Смыслы и ценность модели отношения человека с миром

Размещено на http://www.allbest.ru/

Смыслы и ценность модели отношения человека с миром

Прохоров Михаил Михайлович

доктор философских наук

профессор, Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет

Аннотация

Статья является шестой в цикле, начатом статьей «Бытие и история: взаимосвязь и определение». Во Введении раскрываются предрассудки современной концепции двойственной истины, что и выводит к теме данной статьи. Первая глава начинается с характеристики бытия и сознания как проблемы познания, решение которой возможно лишь в контексте со-отношения человека с миром, при учете основных типов человекомирного отношения и обобщающей модели мироотношения. Последняя охватывает собой созерцательный, активистский и коэволюционный типы отношения человека с миром. Соответствующие абстракции способны описывать все многообразие реально существующих отношений человека и мира. Вторая глава статьи посвящена уже исследованию происхождения основного вопроса философии как отношения бытия и сознания в процессе мировоззренческого развития на базе учета истории и логики перехода от мифологического к религиозному и, далее, к философскому мировоззрению. Раскрыты отличительные особенности мифологического и религиозного воззрения на действительность, критерии их разграничения, специфика философии в контексте ее отношения с религией и наукой. Статья завершается общими выводами.

Ключевые слова: двойственная истина, созерцание, активизм, коэволюция, модель мироотношения, обобщающая модель, мифологическое мировоззрение, религиозное, философское, основной вопрос

человек мир бытие познание

Abstract

Article is the sixth in a cycle begun by article «Being and history: interrelation and definition». In introduction prejudices of the modern concept of dual true reveal, as deduces to a theme of given article. Chapter 1 begins with the being and consciousness characteristic as the knowledge problems which decision is possible only in a context from the man with the world, at the account of the basic typesman-world the relation and generalizing model man-relation. Last covers herself contemplate, activism and co-evolution types of the relation of the man with the world. Corresponding abstractions are capable to describe all variety of real-being relations of the man and the world. The second chapter of article is devoted already to research of an origin of the basic question of philosophy as relations of being and consciousness in the course of world outlook development on the basis of the account of history and logic of transition from mythological to religious and, further, to philosophical outlook. Distinctive features of mythological and religious view on the validity, criteria of their differentiation, specificity of philosophy in a context of its relation with religion and a science are opened. Article comes to the end with the general conclusions.

Keywords: dual truth, contemplation, activism, co-evolution, human-and-world relationship model, summarizing model, mythological world view, religious, philosophic, main issue

Введение

Поводом для написания мною этой, читатель, шестой статьи цикла, начатого статьей «Бытие и история: взаимосвязь и определение», явилось знакомство с книгой, авторы которой всерьез занялись восстановлением концепции двойственной истины. Согласно данным авторам, «разделение философии на светскую и религиозную представляется глубоко неверным, подобно делению на материализм и идеализм» [1]. Утверждая концепцию «просто» философии, они заявляют, что «атеистическая позиция тоже религиозна», а «по -нять» они переделывают в «при -нять» [2]. Они совсем потерялись в определении своего места и возможностей человека в мире.

Предлагаемая ими концепция отличается от стандартной средневековой концепции двух истин тем, что ей присуща тенденция убрать границу между ними, попытка, как они пишут, «конструктивно» синтезировать философию и религию, разум и веру на основе «консенсуса». Основой такого синтеза ими признается отказ от «гносеологических претензий», стремление «пробить бреши в этих стенах», и утвердить мнение, что наши знания, - философские и научные, - дают «только искаженную и неполную картину мира», а «системы «истинных основоположений» и методов рационализации познания рушатся вместе со сменяющимися научными парадигмами», что якобы и «обеспечивает рост общего знания, в котором парадоксально-вненаучное знание часто становится вполне научным и доказательным» [3]. На месте обрушенных представлений появляется фактическое предложение «пожаловать в пустыню Реального», логика в духе логики хита братьев Вачовски, представленная фильмом «Матрица» (1999), где объективная реальность замещается/вытесняется виртуальной, порождаемой и управляемой гигантским мегакомпьютером, к которому, допускается в духе игры или симуляции, все мы присоединены нашими органами чувств: «Но откуда поступает информация к этим органам чувств - от компьютера или кантовских «вещей в себе», которые по определению, - уверяют авторы, - остаются абсолютно непознаваемыми для нас, познающих лишь их «явления»? В таком случае, не все ли равно, каков источник этих явлений, если изучить его мы никогда не сможем»? «Попробуйте только на секундупредставить, что не Вы как субъект познания заключены в «телесные оковы», а Ваш мозг помещен коварными инопланетянами в небольшой сосуд, а потому весь окружающий мир - отображение информации, подаваемой на нейроны мощным компьютером. И докажите теперь, что это не так… Индийцы уже несколько тысячелетий уверены в иллюзорности окружающего мира. Да и многие европейские философы пытались разумно обосновать веру такого рода» [4].

Как пишет Славой Жижек в работе «Добро пожаловать в пустыню Реального» (М., 2002. С. 26, 35) , «мы все больше и больше живем в искусственно сконструированной вселенной», во все более изолированной «вселенной», где приостанавливается «целенаправленная полезная деятельность», предстающей «пустыней Реального». В США подобная «дереализация» последовала, по его словам, после бомбардировок «11 сентября 2001» Всемирного торгового центра; к этому «преступлению» он считал причастной церковь (Там же, с. 37). Добавлю: в нашей стране - после не менее знаменитой «перестройки» в СССР, когда число бесполезной или вредной деятельности увеличилось, по словам социолога А.А. Зиновьева, с 20% до 80%.

Действительно, на иных основаниях синтеза религии с познанием, научным и философским получиться не может. Характерно, что такое отношение к природе наших познаний становится привычным и все более распространенным не только на обыденном уровне, но и в философии. Поэтому мы приступаем к специальному анализу модели отношения человека и мира, выясняем разные типы человекомирных отношений, соответствующие разным культурным эпохам, и обращаемся к исследованию смысла основного вопроса философии и его происхождения в ходе развития, истории мировоззрения в направлении от человека с мифологическим мировоззрением к религиозному и, далее, к философскому. Иным путем растекания, размывания знаний не преодолеть.

«Что достигнуто, - пишут наши авторы, - европейской мыслью в области раскрытия онтологической проблематики за последние более чем 2,5 тысячи лет? Очень многое, но в сущности… ничего… [и это «ничего» обусловлено - М.П.] парадоксом познания… Зачем же тогда нам нужна наука, вернее такая наука, какой она сформировалась в последние столетия европейской истории?».

Впрочем, наши авторы знают ответ на поставленный ими вопрос: именно им нужна такая интерпретация науки, чтобы утвердить свою концепцию двойственной истины, как пространство, на котором можно окончательно, раз и навсегда утвердить это «знание», с их точки зрения, равное «незнанию», лишь выдаваемое за знание «в силу принципиально-изначальной ограниченности возможностей человеческого познания». Как видно, сами они оказались пленниками своего понимания (по)знания, снимающего «вопрос об истинности» в «вопросе о целесообразности» (в скобках замечу, что действительность сыграла с ними злую шутку: наши авторы рефреном повторяют, что вопрос об истинности «не важен», «поскольку говорить о научной истинности или ложности всякой религии затруднительно» - М.П .), распространяемой ими на все мироздание; как и пленниками чрезмерно расширительного использования термина «религия» для обозначения любого стремления «дать ответ на человеческие поиски смысла», «стремления человека придать этот смысл своему существованию», несмотря на нередкое отсутствие в них вообще представлений о боге. Одновременно они выказывают детское нетерпение и сверхъестественное желание знать все и сейчас .

Свою метафизику (в гегелевском смысле слова - М.П.) они возводят в статус метафизики в «аристотелевском смысле А. Родосского», путая атрибутивное определение бытия с субстанциальным. Таков типичный предрассудок, который распространяется все более в обыденной жизни, подпадающей под власть социальной конъюнктуры, из которой он перекочевывает и в философию.

Глава 1. О модели отношения человека с миром

Древнейшие люди с объёмом мозга 1000 см3 появились на Земле 1 млн. лет тому назад.400 000 лет назад начинает формироваться Homo sapiens. В Европе он окончательно формируется 40 тыс. лет назад (кроманьонец, объем мозга 1400-1600 см3). 10 тыс. лет тому назад люди изобрели мотыгу, лук, серп, примитивный ткацкий станок. 5 тыс. лет назад возникает пиктографическое письмо, начинается формирование первых государств. 2,5 тыс. лет назад появились античные философские учения; Аристотель по тени Земли на Луне обосновал шарообразность Земли; 2 тыс. лет назад возникло христианство; 1,9 тыс. лет назад Птолемей предложил геоцентрическую модель мира; 500 лет назад Н. Коперник создал гелиоцентрическую модель мира…

Таковы основные вехи формирования человека и его отношений с миром, служащих основанием появления основных типов отношения человека и мира, необходимых для разработки модели мироотношения.

Общепризнано, что условия человеческого существования не даны в готовом виде, тогда как существование животных характеризуется в тех одновременных с ними условиях природной среды, в которой они живут и к которой они приспособляются. Человеческие условия существования создаются самими людьми, создаются в процессе их исторического развития, что предполагает культурную деятельность человека. Нормальным состоянием человека признается то, которое соответствует человеческому сознанию и создается деятельностью самого человека, преобразующего окружающий мир. Преобразуя мир, человек преобразует также самого себя, приобретая соответствующие такой деятельности знания, навыки, умения. Здесь предполагается уже рассмотрение человека не только в природе, но и в обществе, в истории, в культуре, следовательно, предполагается различие и корреляция, со-отношение природы и общества, природы и истории, природы и культуры, что задает особый характер отношениям человека с бытием, мирозданием в целом, экспликация которых является важнейшей задачей философского (по)знания.

Как известно, исторически и логически философия начинается с исследования бытия в соотношении с сознанием. Исследование отношения бытия и сознания оформляется в постановку и решение основного вопроса философии. Термин «основной» указывает на его основополагающее положение в философских системах. От результатов его анализа и формулируемых при этом философских принципов, взглядов зависит решение иных проблем. Как свидетельствуют философские системы древности, исследование отношения бытия и сознания закладывает основы , основания философских концепций, которые не сводятся лишь к анализу соотношения бытия и сознания. Постановка и решение основного вопроса философия образует в «теле» философии слой ее самосознания метафилософского знания, которое называют также философией философии.

В познавательном плане исследователи проблемы бытия и сознания, постигая природу психического и его место во всеобщей взаимосвязи мировых явлений, приходят к заключению, что сама постановка вопроса о корреляте «бытие и сознание» «не может быть окончательной». Возникающий в результате ее исследования тезис гласит, что «идея, образ, а значит, и вообще сознание, мышление не могут быть приняты в качестве самостоятельного члена основного гносеологического отношения. За отношением идеи, образа и вещи, сознания или познания и бытия стоит другое отношение - человека, в познавательной деятельности которого только и возникает образ, идея, и бытия, которое он познает» [5].

В другой книге С.Л. Рубинштейн продолжает развивать этот подход: «Основная, центральная проблема философии обычно встает перед человеком как проблема бытия и сознания, бытия и мышления в широком смысле слова, т.е. бытия и познания. Это в известном смысле закономерно и в определенном отношении необходимо. Но эта проблема бытия и сознания - при правильной ее постановке - все же необходимо преобразуется в другую, стоящую за ней. Само сознание существует лишь как процесс и результат осознания мира человеком. За проблемой бытия и сознания раскрывается проблема бытия, сущего и человека, его познающего и осознающего. Таким образом, центральная проблема, которая встает перед нами, - это проблема бытия, сущего и места в нем человека… Реально мы всегда имеем два взаимосвязанные отношения человек и бытие, человек и другой человек (другие люди)… Этим не упраздняется, не снимается вопрос об отношении образа, идеи к вещи, а значит, и проблема сознания (вообще психического) и бытия, но за этой первой проблемой закономерно, необходимо встает другая, как исходная и более фундаментальная - о месте уже не психического, не сознания только как такового во взаимосвязи явлений материального мира, а о месте человека в мире, в жизни» [6].

Здесь в центре внимания оказывается отношение сознания и человека: сознание есть свойство человека, которое не является самостоятельным, его нельзя гипостазировать, поскольку оно существует как свойство человека. В результате философия закономерно, необходимо ориентирована на разработку модели отношения человека и мира, что свидетельствует о ее фундаментальной значимости.

Однако дело на этом не заканчивается, поскольку история эволюции человека, его культуры демонстрирует различные типы отношения человека с миром, которые доминировали на разных этапах ее существования, которые, следовательно, детерминируют, (пред)определяют как в теоретическом, так и в практическом аспектах постановку и решение самых различных проблем, с которыми сталкивается человек в своем бытии.

Анализ модели (моделей) отношения человека с миром, ее (их) ценности и смыслов, начну с двух наблюдений. Как показал А.Г. Здравомыслов, конфликты между людьми, их возникновение и разрешение, предопределяется двумя противоположными типами отношения человека с миром, двумя типами человека. Реальное соотношение человека и общества сказывается в социальных конфликтах и находит отражение в конфликтологии. Платон и Аристотель при рассмотрении коренного вопроса о соотношении общества и личности недвусмысленно отдают приоритет первому. По Аристотелю, общество, государство суть «продукт естественного возникновения», они принадлежат «тому, что существует по природе». Человек же, личность «есть существо политическое, а тот, кто… живет вне государства, - либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек», «его и Гомер поносит, говоря: «без роду, без племени, вне законов, без очага». Такой человек, - продолжает Аристотель, - «по природе своей только и жаждет войны». Итак, общество «предшествует каждому человеку; поскольку последний, оказавшись в изолированном состоянии, не является существом самодовлеющим, то его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому» [7]. Античный человек есть часть полиса, ему подчиненная. Пересмотр этого взаимоотношения в пользу отдельного человека, личности возникает, отмечает А.Г. Здравомыслов, много позже в новое время. Он фиксируется Т. Гоббсом, считавшим, что естественное состояние общества есть «война всех против всех», а необходимость его преодоления - в целях выживания людей - привела к потребности и формированию ими государственно организованного общества в качестве некоего вторичного к человеку, личности «образования», создаваемого ими на началах «до(с)говора». В соответствии с этим утверждается, что государство существует «не от природы, а в силу общественного договора». Так появляется человек активистского типа, создающий государство [8].

Второй факт возьмем из области истории философии. Анализируя процесс добывания знания, К.А. Сергеев и Я.А. Слинин обнаруживают, что он существенно отличается в античности и в период Ренессанса и Нового времени, будучи предопределенным природой взаимоотношения человека с миром. Здесь вновь появляются абстракции субъекта созерцательного и субъекта активистского типа. К.А. Сергеев и Я.А. Слинин пишут, что самодостаточная аристотелевская система античного периода все же уступила место науке и философии Ренессанса и Нового времени. Исследуя причины этой смены, они указывают на то, что в период Ренессанса люди столкнулись с новыми фактами, которые с позиций аристотелевской концепции оказалось невозможным объяснить, что и привело к ее замене на базе идей Галилея и Ньютона, Бэкона и Декарта. Античное мировоззрение отличалось замкнутостью и самодостаточностью, взаимная согласованность всех частей аристотелевской теории, его натурфилософии, гносеологии и логики. При этом теория согласовывалась со всеми известными древности «данными» или фактами. Как известно, Аристотель сознательно строил свою теорию так, чтобы она ни в чем не противоречила опыту и чтобы ни один факт не оставался не объясненным. Таков был главный методологический принцип. В результате было создано гармоничное, законченное и самодостаточное учение, дошедшее до Ренессанса. Античным интеллектуалам мир представлялся устроенным гармонично, упорядоченным в соответствии с единым логосом, которому подчиняется как окружающая человека природа, так он сам и его мышление. Из этого проистекало убеждение, что все факты строго согласуются друг с другом и что человеческому (по)знанию вещи открыты сами по себе, не мешают познанию друг друга: для исчерпывающего познания необходимо и достаточно просто созерцать, наблюдать мир.

Галилею же и его единомышленникам мир казался уже игрой множества независимых друг от друга сил, не подчиненных никакому единому началу и противоборствующих друг другу. Значит, то, что открывается человеку в его непосредственном опыте, не есть силы сами по себе, но лишь их некая равнодействующая , лишь некий суммарныйрезультат их взаимодействия. Следовательно, вещи сами по себе не открыты человеческому наблюдению-созерцанию, а мешают друг другу. Чтобы познать вещи, нужно предварительно изолировать их друг от друга. Чтобы выявить действие каждой из мировых сил в чистом виде, надо искусственно, в опыте и эксперименте оградить каждую из них от противодействия других сил. Так возникла идея эксперимента - основного орудия эмпирического познания. Значит, не пассивное созерцание, а активное действие человека, его вмешательство в природные процессы при помощи специально создаваемых средств, экспериментальных установок, приборов и т.п. есть единственно надежный путь познания. На таком, новом пути человеческого познания и возникли те новые фактические данные, которые были недоступны древней античности. Эти факты не могли находиться в распоряжении античных интеллектуалов, они стали приобретением ученых Нового времени. Поэтому эти факты никак не вписываются в античную парадигму познания, а дополняют ее [9].

Оба факта, взятые из далеких областей философии и науки, свидетельствуют о фундаментальной значимости критерия различных типов отношения человека и мира при формировании представлений о субъекте. Очевидно, что эти представления являются важным критерием разграничения двух принципиально разных культур, способов познания мира человеком.

Острота разногласий по данному вопросу признания истинности того либо другого типа отношения человека к миру сохраняется до сих пор. Наглядным примером ее является, скажем, появление в последнее время работы Бенно Хюбнера «Мартин Хайдеггер - одержимый бытием», изданной в Санкт-Петербурге «Академией исследования культуры» (2011г.). Бенно Хюбнер - бывший слушатель Мартина Хайдеггера, который выступил с критикой его учения о бытии, поскольку оно, так сказать, растворяет в бытии человека-как-субъекта, не позволяя тому быть активным, свободным человеком, обрекает его на пассивность и созерцательность.

Это произведение типично для западной постмодернистской литературы, ведущей борьбу с позиций конструктивизма против философской онтологии как учения о бытии, которое характеризуется как «онтократия». Название книги могло бы в русском переводе быть иным, поскольку английский вариант русскому слову «одержимый» идентичен с выражением «свихнувшийся на бытии», буквально «с-ума-сшедший». Так квалифицируется позиция М. Хайдеггера в философии, защита им правоты онтологии, учения о бытии. Бенно Хюбнер демонстрирует полное неприятие естественной установки [10] М. Хайдеггера исходить из Бытия как исходного, базового понятия философии. «Истина Бытия», согласно Б. Хюбнеру, состоит в том, что «Бытия не существует». Место бытия (в русском эквиваленте - материи) занимает «материал» как подручный для человека, полностью находящийся в его «распоряжении», в отличие от того, что «распоряжаться» материей человек не в состоянии, ибо он не есть существо «ютящееся» в мире, а не вне этого мира.

Б. Хюбнер стремится обосновать свою позицию, отрицая бытие, одно и то же для всего существующего, о котором писали уже самые первые философы и по поводу которого создаются различные концептуальные построения в истории мировой философии, отрицая его в пользу представления «о бытии», иначе говоря, в пользу «Бытия-как-концепции» [11]. Если бытие есть лишь концепция, лишь представление, то оно принадлежит субъекту, который ее конструирует , изобретает. В результате бытие должно утратить свою объективность, превратиться в объективацию (проекцию) . Как сказано во вводной части «От издателя» к книге Б. Хюбнера, «С этого момента «уже не Хайдеггер мыслил Бытие, но, наоборот, Бытие мыслило Хайдеггера. Или точнее: Хайдеггер мыслил самого себя и все сущее, исходя из Бытия» (Очевидно, что здесь проступают черты философии досократиков или Б. Спинозы, которые совершенно не приемлет Б. Хюбнер - М.П .). И далее Б. Хюбнер пишет: «Приходится сделать вывод, что Хайдеггер оказался в плену Бытия. И не имеет никакого значения, Хайдеггер ли со всей решимостью совершил прыжок в Бытие, как он сам говорит, или Бытие наступило ему на голову, как утверждаю я. В любом случае в-падение в Бытие стало для него ловушкой, из которой он так и не нашел выход» [12].

С такой точки зрения, кажется, что человек живет не в бытии , но в представлении, в концепции бытия, изобретеннойчеловеком, в данном случае М. Хайдеггером, оказавшимся, следовательно, в плену своего изобретения, радикального мировоззренческого конструкта[1]. Тут нет ничего удивительного, ибо «во всех метафизиках», полагает Б. Хюбнер, «люди выдумали более высокие силы, исходя из которых они мыслят себя», подобным же образом и М. Хайдеггер выдумал «метафизику Бытия» [13].

Б. Хюбнер надеется освободить человечество от этого «изобретения» «онтократии». Исток «учрежденного» [14]Хайдеггером Бытия, полагает он, следует искать в голове Хайдеггера и еще, быть может, в языке, который Хайдеггер считает «домом Бытия» [15]; в действительности же Бытия «не существует», его нет среди фактов и явлений , оно - вне сущего , оно растворено в мнимом пространстве, ортогональном действительному, есть вы-мышленное, есть знак, бренд, символ. Б. Хюбнер рассказывает, что когда он предложил М. Хайдеггеру «сделать из бытия понятие», т.е. подменить бытие понятием, то М. Хайдеггер возразил ему: «Понятие. А что вы хотите с его помощью по-нять?». И добавил: «Вы приближаетесь к той точке, из которой можно понять только темноту» [16].

Такому бытию подчиняется все сущее, даже Бог, сетует Б. Хюбнер, которого М. Хайдеггер встраивает в свое Бытие. Творящий бытие Бог, которого Б. Хюбнер толкует в духе скептицизма , как представление о могуществе и всемогуществе (Такое представление, подчеркивает автор, оказало бульшее влияние в человеческой истории, чем все короли, императоры, диктаторы, часто правившие «божьей милостью», т.е. благодаря изобретению и внедрению в человеческие головы представления о могуществе одних, которое (представление) должны, получается, принимать другие. Без изобретения такого представления, принимаемого человеческим сообществом, их правление было бы невозможным .), есть, получается, образ самого М. Хайдеггера. М. Хайдеггер, мысливший себя и все сущее, включая богов, исходя из бытия, уподобляется автором книги Богу в указанном смысле. Но М. Хайдеггер, полагает Б. Хюбнер, обманул сам себя Бытием, ибо последнего не существует, на самом деле бытие есть лишь виртуальный образ. Такова «ловушка» М. Хайдеггера, если верить утверждениям Б. Хюбнера.

Не будем, читатель, множить число примеров. Важно отметить, что указанные противоположные типы отношения человека с миром созерцательного и активистского не исчерпывают всех основных абстракций различных вариантов мироотношения.

Причем, мы утверждаем, что существует не два, а три основных типа отношения человека к миру. Эти отношения в самых различных сочетаниях встречаются в реальной жизни так, что мы имеем дело с неисчерпаемым разнообразием проявлений субъектности. Тем не менее, все они описываются, как будет показано, тремя базисными абстракциями отношения человека с миром, что свидетельствует о мировоззренческой многомерности человека. Они представлены в основных исторических формах мировоззрения, прежде всего, в философии, хотя до сих пор сохранились мифологическая и религиозная формы мировоззрения. Как известно, с возникновением религии не исчезла мифология, с появлением философии - мифология и религия. Но и сегодня нет ясности, можно ли рассматривать различные формы мировоззрения как единый организм, в котором каждая форма играет роль определенного органа или, напротив, каждая из них должна быть признана самодостаточной . В мифе со временем перестали видеть форму выражения истинного содержания, в эпоху Просвещения была признана символом невежества религия, а позитивизм, стремясь дать место науке, формой метафизического псевдознания объявил уже философию; признание самодостаточности каждой из них ведет к абсолютизации борьбы между ними.

Культура, понимаемая как совокупность всех способов и результатов взаимодействия человека с окружающей его действительностью, как тотальный опыт освоения человека с миром и адаптации к нему, претерпевает исторические изменения, в том числе, фундаментальные, приводя к смене типов взаимоотношения человека с миром. Выявление основных типов мироотношения относится к числу важнейших задач философии. Они - характеристики культуры той или иной эпохи, духовной квинтэссенцией которой Гегель называл философию. Но эти типы мироотношения выражаются как философией, так и иными формами мировоззрения. Философия выражает их в теоретических понятиях, искусство - в художественной форме, религия с помощью вероучения и т.д. Можно думать, что один и тот же тип мироотношения выступает содержанием, которое выражается в различных мировоззренческих формах. Одних людей удовлетворяет вероучение, других привлекает концептуальный способ философии и т.д. Видимо, каждый тип мироотношения может быть схвачен и выражен различными формами мировоззрения, а одна и та же форма мировоззрения способна выражать различные типы отношения человека с миром .

Перед этой объединяющей их задачей на задний план отступает конфронтация различных форм мировоззрения, даже борьба материализма и идеализма в философии, поскольку философия во всех разновидностях есть дитя своего времени и соответствующей культуры. При всех различиях, борьбе мировоззрений, их претензии на самодостаточность, они объединены необходимостью и способностью выражать тот или иной тип отношения человека с миром, давать его модель. Ценность и смысл всех форм мировоззрения подчинена этой единой задаче, что позволяет рассматривать их как различные органы единого организма мировоззрения, а модель отношения человека с миром рассматривать как то универсальное содержание, на основе которого они образуют единое семейство или организм, что позволяет уйти от чрезмерной конфронтации их, основанной на абсолютизации самодостаточности каждой формы мировоззрения и философии, на абсолютизации борьбы между ними. «За» борьбой скрывается единство, основанием которого и выступает тот или иной тип отношения человека с миром и соответствующая ему модель мироотношения, свидетельствуя об особой ценности исследования этих культурных универсалий, выявления их подлинного смысла.

Предложим следующий образ мировоззрения: уподобим всю совокупность мировоззренческих представлений системе взглядов, располагающихся в сфере от периферии к центру. На поверхности наблюдается чрезвычайная сложность, подвижность и изменчивость мировоззренческих утверждений. Чем больше мы удаляемся от периферии к центру, тем более стабильными, устойчивыми и простыми оказываются мировоззренческие положения. Те положения, что располагаются на поверхности сферы, соответствуют преходящности, изменчивости конкретных явлений, фактов и событий, получающих мировоззренческую описание, оценку или прогноз. Последние осуществляются с позиций более общих (обобщенных и устойчивых) мировоззренческих положений, находящихся ближе к центру сферы. Самые общие и устойчивые из них располагаются в центре. Они образуют «фундамент» или «основание», над которым располагается вся совокупность подвижных, более изменчивых мировоззренческих положений. Изменчивости, мимолетности периферийных утверждений соответствует устойчивость центральных с максимальной степенью общности (обобщенности). Последние «обосновывают» делаемые на их основании более частные мировоззренческие описания, оценки и прогнозы конкретных фактов, явлений событий.

Центральные, наиболее общие положения мировоззрения не являются абсолютно неизменяемыми. Характер их изменения специфичен, ибо в таких изменениях находят себе выражение коренные, качественные перемены всей системы взаимоотношения между человеком и миром. Такие кардинальные перемены вызывают качественную ломку всех, вплоть до самых периферийных, мировоззренческих описаний, оценок и прогнозов, тогда как изменения периферийных мировоззренческих утверждений, могут долгое время не сказываться на существовании коренных, глубинных, наиболее устойчивых и общих мировоззренческих положений.

Чтобы возникли перемены в ядре мировоззрения, должны произойти кардинальные изменения во всей человеческой культуре. В подобных случаях говорят о переоценке всех ценностей , мировоззренческих ориентаций до их основаниявключительно. Можно утверждать, что «ядро» всей системы мировоззренческих представлений защищается от перемен совокупностью мировоззренческих положений меньшей степени общности как неким «защитным слоем» или «буфером», используя с этой целью даже самые мимолетные, изменчивые, максимально конкретные мировоззренческие описания, оценки и прогнозы реальных фактов, событий. Но когда в человеческой культуре происходит радикальная ломка, тогда не помогает никакой защитный слой или буфер и происходит изменение взгляда на всю систему взаимоотношений человека с миром в целом, смена типа мироотношения. Сегодня мы живем в такое время.

Анализируя опыт истории культуры, мы обоснуем идею о трех типах отношения человека и мира, культурных универсалиях, направляющих мышление и деятельность человека. Их выделение не отрицает неисчерпаемого многообразия реально существующих мировоззрений; философия как теоретическое мировоззрение лишь создает абстракции, вырабатывает идеализации, «идеальные типы» или модели, являющиеся «мерами», воспроизводящими глубинное ядро всякого конкретного мировоззрения. Такие модели-идеализации позволяют ориентироваться в конкретном многообразии всех реально существующих мировоззрениях. Вопрос о типе отношения человека и мира, свидетельствующий о возможности изменения универсальных установок на уровне мировоззренческих оснований при переходе от культуры одного типа к другому в эпохи «переоценки ценностей», относится к числу важнейших философских проблем.

Это - вопрос о сущности мировоззрения, которая любит скрываться под масками и одеждами своих проявлений. Сколько нужно собрать и обобщить этих проявлений, чтобы по ним уверенно судить о глубинной сущности мировоззрения? Этот вопрос остаётся открытым. И. Кантом считал сущность таинственной «вещью в себе». Знание о ней вероятностно, проблемно, будучи достаточно распространённым видом знания, обусловленным его относительностью, неопределенностью, не означая, однако, непознаваемости сущности, но указывая на большую вероятность и абстрактность знания сущности, чем знания о явлениях.

При экспликации основных типов отношения человека и мира мы будем руководствоваться законом единства и борьбы противоположностей, но отнесемся к нему аналитически, абстрагируя «борьбу противоположностей» и «единство противоположностей» как отношения противоположных типов. На основе «борьбы противоположностей» выделяются два типа отношения человека и мира. В одном из них высшая степень влияния, приоритет (от лат. Prior - первый, важнейший) достается мирозданию (античность с ее космоцентризмом), в другом - человеку, стремящемуся господствовать над мирозданием (Новое время как время господства субъекта, но не только оно). Очевидно, что при всей альтернативности созерцательного (античного) и активистского (нововременного) мироотношения их объединяет единое основание - борьба противоположностей.

Абстрагирование единства противоположностей выводит за пределы отношений по типу приоритета , на смену приходит паритет (от лат. paritas / paritatis - равенство, равносущность) во взаимоотношении мироздания и человека, их коэволюция, являющаяся альтернативой как античной созерцательности, так и модернистскому активизму. Коэволюции характерно стремление преодолеть «борьбу противоположностей» как общее, единое основание обоих альтернативных друг другу типов мироотношения, определяющих трактовку мироздания, человека и взаимоотношения между ними. В итоге выделяются три типа отношения человека и мира, раскрывающие глубинную сущность всех реально существующих мировоззрений, которые пронизывают и определяют всё содержание реальных мировоззренческих явлений.

Созерцательный тип отношения человека с миром, согласно античности, совпадает с философией вообще как теоретическим мировоззрением, призванным адаптировать человека к мирозданию в соответствии с его фундаментальными характеристиками, лежащими в основании всей человеческой жизнедеятельности, являющимися ее предпосылками. В обосновании этой модели отношения человека с миром древние мыслители (Востока и Запада) видели мудрость, идеал имеющего глубокий космический смысл подлинно человеческого существования. Закономерности мироздания со стороны homo sapiens не могут быть устранены или нарушены. Это не значит, что человек не может, скажем, создать что-то новое. Но изменяя мир, создавая новое, человек толкует его как движение «самого» мира, а себя признает функцией мира, действующей «от лица» мировой сущности. И он не допускает мысли о противостоянии последней, как и мысли о своей исключительной субъективности. Мироздание признается абсолютным, человек относительным,«носителем» сущностных черт и тенденций «самости» мироздания, ее субстанции. Человек не признает себя принципиально самостоятельным, подобно любому другому явлению мира. Мир, по Гераклиту, не создал никакой Бог и никакой человек; Космос, один и тот же для всего существующего, всегда был, есть и будет вечно; живым огнем, мерами загорающимся и закономерно угасающим. Значит, субъективность со всеми ее эмпирическими особенностями надо погасить в себе; в человеке, цивилизации, культуре открывается таящаяся в них внутренняя жизнь - жизнь самой «субстанции» мироздания, существующей независимо от человека. Являя себя во всем сущем, такая субстанция делает это и через человека разумного. Обладание человеком сознанием обеспечивает знание первоначальности мироздания и действие в соответствии с его законами. Значит, сознание есть важнейший механизм, обеспечивающий созерцательный образ жизни людей.

При этом субстанция может толковаться материалистически и идеалистически, теистически и атеистически, метафизически и диалектически, а под миром может пониматься и природа, и общество, и государство, иная органическая система, в которую входит человек. Человек как бы «растворяется » в мире, подчиняется его законам, «пленяется » ими. Так «пленяется » любовник любимой женщиной, отдаваясь ей без остатка. Такой мир представляется возвышенным - эстетически совершенным и онтологически завершенным. Религиозное сознание такую «возвышенность » именует божественностью ; это значит, что не эстетически возвышенное есть частное проявление религиозного, как утверждают сторонники религии, а наоборот - религиозное есть проявление, частный случай эстетического, быть может, его отчужденная форма; таково же соотношение между этическим и религиозным как частным проявлением этического, если религию не отделять и не противопоставлять типу мироотношения, а считать формой его выражения. В обосновании созерцательного образа жизни древние видят ее ценность, рассматривая такую жизнь как идеал подлинно человеческого существования, имеющий глубокий космический смысл.

Данный тип мироотношения поддерживает классическая наука, говоря о «человеке разумном» как природно-биологическом существе. Классическое естествознание учит, что человек закономерно порождается в конце естественной эволюции низших форм в высшие, являясь «высшим цветом » природы. Поэтому он не может представляться творцом природы, которая вначале живет в форме не сознающей себя объективности-бессознательности, а в его лице обретает сознательность, не переставая быть природой. Человек может быть ее высшим продуктом, явлением «самой» материи, в котором и через которое та приходит к сознанию и сознает себя и свое движение - как восхождение от низшего к высшему. Человек возникает тогда, когда природа завершает свой процесс образования, завершает его в человеке. Он приходит «слишком поздно», чтобы быть творцом такого процесса, а природа представляется самостоятельно существующей, субстанциональной реальностью.

З. Фрейд открывает бессознательное в душевной жизни индивида, полагая, что «Я» не есть хозяин в собственном доме, что природные инстинкты превалируют над сознанием, да и сознание человека обречено довольствоваться жалкими сведениями о том, что происходит в его душевной жизни бессознательно.

Однотипную картину рисует объективный идеалист Гегель. Для него «человек разумный» есть философ, возникающий в конце эволюции Абсолютной Идеи - высшего развивающегося идеального первоначала. Это обрекает человека на созерцание, объяснение действительности. Идея, эволюционируя к человеку разумному, через него сознает себя и свое движение. Поэтому Гегель считал, что «разумная точка зрения» есть «примирение с действительностью». Как же быть тогда со «свободой»? Гегель сближает ее с «лицом, субъектом, который свободен» «для себя», «в себе самом, в субъективной области», «индивидуум здесь упразднил свою непокорную личность, отказался от нее и находится со своим сознанием внутри некоторого целого». «Что же касается отдельных людей, то уж, конечно, каждый и без того сын своего времени ; таким образом, и философия есть точно так же современная ей эпоха, постигнутая в мышлении . Столь же глупо думать, что какая-либо философия может выйти за пределы современного ей мира, сколь глупо думать, что отдельный индивидуум может перепрыгнуть через свою эпоху», свой «Родос» [17]. И «обозревая прошедшее», мы «имеем дело лишь с настоящим », прошлое для философии потеряно, а идея оказывается налицо, только дух бессмертен и его наличествующая форма «заключает в себе все прежние ступени». Да, «эти ступени развились одна за другой как самостоятельные», но «дух всегда был в себе тем, что он есть», значит, «различие состоит лишь в развитии этого сущего в себе. Жизнь настоящего духа есть кругообращение ступеней, которые, с одной стороны, еще существуют одна возле другой, и лишь, с другой стороны, являются как минувшие. Те моменты, которые он, по-видимому, оставил позади себя, он содержит в себе и в своей настоящей глубине» [18]. Получается, что «всемирная история» «совершается в духовной сфере», обнимая «собой физическую и психическую природу», что «субстанциальным является дух и ход его развития» [19], что «кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит разумно» [20].

Созерцательный тип мироотношения не преодолевается диалектикой, признанием изменяемости мира. Кажется , что если мир изменяется, то человек может его изменить. Оказывается , если мир изменяется, то человек не изменяет его потому, что он изменяется сам , и в это его изменение погружен, непосредственно вплетен человек. Человек плененмиром, который изменяется самостоятельно, «растворяется» в его «самоизменении». Соответствующим образом интерпретируется деятельность, свобода - как познанная необходимость.

На основе такого типа мироотношения разрабатываются представления о познании, где человеку отводится роль «чистой доски», на которой природа оставляет свои «письмена», где объект оказывается активной стороной, субъект - пассивной, а в образовании ученику отводится роль «пустого сосуда», который учитель наполняет знаниями. Так, в диалоге «Теэтет» Платон говорит о восковой дощечке, на которой писец стилом воспроизводит начертания букв. Этот образ повторяет Аристотель («О душе»), многие века он запечатлевался в душах учеников, сохранялся в уподоблении «мироздания» «тексту», что правомерно, ибо мир дан человеку дважды: один раз в форме «объективности», другой раз «субъективно», в форме выраженных текстом знаний, с которым знакомит учитель учеников.

Мировой процесс может представляться бесконечным (на основе закона сохранения и превращения энергии) или идущим к концу (на основе второго начала термодинамики, «тепловой смерти Вселенной»), тогда и человечество попадает в ситуацию смертности. К. Маркс предрек конец «предыстории», ускоряющийся поток ее увеличивает экономическое производство, стремительный рост людей, нищетой отбрасываемых на вымирание; стихийный механизм эволюции больше не обеспечивает восхождения, грозя нисхождением, деградацией homo sapiens; «Римский клуб» представил угрозу в образе «пределов роста экономики», исчерпания ресурсов, экологического кризиса.

К. Маркс предложил радикально изменить отношение людей ко всей предыстории, внедриться в механизм эволюции и ввести новый, активистский тип мироотношения как гарантию прогрессивного восхождения, чем был положен конец созерцательному типу мироотношения. Еще более масштабным стал проект философии «общего дела» Н.Ф. Федорова, философии русского космизма, вознамерившейся управлять уже эволюцией всего мироздания. Проект(ив)ное мышление становится «нормой» [21].

В античности созерцательный тип мироотношения стал доминирующим, но в ней же появились и зародыши активистского мироотношения (вместе с «антропологическим поворотом»), проникли внутрь материализма (Эпикур). Как атрибутивное существо, явление «природы» человек рассматривается у материалистов, полиса-государства у Платона и Аристотеля [22]. До сих пор говорят, что в мире нет ничего кроме движущейся материи. В глубинах созерцательного мироотношения оформилось понимание свободы как осознанной необходимости (Фалес, Гераклит, Б. Спиноза, Гегель и др.).

Активистский тип мироотношения исходит из признания активно-творческого, преобразовательского отношения человека к мирозданию, которое признается за норму и идеал: мироздание больше «не устраивает человека» и последний решается изменить его в своей практической деятельности, особенно с наступлением Нового времени. Человек «выходит из потаенности» в мировом процессе. Отказывается от «растворения» в последнем. Заявляет о себе как о субъекте. Претендует на мировое господство. Утверждает, что действительность не сводится к миру объективной реальности, порождающему человека как разумное существо. Он определяет себя новым типом мироотношения, преодолевая «самость» мироздания, все более попадающего в зависимость от человека. Оно определяется не «материей», понятие которой В.И. Ленин предлагал углубить до понятия субстанции, чтобы найти причину явлений, но «материалом», из которого человеческий субъект создает новое мироздание (М. Хайдеггер). Ведь уже Библия обещала «новую землю», отказываясь встраивать мышление в контекст episteme в пользу фЭчнз, преобразующего мир. Это свидетельствует о технологических корнях религии, первоначально нашедших в ней свое выражение, склейка религии и технологии проявила себя в философии «общего дела» Н.Ф. Федорова, в учении С.Н. Булгакова и др., ее отстаивает М.Н. Эпштейн [23], ныне многие обожествляют технику и технологию. По С.Н. Булгакову технологический поворот происходит в виде бурного развития «хозяйства», которое все более «охватывает» окружающее мироздание собственным процессом преобразования, опираясь на достижения науки и техники [24].

Представители философии русского космизма (ныне космизм стал мировым, например, он обнаруживается в немецкой литературе [25]) разделяют фундаментальную историю на историю природы и историю людей, ведущих борьбу против естественного процесса. Согласно В. Муравьеву [26], мы восстаем против косных и слепых сил природы, чтобы заменить их действие деятельностью нашей воли, осуществляющей вместо бессмысленных велений природы, цели нашего разума. Вооруженное наукой и техникой человечество давно уже ведет войну с целью овладения природой и управления ею посредством процесса производства. В том же духе А. Сухово-Кобылин противопоставлял «культурного человека» «дикому сыну природы». Отрицая «сыновство», атрибутивную принадлежность человека к естеству мироздания, он называет «естественного человека» «диким», утверждая, что «потребление этой дикости есть социальный процесс, всемирная история человечества». Культурный образ жизни, в противоположность созерцательному, сводится к «миропреобразованию», упразднению из мироздания естественных явлений. А. Сухово-Кобылин возвеличивает человека со ссылкой на Писание: «Боги будете» [27].

Так выражает себя конкретно-исторический факт: исторически устаревает зависимость судеб человека от мироздания, природы и общества, которые все более сами попадают в зависимость от человека, обретающего статус всемогущего субъекта. Согласно Н.А. Умову, эволюция земной природы, «дом жизни» идет «под уклон», а эволюция человеческой расы - к подъему. Кротость и покорность человека естественному порядку и течению процессов «во времени» уступает место человеческой страсти к покорению мира, «потребности в преобразовании». Похоже ставит вопрос о новом типе мироотношения В.Н. Вернадский, выдвигая на первое место проблему плановой деятельности человека по овладению природой и подчеркивая, что это движение не может быть повернуто вспять, говорит о переходе биосферы в ноосферу, «охваченную» разумной деятельностью человека [28].

Эти поистине божественные задачи считаются по плечу человеку, развившему науку и технику, когда всемогуществотрансформировалось из трансцендентного в трансцендентальное, из «предчеловеческого» в «постчеловеческое», которое его же, человека, отрицает . Обратим внимание на связку трансцендентного и трансцендентального. Бог как всемогущий потусторонний субъект обходился без науки и техники, нынешнее всемогущество отождествляется с научно-техническим прогрессом, «технологическим поворотом». Не случайно, долгое время развивавший деятельный подход идеализм разрабатывался как концепция трансцендентного, сверхъестественного разума, а в ХХ-XXI вв., - когда на авансцену выходит перерастание разума в отчужденное от человека и его сознания «постчеловеческое», компьютерное - уже как трансцендентальное: «Космос античности и средневековья… исчез… человек нашел компенсацию и точку опоры, перенеся центр тяжести внутрь человека… Идеалистическая философия нового времени и есть эта компенсация за потерю космоса, в котором человек… чувствовал себя окруженным высшими силами… Мощь техники продолжает дело раскрытия бесконечности пространств и миров…» [29].

С классической ясностью оба типа мироотношения противопоставил Л. Фейербах, защищая первичность естественного мира природы от претензий всепожирающей «субъективности», «творчества», выразивших себя, указывает философ на связку трансцендентного и трансцендентального, в религии древних иудеев. Ему вторит Л. Шестов, но отстаивает активистский тип мироотношения как «второе измерение мышления» [30]. При всем различии между «марксистским» и «русским» мировоззрением их роднит активистский тип мироотношения. За пересмотр типа мироотношения выступил К. Маркс, заявив: прежние философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его. С того же начинает В. Соловьев, считая западную философию выражением созерцательного мироотношения. Однотипность этого поворота объясняет С.Н. Булгаков, указывая на мирообъемлющий размах «хозяйства», присущего нашей эпохе, когда «мир становится человеческим делом», когда «дух» хозяйственного покорения, очеловечивания, преобразования мира уже «обозначился» как «колоссальный всемирно-исторический факт», и мимо него невозможно пройти; требуется его осмысление и «религиозным сознанием».

Да, культура выражает себя во всяком мировоззрении, и все его формы запечатлевают господствующие типы мироотношения, образующие глубинную сущность всякого мировоззрения.

Духовным фактором, издавна пролагавшим дорогу активистской идее, была религиозная мечта о покорении всего сущего. Она возникла тогда, когда реальные возможности преобразования действительности были незначительны. Но она исподволь делала свое дело, сформировав в эпоху Средневековья соответствующий стиль мышления. Возрождение приступило к его реализации в сфере искусства, как сфере «игры», находившейся «рядом» с продолжавшей доминировать естественной реальностью мироздания. Новое время пошло дальше, претворяя активистскую идею в сфере «хозяйства», обретавшего «мирообъемлющий характер». «Втягивая» в себя природный материал и «выбрасывая» его преобразованным по образцам, производимым зависимой от нее наукой. Этот процесс преобразования естественного в искусственное обеспечивает техника. Поэтому взгляд на мироздание как на «материал» есть характерная черта техногенной цивилизации [31]. Преобразующая деятельность здесь воспринимается синонимом «настоящей действительности», выходящей «из потаенности», когда человек перестал прикрываться именем Творца, а стал опираться на науку и технику. С этим процессом все интимнее связывает себя идеалистическая философия, переходя от трансцендентности к трансцендентальности, активно продвигая субъективный идеализм.