Конституирующий модус жизненного успеха в современном обществе

В современную эпоху глобализации и информационно-коммуникативного общества отсутствует единый путь, ведущий к абсолютной идее жизненного успеха, идее, которой было бы подчинено развитие общества в целом и каждого человека в отдельности. Понятие жизненного успеха не относится к числу хорошо разработанных в отечественной литературе, поскольку сама категория “успех” и смежные с ней понятия не имели ранее достаточного теоретического обоснования. С позиции социальной философии успех может рассматриваться в нескольких векторах: историческое видоизменение содержаний понятия ”успех”; его гносеологический анализ; рассмотрение “успеха” на междисциплинарном уровне; осмысление “успеха” с позиций обыденных смыслов, соотносящихся с такими категориальными конструктами как самоопределение, самореализация, самоидентификация и т.д.

К авторам, разрабатывающим данную проблематику можно отнести Р. Декарта, П. Рикера, Г. Гегеля, Л. Витгенштейна,М. Хайдеггера, Ю. Хабермас, Ю. Хабермаса, Д. Н. Узнадзе, И. С. Кона, М. М. Мамардашвили, Т. И. Ойзермана, В. А. Лекторского, В. М. Розина, В. С. Степина.

Целью статьи является анализ жизненного успеха как модуса общественного развития, конституирующего жизненное бытие человека.

Полисмысловую нагрузку концепта “успех” возможно также эксплицировать, обратившись к категориям воли, деятельности, самосознания, самоутверждения, самооценки и активности личности. Наиболее часто употребление понятия успех можно встретить в материалах публицистического характера, где не дается его точной дефиниции или преподносится как нечто само собой разумеющееся, полагающее установленные значения и смыслы.

Изучение успеха в рамках американской традиции объясняет причины утверждения “успеха” как наиболее важной доминанты общества, а также возведение ее в ранг национальной идеи. Важно отметить при этом практически полное отсутствие в работах зарубежных авторов обращения к социально-философским контекстам данного понятия. В трудах американских ученых, занимающихся проблемой успеха, акцентируются преимущественно внешние маркеры: богатство, деньги, слава, признание и др. Главная причина кроется в культурно-исторической эволюции. Американцы не являются гомогенной нацией, они представляют собой скорее эклектичное соединение и ведущие позиции в их обществе, по мнению большинства исследователей, в том числе М. Вебера [1],занимал протестантизм. Протестантизм не только занял привычное место религии- духовную сферу жизни, но и повлиял на многие другие- гражданскую, экономическую и в целом культурную [2]. Ранняя кальвинистская версия протестантизма в качестве успеха утверждала только просчитанную, достигнутую собственными рациональными усилиями вершину. Любая неожиданность, случайность, везение должны быть изгнаны как нежелательные эффекты. Поэтому большую роль приобретают целенаправленные усилия по воспитанию в себе характера, соответствующего “успешному”, “богоизбранному” человеку. Профессиональная сфера рассматривалась как единственно приемлемая для реализации не только интеллектуальных, духовных, но и материальных капиталов. Значимыми являлись только индивидуальные усилия и достижения, “личная эффективность” перед Богом, что послужило причиной становления американского индивидуализма. По мнению М. Вебера, произошло высвобождение из всех сфер человеческой жизнедеятельности огромного количества энергии, которая устремилась в сферу предпринимательства. Это и привело к появлению “экономического чуда” капиталистического общества. Протестантизм породил новый класс предпринимателей. После того, как экономический эффект был достигнут, нормы и предписания могли быть, как утверждает М. Вебер, трансформированы без ущерба для достигнутого уровня благосостояния, что постепенно и происходило. Так, в скором времени служение Богу заменяется служением себе [3]. Кардинально противоположное видение проблемы успеха у Э. Фромма. Он указывает на психологические особенности человека эпохи капитализма. Материальное благополучие, активность во внешней среде, всепоглощающая трудовая деятельность приводят человека к отчуждению, потери идентичности. Причем, в американском контексте важны индивидуальные достижения (Бог спрашивает с конкретного индивида) и отсутствует представление о коллективном успехе. Однако далеко не каждый избран богом и, следовательно, признан обществом, а лишь тот, кто добивается успеха. И поэтому общество оказывается структурированным на основании экономического показателя, на материальных критериях и рациональных механизмах успешности.

Ответственность перед Богом, возрастание конкуренции способствуют увеличению враждебности, ощущению внутреннего одиночества. Протестантизм требует от человека лишь реализации в профессиональной сфере, что же касается его внутреннего мира, то тут Э. Фромм констатирует лишь разрушения духовного стержня, гордости и достоинства личности [4].

Доктрина Лютера и Кальвина способствовала возникновению и утверждению основной жизненной ценности человека: приумножению материального достатка любой ценой во благо Божье. Как следствие, происходило самоуничтожение личности, вся ее экзистенциальная наполненность была направлена во внешнюю среду, работа стала единственно возможной сферой приложения сил человека. Постоянное недовольство достигнутым выражалось в саморазрушении, неуверенности, тревоге. Как замечает Э. Фромм, за столь интенсивной и всеохватывающей экономической деятельностью успех и материальная выгода становятся самоцелью, а человек рассматривается как средство, способствующее утверждению экономической системы, умножению капитала, и не для целей собственного счастья, а ради самого капитала [4]. Соревновательный принцип западного общества породил бесконечное чувство тревоги и нервозности, потенциальная возможность прибыли - ценой безопасности. Социальное самоутверждение становится решающим фактором в формировании человека. Если человек социально состоялся, то его значимость расценивается высоко, ему можно присваивать “ярлык” успешности. Итак, для американского варианта характерно единство между представлениями об успехе и их практической реализацией.

Но если субстанциональная характеристика успеха запада - это индивидуальный успех личностей, образующих целостность, то украинская действительность говорит о диаметрально противоположном понимании данного понятия в социуме.

Историческая традиция Украины, как постсоветского государства, указывает на первичность целого - страны, родины, государства, как некого единства. Государство осуществляло непрерывный патерналистский надзор. Строгая иерархия, жесткое деление на сословия, почитание авторитета во всех его проявлениях объективно создавали ситуацию ограниченных возможностей и непреодолимых трудностей в достижении успеха.

В отличие от американского прагматизма, отечественная философская традиция акцентирует внимание на внутренних, экзистенциальных факторах бытия человека. Идет четкое разграничение между мирской и сакральной сферами. Христианство не может использоваться в прагматических целях, для украинского народа религия - это та сфера, где он можетбыть другим, духовным, над которым государство не имело контроля. Наш “Бог” не поощряет практические устремления, и соответственно в социуме длительное время отсутствовала ценностная ориентация на материальное преуспевание. Неосуществимость внешнего успеха украинский народ компенсирует духовным богатством. Постоянное состояние поиска, игнорирование настоящего и нацеленность на будущее представляет собой процесс личной самореализации. Устремленность в будущее объясняет понимание успеха как иррационального - удачи. Последняя в свою очередь достигается интуитивным путем. Для русского человека его работа ценна не сама по себе, а лишь поскольку в ней присутствует духовное начало, служение людям. Общечеловеческая ответственность друг перед другом определяет успешность. Человек успешен постольку, поскольку все рядом успешны, и наоборот. Нет индивидуализма как отделенности, все ответственны за всех, а личность и общество в идеале представляют собой единое органичное целое. Таким образом, в украинском культурном контексте не существует единства между экзистенциальным содержанием успеха и его внешней социальной проявленностью [5, с. 115].

Среди авторов русской философии, рассматривающих данную проблему в экзистенциональном ракурсе можно назвать С. Л. Франка, Н. А. Бердяева, Г. Флоровского. Среди современных представителей социальной философии, которые обращаются к проблеме формирования человека успешного, необходимо отметить Г. И. Петрова, Г. П. Щедровицкого, М. М. Мамардашвили и т. д.

В посткоммунистическом обществе предполагалось, индивидуальный успех мог реализовываться в русле социальных ориентиров, образцов и идеалов. В случае личностного соответствия им, индивидуальный успех обеспечивался в заданных обществом характеристиках. Человеком успешным считался тот, кто усваивал общественные идеалы, мог возвести себя или быть возведенным к ним [5, с. 113].

На сегодняшний день существуют различные пути профессионального и личностного роста, снята жесткость заданных внешних показателей успешности и открыт горизонт возможностей для ощущения себя как успешного. Чаще всего в современном обществежизненный успех связывается с внешними показателями жизни. В качестве критериев успеха и “человека успешного” выделяется материальная сторона человеческой жизнедеятельности (деньги, статус, слава). С другой стороны, некоторые ученые, определяя успех, обращаются к внутреннему человеческому самоощущению удовлетворенности, интересу к жизни, активности, нравственно-духовному состоянию. Именно эти категории нас интересует в большей мере, так как они позволяют нам использовать социально-философские методы, подтверждающие конституирующий модус жизненного успеха. Исходя из специфики человеческого бытия, решение нам видится в рефлексивной способности индивидуума, его критическом мышлении и самопознании; последнее определяет человека в плане его постоянного движения к иному, к себе как иному. Самопознание является тем способом бытия человека в мире, той культурной нишей, в которой образуется человек успешный. Оно способствует саморазворачиванию личности, раскрытию его сущностных устремлений. Потребность в успехе - это стремление к самому себе как “Я-успешному” [5, с. 114]. В процессе самопознания происходит освобождение от чужих проектов и созидание своего собственного, подлинного. Забота о душе, о духовности индивидуальна и уникальна для каждого. Стремление к поиску своего онтологического предназначения является тем способом активизации успешности человека, который находится в подлинном модусе бытия и стремится к социальному утверждению своего экзистенциального проекта. Критическое мышление в данном случае является тем стимулом, который позволит задаться вопросом о наличии внутреннего потенциала и путях его утверждения, как социально значимого жизненного проекта. Стремление к самосовершенствованию как неуспокоенность достигнутым результатом, беспрестанное внимание к внутреннему и внешнему миру ориентирует на действенное, то есть продуктивное проживание собственной жизни. Человеку, способному к саморефлексии и самообразованию, открывается выбор: следовать только голосу своих желаний и не реагировать на мнение мира, или выполнять заказы общества, которые могут быть выгодными моделями существования. Критическое мышление и смелость в познании своего истинного предназначения видится нам способом обретения жизненной гармонии, жизненного успеха, противостояния проскрутовому ложу всевозможных ограничений. Интенция к самопознанию, рефлексии не является массовой практикой индивидов в социуме. Однако, через обращение к индивидуальным образовательным практикам, возможна кардинальная трансформация субъекта, раскрытие его глубинных устремлений, обретения покоя и счастья, находящихся раннее в имплицитной форме. Выполняя собственные экзистенциальные задачи, человек возвышается над собой в соответствии со своими потребностями, интересами, склонностями. Как результат внутренних исканий, личность может самореализоваться в следующих направлениях: она может выбрать смысложизненную позицию, которая заключается в созидательной активности, содержательный компонент мотивации которой отличает духовная направленность, что свидетельствует о преобладании творческих созидательных тенденций. Или же это потребительский тип самоопределения характеризующийся проявлением ситуативно-перспективных ориентаций, содержательным компонентом мотивации которых является регрессивная, присваивающая направленность.

Стремление к высшему, более совершенному вырывает человека из оков обыденного существования, лишает самодовольства, ставит новые цели его бытия. В этот момент рождения нового уровня порядка возникают ситуации, при которых деятельность отдельного человека может быть в одном конкретном отношении масштабнее, шире и глубже, чем совокупная деятельность всего общества [5].

Следует добавить, что проблема успеха приобретает все большую значимость для комплексных социально-философских исследований личности, ее установок и осознанной активности по достижению и обеспечению успешности на внешнем уровне, предполагающем достижение результата, внутреннем (психологическом) уровне, ориентированном на удовлетворенность личности результатом, достижением цели, благосостоянием, душевным покоем, и аксиологическом уровне, соотносящем внутреннюю удовлетворенность, внешние признаки достижения цели с социально-нравственными идеалами общества [6, с. 116].

Закономерен вопрос: не является ли такого рода успех лишь идеальным конструктом, законное место которого в воображении моралиста, но не в реальном мире, где место под солнцем можно занять только предварительно выдержав жестокую теневую конкуренцию. Однако именно в демократическом социуме, стремление приобщиться к которому декларируется управленцами в современном российском (украинском) обществе, статусно-престижный критерий успеха превращается из безусловной доминанты в рядоположенную с другими, среди которых находится место и для идеалов, далеких от стремления к власти, почестям и богатству. Как отмечается в статье Е. И. Головаха, осознание плюрализма не только в качестве политической, но и смысложизненной категории является решающей предпосылкой эгалитаризации идеи социального успеха как этически обоснованного принципа, способного возвыситься и до статуса общенационального идейного достояния [7, с. 183].

Исходя из вышесказанного, самопознание как внимательное экзистенциальное отношение к сущностным составляющим своего бытия обязательно должно дополняется адекватным восприятием социального контекста. Успешный человек- тот, кто познал себя личностно и преуспел социально. В этом смысле успешен тот, кто убеждает мир в значимости своего жизненного проекта.

Список использованных источников

1. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Избран- ныепроизведения: пер. снем. / сост., общ.ред. ипослесл. Ю. Н. Давыдова ; предисл. П. П. Гайденко. - М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

2. Galston W. Public morality and religion liberal state // PS. - 1986. - Vol. 15. - № 5. - P. 810-812.

3. Михайлова О. В. Экспликация понятия “успех” в американском культурно-историческом контексте

4. Фромм Э. Бегство от свободы: пер. с англ. / общ. ред. П. С. Гуревича. - М.: Прогресс, 1995. - 256 с.

5. Степанова С. Н. Образование в ракурсе философии успеха

6. Конюхова К. В., Конюхова Е. Т. Изучение проблемы успеха и успешности личности в контексте междисциплинарного подхода

7. Veber M. Protestantskaya etika i duh kapitalizma. Izbrannyie proizvedeniya: Per. s nem. / Sost., obsch. red. i poslesl. Yu. N. Davyidova ; Predisl. P. P. Gaydenko. - M.: Progress, 1990. - 808 s.

8. Galston W. Public morality and religion liberal state // PS. - 1986. - Vol. 15. - № 5.- P. 810-812.

9. Mihaylova O. V. Eksplikatsiya ponyatiya “uspeh” v amerikanskom kulturno-istoricheskom kontekste

10. Fromm E. Begstvo ot svobodyi: Per. s angl. / Obsch. red. P. S. Gurevicha. - M.: Progress, 1995. - 256 s.

11. Stepanova S. N. Obrazovanie v rakurse filosofii uspeha

12. Konyuhova K. V., Konyuhova E. T. Izuchenie problemyi uspeha i uspeschnosti lichnosti v kontekste mezhdistsiplinarnogo podhoda / rezhim dostupa

13. GolovahaE. I. Ot etiki uspeha k uspehu etiki v formirovanii rossiyskoy natsionalnoy idei?

Размещено на Allbest.ru