Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 1:7/9

Философские науки

Ижевская государственная сельскохозяйственная академия platon-s@bk.ru

Теоретико-методологические основания социального факта

Платонова Светлана Ипатовна, д. филос. н., доцент

Аннотация

социальный факт личностный гуманитарный

В статье рассматривается понятие «социальный факт», проводится сравнительная характеристика социального факта и естественнонаучного факта, социального факта и гуманитарного факта. Своеобразие социального факта раскрывается через изучение его как онтологического феномена и как эпистемологического конструкта в рамках социального знания. В первом аспекте социальный факт объясняет принципиальную возможность существования и функционирования общества. Во втором аспекте социальный факт понимается как теоретический конструкт, на формирование которого оказывают влияние личностные характеристики ученого и социальный контекст.

Ключевые слова и фразы: социальное знание; социальная реальность; социальный факт; онтология социальных фактов; конструирование социального факта.

Annotation

The article discusses the notion “social fact”, carries out a comparative characteristic of the social fact and the natural-science fact, of the social fact and the humanities fact. The originality of the social fact is revealed through the study of it as an ontological phenomenon and as an epistemological construct within the framework of social knowledge. In the first aspect the social fact explains the fundamental possibility of the existence and functioning of the society. In the second aspect the social fact is understood as a theoretical construct, the formation of which is influenced by the personal characteristics of the scientist and social context.

Key words and phrases: social knowledge; social reality; social fact; ontology of social facts; construction of social fact.

Одним из важных элементов научного познания является научный факт. Однако если мы поставим задачу определить, что такое научный факт и каковы его особенности, мы столкнемся с рядом затруднений. Первое из них связано с тем, что в философии науки научный факт, его особенности и специфика рассматриваются и анализируются в основном на примерах из области естественных наук, прежде всего физики. Такими примерами являются, например, факты наличия кислорода в атмосферном воздухе, наличия одного электрона у атома водорода, открытия пульсаров и другие.

Значительно меньше исследований, посвященных особенностям научного факта в социально-гуманитарном познании. Что такое социальный факт? Отличается ли социальный факт от естественнонаучного факта? Каковы особенности формирования, функционирования, интерпретации социальных фактов? Эти вопросы остаются не до конца проясненными, хотя многие исследователи пытались понять природу и сущность социального факта. Приходится констатировать, что, несмотря на усиление внимания философов к методологии социально-гуманитарного познания, она по-прежнему носит вторичный, дополнительный характер по сравнению с методологией естествознания.

Второе затруднение относится непосредственно к социально-гуманитарному познанию, является его внутренней проблемой и связано с вопросом разделения социального и гуманитарного факта. Следует ли различать социальный и гуманитарный факты, или мы можем говорить о едином социально-гуманитарном факте? Таким образом, целью нашей статьи является анализ понятия «социальный факт», особенностей формирования и функционирования социального факта, соотношения социального и гуманитарного фактов.

В философской энциклопедии научный факт понимается как «особого рода предложения, фиксирующие эмпирическое знание» [5, с. 157]. Научный факт относят к эмпирическому уровню научного знания. При этом в структуре научного факта выделяются три составных элемента: лингвистический, перцептивный, материально-практический [6, с. 156]. Лингвистическая компонента представляет факт в виде предложения. Например, «молекула воды состоит из двух атомов водорода и одного атома кислорода». Перцептивная компонента подразумевает чувственный образ (образы), включенный в процесс установления факта. Иначе говоря, установление всякого научного факта связано с чувственным восприятием, и перцептивная сторона в той или иной степени присутствует в каждом факте. Материально-практический элемент научного факта представляет совокупность приборов и инструментов, используемых при установлении факта, а также необходимые практические действия с этими приборами.

Однако нетрудно заметить, что подобное понимание научного факта относится больше к естественным наукам. Именно в естественных науках (физика, химия, биология) на эмпирическом уровне науки выделяют наблюдения и научные факты, используя для данной цели приборы, приборные установки, измерительные инструменты. При этом наблюдения содержат не только достоверную информацию о наблюдаемом явлении, но и погрешности разного рода, связанные с неправильной настройкой приборов, неточностями в показаниях приборов, с некомпетентностью субъекта наблюдения.

От данных наблюдения требуется перейти к научному факту, представляющему некую инвариантную устойчивую систему данных наблюдения, интерпретацию явления или процесса действительности. Еще раз подчеркнем, что в данном случае познание отождествляется с его частным случаем, а именно с математизированным естествознанием, а предметное поле социальных и гуманитарных наук остается как бы за пределами рассмотрения «строгой» науки и «жестких» методов.

Можем ли мы подобное понимание научного факта применить к социально-гуманитарному познанию в целом? Видимо, нет, так как социально-гуманитарные науки имеют иной по своей природе объект (социальные отношения, социальная структура, общество), который не может наблюдаться и изучаться по аналогии с физическими, химическими или биологическими объектами. Мы живем в обществе, пользуемся разнообразными социальными институтами, вступаем в коммуникации с другими людьми, участвуем в выборах, учимся воспринимать картины, рассчитываемся деньгами, получаем образование в школах и университетах, не задумываясь о специфической природе их онтологии. Мы полагаем, что природа и характеристики социального факта существенно отличаются от естественнонаучного факта.

Онтология социальных фактов

Социальный факт можно рассматривать, по крайней мере, с двух сторон: онтологической и гносеологической. Существуют исследования, посвященные общей онтологии социальных фактов, где социальный факт анализируется как фрагмент социальной реальности, имеющий свои особенности, отличающие его от природных фактов. В данном случае исследователи обращают внимание на соотношение природных и социальных фактов, на взаимосвязь и взаимодействие социальных фактов, социальных институтов и, в конечном счете, самого общества.

Однако существует и другая методологическая стратегия, согласно которой социальный факт рассматривается как элемент социального знания, как исходный уровень социальной теории. В таком случае исследователей интересуют вопросы создания гносеологического социального факта, его конструктивной природы, его взаимоотношения с теорией.

Сторонниками первого, «онтологического», подхода являются, например, классик французской социологии Эмиль Дюркгейм, современный американский философ Джон Серль. Предложенное Э. Дюркгеймом понимание социального факта стало, по сути, хрестоматийным для классической социологии конца XIX в. - первой половины XX века: «Социальным фактом является всякий способ действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение; или иначе: распространенный на всем протяжении данного общества, имеющий в то же время свое собственное существование, независимое от его индивидуальных проявлений» [4, с. 39]. Социология изучает социальные факты, которые суть вещи и должны рассматриваться как таковые. При этом социальный факт можно объяснить только другим социальным фактом. Социальный факт можно измерить, например, можно измерить уровень самоубийств.

Согласно позиции Э. Дюркгейма, социальными фактами являются право, обычаи, верования и практики религиозной жизни, профессиональные практики, денежная система, кредитные инструменты и т.п. Все эти социальные факты существуют до и вне жизни конкретного индивида. Подобные способы мышления, действия и чувствования обладают свойством существования вне сознания индивида. Социальные факты являются внешними, принудительными и объективными.

Для французского социолога социальный факт - это не любое социальное явление или событие. Социальный факт - это неумолимая, внешняя по отношению к индивиду и обладающая принудительной силой необходимость. А. Ю. Антоновский справедливо отмечает, что «социальные факты задают способы функционирования коллектива, алгоритмы поведения, отвечают на вопрос о том, как правильно следует себя вести (согласно законам, вере, правилам морали и моды и т.п.)» [1, с. 313].

Э. Дюркгейм сознательно исключает субъектные характеристики из методологии социального познания: «Социолог должен устранять имеющиеся у него заранее понятия о фактах, чтобы стать лицом к лицу с самими фактами; он должен находить их по их наиболее объективным признакам» [4, с. 155]. Социолог должен быть беспристрастным и нейтральным при изучении социальных фактов.

Современный американский философ Джон Серль так же, как и французский социолог Э. Дюркгейм, задается вопросом, как существуют социальные факты, как они соотносятся с физическими, природными фактами. Он различает «“грубые” (неодушевленные) факты, например, что Солнце находится на расстоянии девяносто три миллиона миль от Земли, и институциональные факты, например, что Клинтон является президентом. Грубые факты существуют независимо от любых человеческих институтов; институциональные факты могут существовать только внутри человеческих институтов. Грубые факты требуют института языка, чтобы мы могли их констатировать, но сами по себе они существуют совершенно независимо от языка или любого другого института. Существование институциональных фактов, с другой стороны, требует специальных человеческих институтов» [10].

Таким образом, для «институциональных фактов» необходимы человеческие институты. Чтобы данный кусок бумаги был пятью долларами, для этого необходим институт денег. Дж. Серль полагает, что «для объяснения социальной действительности… требуется три элемента: назначение функции, коллективная интенциональность и конструктивные правила» [Там же].

Кратко охарактеризуем эти элементы. Функции, которые в социальной реальности зависят от наблюдателя, всегда намеренно назначаются актором в соответствии с его целями, они накладываются на объект, но не присущи ему как физическое свойство. Функции назначаются относительно интересов пользователей и наблюдателей. Например, «этот камень - пресс-папье», «этот объект - отвертка».

Дж. Серль наряду с индивидуальной интенциональностью выделяет также коллективную интенциональность. Коллективная интенциональность предполагает чувство совместности деятельности (желаний, верований, убеждений, намерений): «если мы делаем что-то вместе, я верю, что вы собираетесь делать то же самое, что и я, вы верите, что я собираюсь делать то же самое, что и вы» [Там же]. Коллективную интенциональность нельзя при этом редуцировать до индивидуальной интенциональности. Если я виолончелист в оркестре, я играю мою часть в нашей общей симфонии. Понимание коллективной интенциональности необходимо для понимания социальных фактов.

И, наконец, конструктивные правила создают саму возможность некоторых действий. Конструктивные правила входят в системы, которые обычно имеют форму: «“X нужно считать Y” или “X нужно считать Y в контексте C”» [Там же]. Институциональные факты существуют только внутри системы конструктивных правил. Конструктивные правила тесно связаны с институтами общества и становятся обязательными для их существования, как, например, в случае государственного устройства, функционирования корпораций, учебных заведений. Например, то, что Клинтон является президентом, создано благодаря применению специфических правил, правил выборов и клятвы президента.

Выстраивая свое видение социальной реальности, Дж. Серль продолжает традиции феноменологической социологии, берущей начало в работах А. Шюца, П. Бергера, Т. Лукмана. Видимо, неслучайно название работы американского философа «Конструирование социальной реальности» (1995 г.) практически совпадает с названием известного труда П. Бергера и Т. Лукмана «Социальное конструирование реальности» (1966 г.).

Таким образом, начиная с анализа онтологии социальных фактов, американский философ предлагает свое понимание сложной структуры социальной реальности, являющейся невесомой и невидимой, воспринимаемой нами как совершенно естественной. Для Джона Серля социальный факт - это устойчивое воспроизводимое явление социальной реальности (деньги, выборы, игра в шахматы, образование), для существования которого необходимы несколько условий: коллективная интенциональность, наличие конструктивных правил и функции, намеренно «накладывающиеся» на объект.

Теоретическая позиция Дж. Серля относительно онтологической природы социальных фактов представляется нам более оправданной и обоснованной, нежели теоретические взгляды Э. Дюркгейма. Для французского социолога социальный факт - это внешний, принудительный по отношению к индивиду способ действия и мышления. С точки зрения американского философа, социальный факт - это устойчивое явление социальной жизни. В таком понимании социального факта нет заданной жесткости, ригоризма и императивности. Индивиды своими действиями имеют возможность менять социальные факты, создавать новые или отказываться от устаревших социальных фактов. Стороной, противоположной социальному факту, является живой человек с присущими ему аффектами, настроениями, чувствами, благодаря которым он высвобождается от внешнего давления социальных фактов и получает возможность конструировать новые социальные факты. Например, по мнению выдающегося британского теоретика Э. Гидденса, цель заключается в том, чтобы проанализировать природу взаимосвязей «между глобализирующими макротенденциями и личностными диспозициями» [13, р. 1]. Э. Гидденс пытается показать, каким образом социальные акторы являются и создателями социальных систем, и созданиями этих систем.

Таким образом, в анализе онтологии социальных фактов отчетливо просматривается тенденция, свойственная современной теоретической социальной мысли: осуществление синтеза макропрактик и микропрактик, холизма и индивидуализма, социоцентристского и антропоцентристского.

Социальный факт как элемент социальной теории

Социальный факт рассматривают также как элемент социальной теории. В данном аспекте исследователей интересуют не онтологическая природа социального факта, а его гносеологическая природа, социальный факт как эпистемологический конструкт, как элемент в структуре социального знания.

Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что, согласно нашей позиции, любой факт социальногуманитарного знания является социальным фактом. Следовательно, социальным фактом можно назвать исторический факт, экономический факт, психологический факт и т.п. Ряд западных и отечественных обществоведов предлагает различать социальный и гуманитарный факты [7; 12]. Данное деление основано на разделении социально-научных отраслей знания на социальные и гуманитарные науки.

Например, А. М. Орехов выделяет социальные факты и гуманитарные факты, полагая, что социальные факты - это научным образом зарегистрированные и интерпретированные знания о процессах и взаимодействиях, происходящих в обществе. Гуманитарные факты при этом он определяет как научным образом зарегистрированные и интерпретированные знания о человеке, его мыслях, желаниях и поступках [7, с. 16].

Однако далеко не все обществоведы разделяют подобную точку зрения. Например, П. К. Гречко полагает, что деление социально-гуманитарных наук на социальные и гуманитарные весьма условно [11, с. 98]. Подобное различение методологически продуктивно только как бы с «внутренней стороны, по эту сторону границы - того, что демаркирует мир людей и мир вещей (природных и “чисто” технических). Мир людей - это мир социального, социального как единства субъективно-человеческого и интерсубъективно-общественного - с явным доминированием второго над первым» [Там же].

Мы также придерживаемся данной позиции, которую попытались обосновать в одной из своих работ: «Проводить демаркацию социальных и гуманитарных наук методологически неправомерно. Социальногуманитарное знание едино, и мы можем говорить только о некоторых методологических предпочтениях социальных теоретиков» [8, с. 39]. Следовательно, более справедливо говорить о едином социальном факте, нежели выделять социальный и гуманитарный факты.

Понимание гносеологических особенностей социального факта в классической и неклассической науке принципиально различно. Классическая наука не видела специфики социально-гуманитарных наук в сравнении с естественными дисциплинами. Социальные процессы трактуются по аналогии с работой механизма, где связь социальных атомов (индивидов) подчиняется законам, близким по жесткости законам классической механики. Следовательно, социальный факт ничем не отличается от любого естественнонаучного факта.

Например, В. Б. Власова считает, что для исторической науки античности, Возрождения вплоть до конца XIX века характерно понимание исторического факта как атомарного, неразложимого в своей формальной структуре знания как подлинной данности, как безусловной реальности [2, с. 12]. Логической вершиной такого подхода является позитивистская историческая школа Леопольда Ранке, отождествившая исторический факт с естественнонаучным фактом.

В рамках классической эпистемологии формулируемое знание не зависит от субъекта познания. Этот тезис в равной мере справедлив как для естественных, так и для социально-гуманитарных наук, так что представители классического обществознания Э. Дюркгейм, Л. Ранке, А. Смит следуют в русле классической науки, ее методологических и эпистемологических установок.

Зададимся вопросом: так ли уж независим от ученого-обществоведа предмет его изучения? Можно ли утверждать, что получаемое в социальной науке знание полностью независимо от субъекта и воспроизводит исключительно свойства изучаемого предмета? С конца XIX века и на протяжении XX века шла напряженная работа в области методологии социального познания. Итогом этой работы явилось признание ошибочности натуралистической, позитивистской трактовки социальных фактов и всего социального познания. Значительный вклад в переосмысление социального познания внесли представители школы «Анналов» М. Блок, Ф. Бродель, Л. Февр, неокантианских школ - В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Э. Кассирер, а также

М. Вебер, Дж. Коллингвуд, А. Гоулднер, А. Турен, П. Бурдье и другие.

Оказалось, что ученый, изучающий социальные факты, может сам изменить содержание факта. Согласимся с В. Б. Власовой в том, что «селекция конкретных фактов, понимание каждого из них, а также взаимное сочетание отдельных фактов… зависит… от субъективных устремлений, предпочтений, оценок и способностей ученого» [Там же, с. 24]. При этом необходимо подчеркнуть, что сказанное справедливо также для понимания естественнонаучного факта в рамках неклассической методологии.

Современный американский историк и методолог науки Алвин Гоулднер, объясняя гносеологическую природу социального факта, выделяет два вида реальности, с которыми социолог имеет дело: «ролевую реальность» и «персональную реальность» [3, с. 68-69]. К ролевой реальности относятся объекты, которые социолог изучает как ученый. При этом возвести какое-либо суждение о мире в статус социального факта означает принять на себя определенную ответственность, выразить личное убеждение в его истинности. Эти суждения становятся, по мнению А. Гоулднера, аспектами реальности социолога, частью его фокального сознания. Социальные факты содержат оценочные суждения, которые люди высказывают о мире.

Персональная реальность включает суждения социолога о социальном мире уже не как ученого, а как рядового индивида. Обычно персональная реальность отступает на периферию сознания социолога, который отдает предпочтения социальным фактам, полученным благодаря исследованию. Тем не менее, ролевая реальность социолога и его персональная реальность взаимодействуют друг с другом.

Как это возможно? А. Гоулднер обосновывает данный тезис следующим образом: «Персональная реальность определяет академические исследования, которые также являются источником персональной, а не только ролевой реальности» [Там же, с. 71]. Например, общая теория бюрократии Макса Вебера появилась под влиянием как его академических исторических исследований, так и его непосредственного знакомства с немецкой бюрократией. Немецкая бюрократия и как общественная структура, знакомая по опыту, и как культурный идеал составляла для М. Вебера персональную реальность, которая использовалась им как основная парадигма для всех видов бюрократии. Именно персональная реальность обеспечивала основу для упорядочения и усвоения фактов, полученных при академических исследованиях.

А. Гоулднер подчеркивает влияние личного опыта, персональной реальности социолога на выбираемую им перспективу исследования, ту парадигму, в рамках которой он в дальнейшем будет отбирать факты и строить теорию. «Теория будет постепенно развиваться и формироваться на основе ограниченных фактов, имеющихся у теоретика, и его личной реальности, и особенно на основе тех постулированных реальностей, которые он рассматривает в качестве парадигм» [Там же, с. 72].

Таким образом, в неклассической эпистемологии утверждается, что социальные факты содержат оценочные суждения, которые социологи высказывают о мире. Социальный факт уже не рассматривается как естественнонаучный факт, это особый тип знаний, конструируемых на основе анализа социально-гуманитарной реальности. На конструирование социального факта оказывают влияние многие факторы: в частности, деятельность обществоведа как ученого с присущим ему инструментарием и методологией. Другим, не менее важным фактором, влияющим на формирование социального факта, является личный, индивидуальный опыт ученого, даже если он находится на периферии его научной жизни.

Как мы уже отмечали, не только социальные факты, но и сами «социальные теории есть изобретения ума, и поэтому содержат своего рода фикции, продукты интеллектуальной игры. Теории строятся социальными учеными на широкой социальной и теоретической базе, под влиянием философии науки, социальной философии, в зависимости от предпочитаемых научно-исследовательских парадигм» [9, с. 77]. В последнее время все чаще говорят о социальном факте как конструкции нашего ума. Отталкиваясь от единичных явлений, ученый создает, конструирует целостную теоретическую схему, модель, теорию, объясняющую социальные процессы.

При этом на одном и том же эмпирическом материале можно сконструировать различные социальные факты. Так, например, исследуя один и тот же социальный объект - капитализм XIX века, К. Маркс и М. Вебер по-разному концептуализируют капиталистическое общество. К. Маркс показывает классовую природу капитализма и его преходящий характер, а М. Вебер обосновывает такие качества капитализма, как рационализация и бюрократизация.

Содержание социального факта во многом зависит от личности ученого: от его образования, политических предпочтений, религиозных чувств, национальности и т.п. Социальный факт зависит также от социального контекста, включающего контексты практики и повседневности. Поэтому, по нашему мнению, критерии, используемые для характеристики естественнонаучного факта (объективность, доказательность, инвариантность), не всегда применимы для обоснования социально-гуманитарного факта.

Структура научного факта (лингвистическая, перцептивная, материально-практическая составляющие) также имеет свою специфику в применении к социальному факту. Например, материальная составляющая научного факта (использование приборов, измерительных инструментом и т.п.) в социально-гуманитарных науках не играет большой роли. При этом лингвистическая составляющая, напротив, имеет большое значение. Социальные факты фиксируются с помощью научного языка. Однако научные понятия и категории социально-гуманитарных наук обладают довольно большой «расплывчатостью», аморфностью и неопределенностью. Поэтому, приписывая утверждению соответствие факту, формулируя социальный факт, необходимо давать четкие определения используемым при этом понятиям.

Итак, в качестве определения данного понятия можно предложить следующее: «Социальный факт - это теоретический конструкт, изучающий социальное событие в качестве объекта социального познания».

Подведем итоги. В данной статье мы показали, что социальный факт исследуется в двух смыслах: как социальное явление и как гносеологический конструкт в рамках социальной теории. Социальный факт в онтологическом аспекте дает способность ориентироваться индивиду в рамках социума, объясняет саму принципиальную возможность существования и функционирования общества. Социальный факт, будучи базовым элементом социальной теории, является сложным конструктом, на формирование которого оказывают влияние как профессиональные, научные знания обществоведа, так и его индивидуальный, личный опыт.

Список литературы

1. Антоновский А. Ю. Инструментально-дименсиональный метод наблюдения в социальной мысли // Социальная эпистемология: идеи, методы, программы / под ред. И. Т. Касавина. М.: Канон+; Реабилитация, 2010. С. 299-324.

2. Власова В. Б. Исторический факт в потоке парадигмальных сдвигов // История методологии социального познания.

Конец XIX - XX век / отв. ред. В. Б. Власова. М.: ИФ РАН, 2001. С. 10-27.

3. Гоулднер А. У. Наступающий кризис западной социологии. СПб.: Наука, 2003. 576 с.

4. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод и предназначение. М.: Канон, 1995. 352 с.

5. Никифоров А. Л. Факт // Новая философская энциклопедия: в 4-х т. М.: Мысль, 2010. Т. 4. С. 157-158.

6. Никифоров А. Л. Философия науки: история и теория. М.: Идея-Пресс, 2006. 264 с.

7. Орехов А. М. Социальные науки как предмет философского и социологического дискурса. М.: ИНФРА-М, 2014. 172 с. 8. Платонова С. И. Концепт «социальное знание»: онтометодологические координаты // Философия социальных коммуникаций. 2015. № 4. С. 35-41.

9. Платонова С. И. Развитие социальной теории в контексте развития научного знания // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. 2012. № 2. С. 74-78.

10. Серль Дж. Р. Конструирование социальной реальности [Электронный ресурс]. URL: http://filosof.historic.ru/books/ item/f00/s00/z0000905/st000.shtml (дата обращения: 07.05.2016).

11. Социальное: истоки, структурные профили, современные вызовы / под общ. ред. П. К. Гречко, Е. М. Курмелевой.

М.: РОССПЭН, 2009. 440 с.

12. Эльстер Ю. Объяснение социального поведения: еще раз об основах социальных наук. М.: Изд. дом Гос. ун-та Высш. шк. экономики, 2011. 471 с.

13. Giddens A. Modernity and Self-Identity. Self and Society in the Late Modern Age. Cambridge: Polity Press, 1991. 256 p.

Размещено на Allbest.ru