Размещено на http://www.allbest.ru/

Череповецкий государственный университет

Кафедра философии

Рациональность современного сетевого общества

Александр Николаевич Трошичев

Аннотация

В статье рассматривается понятие «рациональность» в применении к социальным сетям Интернет. При этом берется рабочее определение рациональности как тенденции действовать оптимально для достижения своих целей. Подчеркивается, что сети существовали давно. Особенность современных сетей состоит в том, что они базируются на новейших средствах информационно-технологических коммуникаций. В статье ставятся вопросы о смысле рационального действия в сетевом обществе, в связи с чем анализируется философское мировоззрение современного общества, представленное радикальным конструктивизмом, постмодернизмом и теорией хаоса. Делается вывод о том, что виртуальная культура сетей являет собой новую форму рациональности, суть которой раскрывается в следующих аспектах: гипертекстуальность, сжатость пространства, вневременное время и т.д.

Ключевые слова и фразы: рациональность; социальные сети; коммуникация; пространство; время.

Annotation

The author considers the notion “rationality” in reference to the social networks of the Internet, takes as a working definition of rationality the following one: a tendency to act optimally in order to achieve one's goals, emphasizes that networks existed long ago, tells that the feature of contemporary networks is that they are based on the latest information technology means of communication, raises the questions about the meaning of rational action in network society, and therefore analyzes the philosophical outlook of modern society, represented by radical constructivism, postmodernism and chaos theory, concludes that the virtual culture of networks is a new form of rationality, which essence is revealed in the following aspects: hypertextuality, space compression, timeless time, etc.

Key words and phrases: rationality; social networks; communication; space; time.

Говоря о рациональности современного общества, мы имеем в виду под последним постсовременное общество в том смысле, в каком его рассматривает Ф. Уэбстер [5, с. 354], включая в него информационное и постиндустриальное общества. Основу современного общества, как отмечает М. Кастельс [6, р. 14], составляют «сетевые» структуры. Именно через сети происходит становление новых форм различных социальных институтов, структур и сообществ.

Термин «рациональность» (от лат. ratio - разум) связан с идеей разума. Следовательно, его можно раскрыть в двух аспектах. Один из аспектов связывает его с рассудком, интеллектом, или выводом, в частности, в этом смысле аристотелевский силлогизм является для него рациональным (логическим) аргументом. Другой аспект рациональности связан с объяснением, оправданием, особенно, если он предоставляет ценностное основание для цели или мотива. «Иррациональное», таким образом, определяется как то, что не наделено разумом.

Логический аргумент часто описывается как «рациональный», если он логически допустим. Тем не менее, рациональность является гораздо более широким термином, чем логика, так как она включает в себя «неопределенные, но разумные» аргументы, основанные на вероятности, ожидании, личном опыте и т.п. Например, опирающиеся на предубеждения аргументы «логически» несостоятельны, но во многих случаях они могут быть «рациональными». Простое философское определение рациональности относится к своему использованию «практического силлогизма», например: «Мне холодно. Я не хочу, чтобы мне было холодно. Если я закрою окно, то мне не будет холодно. Поэтому, я закрою окно». Однако, из того, что желательно («Я не хочу, чтобы мне было холодно»), не следует «Если я закрою окно, то мне не будет холодно». Правильность и устойчивость таких рассуждений часто основывается на индукции, статистике и упрощенных эвристических моделях.

В науке, экономике, социологии, политике и т.д. ситуация часто называется рациональной, если она является в некотором смысле оптимальной. Частные лица или организации нередко называются рациональными, если они имеют тенденцию действовать оптимально для достижения своих целей. Таким образом, говорят, например, о рациональном распределении ресурсов, или о рациональной корпоративной стратегии. В этом понятии «рациональность», мотивы, цели индивидуума и средства их достижения, само собой разумеется, согласованы и не подвергаются критике по этическим или другим соображениям. Таким образом, рациональность просто ссылается на успех достижения цели. В этом контексте, рациональность отождествляется с эгоистически заинтересованным поведением. Это накладывает ограничение на понятие рациональность. Например, спортсмен, ведущий себя рационально в определенных пространственно-временных рамках, достигает больших результатов. Однако очевидна будет нерациональность его действий в более широком временном контексте, если, скажем, у него появится тяжелая болезнь как результат интенсивных тренировок (что, собственно, и произошло с двухкратным олимпийским чемпионом Абебе Бикилой). Философское рассмотрение понятие рациональности является более широким, то есть свободным от ограничений. В этом аспекте появление сетей Интернета весьма интересно для философского анализа: являются ли они основанием для расширения или ограничения понятия рациональности или выявляют нечто существенное в его понимании?

Сети существовали издревле: сеть дорог в Древнем Риме, почтовые сети в Средневековье, железнодорожные сети, телеграфные, телефонные сети. И, наконец, телекоммуникационные сети. Каждый новый вид сетей способствовал развитию коммуникаций между людьми и тем самым обеспечивал прогресс.

Сетевое общество есть исторический ответ на ситуацию коммуникационного переизбытка. Ключевую роль начинают занимать сети Интернет, в которых свободно формируются объединения людей и групп по интересам. Социальные сети способствуют, во-первых, организации социальных коммуникаций между людьми и, во-вторых, - реализации их базовых социальных потребностей.

Какую новую парадигму рациональности представляют нам современные социальные сети? Какой смысл имеет выражение «действовать рационально» в сетевом обществе? Ответ на поставленные вопросы будем искать в двух направлениях. Первое связано с выявлением философского мировоззрения современного общества. Второе направление является ответом на вопрос: каким образом происходит ограничение понятия разума (и связанного с ним понятием рациональности) в сетях?

Философское мировоззрение постсовременности складывалось под влиянием таких течений, как радикальный конструктивизм, постмодернизм и теория хаоса. рациональность социальный сеть философский

Радикальный конструктивизм рассматривает саморазвивающиеся системы как аутопоэтические системы, которые замкнуты на логику своего развития по принципу кибернетики второго порядка, то есть осуществляют свои движения в процессе самореференции, определяя тем самым окружающую среду как собственные значения (процесс различения). Этим конструктивистская эпистемология указала нам на то, что в самореференции формируется логика новой рациональности (Х. фон Фёрстер), а реальность есть конструкция нашего мозга (Г. Рот) [5]. Постмодернизм провел деформатизацию пространства, представляя его в виде «ризомы» - корневой системы без стержня, зато с множеством непредсказуемо хаотических корневых переплетений, причем выход из строя одного или нескольких из них не ведет к тотальной гибели системы, которая способна регенерироваться либо развиваться в других, более благоприятных направлениях. Мироощущение постмодерна намекнуло нам, что реальность есть хаосмос симулякров. Теория хаоса (синергетика) показала нам, что механизмом формирования и становления хаотической реальности является итерация, детерминирующая хаос, и что креативность возникает в открытых и неравновесных системах в точках бифуркации. Она поставила проблему сжатия времени и пространства в аттракторных системах и указала на «стрелу времени». Реальность в теории хаоса представилась как фрактально-аттракторная система с дробными размерностями времени и пространства. Этим самым был поставлен предел классической рациональности [4].

Человек как биологическое существо неразрывно связан с мезокосмосом. Этим определены его врожденные познавательные структуры. Однако, будучи разумным существом, он в состоянии выйти за пределы мезокосмоса, приспосабливая свои когнитивные способности к возможным мирам. С вступлением в сетевое общество этот процесс становится более наглядным. Новая рациональность неразрывно связана с медиасистемой (медиакосмосом), которая адаптирована для послания любого сообщения любой аудитории. Соответственно, послание структурирует среду и порождает новую культуру реальной виртуальности, поскольку наша реальность во многом складывается из ежедневного опыта, получаемого в рамках виртуального мира [6, р. 14]. Меняются наши представления о пространстве и времени. Классическое представление о пространстве определяется возможностью перемещения биологического тела в мезокосмосе.

В сетевом обществе ситуация меняется существенным образом. Медиакосмос гипертекстуален. В нем нет перемещения тел, как и нет проблемы их встречи (одновременности), определяемой классическими часами. Встречаются не биологические тела, а медиумы сообщений. Одновременность их встречи не зависит от физического расстояния. Переход от гипертекста к тексту осуществляется практически мгновенно. Появляется новое ощущение пространства. Согласно М. Маклюэну, в механические эпохи «мы продолжили свои тела в пространство. Сегодня, после более чем столетнего периода использования электрических технологий мы распространили нашу собственную центральную нервную систему в глобальное окружение, упраздняя пространство и время в таком объеме, в каком освоена планета» [8]. Любая саморазвивающаяся часть медиакосмоса (например, сайт), представленная как аутопоэтическая система, может быть рассмотрена как аттракторная система. Аутопоэтическая система есть поле коммуникации, в котором происходит различение себя со средой. Причем те, кто не участвует в процессе коммуникации, не входят в среду системы. Для М. Кастельса сетевое общество есть информациональное общество, где меняются все прежние философские представления о мире, времени и пространстве.

На смену восприятиям пространства в связи с динамикой социальных отношений людей в их временной практике в информациональном обществе приходят идеи поточного пространства, которое вне временных границ образуется вокруг потоков капитала, потоков информации, потоков технологии, потоков организационного взаимодействия, потоков образов, звуков и символов, доминирующих в процессах нашей экономической, политической и знаковой жизни. Идеи поточного пространства придают социальной практике фрагментированный характер. Пространство начинает казаться лишенным локальности (места), а время - безвременным континуумом, если полагать, что многие важные явления, ситуации и процессы в жизни зависят от безвременных и безлокальных потоков информации, которые в сетевом обществе управляют всеми его основными сферами. Время дробится на куски в сетевом обществе. Оно релятивизируется, и мы возвращаемся к временной обратимости. Капитал освобождается от времени, культура избавляется от часов. Сетевое общество создает новую темпоральность, которую Кастельс называет вневременное время [7, р. 41]. Пространство потоков придает новую форму времени.

Меняется порядок следований явлений. Устранение очередности создает недифференцированное время, которое равнозначно вечности. Секундные транзакции капитала, гибкое предпринимательство, варьируемое рабочее время жизни, размывание жизненного цикла являются фундаментальными явлениями, характерными для сетевого общества. «Фактически, большинство людей и большинство мест в нашем мире живут в другой темпоральности» [5, с. 14].

М. Кастельс выделяет две формы трансформации представлений о времени в мультимедийной культуре, возникающие вследствие одновременности трансляции множества сообщений по разным каналам связи и их коллажного объединения в образующихся гипертекстовых потоках, что придает образам этой информациональной культуры, с одной стороны, беспрерывный характер, а с другой - эфемерный. Это, в свою очередь, соответствует постмодернистским концепциям, основанным на ироническом отношении к традиционным культурным ценностям и понятиям, определяющим назначение человеческого бытия, и «логике гибкого капитализма и динамике сетевого общества», которые порождают «безвременность в качестве повторяющейся темы культурных выражений нашего века» [2]. Кастельс ссылается на идеи французских структуралистов, утверждавших, что «культуры создаются из коммуникационных процессов», а «все формы коммуникаций базируются на производстве и потреблении знаков». Из этих идей следует, что во все времена в различных обществах люди жили в «символической среде». Исторической спецификой современной новой электронно-коммуникационной системы знаковости является ее способность не стимулировать виртуальную реальность, а конструировать «реальную виртуальность» [3], т.е. так достоверно имитировать действительность на экранах видеотехники, что люди начинают считать электронные имиджи более истинными и важными для себя, чем то, что видят в повседневном окружении. От прежних форм и стадий культурного развития человечества нынешняя культура реальной виртуальности отличается глобальными масштабами своего распространения и воздействия на все сферы и устои общественной жизни и человеческого бытия в целом. Объясняется это тем, что новая коммуникационная система радикально трансформирует пространство и время - основные измерения человеческой жизни.

Местоположения освобождаются от своих культурных, исторических, географических значений и реинтегрируются в функциональные сети или в коллажи из имиджей, включенные в поточное пространство, которое замещает конкретное пространство или местоположение. Время тоже стирается в новой коммуникационной системе, где прошлое, настоящее и будущее могут программироваться для взаимодействия друг с другом в одном и том же сообщении. Поточное пространство и безвременное время оказываются материальными основами новой культуры, которая выходит за границы определенного опыта и включает в себя разнообразие исторически передававшихся по наследству систем репрезентации. В такой культуре конструирование динамичных объектов виртуальной реальности становится формой жизни. В ее рамках границы между действительным и воображаемым стираются. Виртуальная культура сетей являет собой новую форму рациональности, суть которой раскрывается в следующих аспектах: гипертекстуальность, сжатость пространства, вневременное время и т.п.

Теперь мы можем ответить на вопрос: что значит «действовать рационально» в постсовременном обществе? Исходя из новейших представлений о реальности, пространстве, времени и детерминированности, не следует избегать сложности виртуального пространства. Человек в качестве актора социальных сетей сам является аутопоэтической и аттракторной системой. То есть он самотворит себя, втягивая как аттрактор из разнообразия окружающей среды то, что ему необходимо для формирования своей идентичности. Не следует уходить от конструирования окружающей среды и своего мира, так как в аутопоэтическом конструировании и в точках открытости, неравновесности возникают бифуркации, которые способствуют творческому процессу. В этом процессе игровой метод является наиболее адекватным виртуальной реальности сетей. Следует играть в самореференцию (итерацию), чтобы определить собственные значения виртуальной реальности. Для этого современная компьютерная технология является вполне подходящим средством. Нужно вести себя подобно трейдеру, следующему неклассическому типу рациональности. Трейдеры могут использовать долгосрочную трендовую компоненту рынков для получения статистического преимущества, что, в сущности, и делают тренд-следящие системы. Это объясняет, почему хорошие тренд-следящие системы, торгуемые на диверсифицированных рынках, приносят прибыль год от года, в то время как трейдеры, работающие внутри дня, несут убытки в долгосрочном плане. Чтобы быть успешным трейдером, нужно поставить себя в положение владельца казино. При любой ставке владелец казино имеет статистическое преимущество. И хотя казино может понести кратковременные убытки, чем чаще игроки делают ставки, тем больше вероятность выигрыша казино. Если вы следуете подходу, который имеет статистическое преимущество, и если вы следуете ему строго, как в казино, вы не можете понести убытки в долгосрочном плане.

Надо отметить, что рациональность сетей (постсовременности) накладывает ограничение на классическую рациональность, но не избавляет нас от нее. В устойчивых и равновесных состояниях классическая рациональность как метод достижения целей работает, как и прежде. Неклассическая рациональность есть феномен постсовременного общества при овладении стратегией поведения в условиях риска. Осуществляются попытки использовать ее в экономике, менеджменте и управлении [4]. Один из самых влиятельных ученых 1980-х и 1990-х годов, Том Петерс предложил стратегию [9], чтобы помочь корпорациям, имеющим дело с неопределенностью конкурентных рынков при реагировании на потребителя, с инновациями, с расширением прав и возможностей персонала, и, самое главное, чтобы научиться работать в среде перемен. На самом деле, Петерс утверждает, что мы живем в «мире, перевернутом с ног на голову» [Ibidem, p. 49], и выживание зависит от того, насколько быстро мы входим в новое революционное состояние. По мысли Петерса, чтобы соответствовать требованиям быстро меняющейся конкурентной среде, мы должны просто научиться любить изменения настолько, сколько ненавидели их в прошлом.

Список литературы

1. Вильямс Д. Б. Торговый хаос: экспертные методики максимизации прибыли [Электронный ресурс]. М.: ИК «Аналитика», 2000. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Econom/vil2/index.php (дата обращения: 30.11.2011).

2. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. Виртуальное время [Электронный ресурс]. URL: http://polbu.ru/kastels_informepoch/ch65_all.html (дата обращения: 15.02.10).

3. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. Культура виртуальной реальности [Электронный ресурс]. URL: http://polbu.ru/kastels_informepoch/ch48_all.html (дата обращения: 10.04.10).

4. Петерс Э. Хаос и порядок на рынках капитала. Новый аналитический взгляд на циклы, цены и изменчивость рынка / пер. с англ. М.: Мир, 2000.

5. Уэбстер Ф. Теории «информационного» общества. М.: Аспект-Пресс, 2004.

6. Castells M. Materials for an Exploratory Theory of Network Society // The British Journal оf Sociology. 2000. № 51 (1).

7. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Cambridge, MA - Oxford, UK: Blackwell Publishers, 1996. Vol. I. The Rise of the Network Society.

8. McLuhan M. Understanding Media: the Extensions of Man [Электронный ресурс]. University of Toronto Press, 1966. URL: http://www.conceptlab.com/notes/mcluhan-understanding_media.html (дата обращения: 12.03.10).

9. Peters T. Thriving on Chaos. N. Y.: HarperCollins, 1987.

Размещено на Allbest.ru