Формирование и развитие русской социально-философской мысли

Размещено на http://www.allbest.ru/

Формирование и развитие русской социально-философской мысли

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. ОСНОВНЫЕ АСПЕКТЫ ФОРМИРОВАНИЯ РУССКОЙ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОКОЙ МЫСЛИ

1.1 Смысл социального явления

1.2 Методология общественных наук

2. ОТДЕЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ РУССКОЙ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ

2.1 Преодоление социального зла в русской философии

2.2 Определение роли войны в русской социально-философской мыли

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Многие социологи в России обращаются сейчас к трудам русских философов конца XIX - начала XX вв. в поисках ответов на вопросы теории и практики пытаются выделить социологическую компоненту их творчества. Эта социологическая составляющая их трудов обозначается в литературе как "христианская социология", - термин, примененный С.Н. Булгаковым для обозначения христианского подхода к познанию социальной жизни и означающий, что философ и богослов не считает эту науку исключительно "позитивной". В наше время это обозначение используют исследователи, которым ближе всего социальная мысль русских философов как направление социологической науки. Г.Я. Миненков пишет: «Термин "христианская социология" общепринятым не является и вполне может вызвать определенный протест. Тем не менее, анализируя историю российской социологии, обойтись без такой квалификации мы не можем. В противном случае нам придется выбросить из этой истории интереснейший пласт социальной мысли, явно не вписывающийся в традиционные рубрикации социологической мысли и столь же явно имеющий глубокие и разнонаправленные социологические интенции".

Этот термин требует, однако, уточнения. Дело в том, что социологические взгляды указанных мыслителей, в определенном смысле, независимы от каких-либо ценностных предпочтений, в том числе - христианских. Возможен протест по поводу последней фразы. Однако рассмотрим значение термина "христианская социология". Как можно заключить из пояснений С.Н. Булгакова, это обозначение подразумевает принципы и ориентации исследователя, заключающиеся в том, что "Царствие Божие есть единое благо, которое нам надо искать...", что Православие "рассматривает Царствие Божие и в личном подвиге, и в общественном и историческом делании для него". Эти принципы могут разделяться, а могут не разделяться исследователем, признающим, подобно С.Л. Франку, что общество есть явление духовное, что любое общественное явление не просто факт, событие, состояние или процесс, но имеет смысловую составляющую, выражающую некую идею.

Следовательно, социологический подход русских мыслителей заключается, как показано ниже, в признании первостепенной роли духовно-смысловой основы общественной жизни. Русские религиозные философы, внеся огромный вклад в дело христианского осмысления социальной реальности, создали социологическую парадигму, не связанную напрямую с их мировоззрением. Однако христианское видение жизни и общественных процессов сделало возможными их открытия в социальном познании.

Изучение трудов русских философов раскрывает их общее свойство: за разнообразными явлениями и событиями общественной жизни они обнаруживают внутренний духовный смысл, что дает возможность дальнейшего глубинного анализа социальных явлений и выявления на этой основе их духовных потенций. В этом суть подхода русских философов к социальной жизни.

философский социальный русский война

1. ОСНОВНЫЕ АСПЕКТЫ ФОРМИРОВАНИЯ РУССКОЙ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОКОЙ МЫСЛИ

1.1 Смысл социального явления

Трактовка социальных явлений, как несущих определенный объективный смысл или идею, была свойственна русской социальной философии практически с момента ее зарождения. П.Я. Чаадаев проводит мысль о том, что любое историческое событие содержит некую идею: "История всякого народа представляет собою не только вереницу следующих друг за другом фактов, но и цепь связанных друг с другом идей. Каждый факт должен выражаться идеей; чрез события должна нитью проходить мысль или принцип, стремясь осуществиться". Эта идея, как следует из дальнейших размышлений Чаадаева, не рождена в голове какой-либо личности. Напротив, она внешняя для индивида, объективная и выступает по отношению к нему как своего рода призыв к действию, призвание.

Поиск смысла социальных явлений, то есть их идеи, внутреннего духовного содержания, характерен для русской идеалистической философии. Категория "смысл" широко использовалась мыслителями XIX - начала XX века. Так, две значительные работы Н.А. Бердяева названы "Смысл творчества" и "Смысл истории", одна из наиболее важных работ Г.Г. Шпета - "Явление и смысл", Е.Н. Трубецкой создал труд "Смысл жизни". Евгений Николаевич Трубецкой рассматривает вопрос о том, что есть смысл, каково значение этого слова. Смысл, по его мнению, - это безусловное значение чего-либо, общее для всех людей значение, не зависящее от субъективных мнений. Смысл есть сверхпсихологическое содержание сознания, он больше индивидуальных впечатлений и чувств: "Истина есть такое содержание сознания, которое обладает безусловною действительностью независимо от чего-либо психологического"

Таким образом, основными характеристиками категории смысла являются объективность и всеобщность. В качестве общезначимого содержания смысл присущ всему, что мы сознаем, независимо от ценностных характеристик, от положительной или отрицательной оценки сознаваемого.

Смыслу присущи свойства неизменности и неподвижности, сверхвременности, полагает Е.Н. Трубецкой. Это отличает его от факта действительности, который всегда текуч и изменяем, что отражено в знаменитой фразе Гераклита о невозможности войти дважды в одну и ту же реку. Явление действительности не обладает постоянством, однако истина, выражающая его смысл, неизменна. Для демонстрации своих мыслей русский философ приводит пример. Люди на берегу реки наблюдают явление: дымок, звуки, судно, то появляющееся, то исчезающее за извилинами берега. Картина постоянно меняется. Среди наблюдателей могут быть близорукие и дальнозоркие, плохо слышащие или дальтоники, - воспринимать факт они будут по-разному. Вскоре все происшедшее отойдет в прошлое, факт как таковой исчезнет. Но смысл увиденного для всех наблюдавших это явление будет один и тот же: "пароход идет вниз по течению". Истина, выражающая смысл этого факта, останется неизменной. Таким образом, смысл поднимает исследователя не только над психологией, но и над временем. Мы потому можем изучать реальный процесс, в котором нет ничего неизменного, что схватываем смысл этого процесса, смысл неизменный, сверхвременный.

Еще одной характеристикой смысла является его синтетичность, - свойство связывать воедино явления мира. Все суждения, расширяющие наше познание истины, говорит Трубецкой, есть суждения синтетические, связывающие несколько представлений воедино. Например, в суждении: "это дерево зеленое", содержится единый смысл, связавший представление о дереве с представлением о зеленом цвете. Истина есть не что иное, как правильный синтез, а ложь - неправильный. Смысл, таким образом, есть истина, содержащаяся в сознании, объективная, сверхвременная и синтетическая. В этом значении категория смысла не связана с оценкой явления, равно относима к дурному и доброму. Однако, указывает Трубецкой, слово "смысл" имеет еще и значение положительной и общезначимой ценности. Это значение не отменяет предыдущее, а лишь дополняет его, поскольку в данном случае искомым является тоже общезначимое содержание, но не любого явления, а ценности.

Вопрос смысла-ценности не ставится теорией познания и выходит за ее пределы, считает философ. Однако именно познание смысла-ценности способно приоткрыть завесу тайн бытия, в том числе и социального. Дело в том, что смысл-ценность совпадает, по мнению Е.Н. Трубецкого, с целью человеческой жизнедеятельности. Заметим, что целеполагание вообще, как доказывается всей социологической мыслью, это специфически человеческое качество: среди природных существ лишь человек способен задаваться вопросом о смысле-ценности бытия и ставить перед собой осмысленные цели.

Однако эта способность человека вносит в его существование основополагающее противоречие, становясь источником конфликта между личностью и обществом. В природном мире царит бессмыслица, считает Трубецкой, - порочный круг стремлений, не достигающих цели, снова и снова возвращающихся к своему началу и без конца повторяющихся, - дурная бесконечность. Смена поколений, череда рождений и смертей, пожирание живыми существами друг друга есть демонстрация недостигнутой цели, разрушение иллюзии смысла жизни. И чем выше в своем развитии поднялось природное существо, подверженное закону бессмысленного круга бытия, тем трагичнее его подчинение роковой необходимости природы. Высшей точки этот трагизм достигает в человеческом бытии, в частности, в жизни человеческих обществ.

Философ считает единственным носителем смысла индивидуальный человеческий дух: "Вера в смысл жизни неразрывно связана с верой в человека как носителя этого смысла, в безусловное, царственное достоинство человека". Общество же для Трубецкого - часть природы, подчиненная природной закономерности и противоречащая реализации высших потребностей личности. Противоречие между человеческим духом, обладающим способностью и потребностью достижения осмысленных целей, носителем смысла бытия, и общественным существованием людей, где господствует природная, биологическая борьба за существование, - вот основной конфликт, трагедия человечества, полагает философ.

1.2 Методология общественных наук

Выяснив характеристики категории смысла, ее связь с понятиями ценности и цели, носителем которых является человек, рассмотрим вопрос о познании смысла социальных явлений как основе методологии познания общества, разработанной и использовавшейся русскими религиозными философами. Обоснование данного подхода дал Семен Людвигович Франк в "Очерке методологии общественных наук" (1922). Для адекватности методологического подхода к исследованию, считает Франк, надо, прежде всего, определить совокупность общих формальных свойств объекта исследования. Только изучив эти свойства, исследователь может браться за определение правил, приемов и подходов данной науки, то есть определять ее методологию. Ученый указывает, что характерная особенность социальных явлений состоит в их телеологическом характере, в том, что их участники ставят перед собой определенные цели. Цель, по Франку, это категория духовной жизни - волевое намерение либо идеал. Социальное познание стремится понять общественную жизнь, изучая волевые стремления, идеалы людей. Описать или объяснить историческое событие или процесс - значит показать, какие стремления или верования были у определенных лиц (групп) и как их взаимодействие привело к данному результату. Анализируя характер социальных явлений, Франк утверждает, что они не только генетически обусловлены телеологическими силами, но в сущности своей состоят из идей и убеждений. "Общественная жизнь есть конкретная жизнь человеческого духа", - пишет он. Общество, с одной стороны, предстает как многообразие явлений, существующих в определенном времени и пространстве, т.е. явлений материальных. С другой стороны, оно есть проявление идеального начала человеческого духа. Любые социальные институты и взаимодействия, например, семья, государство, экономическая система, взаимоотношения групп, формы быта, обычаи, - это не просто внешние факты. В их основе лежит смысл, придаваемый им людьми; они являются материальным выражением, кристаллизацией верований и идей, существующих в данном обществе. Отсюда характерная особенность обществознания в сравнении с естествознанием: оно есть самопознание человеческого духа.

Таким образом, любое социальное явление имеет две стороны. Одной своей стороной оно есть факт, событие или процесс, то есть феномен материального порядка. Но оно имеет и сторону заключенного в нем смысла или идеи. Социальное явление всегда выражает некую идею, вне которой оно немыслимо. Эта идея является, как говорилось, объективной и надиндивидуальной, не зависящей от субъективных мнений и убеждений отдельных индивидов. Она не имеет отношения и к феномену, называемому "общественным мнением". Например, идея какого-либо социального строя и общественное мнение о нем - не одно и то же. Но у идеи особое свойство - она носит характер идеала или цели деятельности членов общества. Она, таким образом, воздействует на их волю и определяет их социальную активность. Употребляя слово "идеал", Франк не имеет в виду стремление к добру и совершенству. Идея социального явления сама по себе прямо не относится к категориям добра или зла. Она ценностно нейтральна. Оценку ей придает интерпретация этой идеи субъектами социального действия (индивид, группы). Так объективная идея социального явления трансформируется в сознании людей в идеал или цель их стремлений (естественно, подразумеваются лишь социальные стремления людей).

Из означенного представления об обществе и характере социальных явлений Франк вывел возможность выделения трех уровней социального познания, различающихся по глубине проникновения в предмет исследования. На первом уровне мы познаем лежащую на поверхности, внешнюю связь явлений. Сюда относится изучение непосредственных отношений участников событий, воздействия тех или иных мнений, стремлений, поступков на социальные процессы. На втором уровне мы исследуем взаимосвязь событий в историческом контексте, выявляя генезис социальных явлений, условия их возникновения и исторического развития. Этот уровень познания глубже проникает в сущность происходящего, нежели первый. Наконец, на третьем, самом глубоком уровне познания, мы постигаем духовную сущность социальных явлений, их внутренний смысл. Здесь познание возможно только посредством вживания исследователя в объект, сочувственного переживания событий, то есть понимания. Таким образом, Франк недвусмысленно заявляет о необходимости использования метода понимания в социологии. Заметим: труды русских философов сосредоточены на третьем уровне социального познания.

Тождественно ли понимание русских философов пониманию его, например, Вебером? Анализ теоретических взглядов русских философов и социологии М. Вебера выявляет некую близость обоих социологических направлений неокантианству. Постулат В. Дильтея о том, что мы объясняем природу, но понимаем человеческий дух, действителен для Вебера и для русских философов. Это обстоятельство обеспечивает общую почву принципов понимающей социологии. Однако между "пониманием" в трактовке Вебера, Зиммеля и "пониманием" русских философов имеется существенное отличие, быть может, обусловленное разницей западного и русского менталитетов. Вебер считал основным признаком социального явления субъективный смысл, придаваемый ему индивидом. Соответственно, "понимать" социолог должен внутренние мотивы и смыслы индивида, "вживаться" во внутренний мир другого человека. Франк же указывал на наличие объективного, сверхиндивидуального смысла социальных явлений, то есть на независимость социального явления от индивидуальных мотивов и оценок. Значит, социолог должен "понимать" не субъективный смысл, вкладываемый индивидом в свои действия, а объективный смысл социального явления, "вживаться" не во внутренний мир других людей, а во внешний мир социума.

Объективный смысл социального явления, по Франку, связан с индивидуальными мотивами: он воздействует на человеческую волю как принудительная идея-сила, преобразующаяся в сознании индивида в цель его действий. По его словам, в обществоведении живое знание направлено на человеческую жизнь в надиндивидуально объективной форме общественного бытия. Познать общественное явление - значит, прежде всего, уловить объективную идею, лежащую в его основе, понять его смысл, идеологическое содержание. Так как эта идея действует на человеческую волю, то понять ее можно, только сочувственно пережив ее, вчувствовавшись в идею. В этом отношении обществоведение в принципе отлично от естествознания: естественные науки изучают чуждый человеческому духу мир материальной природы, обществоведение же есть самосознание человеческого духа.

Итак, общество как объект социальной науки, по мнению Франка, должно рассматриваться, в соответствии со своей сущностью, в качестве духовного, но не индивидуально-психического феномена. Социальные науки призваны изучать явления общественной жизни, основной признак которых - наличие в них объективного смысла, не зависящего от индивидуальных мотивов и стремлений, мнений и оценок. Как видим, налицо позиция, называемая социальным реализмом, или, по терминологии П. Струве и С. Франка, универсализмом. Франк, однако, стремится найти путь, на котором понимание социальных явлений, берущее за основу индивида, органически сольется с пониманием, признающим общество первичной по отношению к индивиду, особой реальностью. В попытке осуществления этого стремления Франк обращается к категории целеполагания, которое, по его мнению, есть признак отличия человека от остального мира.

В связи с вышесказанным возникает вопрос взаимосвязи между идеями отдельных явлений и идеей общества в целом, а также вопрос о наличии последней. В труде "Духовные основы общества" Франк определяет свою позицию в этом отношении. У любого общества, по его мнению, есть некоторая внутренняя основа или "идея", являющаяся в то же время базовой тенденцией внутреннего развития этого общества. Историческая жизнь народа, его развитие, в определенном смысле предопределены этим обстоятельством. Отсюда вытекает ряд следствий методологического характера. Во-первых, такое понимание общественной жизни подразумевает, что наиболее глубокое объяснение социальных явлений данного общества есть объяснение, выявляющее религиозную направленность, духовные силы, лежащие в их основе. Во-вторых, научное познание идеи общества ведет к получению представления о том, что Франк назвал нормальным состоянием, здоровьем социального организма. Иными словами, развитие общества должно происходить в соответствии с его внутренней духовной сущностью. Только такое соответствие обеспечит стабильное, гармоничное общественное бытие.

2. ОТДЕЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ РУССКОЙ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ

2.1 Преодоление социального зла в русской философии

Большое место в размышлениях философов занимала проблема несправедливости, зла в общественной жизни и путей искоренения неправды посредством внутреннего нравственного совершенствования или насильственного преобразования общественных форм. Они сходились на том, что попытка быстрого и радикального устранения зла обычно приводит к таким реформам, которые одно зло заменяют другим. Франк по этому поводу заметил, что «зло, так сказать, только перекидывается из одной сферы или формы общественных отношений в другую, но не уничтожается». Известны исторические примеры колебания политической жизни «от крайнего деспотизма до крайности анархической свободы и обратно, Ї писал Франк, Ї или от крайности политического неравенства, бесправия низших слоёв народа до крайности охлократии, подавления высших, более образованных слоёв, носителей духовной и общественной культуры, массой или чернью».

В российской философии рассматривались возможности различных путей преодоления социального зла: путь морально-нравственного самосовершенствования человека и непротивления злу силой и путь противодействия злу насилием, позволяющий, как правовое ограничение правонарушений и проведение тщательно подготовленных правительством реформ, так и революционное свержение установленного порядка снизу. Первый путь обосновывался Л.Н. Толстым и представлял основное содержание его моральной философии. Великий русский философ и писатель абсолютно верил в объективный закон добра и блага, связывающий людей, и в абсолютное повиновение этому закону всех отношений между людьми в обществе. Безусловный индивидуализм, как и безусловный коллективизм, ему чужд и непонятен. В основе миросозерцания Толстого лежало христианское, а не личное или общественное начало. Этот принцип он проводил так последовательно, что всё временное и относительное перед этим началом утрачивало смысл. Отсюда вытекала сила его воодушевления и вера в обязательный нравственный прогресс и неминуемое Построение земного рая. Сам Л.Н. Толстой так выражал свой взгляд на жизнь: «Я живу затем, чтобы исполнять волю Пославшего меня в жизнь. Воля же его в том, чтобы я довёл свою душу до высшей степени совершенства в любви и этим самым содействовал установлению единения между людьми и существами в мире». Смысл жизни, для Толстого, заключается в том, «чтобы установить царство Божие на земле, т. е. заменить насильственное, жестокое, ненавистническое сожительство людей любовным и братским».

Для самого Толстого мир переродился с тех пор, как он почувствовал в себе Бога в образе любви. Отсюда он ожидал и перерождения всего человечества, так как процесс внутреннего совершенствования, рост любви в личности не замыкает её в себе, а, напротив, выводит из себя. Подлинное добро для человека состоит в собственном самосовершенствовании, однако оно достигается лишь тогда, когда человек признаёт себя способным усовершенствовать целый мир и стремится к этому. На вопрос Ї как происходит моральный прогресс Ї философ отвечал: совершенствованием личности, которое в то же время является и совершенствованием общества. Стремление к идеалу высшего совершенствования уничтожает разобщенность и притягивает людей друг к другу. «Единение, Ї писал он, Ї есть ключ, освобождающий людей от зла. Но для того, чтобы ключ этот исполнил своё назначение, нужно, чтобы он был продвинут до конца, до того места, где он отворяет, а не ломается сам и не ломает замок». Уверенность в том, что только полное и всецелое единство спасёт людей от зла, вдохновляла Толстого отвергать всякие союзы во имя ограниченных личных целей, «такие соединения не только не содействуют, но более всего препятствуют истинному прогрессу человечества». Именно страстное желание всецелого и абсолютного обновления, жажда общей жизни по закону любви отвращала Толстого от обычной общественной деятельности, в которую он не верил. Когда он анализировал доводы против упразднения государства и права и высказывался в пользу только субъективных путей высоконравственного порядка, самым главным его основанием служила вера в абсолютный нравственный прогресс, для которого не требуется никаких внешних опор. На вопрос Гегеля, как обеспечить этот прогресс, Толстой отвечал, что он обеспечен и так, что мощью жизни, велениями высшей Воли, этот прогресс совершается сам собою непреклонно и непрерывно. И потому он столь радикально отрицал надобность внешнего содействия нравственному развитию общества, не принимая никакие общественные формы. Эти формы и конкретные пути социального прогресса казались ему неидеальными и далёкими от совершенства, а также и бессильными что-либо добавить к неоспоримому действию закона любви. Бессилию общественных реформ философ противопоставил всевластное действие внутреннего перерождения и заповедь: «ищите царства Божия и правды Его, и всё остальное приложится вам». Свою этику самосовершенствования человека Л.Н. Толстой строил на отказе от всякой борьбы, на принципах непротивления злу насилием и всеобщей любви.

Решительным оппонентом Толстого стал И. Ильин. По его словам, люди, разделяющие позицию непротивления, отворачиваются от зла и предпочитают его не видеть, они объясняют свою позицию тем, что ближнего судить нельзя, или утверждают, что зло людям вообще не присуще. Ильин никоим образом не отрицал значения внутренних нравственных усилий, но для него важно было понять, смеет ли человек, стремящийся к нравственному совершенству, сопротивляться злу силой и мечом. Зло возникает и созревает в глубине души и поэтому извне неискоренимо. Зло, как и добро, полагал Ильин, есть состояние душевное и духовное. «Зло, есть злая воля и злое чувство; и лишь потом Ї злое внешнее дело и система злых внешних поступков. Победить зло, значит в последней инстанции Ї умалить его, растворить его, преобразить его. Победить зло не значит пресечь его внешние проявления или испугом, угрозой, тюрьмою удержать злую волю от внешних проявлений». Надо иметь право сопротивляться злу, а для этого необходимо удостовериться, что это бесспорное зло, когда злая воля направлена против свободы, любви, против единения людей. Там где такая злая воля «выступает в качестве внутренне одержимой внешней силы, где она проявляется как духовно слепая злоба, ожесточенная, агрессивная, бесстыдная, безбожная, духовно растлевающая и перед средствами не останавливающаяся Ї сопротивление злу пресекающей силой становится не правом человека, а его обязанностью». Увидеть подлинное зло может тот, кто зло испытал, кто его не принял, кто не спрятался и не отвернулся от него. Необходимым условием сопротивления злу Ильин считал истинную любовь к добру и умение оценивать поступки других. Есть люди, которые ко всему равнодушны, ко всему безучастны, ничего и никого не любят. Право на противодействие имеет тот, «для кого вопрос о победе добра или зла есть вопрос его личного бытия и небытия. Подлинное сопротивление злу ставит человека перед вопросом о жизни и смерти; требует от него ответа Ї стоит ли ему жить при наличии победы зла, и как именно он будет жить для того, чтобы этой победы не было». Только так чувствуя проблему, имеешь право для её верного решения. Но нужно не только любить, жалеть то, что оказывается под ударом, не только уметь сделать внутренний выбор поступка, но и быть способным к реализации этого выбора, быть способным к волевому действию. Сопротивление злу силой обязательно необходимо, если использованы все другие способы пресечения зла. Только в этом случае сила становится необходимой и оправданной.

Л.Н. Толстой, автор учения о непротивлении злу насилием, надеялся на то, что человек, идущий к нравственному совершенству, получает такую духовную силу, которая способна остановить зло одним словом, взглядом, жестом. Ильин не соглашался с Толстым, он не считал, что служение добру ведёт к исчезновению зла. Эта благородная, но наивная мечта, по мнению Ильина, «несостоятельна духовно потому, что обращение и преображение злодея должно быть его личным, самостоятельным актом, …а не отблеском чужого совершенства», Ї он должен сам захотеть измениться, отказаться от злых замыслов. Поэтому духовная сила имеет границы перед злодейством. Есть много примеров, когда праведники были замучены и истреблены так и не преобразившимися преступниками. Толстовство, доказывал Ильин, идеализировало человеческую природу: все милые и хорошие, все расположены к доброте, злодеев, которых надо наказывать, судить, просто нет. Согласно Толстому те, кто считают необходимым сопротивление злу насилием, просто оправдывают свои пороки и дурные привычки (зависть, месть, злость, гордость, трусость, властолюбие и т. п.). Но вся история человечества опровергает это воззрение, она дала нам опыт зла в огромном масштабе. История Ї это, прежде всего трагедия, требующая зоркости, воли и поступков Ї и именно этого ожидал от личности Ильин. Он видел и другую моральную сторону борьбы со злом, вытекающую из применения насилия: «путь меча» Ї это в принципе путь неправедный, тот кто взял меч обрекает себя на неправедность. И в этом есть подвиг. Подвиг не столько в самой борьбе, сколько «в том духовном напряжении, которое необходимо для открытого и выдержанного приятия возможной вины. Напряжение духа нужно здесь не только для того, чтоб убить злодея, но и для того, чтобы вынести свой поступок и пронести через жизнь совершенное дело, не роняя своего поступка малодушным отречением от его необходимости, но и не идеализируя его нравственного содержания. …И в этом исходе, в этом героическом разрешении основной трагической дилеммы Ї он не праведен, но прав».

Обсуждая проблему борьбы со злом, И. Ильин выделил два способа, которые даны человеку на выбор. Это: бездействие, которое потакает злу и сопротивление злу физической силой и борьбой. Какой способ будет выбран, какой станет преобладающим, зависит от самого человека, от того какой он нравственно и духовно. Ильин был уверен, что сопротивление злу насилием Ї необходимое условие человеческой жизни. Конечно, это не есть «нравственно лучшее» в отношении человека к человеку, но такое «нравственно не лучшее» всё-таки необходимо в жизни людей. «Не всякий способен взяться за меч, и бороться, и остаться в этой борьбе на духовной высоте. Для этого нужны не худшие люди, а лучшие, люди, сочетающие в себе благородство и силу; ибо слабые не вынесут этого бремени, а злые изменят самому призванию меча», Ї писал Ильин, делая акцент на нравственных коллизиях применения неизбежного насилия.

Допуская человеческую активность и подвижничество в сражениях со злом, Ильин имел в виду правонарушения, отпор внешним агрессорам и внутренним экстремистам, посягающим на устои общества. К допустимым, с либеральной точки зрения, актам сопротивления несправедливости русские мыслители Чичерин, Соловьёв и др. относили также проводимые правительством реформы (например, отмену крепостного права), которые тоже нарушали привычный уклад и вызывали недовольство разных слоёв населения. Совсем иначе оценивали они революционный путь искоренения несправедливости.

По словам Новгородцева, всё в старом мире революционеры считали реакционным, злобным, порочным, служащим препятствием к всеобщему счастью и гармонии. Революционизм опирался на убеждение, что зло и страдание могут быть побеждены путём рациональной реорганизации общества, ибо зло связано «лишь с несовершенством учреждений и с неразумием отношений». Революционеры жаждали полного и всецелого искоренения неправды, но предложенный ими путь приводил к самым тяжким и ещё более невыносимым бедствиям. Революционный проект, по убеждению Новгородцева, означает «гордое самообольщение ума человеческого, возмечтавшего о своём всемогуществе и отпавшего от органических сил и начал мирового процесса». Проблемы социального зла нельзя решить таким путём, нельзя всё несовершенство жизни относить за счет власти. Как писал Бердяев, «нет уже самодержавия, а русская тьма и русское зло остались. Тьма и зло заложены глубже, не в социальных оболочках народа, а в духовном его ядре». Экстремисты, избравшие путь террора, пошли не вперёд, творя «царство Добра и Красоты», как учили социалистические пророки, а назад, «к временам пещерного быта и звериных нравов». По свидетельству Изгоева: «никогда Русь не сквернилась таким количеством злодеяний, лжи, предательства, низости, бездушия, как в год революции».

Откуда же брался носитель страшного зла? Авторы сборника «Из глубины» объясняли массовое одичание отказом от религии, которая традиционно поддерживала мораль в обществе. Освобождаясь от Бога, человек превращался в дикое и злое животное. «Человек человеку волк Ї вот основной девиз царства социализма, Ї писал Изгоев. Ї Сотрудничество и общность были лишь во время преступления. После него, при дележе добычи, каждый думал лишь о себе, сталкивая с дороги более слабого или неопытного. Стадо волков, вырывающих друг у друга добычу». Все декларации о рае земном являлись лишь аккомпанементом к сценам первобытного каннибализма. Люди, которых социалисты освободили от христианской морали, «оказались даже не людьми, а кровожадными, хищными зверями, опасными для всякого человеческого общежития». Такой путь, разрушающий государство и мораль, расшатывающий все основы человеческой жизни, вырывающий на поверхность низменные стремления людей, несущий хаос неустроенности, в котором уже не видно дороги в царство обещанного Добра Ї такой путь русские мыслители не могли признать плодотворным. В отрицании революционного насилия, рационалистического утопизма и безответственного потрясания духовных основ общественной жизни особенно ярко выразилась либеральная направленность русской мысли.

Сегодня актуальность проблемы преодоления зла определяется тем духовным кризисом, в который оказалось, ввергнуто человечество Ї смена моральных приоритетов, разрушение личности. Поэтому многие проблемы духовной культуры и философии, особенно те, которые имеют непосредственное отношение к идеалам добра и зла, наполняются новым содержанием, получают новое значение и требуют предметного пересмотра. Однако необходимо отметить, что в настоящее время, в соответствии с изменившимися жизненными реалиями, включающими в себя угрозу глобальной катастрофы, вне ненасильственной перспективы невозможна гуманизация человеческих отношений и развитие цивилизации.

2.2 Определение роли войны в русской социально-философской мыли

С развитием общества меняются и взгляды людей. На каждом этапе развития общества происходит некоторое переосмысление прежде важных ценностей, мнений и убеждений. В этой связи можно говорить и об изменениях во взглядах мыслителей на проблему войны, о различие в характеристике роли войны в истории человечества на разных этапах общественного развития.

Так в трудах русских мыслителей XIX - начала XX веков можно проследить эволюцию взглядов на социальную роль войны. Рассматривая основные работы русских философов, посвящённые проблемам войны, можно выделить как общее, так и особенное. Размышление мыслителей периода XIX- начала XX веков о проблемах войны являются схожими в таких вопросах, как о послевоенных разрушениях и бедствиях, а также рассмотрение роли и особой миссии России.

Общим во всех работах русских философов является то что, никто из них не отрицает таких страшных последствий войны, как гибель людей, многочисленные материальные разрушения.

Н.А.Бердяев в своей работе «Мысли о природе войны» отмечал, что за войной следует «...внешний факт насилия и внешний факт убийства..., грубое физическое насилие и разрушение». Мыслитель рассматривает войну как внутреннюю болезнь «...зло войны есть знак внутренней болезни человечества. Материальные насилия и ужасы войны лишь сыпь на теле человечества, от которой нельзя избавиться внешне и механически. Все мы виноваты в этой болезни человечества, которая высыпает войной». В работе «Душа России» Н.А. Бердяев раскрывает связь мировой войны с вопросом о русском национальном самосознании. «В России уже давно нарождалось пророческое чувствование того, что настанет час истории, когда она будет призвана для великих откровений духа. Когда центр мировой духовной жизни будет в ней».

Проблема о сущности войны рассматривается в работах русских религиозных философов и затрагивает проблему особой миссии России. Ф.М. Достоевский в работе «Признание славянофила» отмечал «...стремление к освобождению и объедению всех славян под верховным началом России - началом, которое может быть даже и не строго политическим. Не покорять, не приобретать, не расширять границы.... а освободить, восстановить угнетённых и забитых посредством войны».

Особую духовную миссии России, накануне Первой мировой войны отмечал С.Н. Булгаков в работе «Русские думы»: «Родина грянет на бранный пир, венчанная высоким избранием. Как защитница правды и свободы. Она защищает Европу от Европы, в союзе с её народами она спасёт её новоевропейской и, и в частности, германской опасности, она подъемлет знамя свободы народов...». С.Н. Булгаков высоко отмечал роль русского воинства «Русское воинство на поле брани не только спасает родину от страшного врага, который всеми дарами взыскан от князя мира сего: и богатством, и умом, и знанием, и даже отвагой, но, вместе с тем, священной кровью своей оно духовно возрождает Россию, искупает наш грех маловерия. Поэтому их подвиг ратный есть и подвиг духовный».

В своих взглядах на особую роль и место России в истории человечества указывал в своей работе «Меч и крест» В.Н.Эрн. «Для России меч-служение. А над мечом как святыня - крест. И сила сильна не силой правдой и только правдой. Русское воинство, светлое, бесстрашное. Есть прежде всего духовная сила...».

Если говорить об эволюции взглядов общественной мысли на роль войны начиная с XIX - начала XX веков, то она проходит несколько условных этапов. С первым этапом связано творчество В.С. Соловьёва и Ф.М. Достоевского. Основное видение проблемы войны, данными мыслителями связано с осмыслением войны в её нравственном духовном значении.

Так война по мнению В.С. Соловьёва, является не столько социально-политическим явлением сколько феноменом духовно-культурной сферы жизни общества. Войны второй половины XIX века мыслитель относит к столкновению именно культур - Запада и Востока. Одним из положительных моментов войны В.С. Соловьёв видит в том, что она создаёт условия «... для последующего сближения и взаимного проникновения между противниками».

Ф.М. Достоевский в работе «Парадоксалист» устами одного из персонажей говорил о том, что цель войны не убийства, а жертвоприношение собственной жизнью во благо своего государства. Война по его мнению, благотворно влияет на развитие культуры: «обновляет, вызывает, крепит мысли и даёт толчок». Кроме того, война - «разбивает братолюбие и соединяет народы..., освежает людей, заставляя их взаимно уважать друг друга. Человеколюбие всего более развивается лишь на поле битвы.».

В более поздних работах этих авторов можно проследить то, как вопрос о войне всё более тесно начинает пересекаться с вопросом об особой миссии Российского государства, которая по их мнению, состояла в освобождении славянских народов. В работе «Признания славянофила» Ф.М. Достоевский неоднократно подчёркивал, что «Россия во глава объединённых славян, скажет всем человечеству ещё неслыханное миром слово... во благо и во истину уже в соединении всего человечества».

Мнение Ф.М. Достоевского о роли России в войнах конца XIX века перекликается с точкой зрения В.С. Соловьёва. В своих работах «Смысл войны», «Под пальмами», «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории», мыслитель указывал на то, что христианские народы более нравственны по отношению к народам Азии, а потому война, которая может вспыхнуть между этими сторонами, будет являться для стран Азии войной, «не имеющей не оправдания войны, ни условной победы».

Со вступлением Российского государства в новый век, начинают меняться и взгляды на вопрос войны. На это во многом повлияла международная обстановка. В последнее десятилетие XIX века Россия вела всё более активную политику на Дальнем Востоке, что противоречило интересам Японии, и, в конечном счёте, закончилось войной между двумя государствами. Но наиболее значимо повлияло на общественную мысль начала XX века, назревавшая в этот период Первая мировая война, в которой Германия становилась всё более опасным противником России.

С началом войны активизируется деятельность Московского религиозного общества, члены которого начинают горячо обсуждать социальную роль войны. Начинается новый этап в развитии общественной мысли на вопрос войны. Наиболее известные представители данного общества, В.Ф. Эрн, С.Л. Франк, Е.Н. Трубецкой, Н.А. Бердяев переходят к пониманию сущности войны, благодаря войне, Россия сможет наконец-то сыграть решающую роль в истории человечества.

Е.Н. Трубецкой в работе «Мировая задача России» прослеживал и давал краткое объяснение причин повлекших за собой череду войн XIX века. Автор полагал, что все войны, которые велись Россией в этот период, были справедливыми и велись исключительно ради освобождения славянских народностей: «Войны велись ради освобождения из-под турецкого ига наших единоплеменников и единоверцев, ради разрешения славянского вопроса». Задача России считает философ, возвышенная нравственная - задача разрешения христианского национального вопроса. И предстоящую мировую войну мыслитель называл продолжением этой великой миссии. Кроме того победа, на его взгляд, будет гарантом целостности и единства самого Российского государства. Интересна его мысль о том, что с окончанием данной войны с Германией, мир не будет концом милитаризма: «Было бы ошибочно думать, что поражение Германии будет тем самым концом милитаризма. Ведь это поражение, как бы оно тяжко ни было, не заставит разоружить Японию, Китай. Америку и Англию. Россия и впредь будет окружена опасностями, не исключая даже возможности войны на два фронта - на Дальнем Востоке и на Западе».

В работе «О поисках смысла войны» С.Л. Франк выражал своё понимание смысла предстоящей мировой войны. По его убеждению «...эта война необходимое, страшно важное и бесспорное по своей правомерности дело. Эта война сразу и с непоколебимой достоверностью была воспринята самой стихией национальной души, как необходимое нормальное, страшно важное и бесспорное по своей правомерности дело». Философ уверен в том, что вступление в войну России является делом за правду и бороться страна будет не против «национального духа противника, а против злого духа, овладевшего национальным сознанием Германии».

Весьма интересны взгляды С.Л.Франка на вопрос об участии России в Мировой войне и её миссии. Философ является сторонником такой точки зрения, которая утверждает, что Россия, приняв участие в данной войне, будет вершительницей судеб всего человечества и от «её мудрости, от её вдохновения и решимости будет зависеть вся дальнейшая история мира».

«Россия станет окончательно Европой, и именно тогда она будет духовно самобытной и духовно независимой. Культура перестанет быть столь исключительно европейской и станет мировой, универсальной. И Россия, занимающая место посредника между Востоком и Западом, являющаяся Востоком и Западом, призвана сыграть великую роль в приведении человечества к единству. Мировая война подводит к проблеме русского мессианизма» - утверждал Н.А. Бердяев в статье «Душа России». Россия пишет мыслитель, исторически является посредником между Западом и Востоком, а начавшаяся война в 1914 году, призвана объединить эти две культуры посредством военного вмешательства России. Россия выйдет в мировую жизнь определяющей силой. Западная Европа и западная культура станет для России имманентной; Россия станет окончательно Европой, и именно тогда она будет духовно самобытной и духовно независимой. Мировая война, в кровавый круговорот которой вовлечены уже все части света и все расы, должна в кровавых муках родить твердое сознание всечеловеческого единства».

С развитием марксистских идей в России, начинается совершенно новый этап в понимании сущности и социальной роли войны. На первый план выдвигается не духовно-нравственный аспект войны, а политический. Виднейший представитель марксистской философии В.И. Ленин видел главное предназначение войны в том, что она может стать толчком к революции внутри государств. Война по учению В.И. Ленина выступает средством революционной борьбы: «...революционной борьбы пролетариев всех стран против буржуазии все стран. Всякая война нераздельно связана с тем политическим строем, из которого она вытекает. Ту самую политику, которая известная держава, известный класс внутри этой державы вёл в течение долгого времени перед войной, неизбежно и неминуемо этот самый класс продолжает во время войны, переменив только форму действия».

Таким образом, взгляды русских мыслителей XIX - начала XX веков прошли несколько этапов, от Ф.М. Достоевского и В.С. Соловьёва для которых характерно осмысление роли войны со славянофильских позиций, отмечая в первую очередь положительный нравственный момент, а все войны в которых участвует Россия являются справедливыми. Этой же точки зрения придерживался и представитель философско-религиозного направления Е.Н. Трубецкой.

С вступлением России в Первую мировую войну, происходит некоторое переосмысление взглядов общественной мысли социальной роли войны. Миссия России в данной войне видится мыслителям начала XX века в том, что Россия должна в войне сказать «решающее слово», определить дальнейшее развитие человечества. Новое осмысление войны можно встретить в марксистско-ленинской философии, где война рассматривается с позиции уже политики.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Полагая, что настало время самостоятельного развития российской науки, я нахожу плодотворным для социологии подход к анализу общества в трудах русских религиозных социальных мыслителей - С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка, В.Ф. Эрна и других. Как можно охарактеризовать их вклад в социальное познание? Во-первых, они показали необходимость существования в обществе высших ценностей, духовной культуры личности и общества, морально-нравственных норм. Во-вторых, они провели глубокий анализ ряда конкретных исторических событий, опиравшийся на изучение их духовных основ и идейных источников. В-третьих, они разработали ряд глубоких идей об обществе, находящихся в русле достижений современной социологии и подтвержденных ходом исторического развития человечества. Признание заслуг русских философов перед социологической наукой, пока явно недостаточное, нашло, однако, выражение во включении их наследия в учебные курсы по истории отечественной социологии, а также в том, что к ним, пока осторожно, начинают применять слово "социологи".

Адекватной оценки и осмысления их вклада в социологическую мысль до сих пор нет. По нашему мнению, мыслители, о которых идет речь, основали особое направление в социологии с собственным подходом к ее предмету, объекту и методологии познания. Их подход обусловил преимущественный спектр интересов этих ученых в исследовании социальных процессов и явлений. В этой связи важно, что социология русских философов не равнозначна всему их религиозному и философскому творчеству. Не следует путать философские, теологические и социологические идеи указанных мыслителей (что, к сожалению, характерно для наших современников, не утруждающих себя отделением их религиозно-философских идей от собственно социологических). Такой путь ведет к недооценке социологических идей этих ученых, а смешение социологии и философии препятствует выявлению научной концепции и социологических методов, применяемых ими. В результате, рассмотрение социологических идей русских философов небезосновательно воспринимается многими исследователями, строго относящимися к границам компетенции социологии, как известные натяжки, вызванные субъективным желанием "втиснуть" социально-философские идеи в рамки социологии.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бердяев Н.А. Духи русской революции.// Из глубины: Сборник статей о русской революции. Ї М.: Изд-во МГУ, 2012.

2. Бердяев Н.А. Душа России /Русские философы о войне.- М.;2013.

3. Бердяев Н.А. Мысли о природе войны /Русские философы о войне.- М.;2013.

4. Булгаков С.Н. Христианская социология / Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. В 2-х тт. М.: Наука, 1997. Т. 2.

5. Булгаков С.Н. Русские души /Русские философы о войне.- М.;2013.

6. Достоевский Ф.М. Парадоксалист /Русские философы о войне.- М.;2013.

7. Достоевский Ф.М. Признание славянофила /Русские философы о войне.- М.;2013

8. Достоевский Ф.М. Признание славянофила /Русские философы о войне.- М.;2012.

9. Изгоев А.С. Социализм, культура и большевизм. // Из глубины: Сборник статей о русской революции. Ї М.: Изд-во МГУ, 2011

10. Ильин И. О сопротивлении злу силой. // «Век ХХ и мир». № 8, 2013

11. Ленин В.И. О войне. Пол.собр.соч.Т.12. М.:1989.

12. Миненков Г.Я. Введение в историю российской социологии. Минск, 2013

13. Новгородцев П.И. О путях и задачах русской интеллигенции. // Из глубины. Ї М.: Изд-во МГУ, 2012

14. Соловьёв В.С. три силы/ Соч. в 2-х тт. Т.1. М.:1989.

15. Соловьёв В.С. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории/ Соч. в 2-х тт. М.,1988. Т.2.

16. Сочинения графа Л.Н. Толстого. Изд. XII. М., 1911. Ч ХIХ. «О смысле жизни»

17. Сочинения графа Л.Н. Толстого. Изд. XII. М., 1911. Ч ХVI. «К рабочему народу»

18. Сочинения графа Л.Н. Толстого. Изд. XII. М., 1911. Ч ХХ. «Для чего мы живём»

19. Сочинения графа Л.Н. Толстого. Изд. XII. М., 1911. Ч ХХ. «Славянскому съезду в Софии»

20. Трубецкой Е.Н. Мировые задачи России /Русские философы о войне.- М.;2013.

21. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // Трубецкой Е.Н. Избранное. М.: Канон, 2013.

22. Франк С.Л. Духовные основы общества: Введение в социальную философию. // Русское зарубежье. Из истории социальной и правовой мысли. Ї Л., 1991.

23. Франк С.Л. О поисках смысла войны /Русские философы о войне.- М.;2013.

24. Франк СЛ. Очерк методологии общественных наук. М.: Берег, 2012.

25. Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего / Русская идея. Сост. и авт. вступ. статьи М.А. Маслин. М.: Республика, 1992.

26. Эрн В.М. Меч и крест. /Русские философы о войне.- М.;2013

Размещено на Allbest.ru