Аскетизм современных практик заботы о себе

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Самарский государственный технический университет

Аскетизм современных практик заботы о себе

Е.Н. Болотникова

Аннотация

Рассматриваются негативный и положительный варианты определений заботы о себе. Выявляется проблематичность аскетических практик как структурного элемента заботы о себе (по М. Фуко) в современной социальной реальности. Показаны специфические черты актуальных аскетических практик: позитивная риторика, авторский дизайн, производство потребностей; наглядность в виртуальном измерении

Ключевые слова: структура, забота о себе, аскетизм, общество потребления

ASCETICISM OF MODERN PRACTICE OF SELF-CARE

E.N.Bolotnikova

Samara StateTechnicalUniversity

Аnnotation: we consider the positive and negative variations of definitions of self-care. It reveals problematic ascetic practices as a structural element of self-care (by Michel Foucault) in modern social reality. The author shows the specific features of the actual ascetic practices: positive rhetoric, author design, needs production; visibility in the virtual dimension.

Keywords: structure, self-care, asceticism, consumer society

практика аскетизм забота

Проблематизация заботы в современном научном дискурсе и социальной практике имеет несколько причин. Во-первых, вначале ХХ в. состоялся своеобразный теоретический ренессанс заботы со времен античности. В философии М.Хайдеггера она является исходной составляющей человеческого бытия-в-мире [1]. Во-вторых, глубокая философская рефлексия заботы была произведена П.Адо и М.Фуко на обширном историческом материале [См. 2,3]. В-третьих, широкое распространение идей и теорий «социального государства», одной из функций которого является «…обязанность заботиться о социальной справедливости, благополучии своих граждан, их социальной защищенности…» [4], а также установок патернализма в общественном сознании привели к тому, что забота вызывает неустанный интерес в самых разных проекциях: социологической, психологической, политической, экономической, педагогической. Аргументом в пользу актуальности и социальной значимости проблемы заботы служат многочисленные публикации в рецензируемых журналах [5], международные конференции крупнейших вузов [6], диссертации, симпозиумы, монографии [7],в которых понятие «забота» выступает ключевым.

Как справедливо отмечает Богданова Е.А., многообразие определений заботы может быть сведено в три смысловые группы: «как эмоциональное переживание, как деятельность и как определение деятельности с конкретной целью управления» [8]. Практика подсказывает, что обращение к заботе имплицитно предполагает наличие объекта, то есть того, кто/что вызывает эмоциональное переживание, того кто/что выступает как предмет деятельности и того, кто/что предстает как объект деятельности по управлению. Наиболее часто таким объектом выступает сам индивид, то есть речь ведется о «заботе о себе».

Появление возвратного местоимения «себя» определяет названные смысловые группы в несколько иной перспективе. Забота как эмоциональная оценка, переживание самого себя, собственной самости, определенности, границ, состояний, временной проекции собственного существования локализует предмет заботы в настоящем. Забота как деятельность, как дело, предметом которого выступаешь ты сам, твое индивидуальное существование, которое подлежит собственно практикованию и возможному преобразованию, указывает на границы допустимых действий с самим собой. Забота как деятельность с конкретной целью управления собой предполагает такую активность, которая задает ориентиры и вопрошает о цели и средствах, о том, как именно понимается это «себя», до каких пределов простираются возможности подчинения и властвования. Иными словами, чем/кем управляем, когда управляем собой и зачем?

На наш взгляд, особенное значение в современном дискурсе заботы о себе занимает наследие Г.Иванченко. Ее монография «Забота о себе: история и современность» соединяет глубокие философские идеи с психологическими коннотациями, и в итоге рождает актуальный «негативный» вариант трактовки заботы. Она не равна самосовершенствованию, не совпадает со стремлением к счастью, не является «инвестированием в человеческий капитал», забота о себе - это не только любовь к себе, она не становится проявлением довольства собой, самоуспокоенностью, не есть привычка и самозамыкание, не характеризуется полным доверием самому себе, не является исключительно интеллектуальным актом [9]. Определяя то, чем забота не исчерпывается, Г.Иванченко открывает поле свободного выбора в значении заботы, конститутивной для конкретного индивида. Автор показывает, что забота о себе есть, в том числе и пространство экзистенциально значимых вопросов, которые индивид может задать самому себе в режиме рефлексии и в ответах, на которые он преобразует свое бытие. Не ограниченная лишь индивидуалистической перспективой, забота о себе выводится зримо и конкретно в социальную плоскость, она невозможна без определенной трактовки другого и точек совместного с ним действия.

Положительный вариант определения заботы о себе, вооружившись которым можно приступить к исследованию актуальных социальных практик, представлен, на наш взгляд, М.Фуко. Он утверждает, что в структуре заботы о себе имеются четыре компонента: этическая субстанция, модус подчинения, телос и аскетические практики [10]. Их единство подвижно и динамично, содержание каждого компонента зависит от конкретных социокультурных обстоятельств, исторического момента, от той дискурсивной формации, в рамках которой функционирует индивид, так или иначе заботящийся о себе. Другими словами, не существует раз и навсегда установленного перечня того, что может выступать в качестве субстанции, что может быть озвучено как телос, что именно предполагают аскетические практики и каков модус подчинения. Сам Фуко дает несколько вариантов содержательного наполнения этой схемы, указывая, например, что в качестве телоса выступали или бессмертие, или чистота, субстанцией, подлежащей преобразованию были или желание, или акты etc… Таким образом, практиками заботы о себе мы будем называть те, что содержат в себе названные компоненты и имеют широкое, в том числе и медиа распространение в социальной реальности.

Непосредственно практиками заботы о себе считают все те, что концентрируются на индивидууме, на персоне, избирающей из множества вариантов действия деятельность в пользу себя, представляющей собственные интересы в качестве цели и ценности, выдвигающей на первый план эгоистические мотивы. Огромный простор таким практикам представляет не только реальное, но и виртуальное измерение социального бытия. Благодаря техническому прогрессу растет потенциал автономного существования индивида, который в наши дни может сколь угодно долгое время вообще не встречаться с реальными другими. Зарабатывание средств к существованию все более атомизируется, капсулируется, при желании индивид может вести свою жизнь наподобие Лейбницианской монады с той лишь разницей, что за предустановленную гармонию будет отвечать провайдер. Однако виртуальное или реальное бытие индивида в проекции заботы о себе сути дела не меняет - индивид становится лишь более видимым, зримым, наглядным.

В современных условиях общественной жизни, которая характеризуется специалистами, как общество сверхпотребления, вызывает вопрос сама возможность и непосредственное содержание аскетических практик. Во-первых, понятие «аскетизм» практически исчезло из публичного дискурса. Во-вторых, вся мощь и сила современной рекламы, маркетинга, психологических техник нацелена на рост потребления, а вовсе не на отказ от него, поскольку потребление выступает двигателем экономической сферы. И отсюда отказ от потребления выглядит как действие, идущее вразрез с признанными общественными интересами. В-третьих, концентрированность медиасреды и публичного дискурса в целом на настоящем, новом и новейшем, безотносительно будущего, априорно предполагает режим жизни «здесь и сейчас» как наиболее ценный, а потому не нуждающийся в каких-либо ограничениях перед лицом будущего. Отсюда возникает сомнение в том, что аскетизм сегодня продолжает оставаться в структуре заботы о себе как сколь-нибудь значимый элемент.

Под аскетизмом, вслед за Апресяном Р.Г., мы будем понимать «метод нравственного самосовершенствования и духовного возвышения человека посредством регуляции им своих телесных и душевных побуждений, а также соответствующая им практика, т.е. собственно аскеза» [11]. Предположение о том, что аскетизм не только элемент теоретической конструкции заботы о себе М.Фуко, но и фундаментально значимый, неустранимый феномен социального бытия современников, опирается на несколько аргументов.

Во-первых, практически полное исчезновение понятия «аскеза» из общественных дискуссий не означает исчезновение аскетических практик в социальной действительности. На наш взгляд, это - результат изменения роли церкви в жизни общества. Множество веков аскетизм связывался с отправлением религиозных культов, нормировался и организовывался в соответствии с календарем праздников и постов. Церковь выступала, в том числе и как социальный институт, регулирующий время, длительность, формы и сферы самоограничений, которым должен был следовать индивид, а также механизмы публичной репрезентации этой способности к удержанию себя от попадания во власть страстей физических и душевных. Другими словами, аскетические практики были не столько индивидуальным выбором, сколько социальной нормой, задавались и регламентировались извне, служили пропуском в сообщество. Однако секуляризация общественной жизни, осуществленная в ХХ веке, позволяет увидеть, что подлинный характер аскетизма связан с самостоятельным и свободным избранием тех или иных видов и форм ограничений. Стоит отметить, что в этом смысле современник находится значительно ближе к эллину античной эпохи, чем к гражданину, жившему столетие назад.

Широта и полнота информационного поля, не знающих церковных, географических, языковых, социальных границ, позволяют любому заинтересованному лицу не только дисциплинировать и репрезентировать собственный выбор ограничений, но и в течение всей жизни конструировать авторский дизайн аскетических практик. Так, от следования нормам вегетарианства может быть совершен переход к диете культуриста, а затем переезд на постоянное жительство в экодеревню, и, соответственно, к ведению натурального хозяйства. Эта нарочно вымышленная траектория движения индивида в поисках самого себя и собственного места в мире может иметь место в действительности наших дней. Исчезающий религиозный аскетизм превращается в диеты, рекомендации по здоровому образу жизни, советы по организации места жительства, психологической безопасности, которые неизбежно предполагают тот или иной вид ограничений.

Отметим также, что ранее аскетические практики формулировались исключительно в негативной форме, как запрет на что-либо с указанием возможных санкций. Однако достижения современной социальной психологии показывают, что наиболее продуктивной является формулировка правил действия в положительной форме, иными словами, риторика аскетизма также изменилась. Большинство современных форм аскетических практик, встречающихся в публичном дискурсе, сформулированы в позитивном ключе, нацелены на выработку легкого в психологическом плане освоения тех или иных техник поведения с возможностью их постоянной корректировки. Значимую роль в этом играет развитие культуры экспертов, диетологи, фитнесс-инструкторы, медики, педагоги, экологи, которые энергично выступают в качестве специалистов по эффективным и полезным видам самоограничений, заполняя собой существенную часть информационного пространства. В обосновании ограничений и выбора определенных типов действия экспертам служит вся мощь современных научных исследований. А такие социальные платформы как Instagram прямо выполняют функцию иллюстрации эффективности тех или иных поведенческих практик.

Во-вторых, современное общество справедливо определяется как потребительское, т.е. такое, в котором потребление является не только маркером социального существования, но и служит условием, контурной рамкой фактичности бытия. Потребление - это удовлетворение желаний, потребностей индивида. Однако, как справедливо рассуждал еще В.Парето, природа вложила в человека такое количество желаний, что средств их удовлетворения никогда не бывает достаточно. Отсюда рождается необходимость их структурирования, классификации и отказа от исполнения некоторых из них. Практики избирательного подхода к удовлетворению желаний известны со времен античности, они производят дисциплинирующий эффект и приводят к своеобразному само-собиранию индивида, рефлексивному отношению к себе и миру. Образ индивида, который не справляется с потоком своих желаний, хорошо известен в культуре благодаря Гете. Потому целерациональная организация социальной жизни имплицитно включает в себя необходимость определенных ограничений.

Современное общество, благодаря научно-техническому прогрессу, достигло небывалых масштабов производства и потребления. Развитие техники привело к тому, что изготовление предметов постепенно переходит в автоматический режим, а в экономической сфере главенствующее место занимают услуги. Их уникальность в том, что они исчезают в момент производства, это открывает невиданные просторы для бесконечного производства/потребления. Усилия по выяснению индивидуальных предпочтений в сфере потребления, которые прилагают производители услуг, приводит не только к росту, но и к отказу от потребления в том или ином виде. Уточнение, конкретизация личных выборов расширяет поле возможных услуг и одновременно делает их единичными, уникальными, соответствующими запросам только этого и никакого другого индивида. Для преодоления такой ограниченности рынка сбыта, очевидно, что стимулирование потребления осуществляется в двух магистральных линиях: в качественном оказании неповторимой услуги и в производстве поведенческих паттернов, образцов потребления, образцов стиля жизни (формировании постоянной потребности в потреблении этой услуги у как можно большего числа индивидов). Интенсивная циркуляция базовых потребностей и сконструированных желаний напоминает калейдоскоп, в котором индивид все больше напоминает машину желаний. Единственным спасением и условием самосохранения индивидуального (в смысле неделимого, отдельного) выступает выработка и следование каким-либо ограничениям или системам регуляции собственных побуждений, то есть аскетическим практикам. Таким образом аскетические практики оказываются необходимым элементом социальной жизни.

В-третьих, концентрированность публичного дискурса на ценности настоящего оказывает существенное влияние на содержание заботы индивида о себе в целом и на аскетические практики в частности. Вероятно, самым авторитетным апологетом тенденции «ценить настоящее» выступает Ф.Ницше. Развивая свои «Несвоевременные размышления о пользе и вреде истории для жизни», он пишет: «…и только тот, чью грудь теснит забота о нуждах настоящего и кто задался целью сбросить с себя какою бы то ни было ценою угнетающую его тягость, чувствует потребность в критической… истории» [12].

Забота о настоящем моменте жизни индивида предполагает эмансипацию, освобождение от прошлого, тем самым расчищается место для режима жизни «now&here». Скорость технических и социальных преобразований, частота и количество коммуникативных актов, многообразие видов индивидуальной активности и территорий для их осуществления, прогнозируемое слияние различных видов социальных пространств (публичное и приватное, рабочее и домашнее и др.) - вот что задает координаты системы оценок настоящего. Изменение режимов власти, переход от вертикального к горизонтальному измерению социального бытия приводит к тому, что ценность настоящего интенсифицируется и достигает эмоционального пика. В таких обстоятельствах индивид обращается к аскетическим практикам не столько ради длительного процесса духовного самосовершенствования, сколько во имя обретения нового себя, нового опыта самости в максимально краткой, ближайшей перспективе. Многочисленные технические устройства, созданные в помощь тому, кто практикует те или иные ограничения, синхронизируют время и возможность демонстрации результатов. Тому, кто в наши дни занят выстраиванием «нового себя», никак не обойтись без selfy. Таким образом современник в заботе о себе, лишенный прошлого и будущего, крайне стеснен во времени, имеет лишь настоящее и располагает существенно более богатым арсеналом средств, чем предшественники.

Итак, в теоретическом дискурсе представлено множество вариантов определения заботы и заботы о себе, что свидетельствует о живом интересе исследователей к данной теме. В формулировке М.Фуко аскетические практики являются составным элементом заботы индивида о себе. Однако современная социальная реальность слабо представима как пространство добровольных ограничений и отказов. На наш взгляд, аскетические практики конститутивны для индивидуального бытия и приобретают следующие специфические черты: позитивная риторика, авторский дизайн, свобода от религиозного догматизма, связь с производством стилей жизни, наглядность, репрезентация, как в реальном, так и виртуальном измерениях.

Список литературы

Хайдеггер М. Бытие и время. - М.: AdMarginem, 1997.

Адо П. Духовные упражнения и античная философия. М.; СПб.: Степной ветер, 2005. 448с.

Фуко М. История сексуальности - III. Забота о себе. Киев: Дух и литера, 1998. 288с.

Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М., 1997.

Хоружий С.С.Античная забота о себе и практика исихазма: компаративный анализ (заметки на полях «Герменевтики субъекта» Фуко) // Вопросы философии. 2016. № 8.

Мы все в заботе постоянной...Концепции заботы о себе в истории педагогики и культуры. Матер. Междунар. конф. памяти философа, социолога, психолога Г.В.Иванченко. Ч.1. Постоянство пребывания с собою. М.: Канон+, 2015. 416с.

Пичугина В.К. Антропологический дискурс «заботы о себе» в античной педагогике: моногр. М.: Изд-во АСОУ, 2014. 180с.

Богданова Е.А. Регулирование правовых отношений в условиях неправого общества: опыт последних советских десятилетий // Интернет-журнал «Культура и Общество». Рег. №2006-1-Б1.

Иванченко Г.В. Забота о себе: история и современность. - М.: Смысл, 2009. - 304с.

Фуко М. О генеалогии этики: обзор текущей работы // Логос. 2008. №2. С.135-159.

Новая Философская Энциклопедия. В.4тт. Т.1. М., 2010г.

Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Том1. - Мысль, 1990с. - 830с.

Размещено на Allbest.ru