Петр I и его деятельность в философии ранних славянофилов

Размещено на http: //www. allbest. ru/

Пензенский государственный университет 440026, Россия, Пензенская область, г. Пенза, ул. Красная, 40, ауд. 5-110

Петр I и его деятельность в философии ранних славянофилов

Мартынова Ольга Александровна

кандидат философских наук доцент,

martoa@mail.ru

Аннотация

славянофил петр исторический философский

Объектом исследования являются философско-исторические взгляды ранних славянофилов. Предмет исследования - анализ и оценка славянофилами деятельности российского императора Петра I. Особое внимание уделяется взглядам славянофилов на такие мероприятия императора, как дальнейшее законодательное оформление крепостного права, принятие "Указа о единонаследии", церковную реформу, укрепление самодержавной власти, культурные заимствования с Запада. В работе выявляются и анализируются основные аспекты проблемы: понимание и прослеживание славянофилами причин петровских реформ; выявление мыслителями последствий деятельности императора для русской истории и культуры; степень соответствия славянофильских выводов историческим фактам; объективность оценок славянофилами мероприятий Петра I. Теоретической базой исследования является установка на многостороннее рассмотрение проблемы, выявление и синтез различных ее аспектов. При исследовании проблемы автор исходит из следующих принципов: принцип историзма; принцип единства исторического и проблемного подходов; принцип историографической достоверности. На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы об оценке славянофилами деятельности Петра I. Мыслители в своих оценках ни в коей мере не претендуют на объективность, однако стремятся к ней, выявляя и положительные, и отрицательные моменты деятельности императора. Славянофилы приводят мало детализированных фактических данных о Петре I и его эпохе, ограничиваясь общими контурами его реформ. Оценки Петра I, данные славянофилами, часто совпадает с позициями профессиональных историков, не принадлежавших к славянофильскому направлению, что также говорит о стремлении мыслителей к объективности.

Вклад автора в изучение проблемы состоит в следующем: систематизация характеристик личности и деятельности Петра I у славянофилов, выделение обозначенных мыслителями причин и последствий петровских реформ, выявление соответствия славянофильских характеристик историческим фактам.

Ключевые слова: славянофилы, русская философия, историософия, русский идеализм, философия истории, Хомяков А.С., Аксаков К.С., Погодин М.П., Петр I, петровские реформы

Abstract

Martynova Olga Aleksandrovna

PhD in Philosophy

Docent, the department of Philosophy and Social Communications, Penza State University

440026, Russia, Penza, Krasnaya Street 40, office #5-110

The object of this research is the philosophical-historical views of the early Slavophiles. The subject is the analysis and assessment of the work of the Russian emperor Peter the Great by the Slavophiles. Special attention is given to the views of Slavophiles upon such arrangements of the emperor as passing the “Decree on Single Inheritance”, church reform, cultural borrowings from the West, strengthening of the authoritarian rule. The work reveals and analyzes the following key aspects: understanding and tracing of the causes of the reforms of Peter the Great by the Slavophiles; determination by the thinkers of the consequences of the emperor's activity for the Russian history and culture; level of correspondence of the Slavophilic conclusions with the historical facts; objectivity of assessment of the reforms of Peter the Great by the Slavophiles. The theoretical basis of the research is the orientation towards the versatile examination of the problem, determination and synthesis of its diverse aspects. In their evaluation, the thinkers attempt to be objective by highlighting the positive, as well as negative moments of the emperor's activity. Slavophiles present very few precise facts on Peter the Great and his era, limiting themselves by the general patterns of his reforms. The given by the Slavophiles assessments of Peter the Great often correlates with the positions of the professional historians that do not belong to the Slavophilic direction, which also speaks of their attempt to be objective. The author's contribution into this work consists in systematization of characteristics of the persona and work of Peter the Great in understanding of the Slavophiles; accentuation of the assigned by the thinkers causes and consequences of the emperor's reforms; determination of correspondence of the Slavophilic characteristics with the historical facts.

Keywords:

K. S. Aksakov, A. S. Khomyakov, philosophy of history, idealism, Russian historical philosophy, Russian philosophy, Slavophiles, M. P. Pogodin, Peter the Great, reforms of Peter the Great

Говоря о русской истории, славянофилы не могли обойти вниманием деятельность Петра I. То, что Петр I был знаковой фигурой для славянофилов и их творчества, отмечали многие их современники и исследователи их работ. Так, А.И. Герцен писал, что «не как теория, не как учение, а как оскорбленное народное чувство, как темное воспоминание и верный инстинкт, как противодействие исключительно иностранному влиянию» славянофильство существовало «со времени обрития первой бороды Петром I» как «противодействие петербургскому терроризму образования», т.е. насильственной вестернизации общества, в том числе в интеллектуальной, образовательной сфере[1]. Сами славянофилы считали Петра I гениальным правителем, практически создавшим новую Россию, преобразовав внутреннее могущество страны во внешнее. Близкий к ним историк М.П. Погодин писал: «Место в системе европейских государств, управление, разделение, судопроизводство, права сословий, табель о рангах, войско, флот, подати, ревизии, рекрутские наборы, фабрики, заводы, гавани, каналы, дороги, почты, земледелие, лесоводство, скотоводство, рудокопство, садоводство, виноделие, торговля внутренняя и внешняя, одежда, наружность, аптеки, госпитали, лекарства, летосчисление, язык, печать, типографии, военные училища, академия - суть памятники его неутомимой деятельности и его гения»[2].

Ни в одной работе славянофилов, где упоминается Петр I, нет описания его личности: детства, условий воспитания и развития, характера, как это было с Иваном Грозным и Федором Иоанновичем. Действия императора также описываются не сами по себе, а лишь с точки зрения породивших их причин и вызванных ими последствий. Это говорит о том, что, с одной стороны, Петр I был для них не столько реальным человеком, сколько абстрактным деятелем, до неузнаваемости изменившим облик страны; с другой стороны, мыслители не находили возможности объективно судить действия императора. Причину этих трудностей они видели как в недостаточном развитии исторической науки в России (так, К.С. Аксаков, говоря об исторических трудах, четко разграничивал два их типа: историю, состоящую в хронологически последовательном и документально точном изложении фактов, и историческое исследование, главная цель которого - поиск в истории истоков и смысла современной жизни; второй тип трудов мыслитель считал единственно возможным в России начала XIX века), так и в том, что эти события происходили недавно. Вспоминая Петра I, А.С. Хомяков говорит, что это был «человек, для которого мы не находим ни достаточно похвал, ни достаточно упреков, но о котором потомство вспомнит только с благодарностью»[3, с.18].

Говоря о деятельности Петра I, славянофилы не согласны ни с теми, кто считает императора революционером, безоговорочно отринувшим деяния своих предшественников, ни с теми, кто полагал, что Петр I лишь продолжил начатое ранее. Мыслители показывают на примерах, что действия первого русского императора, с одной стороны, подготавливались предшественниками, а с другой стороны, были переворотом в русской жизни и сознании, в результате которого Россия почти утратила свою сущность.

В своей работе «О старом и новом» А.С. Хомяков приписывает Петру I законодательное оформление крепостного права. Это частично соответствует историческим фактам: при Петре I была введена подушная подать, свободные крестьяне были приписаны к мануфактурам (и получили название приписных) либо причислены к одному из разрядов: помещичьи, монастырские, государственные (в зависимости от того, кому платили подати); помещики получили разрешение продавать крестьян без земли и без семьи; крестьяне потеряли право записываться в солдаты без разрешения помещика. Кроме того, множество людей без определенного места жительства и рода занятий были согнаны на строительство городов (в первую очередь Петербурга) и для работы на мануфактурах, то есть закрепощены. Положение крепостных крестьян при Петре I стало тяжелее, чем при его предшественниках, из-за массового строительства, которое, опять же обеспечивалось за счет крестьян. Прав А.С. Хомяков и в том, что Петр I был не первым на этом пути, крестьяне были закрепощены намного раньше. Однако мыслитель говорит, что до Петра I крепостное право существовало лишь в обычае, но не в законе, в чем серьезно грешит против истины. Он не вспоминает об отмене Юрьева дня Борисом Годуновым (что странно, так как он анализирует это событие в одной из своих работ), о Соборном уложении 1649 г., узаконившем бессрочный сыск беглых крестьян и их потомков. Таким образом, А.С. Хомяков, с одной стороны, снимает с императора вину за установление крепостного права (судя по полемическому тону, которым написана статья, подобные мысли были распространены), а с другой стороны, возлагает на него ответственность за его законодательное оформление. Как это ни странно, мыслитель видит в юридическом закрепощении крестьян положительный момент. Узаконив крепостное право, Петр I способствовал тому, что оно стало восприниматься не как многолетняя традиция, а как внешнее, исходящее от государства правило. По словам А.С. Хомякова, несправедливость, закрепленная в законе, вызовет протест с большей вероятностью, чем та же несправедливость, освященная многолетним обычаем (поэтому мыслитель предполагает, что, не будь личная зависимость крестьян законодательно оформлена, никто и не задумался бы об ее отмене). Здесь видна иллюстрация славянофильских взглядов на право, согласно которым обязательность часто настраивает людей против закона. Так, К.С. Аксаков прямо говорит: «Ничего не может быть вреднее, как вторжение грубой силы в нравственные вопросы. Там, где грубая сила думает подкрепить истину, она подрывает ее, ибо вносит сомнение в ее собственной, внутренней силе; так что лучше для истины иметь грубую силу себе врагом, чем сподвижницей»[4].

В том же духе А.С. Хомяков высказывается об «Указе о единонаследии» 1714 г., ликвидировавшем разницу между вотчиной (наследственной собственностью) и поместьем (временным владением). Мыслитель полагает, что Петр I не создал новую тенденцию, а лишь закрепил давно фактически сложившееся положение дел; по его словам, Петра I «не должно считать основателем аристократии в России, потому что безусловная продажа поместий, обращенных Михаилом Феодоровичем и Алексеем Михайловичем в отчины, уже положила законное начало дворянству»[3, с.18]; таким образом, закон был нужным и своевременным. В этом с мыслителем соглашаются историки. Так, В.О. Ключевский пишет, что «к началу XVIII века поместье приблизилось к вотчине на незаметное для нас расстояние и готово было исчезнуть как особый вид служилого землевладения. Тремя признаками обозначилось это сближение: поместья становились родовыми, как и вотчины; они дробились в порядке разверстки между нисходящими или боковыми, как дробились вотчины в порядке наследования; поместное верстание вытеснялось вотчинным пожалованием»[5].

Еще одно нововведение Петра I, которое славянофилы не могли обойти своим вниманием, - церковная реформа, окончательно утвердившая подчинение церкви светской власти. Основным содержанием данной реформы являлось учреждение светского органа управления церковью - Святейшего Синода, передача ему управления монастырскими вотчинами, усложнение порядка поступления в духовенство и ограничение его количества, уменьшение и регламентация государством деятельности монастырей. Все без исключения славянофилы считают, что эта реформа не была первым шагом в заданном направлении. И.В. Киреевский отмечает стремление к внешней формальности у раскольников, внедрение византийских законов в церковную и светскую жизнь России (правда, мыслитель не одобряет эти явления, считая их помехой самобытного просвещения). М.П. Погодин вспоминает такие факты, как реформа патриарха Никона, его конфликт с царем Алексеем Михайловичем, церковный раскол и расправа над его сторонниками. Таким образом, полагает историк, Петр I продолжил линию своего отца. Причем, дождавшись смерти патриарха Адриана для своей реформы, поступил гуманнее, чем «тишайший» царь, своим произволом свергнувший и отправивший в ссылку действующего патриарха. Это соответствует фактам; можно добавить, что относительная гуманность Петра I по отношению к раскольникам выражалась еще и в том, что он, в отличие от отца, не казнил их, а всего лишь брал налог вдвое больший, чем с последователей официальной православной церкви. А.С. Хомяков также отмечает, что подчинение православной церкви государству началось не с реформы Петра I, а с переноса в Москву патриаршего престола: находясь в Константинополе, далеко от русского царя, он мог быть от него свободным, переехав в Москву и получая поддержку от государства - нет. В этом случае ликвидация патриаршества и учреждение Синода было для церкви благом, ибо «церковь в земле самодержавной более ограждена равнодушием правительства к ней, чем сановитым, но всегда зависимым лицом полупридворного патриарха»[3, с.16]. Говоря о реформе, мыслитель отрицает ее протестантский характер. По его мнению, данная реформа не может быть аналогом европейской реформации, так как, в отличие от реформации, не затронула внутренней сути церкви, не изменила ее догматы (что было бы невозможно, потому что ни у государства, ни у народа нет на это права), а лишь преобразовала ее управление. Даже притеснение монастырей не вызывает у мыслителя (а по его словам, и у народа) протеста, потому что, по его словам, православный человек, в целом одобряя монашество, не считает его обязательным для православной церкви[6]. Следовательно, полагает А.С. Хомяков, церковная реформа Петра I сыграла скорее положительную, чем отрицательную роль.

Еще одно деяние Петра I, которое отмечают славянофилы, - укрепление государственной власти, окончательное оформление самодержавия. Это во многом соответствует фактам. Петр I разработал новую систему государственного управления (коллегии, Сенат и Синод, подчиняющиеся императору), создал армию нового образца на рекрутской основе, утвердил «Табель о рангах» (1722 г.), обязавшую всех без исключения дворян служить государству, поделил крестьян на разряды, приписал свободных людей к поместьям и мануфактурам, унифицировал систему налогов и податей, создал новую, целиком от него зависящую аристократию. Все это, безусловно, способствовало укреплению власти императора. Вопреки расхожему мнению о них, славянофилы видели в этих действиях много положительных моментов. Так, А.С. Хомяков отмечает, что Петр I в этом отношении продолжил политику своих предков: «Иоанн Третий утягощает свободу северных городов и утверждает обряды местничества, чтобы все уделы притянуть в Москву общею нумерациею боярских родов; Иоанн Четвертый выдумывает опричнину; Феодор воздвигает в Москве патриаршеский престол; Годунов укрепляет людей к земле; Алексей Михайлович заводит армию на лад западный; Феодор уничтожает местничество, сделавшееся бесполезным для власти и вредным для России, и, наконец, является окончатель их подвига… - является Петр»[3, с.17]. М.П. Погодин также отмечает это, правда, говоря об агрессивной внешней политике Петра I, которая сопутствовала укреплению государства: «…мысль о покорении Лифляндии досталась ему также по наследству от его предков, которые, по какому-то удивительному предчувствию (заметному часто в истории государств и наук), были особенно ей привержены; припоминаю о двадцатилетней войне Иоанна Грозного, который только в очаровании своего болезненного страха уступил ее Баторию; припоминаю о глубокомысленных мерах и усилиях Бориса Годунова, и, наконец, о походе в царствование Алексея Михайловича»[2]. Это доказывает, что действия Петра I были вызваны серьезной необходимостью. М.П. Погодин говорит о постоянной внешней угрозе. А.С. Хомяков также отмечает постоянную внешнюю угрозу, задолго до Петра I вынудившую московских князей силой собирать русские земли (не случайно центром нового государства стал город, не имевший на тот момент древней истории). Единство и безопасность были достигнуты дорогой ценой: «Распространение России, развитие сил вещественных, уничтожение областных прав, угнетение быта общинного, покорение всякой личности мысли государства, сосредоточение мысли государства в лице государя, - добро и зло допетровской России… Люди, охраненные вещественною властью, стали жить не друг с другом, а, так сказать, друг подле друга, язва безнравственности общественной распространилась безмерно, и все худшие страсти человека развились на просторе»[3, с.26,27]. В этой обстановке Петр I, с одной стороны, довел до конца закономерный процесс сплочения государства, с другой - разом, «как страшная, но благодетельная гроза», уничтожил пороки современного ему общества. Его деятельность была, в конечном счете, реализацией потенциала, заложенного в русском народе, или, по словам К.С. Аксакова, преобразованием внутреннего могущества России во внешнее. Таким образом, славянофилы видят нужность и обусловленность петровских реформ и даже до известной степени оправдывают насильственные методы их проведения (безусловно осуждает их лишь К.С. Аксаков). М.П. Погодин полагал, что Петр I действовал в духе своего времени, и в случае его неудачи противники были бы с ним не более гуманны. А.С. Хомяков говорил, что «насилие спасительно, когда спит внутренняя деятельность человека», но вместе с тем жалел, что император не понял, что истинная сила, в том числе и государственная, должна быть основана на любви.

Однако славянофилы отмечали отрицательные последствия петровских преобразований (в этом понимании А.С. Хомяков и К.С. Аксаков практически солидарны). Главным из них было нарушение естественного хода развития страны, вызванное разрывом двух ее коренных начал - земли (народа) и государства. Ранее эти две силы существовали мирно и относительно самостоятельно, в результате же деятельности Петра I земля оказалась в полном подчинении у государства, которое к тому времени практически слилось с личностью государя. Поэтому большинство мероприятий императора было вызвано желанием государства, но не народа. Кроме того, дворянство, призванное к обязательной службе, оказалось на стороне государства, что усилило расслоение общества. Символическим выражением этого разрыва стало наличие в России двух столиц - Санкт-Петербурга, воплотившего чуждое русскому народу государственное начало, и Москвы, оставшейся средоточием русской души (что очень хорошо понял даже иностранец Наполеон).

Одной из самых важных проблем, затронутых славянофилами, был еще один компонент петровских преобразований - многочисленные культурные заимствования с Запада. Многие исследователи отмечают, что именно на противопоставлении Европы и России выросла славянофильская философия; критический анализ заимствований европейской культуры, их влияния на Россию и возможности сохранения в этих условиях русской самобытности дал Н.А. Бердяеву основание назвать славянофилов первыми русскими мыслителями европейского образца.

Говоря о заимствованиях из Европы, славянофилы отмечают их безусловную необходимость. В силу разных причин, как внешних (удаленность от античной цивилизации, монголо-татарское иго, падение Византии, литовско-польские вторжения, сопротивление Европы сближению с Россией), так и внутренних (разные начала, лежащие в основе европейской и русской культур), Россия значительно отстала от Европы в научном и техническом развитии. Она нуждалась в заимствованиях для своего выживания. Кроме того, как отмечает М.П. Погодин, преобразования в этом направлении имели место и до Петра I: открытие Славяно-греко-латинской академии, частые приезды европейцев в Россию. К.С. Аксаков также напоминает, что при Дмитрии Донском было принято огнестрельное оружие, при Иване Грозном - книгопечатание и т.д. Поэтому славянофилы одобряли такие новшества, как учреждение академии наук, обязательное обучение грамоте, внедрение новых технологий в промышленность и сельское хозяйство, создание армии и флота. Немного сдержаннее А.С. Хомяков отзывается о заимствованиях в искусстве. Доказательством эффективности заимствований мыслитель считает высокий уровень развития, которого в результате достигла Россия. Однако заимствования эти имели ряд отрицательных последствий. Одно из них К.С. Аксаков напрямую связывает с насильственными методами заимствования культуры. Способы введения европейского быта и в самом деле были далеко не гуманные: система штрафов за ношение русской одежды и бороды (а с 1714 г. - ссылка), запрет на строительство деревянных домов, обязанность говорить по-французски в общественных местах и т.д. Поэтому К.С. Аксаков делает вывод, что народ протестовал не против европейского образа жизни (по словам мыслителя, в России задолго до Петра I носили европейскую одежду), а против его навязывания[7]. Еще одним недостатком реформ Петра I славянофилы считали некритическое принятие западной жизни: быта, системы управления, языка, личных отношений, что, как отмечал К.С. Аксаков, было не свободным заимствованием, а рабским подражанием. Это также имело отрицательные последствия. Во-первых, увлекшись копированием внешней формы Европы, люди часто оставляли без внимания действительно важные заимствования в науке, технике, управлении и т.д. Образование дворян часто стало ограничиваться поверхностным принятием западной жизни без ее осмысления (подобную позицию занимал и историк Н.М. Костомаров). Во-вторых, огульное заимствование привело, как ни странно, к осознанию Россией национальной исключительности. Ранее, по словам К.С. Аксакова, Россия чувствовала себя частью христианского мира и на все народы смотрела как на братьев. В результате же деятельности Петра I, который «стоял за исключительную национальность, только не свою, а западную, и повсюду истреблял всякое выражение русской жизни, всякое русское явление»[8]. Эта мыслительная конструкция выглядит красивой и логичной, однако мало соответствует действительности. Россия не могла чувствовать свое родство с Европой после отказа подчиниться римскому папе и принятия восточного христианства, а к XV - XVI вв. исключительность России была неотъемлемой частью государственной идеологии (достаточно вспомнить теорию «Москва - третий Рим», переписку Ивана Грозного с А. Курбским).

Еще одно неблагоприятное последствие европеизации России славянофилы связывали с тем, что ей были охвачены только представители высшего общества. Это привело к тому, что социальное расслоение дополнилось культурным. С этой эпохи население страны разделилось на два слоя: высшее общество, усвоившее европейскую культуру ценой отказа от национальной, и простой народ, сохранивший самобытность, но не знакомый с новыми достижениями человеческой мысли. Таким образом, наука, по словам А.С. Хомякова, не пустила в России крепких корней, однако это разделение все же помогло сохранить самобытность, пусть даже у части населения. Это пагубно как для населения России, так и для развития науки и искусства: знание всегда несет печать земли, на которой оно возникло, поэтому в условиях разделения новейшего знания и коренных жизненных начал, сохраненных русским народом, страна и люди в ней не могут развиваться. Эти взгляды совпадают с позицией историка Н.М. Карамзина, отмечавшего, что в результате петровских реформ образованные русские люди «стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России»[9]. Таким образом, решив одни проблемы, Петр I оставил потомкам другие, которые должны быть решены современниками мыслителей.

Таким образом, можно сделать следующие выводы об оценке славянофилами деятельности Петра I. Во-первых, в силу указанных выше причин мыслители в своих оценках ни в коей мере не претендуют на объективность, однако стремятся к ней, выявляя и положительные, и отрицательные моменты деятельности императора. Во-вторых, они приводят мало детализированных фактических данных о Петре I и его эпохе, ограничиваясь общими контурами его реформ. В-третьих, оценки Петра I, данные славянофилами, часто совпадает с позициями профессиональных историков, не принадлежавших к славянофильскому направлению, что также говорит о стремлении мыслителей к объективности.

Библиография

1. Громов М.Н. Славянофильство: историософский аспект // История философии. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 1999. с. 34. URL: http://iph.ras.ru/page51430752.htm (дата обращения 4.01.2016)

2. Погодин М.П. Петр Первый и национальное органическое развитие. URL: http://az.lib.ru/p/pogodin_m_p/text_0250.shtml (дата обращения 4.01.2016)

3. Хомяков А.С. О старом и новом // Полное собрание сочинений А.С. Хомякова. М., 1900. Т. 3. 504 c.

4. Аксаков К.С. О русском воззрении // Аксаков К.С. Государство и народ М.: Институт русской цивилизации, 2009. С. 139.

5. Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXII. URL: http://www.hrono.info/libris/lib_k/klyuch62.php (дата обращения 4.01.2016)

6. Хомяков А.С. Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях. По поводу разных сочинений латинских и протестантских о предметах веры // Хомяков А.С. Сочинения богословские. СПб, 1995. С. 170.

7. Аксаков К.С. Замечания на статью г. Соловьева «Шлецер и антиисторическое направление» // Аксаков К.С. Государство и народ. М.: Институт русской цивилизации, 2009. С. 499.

8. Аксаков К.С. Несколько слов о русской истории, возбужденных «Историей» г. Соловьева. По поводу 1 тома // Аксаков К.С. Государство и народ. М.: Институт русской цивилизации, 2009. С. 323.

9. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/karamzin.htm (дата обращения 4.01.2016)

Размещено на Allbest.ru