Философско-этическое исследование виртуальных образов в русле обновления теории отражения

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФИЛОСОФСКО-ЭТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ВИРТУАЛЬНЫХ ОБРАЗОВ В РУСЛЕ ОБНОВЛЕНИЯ ТЕОРИИ ОТРАЖЕНИЯ

Элеонора Алексеевна Бирюкова,

д. филос. н., доцент

Кафедра истории, философии и культурологии

Новомосковский институт Российского химико-технологического университета им. Д.И. Менделеева

Статья раскрывает сущность и нравственные контексты виртуальных образов. Автор считает, что их открытие способно обновить положения теории отражения, особенно касающиеся сферы образного сопровождения нравственного выбора людей. Делается вывод о том, что это приведет к лучшему пониманию человека, причин его нравственного возвышения и падения.

Ключевые слова и фразы: теория отражения; философско-этические исследования; виртуальные образы; обновление знаний о человеке; духовное; нравственное.

PHILOSOPHICAL-ETHICAL RESEARCH OF VIRTUAL IMAGES WITHIN THE FRAMEWORK OF REFLECTION THEORY RENEWAL

Eleonora Alekseevna Biryukova

The author reveals the essence and moral contexts of virtual images, substantiates that their revelation can update reflection theory regulations, especially concerning the sphere of the image-bearing accompaniment of people's moral choice, and comes to the conclusion that it will lead to better understanding of man and the reasons of his moral exaltation and degradation.

Key words and phrases: reflection theory; philosophical-ethical research; virtual images; updating knowledge of man; spiritual; moral.

Теория отражения имеет древние корни, ее истоки обнаруживаются в античной философской традиции отдавать именно зрению «пальму первенства» среди всех сенсуалий. Затем в платонизме обнаруживается мысль о «зеркальном блеске» отражения, а у Плотина присутствует метафора о существовании даже двух зеркал - ума и души, отражающих умозрительный и чувственно воспринимаемый космос. Причем здесь сразу уточняется, что отражение человеческими зеркалами осуществляется не индифферентно, оно наполняется внимательным отслеживанием процесса мимезисных трансформаций. В ходе них вычленяются уровни космической иерархии, в которой более низшая ступень воплощает собой недоразвитое подобие более высокой. Из-за материальной текучести чувственное отражение может давать искаженную картину, поэтому лучше всего смотреть в зеркало сознания, которое, при правильной его установке, в состоянии отразить в истинном свете любые предметы. Главное - это научиться подчинять зеркало души зеркалу ума, внешнее отражение - внутреннему, чтобы сохранять связь сознания с духом и обеспечить ему возможность поэтапного развития до высших моральных форм благодетельности [1, с. 24-26]. Данная метафорика зеркала используется для акцентуации высокой степени схожести рационального образа с оригиналом, ведь в этом усматривается достоинство ментальности. Кстати, в эпоху Возрождения в таком же ключе применяет понятие зеркального отражения Леонардо да Винчи, когда подчеркивает, что оно должно стать умом художника [2, с. 114]. Постулирование тезиса о неизмеримо более высоком качестве ментальных образов отражения по сравнению с их чувственными аналогами дополняется далее обоснованием тех причин, по которым такое положение имеет место быть.

В теорию отражения вносится рассмотрение креативно-порождающих и проникающих функций сознания, способствующих созданию более точной образной копии предмета. Большую роль здесь сыграли установки А. Ф. Лосева, пишущего в одной из своих статей, что мышление есть отражение существенных сторон бытия, но, конституируясь в этом ранге, оно может производить и более, и менее адекватную картину мира, отражать предметы правильно и неправильно. Заостряя внимание на последнем моменте, он резюмирует: «...мышление, в котором нет никакого движения, никакого творчества, еще не есть отражение бытия или, по крайней мере, не есть полное его отражение» [5, с. 139]. Мышление достигает искомой полноты отражения за счет бесконечного разнообразия форм активности, наличие которых обусловливается заложенной в объектах возможностью их «бесконечных отражений и познаний» [Там же, с. 139-141]. Доводы А. Ф. Лосева направлены на ретуширование имманентно заданной стыковки ментального отражения и проникновения. Из них следует, что свойство проникновения обуславливает неисчерпаемость отражения, ибо, стремясь получить адекватный образ, человек производит дополнительные отражательные действия, одновременно осуществляя проникновение от поверхностных слоев явления в сущность вещи первого порядка, а от нее - второго, третьего и т.д. Вместе с тем на каждом уровне отражения-проникновения сознание творчески порождает определенную образную феномику, поддерживающую семантический каркас сущности какого-либо порядка. Поэтому, отмечает этот философ, отражение, творческое порождение и проникновение в ментальности человека взаимодополняют друг друга, помогая налаживанию беспрепятственного движения образно-отражательных потоков. Конечно, в суждениях А. Ф. Лосева о связи отражения и проникающе-порождающего сознания нет ничего прямолинейного, в них учитывается то, что есть относительно простые внешние объекты, отражение которых не требует больших мыслительных затрат. Но существуют и другие вещи, которые не объективируются напрямую во внешней среде, к таковым относятся, например, нравственные ценности - Добро, Справедливость, Честь, их уже трудно подвести под отражение. Вот тут и выходит на авансцену творческое сознание, которое продуцирует визуализацию их образа, идущего затем на отражательную апробацию. Отражение здесь перемещается с внешнего восприятия во внутреннюю интенциональность и, благодаря креативно-порождающему сознанию, становится не только проникновением, но и этически окрашенным прозрением.

В ходе развития теории отражения постепенно преодолевается изначально бывший в ней перекос в сторону приоритетного рассмотрения образов ментального плана, высокого уровня их корректности, проникающе-порождающих функций сознания и вносятся положения о свойствах внутреннего мира человека, о психических активациях, возникающих в нем и инициирующих отражательные процессы, завершающиеся созданием ментальных и чувственных образов. Важным моментом стало появление самостоятельного раздела, связанного с чувственным отражением, присущим как людям, так и животным и служащим звеном, объединяющим их в единое целое - в мир живых существ. Не менее значимым является формулирование в ней объемных концептуальных положений об образах, возникающих в сфере бессознательного, приводящих к превращению данной теории в стройную и передовую систему философских взглядов, выходящих на уровень парадигмы познания. Исходным открытием, служащим идейной базой для этих фундаментальных изменений, стало обоснование того факта, что психика, выступая атрибутом бытия высокоразвитых биотов, нуждается в полноценном пространственном уложении.

В силу этого формируется ареал скрытой экзистенции организма, внутренний мир, который заполняется продуктами психической деятельности. Предназначение психики состоит в том, чтобы перманентно поддерживать адаптационную силу человека и животного за счет снабжения их информацией о внешней среде через отражение и закрепление наиболее важных для выживания сведений в образе памяти, поэтому превалирующая часть психического потенциала направляется именно на осуществление отражения, генерирующего создание, анализ и оценку идеальных образов.

Получает свою трактовку и структура механизма отражения, включающая в себя три подразделения: прием сигнала, свидетельствующего о благоприятных или неблагоприятных событиях; обработка информации; компоновка решения, плана действия. Поиск сигнала идет за счет физического напряжения, охватывающего нервные волокна, органы чувств, мозговые ткани, а после его обнаружения производится расход уже не физической, а психической энергии. Самым простым итогом психического отражения являются образы, производимые ощущениями, или чувственные образы, возникающие при выходе на объект, который можно непосредственно ощущать (видеть). Фрагментарные образы ощущений усложняются у развитых животных, когда сводятся в целостный образ восприятия, а от него затем в образ представления. Психические затраты, направляемые на воплощение столь множественной комбинаторики, оправдывают себя, ибо умножают шансы выживания за счет видения объектов окружающей среды, событий прошлого, настоящего, будущего, а отсюда последствий движения, поведения, поступков.

Данный момент получает достойную оценку в словах П. Тейяр де Шардена: «Видеть. Можно сказать, что в этом вся жизнь, если не в конечном счете, то во всяком случае по существу... Вот, несомненно, почему история живой природы сводится к созданию... все более совершенных глаз. Не измеряется ли совершенство животного, превосходство мыслящего существа силою проникновения и синтетической способностью их взгляда? Стремиться видеть больше и лучше - это не каприз, не любопытство, не роскошь. Видеть или погибнуть» [10, с. 16]. Так выводится на поверхность базовая метафора теории отражения, а именно «видение образа».

При всей отлаженности операций видения, его предназначение в соответствии с теорией отражения не сводится к чисто механическому продуцированию идеальных продуктов, потому что, реализуясь в общем психическом ареале, оно впитывает от каждого его слоя дополнительные свойства, становясь, особенно у высших животных, творческим, эмоционально окрашенным и многомерным, а у человека, кроме того, еще осознаваемым и нравственным. Искры творчества вспыхивают уже на этапе восприятия при состыковке отдельных ощущений в единый образ. Конечно, в дочеловеческой природе видовая программа ограничивает размах творческого видения, и все же у развитых особей эта сфера широко представлена, достигая значительных показателей в радиусе действия приобретенных инстинктов.

Отражательная активация возникает здесь за счет особой психической силы, связанной с мозговыми структурами и приводящей к появлению ассоциативного восприятия. В данном случае возникает умение вычленить из визуальной панорамы особый предмет, не связанный напрямую с биологическими регуляторами, но свидетельствующий об угрозе или близости желаемого, и синтезировать его образ, наделяя определенной знаковой нагрузкой. Например, хозяйка расставляет на кухонном столе тарелки, а котенок ходит около нее, радостно мурлыкая, потому что соотносит посуду с вкусной едой. Все знаковые образы у животных связаны с первичными потребностями, и это переходит к людям, хотя знаки у них постепенно перерастают в символы, когда оценка дополняется смыслом. Знаковая образность является высшим достижением отражательного творчества животных, на котором строится их довербальный презентативный язык - предтеча человеческого сознания и речи.

Как указывает С. Лангер, «любое мышление начинается с видения; необязательно посредством глаз, но и с помощью некоторых базовых установок чувственного восприятия, особой идиомы взгляда, слышания или прикосновения, обычно идиомы всех чувств одновременно» [4, с. 237]. Из показателей данной интегральной «идиомы» в теории отражения вычленяются биотические артикуляционные схемы, в которые закладываются общие ролевые основы формирования образности.

Суть их такова: животные схватывают связи в акте видения, внося в воспроизводимый образ оценку со знаком плюс или минус, быстро затем совершая движение или навстречу объекту, или от него; а люди удлиняют цепочку за счет смысла, включающего этическую часть, и необходимости размышлять над выбором, вербально оформлять его, дополняя аргументами, и только потом действовать. Наличие нравственной компоненты в акте отражения усложняет человеческую жизнь, заставляя умножать между образом объекта и действием с объектом число опосредствующих звеньев. Кроме того, замещение знака символом элиминирует прямую корреляцию образа и действия с потребностями тела, размывает четкие черно-белые ориентиры в трактовке объекта, внося в нее пеструю палитру многозначной вариабельности, образующей поле реализации свободы воли людей.

В соответствии с теорией отражения образное видение обязательно сопровождается задействованием эмоциональной сферы психики. Эмоции не только обеспечивают выход переполняющей организм энергии, не только помечают валентностью объекты и образы, довлеют над нравственным выбором, не только определяют характер конечного движения - они являются, что важно для выживания, индикатором адекватности образного знака и символа наличным обстоятельствам. Если образные клише не приносят ожидаемых результатов, то провоцируемый алармическими чувствами настрой выводит на создание новой знаковой или символической структуры, так продуцируется многомерность образного отражения. Например, выделяются образы обыденного плана, немного тяготеющие к хорошему или плохому, но в общем подходящие под собирательное название «нейтральные». Другое измерение имеют образы ярко валентные, нравственно обостренные, сфокусированные на стрессовых моментах, налагающих значительную нагрузку на организм, но разрешаемых в рамках его адаптационных возможностей.

И, наконец, существует целый пласт образов, хотя и направляющих к выходу из экстремальных ситуаций, но превышающих по значимости силу врожденных и приобретенных инстинктов, умений и знаний. В таких случаях происходит одномоментное слияние в одно русло всех ручейков жизненного опыта: интуиции, творчества, генетической памяти, а у человека сюда добавляются образовательный арсенал и сила духа. На волне эмоционального накала данные образы перерабатываются и превращаются в план ответа в виде удара по центру возникшей конфронтации.

Рассмотренные положения теории отражения уже долгое время дают возможность производить полноценный анализ философских вопросов, связанных с созданием образов объектов внешней среды. Казалось бы, достигнут предел в развитии раскрываемой области познания, и далее пойдет работа по шлифовке отдельных положений, их дополнению некоторыми уточняющими деталями. Но оказывается, что это не так, ибо наступает момент обновления, активизируемый опять идейным дисбалансом, ведь если сведения об образах внешних объектов в теории отражения представлены достаточно полно, то относительно образов феноменов внутреннего мира в ней собрано явно недостаточное их количество. Этот пробел постепенно элиминируется по мере заполнения нового теоретического раздела соответствующим материалом. Суть установок, помещенных в нем, состоит в следующем: когда возникает образ какого-либо внешнего предмета, то это не всегда свидетельствует о завершении процесса отражения, потому что данный полученный образ при надлежащих условиях может тоже стать объектом отражения, что приведет к возникновению образа следующего отражательного уровня. При наличии подобной ситуации выходит так, что этот образ представляет собой как бы образ образа, который называют «самообраз» или «виртуал» [8, с. 36]. Причем если начальный образ есть отражение, то второй уместно считать отражением отражения [9, с. 34]. По существу, от любого самообраза возможно дальнейшее генерирование самообразов последующих уровней. Соединяя отдельные самообразы, человек конструирует свою внутреннюю виртуальную Вселенную, в которой протекает его многоликая виртуальная жизнь. При этом все возникающие самообразы являются отражением отражения, на какой бы отражательной ступени ни располагались, хотя они в то же время демонстрируют разную степень отражательной удаленности от физического объекта и его первичного образа. Процесс двойного отражения при необходимости запускает любое животное, обладающее зрелым мозговым продуцентом психической образности, ведь виртуализация может строиться на любом образе, каким бы элементарным он ни был [7, с. 160], а наиболее простые образные формы часто пребывают в бессознательном. Поэтому правильно будет считать, что исходная база виртуально-образной «службы» располагается именно в нем.

Для животных это не имеет значения, потому что у них вся психика досознательна, что же касается людей, то для них прорывы виртуальных образов из бессознательного, наоборот, редко доставляют удовольствие. Человеческая жизнь ведь строится на сознании, логике разума, из которых черпается ощущение понятности, предсказуемости, устойчивости бытия, а бессознательное несет с собой внезапные, выбивающие из колеи происшествия. Актуализируемый из этой среды виртуал также «возникает неожиданно и ненамеренно - возникновение виртуала не контролируется сознанием и не зависит от воли (намерений и желаний) человека» [6, с. 57]. В отличие от животных, которых при любом событийном фоне твердо держит на ногах видовая программа, люди практически лишены подобной опоры, и им подчас приходится туго со стихийными виртуальными переживаниями, которые как бы незримо управляют ими. Поэтому человеческая виртуальнообразная работа, в ее наиболее полноценном воплощении, заключается в обуздании стихийных виртуалов посредством их девиртуализации и создании контролируемых сознанием виртуалов, в которых «самообразы могут осознаваться и управляться личностью» [11, с. 7]. Намеренно создаваемые виртуальные образы появляются за счет перевода психической энергии с ее нижних, бессознательных, отделов в верхние, управляемые менталитетом. Таким способом бессознательные чувственные всплески обесточиваются и теряют в значительной мере силу своего влияния на человека. Однако здесь важно, чтобы разгоняемые до верхних пределов сублимационные потоки полностью поглотились осмысленной виртуальной образностью и ее эмоциональной аранжировкой и не произошел бы обратный сброс неиспользованного энергетического потенциала и реанимация инстинктивных позывов и фобий из бессознательного.

Успех осознаваемого отражения отражения неотделим от нравственного выбора человека, детерминирующего типажность виртуального производства. В зависимости от обстоятельств и характера личности люди обычно склоняются при построении виртуально-образных систем к одному из двух наиболее значимых этических ориентиров: 1) нравственности обслуживания своих низменных страстей (самопотакания), стимулирующей создание болезнетворных психо-виртуалов, ведущих к упадку, деградации личности; 2) нравственности служения высоким идеалам (долга), инициирующей включение духовно оздоровляющих, психически стабилизирующих организм самообразов [3, с. 18]. С помощью теории отражения легко определяется уровень абстрагированности нравственных виртуальностей.

Болезнетворение не нуждается в высоком абстрагировании, потому что его подоплеку составляет реализация потребности получения удовольствия любой ценой, даже за счет здоровья и жизни организма. Виртуалы, отражающие страстное стремление человека достигнуть желаемого, являются отражением отражения простых и всем известных вещей. Экспериментальные данные показывают, что болезнетворные виртуальности алкоголиков разворачиваются всего на одном собирательном, но часто примитивном образе, призывающем обслужить потребность в выпивке. Это могут быть образы бутылки водки, праздничного застолья, винного магазина или даже скамейки в парке, где мечтают совершить распитие алкоголя [12, с. 146]. Получается так, что осмысливать нечего и энергию сублимировать некуда - виртуалы осознанные почти смыкаются с бессознательными. Излишки энергии огромны, они сбрасываются вниз по стволу психики и перекачиваются во внутреннюю и внешнюю агрессию разрушения.

В свою очередь, виртуализация оздоровляющих символов всегда требует высокого уровня абстрагирования, поскольку понятия нравственности в таких случаях фигурирующие, не имеют конкретных предметных аналогов в материальном мире и практически не подвергаются первичной идеализации, быстро принимая форму отражения отражения. Процесс идет на волне эмоционального восприятия своих и чужих долговых обязательств, затем эти фрагменты сводятся в общую образную картину. Подобные виртуальные операции сопровождаются значительными психическими усилиями, ведь человек не видит искомые объекты вовне, он должен сотворить их, предварительно уяснив, как они будут выглядеть и почему именно так. Поэтому энергетические обвалы тут исключаются, хотя отдельные утечки силы, мешающие виртуальной работе, имеют место. Тогда, если кому-то подходит нравственность служения, он заботится о сохранении энергетических запасов психики, уплотняя сетку актов самоконтроля за состоянием сознания и повышая планку абстрагирования - от образов служения себе, близким людям поднимается до символов служения Родине, Природе, Человечеству.

Итак, исходя из новых концептуальных положений теории отражения, человек имеет возможность через видение внешних образов перейти ко вторичному отражению и во внутреннем мире осуществлять виртуальное руководство построением своей судьбы. При этом он должен отдавать себе отчет в том, что его сознанием тоже руководят те нравственные ценности, которые он выбирает себе в качестве жизненного компаса. Они способны направлять его по хорошему или плохому маршруту или завести совсем в никуда. Так что нравственный и виртуально-образный выбор нужно осуществлять со всем вниманием и ответственностью, чтобы не сожалеть о том, что прошел мимо того интересного и важного, что могло стать собственной жизнью.

виртуальный отражение нравственный

Список литературы

1. Адо П. Плотин, или Простота взгляда / пер. с фр. М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1991. 140 с.

2. Бергер А. Г. Пространственный образ мира (парадигма познания) в структуре художественного стиля // Вопросы философии. 1994. № 4. С. 110-119.

3. Бирюкова Э. А. Виртуальная этика: философский анализ образных контекстов духовно оздоровляющей деятельности человека / РХТУ им. Д. И. Менделеева, Новомосковский ин-т. Новомосковск, 2007. 272 с.

4. Лангер С. Философия в новом ключе: исследование символики разума, ритуала и искусства / пер. с англ. С. П. Евтушенко; общая редакция и послесловие В. П. Шестакова. М.: Республика, 2000. 287 с.

5. Лосев А. Ф. К вопросу о применении теории отражения в логике // Вопросы философии. 1998. № 8. С. 138-152.

6. Носов Н. А. Виртуальная психология. М.: Аграф, 2000. 432 с.

7. Носов Н. А. Виртуальная реальность // Вопросы философии. 1999. № 10. С. 158-163.

8. Носов Н. А. Словарь виртуальных терминов. М.: Путь, 2000. 69 с.

9. Солопов П. Е. Виртуалистика и философия. М.: ВИУ, 2000. 49 с.

10. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Устойчивый мир, 2001. 232 с.

11. Юрьев Г. П., Юрьева Н. А. Виртуальная медицина: теория и практика триалектической аретеи. М.: Путь, 2001. 102 с.

12. Яценко Ю. Т. Алкоголизм с виртуальной точки зрения // Виртуальная реальность: философские и психологические аспекты. М.: Институт человека РАН, 1997. С. 144-148.

Размещено на Allbest.ru