Мишель Де Монтень "Опыты"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

В трудах Мишеля Монтеня собран моральный опыт различных эпох и народов, который Монтень психологически точно и с необыкновенной наблюдательностью и юмором связывает с моралью своего времени. Для Монтеня основная проблема -- проблема человека, но не того, что занимает центральное место во вселенной, а человека обычного, конкретного. Цель его моральных размышлений -- сорвать маску как с вещей, так и с людей, как с себя, так и с других. В своем главном сочинении «Опыты» он пишет: «Надо судить о человеке по качествам его, а не по нарядам, и, как остроумно говорит один древний автор, "знаете ли, почему он кажется вам таким высоким? Вас обманывает высота его каблуков. Цоколь -- еще не статуя, измеряйте человека без ходулей». «Прочь от предрассудков эпохи» -- таков подтекст морального эмпиризма Монтеня. Человек должен руководствоваться личным опытом и на его основе строить моральные суждения. Жизнь, которая направляется трезвым размышлением, приятна и полезна. Моральное развитие человека есть его достойное саморазвитие и самосовершенствование.

Глава I.

1.1 Краткая биография

По своей природе Мишень Монтень - натура скорее созерцательная. «Он ленив, равнодушен к обязанностям, налагаемым дружбою и родством, а также к общественным; слишком занят собой» (I, 26) - так говорили еще в пору его юности. И вместе с тем «равнодушный к обязанностям» Монтень умел достойно их исполнять, проявляя «независимость» и «неуступчивость» характера: « Душа моя сама по себе вовсе не лишена была сильных движений, а также отчетливого и ясного взгляда на окружающее, которое она достаточно хорошо понимала и оценивала в одиночестве<…>. Я действительно думаю, что она не способна была бы склониться перед силою и принуждением». В этих двух характеристиках - ключ не только к биографии Монтеня, но и к его творчеству.

Мишель Де Монтень - французский юрист, политик и философ, занимавшийся проблемами морали; блестящий писатель и очеркист, по своему мировоззрению ярко выраженный скептик. Его называют «отцом современной эссеистики». Он и термин «эссе» придумал, и сам писал практически только в этом жанре -- свободную очерковую прозу на заданную тему. Однако в историю Монтень вошел как философ-моралист, причем с явным уклоном в скептическую философию, которая послужила основанием для его прозорливых размышлений о жизни. Гуманистическая направленность творчества Монтеня стала достоянием эпохи Возрождения со всеми вытекающими определениями -- великий просветитель, заново открывавший туманные вершины античности; философ, воспевавший свободную личность, рассматривая человека как самую большую ценность. Это тем более примечательно, что эпоха, в которой творил Монтень, -- одна из самых жестоких во французской истории. Страну потрясали религиозные войны, апогеем которых стала кровопролитная Варфоломеевская ночь -- 23 августа 1572 г.; в народе сеялась смута, напоминавшая трагические годы Столетней войны; росла религиозная нетерпимость. И среди этого всеобщего хаоса и вражды возвысился голос человека, призывающего к национальному примирению, разуму и компромиссам.

Дворянская фамилия де Монтень стоила прадеду писателя торговцу Рамону всего 900 франков. Он принял ее по названию приобретенного им замка Монтень, расположенного в провинции Перигор недалеко от Бордо. До этого семья носила фамилию Эйкем. Отец Мишеля Пьер отстроил замок заново, в результате чего тот приобрел вид внушительного сооружения с мощными башнями и прочными стенами. Пьер был первым из семьи, кто окончательно порвал с торговлей, предпочтя ей военную карьеру. Участвуя в итальянских походах Франциска I, он познакомился с лучшими произведениями итальянского Возрождения, а когда возвратился на родину, собрал богатую библиотеку, завел знакомство с видными учеными и писателями Франции. В такой обстановке поклонения искусству и культуре и родился 28 февраля 1533 г. его сын Мишель.

По принятому в богатых французских семьях обычаю, мать Монтеня не кормила его сама. Пьер Эйкем решил отправить его в бедную крестьянскую семью. Когда ребенку было около двух лет, Пьер Эйкем взял его домой , желая обучить латинскому языку. Обучение было своеобразным: с Мишелем говорили только на языке Цицерона и Сенеки и даже домашние участвовали в этой своеобразной языковой игре, ведь в доме соблюдалось нерушимое правило, согласно которому все - и отец, и мать, и обученные некоторым латинским фразам слуги обращались к ребенку только по-латыни. Благодаря этому Монтень усвоил латинский язык как родной. . «Без всяких ухищрений, -- вспоминал позже Монтень, -- без книг, грамматики и каких-либо правил, без розог и слез я постиг латынь, такую же безупречно чистую, как и та, которой владел мой наставник». Таким образом, латинский язык стал родным для будущего писателя, и в течение многих лет он предпочитал книги, написанные не по-французски, а по-латыни. Однако Пьер Монтень заботился не только об усвоении сыном высоких знаний. Мишелю были созданы все условия для полной реализации наклонностей и способностей. Ни родные, ни воспитанники не имели права даже на малейшие строгости, чтобы не подавлять волю и желания ребенка. Можно без преувеличения сказать, что подобного воспитания не получил ни один отпрыск самых могущественных монархов Европы того времени. В результате уже в юном возрасте у Монтеня выработались такие важные качества, как чувство собственного достоинства, свободное высказывание своего мнения и неприязнь ко всяким крайностям в суждениях и поведении.

В 1540 г. Мишель был отдан в бордоский колледж, который закончил досрочно. О следующих за этим нескольких годах жизни Монтеня сохранилось мало сведений. Достоверно известно лишь, что он изучал право, так как отец готовил его к магистратуре. Однако в 21 год судьба его решительно изменилась. Отец Монтеня, Пьер Эйкем, купил себе должность советника при Счетной палате в Периге; но затем, будучи избранным мэром города Бордо, он отказался от приобретенной должности в пользу сына. Таким образом, Мишель Монтень оказался на правительственной службе, став советником парламента города Бордо. С ответственными поручениями он бывал и в королевском дворце в царствования Генриха II, Франциска II и Карла IX. Вскоре Монтень женился, но не столько по страстной любви, скорее для того, чтобы, как писал позже, «соблюсти нравы той страны, где ты живешь». Из пятерых детей, родившихся от этого брака, в живых осталась только одна дочь.

Монтень всегда был неудовлетворен свой парламентской службой, тяготила его и необходимость вращаться в правительственных кругах. Разразившиеся в 1560-х годах во Франции гражданские войны сделали невозможной для Монтеня службу. Пребывание в бордоском парламенте было отмечено для Монтеня таким крупнейшим событием в его жизни, как встреча с талантливым гуманистом-публицистом Этьеном Ла Боэси. Знакомство их вскоре перешло в тесную дружбу. Монтень и Ла Боэси стали называть друг друга братьями. Дружба с Ла Боэси оказала огромное влияние на духовное развитие Монтеня. В 1563 году Ла Боэси тяжело заболел и через несколько дней умер на 33-м году жизни.

В 1570-71 году, через два года после смерти отца, Монтень отказался от своей должности советника бордоского парламента и уединился в родовом замке в Перигоре. Там, в угловой комнате он устроил себе «обитель-библиотеку» и посвятил все свободное время «служению музам». Плодом этого служения, плодом его углубленных размышлений в сельском уединении, раздумий, подкрепленных напряженным чтением множества разнообразных книг, и стали вышедшие в 1580 году в Бордо две первые книги "Опытов". Не одно поколение наслаждается этой превосходной прозой, с многочисленными цитатами великих мудрецов прошлого. В том же 1580 году Монтень предпринял большое путешествие по городам Италии, Германии и Швейцарии, но неизменно возвращался в Париж. В Перигоре бывал редко, так как сам признавался в том, что он не большой поклонник радостей сельской жизни. Его гораздо больше одолевала тяга к путешествиям, чем желание вести затворнический образ жизни. Другое дело, что Монтеню всегда претили бесконечные интриги, тщеславие и коварство, царившие в придворных кругах. Тем не менее, именно после 1580 г., в 1581 году в судьбе философа наметился новый поворот, ознаменованный активным участием в общественной жизни. Правда, поводом к этому послужили сугубо внешние обстоятельства. Возвратившись после очередного путешествия, Монтень неожиданно для себя узнал, что по королевскому повелению он избран мэром города Бордо. Должность мэра, за которую не полагалось никакого вознаграждения, была почетной, в напряженной обстановке гражданской войны она включала в себя такие функции, как поддержание города в повиновении королю. Эта должность снова возлагала на писателя общественные обязательства, от которых Монтень отказался много лет назад, чтобы в уединении заниматься чтением книг и написанием «Опытов».

В течение нескольких лет он честно служил своему городу, проявляя политическую осторожность и сдержанность. Однако в атмосфере гражданской смуты, царившей во Франции второй половины XVI в., это не всегда удавалось. Терпимость Монтеня не раз ставила его в весьма затруднительное положение. Дело осложнялось еще и тем, что Монтень сохранял дружеские отношения с вождем гугенотов Генрихом Бурбоном, которого он высоко ценил и которого зимой 1584 года принимал вместе с его свитой у себя в замке. Генрих Наваррский не раз пытался привлечь Монтеня на свою сторону, но позиция Монтеня не удовлетворяла ни одну из сторон: и гугеноты, и католики относились к нему с подозрением. Враждующие партии вели борьбу не на жизнь, а на смерть. Она не раз затрагивала и Монтеня, а в «дни баррикад» философ был даже заключен в Бастилию. Но, не смотря ни на что, царствующие особы всегда благосклонно относились к Монтеню, ценя его ум, талант, дар искреннего моралиста. «Опыты» читали и ценили короли, философы, ученые, писатели, художники и аристократы.

В 1582 году Монтень выпустил второе издание "Опытов", в котором поместил декларацию о своем якобы подчинении требованиям римских цензоров, но в действительности ничего не изменив в своей книге по существу.

Второе двухлетнее пребывание Монтеня на посту мэра протекало в более бурной и тревожной обстановке, чем первое. За шесть недель до истечения второго срока полномочий Монтеня в Бордо и его окрестностях началась эпидемия чумы. Почти все члены парламента и большинство горожан покинули город. Монтень, находившийся в это время вне Бордо, не решился вернуться в зачумленный город и поддерживал связь с городскими властями с помощью писем.

Дождавшись окончания срока своих полномочий, Монтень сложил с себя звание мэра. Водворившись в своем замке, Монтень снова отдался литературной работе. В течение 1586-1587 годов он внес множество дополнений в ранее опубликованные части "Опытов" и написал третью книгу. Для наблюдения за изданием этого нового, переработанного и значительно расширенного издания своих "Опытов", Монтень поехал в Париж. Это путешествие и пребывание в Париже сопровождались необычными для Монтеня событиями. По дороге в Париж, около Орлеана, Монтень был ограблен шайкой легистов. В самом Париже Монтень застал такую же смуту, какая царила и в провинции. "День баррикад", 12 мая 1588 года, закончился бегством королевского двора во главе с Генрихом III из столицы.

Через три недели после этих событий вышли в свет монтеневские "Опыты". Во время этого же пребывания в Париже Монтень впервые встретился с поклонницей его таланта мадемуазель Марией де Гурне, восторженное почитание которой сопровождало его все последние годы. Правда, сам мыслитель относился к этому почитанию с нескрываемой иронией, хотя и ценил преданность своей «духовной дочери», а в итоге даже завещал ей дальнейшее издание «Опытов».

До последних своих дней Монтень продолжал работать над "Опытами", внося дополнения и поправки в экземпляр издания 1588 года. К сожалению, Мишелю де Монтеню не суждено было увидеть Францию единой и умиротворенной, о чем он так мечтал на страницах своей великой книги. Писатель умер 13 сентября 1592 г. от почечнокаменной болезни, не дожив нескольких месяцев до своего 60-летия. После смерти Монтеня его "названая дочь", Мария де Гурне, приехала на родину писателя и взяла на себя заботу о посмертном издании его сочинений.

Стараниями мадемуазель де Гурне и других друзей Монтеня это издание, в котором были учтены сделанные автором в последние годы изменения, вышло в свет в 1595 году. О его значении для всего просвещенного мира наиболее емко сказал не очень щедрый на похвалы его соотечественник Вольтер: «Монтень! Провинциальный дворянин времен Генриха III, который является ученым среди невежд своего века, философом среди фанатиков и, который под видом себя, изображает наши слабости и прихоти - этот человек будет любим всегда».

1.2 Уникальная философия «Опытов»

Беседа, дискуссия, спор делают возможной взаимную корректировку позиций спорящих, но у Монтеня-то как раз и нет такой возможности, потому что он не разговаривает, а пишет, и как всякий пишущий находится наедине с самим собой: рядом с ним нет ни одного человека, который мог бы его расспросить или переспросить, усомниться в его точке зрения, оспорить или подтвердить его мнение. Монтень вынужден делать все это сам: не доверяя чужим точкам зрения на мир, он не склонен отдавать предпочтение и своей собственной. Каждую секунду он готов уличить себя в неточности, а то и в ошибке. «Но что если я считаю вещи не тем, чем они на самом деле являются?»- это испуганное восклицание рефреном проходит сквозь все «Опыты». Вот почему Монтень сам себя постоянно выспрашивает и корректирует, превращая собственный текст в бесконечный критичный автокомментарий. Так отчасти проясняется название самой книги Монтеня, которая есть не что иное, как множество «опытов», «экспериментов», поставленных авторской мыслью над самой собой. Внешняя беспорядочность книги лишь выражение незавершенности этих опытов, имеющей основания в самой личности писателя.

В этом уникальном трехтомнике упоминается более тысячи имен. И не просто в виде отвлеченных высказываний, а как иллюстрация жизненных наблюдений, свидетельствующая о проницательном взгляде на мир, историю, общественные отношения. Книга эта необычна. Местами она написана в жанре исповедальной прозы, местами напоминает исторический трактат, а порой пересказывает любопытные истории, проводя назидательные параллели с минувшими событиями.

Поначалу замысел автора был скромным. В обращении к читателям, предпосланном «Опытам», Монтень заявлял, что написал книгу не для славы и не для пользы, а предназначал ее для родных и близких, с тем, чтобы после его смерти они смогли восстановить его облик. Так рождался главный девиз сочинения: «Содержание моей книги -- я сам». Вряд ли писатель рассчитывал только на круг названных им читателей. Рукописи, предназначенные для родных и близких, не издают, и тем более не переиздают несколько раз с многочисленными правками и дополнениями. Объяснение здесь одно: замысел мог расширяться по мере работы над книгой, творческая история которой растянулась на добрых двадцать лет. Кроме того, в «Опытах» речь шла не только об авторе, хотя значительная часть произведения повествует о привычках, характере, наклонностях самого Монтеня. «Забавная причуда, -- восклицал он в главе «О суетности», -- многие вещи, которые я не хотел бы сказать ни одному человеку, я сообщаю всему честному народу. И за всеми моими самыми сокровенными тайнами и мыслями даже своих ближайших друзей отсылаю в книжную лавку». В другом месте он писал о себе с поразительной откровенностью самоанализа: «Люди обычно разглядывают друг друга, я же устремляю мой взгляд внутрь себя: я его погружаю туда, там я всячески тешу его. Всякий всматривается в то, что пред ним: я же всматриваюсь в себя. Я имею дело только с собой: я беспрерывно созерцаю себя, проверяю, испытываю самого себя». На такое беспристрастное исследование собственной жизни способен далеко не каждый, даже талантливый мастер. Во всяком случае, до Монтеня подобных произведений в истории литературы просто не было. Впервые французский философ-моралист попытался путем исследования собственной личности выйти на общечеловеческие ценности бытия, показать природу общества и человека, включив в орбиту внимания накопленную поколениями людей мудрость.

Предмет "Опытов" - собственная жизнь, и в этом их уникальность. Мудрость должна быть найдена в себе самом, поскольку Монтень признавал самодостаточность человеческой жизни, цель которой не вне ее, но в ней самой. Потому способ философствования, предложенный Монтенем, это свободный, непредвзятый взгляд на мир, который представляется как "вечные качели", "схватывающий" моменты их качания. Эти "схваченные" моменты свидетельствуют не о сущности человека, а о его переживании самого себя в разных ситуациях или в отражениях опыта других людей. Настоящий результат жизни, полагает Монтень, - не произведения и не деяния человека, а жизнь согласно разуму, которая в себе самой получает достойный смысл и оправдание. В выработке этого смысла человек должен опираться исключительно на собственный разум, а следование любой традиции ведет к отказу человека от себя.

Сомнение в силах человеческого разума, в возможности соблюдения человеком нравственных принципов, в исполнении неких общих для всех людей идеалов -- вот что пронизывает все содержание "Опытов". Недаром главный вопрос, который ставится в этом сочинении, звучит следующим образом -- "Что я знаю?". Ответ на этот вопрос, который дает Монтень, в принципе, неутешителен -- человек знает слишком мало, и, что еще более неутешительно, даже не может знать многого. Причина подобного положения вещей заключена в природе самого человека: "Изумительно суетное, поистине непостоянное и вечно колеблющееся существо -- человек. Нелегко составить себе о нем устойчивое и единообразное представление".

О суетности, непостоянстве и несовершенстве человеческой природы говорилось задолго до Монтеня. Но он оказался первым, кто вдруг обнаружил -- в этом несовершенстве и спрятана вся прелесть человеческого существования. Монтень как бы призывает своих читателей -- признайте свое несовершенство, согласитесь со своей собственной посредственностью, не стремитесь подняться над своей неполноценностью. И тогда вам станет легче жить, ибо смысл жизни откроется в самой обыденности и повседневности, а вовсе не в служении каким-то оторванным от реальности идеалам. "Жизнь -- вот мое занятие и мое искусство", -- утверждает Монтень.

И тогда получается, что истинная мудрость выражается не в многознании или безраздельной вере, а совсем в другом: "Отличительный признак мудрости -- это неизменно радостное восприятие жизни..."

Монтень утверждает, что не стоит предаваться страданиям или, наоборот, всячески стремиться к наслаждениям -- и то, и другое только прячут от человека радость повседневности. Так, Монтень удивляется стремлению людей к свершению "великих дел" и тому, что люди мучаются собственной посредственностью, восклицая -- "Я сегодня ничего не совершил!" "Как! А разве ты не жил? -- спрашивает французский мыслитель и продолжает: -- Просто жить -- не только самое главное, но и самое значительное из твоих дел... А сумел ли ты обдумать свою повседневную жизнь и пользоваться ею как следует? Если да, то ты уже совершил величайшее дело".

Как можно заметить, признавая несовершенство человеческого разума, Монтень призывает именно таким разумом и руководствоваться в жизни, ибо другого нам все равно не дано: "Лучшее наше творение -- жить согласно разуму. Все прочее -- царствовать, накоплять богатства, строить -- все это, самое большее, дополнения и довески".

И Монтень приходит к выводу -- жить нужно так, как подсказывает тебе твой разум, не претендуя ни на что большее: "Надо не сочинять умные книги, а разумно вести себя в повседневности, надо не выигрывать битвы и завоевывать земли, а наводить порядок и устанавливать мир в обычных жизненных обстоятельствах".

По сути дела, в своих "Опытах" Мишель де Монтень как бы завершает этические поиски мыслителей Эпохи Возрождения. Отдельное человеческое сознание, личное Я, свободное от поиска ответов на "вечные", "проклятые" вопросы о смысле жизни -- вот на чем держится все человеческое общество.

Гуманистический лозунг "Великое чудо -- человек!" находит в рассуждениях Монтеня свое логическое заключение и практическое применение. Ибо вся мудрость веков состоит только в одном -- признать несовершенство человека, успокоиться и радоваться жизни. "Мы стремимся быть чем-то иным, не желая вникнуть в свое существо, и выходим за свои естественные границы, не зная, к чему мы по-настоящему способны, -- пишет Монтень. -- Незачем нам вставать на ходули, ибо и на ходулях надо передвигаться с помощью своих ног. И даже на самом высоком из земных престолов сидим мы на своем заду".

Исходя из подобного мироощущения, Монтень по-новому решает и проблему, которая волновала многих мыслителей с момента возникновения христианства -- проблема соотношения веры и разума, религии и науки. Французский философ просто-напросто разделяет сферы действия этих форм человеческого сознания: религия должна заниматься вопросами веры, а наука -- познанием природных законов.

При этом, только вера способна дать человеку хоть какую-то незыблемость в этом суетном и непостоянном мире: "Узы, которые должны связывать наш разум и нашу волю и которые должны укреплять нашу душу и соединять ее с Творцом, такие узы должны покоиться не на человеческих суждениях, доводах и страстях, а на Божественном и сверхъестественном основании; они должны покоиться на авторитете Бога и Его Благодати: это их единственная форма, единственный облик, единственный свет".

И так как вера руководит и управляет человеком, то она заставляет служить себе и все другие человеческие способности. Наука же, как продукт несовершенного разума, может лишь немного помочь человеку в освоении религиозной истины, но никогда не сможет заменить ее: "Нашу веру следует подкреплять всеми силами нашего разума, но всегда памятуя при этом, что она зависит не от нас и что наши усилия и рассуждения не могут привести нас к этому сверхъестественному и Божественному познанию". Более того, наука без веры приводит человеческое сознание к атеизму -- "учению чудовищному и противоестественному", по определению Монтеня.

Глава II. Бесконечность, скептицизм, культура разума, относительность оценки человека, бытие

Значение "Опытов" Монтеня состоит в абсолютном признании ценности жизни, в умении даже трагические ее стороны рассматривать как акты присутствия жизни, поскольку при акцентировании каждого определенного момента жизни фиксируется тотальность времени. Если говорить о философских воззрениях Монтеня, то следует заметить -- в своем духовном развитии он пережил увлечение разными философскими учениями. Так, из первой книги "Опытов" видно, что философские предпочтения отдаются Монтенем стоицизму. Затем значительное влияние на его мировоззрение оказывал эпикуреизм. И все же основное направление рассуждений французского мыслителя лежит в русле другого учения, известного с древности -- скептицизма.

Сомнения Монтеня направлены против общепризнанного, против традиций, т.е. того, что давно уже следовало изжить, преодолеть, что существует не потому, что является истиной, а потому, что люди привыкли в это верить, привыкли не сомневаться. Для того чтобы человек познал истину, необходимо сомнение во всем. Именно самоуверенность порождает все человеческие пороки. Чтобы прийти к истинному знанию, необходимо для начала убедиться в том, что человек ничего не знает. Именно для этого и используются скептические аргументы. Начиная с того момента, когда человек очистит себя от различных предрассудков, и начинается истинное познание. Процесс познания, по Монтеню, бесконечен. Знания начинаются от ощущений, но ощущения сами по себе текучи, да и сам мир текуч, поэтому знание о мире хотя и возможно, но недостоверно.

Поэтому скептицизм для Монтеня -- не цель, не конец, а начало истинного философствования. Скептицизм есть средство очищения нас от различных предрассудков, в том числе философских и религиозных. Но скептицизм есть не только начало познания, но и его результат, потому что чем больше человек познает, тем больше он убеждается в слабости своего знания, недостаточности своих познаний. Поэтому, не отвергая знания вообще, Монтень утверждает относительность знания: человек кое-что знает, но абсолютного знания у него быть не может.

Однако Монтень не был столь последовательным скептиком. Он четко очерчивал границы своего скептицизма, точнее, тот предел, за которым пользоваться им опасно. Свой скептицизм он обращает, прежде всего, по отношению к самому себе, а затем и к другим. Его скептические аргументы в основном были направлены против религиозного фанатизма: «Молимся мы по обычаю и по привычке или, вернее сказать, мы просто читаем или произносим слова молитв. В конце концов, это всего-навсего личина благочестия. Мне противно бывает, когда люди трижды осеняют себя крестом во время благословения и столько же раз во время благодарственной молитвы, а все остальные часы упражняются в ненависти, жадности, несправедливости».

Как язвительно выражался Монтень, поджаривать человека ради следования некоторым положениям, значит придавать им слишком большое значение. Самая большая ценность для Монтеня, конечно же, человек; никакие догматы и положения не могут по своей ценности сравниться с человеческой жизнью. Тем не менее, в соответствии с этим он и рекомендовал довольно осторожно относиться к скептическим доводам: «Упражняйте ум и знания, ибо тем приемом борьбы, к которому я прибегаю, следует пользоваться только как крайним средством. Это тонкая уловка, которой следует пользоваться лишь изредка и осторожно. Большая смелость -- рисковать собой ради уничтожения другого». Позиция Монтеня в данном случае связана с его пониманием взаимоотношений разума и «откровения», знания и веры. Писатель мало верил в чудеса сверхъестественного, сомневался он и в доказуемости религиозных догматов. Этот жизнелюбивый и оптимистичный мыслитель предписывал жизнь «без всяких чудес и необычайностей», полагаясь только на естественные потребности: «Незачем вставать на ходули, ибо и на ходулях надо передвигаться с помощью собственных ног. И даже на самом высоком из земных престолов сидим мы на своем заду». Он считал, что человек должен сам выстраивать свое существование, пользуясь духовными и телесными наслаждениями, которые дарит природа, пользоваться свободой и независимостью, предоставленными для устройства земных дел. Тем самым Монтень открывал в себе и в других людях способность суждения, эту путеводную нить разума. Он пришел к убеждению, что человек должен пользоваться всеми радостями бытия, понимая при этом, что дух и душа составляют единое целое с телом. Вместе со смертью тела гибнет и его душа.

В «Опытах», наверняка, нет ни одной темы из жизни тогдашнего общества, которую бы не затронул Мишель Монтень. Труду этого философа свойственны попытка все охватить, ничего не упустить из виду, а также сомнение, которое он распространяет на всю культуру человека. Как правильно заметил А.В. Ахутин: «…культура, религии, эпохи, народы, философские системы - это духовные Вселенные. Для жителей и творцов каждой Вселенной - он и есть сам мир, но сам мир - это мир… возможных миров. В этом смысле его мера не есть мера человека, и человек не должен класть свою меру в основание уразумения» . Текст самих «Опытов» не дает возможности говорить о том, что сомнение Монтеня было направлено против «особенностей средневекового мышления» . Не так узко мыслил Монтень; его сомнение проникает во все сферы культуры человека и вся эта культура оказывается культурой разума. Человеческому разуму «не за что было ухватиться в этой безбрежности смутных мыслей, ему необходимо было уплотнить их в некий образ, созданный им по своему подобию» . Описывая мир культуры, т.е. мир разума Монтень подчеркивает: «Если разум что-либо знает, то, по крайней мере, он знает какова его собственная сущность и где его местонахождение» .

Французский философ стремился нащупать подлинные границы и реальные возможности человеческого разума, который уже на тот период времени создал большой пласт образов и форм, мешавших найти реальную основу научного познания и норм объективного знания. Он один из первых уловил, что кругозор человечества стремительно расширяется, что человеческий разум нуждается в крепкой опоре, что знанию необходимы новые ориентире для своего развития. Столкнувшись с таким огромным пластом культуры, который разум выстроил, человек оказался запутанным, растерянным перед лицом перемен. Старая картина мира давала сбои, много нового в нее не вписывалось и открытия не находили подтверждения, основы объективного знания были поколеблены.

Как правильно заметил А.Ф. Степанищев, затруднения возникали еще и потому, что данный период являлся переходным, это было «преднаучное» состоянии, растянувшееся до XVII века. Монтень приходит к выводу, что человеческий разум - слаб и часто находился во власти воображения.

Сомнению Монтень сначала подвергает силы «естественного» разума, а потом переходит к геометрическому, истины которого философ считает игрой нашего разума, не имеющими твердого основания. Сомнение Монтеня оказывается ненасытным, оно добирается до основ познания - чувств, в которых находит тот же недостаток; «человеческий глаз может воспринимать вещи лишь в меру его способности»6 . Он понимает относительность и недостаточность материала, доставляемого чувственным опытом, чтобы он стал фундаментом воздвижения нового конструкта для объяснения окружающего мира.

По мнению Н. Рыковой, французский философ - «стихийный релятивист, у которого был непререкаемый абсолют: высокая оценка человека и отсутствие каких бы то ни было сомнений в том, что он - разумная, достойная и благая мера вещей». Релятивизм, в полном понимании этого понятия, не подходит к оценке Монтеня. Его гносеологический скепсис раскрыл относительность и несостоятельность человеческих оценок о мире, т.к. «каждый рисует себе красоту по-своему», но при этом он не лишает сам мир (природу) абсолютной истины и всеобщих понятий, а значит, и объективных основ познания.

С точки зрения Монтеня, объективность - в природной субстанции, которую ум уловить не может; «вся природа вообще единодушна, отвергает его разума компетенцию и притязания». Становление, изменение мира и субъекта познания служат причиной недостоверности. «Если вы сосредоточите все усилия своей мысли на том, чтобы уловить бытие, - пишет М. Монтень, - это будет равносильно желанию удержать в пригоршне зачерпнутую воду» .

Таким образом, скептицизм Монтеня накладывает относительность на оценки человека, а не на мир в целом. Мир постоянно развивается, и в этих изменениях трудно уловить ту устойчивую и постоянную закономерную связь в мире - бытие. Как только мы о чем- то говорим, что это истинная сущность бытия и это подлинные законы его развития, то по прошествии определенного периода времени истина, которая казалась неоспоримой, теряет свою достоверную сущность. И действительно, теории сменяют друг друга, образуются пробелы, всплывают вопросы, на которые мы не находим ответа, появляются факты, противоречащие той или иной теории.

Что же является «болезнью познания» и есть ли выход? По мнению Монтеня, «самомнение - наша прирожденная и естественная болезнь», из-за нее инструменты познания будут вечно оставаться в этом «порочном кругу» фантазий. Какое же лекарство советует французский мыслитель? На этот вопрос сам Монтень не дает окончательного ответа, видимо, укоренившееся в нем сомнение не давало возможности однозначно ответить на поставленный вопрос. Первое, к чему призывает французский скептик, заключается в том, что «мы отказываемся от собственного оружия, лишь бы только выбить оружие из рук противника». Развивая мысль Монтеня, А.В. Ахутин предлагает разуму умудриться в себя, отличить себя от того, что так или иначе им понято, тем самым ум становится для себя предметом анализа и самокритики. Вследствие этой операции ум превращается в познающий ум. Жесткий контроль над деятельностью разума - один из возможных выходов, предлагаемый французским мыслителем, который не даст заново уму впасть в воображаемый мир.

Следующий пассаж демонстрирует нам, что вслед за Н. Кузанским французский скептик говорит: «Наилучшей наукой для человека является наука незнания». Человеку «следует поглупеть, чтобы умудриться». Надо признаться себе, что очень многого человек не знает, а что знает, то не означает истины. Так что ученое незнание Н. Кузанского содержит в себе некоторые черты скептицизма.

Иногда в мыслях Монтеня проскальзывает намек о безвыходном положении человеческого разума. И он приходит к мысли, что следует воздерживаться от высказываний. В этом случае, образцом для него служит Сократ, который знает, что ничего не знает.

Читая «Опыты», Монтень также умело ставит перед читателем вопросы, подталкивая его к тому, чтобы тот сам пришел к какой-нибудь точке зрения, при этом Монтень не дает окончательного решения той или иной проблемы. Скорее всего, философу близок путь решения проблемы познания, решение вопроса которого переносится в будущее. Видимо, прогресс знания неминуем, и в конечном итоге он позволит решить проблему, ставшую на пути науки Нового времени.

монтень скептицизм философия

Вывод

Учение Мишеля де Монтеня о мудрости повседневной жизни стало крайне популярным в XVI-XVII вв., а его "Опыты" -- одной из самых читаемых книг. Связано это было с тем, произведения Монтеня оказались полностью созвучны новой социально-политической и духовной реальности, в которой начала жить Западная Европа в XVI-XVII столетиях. Все более набирающий силу буржуазный уклад жизни постепенно приводил западноевропейскую цивилизацию к торжеству принципов индивидуализма.

Монтень оказался одним из первых, кто откровенно заявил о нуждах и желаниях "личного Я" в условиях новой исторической эпохи. И не зря многие мыслители последующих времен столь часто обращались к мудрости "Опытов" французского философа. Подводя своеобразный итог развитию гуманистических учений, идеи Монтеня были обращены в будущее. Потому и сегодня "Опыты" стоят в ряду книг, в которых современный человек открывает для себя прелести повседневности.

Список литературы

1. Ахутин А.В. Понятие «природа» в античности и в Новое время («фюсис» и «натура»). М., 1988.

2. Богуславский В.М. Монтень и философия культуры // История философии и вопросы культуры: сб. ст. М., 1975. С. 203; Большаков В.П. Монтень - великий гуманист эпохи Возрождения (450 лет со дня рождения). М., 1983.

3. Косиков Г. К. Последний гуманист, или подвижная жизнь истины. М., 2001.

4. Лященко М. Н. Скептицизм М. Монтеня в поиске основы объективного знания. М., 2011.

5. Монтень М. Опыты. Избранные главы/ Составление вступительная статья Г. К. Косикова, М.: Издательство «Правда», 1991.

6. Рыкова Н. Мишель Монтень // Писатели Франции. М., 1964.

7. Степанищев А.Ф. Становление единства философской и научной рациональности в аспекте концепции детерминизма // Вестн. Помор. ун-та. Сер.: Гуманит. и соц. науки. 2005.

Размещено на Allbest.ru