Концепт "душа" в славянской фразеологии

т. 2, с. 670; ФРБЕ, т. 1, с. 541-542, 142]. Ср.: Мне кажется, тот, чья душа очерствела, / Кто детство забыл и родимую мать, / Продаст не задорого друга и дело, / Тот с лёгкостью родину может предать /Р. Гамзатов, “Письмо одному хунзахцу”/.

Душа - мерило всех поступков, главная субстанция, данная человеку Богом: Душа всего дороже, Душа -- заветное дело, Обидеть (сгубить) легко, да душе каково; Душа всему мера; Душа меру знает [Даль, т. 1, с. 239]. Ср. укр. мати Христа в душі `быть справедливым, милосердным, порядочным';; польск. dusza duszy `самое дорогое, самое любимое' болг. душа и свят (ми) е `любить всей душой': Обичаше Хаджи Дончо да чете, но душа и свят му беше, кога накараше да чете малкия му син Митко, към когото питаеше особенна любов... (Хаджи Дончо сам любил почитать, но душа его таяла от блаженства, когда он заставлял своего младшего сына Митко, к которому он питал особенную любовь, читать ему...) /Чудомир, “Педагогията на Хаджи Донча”/ [ФСУМ, т. 1, с. 477; БИРС, т. 1, с. 173; БРФС, с. 182].

Концепту “душа”, как и концептам “мать”, “хлеб”, “земля”, “сердце”, присущи исключительно положительные коннотации, подтверждением чему являются и такие широко употребительные ФЕ, как русск. добрая душа, душа компании, душа общества, душа всего дела; укр. душа товариства, хвацька душа `безрассудно смелый, отчаянный человек'; душа не з лопуцька (в 1-м значении) `кто-л. не равнодушен к чему-либо; кто-л. является полноценной личностью; смелый, принципиальный'; болг. добра душа, открита душа, широка душа, благородна душа, чиста душа, душата на дружеството (душа общества), душа<та> и серце<то> `главный организатор, вдохновитель, руководитель какого-либо дела, общества'; польск. dusza organizacji, dusza towarzystwa, bye duszq jakiejs sprawy (jakiejs zabawy) [ФСУМ, т. 1., с. 282, 278; БРС, с. 137; ФРБЕ, т. 1, с. 285; SFYP, t. 1, s. 194]. Ср. лишь некоторые примеры употребления: Конечно, он [Яшка] и сам обо всём догадался, по- настоящему добрая душа всегда проницательна к чужой беде, но ничем себя не выдал /Ю. М. Нагибин, “Школьный альбом”/; Є в ньому й таке, що хоч-не хоч викликає симпатію... І що роботи не боїться. І взагалі... смілива, хвацька душа! /О. Гончар/; Люблю я таких людей, завзятих і проклятих, щоб душа в них була не з лопуцька, щоб оглядали життя з високої конструкції /Ю. Яновський/. Ассоциативную связь концептов “мать” / “душа” прослеживаем в болгарской фразеологии на примерах ФЕ опържвам / опържа душата на някого (букв. зажаривать / зажарить чью-л. душу) и опържвам / опържа до милата майка, имеющих общее значение `разорять кого-л.' [ФРБЕ, т. 2, с. 30]. В. А. Маслова обращает внимание на связь концептов “душа” и “маленький ребёнок”, приводя гипотезу, согласно которой во ФЕ “закодирован процесс рождения ребенка: в глубине души, тревожить душу, лезть в душу, бередить душу, душа нараспашку, хватать за душу, душа плачет, душа надрывается и др. (на русской иконе “Успение Божьей Матери” душа изображена в виде ребенка)” (выделено нами - Н. А.) [5, с. 142]. На наш взгляд, в основе ассоциативных связей данных концептов лежат семы непорочности, беззащитности, доверчивости. Отсюда выражения - безгрешная душа, чистая душа.

Наряду с этим, славянская фразеологическая картина мира отражает порочность человеческой личности, главным образом, через порочность души, используя для этой цели резко отрицательные, негативно окрашенные словесные формы: укр. бісова, чортова, проклята, окаянна, собача душа употребляются как ругательные выражения [ФСУМ, т. 1, с. 277]. Об очень плохом человеке украинцы скажут - каїнова душа, темна душа, черства душа [Там же, т. 1, с. 281, 282]; русские - чёрная душа - презр. `о коварном, способном на низкие, предосудительные поступки человеке'; иродова душа - прост. бран. `жестокий, скверный человек' [ИЭС, с. 210, 209], мелкая душонка, подлая душа. В болгарском языке в этих же значениях используются ФЕ лоша душа, зла душа, мъртва душа, подла душа, долна душа, дребна душа (душица), мръсна душа (душица), черна душа [4, с. 212]. В польском - podia dusza, siuzalcza dusza (лакейская душа), hultajska dusza (беспутная душа), psia dusza (собачья душа), nqdzna duszyczka `мелкая, жадная душонка' [SFYP, t. 1, s. 194; БПРС, т. 1, с. 174]. Интересен польский фразеологизм miec rogatq duszg, употребляющийся в значении `обладать строптивым нравом' [SFYP, t. 1, s. 194].

С религиозной точки зрения, душа, как и сердце -- символ соприкосновения с Богом, субстанция, осуществляющая связь человека с высшим духовным началом [5, с. 139-141]. Ср. в разных значениях: русск. жить с Богом в душе, не иметь Бога в душе, грешная душа, брать / взять грех на душу; отпустить душу на покаяние; как Бог на душу положит; укр. мати (не мати) Христа в душі; як Бог на душу покладе; болг. сложа /слагам (взема / вземам) грях на душата си; польск. pobozna dusza (благочестивая душа) [ФСРЯ, с. 45, 306, 39; ФСУМ, т. 1, с. 47, 477; РБФС с. 216; SFYP, t. 1, s. 194]. Ср. также: Душа христианская, да совесть-то цыганская; Невинная душа не причастна к греху [Даль, т. 1, с. 242]. Вот почему обидеть, ранить душу (укр. ранити душу) - оскорбить самое сокровенное в человеке, данное ему Богом: Чей-то мир, как игрушка разрушен /Процветает лишь тот, кто хищней. / Чьей-то матери ранили душу, / Ну, а мне показалось - моей /И. Богачинская/. Недаром ФЕ плюнуть / плевать / наплевать в душу кому (болг. плюя някому в душата) имеет значение `оскорбить самое святое, дорогое, сокровенное' [РБФС, с. 253]. Вспомним слова известной песни В. С. Высоцкого: Я не люблю себя, когда я трушу / Досадно мне, когда невинных бьют / Я не люблю, когда мне лезут в душу / Тем более, когда в неё плюют. В польском языке находим ФЕ wchodyic, wiazic z kaloszami do czyjej duszy (сапогами в душу лезть, влезать) `врываться, проникать, вторгаться в сферу личных, интимных переживаний кого-л.': Nie lubiq, zeby mi kto z kaloszami do duszy wlazil (не люблю, когда в душу сапогами лезут) /Zap. G. Mil/ [SFYP, t. 1, s. 195]. Ср. укр. лізти з чобітьми в душу; болг. влизам в душата, бъркам в душата в том же значении [ФСУМ, т. 1, с. 437; БРФС, с. 182; РБФС, с. 251].

Библейское повествование о сотворении человека Богом закрепилось в русской и болгарской фразеологии: русск. вдохнуть душу во что-л., болг. вдъхна душа в нещо в значении `оживить, возродить что-либо' [ФСРЯ, с. 58; РБФС, с. 251]. душа концепт личность фразеологический

По христианским традициям, со смертью человека душа покидает тело и улетает на небо. Этот мотив получил широкое распространение в славянской фразеологии, когда расставание человека с душой непременно означает его физическую смерть: русск. отдавать / отдать богу душу; укр. віддати Богу душу, бог прийняв душу до себе; болг. предаде Богу дух, диал. предавам / предам душа и пущам / пусна душа, с (от) душа се разделям / се разделяя, с душа се прощавам (се разставям) / се простя (се разставя), диал. от душа се отделям / се отделя, душа дадох; польск. oddac Bogu duszg, wyzionqc duszg (ср. русск. испустить дух) в значении `умереть' [ФСРЯ, с. 301; ФСУМ, т. 1, с. 118-119, 37-38; ФРБЕ, т. 2, с. 190, 284; т. 1., с. 284; SFJP, t. 1, s. 195]. Тот же мотив эксплицирует целый ряд ФЕ украинского языка: душа вилітає (відлітає, тікає, вискакує) / вилетіла (відлетіла, втекла, вискочила) з тіла `хто-небудь помирає, гине', душа прощається з тілом в том же значении; душа втекла (вискочила и т. п.) з кого; душа відлетіла в небо; душа відійшла до Аїда; душечка відлетіла: Я до неї кинулась.. Воно зітхнуло разочок, і душечка відлетіла /Марко Вовчок/ [ФСУМ, т. 1, с. 277-278].

Одной из важных ступеней в погребальной обрядности славян является поминовение душ умерших. В славянской культурной традиции представление о смерти как переходе в загробную жизнь, в жизнь вечную тесно связано с культом умерших, с желанием обеспечить, с одной стороны, как можно более лёгкий переход их в мир иной, а с другой, - с желанием, чтобы родным-покойникам было хорошо на

том свете. Именно с культом умерших и мотивом неумирающей, вечной души переплетается верование в то, что душа нуждается в питании, кормлении. Так, ритуальная традиция раздавать еду на похоронах, на поминках и т. д. является широко распространённой в славянском культурном ареале. Ср. русск. на помин души, укр. на помин души [ФСУМ, т. 2, с. 671]. С этим же мотивом связаны, на наш взгляд, и такие ФЕ, как за милую душу (уплетать, есть) в значении `с большим удовольствием, очень охотно' [ИЭС, с. 212]; болг. ФЕ дойде ми душа (сърце) на място, значение которой связано с состоянием насыщения после того, как кто-л. испытывал сильный голод, а также целый ряд других болгарских ФЕ, внутренняя форма которых соотносится с восприятием души как живой субстанции, нуждающейся в кормлении: душата му е закопняла за плод; храни си душата; нахраних си душичката; облажвам си душата; храни душа да ти слуша [4, с. 213]. Культ умерших наряду с мотивом вечной, неумирающей души представлен в польской фразеологии: za spokoj duszy `за упокой души'; dusze zmarfych `молитва о душах умерших'; swiec, Panie, nad jego duszq (букв. освещай, Господи, его душу) - `царствие ему небесное; упокой, господи, душу его' [SFYP, t. 1, s. 194, 195]. Последний фразеологизм по своей внутренней форме соотносится со славянской народной традицией, согласно которой смерть и загробная жизнь тесно связаны с представлениями о переходе из “белого света” в мир мрака и тьмы вековечной, в связи с чем, существовал целый ряд ритуалов, направленных на то, чтобы родным-покойникам “было видно” на том свете [7, с. 188, 191]. Так, у Н. И. Толстого находим примеры, когда в Северо-восточной Сербии в поминальные дни (задушницы) “задушную свечу” зажигают и пускают по воде, а в родительскую субботу (Задушну субботу) ставят поминальную еду на небольшой круглый столик (софрицу), зажигают свечу и подносят всё это кому-л. из мужчин - чаще всего тому, кого больше всего любил покойник. Сербы в Хомолье верили, что “задушная свеча” горит и светит на том свете от одной “задушицы” до другой. Если же не зажечь свечу на задушницу, покойник останется в темноте [Там же, с. 191]. Обращает на себя внимание и этимологическое толкование слов задушница, задуши, задушие `пожертвование за упокой души' (польск. Zaduszki, dzien zaduszny - церк. день поминовения усопших; obrz^d zaduszny - поминальный обряд; msza zaduszna - заупокойная месса), которые образованы из выражения за душу [ЭСРЯ, т. 2, с. 74]. С задушницей - поминальным днём у болгар связан целый ряд болгарских фразеологизмов: припкам като поп на задушница (букв. бегать, как поп на задушницу) - ирон. `не иметь терпения, быть крайне нетерпеливым, настаивать, чтобы что-л. было сделано как можно быстрее' (ср. синонимичные ФЕ припкам като поп на помен (кръщене) (букв. бегать, как поп на поминках (на крестинах)); ирон. припкам като просяк на задушница (букв. бегать, как нищий на задушнице) [ФРБЕ, т. 2, с. 209]; правя с чуждо блюдо задуши - диал. ирон. `проявлять щедрость, пользуясь чужими средствами, распоряжаясь чужими благами, средствами как своими' (ср. ФЕ- синонимы правя с чужда пита майчин помен - букв. справлять поминки матери на чужом хлебе (пита - обрядовый хлеб у болгар - Н. А.)); правя с чужд хляб бащин помен - букв. справлять поминки отца на чужом хлебе) [ФРБЕ, т. 2, с. 182]. Отметим, что по славянской народной традиции, сакральный хлеб выпекается для покойников: “абсолютное большинство сакральных хлебов с описываемой символикой (символикой зрения, глаза - Н. А.) выпекается в такие дни, которые связаны с культом предков, с покойниками, с загробным миром” [7, с. 200].

Анализируя концепт “душа” на материале украинской фразеологии и паремиологии, Е. А. Селиванова отмечает, что душа в украинских паремиях отождествляется с женой, тогда как муж - с головой: Чоловік в домі -- голова, а жінка -- душа [6, с. 123]. Ср.: болг. Мъжът вкъщи е глава, а жената -- душа [БПП, С. 54]. Душа асоциируется с женщиной, девушкой, возлюбленной. Ср. в разных языках c оттенками нежного, ласкового, трепетного отношения: укр. Жінко - душечко!; русск. Душа моя! Душенька! Душечка!; болг. Душка!; польск. ласковое Moja duszko! Pani duszka `возлюбленная'. К примеру, в текстах русских романсах душа характеризуется как тоскующая, доверчиво нежная, откровенная и т. д., часто встречается в качестве обращения к любимой девушке, женщине: Поцелуй же меня, подари ты меня, / Моя душечка, моя душечка! Душечка - героиня одноимённого рассказа А. П. Чехова, бесхитростная женщина, попадающая под влияние своих возлюбленных, чей образ используется для характеристики людей, меняющих свои взгляды и убеждения под влиянием тех или иных людей [КС, с. 107].

На наш взгляд, отождествление души с женским началом является одним из проявлений древней культурной традиции, согласно которой женское начало традиционно ассоциировалось со слабостью, пассивностью, эмоциональностью, тогда как мужское символизировало силу, активность, агрессию [1, с. 30]. Характерно, что душа, как и земля, мать является именем существительным женского рода в тех языках, которые имеют родовую категорию. Именно этим, с нашей точки зрения, можно объяснить тот факт, что душа в славянской фразеологической картине мира служит характеристикой не только внутренних качеств, но, вместе с тем, является средоточием разнообразнейших чувств и эмоций: русск. душа плачет, болит, радуется, поёт, не принимает, душа в пятки убежала; укр. душа болить, кипить, ниє, щемить, ятриться, радіє, поривається, тривожиться, тішиться, не приймає, душа в п'яти тікає, душа обливається кров'ю, душа огортається (переймається, проймається) жалем (смутком, тугою); болг. душата (ме) боли, стяга ми се / стегне ми се душата, свива ми се / свие ми се душата (от безпокойство, притеснение), тежи ми на душата, олекна ми / олекне ми на душата, дълбоко в душата си страда, в душата си ликува, камък ми тежи на душата; польск., az dusza rosnie, raduje siq; rosnie, (raduje siq) dusza `на душе становится весело (радостно), душа радуется'; jest komu lekko, raznie, ciqzko, glupio na duszy (кто-л. в хорошем, весёлом настроении; в подавленном состоянии, в неловком положении); miec duszq na ramieniu (ze strachu), (robic co) z duszq na ramieniu, uciekac z duszq na ramieniu - русск. душа в пятки убежала [ФСУМ, с. 277-279, 281; ФРБЕ, т. 2, с. 362, 272, 394, 24; т. 1,с. с. 475; БПРС, т. 1, с. 173; SFYP, t. 1, s. 194].

Идеальным является гармоническое единство тела и души, их взаимодействие и взаимопроникновение. По Е. А. Селивановой, “тело человека рассматривается этносом как форма существования индивидуальности, в качестве вместилища души”: живой, нормальный человек имеет единство, гармонию души и тела (душею і тілом (курсив наш - Н. А.) - “полностью, до конца, всем существом; 3. Во всех отношениях; 4. Гармонично, в полном внутреннем согласии” [6, с. 112; ФСУМ, с. 283]. То же находим и в других славянских языках: русск. и душой и телом, болг. с душа и тяло; польск. dushq i cialem, z dushq i cialem. Ср. также русск. ни душой ни телом `нисколько, совсем (не виноват, не причастен к чему-либо и т. п.)' [ФСРЯ, с. 152]. Несомненно значимой, с нашей точки зрения, является постпозиция лексемы “тело” относительно лексемы “душа”, что ещё раз подтверждает большую значимость “души вечной”, её первичности в сравнении с “бренным телом” в славянской культурной традиции. Этот же мотив прослеживается и в установке: красота не важна, важны внутренние качества человека: Рожа крива (черна), да душа пряма (бела), Плоха рожа, да душа гожа, Рожа не гожа, да душа пригожа, Личиком беленек, да душой черненек [Даль, т. 1, с. 244].

Антиномию души и тела наблюдаем в ряде русских пословиц и поговорок, зафиксированных В. И. Далем в книге “Пословицы русского народа”. Телу простор -- душе теснота (и наоборот); Душа на прохладу, а плоть в баню; Душа прохладу любит, а плоть пар; Душа божья, тело государево, а спина барская; Не об одном хлебе сыты бываем; Плоть грешна, да душа хороша; Плоть немощна, а душа грешна; У бедного шуба овечья, а та же душа человечья [Даль, т. 1., с. 238-239]. Такие пословицы отражают и лишь подтверждают, на наш взгляд, единство тела и души. Ср. польск. Wielka dusza w mafym ciele (букв. большая душа в малом теле) [SFYP, t. 1, s. 195]. И, наоборот, такие пословицы, как Тело без души (бездушное тело; бездушный человек); Грешное тело и душу съело; Душе с телом мука [Даль, т. 1, с. 239] эксплицируют отступление от нормы и являются свидетельством серьёзной патологии личности.

Как было сказано выше, в народном сознании расставание души с телом воспринимается как смерть и характеризуется как состояние, указывающее на её приближение, что находит отражение в славянской фразеологической картине мира: русск. отдать богу душу `умереть', вышибать / вышибить душу (дух) из кого - груб.-прост. `убивать ударом'; укр. душа прощається (розлучається) /попрощалася (розлучилася) з тілом `кто-л. умирает', душа вилітає (відлітає, тікає, вискакує и т. п.) / вилетіла (відлетіла, втекла, вискочила и т. п.) з тіла `кто-либо умирает, погибает', душа покинула кого `кто-л. умер', душа преставилася в том же значении,; болг. излиза ми / излезе ми душата, изпускам (изпущам) / изпусна си душата, предавам / предам Богу дух, предавам / предам душа, с душа се разделям / се разделя в значении `умереть', вземам /взема душа на някого `убивать / убить кого-л.'; польск. oddac Bogu duszg `умереть', wyzionqc duszg (досл. выдохнуть душу) `испустить дух', wyplakac duszg (досл. выплакать душу) `умереть от горя', wytrzqsnqc, wytrzqsc duszg z kogo (досл. вытряхнуть, вытрясти душу из кого) `лишить жизни, убить кого-л.' [ФСРЯ, с. 301, 100; ФСУМ, т. 1, с. 277-279; ФРБЕ, т. 1, с. 408, 425, 286; т. 2, с. 189-190, 284; БРФС, с. 182; SFYP, t. 1, s. 194-195].

В болгарской фразеологической картине мира наиболее широко представлено состояние, близкое к смерти, характеризующееся полным упадком сил, немощью, что свидетельствует о большей значимости данного мотива в ментальности болгар. Ср.: душа за две пари нямам `чрезвычайно немощен, слаб', оставам / остана без душа, душа (душица, душичка) не ми остава / остане `изнемогать, совершенно обессилеть от тяжёлой работы или болезни', душа под наем нося (досл. относить душу в наём) -- диал. `умирать', душа се крие под нокът (душа прячется под ногтем) и душата ми се е събрала под нокът - `употребляется как выражение надежды на то, что кто-л. выздоровеет, несмотря на то, что состояние его безнадёжно', душата ми е в (зад) зъбите (досл. душа в зубах (за зубами)) и душата ми се е запряла в зъбите, душата ми се е събрала в зъбите - `1) кому-л. очень плохо, кто-л. очень ослабел и скоро умрёт; 2) еле дышать, едва переводить дух от страшной усталости', душата ми играе - диал. `жив, ещё не умер', душата ми мирише на плесен (досл. душа пахнет плесенью) `кто-л. очень ослабел, скоро умрёт' [ФРБЕ, т. 1, с. 285-286]. Ср. русск. душа с телом расстаётся, еле-еле душа в теле `едва, чуть жив'; укр. ледве душа держиться в тілі `о слабом, вялом, еле живом человеке', душа на одній нитці (павутинці) держиться (тримається) `кто-л. чуть жив'; польск. pasc, lezec bez duszy (досл. упасть, лежать без души) `не подавать признаков жизни' [ФСРЯ, с. 150-151; ФСУМ, т. 1, с. 281, 278; SFYP, t. 1, s. 194-195].

В украинском фольклоре мотив расставания души с телом довольно редок:

Що душа із тілом розставалася,

Однако более частотным является мотив, согласно котрому душа, покинувшая тело, возвращается, чтоб попрощаться с ним: “Ти прощай, тіло моє! Тобі, тілу, йти в сиру землю, в гробову дошку - твоїм кісточкам сирій землі на додаточок, білому тілу червам на з 'їження, а мені, душі, до Господа Бога йти на покуту, на грізну відповідь, на муку вічну, геєнну огненну!” [УМ, с. 170].

Синонимичность концептов “душа”, “дух” и “сердце” отмечают многие исследователи. Так, И. А. Голубовская, исследуя концепты “душа” и “сердце”, приходит к выводу о большей специализации номена “сердце” в выражении эмоций в русской и украинской фразеологии [3, с. 41]. Е. А. Селиванова считает, что, несмотря на возможную вариативность лексем “душа” и сердце” во фраземах на дні душі (серця), на саме дно душі (серця) со значением глубины чувств, соматизм “душа” больше связан с индивидуальностью, чем сердце [6, с. 119]. Идентичность души и сердца в качестве локализации эмоций подчёркивает болгарская исследовательница Ст. Калдиева-Захариева [4, с. 207].

Мы придерживаемся точки зрения, согласно которой душа и сердце, несомненно, играют ведущую роль в вербализации эмоционального состояния человека, тем не менее сердце является всё же анатомическим органом - преимущественно местом локализации чувств и эмоций личности, тогда как душа, кроме вышеназванных функций, может служить олицетворением человека, его внутренней сущности. Не случайно, в славянской фразеологии душа - название человека: русск. ни (одной) души `никого, ни одного человека', добрая душа, чистая душа и т. п.; укр. жива душа в значении `человек', ні одна (жива) душа `никто'; [жодної] живої душі не видно, не було и т. п. в значении `никого'; ні [живої] душі нема, не було -- `абсолютно никого, ни одного человека'; болг. жива душа няма (не се вижда) `никого, ни одного человека'; колко души са събрани тук; тя бе изключителна душа, той е благородна душа; польск. nie ma zywej duszy, ani zywej duszy `никого нет, ни одного человека'; dobra, harda, rogata, pobozna, poczciwa, szlachetna dusza и т. п. [ФСРЯ, с. 152; ФСУМ, т. 1, с. 281, 285; ФРБЕ, т. 1, с. 353; SFYP, t. 1, s. 194].

Душе дано не только чувствовать, но и знать, понимать, анализировать, оценивать. Ср. русск. Душа душу знает, а сердце сердцу весть подаёт; Сердце -- вещун, а душа -- мера; Сердце -- пестун, а душа -- дядька; Сердце душу бережёт и душу мутит [Даль, т. 1., с. 239]. Ср. также болг. душата ми не го проумява; в душата си признаваше неговото право [4, с. 211].