В первой половине XX века М. Шелер в работе "Положение человека в космосе" писал о разобщенности между тремя основными подходами в антропологии: естественнонаучным, философским и теологическим. Немецкий философ указывал на то, что "между этими тремя кругами идей нет никакого единства". ^{[9, с.133]} На современном этапе развития философской антропологии предпринимаются попытки преодоления обозначенной М. Шелером разобщенности. Позволим предположить, что единый взгляд на человека и культуру в целом может обеспечить использование в культурфилософских исследованиях категории синергии.

Понятие синергии впервые появилось в восточном христианстве, точнее, в мистико-аскетической традиции исихазма в результате споров о роли Божественной благодати и свободной воли в деле спасения и соединения человека с Богом. Если западное богословие решающую роль отводило Божественной благодати, отказывая человеку в праве что-либо решать и предпринимать для снискания этой благодати, то восточное богословие признавало, что в деле спасения не только может, но и должна быть задействована свободная человеческая воля. Процесс соединения, согласованного действия Божественных энергий и свободной воли в деле достижения спасения называется в православии синергией.

Первым, кто создал полное восточное гармоничное учение о духовной жизни, отдающее должное и благодати, и свободе, был святой Иоанн Кассиан. В своих прославленных "Уставах" и "Собеседованиях" Иоанн Кассиан указывал, что на вопрос, что же первично: свободная воля или благодать - не может быть однозначного ответа, так как благодать "сотрудничает" со свободной волей, укрепляя ее и побуждая ко все большим усилиям. В то же время он делал необходимый акцент на том, что без помощи благодати человек не может прийти к Богу, поэтому она сущностно необходима для спасения. Приводя цитаты из Писания, Св. Кассиан учил: "Итак, хотя благодать Божия и произвол человеческий, по-видимому, друг другу противны, но оба согласно действуют и в деле спасения нашего равно необходимы, если не хотим отступить от правил истинной веры" ^{[4, с.499]} .

Для христианского опыта и, в особенности, опыта монашеского, от которого говорил преподобный Кассиан, нет противоречия в "соработании" свободы и благодати. Это только человеческая логика находит противоречия, когда пытается понять этот вопрос слишком абстрактно и в отрыве от жизни. В конце тринадцатого "Собеседования" преподобный Кассиан отметил, что в своем учении он следовал православным отцам, которые достигли совершенства не суетными рассуждениями, а самим делом, и закончил это "Собеседование", целиком посвященное синергии благодати и свободы, следующими словами: "Если же хитро-словесным мудрованием выведено умозаключение, противоречащее такому понятию, то его более надо избегать, нежели обнаруживать на разорение веры. По словам Св. Писания, не вера от понимания, а понимание от веры происходит: если не поверите, то и не уразумеете (Ис 7,9), потому что ум человеческий не может совершенно постигнуть, как Бог производит в нас все и вместе все усвояется нашей воле, о коей говорится: если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земные (Ис 1, 19)". ^{[4, с.510]}

Преданием восточной церкви всегда утверждалась синергия Божественной благодати и свободы человека: "Мы соработники (senergoi) у Бога" (1 Кор.3,9). Учение о спасении как о соработничестве связано с антропологией восточных отцов, для которых благодать не есть нечто внешнее, извне приданное человеческому естеству: она укоренена в самом акте сотворения человеческой природы.

Сегодня можно с полным правом утверждать, что синергийный подход к феномену человека, разработанный в Византии и развитый впоследствии на Руси, в последнее время актуализируется и активно встраивается в общую систему философских знаний. В богословско-философской системе средневековья проблема соотношения субъекта с трансцендентальным объектом является одной из важнейших. Это определяет исключительное место антропологии, делая средневековую мысль антропоцентричной. В этом смысле антропологические идеи периода раннего средневековья приобретают значение одних из основополагающих идей современной философской антропологии.

Внимание философов все больше привлекают учения, сосредоточенные на феномене религиозного опыта, на тех структурных и духовных изменениях, которые происходят в человеке в момент его переживания. Современное развитие учения о синергии привело к формированию так называемой синергийной антропологии. В стремлении обогатить философское представление о человеке приверженцы синергийной антропологии обращаются к рассмотрению мистико-аскетической мысли Византии и особенно к периоду ее расцвета в феномене исихазма. Таким образом, актуализация византийского наследия приобретает особое значение в рамках сближения теологического и философского подхода в современной философской антропологии. Помощь в данном сближении оказывает положение дел внутри изучения самой византийской мысли, исследование которой обретает все большую популярность и актуальность.

На протяжении длительного периода развития европейской философии византийская традиция незаслуженно исключалась из строгих философских умопостроений. Особенно сильна была эта традиция в отечественной академической школе. Но в середине XX века после выхода в свет работы Б. Татакиса ^[12] впервые в научных кругах было заявлено о существовании особого хронологически устоявшегося историко-философского направления - "византийская философия". Исследования в данном русле были продолжены в работах Г. Вольфсона, ^[13] А. Грильмаера, ^[10] Г. Престижа ^[11] и ряда других авторов, а в отечественной традиции - И. Мейендорфа ^[7] и В.М. Лурье. ^[6] Хотя здесь необходимо отметить, что фундаментальные труды, посвященные анализу исихастской традиции и ее продолжению на русской почве, появились еще в первой половине XX века. Это работы В.Н. Лосского, протоирея Г. Флоровского, архимандрита Киприана (Керна), И.М. Концевича, архиепископа Василия (Кривошеина) и других философов и религиозных деятелей.

Синергия и синергетика

Появление в середине XX века нового научного направления синергетики вновь заставило вспомнить древнейшую православную категорию - синергию. Но, несмотря на то что понятия синергии и синергетики имеют общий корень и определяются с помощью слов "совместность" и "энергия", концепт синергии в синергетике как таковой не разрабатывался. Хотя, конечно же, с момента своего появления синергетика была "заряжена" философским и культурологическим импульсом. Сам термин несет в себе "глубокие духовные и религиозные смыслы", ^{[5, с.351]} перекликаясь с некоторыми положениями христианской теологии, в частности с учением о синергии. Г. Хакен вкладывал в слово "синергетика", по его собственному признанию, предельно общее представление о совместной "энергии что-то сделать". ^{[5, с.352]} Выявлению и анализу синергийных процессов в синергетических теориях посвящена наша статья "Синергия и синергетика: категория исихазма и современная наука". ^[2]

Синергетическая парадигма предполагает не только и не столько свод научных теорий, сколько особое отношение к миру, особый тип мышления, которое носит вероятностный характер, предполагает глубочайшие связи между различными явлениями, ориентируется на принципиальную сложность универсума. Такое мышление называют нелинейным. Однако совершенно очевидно, что нелинейное мышление соприкасается с самыми глубинными пластами человеческой культуры. Наиболее древние, архаичные формы сознания неожиданно обнаруживают сходство с новейшими идеями современной науки. Анализируя феномены синергетического знания, исследователи нередко обращаются к мифологическим образам древних культур: Космос и Хаос, Инь и Янь. В круг синергетических терминов вовлекаются такие, казалось бы, далекие от современной науки понятия, как совершенные тела Платона, космические вихри Декарта, монады Лейбница, Божественная благодать и свободная воля.

Синергетика - это еще и новый взгляд человека на мир и на самого себя в этом мире, "новый диалог человека с природой". Поэтому правомерно рассматривать синергетическую парадигму в самом широком контексте, который может быть назван "единым полем мировой культуры" (термин А.Е. Чучина-Русова), и тогда начала синергетики теряются в глубине тысячелетий, в теории и практике православного христианства. Таким образом, с самого начала синергетика возникла на пересечении не только различных естественнонаучных, но и философских, религиозных, культурологических направлений, а точкой пересечения для них стал феномен синергии.

Являясь результатом развития естественнонаучных дисциплин, синергетика претендует на роль универсальной научной методологии, объявляя свои выводы не локальными, а универсальными, общенаучными, распространяет свое действие на явления внеприродные - социальные, культурные, гуманитарные. В последнее время в большом количестве появляются комплексные междисциплинарные исследования, суть которых состоит во встрече представителей естественных, технических, гуманитарных, философских наук. Эта ситуация заставляет задать вопрос: правомерно ли перенесение сформировавшегося в естествознании научного аппарата, языка формул и уравнений в область гуманитарного знания, возможно ли "переведение" установленных закономерностей в русло философской рефлексии, тем более что результат философской рефлексии уже существует в виде диалектики как науки и метода мышления.

Синергия и диалектика