Философская эстетика постмодернизма: деконструкция стиля и языка

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 82.0

Философская эстетика постмодернизма: деконструкция стиля и языка

Безруков Андрей Николаевич, к. филол. н., доцент

Башкирский государственный университет (филиал) в г. Бирске

В статье обозначены основные принципы эстетики постмодернизма. Магистральными поэтическими категориями литературного процесса конца ХХ века становятся: деконструкция стиля, динамика языка, интертекстуальность, постмодернистская чувствительность, игра копиями, плюрализм смыслов, диффузия дискурсов, двойной код. Делается вывод о том, что сложно-параметрическая система постмодерна представляет собой генеративный конгломерат взаимодействия классических художественных форм, при этом практика письма онтологически незавершена.

Ключевые слова и фразы: постмодернизм; эстетика; стиль; язык; дискурс; интертекст; деконструкция; автор; читатель.

постмодернизм эстетика литературный диффузия

The article outlines the main principles of postmodernism aesthetics. The key poetic categories of the literaryprocess of the end of the XX century are deconstruction of style, dynamics of language, intertextuality, postmodernist sensitivity, play with copies, plurality of meanings, diffusion of discourses, double code. It is concluded that a complex parametric system of postmodernism is generative conglomeration of interaction of classical artistic forms, whereas practice of writing is ontologically incomplete.

Key words and phrases:postmodernism; aesthetics; style; language; discourse; intertext; deconstruction; author; reader.

Литературный процесс онтологически связан с историческими изменениями, трансформацией подходов к пониманию реальности. Реакцией на это становится новый художественный вид эстетической сферы, пределы которой находятся в коллизионных рамках. Мастерство писателей постмодерна сконцентрировано на вероятностном изменении текста и его рецепции. Текст как налично-знаковая структура обновляет свои контуры, кодируется авторским сознанием, получает трансцендентные читательские интенции.

Литература русского постмодернизма [7] может считаться философско-эстетической провокацией концаХХ века, линеарным взрывом, протестом против однозначности слова, знака.

Цельюстатьи является определение ведущих концептуальных категорий, влияющих на формирования текстового блока, перспективно формирующего множественность смыслов.

Постмодернистский текстовый конструкт цельно вбирает в себя предшествующую культурную архаику. Форма и художественная идея уже не столь символичны для новоявленного образования, принципом письма /чтения становится рецепция онтологии самого стиля. Цитатный способ мышления постмодернистов фиксирует стихийность современного им бытия, нарочито подчеркивает диалогическую природу реальности. Играя в текст, играя с текстом, автор уводит читателя от единственно верного смысла, настраивая тем самым на выработку собственно своего индивидуального мировоззренческого комплекса. Постмодернистский текст только маркирует реальность, опредмечивает ее эстетические и этические ориентиры.

Язык постмодернизма есть самостоятельная форма бытования. Без читательской рецепции она практически не наделена смыслом. Вариантное осмысление постмодернистского конструкта актуализирует исследование. Раскрутка сюжета, тематического блока произведения, языка как повода для диалога подводит читателя к одной из важных процедур чтения - приращению и изъятию семантической парадигмы, «язык - это всегда знание, дискурс - это всегда познание для того, кто произноситили воспринимает речь в составе коммуникативной цепи» [6, с. 226]. Событием художественной наррации в постмодернизме следует считать сам путь преодоления знака, проникновение в процесс схождения вербального и индивидуального, символичного и надындивидуального. Действенным способом художественного рисования в постмодернизме является принцип симулятивной игры, копирование копии и, что актуально, удвоение рецепции ощущений от пережитого, воссозданного.

Эстетические границы литературы постмодерна размыты настолько, насколько их могут видоизменить сама жизнь, исторический и культурный слом. ХХ век в России знаково показал динамику внешних преобразований (модернизм, неореализм, постмодернизм), интенсивность становления нового сознания, выработку диаметрального принципа художественного рисования. И все же не отменен, но трансформирован принцип мимесиса, который обозначен еще Аристотелем как основа искусства: «первые познания приобретают путем подражания, и результаты подражания всем доставляют удовольствие» [1, с. 648]. Коллизия постмодернистского художественного текста для читателя - в принятии для себя семантической эстетики, влияющейна выработку философско-нравственныхпринципов оценки бытия.

Формой поиска новых ценностных предпочтений для постмодернистов становится язык, язык как дивергенция отношений знака и его коннотаций. Текстовый плюрализм акцентно трансформирует реальную действительность. Приращением смысла в пространстве знаков становится так называемая диффузия дискурсов, как собственно своих, так и кристаллизованных классикой. «Прошлое как бы просвечивает в постмодернистских произведениях сквозь наслоившиеся стереотипы о нем, снять которые позволяет метаязык, анализирующий и интерпретирующий язык искусства как самоценность» [8, с. 11]. Инверсивный оборотмысли является вэстетическом плане невозвратом к прошлой картине ценностных мозаичных фрагментов, но проекцией подобия. Сложно-параметрическая система постмодерна представляет генеративный конгломерат взаимодействия классических художественных форм, практика же письма в постмодернизме онтологически не завершена.Принцип деконструкции становится ведущим для обозначения новых аксиологических ориентиров.

Русская литература конца ХХ века в творческой практике таких авторов, как А. Битов, Вен. Ерофеев, Вик. Ерофеев, Ю. Мамлеев, В. Пелевин, В. Сорокин, Т. Толстая, М. Берг, Д. Пригов, Т. Кибиров, демонстрирует принцип интердискурсивности либо игры множеством онтологически незавершенных голосов. Философской эстетикой данного вектора развития художественного слова-мысли является концептуализация гиперреальности. «Структурный лабиринт гипернарратива порождает бесконечное или многочисленное число путей развития повествования, что приводит к созданию децентрализованной модели многомирия» [10, с. 203]. Граница фантазийного / вымышленного и настоящего / существующего нивелируется читателем, одновременно с этим модус художественности знакадоводится до семантического абсолюта. Плюрализм смыслов ориентирует на следы человеческих общекультурных ценностей. Внимание писателей-постмодернистов направлено на изображение периферийности сюжетов, кодификацию образов, инволюцию художественных коллизий, что не искажает понимания сути эстетического идеала.

Кливаж рецепций на множественность усложняет сферу художественного в постмодернизме, симуляция реальности делает ее многослойной, «значение изолирует средоточие чистоты своей выразительности именно в тот момент, когда отношение к привычному внешнему миру приостановлено. Только лишь к привычному внешнему миру, потому что эта редукция не устраняет, но, больше того, обнаруживает в чистом выражении отношение кпредмету, а именно интендирование объективной идеальности, которая стоит лицом к лицу с интенцией значения» [5, с. 35]. Эстетическая позиция относительно изображаемого предмета сменяется концептуальным смыслопорождением. «Смысл не является ни объективным, как значение, ни субъективным, как эмоционально-волевое отношение к значению; он интерсубъективен» [9, с. 24]. Эпистемологическая неуверенность постмодернизма подводит к признанию себя сущностной единицей языка. «Неотъемлемой чертой поэтики постмодернизма становится интертекстуальность» [3, с. 20], трансформированный вариант реализации языка служит основой создания парадигмальных отношений. Репрезентация языковых концептов - интертекстуальность, аллюзийность, реминисценция - опредмечивает реальность, делает ее наиболее близкой фактическому абсолюту.

Философская эстетика постмодернизма также направлена на смешение разнородных элементов, традиционных ценностей и истин. Вариантный способ мышления в постмодернизме связан с переложением классического наследия. Неслучайно обращение писателей к античным образцам («Вальпургиева ночь, или Шаги командора» Вен. Ерофеева, «Шлем Ужаса, или Креатифф о Тесее и Минотавре» В. Пелевина), к средневековому канону, кЗолотому веку литературы («Пушкинский дом» А. Битова), к советскому прошлому («Москва - Петушки» Вен. Ерофеева, «Школа для дураков» Саши Соколова, «Норма» В. Сорокина, «Кысь» Т. Толстой). В постмодернизме «принцип разрешения / неразрешения конфликта сокрыт в самом языке, языке как звучащей форме, языке как системе ценностных ориентиров, языке как культурном коде человека» [Там же, с. 21].

Классический вариант эстетических антиномий в практике постмодерна претерпевает ряд изменений. Трагическое - комическое, возвышенное - низменное, прекрасное - безобразное становятся не сутью эстетики (хотя это не отменяется); ей свойственно признание собственного яв контурах знаково-семиотической модели как некоего нечленимого. В данном случае небезынтересенподход к самому знакукак к ядерной форме, а его восприятие всецело будет зависеть от проспекции либо момента предвидения. «Потенциально художественный дискурс распадается на частные версии (идиостили), которые в итоге смешиваются в конфликт голосов» [2, с. 24], и, что логично далее, дискурс постмодернизма онтологически незавершен. Авторское начало текста сознательно / бессознательно заменено вариантом / инвариантом логики читательской мысли. Имплицитное свойство письма диктует эксплицитную рецепцию формы [4]. Такой выразительной формой становится не столько сам язык, сколько нивелированный образ мысли, недоведение ее до конечного результата.Горизонт читательских ожиданий редуплицируется в условно видимый эстетический контур.

В заключение отметим, что философская эстетика постмодернизма стремится к неизбежной деконструкции индивидуально-авторского стиля, трансформации языка, определению его места в ряде ментальных (обобщающий характер) систем. Текстовое структурирование новой реальности в постмодерне обеспечиваетсяформой симулятивной игры, смешением знака и его вероятностных коннотаций, трансцендентной гипертекстовой купюрностью, интерсубъективной незавершенной коллизией, диалогическим несогласием автора и читателя. Метод деконструкции позволяет преодолеть художественность (условность) жизни, но не разрушить ее идеальность, рецептивный же вектор анализа свидетельствует не об однополярной фазе прочтения / восприятия наличного текста, но о сознательном процессе самоидентификации автора / героя, генеративном поиске и нахождении событийных правил организации сущего.

Список литературы

1. Аристотель.Сочинения: в 4-х т. М.: Мысль, 1983. Т. 4. 830 с.

2. Безруков А.Н.Интерсубъективный характер художественного дискурса // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2015. № 10 (52). Ч. 2. С. 23-26.

3. Безруков А.Н.Принципы античной драмы в условиях постмодернистской поэтики // Филологические науки. Вопросытеории и практики. Тамбов: Грамота, 2016. № 4 (58). Ч. 3. С. 20-22.

4. Безруков А. Н.Рецепция художественного текста: функциональный подход. СПб.: Гиперион, 2015. 298 с.

5. Деррида Ж.Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб.: Алетейя, 1999. 208 с.

6. Кристева Ю.Избранные труды: Разрушение поэтики / пер. с франц. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 656 с.

7. Липовецкий М. Н.Паралогии: Трансформации (пост)модернистского дискурса в русской культуре 1920-2000-х годов. М.: Новое литературное обозрение, 2008. 848 с.

8. Маньковская Н. Б.Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000. 347 с.

9. Тюпа В. И.Анализ художественного текста. М.: Издательский центр «Академия», 2008. 336 с.

10. Чувильская Е.А.Маргинализация повествовательного пространства литературного гипернарратива // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 12 (42). Ч. 2. С. 201-203.

Размещено на Allbest.ru