Реальность утраты и обретения себя в экзистенциальном опыте

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

РЕАЛЬНОСТЬ УТРАТЫ И ОБРЕТЕНИЯ СЕБЯ В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОМ ОПЫТЕ

Резепкин Денис Александрович

Магнитогорский государственный университет

Статья рассматривает понятие экзистенциального опыта, которое является одним из основных в неклассической философии и психологии. Настоящий опыт понимается как один из видов человеческого опыта, а именно как реальность бытия «Я» (самобытия) в Мире. Автор акцентирует внимание на приоритетности отношений бытия «Я» и бытия Мира. Утверждается, что реальность бытия «Я» переживается в фундаментальной ситуации человеческого существования, а именно в утрате и обретении себя в Мире. Раскрываются некоторые условия трансцендирования, от которых зависит настоящая ситуация.

Ключевые слова и фразы: «Я»; бытие; экзистенция; экзистенциальный опыт; экзистенциальная ситуация; реальность; трансцендирование; утрата и обретение себя в Мире.

экзистенциальний опыт бытие я мир

The article considers the notion of existential experience, which is one of the main in non-classical philosophy and psychology. This experience is understood as one of human experience types, namely as the reality of ЇI? being (self-being) in the World. The author concentrates attention on the relations priority of ЇI? being and the World being. It is stated that the reality of ЇI? being is experienced in the fundamental situation of human existence, in particular, in losing and finding oneself in the World. Some conditions of transcending, which the present situation depends on, are disclosed.

Key words and phrases: ЇI?; being; existence; existential experience; existential situation; reality; transcending; losing and finding oneself in World.

Проблема человеческого бытия в Мире (понятие «мир» единственного числа, употребляемое в предельно широком смысле как весь мир, целый мир, все сущее и т.п., пишется нами с большой буквы) является ключевой в неклассической онтологии. «Фундаментальная онтология» М. Хайдеггера стала решающей для разработки многих авторских вариантов экзистенциализма, в частности, концепций экзистенциального опыта.

Экзистенциальный опыт является особым видом человеческого (жизненного) опыта. Это опыт реальности «Я» как экзистенции (Exsistentia) и человеческого «бытия-в-мире» (Dasein, по терминологии М. Хайдеггера), в частности, конкретного бытия (Dasein, по терминологии М. Босса), самобытия (Selbstsein, по терминологии К. Ясперса), бытия-Присутствия (La presense, по терминологии Г. Марселя).

Экзистенциальный опыт - вид онтологического опыта, в основе которого определенное отношение «Человек - Мир». Понятие экзистенциального опыта синтезирует два различных подхода в аналитике Dasein (Dasein-анализе): персоналистический и онтологический. С точки зрения отношения «Человек - Мир», в первом подходе Мир и человек враждебны друг другу. Человеческое «Я» противостоит Миру, борется с ним за себя и свое место, свою самость и индивидуальность. Мир таит в себе угрозу, в лучшем случае, подчинения, в худшем - поглощения, тотального растворения личности и не-бытия. Наиболее ярко данный подход выражен в «философии абсурда и бунта» А. Камю. Если в первом подходе основой является базальное недоверие человека к Миру, закрытость и возникающая отсюда онтологическая неуверенность, то второй, напротив, исходит из базального доверия человека к Миру. Сам по себе Мир не таит и не представляет однозначной угрозы для человека. В худшем случае, он нейтрален. В лучшем - мы находимся в Мире, который прямо связан с человеком. Часто Мир неотделим и проявляется как наш или мой мир. В религиозной версии опыта, бытие - это, в том числе и Божественное бытие. Второй подход находит выражение в работах К. Ясперса, Г. Марселя, П. Тиллиха и др. В настоящих концепциях большое значение придается христианским (евангелическим) истокам происхождения экзистенциализма и экзистенциального опыта.

В нашем представлении, экзистенциальный опыт - это фундаментальная ситуация человеческого существования, которая не является «внутренней» или «внешней» по отношению к Миру или человеку. Она за рамками субъект-объектного отношения и соответствующего ему гносеологического опыта. «Я» присутствует в мире, не исчерпывая себя, не исчезая, не растворяясь в нем. В отличие, например, от трансперсонального опыта «Я» не утрачивает собственные границы, а продолжает ощущать собственное тождество именно в данное время, в данном месте и в данном контексте. Хотя в том и другом случае происходит трансцендирование «Я» и расширение видения. В экзистенциальном трансцендировании - это выход в «большое» бытие, начало бытия самим собой в Мире. Человек находится внутри Мира и, с нашей точки зрения, без возможности трансцендировать за его пределы. «Я» находится в человеке, человек - в Мире, следовательно, «Я» - в любых ситуациях, описываемых не только в онтологической, но и персоналистической версии опыта, так или иначе, обнаруживает себя в Мире. В этой уникальной точке онтологического пространства и контрапункте человеческого бытия соединяются два вышеобозначенных подхода. Враждебное и противодействующее отношение к Миру начинает восприниматься как происходящее в самом Мире «вмирность» самобытия. Быть в Мире парадоксальным образом означает принадлежать ему и себе, точнее, себе в нем, что возможно только через Мир и с Миром. Для этого необходимо держать двойную интенцию сознания.

В настоящем опыте приоритетом обладает Мир (бытие Мира, «большое» бытие), так как, с экзистенциальной точки зрения, человек изначально «погружен», «заброшен», а в религиозном опыте «послан» в Мир. В отличие от диалога, в котором человек призван на паритетных началах искать и входить в контакт с проблематичным бытием, «Я» как экзистенция, по факту изначального существования, но еще не по факту реальности этого существования, находится в нем. Это судьба человека как априорная составляющая экзистенции. Персоналистическая реакция экзистенции - выйти, «выпрыгнуть» из круга бытия Мира - является центробежной. Онтологическая - наоборот - глубже войти в «большое» бытие и найти себя в нем, стать самим собой, не потеряться, не раствориться и не исчезнуть в Мире - центростремительная реакция. Это не «субъективная реальность», «субъективное бытие» и «внутренний опыт», но опыт экзистенции как «стояние один на один с миром» (М.К. Мамардашвили), «бытие наедине с миром» (И.Н. Калинаускас).

В настоящем опыте экзистенциальность не заключается внутри человеческого «Я», в себе самой. Она в сопряжении, совпадении, соединении, совместимости «Я» и Мира, Пути «большого» бытия и Пути «маленького» человеческого бытия. Без человеческого бытия Мир не является бытием в полной мере (Sein). Как тотальность и бесконечность Sein допускает, а не поглощает в себе существование уникального бытия. Но сам по себе факт существования, как утверждалось выше, еще не есть реальность. Реальность не выводима из него. Тем более, не выводима реальность уникального. Реальность существования «Я» есть бытие «Я», или самобытие в Мире.

В ситуации, когда два Пути, «два бытия», будучи в одном, не исчерпывают при этом друг друга, заключена гарантия актуальной и потенциальной бесконечности, открытости бытия в целом (Sein). Это - с одной стороны. С другой - обретение человеком самого себя и существование в пробужденном состоянии в Мире в качестве реальности «Я» может быть драматичным и очень далеким от личной безопасности и комфорта.

Современный российский автор В.П. Визгин в книге, посвященной экзистенциальной философии Г. Марселя, пишет: «Ситуация человека в мире такова, что мы действительно вовлечены в процесс - в драму бытия, в его последние значения и смыслы. Иными словами, речь идет не об отвлеченном познании, когда мы как его субъект - одно, а объект его - нечто совсем другое, в данные которого мы должны со всей тщательностью и критицизмом вникнуть и решить поставленную перед нами проблему. Мы - не зрители мира и тем более бытия, мы его участники. А если это так, то надо выйти за пределы объективации…» [2, с. 15-16].

Следует заметить, что в онтологическом смысле не только человек вопрошает к бытию, но и бытие к человеку. Особенно это характерно для религиозной версии экзистенциального опыта, где существуют приоритетные отношения, в которых онтологический посыл инициируется и исходит от Мира, которому Бог полностью (пантеизм) или отчасти (теизм) имманентен, то есть, по сути, от Бога. Он обращен к конкретному бытию человека и в случае принятия и ответа проявляется как онтологический (религиозно-онтологический) поворот, или переворот в сознании «Я», и человек обращается к Богу. Возникает трансцендентная интенция самосознания. Именно в этом смысле можно говорить об онтологии не только сознания, но и самосознания. Таким образом, с онтологией самосознания прямо связан феномен религиозной веры.

В нашей версии экзистенциального опыта, отчуждение человека от Мира ведет к отчуждению от самого себя, то есть к разрыву его сущности и существования, деперсонализации личности, отказу от своего «Я» и экзистенциальной не-свободе. Одновременно с этим - к экзистенциальной изоляции и онтологической неуверенности.

Экзистенциальный опыт - это опыт реальности утраты и обретения человеком самого себя в Мире. Именно в этой фундаментальной экзистенциальной ситуации человек испытывает реальность и ощутимость своего «Я». В этом смысле современный философ В. Д. Губин говорит о «трансцендировании к самому себе» [3, с. 98], что отчасти представляется для нас верным. Сама модальность человеческого бытия определяется изначальной настроенностью на бытие, открытостью ему, как, впрочем, открытостью и самого бытия к человеку, исходя не только из отношения человека к Миру, но отношения Мира к человеку в религиозной версии опыта, его бытийной или экзистенциально-онтологической озадаченностью.

Человек присутствует, когда находится в присутствии бытия. Это возможно в двух формах: человеческое самостояние в бытии (экзистенциальный, религиозно-экзистенциальный опыт) или богочеловеческое состояние в бытии (диалогический, религиозно-диалогический опыт).

Быть в модусе человека - значит быть местом (Da) бытия (Sein) - невместимого - быть не в границах своего бытия, не внутри своего мира (как в субъективном «внутреннем» опыте), а на этих границах. Зачастую это бытие на границах и есть человеческое бытие как экзистенция. Бытие, конечно, выводит человека из себя в актах трансценденции «Я». Но этого недостаточно. Даже если первоначальный импульс, инициатива приглашения принадлежит бытию, то это не механическое выхождение из бытия и вхождение в него. Прежде чем войти в бытие и начать бытийствовать, тем более, продолжать существовать в качестве реальности «Я», необходимо что-то, чтобы выйти. Не для того, чтобы прийти к своему другому «Я», как, например, в модели личности П. Д. Успенского или в различных ролевых подходах психологии личности (в последних «Я» часто не доходит даже до своего другого «Я»). Но чтобы прийти к бытию и в этом смысле к самому себе - неотчужденному и подлинному бытию «Я» в бытии Мира. То есть трансцендировать, чтобы быть - быть самим собой. Это не есть псевдонирваническое растворение в бытии и полное исчезновение «Я», забвение себя. Уйти необходимо для того, чтобы вернуться, выйти из себя в не-бытии или из не-себя в бытии и прийти к себе в бытии.

Другое необходимое условие начала бытийствования или вхождения человеческого «Я» в бытие - это самоотдача ему. Отдавая себя реальности, первоначально «Я» перестает являться в полном смысле слова своим собственным «Я». Экзистенциально самотождественным оно становится только после обретения себя в бытии. Самоотдача бытию, выход из себя, утрата себя, свобода от «Я», самоотрицание - это начало экзистенциального опыта трансцендирования к самому себе. Следующая часть этого опыта - обретение себя в бытии Мира как опыт онтологического самоутверждения и бытия-Присутствия.

Трансцендирование не означает, что личность «захвачена» бытием и подчинена ему как целому, входит как составная часть в какую-либо тотальную реальность. Такая принудительная онтологизация есть всего лишь вид объективации в гносеологическом опыте, а не свобода. Подлинная онтологизация и трансцендирование, по утверждению Н. А. Бердяева, «…есть активный динамический процесс, есть имманентный опыт человека, в котором человек переживает катастрофы, переносится через бездны, испытывает прерывность в своем существовании, но не экстериоризируется. Лишь ложная объективация трансцендирования, выбрасывание его во вне создает иллюзию трансцендентного, подавляющего личность и господствующего над ней. Трансцендирование в экзистенциальном смысле есть свобода и предполагает свободу, есть освобождение человека от плена у самого себя» [1, с. 18]. «Освобождение от плена у самого себя» - это точные слова для обозначения обретения себя в Мире. Бытие при этом не остается безучастным по отношению к человеческому «Я», так как от того, кто входит, а по существу, от того, кто «Я» («Кто Я?»), отчасти зависит дальнейшая судьба бытия (Sein). Образно выражаясь, в трансцендировании человек проходит «как по лезвию бритвы, между застывшим, устоявшимся миром, который он только что оставил и который еще хранит следы его пребывания, его попытки обустроиться и успокоиться в этом обжитом и привычном здании, и тем смутным, шевелящимся хаосом, в который он заглядывает, как в бездну, соблазняющую его, грозящую гибелью и обещающую неземное блаженство. Бездна призывает бездну» [3, с. 98].

Антропологический риск экзистенциального опыта состоит в том, что «трансцендирование совершается не ради удовлетворения познавательного любопытства, не ради достижения мудрости. Трансцендирование - это, как сказал бы Ф. Ницше, хождение в танце по краю пропасти; танец поднимает человека над самим собой и является единственной возможностью не свалиться вниз» [Там же]. Следовательно, существует возможность потерять себя, но так и не обрести в качестве самобытия, то есть не трансцендировать в полной мере. Но не менее опасной для духовного развития является обратная ситуация - обретение без утраты. Это личностная самоопределенность и фиксация в бытии, следовательно, невозможность двигаться дальше на Пути к реальности, осваивая новые виды опыта.

В завершении статьи приводим слова философа и нашего современника Н. Н. Трубникова, который ярко выразил экзистенциальный опыт утраты и обретения человеком себя в Мире как опыт именно «живой жизни». В своей работе под названием «Легенда о Белом Ките» он пишет «о потерявшем все, что может потерять человек, но принявшем взамен как свое последнее достояние весь этот мир, как он есть <...>, как ни с чем не сравнимое, ничем не способное быть возмещенным, но одновременно и неотчуждаемое, пока жив, никем и ничем не способное быть отнятым благо. Как величайший и редчайший дар <….> О принявшем всю эту вселенную как свой дом и свой храм. Не свое Їрдугое?, но свое исконное, подлинное и единственное Їя?. И нашедшем в этом принятии мира до конца - до предела, до гроба - спасение и жизнь, дальнейшую возможность быть со всем этим, во всем этом и всем этим. Не просто частицей мира, но частицей, вместившей в себя мир» [4, с. 22].

Подводя итог статьи, мы утверждаем, что необходимыми условиями человеческой подлинности и «живой жизни», которые открываются нам в экзистенциальном опыте, являются утрата и обретение себя в Мире, без чего невозможна реальность существования «Я».

Список литературы

1. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека // Бердяев Н. А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.

2. Визгин В.П. Философия Габриэля Марселя: темы и вариации. СПб.: Мiръ, 2008. 711 с.

3. Губин В.Д. Жизнь как метафора бытия. М.: Росс. гос. гуманит. ун-т, 2003. 205 с.

4. Трубников Н.Н. О смысле жизни и смерти. М.: РОССПЭН, 1996. 383 с.

Размещено на Allbest.ru