Феноменологические аспекты номадизма

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НОМАДИЗМА Шляков А. В., 2012

Алексей Владимирович Шляков, к. соц. н.

Кафедра философии Тюменский государственный нефтегазовый университет

В статье раскрывается содержание понятия «номадизм» в феноменологическом аспекте. Дается анализ взглядов на номадизм отечественных и зарубежных авторов. Основное внимание в работе автор уделяет обнаружению атрибутивных характеристик номадизма и проблематизации идентификации и самоидентификации номада.

Ключевые слова и фразы: номадизм; номад; Дорога; ускользание; идентификация; самоидентификация.

The author reveals the content of the notion “nomadism” in phenomenological aspect, analyzes native and foreign authors' points of view on nomadism and pays special attention to nomadism attributive characteristics detection and nomad's identification and self-identification problematization.

Key words and phrases: nomadism; nomad; Road; eluding; identification; self-identification.

Одним из характерных свойств культуры является способность порождать явления, которые выпадают из нее. Подобное свойство культуры позволяет ей сохранить динамичность, необходимую для всех целостных образований. Феномен номадизма в культуре - пример такого трансгрессивного явления. Номад - человек без места, без метки общества. Он ускользает от нормативных установок, не вписывается в общество, отторгается им и при этом вызывает к себе интерес и иногда даже почтение. Номад не означает лишь образ бездомности, безместности или насильственного перемещения; это субъект, оставивший всякую идею, желание или ностальгию по закрепленности [5, с. 21]. Номад - отражение желания идентичности, состоящей из переходов, последовательных сдвигов, смен координат, без эссенциального единства и вопреки ему [1, с. 138].

Модус номада - это определенные, сезонные паттерны движения по довольно устойчивым маршрутам.

Философия XX века упоминает о номадизме в разных выражениях. Ж. Лакан описывает «скользящее означающее», которое нигде не находит для себя однозначной связи с означаемым в силу чего рождает параноидальный бред, внутри которого и происходит становление индивида субъектом [4].

В работах М. Фуко номадизм обнаруживается в описываемом «идеальном интеллектуале», который не знает, где он был вчера и куда его занесет завтра. Наиболее полно концепт номадизма выразил Ж. Делез, размышляя о парадоксальной инстанции смысла, непрестанно перемещающейся между смыслообразующими сериями, и о неукорененности субъекта ни в физическом, ни в социальном бытие. Находясь в постоянном ускользании от любой определенности и дефиниции, эта инстанция лишь своим отсутствием создает намек на свое существование [2, с. 88].

Еще К. Шмитт писал о том, что вся человеческая фантазия определяется сушей, и даже в мышлении и языке человек - это сын Земли. При образовании понятий человек большей частью неосознанно стоит на суше. Однако, почему бы не рассматривать сушу и отношения на земле с точки зрения Моря, водной поверхности [10]. Таким образом, ставится под сомнение представление о человеке как раз и навсегда ставшем и имеющим неподвижное основание своего бытия.

В современной отечественной гуманитарной мысли можно обнаружить достаточно объемный пласт взглядов, которые с недоверием относятся к любой оседлости. Некоторые авторы высказываются достаточно агрессивно. Так, А.В. Дьяков пишет: «Любые формы субъективной оседлости оборачиваются философским и политическим шовинизмом. Концепт “оседлого” мыслящего человека ставит последнего в привилегированное отношение по сравнению с телесностью и чувственностью вообще. Неспособные к перемещениям оседлые стремятся объявить противозаконными всякие перемещения» [3, с. 50-51].

Проблему номадизма в современной отечественной философии исследует петербуржский философ А.К. Секацкий. Он рассматривает номадизм как определенную социальную стратегию, подразумевающую особое отношение к времени, а именно - ускользание. Номадизм для А. Секацкого - это эксцесс, отклонение от порядка, «авось-бытие». Его возникновение происходит там, где из первичной абсолютной скорости возникает замедление. Диалектика номадизма и оседлости рассматривается им через фундаментальные парадигмы энергийности и статуарности, что приводит к обнаружению атрибутивных свойств номадизма.

Непременным атрибутом номадизма является Дорога, Дорога как экзистенциал, знаменующий выпадение из времени и вхождение в поток происходящего, отдаленный от повседневности. Дорога, прежде всего, - удаление от дома и приближение к непривычному. Это непривычное - наше «Я». Сближение с «Я» и есть основное свойство дороги. Так как в дороге нет привычных «других», способных обнаружить присутствие нашего «Я» и принудительно идентифицировать его, то «Я», которое мы обнаруживаем в пути, может показаться незнакомым.

В современном мире дорог нет, их заменили трассы, которые предназначены для обхода стороной тех или иных испытаний. Пассажиры на таких трассах неподвижны и не включены во внутреннее время пути. Перемещаемое тело по возможности исключается из труднопредсказуемой полноты присутствия, чтобы в пункте назначения не получить новое, неизвестное тело. Регламентированность графиков движения обеспечивает самотождественность движущегося тела в пунктах маршрута. Но когда отложены ежедневные дела, складывающие настоящее, когда отсрочен привычный ход мыслей и ожиданий, когда дорога еще никуда не привела, но уже позволила высвободиться из-под гнета времени, тогда наступает «предчувствие номадизма» [6].

В номадизме нет маниакальной зацикленности на пунктах прибытия. Ставится под сомнение необходимость ответственности перед теми, кого приручил, и теми, кто ждет. Совершается трансцендированное преодоление собственной неизымаемости. Ускользание от власти времени позволяет дистанцироваться от принудительности жизни, отдаляя близких и делая близкими случайных далеких.

В дороге создается проблема опоры, от которой можно было бы оттолкнуться для собственной признанности. «Отсутствие визуального подкрепления привычной телесности и устоявшегося ролевого репертуара - верный признак совершаемого трансцендирования (по словам Хайдеггера - «брошенности»)» [8, с. 43]. Длящееся пребывание в пути сталкивает собственную неопределенность с другими неопределенностями, исключая фиксированность взглядов и устойчивую систему координат. И если номад обретает нулевую массу покоя, то его маршрут проходит параллельно заботе, а любая социальная определенность, устойчивость и привязанность вызывают печаль.

Трагедия Эдипа, Агасфера - не в обреченности на вечные скитания (они желанны для номада), а в невозможности вырваться из привязанности к посюстороннему миру. Это высвобождение - сложно, так как мир многими способами вяжет нас: силой инерции, зависимостью взаимозаботы, визуальным подкреплением со стороны любящих. С одной стороны, отрыв от привязанности отягощен страхом, с другой - жалостью [6].

В определенный момент путь номада проходит через слой маргиналов. И хотя они тоже выброшены из оседлого существования, все же не являются номадами, так как, сбиваясь в стаи, отчетливо идентифицируют себя как античастицы, асоциальные элементы и имеют свои законы. А принцип номада - не сбиваться в стаю и не прирастать к элементам идентификации и самоидентификации, принятых в черте оседлости. Отсюда и особое отношение номада к имени [7].

Для кочующего номада подкрепленная идентификация нужна лишь на коротком участке пути, когда спрашивают Имя. Но Имя нужно не номаду, а тому, кто вопрошает. С точки зрения номада странно находиться в добровольном плену одного имени. Современный виртуальный мир позволяет свободно использовать различные имена, «никнеймы», логины, аватары и способствует снятию социальной, нравственной закрепленности.

Отрицая самотождественность, номад отрицает и одноразовый характер жизни. Номад выбирает маршрут «бытие-заново», выбирает персонажи для идентификаций (компьютерные игры предлагают их множество), ловит новую жизнь, приобретает здоровье, и тогда прежнюю жизнь можно не экономить. А все, что ограничивает количество жизней, воспринимается номадом как репрессивный заказ гуманистической философии с атрибутами прирученности и одомашнивания. Номад не сторонник такой философии, воспринимая бессмертие души и «добрую память о себе» как воображаемую и символическую компенсацию надежды, в которой он не нуждается. И имя для него лишь насильственная идентификация с одноразовой жизнью. Номад игнорирует персональность звучания имени, так как ему не важно, за кого его принимают: ведь зов обращен не к нему, а к имени, которое имеет смысл не для него, а для того, кто зовет. Свобода номада состоит в умении избирательно откликаться на призывы.

Номад, проживая текущую жизнь, соприкасается с объектами, но если свойства объекта ему уже известны, он движется дальше. Номад и оседлый принципиально отличаются ответом на вопрос: «В какой момент прервать бесконечную повторяемость однообразия?». Номаду непонятно желание оседлого иметь гарантию повторения. Эта гарантия повторения - иллюзия владения, притягательная ловушка оседлого мира, которую номад стремится преодолеть. Номад не желает быть убаюкан завораживающей силой навязчивого повторения однообразности. Ему нужна импровизация.

Сегодня, когда новые технологии даруют человеку невиданные возможности «быть везде», не сходя с места, когда виртуальный мир составил альтернативу реальному настоящему и не требует подкрепления собственной идентификации, когда повсеместно распространены и доступны кочевые субстанции для побежденных нового тысячелетия - алкоголь и наркотики - позволяющие совершать пространственно-временные скачки не хуже туристов-толстосумов, когда любовь не обременена привязанностью и ответственностью, созданы благодатные условия для вселенской оккупации номадами, кочевниками нового тысячелетия.

Список литературы

номадизм виртуальный кочевник идентификация

1. Брайдотти Р. Путем номадизма // Введение в гендерные исследования: хрестоматия. СПб.: Алетейя, 2001. Ч. II. С. 136-163.

2. Делез Ж. Логика смысла / пер. Я. Я. Свирского. Екатеринбург: Раритет, 1998. 480 с.

3. Дьяков А.В. Человек кочующий: номадизм как средство от тоталитаризма // Компаративистский анализ общечеловеческого и национального в философии / под ред. А.С. Колесникова. СПб.: Роза мира, 2006. С. 44-51.

4. Лакан Ж. Инстанция буквы, или Судьба разума после Фрейда / пер. с фр. А. К. Черноглазова, М. А. Титовой. М.:

Русское феноменологическое общество; Логос, 1997. 184 с.

5. Новиков Е. В. Лики ностальгии // Человек. 2006. № 3. С. 21-31.

6. Секацкий А. Книга номада [Электронный ресурс]. URL: http://readr.ru/aleksandr-sekackiy-kniga-nomada.html

7. Секацкий А. Прикладная метафизика: эссе. СПб.: Амфора, 2005. 414 с.

8. Секацкий А. Три шага в сторону. СПб.: Амфора, 2000. 280 с.

9. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. с нем. В. В. Бибихина. Харьков: Фолио, 2003. 503 с.

10. Шмитт К. Море против земли [Электронный ресурс] / пер. с нем. Ю. Ю. Коринца. URL: http:// russzastava.narod.ru/shmitt2.html

Размещено на Allbest.ru