тайну болезни необычным, интуитивным путем и т.д. Непонимание подлинных путей познания окружающего мира - благоприятная предпосылка для возникновения идеалистических представлений о роли и месте интуиции в познании.

Знаменитый врач С.П. Боткин указывал на широкое распространение интуитивного автоматизированного мыслительного процесса во врачебной, особенно диагностической, деятельности. "Диагнозы по первому взгляду врача на больного, - писал он, - были причиной общеизвестного мнения о верности или неверности так называемого взгляда того или другого доктора. Нет никакого сомнения, что при известном навыке и известных способностях у людей может развиваться в очень значительной степени способность делать заключения на основании первого впечатления и нередко без участия сознательного центра мышления... Врач, делающий диагностику больного или заключения о его болезни, не имея достаточного количества фактов, на основании одного только первого впечатления на его центры через посредство его периферических приводов, действует по инстинкту". Скачкообразность мыслительного процесса, беглость или конспективность течения мысли при интуитивном познании могут явиться причиной диагностических ошибок. В ряде случаев интуиция идет в разрез с тем, что требует наука, - с точностью. Абсолютизируя момент подсознательного, автоматизированного в мышлении, некоторые зарубежные ученые превращают интуицию в особую иррациональную, алогическую форму познания. Н. Фиссанже, например, говорит, что врач сверхрациональным путем узнает болезнь, как узнает человека при встрече, не подчиняясь логическим законам мышления и не детализируя логики подобного узнавания. Интуицию как специфическую форму познания, характеризующуюся "укороченностью", "конспективностью" суждений и т.д. следует рассматривать как один из вспомогательных приемов познания, требующих обязательной практической проверки.