Философское понимание мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Философское понимание мира

Первоначальное отношение человека к миру было исполнено благоговения перед его величием. Мир представлялся всеобъемлющим животворящим началом, которое никому не дано изменить. Задача человека виделась в том, чтобы уловить тайные ритмы мироздания и поступать в согласии с ними. Идея абсолютного господства мира над человеком превалировала в мифологическом сознании, а также в древнеиндийской и древнекитайской философии.

Первые европейские философы представляли мир как упорядоченное, организованное целое. Со времен Пифагора совершенство, гармония и красота «небесного пространства», в котором расположен земной мир, выражались понятием «космос». Мировоззрение древнегреческих философов досократовского периода было всецело космоцентристским. Устройство мироздания, структура космоса - основной предмет их размышлений. Человек же, по их представлениям, - это «маленький космос» (микрокосм), капелька, в которой отражается «большой» космос (макрокосм).

Начиная с Сократа, философы видели свою задачу уже не столько в познании мира вне человека, сколько в постижении самого внутреннего мира человека, мира его чувств и мыслей. Сократ произвел «антропоцентристский переворот» в античной философии. После него внешний мир стал рассматриваться не обособленно от человека, а в соотношении с ним. Философская картина мира становится образом человека в мире. Так, по Аристотелю, особое положение человека в мире определяется центральным положением Земли в структуре мироздания. После Аристотеля космос стал отождествляться с миром вообще.

В средневековую эпоху складывается миропонимание, согласно которому и мир и человек являются творениями всемогущего бога. Возникает религиозная картина мира, в которой Земля и небо противопоставлены как природное и божественное, а человек оказался как бы между ними: с одной стороны, он венец божественного творения, с другой - царь природы. В теоцентристской философии человек выступает как существо исключительно духовное, его отношение к миру рассматривается через призму его отношения к Богу. Господство теоцентризма в философии было, по существу, безраздельным.

Н. Коперник, «сдвинув» Землю с центра мироздания, пробил первую брешь в религиозной картине мира. Наивной религиозной вере развивающаяся наука противопоставила проверенное опытом знание о природе, в том числе и о строении человеческого тела. В эпоху Возрождения фило-софия обращается к осмыслению целостной телесно-духовной природы человека, его способности к преобразованию предметной среды, его творческой индивидуальности. Теоцентризм постепенно отступает перед антропологической ориентацией философии.

В Новое время складывается научная картина мира, систематизирующая опытные и теоретические знания о различных его сферах, представленные в науках о космосе и Земле, о неорганической и органической природе, об обществе и человеке. Сами понятия «космос» и «Вселенная» (в славянских языках словом «Вселенная» обозначали «весь мир», т. е. мир в его целостности) приобретают преимущественно астрономическое содержание. Одновременно и философия, освобождаясь от служения богословию, все больше смыкается с наукой, основывается на ее данных в своих выводах, усваивает научный метод исследования. Появляются, наконец, философские системы, обладающие всеми признаками научности: возникает научная философия.

Как же сегодня соотносятся религиозная, научная и философская картины мира? Религиозное понимание мира теоцентрично и страдает умозрительностью, бездоказательностью. Научная картина мира чрезмерно рационализирована и - по сути своей - космоцентрична. Научное понятие Вселенной охватывает ныне все известные действительные миры (мегамир, макромир, микромир), но «присутствие» человека в ней не обязательно: он вполне может превратиться здесь в «нечто лучистое» (К. Э. Циолковский) или «некий плазмоид» (В. В. Казначеев). И только современная философская картина мира поистине антропоцентрична: здесь «разум» становится «духом», а «космос», «Вселенная» - миром человека, поскольку они рассматриваются через призму интересов живого индивида.

Поэтому определить место человека во Вселенной - значит раскрыть философское понимание мира, т. е. понять его всеобщую сущность, которая выявляется именно в отношении этого мира к человеку. Мы начнем развертывание философской картины мира с понятия «бытие».

Бытие, его сущность и формы

В осмыслении сущности мира целесообразно «оттолкнуться» от наиболее простого и легко наблюдаемого факта: мир вокруг нас представляет собой некий хаос предметов, явлений, событий, процессов. Именно это первоначальное, поверхностное и непосредственное восприятие мира как предметно дифференцированного многообразия является исходной предпосылкой понимания его бытия.

Однако жить, имея представление лишь о многообразии мира, вряд ли возможно, поскольку жизнь всегда основывается на избирательном отношении к окружающему, следовательно, на предпочтении одного друго-

154му. Тем более это невозможно для жизни человека как существа, которое сознательно программирует свои действия. Он стремится как-то упорядочить свои взгляды и постепенно приходит к мысли о формах чувственнореального существования мира, или о формах предметности. Современные философские представления позволяют выделить три основные предметные формы бытия - вещь, свойство и отношение.

Понятие «вещь» характеризует любой обладающий устойчивостью и обособленностью существования фрагмент действительности. Устойчивость - главная характеристика мира вещей. Но устойчивость эта не беспредельна: каждая вещь существует лишь определенное время и имеет границы своего распространения. Ничто вокруг нас не вечно и не бесконечно, так же, как и мы сами. В существовании вещей наиболее определенно выражается конечность бытия, его фрагментарность, дифференцированность, прерывность. бытие материя пространство мир

В зависимости от меры устойчивости и способа обособления выделяются основные структурные уровни бытия вещей: 1) частицы, тела, планеты, галактики и т. п.; 2) клетки, организмы, популяции, биоценозы, биосфера; 3) индивиды, социальные группы, государства, системы государств, человечество. Мир, таким образом, предстает как бесконечное многообразие конечных вещей. Как только бытие вещи выходит за ее пределы, оно прекращается, превращается в небытие. Бытие мира есть бытие и небытие вещей. «Мир, - говорил Л. Витгенштейн, - есть все то, что имеет место, и все то, что не имеет места».

В то же время каждая вещь в своем существовании не только обособляется от других вещей, «замыкается в себе», но и - через свою границу и посредством этой границы - обнаруживает себя. Соответственно, внешнее проявление, обнаружение характера внутренней устойчивости вещи обозначается понятием «свойство». С этой точки зрения мир есть бесконечное множество разнообразных свойств вещей.

В свою очередь, свойства вещи, будучи ее внутренне обусловленными признаками, собственными определениями, выявляются, обнаруживаются только в ее отношении к другим вещам. К примеру, твердость как свойство алмаза выявляется по отношению к стеклу. Но отношение - это уже совместная определенность двух и более вещей. Оно представляет собой опосредствованное существование вещей, т. е. их существование друг через друга, посредством друг друга.

Так возникает представление о единстве вещей, свойств и отношений, понимание их как различных форм единого бытия. Ни одна вещь не обладает абсолютно самостоятельным существованием, она обнаруживает себя (в форме свойств) не иначе, как в отношении к другим вещам. Человек является человеком только через отношения с другими людьми. Товар существует лишь как носитель отношений между производителем и потребителем, продавцом и покупателем.

Отсюда вытекает важнейший вывод, характеризующий сущность бытия. Отношение вещей реализует себя через их взаимодействие: находясь в отношении, вещи взаимно воздействуют друг на друга и в этом взаимодействии изменяют друг друга. Люди взаимно изменяются в общении, производство влияет на потребление, предложение - на спрос и наоборот.

В этом процессе взаимодействия и взаимовлияния вещи, изменяясь, в какой-то момент перестают быть тем, чем они были: их бытие переходит в небытие. Именно взаимодействие вещей лежит в основе не только бытия, но и небытия. Оно обусловливает конечность бытия, фрагментарность предметной действительности. Переход в небытие одного предмета выступает условием бытия другого предмета, бытие существует не иначе, как в единстве с небытием и посредством небытия. Через небытие, как свою противоположность, бытие обретает бесконечность: бытие одного, переходя в небытие, становится бытием другого. Эти взаимопереходы образным философским слогом выразил И.-В. Гете:

Повсюду вечность шевелится,

И все к небытию стремится,

Чтоб к бытию причастным быть.

В результате выходит, что обособленность, ограниченность и конечность - это только одна стороны бытия. Другая сторона - бесконечность, неограниченность, неисчерпаемость. Она существует как экстенсивная (количественная) и как интенсивная (качественная) бесконечность. Оба ее вида присущи бытию как таковому, т. е. бытию мира, но не бытию конкретного объекта. Последнее обладает только потенциальной бесконечностью в силу того, что всякий реальный объект участвует во взаимодействии с ограниченным кругом других объектов и выявляет при этом лишь ограниченное количество свойств. Это, между прочим, свидетельствует о принципиальной нереальности индивидуального бессмертия, равно как и о невозможности ничем не ограниченного развития личностных свойств индивида. Эти потенции могут быть реализованы, по-видимому, лишь в бытии человечества, да и то в виде тенденции, проявляющейся как стремление к идеалу.

Итак, в фундаменте бытия находится взаимодействие: существует то, что взаимодействует. Иначе, как во взаимодействии, бытие не может выявить себя, не может стать действительным. Быть - значит взаимодействовать с чем-либо. В частности, ничто не может выявить себя и стать действительным для нас, не взаимодействуя с органами чувств и сознанием субъекта. Это не означает, что непознанное не существует: просто оно взаимодействует с чем-то другим, а не с субъектом, поэтому оно, разумеется, обладает бытием, оно действительно, но не для нас.

Формы взаимодействия зависят от степени сложности взаимодействующих объектов и соответствуют тем структурным уровням бытия, о которых речь шла выше: 1) в неорганическом мире это гравитационные, электромагнитные, внутриядерные взаимодействия; 2) на уровне живого возникает, кроме того, целесообразно-активный обмен веществ между организмом и средой; 3) в обществе основным видом взаимодействия становится сознательно-целенаправленная деятельность людей по преобразованию природы и общественных отношений.

На социальном уровне возникает и проблема индивидуального бытия человека. Сообразно изложенной ранее точке зрения, человек предстает, прежде всего, как предметное, телесное существо, т. е. как вещь. Подобно другим вещам, он вступает в непосредственное предметное взаимодействие с ними, изменяет их, например, усваивая пищу или обрабатывая камень. Однако в противоположность всем прочим вещам человек (индивид) обладает такими свойствами, как отражение действительности в форме сознания и основанной на нем способности к сознательноцеленаправленному воздействию на предметную среду. Этот специфически человеческий способ взаимодействия с предметным миром радикально меняет отношение индивида к другим людям, а также и к самому себе. Такие отношения, будучи опосредствованы человеческим трудом, приобретают характер социальных отношений, включающих в себя духовное взаимодействие людей. В результате индивидуальное бытие всегда выступает не только как предметно-телесное, но и как духовное отношение человека к природной и социальной действительности.

Альтернативой изложенному пониманию бытия выступает структуралистская его интерпретация. Предметному воспроизведению бытия структурализм противопоставляет анализ структур, функций, отношений. Его основной тезис: бытие есть структура. Предметы в этом свете предстают как «точки пересечения» связей, функций (Х. Ульдаль). Их свойства целиком объясняются структурно-функциональными отношениями. Такая редукция ведет к «растворению» вещей, предметов в их отношениях, а в конечном счете - к эрозии значимости, «первичности» предметного, «вещного», обособленного бытия. Выдвижение на передний план структур и отношений вместо вещей с их свойствами логически ведет к пониманию индивида не как телесного по своей природе существа, а как «точки пересечения» социальных и иных связей.Отрицая существование вещей, структурализм предельно рационализирует человека, сводя его мир к информационным связям. В результате человек становится всецело продуктом системы, социальной функцией, а вопрос о его потребностях, желаниях, о его субъективности, самодеятельности остается «за кадром». В то же время, дискредитация предметнотелесного характера бытия сводит последнее к бытию духа как единственной «подлинной» реальности, на чем настаивают экзистенциализм, мистика (подлинно реальное состояние достигается посредством медитации) и другие формы иррационализма. Структуралистское понимание бытия находит ныне опору в возрастающем влиянии информационной реальности, все больше «отгораживающей» человека от предметного мира и даже заменяющей его. При этом предметная реальность становится как бы необязательной, активность человека сводится к активности духа: мыслю, следовательно, существую, - все остальное не имеет значения.

Напротив, философская ориентация на субстратное (предметное) в своей основе понимание бытия позволяет увидеть самоценность целостного индивида. Она актуальна, «злободневна», потому что фиксирует внимание на необходимости сохранения природной среды, адекватной человеку как предметно-телесному существу, не сводимому ни к совокупности отношений, ни к информационному комплексу. Но дело не только в этом. Уже сегодня телевидение создает вокруг нас некую «параллельную» видеосферу, столь же неисчерпаемую и «реальную», как и предметный мир. Замена предметной реальности этой информационной сферой уже имеет свои последствия: нервно-эмоциональные стрессы и психические отклонения, потеря способности к непосредственному общению и другие признаки вырождения, «агонии бытия».

Человек - телесно-духовный микрокосм, и интересы развития его духовной сферы требуют сохранения его предметно-телесной природы и естественной среды его существования. Это условие сохранения самого человеческого бытия. А потому и абстрактно-философское понимание единства вещей, их свойств и отношений - один из «краеугольных камней» в теоретическом фундаменте гуманизма. Бытие как единство сущности и существования мира раскрывается в таких понятиях, как «материя», «движение», «пространство» и «время».

Проблема сущности мира. Материя как субстанция

Итак, чтобы жить, человеку надо, прежде всего, действовать практически, предметно, сохраняя себя как телесное существо. Но характер практической деятельности таков, что человеку надо научиться предвидеть результаты своих действий. Предвидеть же сколько-нибудь отдаленные результаты практического действия невозможно, если субъект не

158представляет место предмета своей деятельности среди других вещей, явлений, процессов. К примеру, чтобы программировать деятельность предприятия, надо знать, по меньшей мере, какими будут его связи с поставщиками сырья и с потребителями продукции. Кроме того, человеку надо и самоопределиться, найти свое собственное место в мире и определить свое отношение к этому миру. Это для него практическая, жизненная необходимость.

Между тем человек ведь существо конечное, и в силу этого познать все многообразие предметов и взаимосвязей окружающего мира он не в состоянии. Справиться со своими познавательными задачами он сможет, только улавливая в этом многообразии сходное, повторяющееся, общее, следовательно, только постигая присущее этому многообразию единство. Так постепенно практические и познавательные потребности людей приводят их к постановке вопроса: а не существует ли универсальное, всеобщее единство мира? И именно с возникновением этого вопроса человек начинает мыслить философски.

Но категория бытия не дает ответа на этот вопрос. Представляя мир как многообразие явлений, она отражает по преимуществу эмпирическое видение мира. Поэтому в философском мышлении, по-видимому, с самого его зарождения существует проблема, которую мы сегодня называем проблемой субстанции, т. е. всеобщей основы вещей, предельного основания бытия, сущности мира. Какова она, эта всеобщая основа сущего, как ее познать - вот один из главных императивов, определяющих развитие философской мысли на протяжении тысячелетий.

Первые древнегреческие философы стремились найти всеобщую основу вещей среди самих вещей. У философов милетской школы стала утверждаться великая идея, сформулированная позднее Демокритом: «Из ничего ничто не возникает, ни одна вещь не может превратиться в ничто». Философский смысл этой идеи состоит в том, что здесь природа мира объясняется из него самого. Однако представления мыслителей той эпохи о субстанции были наивными, бытие «первоначала» вещей они не отличали от бытия самих вещей. Всеобщее здесь отождествлялось с отдельным, конкретным, чувственно воспринимаемым: вода (Фалес), воздух (Анаксимен), огонь (Гераклит) и т. п. Особенно интересен апейрон Анаксимандра. Это тоже вещество, но совершенно бесформенное, неопределенное, бескачественное, не обладающее ни одним из свойств реальных вещей.

Эту традицию продолжил позднее Аристотель, утверждавший, что существует материя как всеобщая основа вещей. Она неопределенна и бескачественна, а поэтому представляет собой возможность образования всех многоразличных вещей. Субстанция - это «протовещество», материал, из которого состоят все вещи, - так можно подытожить представления о «первооснове» сущего в этой ветви древнегреческого материализма.

Но здесь, в Древней Греции, возникло и иное, более абстрактное представление о первичной основе всего сущего. Таким явилось опередившее на века многие открытия классической науки атомистическое учение о строении вещества. Атомы Левкиппа и Демокрита - первичные «кирпичики» мироздания, мельчайшие, чувственно не воспринимаемые, неделимые единицы бытия. Они различаются формой и порядком расположения, а поэтому способны, по-разному комбинируясь, заполнять пустоту, создавая тем самым все многообразие вещей. В атомизме зарождается идея прерывности, дискретности, структурности материи, давшая мощный толчок развитию естествознания и позволившая в дальнейшем понять способ существования материи.

Однако и атомистические представления о субстанции, утверждавшие ее «вещественный» характер, очень скоро обнаружили свою ограниченность и были оспорены еще Платоном. Он резонно полагал: не может быть нечто вещественным и в то же время абсолютно устойчивым и неизменным. Эти качества, по Платону, присущи лишь миру идей, сверхчувственному миру абсолютного бытия, ни от чего не зависящему в своем существовании. Так «первоначало» всего сущего оказывается уже вне мира реальных вещей, переносится в мир идеального. Но объективный идеализм Платона оставил открытым вопрос о том, каким образом идеи порождают реальные вещи.

Вокруг этого вопроса концентрировались размышления о субстанции в философии Нового времени. Английский и французский материализм ХУП-ХУШ вв. связывал всеобщую основу бытия вещей с присущими им чувственно воспринимаемыми свойствами - такими, как протяженность, плотность, тяжесть, непроницаемость, фигура. Эти свойства имеют неодинаковую меру выражения и по-разному комбинируются в различных вещах, порождая таким образом их бесконечное многообразие.

П. Гольбах, в частности, считал, что материя без свойств есть чистое ничто. В реальной действительности вещи представляют собой лишь различные комбинации неизменных свойств. Стремясь понять взаимосвязь всеобщего тождества (субстанция) и многообразия (бытие) вещей, эти мыслители субстанциализировали свойства вещей, фиксируемые в чувственном опыте человека. Они, конечно, были правы, отказываясь признать субстанцией некое вещество, и верно увидели в свойствах атрибут бытия. Но субстанциализация свойств оказалась несостоятельной и была опровергнута субъективным идеализмом.

Свойства вещей, полагал Д. Беркли, изменчивы, потому что они порождаются (а не фиксируются) чувственным опытом людей. Свойства присущи изначально не вещам, а человеческим ощущениям, поэтому основа всего сущего - комбинация ощущений, восприятий. Существовать - значит, быть воспринимаемым. Следовательно, в восприятии - основа бытия. Беркли был прав, подчеркивая изменчивость свойств вещей, но он неправомерно связывал ее только с активностью субъекта ощущений, отрицая наличие объективного источника этих ощущений.

Неспособность предшествующей философии объяснить активность субстанции и способа ее бытия была преодолена крупнейшим представителем объективного идеализма Г. Гегелем. Бытие вещей, по Гегелю, есть результат активности духовной субстанции - абсолютной идеи, мирового разума. Бытие абсолютной идеи начинается с отрицания небытия, но бытие ее внутренне противоречиво. Преодоление этой противоречивости, разрешение внутренних противоречий духовной субстанции ведет к саморазвертыванию ее содержания. В процессе саморазвертывания мировой разум обретает материальное «инобытие», порождает природу, а в дальнейшем - общество и человеческий разум.

Обратим внимание на то, что Г. Гегель не только вскрыл «субстанциальный» источник активности и по-своему объяснил происходящие в мире процессы самоорганизации и саморазвития, но и создал теоретическую модель «разума Вселенной», в которой совершенно отчетливо проступают черты современных космогонических представлений. К их философскому содержанию мы еще вернемся, а пока отметим, что в учении Гегеля возможности развития воззрений на проблему субстанции в рамках идеализма были, по существу, исчерпаны. Логика историко-философского процесса вела к материалистическому переосмыслению гегелевских идей. Оно стало возможным в рамках диалектического материализма, основоположниками которого явились К. Маркс и Ф. Энгельс.

Диалектико-материалистическое понимание субстанции (с учетом позднейшего развития взглядов К. Маркса и Ф. Энгельса) заключается в следующем. Понять субстанциальность материи невозможно, сводя ее к таким определениям, как совокупность неизменных вещей (атомов и т. п.) или свойств этих вещей. Основным определением материи выступает отношение, а именно: отношение вещей с их свойствами к сознанию. Реальное, фиксируемое в чувственном опыте человека, бытие вещей, их свойств и отношений в своей глубинной сущности независимо от сознания. Материя как философская категория отражает внутреннее тождество всех форм бытия, заключающееся в их независимости от сознания, от духа - «мирового» и человеческого.

Философский смысл такого понимания материи состоит не в выяснении того, из чего состоят все вещи, а в установлении факта самостоятельного, имеющего свою собственную внутреннюю логику бытия вещей, их свойств и отношений между ними. С этой точки зрения задача философского анализа бытия заключается в выявлении способа его развития от одного структурного уровня к другому: от неорганического к органическому, а от него - к социальному, т. е. в выявлении способа порождения сознания материей и способа отражения материи сознанием.

Исходным пунктом при этом служит гегелевский принцип внутренней противоречивости бытия духа, переосмысленной как внутренняя противоречивость бытия материи. Именно она, эта противоречивость, выступает глубинным источником внутренней активности, обусловливающей самопорождение и саморазвитие всех форм бытия материи вплоть до бытия такого ее свойства, как человеческое сознание. Среди противоречий, определяющих бытие материи, наиболее фундаментальными являются противоречия бытия и небытия, конечности и бесконечности, непрерывности и дискретности, устойчивости и изменчивости. На теоретическом синтезе представлений об этих противоречиях основывается философское понимание движения как способа бытия материи.

Движение - способ существования материи

Первоначальные догадки о внутреннем единстве материи и движения возникли еще в древности и были связаны с пониманием движения как субстанциального определения бытия. У философов милетской школы движение - это самопроизвольное, не детерминированное извне возникновение, изменение и уничтожение вещей. Не случайно в качестве субстанции у них выступает нечто изменчивое, текучее, не имеющее устойчивой формы. Для Г ераклита все бытие крайне неустойчиво, имеет постоянную тенденцию к превращению в небытие: все есть и не есть, все сущее стремится стать чем-то иным. Гераклит и его эпигоны абсолютизировали изменчивость бытия.

В противоположность им философы элейской школы (Ксенофан, Парменид, Зенон) считали, что изменчивость не совместима с сущностью бытия: наблюдение за отдельными вещами, говорил Парменид, свидетельствует об их движении, но, в сущности своей мир един и не подвержен изменению. Зенон пришел к такому же выводу на основе допущения абсолютной конечности, бесконечной делимости, дискретности всех проявлений бытия. Знаменитые «апории Зенона» зафиксировали внутреннюю противоречивость, парадоксальность движения и акцентировали внимание на трудностях разрешения этих парадоксов. В результате идее Гераклита о «тотальной» изменчивости всего сущего была противопоставлена идея о самотождественности, устойчивости мира.

Плодотворность обеих идей обнаружилась в процессе поиска источников двигательной активности. Уже Демокрит связывал движение атомов с фактом существования пустоты. Атомы движутся, чтобы заполнить пустоту. Противоположность атомов и пустоты, т. е. бытия и небытия, дискретного и неделимого, конечного и бесконечного, выступает здесь источником движения. Однако противоречие между атомами (бытие) и пустотой (небытие) является внешним по отношению к бытию. Поэтому в учении атомистов содержался зародыш более поздних воззрений на природу движения, объясняющих его действием внешних причин.

В развернутом виде такое воззрение мы находим у Аристотеля. Он полагал, что материя, будучи субстанцией вещей, не способна к самостоятельному движению. Активной, движущей силой выступает нематериальная форма. Энергия формы порождает все материальные вещи: она «оформляет» материю и таким образом придает ей статус реального предметного бытия вещей, их свойств и отношений.

В Новое время за Аристотелем следовал Р. Декарт, утверждавший, что первоначальной причиной движения является Бог. Однако материалисты, особенно Б. Спиноза и Л. Фейербах, отстаивали противоположную точку зрения. Так, Спиноза, у которого синонимом субстанции выступает вечная и бесконечная природа, полагал, что бытие природы заключено в ней самой, что она порождает сама себя, является причиной самой себя, поскольку ей присуще самодвижение. Впрочем, достаточно убедительно аргументировать верные в своей основе взгляды эти мыслители не смогли, ибо для них остался неясным источник самодвижения материи.

Диалектико-материалистическое решение проблемы движения синтезировало не только изложенные здесь различные подходы к нему, но и гегелевский принцип самопротиворечивости субстанции. К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что в основе движения лежит взаимодействие, в котором концентрируются фундаментальные противоречия бытия. Бесконечное многообразие форм бытия не существует иначе, как посредством обособленных, конечных (ограниченных качественно и количественно) форм бытия, прежде всего, вещей. Взаимно воздействуя друг на друга, вещи изменяются, и если эти изменения переходят границы, перестают существовать. Изменяясь же в пределах своих границ, они сохраняются, остаются относительно неизменными, устойчивыми. Это постоянно разрешаемое в процессе взаимодействия и вновь воспроизводимое в том же взаимодействии противоречие устойчивости и изменчивости образует сущность движения.

Движение выступает, следовательно, как единство двух противоположных сторон. Первая сторона - изменение, превращение одного относительно устойчивого качественного состояния в другое; противоположная ей сторона - сохранение объектом своего качественного состояния, фиксация присущих ему свойств. При этом устойчивость объекта является временной и обеспечивается равновесием воздействующих на него факторов. Тогда содержание движения можно представить в виде следующей модели: в процессе изменений, постоянно происходящих в мире, возникает относительно устойчивая система взаимодействий, которая и проявляет себя как вещь; но в силу постоянно совершающихся взаимодействий устойчивость системы нарушается, и она переходит в новое, относительно устойчивое состояние.

Устойчивость (или состояние покоя) является частным случаем, моментом всеобщего изменения, это динамическое равновесие, «застывшая волна» изменений. В то же время, устойчивость форм бытия - необходимое условие дифференциации, структурирования материи, следовательно, условие взаимодействия форм ее бытия. Вне устойчивости попросту нечему было бы взаимодействовать и изменяться. В свою очередь, без изменений ничто не появлялось бы вновь, нечему было бы сохраняться. Материальные предметы сохраняются посредством изменений и изменяются посредством сохранения. К примеру, живой организм сохраняется лишь при условии постоянного изменения посредством обмена веществ; в то же время если нет сохраняющего себя организма, нет и изменений в форме обмена веществ.

С понятием устойчивости как равновесия в процессах изменений сопряжено понятие формы движения. Изменения, происходящие в мире, локализуются в виде устойчивых типов, соответствующих структуре взаимодействующих материальных образований. Эти устойчивые типы изменений и называются формами движения. Основными формами движения, по классификации Ф. Энгельса, являются механическая, физическая, химическая, биологическая и социальная.

Различия между этими типами изменений не абсолютны: одна форма «проникает» и «переходит» в другую. В фиксированности форм движения проявляются его устойчивость, дискретность, тогда как непрерывность, изменчивость проявляются во взаимопревращении этих форм. Количественная мера движения отражается понятием энергии, ее постоянство описывается физическим законом сохранения и превращения энергии.

В то же время, отношения между формами движения строго субординированы: одна форма является «низшей», другая - «высшей». Низшие формы выступают предпосылками для возникновения высших, а всякая более высокая форма изменений в снятом виде включает в себя все низшие. Так, живой организм, будучи системой биологических изменений, одновременно совершает химические, физические и механические движения. В результате возникновение каждой новой, более высокой формы движения представляет собой и качественно более высокую ступень в развитии материи вплоть до появления социальной формы движения, а вместе с ней и такой высокоорганизованной «вещи», как человеческий мозг, свойством которого является сознание.

Пространство и время в структуре движения

Из сущности изложенной концепции движения вытекает, что оно имеет пространственно-временную структуру. Какие же характеристики бытия отражаются понятиями «пространство» и «время»? Этот вопрос возник еще у античных мыслителей, но непротиворечивой теории пространства и времени нет по сей день; представления о них меняются от эпохи к эпохе. А. Эйнштейн говорил о том, что всякое коренное изменение наших представлений о мире предполагает и пересмотр нашего понимания пространства и времени.

В истории философии и в современных взглядах на эту проблему сложились две пары противоположных и в то же время взаимодополняющих концепций. Первая пара - субстанциальная и реляционная концепции, которые расходятся друг с другом по вопросу о природе пространства и времени, а также об отношении их к движению.

Субстанциальная концепция рассматривает пространство и время как всеобщие объективные и неизменные формы бытия вещей. В натурфилософии И. Ньютона пространство - это неподвижная среда, в которой совершаются перемещения тел, сохраняющих свою массу и инерцию. Это, как и у Демокрита, абсолютная пустота - однородная, проницаемая, трехмерная. Время - абсолютная длительность, имеющая одинаковую скорость и одно направление где бы то ни было. Пространство и время превращаются здесь в самостоятельные субстанции, не зависящие от материальных вещей.

Однако еще Р. Декарт, а вслед за ним Б. Спиноза, Д. Локк и некоторые другие материалисты высказывали мысль о том, что пространство и время представляют собой выражение и меру устойчивости (пространство) и изменчивости (время) вещей. И. Кант уже отказывает пространству и времени в объективности и рассматривает их как априорные формы чувственного познания. К. Маркс и Ф. Энгельс возвращают этим понятиям материалистический смысл, но только в ХХ в. под влиянием теории относительности утверждается реляционная концепция пространства и времени.

В соответствии с этой концепцией пространство и время представляют собой всеобщие формы бытия материи, но в своих конкретных проявлениях они не остаются неизменными, а зависят от свойств взаимодействующих материальных систем. Так, из теории относительности следует, что характеристики пространства и времени зависят от распределения и перемещения тяготеющих масс; в зависимости от силы тяготения меняются такие физические свойства, как кривизна пространства и скорость течения времени: чем больше сила тяготения, тем значительнее искривление пространства и тем медленнее течет время.

Более того, с реляционной точки зрения всякая материальная система располагает не только присущими ей пространственными характеристиками, но и собственным временем. Для иллюстрации можно предложить такой мысленный эксперимент. Допустим, что движение Земли вокруг Солнца ускорилось в два раза. В результате вдвое ускорилась бы смена времен года. Значит ли это, что продолжительность жизни увеличилась бы в два раза? Ответ может быть только отрицательным, потому что время выражает прежде всего изменения, внутренне присущие той или иной конкретной материальной системе.

Есть астрономическое время, выражающее движение небесных тел, и есть биологическое время, выражающее изменчивость организмов. Скорость однородных биологических процессов тоже неодинакова. У мухи- дрозофилы полный жизненный цикл занимает 90 дней, у крысы - немногим более трех лет, у человека - около 90 лет. Следовательно, «физиологические часы» дрозофилы идут в 365 раз, а крысы - в 30 раз быстрее, чем у человека. Собственное время живого существа определяется не часами, отсчитывающими астрономическое время, а скоростью обмена веществ, происходящего в организме.

Если биологическое время еще как-то соотносимо с астрономическим, то течение социального времени (времени общества) практически не поддается измерению ходом часов. Оно определяется «плотностью» происходящих событий: один год прошлого века не равен одному году нынешнего века, потому что каждая единица физического времени становится все более наполненной социальными изменениями.

Сегодня, кроме временных характеристик социальных процессов, в социологический лексикон активно вторгаются понятия, отражающие пространственные параметры этих процессов, такие как экономическое пространство, политическое пространство. К примеру, политическое пространство определено не только территориально, но и функционально: влияние власти различно на разных участках территориального пространства и кое-где может быть сведено на нет. Точно так же экономическое пространство определяется ныне не столько границами государств, сколько устойчивостью хозяйственных связей.

В свою очередь, в образовании индивидуального пространства и времени участвуют, помимо природных предпосылок, психологические и социально-культурные факторы. Так, проксемика, изучающая пространственные аспекты бытия, утверждает, что каждому индивиду присущи свои представления о границах индивидуального пространства, нарушение которых вызывает психологический дискомфорт и физиологические реакции, обеспечивающие готовность организма к самозащите: учащение сердцебиения, повышенное выделение адреналина и т. п. Что же касается возрастных границ человеческой жизни, то они еще более существенно зависят не только от морфофизиологических факторов, но и от социальных условий жизни, ее эмоционально-психологической насыщенности и т. д.

Не случайно средняя продолжительность жизни населения считается важнейшим показателем уровня социального благополучия. Радость и другие положительные эмоции создают ощущение ускоренного течения времени, и наоборот: страх, томительное ожидание, тревога и прочие отрицательные эмоции его замедляют. В силу изменчивости условий жизни и собственных состояний субъекта индивидуальное время само по себе течет неравномерно, но его течение можно еще и регулировать сознательно: время, как известно, можно «тянуть», его можно «экономить» и даже «убивать». Умение целесообразно, рационально распоряжаться своим временем - одно из достоинств культурного человека. Эти «житейские» выводы логически вытекают из реляционной концепции времени.

Философские же выводы из этой концепции могут быть сведены к следующему. «Пространство» и «время» - понятия, производные от понятия «движение». Пространство выражает момент устойчивости в процессах движения. Его сущность выводится из факта структурности и «оформленности» материального бытия. Пространство характеризует структурное соотношение, сосуществование, «соседство» материальных образований друг с другом в процессах внутреннего и внешнего взаимодействия. Пространственная граница делает конечным непосредственное существование предмета, обеспечивая, вместе с тем, его сосуществование с другими предметами и бесконечность его опосредствованного бытия.

В свою очередь, время выражает изменчивость бытия вещей, их «событийный» характер. Сущность времени выводится из последовательной смены одних событий другими. Время характеризует соотношение одних событий с другими, предшествующими или последующими. Это - отношение смены состояний предметов, следования событий друг за другом. Временная граница, подобно пространственной, прекращает существование явления, обеспечивая его продолжение в последующих явлениях, делая его причастным к вечности. Пространство - это отношение вещи к другим вещам, время - это отношение вещи к самой себе.

Отсюда следует принцип единства пространства и времени как противоположных структурных характеристик единого процесса движения материи. Пространство и время образуют единый пространственновременной континуум. Всякое изменение свойств пространства сопряжено с соответствующими изменениями свойств времени и наоборот. С этой точки зрения пространство и время могут определяться одно по отношению к другому: пространство - это многообразие мира в определенный момент времени, а время - это многообразие мира в определенной точке пространства. Поэтому же пространство может измеряться в единицах времени («до следующей станции два часа пути»), а время - в единицах пространства (такова угловая мера времени на стрелочных часах). Реляционная концепция дает сегодня наиболее глубокое представление о способе существования материи в форме пространственно-временных отношений.

Другая пара концепций отражает различные точки зрения на отношение пространства и времени к процессу развития. Это динамическая и статическая концепции (модели) пространства-времени, тоже имеющие длительную предысторию в развитии философской мысли. Объективно ли временное разделение событий на прошлое, настоящее и будущее? Как совершается переход от прошлого к будущему? В чем заключается течение времени? Все эти вопросы, сформулированные еще Августином Блаженным, осмысливаются в рамках названных концепций.

У истоков статической концепции пространства-времени стояли древнегреческие философы элейской школы (Парменид, Зенон), которые считали возникновение, становление и исчезновение иллюзиями нашего сознания. Тысячелетие спустя Августин видел во времени форму проявления вечности: настоящее существует в созерцании (и в этом смысле существует только оно), но и прошлое существует - в памяти, и будущее тоже существует - в уповании, в надежде. Прошлое и будущее могут переживаться точно так же, как настоящее. Позднее Декарт, размышляя над природой пространства и времени, рассматривал их как объективные свойства предметов, сведя их определения к протяженности и длительности. В результате пространственно-временные отношения надолго ассоциировались с отношениями типа «короче-длиннее» и «раньше-позже», не имеющими связи со становлением и развитием.

Современная трактовка статической модели пространства-времени носит более экзотический характер. Она относится к так называемому «миру Минковского» (по имени немецкого математика Г. Минковского), где пространство и время предстают как единый четырехмерный континуум, в котором множество пространств расположено в различных участках оси времени - в прошлом, настоящем, будущем. В этом мире события всех модусов времени (прошлого, настоящего и будущего) обладают одинаково реальным бытием и в этом смысле существуют одновременно. Что же касается становления и исчезновения, то они объективно не существуют. Так, при движении киноленты прошедшие кадры не исчезают с нее, а еще не появившиеся существуют столь же реально, как и видимые на экране.

В таком мире (если он существует не только в возможности) жизнь каждого из нас была бы навечно вплетена в ткань пространства-времени, в котором все предопределено, где нет свободного действия, где над каждым властвует судьба. Таков «экзистенциальный» вывод из статической концепции пространства-времени. Это разновидность фатализма - мировоззрения, утверждающего однозначную предопределенность всех событий. Есть теологический фатализм, связывающий эту предопределенность с существованием бога. Однако существование бога доказать невозможно, в него можно только верить. Между тем статическая концепция пространства-времени обосновывает реальную возможность существования такого мира, где можно «путешествовать» не только по всем осям пространства, но и по оси времени, т. е. из настоящего - не только в будущее, но и в прошлое. Здесь пространство и время одинаково обратимы, асимметрия времени отсутствует: оно может двигаться вспять. Но путешествие из прошлого в будущее (и обратно) всегда совершается по одной и той же траектории, ибо в этом мире нет становления, нет развития, здесь ничто не возникает вновь и не исчезает навсегда.

Противоположная статической динамическая концепция рассматривает образование пространства и течение времени как становление. Из нее следует, что статусом реального пространственно-временного бытия обладают только события настоящего. События прошлого этим статусом уже не обладают, события будущего - еще не обладают. При этом момент настоящего определяется субъектом - наблюдателем, который выступает в качестве «точки отсчета». Только настоящее, писал об этом еще в XVII в. Т. Гоббс, имеет бытие в природе, прошлое имеет бытие лишь в памяти, а будущее не имеет никакого бытия.

Так ли это? Ведь прошлое продолжается, «живет» в настоящем в виде «следов»: настоящее порождается прошлым, является его следствием. Будущее, в свою очередь, «представлено» в настоящем в виде предпосылок и тенденций, как возможность. В этом свете темпоральный смысл развития предстает как переход от прошлого к будущему, о чем догадывался еще в древности Гераклит. А основной проблемой динамической концеп-

ции пространства-времени выступает проблема асимметрии времени - проблема «стрелы времени», направленной от прошлого к будущему. Чем объясняется однонаправленность времени? Возможно ли убедительное обоснование «стрелы времени»? У нас нет ответа на эти вопросы.

Переживание времени трагично, потому что оно сопряжено с сознанием неизбежности наступления смерти. В этом переживании время предстает как форма перехода бытия в небытие. Настоящее каждое мгновение стремится в прошлое, оно неуловимо, оно - точка постоянно исчезающая. Будущее мгновенно переходит через эту точку в прошлое. Все сущее стремится в небытие, - с этой точки зрения, гераклитовский огонь, всепожирающий, отрицающий бытие, представляет собой образ времени.

На этом свойстве времени фиксирует внимание экзистенциалистская философия. Для М. Хайдеггера глубочайшая суть человеческого бытия - его отношение к небытию, к смерти, его конечность, временность. Однако время, говорит американский философ-экзистенциалист П. Тиллих, не только отчаяние, но и надежда, тайна: оно непостижимым образом все поглощает и столь же непостижимо все содержит и представляет вечность, питая человеческие надежды. Английский философ-неогегельянец Д. Коллингвуд подчеркивает еще более определенно: временность и вечность необходимы друг для друга.

Динамическая концепция времени, представленная в ХХ в. такими именами, как А. Бергсон, О. Шпенглер, П. Тейяр де Шарден, В. И. Вернадский, утверждает, что время есть непрерывный процесс становления, творчества нового, локализованного в определенных пространственных границах и постоянно преодолевающего эти границы. Настоящее есть не только реализация одних возможностей, неизбежно уходящая в прошлое, но и порождение духовных возможностей, реализуемых в новом настоящем. По Бергсону, переход к будущему - это поток становления, переживаемый субъектом. Интуитивное проникновение в будущее есть предвидение, которое представляет собой начало действия, направленного на созидание, на творчество нового. Для Вернадского время - это проявление мирового творческого процесса.

Динамическая концепция пространства и времени является одним из оснований принципа универсального эволюционизма в понимании мира. Суть его состоит в том, что все процессы во Вселенной идут в направлении восходящего, прогрессивного развития, следовательно, способом бытия материи является развитие. Универсальный эволюционизм стал парадигмой современной науки, что достаточно определенно выражено в новейших идеях синергетики - науки о самоорганизующихся системах, где существование выступает как непрерывное спонтанное возникновение, становление (Г. Хакен, И. Р. Пригожин, Н. Н. Моисеев).

Между тем существуют и иные представления об эволюции Вселенной, опирающиеся на синтез статической и динамической концепций пространства и времени. Согласно этим представлениям течение времени имеет два фундаментальных определения: необратимость и ритмичность. Следовательно, эволюция включает в себя не только становление нового, но и периодическое повторение пройденного.

Космологическим обоснованием такого взгляда на эволюцию выступает модель «пульсирующей», или «осциллирующей» Вселенной. Эта модель представляет первоначальное состояние Вселенной либо как физический вакуум (что-то вроде «абсолютного ничто»), либо как «сингулярность», т. е. точечное материальное образование с бесконечным гравитационным потенциалом, не имеющее пространственно-временных параметров. В результате взрыва этой «точки» около 13 млрд. лет назад возникла наша Вселенная (впрочем, возможно, что не только она, а бесчисленное множество вселенных, не взаимодействующих друг с другом), которая в первые мгновения своей истории представляла собой многомерное пространственно-временное образование (10-11 измерений); в дальнейшем она расширялась в трех пространственных измерениях (в остальных измерениях произошло сжатие) и постепенно приобрела современную звездно-галактическую структуру.

Однако первоначальный взрыв - это не единичный «акт творения». Достигнув некоторой критической плотности вещества и соответствующих ей максимальных размеров, Вселенная будет сжиматься, коллапсировать до первоначального состояния. Отсюда взгляд на эволюцию Вселенной как бесконечную «пульсацию», т. е. ритмичную смену расширений и сжатий. Но это значит, что пространственно-временные характеристики процессов, протекающих во Вселенной, меняются в зависимости от фазы цикла, которую она проходит. В частности, с переходом от расширения к сжатию направление времени меняется на противоположное. К тому же, возможно, эти направления времени (от прошлого к будущему и от будущего к прошлому) пространственно локализованы в границах определенных материальных объектов.

В свете этой космологической гипотезы (которая убедительно подтверждается современной астрофизикой) статическая и динамическая концепции пространства-времени представляются взаимодополнительными. В зависимости от того, какая из них займет более прочное положение в мировоззрении индивида, его жизненной доминантой станет либо покорность судьбе, либо творческое дерзание. Во всяком случае, надо всегдапомнить, что в реальном бытии индивида многое действительно предопределено (божественным ли промыслом, наследственностью, социальной средой - об этом судят по-разному), но предопределено не фатально: столь же многое здесь определяется сознательным выбором, творческой энергией и другими качествами субъекта.

Специфика социального пространства и времени

Философские категории «пространство» и «время» являются не только универсальными атрибутами бытия как такового, но и отражают наиболее фундаментальные характеристики социальной формы движения материи. Чтобы подчеркнуть особое качество пространства и времени в социальной жизни, современная философия и социология используют понятия «социальное пространство» и «социальное время».

Социальное пространство и время в корне отличаются от физического пространства и времени. Люди могут находиться рядом друг с другом в физическом пространстве, но в социальном те же люди оказываются разделены громадной дистанцией (например, король и шут, генерал и рядовой). И наоборот: люди, находящиеся далеко друг от друга в физическом пространстве, могут быть очень близки социально (например, главы отдельных государств или два офицера одного ранга в различных армиях).

Физические характеристики предмета (его длина, ширина и высота) определяются с помощью трехмерной системы координат; местоположение человека и города на Земле может определяться с помощью системы долгот и широт. Социальное пространство описывается с помощью соответствующих социальных систем отсчета. Например, чтобы точно определить положение человека в социальном пространстве, нам следует установить гражданство, пол, профессию, семейное положение, отношение к религии, принадлежность к политическим партиям и т. д. Другими словами, положение человека в социальном пространстве характеризуется его отношением к другим людям или социальным явлениям, взятым за системы отсчета.