Культура постмодерна в философском дискурсе

Размещено на http://www.allbest.ru/

диссертации на соискание ученой степени

Волгоград - 2006

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный медицинский университет» Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию

Седова Наталья Николаевна

Официальные оппоненты:

Защита состоится 28 октября 2006 г. в 11.30 на заседании диссертационного совета КМ 208.008.04 при Волгоградском государственном медицинском университете (400131, г. Волгоград, пл. Павших Борцов, 1, в аудитории 4-07).

С диссертацией можно ознакомиться в научно-фундаментальной библиотеке Волгоградского государственного медицинского университета.

Автореферат разослан «» 2006 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета,

доцент И.К. Черёмушникова

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Современное общество характеризуется принципиально новой социетальной ситуацией, которая пока не получила адекватного философского объяснения. Это проявляется в очевидном понятийном релятивизме, затрудняющим ее идентификацию. Наиболее распространенной объяснительной гипотезой социокультурных метаморфоз современного общества является концепция постмодернизма, хотя многие исследователи отрицают именно его концептуальный статус, считая данное направление философской эклектикой. Отчасти такое отношение к постмодерну обусловлено отсутствием аналогов в прошлом, что продуцирует неопределенность социокультурных экспектаций.

Немаловажное значение в формировании отношения к постмодернизму как объяснительной гипотезе имеет ускорение темпов общественной динамики, предельно сжимающей социальное время, порождая все новые и новые проблемы, требующие своего незамедлительного решения. Социальная логика, оправданная в эпоху модерна обнаруживает свою контрпродуктивность, а это привлекает внимание к эсхатологическим и футуристическим проектам. Таким образом, социальные изменения сопровождаются изменением в системе культурных ценностей, но темпы того и другого процесса различны, поэтому философская дезориентация вполне возможна. Однако отказ от принятия постмодернизма как концептуального осмысления происходящего только усугубляет ее.

Очевидно, должны быть предложены некие граничные условия, позволяющие принять постмодернизм как философское объяснение современной социальной динамики. К таким условиям мы можем отнести способ интерпретации постмодернизма не как социальной, а как культурологической концепции. Мы склонны полагать, что отсутствие стабильности существующих социальных систем вполне может быть интерпретировано как следствие поиска социумом собственной идентичности, переходом к новой культурной парадигме. Но осмысление этой парадигмы осуществляется в разных философских подходах. Можно ли считать, что только философия постмодернизма адекватно отражает культуру постмодерна? На этот вопрос и пытается найти ответ диссертант.

Степень разработанности проблемы. Первичные философские интуиции связанные с окончанием эпохи модерна проявились еще в философской рефлексии XIX века. В работах Ф.Ницше, Г.Адамса, О. Шпенглера, Т. Лессинга пожалуй впервые высказывается предположение о невозможности дальнейшей реализации новоевропейского проекта. Существенные онтологические аспекты посмодерна были обозначены и нашли авторское освещение в исследованиях В.Дильтея, М. Хайдеггера, Э.Гуссерля, А. Щюца, Ю.Хабермаса. Серьезным прорывом в разработке обозначенной в диссертации темы стали фундаментальные труды крупнейшего исследователя постмодерна П.Козловски, особенно его работы «Общество и государство: неизбежный дуализм» (1999), «Судьбы гегельянства: философия, религия и политика прощается с модерном» (2000).

В диссертационном исследовании использовались идеи Ж.-Ф.Лиотара, Р.Нозика, Г.Райла, Т.Уэлдона, П.Рикера, М.Мерло-Понти, У.Куайна, К.Стэнли, М.Фуко, Г.Х.фон Вригт, Ж.Деррида, Х.Патнэма, Ж.Делеза.

Исследуя социокультурную ситуацию постмодерна соискатель обращался к самому широкому кругу специалистов в различных областях гуманитаристики, полагая, что только привлечение столь значительного интеллектуального потенциала способно обеспечить релевантность восприятия современности. Описывая сущностные характеристики современной эпохи диссертант уделил значительное внимание работам М.Шеллера, М.Уолцера, П.Бергера, Р.Рорти, К.Поппера, Т.Парсонса, Д.Белла, Ж.Бодрийара, А.Тойнби, А.Тоффлера и других исследователей.

Вместе с тем, апелляция к столь внушительному списку именитых ученых совсем не может быть воспринято как свидетельство достаточной изученности всего объема проблематики, относящейся к постмодерну. Для диссертанта очевидна слабая разработанность широкого круга вопросов, связанных с постмодернистской парадигмой и, прежде всего, вопроса трансформации ценностной системы в условиях глобализации.

Цель диссертационного исследования состоит в выяснении особенностей постмодернизма как культурологической концепции, обладающей объяснительным статусом и использующей аксиологический подход в конструировании объяснений социальной динамики.

Реализация намеченной цели предусматривает решение следующих основных задач:

- описание современной культуры в контексте ее техногенной детерминированности;

- раскрытие диалектики стабильности и мобильности основных ценностных систем современности;

- выяснение соответствия постмодернистских ценностей фундаментальным потребностям человека;

- описание смысла и перспектив формирующейся культурной идентичности;

- изучение современных трансформаций в иерархии ценностей;

Объект исследования - культура постмодерна

Предмет исследования - поливариантность философского осмысления культуры постмодерна.

Методологической основой исследования являются такие когнитивные процедуры как философская рефлексия, эвристические традиции аналитической философии, логико-диалектический анализ, феноменологический и герменевтический подходы, а также методы, используемые в социологии культуры. Диссертант применял общенаучные методы - структурно-функциональный анализ, системный подход, единство исторического и логического. В диссертации использованы идеи и понятия таких современных философов как Ж.Бодрийар, Г.Дебор, П.Козловски, Ю.Хабермас, Р. Рорти, П Риккер, Ж.Деррида, М.Хайдеггер и других мыслителей.

Научная новизна работы состоит в выяснении соответствия статуса постмодернизма как культуры его поливариантной философской рефлексии. В этой связи автором обосновано положение о том, что культурный эклектизм, приписываемый посмодернизму, интегрирован как целостность в другой философской парадигме, предполагающей творческое единство всех областей культуры - научной, экономической, художественной.

Диссертант описал культуру постмодерна с позиций ее соотношения с постиндустриальным обществом и определил техногенную детерминанту как главную в развитии постмодернизма, но как раз эта детерминанта не является предметом интереса постмодернистской философии, она анализируется в других философских системах.

Диссертант ввел понятие «антропогема» для объяснения гетерогенного характера современной социокультурной ситуации, которая в постмодернизме описывается как постсовременность.

Диссертантом выявлено влияние глобализации на формирование культуры постмодерна, установлено, что результатом такого влияния стало формирование новой культурной идентичности.

Научная новизна раскрывается в положениях, выносимых на защиту:

1. Техническое и культурное выступают как два поля человеческой деятельности, соответственно, возникает техническое и культурное мышление, где первое есть надстройка, а фундамент - второе, тогда как в эпоху традиционных обществ все было наоборот. В этой связи формируются новые поведенческие параметры социума.

2. Возрастание гетерогенности современного общества обусловливает плюрализацию постмодернистской культуры, представленной бинарными оппозициями, находящимися, тем не менее, в некоем органическом единстве. Однако, это единство не обнаруживается в постмодернистском философском дискурсе.

3. Можно говорить о специфической диалектике постмодернистских социокультурных доминант, включающей в себя следующие оппозиции:

- сосуществование различных социокультурных тенденций и систем ценностей, принадлежащих к разным культурным парадигмам;

- стремление к идентификации социума как культуры, выраженное в его аксиологическом описании;

- элиминирование социальной нормативности и продуцирование «новой» директивности;

- критика патерналистских ожиданий и востребованность социальной гарантированности;

- отождествление статусов личностно-экзистенциального и архетипически заданного.

4. В условиях глобализации необходимо взаимопроникновение областей культуры, формирование единого творческого духа в каждой из культурных областей -- в науке, экономике и искусстве. Философия постмодернизма, претендуя на конструирование культурной реальности, закрепляет ее дифференциацию и мозаичность, поэтому она не эвристична и обращена, скорее, в прошлое, чем в будущее.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы диссертационного исследования, результаты, полученные автором, предполагают понимание мобильности ценностной системы в условиях глобализации общества, не отражаемое философией постмодернизма. В работе содержатся прогностические выводы, касающиеся перспективных тенденций общественного развития. Настоящее исследование может найти свое применение в практике социального управления, составить основу учебных, специальных и факультативных курсов по культурологии, социальной философии и социологии.

Апробация диссертации. Основное содержание и выводы диссертации изложено в пяти публикациях, общим объемом 4,7 п.л. Некоторые положения диссертационного исследования были использованы при разработке спецкурса по проблемам аксиологии в Кисловодском университете Академии оборонных отраслей промышленности Российской Федерации. Отдельные результаты диссертации докладывались и обсуждались на ряде межвузовских методологических семинаров.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих семь параграфов, заключения, примечаний, библиографии. Объем работы - 171 стр. Список литературы содержит 237 источников.

2. Основное содержание работы

Во Введении дается обоснование темы диссертационного исследования, рассматривается степень ее разработанности, формулируются основные цели и задачи исследования, указывается новизна, определяется когнитивная стратегия, излагаются основные тезисы исследования, выносимые на защиту, раскрывается теоретическая и практическая значимость работы, ее апробация.

В первой главе диссертации - «Аксиологические параметры современной социокультурной парадигмы» - определяются параметры современной социокультурной парадигмы, дается характеристика ее техногенной детерминанты, исследуется иерархия ценностей современной культуры.

В первом параграфе первой главы диссертации - «Техногенная детерминация современной культуры» - автор определяет стратифицирование современного социума в рамках техногенных преобразований, рассматривая последние как решающий фактор общественного и культурного развития. Диссертант подробно характеризует научно-техническую цивилизацию, эксплицируя в ней противоречия экономические и логические: во- первых, возможно не только материю заменить энергией, но и материю вкупе с энергией можно заменить знанием. Отношение энергетических затрат к производственному результату выражается не прямой зависимостью, а определяется уровнем технического или экономического знания. При более высоком уровне знания (и даже меньшем потреблении энергии) можно получить больший конечный продукт. Из этого следует, что возрастающее общественное богатство как показатель культурного развития, равно как и само последнее, не связано однозначно с ростом потребления энергии. Во-вторых, ни одна из научных категорий не может быть использована в какой-либо другой области, где она недопустима или недостаточно важна. А в гипотезе технологического детерминизма культуры, наоборот, дело обстоит таким образом, будто бы категории техники и культуры относятся к совершенно различным областям действительности, в которой основы техники (в материальном мире) определяют культуру (принадлежащую миру духовному). В свою очередь техника является феноменом не только материального, но также и духовного мира. Она представляет собой не внекультурный, а очень действенный фактор культуры в общественном развитии. Техника проявляет себя как поле деятельности человеческого духа, она не возникает -- подобно природе -- сама собой. Заключенное в технике знание предопределяется не внешним миром, его находит, придумывает, воображает человек.

По мнению диссертанта, бинарность человеческой деятельности, реализующаяся в техническом и культурном поле, порождает двойственность типов мышления, в котором мышление техническое выступает надстройкой, а мышление культурное - фундаментом. Это принципиальное отличие от эпохи традиционных обществ. На этой основе автор выделяет новые поведенческие параметры социума.

Во втором параграфе первой главы - «Проблемы нормативности современной культуры» - диссертант придает дефинитивный статус основным направлениям развития современной культурной ситуации, основой которой выступает техногенная цивилизация. Постулируя культуру как органическую целостность социума, автор стратифицирует функциональные группы и социальные классы. На основе заданной стратификации диссертант проводит компаративный анализ культурных парадигм модерна и постмодерна как основообразующих социальных страт. В культуре модерна им определяюртся: 1) функционализм как дифференциация сфер жизни и отказ от символизации культуры в знаковом языке искусств; 2) сциентизм в культуре знания как наука, конституирующая мировоззрение; 3) материализм или идеалистический монизм как теории всеобщей действительности; 4) относительные теории антропологем и свобода как возрастание возможностей выбора; 5) функциональная теория общества; 6) естественнонаучная и механистически ориентированная экономическая теория; 7) экономико-технический принцип (принятия) решений: «техноморфизм». В культуре постмодерна: 1) контекстуальность как взаимопроникновение разных сфер жизни и символизация культуры в метафорическом знаковом языке; 2) множественность различных форм полезного, образовательного и религиозного знания; 3) духовно-телесный реализм как теория всеобщей действительности; 4) субстанциональные теории антропологем, сущностная свобода, способная изменяться идентичность; 5) органическая теория общества; 6) социокультурный принцип (принятия) решений: «антропоморфизм».

При этом автор прослеживает соотнесенность: антропоморфизм -техноморфизм. Культура модерна в своих основополагающих принципах техноморфна. Модели технического и неорганического мира она переносит на процесс социализации личности и образование социальных страт. Постмодернистская культура антропоморфна, в ней признается главенство принципа антропоморфизма, самопознания личности над принципами и моделями технического и неорганического мира. По мнению автора пониманию сущего, будь то личность или предмет, как отношения и функции постмодерное мышление противопоставляет примат эссенциального и энтелехиального образа, зафиксированной во времени и пространстве однократности. Аксиоме модерна «функция определяет облик» противостоит постмодерная аксиома «идея определяет облик». Личность или предмет, соответствующие своей идее, всегда выполняют более чем функцию и не исчерпываются своими относительными определениями. Они представляет себя и свою общую идею, а также воплощают в собственном облике метафоры, соотносящиеся со всем космосом.

Характерные черты постмодернистской культуры проявляются в сфере когнитивной репрезентации, что, в свою очередь, также определяет социальную стратификацию. В качестве основной социальной страты определяется именно когнитивная. На первое место выходит наука и информация, формирующие новый, довольно большой социальный класс интеллектуалов, имеющий свою иерархию. Автор дифференцирует ступени этой иерархии, по-новому расценивая ее когнитивный, гносеологический и онтологический статусы.

В третьем параграфе первой главы - «Аксиология социокультурных антропогем» - автор вводит новое понятие антропогемы, под которым понимается «картина человека» в современной культуре.

По мнению автора картина человека не будет полной, если сами люди не объясняют себя в соответствии с этим образом и если этот момент не становится также составной частью картины человека. Картина человека не может быть по отношению к нему чем-то внешним и застывшим, но перед каждым человеком в отдельности она ставит задачу: в собственном самообъяснении и самоосуществлении субъективировать объективный дух. Аналогично тому как индивидуальная антропогема остается идентичной самой себе не в статике, а подвергаясь изменениям, а также сознательно осуществляя последние, точно так же в культуре антропогема может претерпевать изменения, обновления, трансформации.

Постсовременность представляет собой эпоху, в которой человеческая антропогема открывается заново, после того как тайна и трансцендентность центра человеческой личности едва не были утрачены в объективирующих теориях личностного Я в проектах модерна. Теория антропогемы, которая позволяет личности полностью раствориться в ее относительных взаимосвязях и взаимодействиях с обществом, будет считать возможным состояние, так же как и стремление к нему, при котором индивид находится в полном и бесконфликтном согласии со своим отношением к обществу. Такая теория будет также допускать, что подобное состояние позволяет производить себя и что общество, поскольку данное состояние еще не наступило, должно быть технически изменено, чтобы «произвести» это конечное состояние. Данная теория общества и антропогемы имеет один недостаток: она не в состоянии объяснить, почему индивид вообще может находиться в несогласии с общественным окружением даже тогда, когда его основные материальные потребности удовлетворены. Антропогема не растворяется в своих отношениях с обществом, в этом ее достоинство и причина ее конфликта с обществом.

Индивидуальная антропогема, задача самообретения во все более стремительно изменяющемся окружающем социальном и природном мире - такова культурная тема современности, считает автор. Культура должна оказывать личности помощь в принятии решений и отчасти облегчать его необходимость, не упраздняя при этом свободы принятия решения.

Во второй главе исследования - «Глобализация социокультурных процессов в современном обществе» - концептуализируется новая культурная идентичность как основа будущего информационного социума.

В первом параграфе первой главы - «Концептуальные основы новой культурной идентичности» - автор считает, что контекст культуры, сеть смысла и жизненного мира, должен претерпевать изменения, подобно тому как подвержена изменениям и антропогема. Это изменение не может принимать вид линейной прогрессии или количественную форму технических преобразований, оно должно происходить в органичных превращениях. Органический и культурный рост -- это интегрированный рост всех частей организма и культуры во временной и пространственной гармонии, в согласовании периферии и центра. Контекст в целом возрастает, увеличивается. Технический рост -- это прогрессия определенной переменной в заданном направлении. Арифметическая прогрессия образует в этом случае принципиальную, базовую модель. Технический рост заинтересован не в интеграции периферии и центра, а в возрастании одной или нескольких выбранных целевых переменных независимо от контекста. В соответствии с моделью арифметической прогрессии технический рост -- это движение от центра к периферии в любом направлении. Это совершенно легитимный способ: с помощью изолирующих методов вычленять целевые взаимосвязи и повышать, увеличивать их целевое исполнение в изоляции от цельности и других целевых взаимосвязей. Но нет никаких сомнений в том, что интеграция изолированных целевых взаимосвязей с использованием технических методов и моделей таит в себе много трудностей. Составление не есть органическое интегрирование, живой культурный контекст -- не сетка установочных величин, а осознавшее себя и изменяющееся полотно символов, артефактов, обычаев, толкований существующего и поведенческих ожиданий.

Автор справедливо считает, что идентичность сохраняется и удерживается только в превращениях, метаморфозах индивидуального «Я». Так же и культурная идентичность должна быть динамичной, способной изменяться. В противном случае наступает «давление идентичности всеобщего» (Т. В. Адорно), или принуждение идентичного к согласию, согласованию.

Идентичность, согласование с самим собой -- это динамическое и принуждающее антропогему к изменениям достижение интегрированного представления о самом себе, а также представления, которое имеют о самом себе другие, -- это результат притязания на самостоятельное оформление собственной жизненной ситуации, это принятие во внимание ситуации окружающего мира и умение терпеливо переносить то, что не зависит только от самого себя.

Диссертант считает, что новые социальные движения представляют собой реакцию на кризис идеологии модерна и утрату ею культурной контекстуальности. Представление модерна, согласно которому одновременно должны быть осуществлены постоянно углубляющееся покорение природы, увеличение хозяйственных возможностей выбора вследствие экономического роста, освобождение от обязательных социальных связей и персональная самобытность -- это представление ведет к потере культурного контекста, следствием которого опять же является утрата самобытности индивидами. Пределы этой модернистской программы, программы модернизации, становятся все отчетливее в современную послемодерную эпоху.

Автор подробно анализирует изменения всех сфер социальной практики и их влияние на новую культурную идентификацию. Например, кризис идеала количественного роста экономики -- причина возникновения новых социальных движений. Социальные издержки экономического роста, возникающие в результате ущерба, наносимого окружающей среде, и обусловленное этим невысокое качество жизни в некоторых сферах выше, чем максимальные хозяйственно-монетарные прибыли. Таким образом, в области государственной политики на первое место выходит поощрение хозяйственного роста, которое должно быть в состоянии, как все государственные цели, претендовать на всеобщность. Материальное положение каждого человека или хотя бы большинства людей в результате хозяйственного роста должно улучшаться. Однако поощрение хозяйственного роста в большинстве случаев не может достичь цели повышения благосостояния каждого.

В своем анализе автор опирается на теорию «статутных благ» Ф. Гирша определяет черты современного «радикализма средних классов». Удешевление и тривиализация товаров потребления лишили основания идею классовой борьбы. А вот удовлетворение стремления к «статутным благам», напротив, все больше наталкивается на препятствия.

Диссертант считает, что радикализм средних классов -- это также и реакция на индивидуализацию жизненных шансов в рыночном обществе эпохи модерна. Солидарность по принципу классовой принадлежности, как это было в рабочем движении, заменяется индивидуалистическими движениями, которые, по сравнению с прежним профсоюзным и рабочим движением, обнаруживают меньшую солидарность и более низкую степень централизованной организации.

Рыночное общество организует соревнование и кооперацию по договорной модели на уровне индивидов и в меньшей степени -- на уровне групп или семей. Следует ожидать индивидуализации социальной структуры и кооперативных форм, а также того, что уже Гегель называл «атомизацией» индивидов в гражданском обществе. Проведенное автором социологическое исследование подтверждает это, опираясь на объективные данные. Оно делает заключение о распаде классовой солидарности среди рабочих, начавшемся примерно с 60-х годов, о ликвидации сельской и пролетарской среды и об индивидуализации жизненных шансов, которые определяются теперь не классовым положением, а достижением успеха в состязании, конкуренции. Согласно этому исследованию дальнейшее развитие социума ведет к ликвидации основанных на неравенстве («сословно» окрашенных, «классово-культурных») мирских общностей и к индивидуальной ориентации на карьеру. Распределение людей в идентифицируемых как повседневно-житейские классовых структурах утрачивает социальную очевидность и значение. Коллективные, общностные отношения упраздняются или изменяются до неузнаваемости вследствие растущей образовательной зависимости, необходимой и возможной мобильности распространения конкурентных отношений и т. д.

Усиление индивидуализации в условиях конкуренции и гомогенизация социальных слоев как следствие мобильности и конкуренции сопровождают развитие в направлении большей автономности рыночного хозяйства и освобождения экономики от социальных и «сословных» норм.

В заключении параграфа автор приходит к выводу, что государство в своей энергетической и хозяйственной политике не должно поощрять такую хозяйственную культуру и образ жизни, которые демонстрируют высокую степень риска, определение будущего развития как необратимого, значительные социокультурные издержки, бремя которых просто возлагается на инакомыслящие группы населения.

Во втором параграфе второй главы - «От антропогемы к социуму» - автор прогнозирует социальную сущность антропогемы как основу будущего общества. Диссертант опирается на то, что функционалистски относительная теория антропогемы (которая объясняет структуру индивидуального «Я», исходя из выполняемых им функций и из его отношений с окружающим миром) расширяется с помощью понятия свободы как увеличения возможностей выбора до функционалистской теории общества: антропогема возрастает, когда ей предлагаются более многочисленные варианты выбора; общество развивается, создавая для индивида преумноженные варианты выбора путем усиления разделения труда и функционального раздифференцирования. Вероятность избирательных возможностей антропогемы прямо пропорционально зависит от расчлененности общества. Согласно функционалистской теории, расчлененность общества увеличивает выбор индивида, что способствует его максимальному развитию и проявлению. Если же эта взаимосвязь недействительна, так как наличие большего выбора не всегда является условием большей свободы и самообретения, а субстанция антропогемы формируется не только ее отношениями к вариантам и внешнему миру, -- в этом случае раздифференциация как ценность сама по себе теряет свою устойчивость. Между возрастанием антропогемы и увеличением общественной раздифференциации нет прямой зависимости, напротив, в их отношениях существует поворотный момент и оптимум, по другую сторону которого нарастающее разделение труда и раз-дифференциация общества ведут к утрате антропогемы и потере ориентации и смысла.

Внедрение и проникновение подсистем и системных коммуникационных средств в общественную структуру как уход от строго функционального дифференцирования к органическому структурированию общества представляет собой такое развитие культуры, которое уже имеет место и в обход программы современности Макса Вебера ведет к формам единой жизни. Возможность совместного принятия решения -- это пример взаимопроникновения хозяйственной системы и коммуникационного средства «деньги» с общественной системой и коммуникационным средством «солидарность» (связанность, общность). Взаимопроникновение научной и хозяйственной систем осуществляется в научном исследовании и в развитии индустрии. Примечательно, что некоторые из наиболее крупных структур нашего общества, а именно -- большие индустриальные предприятия, становятся все менее дифференцированными (в веберовском смысле), не утрачивая при этом, однако, своей рациональной организации и эффективности. В научной, художественной и политической сферах эти структуры становятся все более активными и достигают при этом реального возрастания своего хозяйственного предназначения.

Преобладающее сегодня раздифференцирование структур и функций грозит (из страха перед сегментарным дифференцированием по типу традиционных обществ, или «империй») привести к функционалистскому сегментированию различных областей жизни, при котором в большей степени достигается согласование выполняемых функций и интеграция до единого смысла жизненного пространства. Структуры, дифференцированные в соответствии с функциями, не могут реально конкурировать друг с другом, так как они демонстрируют результаты, совершенно различные в функциональном отношении. Структуры, раздифференцированные только по функциям, в столь же малой степени, как и единичные образования, выполняющие только один вид деятельности, способны формировать всеохватывающую и завершенную идентичность и форму проявления. Общественные структуры, как и человеческая личность, всегда должны выполнять больше, чем одну функцию. Если структура осуществляет только один вид деятельности, она утрачивает четкость и теряет смысл.

Автор считает, что в постмодернистском обществе, судя по маргинализации общества модерна соответственно функциям, осуществляется развитие в направлении органического членения и взаимопроникновения средств коммуникации системы. Возрождение семьи как мультифункционального института, новые формы интеграции мира труда и жизненного мира в сфере экономики (альтернативные формы производства) суть предзнаменование, симптом наполнения функциональных потребностей и жизненного мира новыми образными формами жизни и институтами.

Необходимость реинтеграции жизненных сфер на уровне мультифункциональных контекстуальных социальных форм все больше признается представителями проекта модерна и его программой маргинализации.

Интеграция жизненного мира и культуры в маргинальное индустриальное общество, укрощение, обуздание бюрократии с позиций жизненного мира не может осуществляться за пределами сфер труда, наследования, преемственности и сферы производства посредством экстернализации жизненного мира, а лишь благодаря интериоризации измерений мира культуры и жизненного мира в целерациональную сферу деятельности.

В третьей главе диссертации - «Аксиологические перспективы глобализации социума» - автором проводится мысль о необходимости культурного синтеза в будущем обществе, признающего, прежде всего, гуманистические традиции, которые были утрачены в техногенной культуре индустриализма, выводится «новая парадигма» творчества, как обеспечивающая этот синтез.

В первом параграфе третьей главы - «Гуманизация экономической парадигмы» - автор представляет экономическую сферу общественной практики в ее культурфилософской и социально-философской отвлеченности как предметную область культуры, или, в терминологии теории систем, -- общественную субсистему.

Автор считает, что с одной стороны, она предмет теории общества, которая пытается определить фундаментальные закономерности всех социальных действий и всех институциональных образований. С другой стороны, в отличие от всех предметных сфер культуры экономика, по-видимому, должна быть наиболее автономной и управляемой собственными законами, а поэтому она должна быть предметом собственной науки, национальной экономии, которая в своем самосознании колеблется между наукой о природе и социальной наукой, или общественной наукой. Несмотря на это, экономика -- часть культуры, она определяется культурными нормами и ценностями. В этой связи автором вводится такое понятие, как «этика бизнеса». Этика бизнеса представляет собой попытку определенной интеграции этико-жизнедеятельного аспекта поведения, в строгой форме представленную модель поведения экономической науки; она предпринимает попытку преодолеть пропасть между целостностью социальных отношений хозяйственного поведения и абстракцией «экономического человека». Это происходит не только в смысле романтики как «поэтизации финансовой науки», но и благодаря показу того, что эта интеграция является социально необходимой и продиктована общим благом. Она обладает не только эстетическим и этическим измерениями, но также является экономически рациональной.

По мнению автора экономика не освобождается от морали и не находится вне культуры. Она управляется, регулируется не только экономическими законами, но и определяется деятельностью людей, в воле и выборе которых всегда принимает участие целый комплекс ожиданий, норм, установок, культурных и моральных представлений.

При этом диссертант констатирует, что развитие современности в направлении «реэтизации» и «рекультивации» хозяйства указывает на обратный поворот маргинализации экономики от общества и на научно-методологическую переориентацию от механики движения благ и товаров к детерминированной естественнонаучной картиной мира культуре хозяйства и культивированию экономики. Эти процессы документируют развитие от материально-технически ориентированной экономики к символико-культурной экономии. В этой связи, постиндустриальная экономика требует более усиленного внимания к человеческому фактору. Эстетическое и культурное измерения трудовых будней производства, свободного времени и потребления должны значительно больше приниматься во внимание в экономике, переходящей от количественных показателей производства материальных благ к качеству хозяйственного обслуживания. Культурные ожидания возрастают в связи с ростом квалификации работающих людей и более высокими требованиями к управлению и руководству работ в век микроэлектроники. Переход от машин, перерабатывающих энергию, к машинам, перерабатывающим информацию, ведет к замене энергии и материи знаниями. Это оказывает обратное воздействие на характер труда, определяемый его возросшим духовным и культурным потенциалом.

Автор справедливо считает, что современная экономика обнаруживает двойственную структуру индустриальных и постиндустриальных форм организации и форм труда, и такая структура является желательной, когда индивиды имеют возможность выбирать, к какой сфере и какой культуре хозяйства они хотели бы принадлежать. Задачей государства не может быть содействие развитию исключительно индустриальных форм хозяйства. Напротив, необходимо достичь разумного и целесообразного разделения государственной поддержки между обеими сферами -- современным индустриальным хозяйством и постмодернистской культурой ведения хозяйства и культурой обслуживания.

В обществе с возрастающим благосостоянием массовый спрос смещается в соответствии с теми изменениями спроса, которые обнаруживаются у индивидов становящихся, зажиточных слоев: от благ неполноценных к полноценным. Нет необходимости возвращаться к мотивационной пирамиде Маслоу, чтобы обосновать тот факт, что по мере возрастания материального насыщения потребности происходит сдвиг от потребления товаров массового промышленного спроса к потреблению благ культурного характера и иного более высокого уровня, а также к предпочтениям в сторону свободного времени.

Государственная поддержка развития экономики должна отвечать этому развитию и также способствовать развитию тех отраслей хозяйства, которые служат удовлетворению растущих потребностей товарами и благами культурного и эстетически совершенного характера, а также в особенности, как уже отмечалось, тех, которые предполагают более высокую интенсивность труда, чем индустриальные отрасли, и тем самым более высокий уровень поглощения рабочей силы.

Во втором параграфе третьей главы - «Новая» парадигма творчества» - предполагается, что научно-технический рационализм сам по себе не ведет к разумной практике или к эстетическому оформлению окружающей среды, например, красоте оформления городов и зданий. Необходимое равновесие нашей индивидуальной и общественной жизни между целенаправленно - рациональной, научно - технической эффективностью, между эстетической красотой, философской рефлексией и мудростью односторонне сдвинуто в пользу научно-технического рационализма. Это равновесие подобно мобилю (нечто колышащееся в потоке воздуха), чьи части должны быть сбалансированы.

Автор считает, что ускорившийся процесс изменения знаний и навыков требует подвижности мышления и представлений и, вместе с тем, наличия основного запаса важнейших знаний о самом элементарном -- об элементарных определениях мира, о правильной жизни и способах самопознания. Научно-техническое развитие вызывает более быстрое устаревание профессиональных знаний. Отсюда вытекают две проблемы для культурологии. Во-первых, при поверхностном подходе кажется, что вместе с ускоренным обесценением знания происходит устаревание и прямо требуемая критическим рационализмом гипотетизация этических и религиозных убеждений относительно того, что есть и что должно быть. Во-вторых, ускоренный процесс преобразования знаний ставит вопрос о том, может ли ввиду перемен в духовном представлении о мире и обществе в сознании людей сохраниться та преемственность культурно-символических знаний и общего смысла, которая необходима для единства и солидарности общества. культура диалектика постмодернистский

Научно-технический прогресс неоднозначен в своем воздействии на формы знания. С одной стороны, он разрушает то, что в культуре казалось само собой разумеющимся или традиционным, -- это он делал прежде всего в ранний, сциентистско-оптимистический период модерна, когда существовала надежда на замену религии и культуры объединяющей мощью науки. С другой стороны, в своей развитой фазе научно-техническое развитие делает очевидным многообразие форм знания и именно потому, что технико-научное знание преобразуется всего быстрее. Разделение искусства и науки неестественно и вредно для обеих сторон. Наука становится жесткой и «лишенной воображения», сведясь к голому методологизму, школьному знанию или слепому экспериментированию, искусство же превращается в игровую площадку, где занимаются чем угодно и где резвится субъективистская сила воображения, не желающая больше опосредовать себя всеобщим. Наука без художественного воображения предается простой индукции, статистическому собиранию данных или бездумному экспериментированию над подопытными животными. Экономика, как третья область культуры, также нуждается в двух других ее областях: в науке -- для методичного и контролируемого действования, в искусстве -- для творческого изобретения нового и для внешнего оформления своих замыслов.

Аналогично искусство и политика в области искусства в настоящее время должны отвечать двум потребностям -- потребности в символизации и потребности во взаимном проникновении областей или полей культуры. Современность нуждается в совместном культурном знаковом языке, в котором объективный и субъективный дух, совместное и индивидуальное переживание мира и опыт экзистенции могут доводиться до сознания, выражаться, символизироваться и передаваться.

Взаимопроникновение областей культуры и отдельных искусств должно обеспечивать интеграцию задач разных культурных областей в органические целостности. Взаимно проникать означает создавать органическую общность духа в разных полях культуры, не растворяя и не смешивая их. Проникновение требует, чтобы одно было в другом и чтобы не существовал отдельный научный, экономический и художественный дух в каждой из культурных областей -- в науке, экономике и искусстве.

В Заключении подводятся итоги исследования и даются рекомендации по использованию его результатов.

Материалы диссертации отражены в следующих публикациях автора

1. Егоров С.П., Паршина Н.Б. Кризис неолиберальной концепции глобализации // Вестник Волгоградской архитектурно-строительной академии. Серия: Гуманитарные науки. 2006, вып. 8 (17) - 0,4 п.л.

2. Паршина Н.Б., Егоров С.П. К молодежному вопросу: культура casual // Молодежь в трансформирующемся социуме. - Невинномысск, 2006. - 0,5 п.л.

3. Паршина Н.Б., Егоров С.П. Цивилизационное пространство и культурные противоречия. - Пятигорск: Изд-во ПГТУ, 2005. - 2 п.л.

4. Паршина Н.Б., Егоров С.П. Субкультуры современного мегаполиса. - Пятигорск: РИА - КМВ., 2006 - 1,5 п.л.

5. Egorov S.P., Parshina N.B. Postmodernism in modern Russia // 21th World Congress of Philosophy, Istanbul, 2003 - IFPS-press, 2003.

Размещено на Allbest.ru