Философия И. Канта

Размещено на http://www.allbest.ru/

Философия И. Канта

Эпоха Просвещения

В историю XVIII столетие вошло как эпоха просвещения. Его родиной стала Англия, затем Франция, Германия и Россия. Для этой эпохи характерен девиз: все должно предстать перед судом разума. Обретающее широкий размах развитие науки, становящейся достоянием широких кругов мыслящих людей, -- вот духовная атмосфера этого времени.

Такого рода умонастроения возникали уже в конце XVII в. Философы Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Р. Декарт, Дж. Локк--родоначальники просветительских идей. Исходные идеи эпохи Просвещения -- культ науки (а следовательно, разума) и прогресс человечества. Все труды деятелей Просвещения проникнуты идеей апологии разума, его светоносной силы, пронизывающей мглу и хаос. Имей мужество мыслить самостоятельно! - таков призыв Просвещения.

Просветители заботились о распространении просвещения среди народных масс. Они боролись за то, чтобы в обществе не было пропасти между богатыми и бедными. В качестве идеала они выдвигали принцип равенства.

Немецкая классическая философия

Начало Просвещения в немецкой философии теснейшим образом связано со знаменитым Христианом Вольфом, который систематизировал и популяризировал учение Г.Лейбница. Многие философы учились у Вольфа, который впервые в Германии разработал систему, охватившую основные области философской культуры.

К этому времени было создано выдающееся произведение Адама Смита (1723--1790) «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776). Философия развивалась в интеллектуальной атмосфере прогрессирующей научной и художественной мысли. Существенную роль сыграли достижения естествознания и общественных наук. Стали развиваться физика и химия, продвинулось вперед изучение органической природы. Открытия в области математики, позволившие понять процессы в их точном количественном выражении, учение Ж. В. Ламарка, по сути предшественника Ч, Дарвина, об обусловленности развития организма окружающей средой, астрономические, геологические теории, а также теории развития человеческого общества -- все это со всей остротой и неизбежностью выдвигало на первый план идею развития как теорию и

И. Кант-основоположник немецкой классической философии

Одним из величайших умов человечества, основоположником немецкой классической философии является Иммануил Кант (1724--1804)

Биография мыслителя

Родился 22 апреля 1724г. В Восточной Пруссии г.Кенигсберге в довольно бедной семье. С помощью благодетелей отец смог отправить сыновей в Университет. После окончания университета И.Кант работал частным наставником в благородных семействах.

В 1755г. защитил дипломную работу по физике и получил степень, которая дала ему возможность преподавать.

Через несколько лет стал ассистентом в имперской библиотеке. Эта работа предоставила ему возможность изучить юридическую литературу и научную библиографию того времени.

Эти знания помогли ему написать много трудов, благодаря которым он заработал престиж в академических кругах.

В 1770г. он был назначен профессором логики и метафизики Кенигсбергского Университета. К тому времени Кант написал уже несколько книг

Критическая философия И. Канта

И.Кант -поистине титаническая фигура. Именно с него началась заря философии Новейшего времени.

Перефразируя В. Виндельбанда, можно сказать что все мы, философствующие сегодня» -- ученики Канта. Как метко заметил в свое время этот выдающийся историк философии, «в обширном уме кенигсбергского философа представлены в известном смысле мотивы человеческого мышления о мире и жизни, равномерно затронуты все струны, и это привело к тому, что так же, как уже сразу после него из его учения выросло множество разных философских систем, каждая из которых могла притязать на последовательное развитие его принципов, и в дальнейшем в зависимости от господствующей направленности философы брали из его учения то, что представлялось важным им».

Стало быть, философия Канта столь богата своим содержанием, что фактически каждый, кто обращается к философии, неважно, кто он -- критик или сторонник философии великого кёнигсбергца -- всегда найдет в ней что-то свое.

В этом смысле Кант сродни с Сократом, личность и философия которого столь всеобъемлюща, многогранна, что даже сегодня -спустя более двух с половиной тысячи лет -- мы вынуждены обращаться к этой загадочной и величественной фигуре. Если Канта и можно сравнивать с кем-то, то, пожалуй, лишь с Сократом, ибо между ними много общего как в личностном, так и философском плане. И тот, и другой оказали самое значительное влияние на развитие европейской культуры. Оба символизировали собой один и тот же стиль философствования, тип настоящего мудреца и философа, не только постоянно ищущего истину, но и живущего в соответствии с ней. Оба обвинялись в покушении на государственную религию и в «развращении молодежи». Оба считали себя в этом невиновными и оба боролись за свободу мысли, учили мыслить самостоятельно, ради чего они и совершили свой интеллектуальный подвиг, который становится понятным в свете провозглашенного Кантом девиза Просвещения: «Имей мужество пользоваться собственным умом!» Оказывается, что во все времена -- будь то на заре европейской цивилизации (эпоха Сократа) или в эпоху европейской классики (век Канта) - для того, чтобы мыслить самостоятельно, необходимо было иметь большое мужество публично пользоваться своим разумом.

И первым среди европейцев, кто проявил это мужество, -- великий Сократ, первый европейский просветитель. А последним великим поборником Просвещения был великий кёнигсбергский философ. Оба превосходили своих противников своей философской искренностью, загадочной наивностью, за которой сквозит доброта их души, проявили любовь к живому общению, трапезе, просветленной духовной радостью.

Как тонко подметил в свое время Ф. Шеллинг, «будучи в известной степени философом против воли, Кант не может быть понят в его истинной гениальности, если рассматривать его, как это обычно делается, только как философа». И в этом великий кёнигсбергец| сродни с великим греческим мудрецом. Подобно жизни Сократа, жизнь И.Канта -- вечный поиск Истины, истинной философии. Внешняя жизнь Канта текла не менее дерзновенно, напряженно, драматически, чем его внутренняя жизнь, жизнь его духа, мысли. Жизнь Канта представляет не меньший интерес, чем жизнь Сократа, ибо она есть воплощение его философии, творение им самим себя.

В нашей отечественной историко-философской литературе уже стало общепринятым связывать имя Канта с немецкой классической философией, он считается ее родоначальником, родоначальником философской школы, представленной именами, прежде всего, И. Фихте и Г. Гегеля. С такой оценкой философского творчества великого кёнигсбергца трудно согласиться, если иметь в виду дух и стиль кантовской философии. По своему духу, стилю мышления, Кант, с одной стороны, Фихте и Гегель -- с другой, являют два совершенно противоположных типа философствования. В чем это, прежде всего, выражается?

Во-первых, еще при жизни, как известно, Кант неоднократно пытался уточнить свою философскую позицию, отмежевываясь от философии И. Фихте. Последнюю он считал «совершенно несостоятельной системой, представляющей собой только логику, которая своими принципами не достигает материального момента познания».

Во-вторых, дух и стиль Канта как философа -- это сократовский тип мудреца, постоянно ищущего, исследующего и любящего Истину. В то время как Фихте и Гегель представляют собой тип платоновского философа- софократа, который Истину не ищет, а надменно ею обладает и, подобно дельфийскому оракулу, вещает ее.

В-третьих, Кант -- этот великий «гражданин мира», отстаивавший идеи Просвещения -- идеи равенства, космополитизма-- ничего общего не с Фихте и Гегелем, которые дали человечеству идею «великого германского духа», неоднократно пытавшегося утвердиться на «подмостках» мировой истории.

Но, видимо, наиболее явно расхождение Канта с немецким идеализмом обнаруживается в самом главном, в том, что составляет альфу и омегу кантовской критической философии -- в постановке трансцендентального вопроса. Постановка этого вопроса Кантом связана, прежде всего, с его критикой чистого разума, задачу которой он видел «...в попытке изменить прежний способ исследования в метафизике», подобно тому, как это проделал в свое время Коперник в космологии. Способ исследования, который должен позволить разрешить задачи метафизики, Кант именовал трансцендентальным (критическим) исследованием способности разума. «Слово же трансцендентальный, -- пишет философ, --обозначает отношение нашего познания не к вещам, а только к познавательной способности...» Трансцендентальное исследование способности разума совпадает у Канта, по сути с исследованием вопроса, могут ли быть обоснованы суждения метафизики как априорные синтетические суждения. Успешное решение задач метафизики возможно, с его точки зрения, при предположении, «что предметы должны сообразоваться с нашим познанием.» А это вполне возможно, поскольку предлагаемый Кантом метод состоит в том, что «мы a priori познаём в вещах лишь то, что вложено в них нами самими». Этот метод дает метафизике верный путь и делает возможной ее в качестве науки. Поэтому в конечном итоге вся кантовская критика чистого разума есть не что иное, как решение вопроса о возможности или невозможности метафизики вообще, вопроса о познании а priori. То есть основной трансцендентальный вопрос и истинная задача ЧИСТОГО разума сводятся Кантом, в конце концов, к вопросу: «Как возможны априорные синтетические суждения?».

В целом же можно сказать, что трансцендентальный вопрос -- это вопрос об условиях возможности познания, об условиях возможности того, что a priori предшествует опыту, «чтобы сделать возможным опытное noзнание». Отсюда очевидно, у Канта речь шла, прежде всего, об условиях возможности эмпирической науки. Отвечая на появившуюся рецензию «Критики чистого разума», Кант подчеркивает; «Основоположение, всецело направляющее и определяющее мой идеализм» гласит!:„ Всякое познание вещей из одного лишь чистого рассудка или чистого разума есть одна лишь видимость, и истина только в опыте»».

То есть критический идеализм, как кёнигсбергский мыслитель именует свой идеализм, чтобы отличать его от догматического идеализма Беркли, ставит своей задачей «...понять возможность нашего априорного познания предметов опыта...». Такая постановка Кантом трансцендентального вопроса знаменовала собой отказ от прежней (догматической) метафизики и новое определение философии как метафизики не вещей, а знания, ставящей предел человеческому разуму, в сферу которого входит лишь так называемый мир явлений, а мир сущностей оказывается совершенно недосягаемым для него. Этим прозрением великий философ фактически разрушил сократовскую (наукократическую) культуру, основанную на вере во всемогущество разума и, прежде всего, разума научного, и положил начало, по словам Ницше, культуре трагической, важнейший признак которой «есть то, что на место науки как высшей цели « продвинулась мудрость, которая, не обманываясь и не поддаваясь соблазну уклониться в область отдельных наук, неуклонно направляет свой взор на общую картину мира и в ней, путем сочувствия и любви, стремится охватить вечное страдание как собственное страдание».

Но насколько эта новая -- критическая -- метафизика Канта нашла отзвук в немецкой философии XIX? К сожалению, бережно взращенные Кантом ростки новой -- будущей трагической -- культуры сгорели в бушующем пламени догматической философии Фихте и Гегеля. Даже предпринятые наиболее последовательными немецкими кантианцами Я.Фризом и Фр. Апельтом усилия спасти эти ростки не увенчались успехом. Абсолютный авторитет творцов идеи великого немецкого духа восторжествовал в вильгельмовской Германии над здравым смыслом. И лишь А. Шопенгауэру и Фр. Ницше удалось возродить прерванную догматическим гегельянством кантовскую традицию. Пробужденные «от догматического сна» великим кёнигсбергским мыслителем и датчанином С. Кьеркегором, они смогли довести до конца начатое Кантом разрушение здания сократической культуры. И «уничтожить спокойную жизнерадостность научной сократики ссылкой на ее пределы и указанием таковых, как этим указанием было положено начало бесконечно более глубокому и серьезному рассмотрению этических вопросов и искусства».

Критическая философия Канта не нашла своих достойных последователей. Все, что было представлено в Германии в XIX веке после анта, оказалось, пo сути, лишь упадком и возрождением докантовской догматической метафизики. И это относится, прежде всего, к так называемому классическому немецкому идеализму -- школы Фихте, Шеллинга и Гегеля.

Чем же можно объяснить такую «неудачную историко-философскую судьбу» кантовской критической философии, связанной в первую очередь с постановкой трансцендентального вопроса? Почему после Канта в Германии XIX в. появляется целый ряд «последователей» великого кёнигсбергского мыслителя, кто отбросил его критический метод и занялся созданием собственных систем? Эти вопросы могут показаться чудовищными, если их рассматривать в контексте славы личности и философских трудов Канта. Но, видимо, прав был Л. Нельсон, который в первое десятилетие XX века отмечал, что «эта слава связана лишь с именем, носителя же этого имени не признают и его книги не изучались вплоть до сегодняшнего дня».

«Причины всего этого кроются в тех метаморфозах, которые претерпела духовная жизнь в Германии XIX столетия. Всеобщее изменение духа сопровождалось отвращением философского интереса от строгого стиля мышления, на который Кант возвел философию. Кроме того, все попытки по преобразованию человеческого общества в соответствии с идеалами разума, выработанными эпохой Просвещения, не увенчались успехом. Крах Великой французской революции и наступление реакции как во внутренней, так и внешней политике, привели к всеобщему разочарованию, краху идеалов гуманизма, свободы, равноправия, космополитизма, то есть идеалов эпохи Просвещения, получивших до этого свое наиболее полное выражение в свободном философском духе. С победой реакции терпит крах и свободный дух в философии. Именно этим преобразованием стиля мышления и всеобщим изнеможением духа можно объяснить соответствующую реакцию на послекантовскую философию.

Тем не менее, несмотря на крах надежд Просвещения, в эпоху реакции было некоторое прогрессивное движение в жизни духа -- это развитие естествознания. Но его развитие в XIX в. шло своим собственным путем, нигде не пересекаясь с философией. Тот союз, который заложил Кант между философией и естествознанием, был разрушен, естествоиспытатели вообще отвратились от философии, в том числе и от критической философии Канта». В условиях новой философской ситуации кантовская критика разума не могла уже стать объектом благосклонности.

Одна из основных и наиболее известных тенденций, которая стала прослеживаться в немецкой философии после Канта, в частности, в школе классического немецкого идеализма Фихте--Шеллинга--Гегеля, -- это усилия по преобразованию «критического идеализма» Канта в «абсолютный идеализм», что, по сути противоречило духу философии великого кёнигсбергца. Первый шаг в этом направлении, как известно, был сделан И. Фихте, который из своего аналитического высказывания «Я--Я» (принципа «Я») хотел вывести всю философию.

В отличие от философии XIX в», прошедшей в целом -- за исключением философской системы Я. Фриза и его школы мимо поставленного Кантом трансцендентального вопроса, современная философия, в частности аналитическая, вновь пытается возродить критическую философию Канта.

Всё сказанное выше, дает основание выносить кантовскую философию за рамки немецкой классической философии, представленной школой, прежде всего, Фихте и Гегеля, школой, которая отрицала, Просвещение, и считать великого «прусского мудреца» философом XVIII века -- века Просвещения, последним поборником в Европе великих просветительских идей, критическим философем Просвещения. С этой точки зрения Кант олицетворяет собой границу между двумя философскими эпохами- эпохой Просвещения, которую он завершил, и эпохой немецкой классики, которую он подготовил.

Позиция Канта как философа Просвещения может быть подтверждена связанными с его смертью историческими фактами. Вот как описывает эту ситуацию, основываясь на зафиксированных в документах свидетельствах очевидцев данного события, один из величайших мыслителей XX века Карл Поппер в своей памятной речи, с которой он выступил по лондонскому радио в день 150-летия со дня смерти Канта: «150 лет назад в Кёнигсберге -- провинциальном прусском городке - умер И.Кант. Друзья Канта намеревались скромно предать его земле. Но этот сын ремесленника был похоронен как король. Когда по городу распространился слух о его смерти, толпы людей устремились к его дому. В течение многих дней с утра и до позднего вечера сюда съезжалось много народу. В день похорон все движение в Кенигсберге было приостановлено. Под звон колоколов всего города за гробом следовала необозримая процессия. Как свидетельствуют современники, жители Кёнигсберга никогда не видели такой похоронной процессии.

Что могла бы значить эта многолюдная и стихийная процессия? Едва ли ее можно объяснить лишь славой Канта как великого философа и доброго человека. Это событие имело глубокий смысл. Тогда, в 1804 году, во времена абсолютной монархии Фридриха Вильгельма III, каждый звон колокола по Канту был отголоском американской и французской революций, отголоском идей 1776 и 1789 годов. Для своих сограждан Кант был символом этих идей, и они шли за его гробом в знак благодарности своему учителю за провозглашенные им человеческие права, принципы равенства перед законом; космополитизма, вечного мира на земле и что, может быть, важнее всего -- самоосвобождения посредством знания... Кант верил в Просвещение, он был его последним великим поборником...Что говорит сам Кант об идее Просвещения? - «ПРОСВЕЩЕНИЕ -- это выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине.

Несовершеннолетие -- это неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по собственной вине имеет причиной не недостаток рассудка, а недостаток решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого. Имей мужество пользоваться собственным умом! -- таков, следовательно, девиз Просвещения". То, что здесь Кант говорит, является, несомненно, его личным признанием, его исповедью; это очерк его собственной истории. Кант, выйдя из нужды, обстановки пуританской строгости, в которых он рос, смело вступил на путь самоосвобождения посредством знания. Спустя много лет он иногда с ужасом вспоминал свою „невольную молодость'*, годы своего духовного несовершеннолетия. Пожалуй, можно было бы сказать, что путеводной звездой всей его жизни была борьба за свое духовное освобождение». Проявленные в траурные дни кёнигсбергскими гражданами почтение и любовь к Канту есть, скорее, свидетельство того, что «прусский мудрец», по словам Шеллинга, «оказался в полной гармонии со своей эпохой и явился для Германии высшим провозвестником и пророком ее духа».

Основные принципы и положения Кантовской философии

Докритический период И. Канта

В докритический период, который условно определяют 1746-1769 г.г., страстным увлечением молодого Канта, его, образно говоря, «первой любовью» было естествознание. Значительное время в этот период он уделяет естественно-научным, в особенности космологическим, и метафизическим вопросам. Последние решаются в духе господствовавшей тогда в Германии догматической метафизики Х. Вольфа, а в решении естественно-научных проблем молодой Кант следует непревзойденному авторитету механики Ньютона, что со всей очевидностью проявилось в понимании им пространства и времени, вопросов космологии. Главный труд Канта «докритического периода» -- «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755), в котором впервые в европейской философии, исходя из принципов механики Ньютона, была обоснована идея об естественном происхождений и развитии Вселенной. И хотя с точки зрения современной науки высказанная молодым Кантом гипотеза о возникновении Вселенной из газовой туманности не соответствует действительности, всё же это был ощутимый удар по господствовавшим тогда догматическим космологическим представлениям», в которых Богу отводилась роль зодчего Вселенной, и мощный прорыв, толчок к научному решению космологических проблем. Этой своей космогонической гипотезой, по словам Ф. Энгельса, Кант «пробил первую брешь в метафизическом способе мышления». Переломным периодом в философских изысканиях «прусского мудреца» оказались 60-е годы XVIII века, когда произошло его знакомство с философскими трудами Дэвида Юма. Как отмечал сам Кант, «замечание Давида Юма было именно тем, что впервые... прервало мою догматическую дремоту и дало моим изысканиям в области спекулятивной философии совершенно иное направление». Подобно тому, как Юм пробудил Канта от догматического сна в теории познания, Ж.-Ж. Руссо, который стал для него, по собственному признанию кёнигсбергца, «вторым Ньютоном», пре рвал его догматическую дремоту в метафизике нравов. Именно с «Трактата о человеческой природе» Д. Юма и романа «Эмиль, или О воспитании» Ж.-Ж. Руссо началось духовное перерождение Канта и его переход на позицию критицизма.

Критический период деятельности И. Канта

Начало второго «критического» периода условно можно датировать 1770 годом - годом публикации и защиты кантовской диссертации «О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира». Этот период длился до конца философской деятельности великого кёнигсбергца. Следует заметить, что на протяжении всего докритического периода философ был весьма плодовитым автором. Все его «докритические» произведения написаны живым, доступным, изящным языком. Однако после публикации диссертации в творчестве «прусского мудреца», уже широко известного как в Германии, так и за ее пределами, наступает длительная пауза. Кант надолго замолкает. Его молчание длилось одиннадцать лет, породив тем самым немало слухов о том, что философ себя исчерпал.

Начиная с конца 70-Х годов в кёнигсбергских газетах регулярно печатается сообщение о скором выходе в свет нового фундаментального труда Канта. Время проходит, а обещанной книги всё нет. Сроки ее публикации всё отодвигаются. Наконец наступает 1781 год -- год выхода в свет первого издания «Критики чистого разума», считающегося ныне классическим философским трудом. Однако долгожданная книга не вызвала сенсации в философских кругах, ее просто не заметили. Даже те немногие, кто и обратил внимание на нее, вскоре должны были отложить ее в сторону. Книга читалась с трудом, не вызывала интереса, в целом она оказалась недоступной. Ее недоступность объясняется, прежде всего, трудностью ее языка, новизной и чрезвычайной сложностью рассматриваемых в ней проблем, понятийного аппарата, который Кант специально ввел для обсуждения заново поставленных и решаемых проблем s спекулятивной философии, некоторыми недостатками изложения материала.

Разочарованный холодным приемом, оказанным первому изданию, Кант| через два года издает небольшую по объему книгу «Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука» (1783г.) в которой, насколько это было возможно, в общедоступной форме изложил основное содержание своей «первой критики». Вслед за ней последовала «вторая критика» -- «Критика практического разума» (1788), а спустя два года и «третья критика» -- «Критика способности суждения»(1790).

Кроме того, между «критиками» и после них Кантом были опубликованы такие произведения, как: «Идея всеобщей истории во всемирно- гражданском плане» (1784), «Ответ на вопрос: Что такое Просвещение» (1784), «Основоположения метафизики нравов» (1785), «Предполагаемое начало человеческой истории» (1786), «Религия в пределах только разума» (1793), «К вечному миру. Философский проект» (1795), «Метафизика нравов» (1797), «Антропология с прагматической точки зрения» (1798), «Логика. Пособие к лекциям» (1800) и др.

Основной категориальный и понятийный аппарат

критический философия кант просвещение

«Критики чистого разума»

Под критикой Кант понимает исследование условий возможности познавательной способности человека, нашего разума, как теоретического, так и практического, исследование его границ, дальше которых он не может простираться. А потому название «первой критики» можно прочитывать как «Исследование границ чистого разума».

Что касается остальных основных понятий кантовской критической философии, то они, как правило, существуют попарно. Первой такой парой являются понятия аналитические суждения -- синтетические суждения. Говоря языком логики, аналитические суждения -- это суждения, в которых субъект и предикат суждения тождественны по своему содержанию, т. е. содержащееся в предикате знание уже присутствует в субъекте.

Например, «все тела протяжённы», «роза -- растение». Большинство же суждений, с помощью которых человек выражает свои мысли, являются синтетическими суждениями. Соответственно, это суждения, в которых и субъект и предикат суждения не тождественны по своему содержанию, т. е. предикат всегда выражает собой новое знание, не содержащееся в субъекте. Примером таких суждений могут быть математические суждения, типа: «2 + 2 = 4», «все тела имеют тяжесть». Как увидим в дальнейшем, Канта интересовали, прежде всего, синтетические суждения и то не все» а только так называемые априорные синтетические суждения. В исследовании условий возможности такого рода суждений он видел основное предназначение своей «Критики чистого разума».

Вторая основная пара кантовских понятий -- это априорное - апостериорное. Буквально, априорное значит доопытное. В контексте кантовской философии понятие априорное означает то, что предшествует опыту и делает возможным опытное познание. Апостериорное - после опыта, на основе опыта.

Третья пара: трансцендентальное -- трансцендентное. В критической философии Канта понятие априорное с необходимостью связано с понятием трансцендентальное. Трансцендентальное -- такое априорное, которое вообще делает возможным синтетические положения, т. е. то, что обусловливает возможность априорных знаний о предметах; то, что опыту хотя и предшествует, но предназначено лишь для того, чтобы сделать возможным опытное познание. Трансцендентное -то, что находится за пределами опыта к опыту не ОТНОСИТСЯ, полностью Независимо от нашего познания.

Четвертая пара: вещь в себе -- явление. Но поскольку в нашей философской литературе прочно закрепился дореволюционный перевод этого термина как вещь в себе, то далее будем следовать ему. Кантовское понятие вещь в себе имеет два основных значения: 1) то, чем предметы познания являются сами по себе; 2) особые объекты интеллигибельного (умопостигаемого) мира -- бог, душа, Мир. Явление -- чувственно воспринимаемые объекты; объекты нашего чувственного созерцания, как они являются нашему сознанию. Иными словами, предметы возможного опыта, особая сфера переживаний, созерцаний субъекта.

Пятая пара: ноумены -- феномены. Ноумены -- вещи, которые следует мыслить не как предмет чувственного созерцания, а как вещь в себе исключительно посредством чистого рассудка (умопостигаемые объекты). Ноумены -- это предметы, которые мыслит только рассудок путем интеллектуального созерцания, вследствие чего мы получаем понятия о вещах в себе, с помощью которых мы можем последние мыслить, но не познавать. Феномены чувственное понятие предмета.

«Коперниканский переворот» И. Канта в теоретической философии

«Критика чистого разума»- стала одной из самых главных работ современности. И.Кант работал над ней около 10 лет, в течение которых он принимал решение жениться несколько раз, но отказывался от брака, считая, что это было бы серьёзным отвлечением от его исследования. Он посвящает 10 лет постоянному размышлению.

«Введение» к «Критике чистого разума» начинается со слов: «Без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта; ...Но хотя всякое наше познание и начинается с опыта, отсюда вовсе не следуем что оно целиком к происходит из опыта». Собственно, уже в этих последних словах Канта и g заключена суть его философии, суть того переворота в философии, который он сам назвал коперниканским. На эту мысль его натолкнул Д. Юм. который, заинтересовавшись происхождением понятия, пришел к выводу, что для разума совершенно невозможно мыслить причинную связь a priori и из понятий. Стало быть, «разум полностью обманывает себя этим понятием и ошибочно принимает его за свое собственное детище, тогда как оно есть не что иное, как незаконное дитя воображения, которое, оплодотворенное опытом, подчинило определенные представления закону ассоциации. Суть не что иное, как обыденный опыт, но неправильно обозначенный, или, другими словами, что вообще нет и не может быть никакой метафизики», И хотя Кант не согласился с этим выводом Юма, посчитав его опрометчивым, всё же именно этим своим заблуждением шотландский философ натолкнул «прусского мудреца» на мысль исследовать глубинную природу разума. В ходе своих исследований Кант приходит к выводу, что на самом деле понятие причинности далеко не единственное, посредством которого разум мыслит себе a priori связи между вещами. Собственно, вся метафизика состоит из такого рода понятий.

Таким образом, в отличие от Юма, который выводил идею причинности из опыта, Кант выводит ее из чистого разума. И если первый заключил из этого мысль о невозможности метафизики как таковой, то второй, разрешив юмовскую проблему не только в одном частном случае, но и относительно всей способности чистого разума, поставил вопрос об условиях возможности метафизики как таковой. Именно таким образом Кант пришел к основному вопросу своей критической философии: Как возможна метафизика? Для кёнигсбергского мыслителя, как и для всякого великого философа, основной вопрос философии: Что такое человек? Однако ответ на него предполагает предварительное решение трех следующих вопросов:

1. Что я могу знать? Ответ на него Кант дает в своей «первой критике» -- «Критика чистого разума», которая составляет содержание его теоретической философии, а, по сути, есть его теория познания.

2. Что я должен делать? На этот вопрос Кант отвечает своей «второй критикой- «Критикой практического разума», в которой излагается практическая философия, собственно этика.

3. На что я могу надеяться? Ответ на него находим в «третьей критике»- «Критика способности суждения», которая есть, собственно, эстетика Канта и ее сводит воедино первую и вторую «Критики».

В основе «Критики чистого разума» лежит идея о том, что прежде чем пытаться что-либо познать, подвергнуть проверке саму способность познания. Подобно тому, как строитель, прежде чем воздвигнуть дом, тщательно продумывает, достаточны ли его средства для прочной установки здания, и философу, прежде чем думать о построении метафизической системы, надлежит сначала удостовериться в наличии необходимого материала. Тот материал, на котором до сих пор строилась догматическая метафизика, представлялся Канту ненадежным и недостаточным. На мысль о необходимости поиска более прочного материала, на котором следовало строить новую метафизику, Канта натолкнул Д. Юм. Именно заблуждение Юма и зародило в голове «прусского мудреца» идею о существовании особой формы познания, так называемого априорного познания, которое есть, по сути, метафизическое познание, т. е. лежащим за пределами опыта, и составляет содержание метафизики. Последняя имеет дело с априорными синтетическими суждениями. Но как возможны априорные синтетические суждения? Именно в ответе на этот вопрос Кант видел основную задачу чистого (теоретического) разума.

Практическая философия И. Канта

«Коперниканский переворот» И. Канта в этике

Наиболее полно практическая философия Канта изложена во втором главном философском труде -- «Критика практического разума», в котором обосновывается возможность этики в качестве науки, Основная задача второй критики -- обоснование нравственности на основе гносеологической базы, разработанной в «Критике чистого разума». Опираясь « на принцип априоризма как фундаментального основоположения своей гносеологии, Кант утверждает автономность этики как науки. В отличие от своих предшественников, которые искали основы морали во внешних факторах -- в обществе в целом или в религии как социальном феномене в частности, Кант провозглашает независимость, автономность морали от религии общества, она оказывается самодостаточной, самодовлеющей. Более того, он ставит самую религию в зависимость от морали, совершая тем самым коперниканский переворот в этике, суть которого состоит в том, что человек морален не потому, что Бог предписал ему мораль, а наоборот: человек верит в Бога потому что этой веры требует мораль. Эту мысль Кант смело проводил во многих своих критических произведениях. Так, одна из работ религиозного и этического цикла начинается со следующих слов: «Мораль, поскольку она основана на понятии о человеке как существе свободном... не нуждается в идее о другом существе над ним, чтоб познать свой долг, ни в других мотивах чтобы свой долг исполнить... Следовательно, для себя самой... мораль отнюдь не нуждается в религии; благодаря чистому практическому разуму она довлеет сама в себе». И далее: «Звучит хотя и сомнительно, но отнюдь не предосудительно, когда говорят, что каждый человек сам себе творит Бога и, по моральным понятиям... даже обязан его творить, дабы уважать в нем того, кто создал его самого. Ибо какими бы способами некая сущность ни была изучена и описана другими как Бог и даже, быть может (если допустить это), являлась ему самому, -- всё же подобное представление он должен согласовать со своим идеалом, чтобы решить, имеет ли он право принимать и почитать эту сущность как божество. Следовательно, из одного лишь откровения -- если только в основе уже не заложено, как пробный камень, моральное понятие во всей своей чистоте -- не может возникнуть никакой религии...».

Итак, основания нравственности, нравственного закона следует искать не вне, а внутри самой морали, в самом человеке. На этот внутренний источник морали указывает сам Кант в своем изумительном по художественной выразительности и широко известном сегодня образе: «Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

Что значит: моральный закон во мне? Данная мысль Канта становится понятной, если иметь в виду, что он, вслед за своим учителем-моралистом Руссо, исходил из двойственной природы человека: человек по своей эмпирической природе (как существо, принадлежащее миру явлений) скорее зол, чем добр, а как существо в себе (как существо, принадлежащее миру «вещей в себе») он полностью нравствен и в этом смысле добр, А это значит, что нравственность нельзя выводить из эмпирического бытия человека, т. е. из его чувственности, но только из разума, который сам себе предписывает принципы морального поведения и судит о добре и зле. Подобно тому, как понятия чистого разума имеют априорный характер, все нравственные понятия, по Канту, также имеют место и возникают a priori в практическом разуме, который есть не что иное, как априорная способность к правильному и неправильному, хорошему и дурному. Эта чистота происхождения нравственных понятий из разума дает философу основание полагать их в качестве высших практических принципов. Стало быть, нравственно поступать означает у Канта поступать в соответствий с принципами практического разума.

Таким образом, разум, точнее, практический разум и есть источник 00 морали. Этим определяется рационализм и априоризм кантовской этики, которая, по своей сути, есть нормативистская этика, ибо она ориентирована только на должное, долг. То есть ее ориентиром оказываются не фактические поступки людей, а нравственные законы, условием которых, по Канту, выступает свобода.

Понятие свободы как единственная из всех идей нашего разума, возможность которой мы знаем a priori, является для «прусского мудреца» ключом к основоположениям практического разума, ибо свобода является обязательным условием для существования морального закона, хотя постичь это мы не можем» Свобода и моральный закон доказывают друг друга. Для нас первичен моральный закон, свобода же первична сама по себе.

Моральный же закон ищет в своей основе мысль о долге, которая должна стать высшим принципом всякой моральности в человеке. Итак, свобода и долг -- вот действительное основание морального закона. Свобода и долг отнюдь не антиномичны, а предполагают и дополняют друг друга. Связь их становится очевидной, если иметь в виду, что свобода предполагается Кантом как свойство всех разумных существ быть самой для себя законом. То есть в свободе заключен принцип автономии воли. Этим утверждением Кант фактически «переворачивает с головы на ноги» существовавшую до него этику, которая, как правило, выводила нравственные законы из свободы воли. Иными словами она пыталась обосновать «я должен» посредством «я могу», исходила из максимы: Долженствование предполагает возможность.

Кант же идет обратным путем. Его метафизика нравственности исходит из противоположной установки: Возможность предполагает долженствование. Тем самым для его этики решающее значение имеет

Таким образом; ступень нравственности, на которой стоит человек, равно как и ценность его поступков, определяется не достижением определенной прагматической цели, а уважением к моральному закону. Поступки ценны сами по себе, они должны совершаться из уважения к закону из чувства долга. Иными словами, поступок из чувства долга имеет свою моральную ценность не в той цели, которая может быть посредством него достигнута, а в том моральном законе, согласно которому решено было его совершить, В чувстве долга Кант видит не только основной моральный, но и жизненный мотив. «Человек, -- подчеркивает философ, живет лишь из чувства долга, а не потому, что находит какое-то удовольствие в жизни».

Итак, очевидна связь между чувством долга и моральным законом. Она конкретизируется Кантом в понятии совесть, которая не есть нечто приобретаемое, ее, по мнению философа, каждый человек как нравственное существо имеет в себе изначально. Совесть определяется им как «практический разум, напоминающий человеку в каждом случае [применения] закона о его долге оправдать или осудить». Понимаемая таким образом, совесть не может вменяться как долг. Когда говорят, что у человека нет совести, то этим хотят сказать, что он не склонен обращать внимания на суждение ее. Долгом в данном случае будет лишь необходимость культивировать свою совесть, внимательнее прислушиваться к «голосу внутреннего судьи», А потому, как пишет Кант, «сознание внутреннего судилища в человеке.., есть совесть».

Каждый человек всегда ощущает в себе этого внутреннего судью, который наблюдает за ним, грозит ему, следует за ним как его тень. Стало быть, совесть -- это своеобразная сила в человеке, стоящая на страже нравственных законов в нем. Если далее продолжать эту аналогию с судом, то можно сказать, что то дело, которое ведет совесть, есть дело человека, которое он ведет против самого себя. Но обвиняемый своей совестью я и судья -- не одно и то же лицо, ибо, по Канту, совесть человека мыслит судьей его поступков не себя, а другое идеальное лицо, каковым на самом деле оказывается Бог как уполномоченный судья совести. Следовательно, совесть мыслится философом как принцип ответственности перед Богом.

В заключение следует подчеркнуть, что Кант оказал огромное влияние на умы всего мыслящего человечества: многие философские направления, школы и учения так или иначе восходят к нему. Его идеи продолжают свою плодотворную жизнь. Гений этого мыслителя, выраженный в его творениях, -- это такой храм духа, мимо которого не проходил и не может пройти ни один из тех, кому дорога мудрость.

Гете говорил и так: когда прочтешь страницу Канта, чувствуешь, что вошел в светлую комнату.

Размещено на Allbest.ru