Понятие истины и достоверности. Релятивность научного знания

Иногда, словом истина называют какие-либо суждения. Существуют выражения - "пошлые истины", "набор истин", дежурные истины" и т.д. Конечно, они имеют право на существование как образные средства языка общения, однако в философском смысле они не верны. Высказывание не сама истина, а только способ её представления. Кроме того, суждения всегда имеют завершённый характер, тогда как истина не такова. Истина подвижна и открыта для новых уточнений. Она - явление развивающееся и её нельзя представлять в виде готовых, данных положений. Истина не только развивается, она элементарно изменяется, следуя за обстоятельствами. Например, то, что солнце находится на востоке, будет верно утром, а то, что оно находится на западе - вечером. Соотношение подвижности и устойчивости, изменчивости и постоянства и выражаются двумя взаимосвязанными сторонами истины -- абсолютной и относительной.

Необходимо запомнить, что абсолютное и относительное -- это две стороны одной и той же истины, а не две её разновидности, как об этом писал В.И. Ленин в своей книге "Материализм и эмпириокритицизм".

Если первые два момента истины - субъективный и объективный - показывают то, каким образом наши знания соответствуют действительности, два вторых, абсолютность и относительность, говорят о том, насколько они ей соответствуют. Абсолютное в истине - это мера устойчивого, относительное - мера изменчивого.

И скептики, и агностики обычно отмечают относительную сторону истины, знания как такового. Однако они представляют относительность в отрыве от абсолютной стороны. Догматики же абсолютно мыслят отдельно от любой относительности. В любом случае происходит искажение реальных свойств истины. Признавая только одну лишь её относительность, мы впадаем в релятивизм. Настаивая на исключительной абсолютности -- в догматизм. В реальности же любая абсолютность отбрасывает тень относительности. И наоборот. Догматизм полагает, что истина независима ни от чего, что она сама по себе истина. Так немецкий философ Э. Гуссерь (1859 - 1938) утверждал: "Что истинно, то абсолютно, истинно "само по себе", истина тождественно едина, воспринимают ли её в суждениях люди или чудовища, ангелы или боги".

Такого рода абсолютность реальной истине не присуща. Она была бы присуща ей в том случае, если бы истина существовала независимо от человека, от конкретных условий познания и даже от самого познаваемого предмета. Какой бы смысл имела тогда подобная истина, чем она могла бы быть, если сами предметы изменяются в зависимости от условий или даже перестают существовать в прежнем качестве совсем? Такова реальность познания и такова реальность истины. Абсолютность истины состоит в моменте полного совпадения нашего знания с предметом. Момент всегда конкретен и преходящ, лишён абсолютности, ограничен. И дело здесь отнюдь не в уловках языка, а в свойствах самой реальности. Любой ответ на вопрос в процессе познания никогда не бывает полным и исчерпывающим. Да и сам вопрос может уточняться до бесконечности. Всё происходит не вообще, а вполне конкретно, т.е. соотносимо с конкретными формами и условиями. Всякое знание вполне конкретно. Однако никакая конкретность не является предельной, окончательной. Поэтому истина - это процесс, а не предмет или состояние.

Абсолютная истина (абсолютное в объективной истине) - это полное, исчерпывающее знание о действительности, которое в границах конкретного этапа развития науки не уточняется и не дополняется, это идеал, который не может быть достигнут, хотя познание и приближается к нему, это элемент знаний, который не может быть опровергнут в будущем. Такая истина есть:

а) результат познания отдельных сторон изучаемых объектов (констатация фактов, что не тождественно абсолютному знанию всего содержания данных фактов);

б) окончательное знание определенных аспектов действительности;

в) то содержание относительной истины, которое сохраняется в процессе дальнейшего познания;

г) полное, актуально никогда целиком не достижимое знание о мире и о сложноорганизованных системах.

В применении к достаточно развитому научному теоретическому познанию абсолютная истина - это полное, исчерпывающее знание о предмете (сложноорганизованной материальной системе или мире в целом); относительная же истина - это неполное знание о том же самом предмете.

Движение к абсолютной истине идёт через нахождение множества относительных истин.

Относительная истина (относительное в объективной истине) - это неполное, приблизительное, незавершённое знание о действительности, которое углубляется и уточняется по мере развития практики и познания.

При этом старые истины либо заменяются новыми (как классическая механика квантовой), либо опровергаются и становятся заблуждением (как истины о флогистоне, теплороде, эфире, вечном двигателе).

В философской литературе есть точка зрения, согласно которой относительная истина состоит из объективной истины плюс заблуждения.

Достоверность - термин, применяемый в философии и логико-методологических исследованиях в качестве характеристики знания как обоснованного, доказательного, бесспорного и как синоним истины. В естествознании достоверными нередко называют события, суждения о которых рассматриваются как эмпирически подтверждённые специальными экспериментами или, шире, -- общественно-производственной практикой.

Один из способов существования истины "для нас", при котором совпадение соответствия между познанием и объектом и знания этого соответствия на определенном этапе исторического развития выступает для общественного субъекта как полностью установленное. В зависимости от формы познания различают непосредственную достоверность и опосредствованную, полученную посредством сообщения или путем теоретического доказательства. Марксизм учит, что в конечном счете источником всякой достоверности является общественно-историческая практика. Этим он преодолевает как ограниченность эмпиризма, который видит источник достоверности в чувствах, так и рационализма, находящего этот источник в разуме.

В истории философии нового времени столкновение этих точек зрения выявилось отчетливо начиная с 17 века Декарт полагал, что достоверность свойственна не чувствам, а лишь мышлению, отличающемуся ясностью и отчетливостью. Спиноза понимал под достоверностью способ, каким мы воспринимаем действительное бытие. Он так же считал достоверность свойством разума, который "...заключает в себе достоверность, т.е. знает, что вещи формально таковы, как они в нем самом объективно содержатся". Однако для того, "...чтобы я знал, что знаю, я по необходимости должен сначала знать. Отсюда ясно, что достоверность есть не что иное, как сама объективная сущность, т.е. способ, каким мы воспринимаем формальную сущность, есть сама достоверность. Отсюда в свою очередь ясно, что для достоверности истинности нет надобности ни в каком другом признаке, кроме того, чтобы иметь истинную идею; ...ибо, для того чтобы знать, нет надобности знать, что я знаю. Из этого опять ясно, что никто не может знать, что такое высшая достоверность, кроме того, кто обладает адекватной идеей или объективной сущностью некоторой вещи; ибо одно и то же есть достоверность и объективная сущность". Локк считал, что "достоверность бывает двоякая: достоверность истины и достоверность познания". "Достоверность истины" имеем тогда, когда в предложении соответствие между представлениями и обозначающими их словами, выражается так точно, как оно существует в действительности. Это нечеткое различение истины и достоверности критиковал Лейбниц, указывая что достоверность познания есть не что иное, как совершенное знание истины, между тем как достоверность истины и есть сама истина. По мнению Лейбница, достоверность была бы ничтожной или, вернее, ее не было бы совсем, если бы для простых идей не существовало другой основы, кроме той, которую дают чувства. К тому же по отношению к всеобщим и вечным истинам, т.н. рациональным истинам (например, А не может быть А и не-А, сумма углов треугольника равна сумме двух прямых углов и т.д.), основа достоверности заключена в самих идеях, независимо от чувств, ибо здесь мышление нигде не выходит вне себя, поскольку эти суждения выражают только отношения между представлениями, самим мышлением созданные. Иными словами, эти суждения в действительности покоятся на законах, являющихся основой при конструировании самих понятий. Между идеальными объектами не существует никакого реального отношения причинности, как между предметами природной действительности, а только - логические отношение основания и следствия. В геометрии, например, не спрашивают о существовании реальных треугольников, а только говорят: из определения треугольника вытекают такие-то и такие-то следствия. Математические и логические суждения, т.о., являются рациональными истинами, которые a priori даны в человеческом духе, и поэтому им свойственна высшая ступень достоверность - аподиктичность.

Согласно Канту, "что-либо достоверно, поскольку познается невозможность того, чтобы некоторое познание было ложным". Достоверность является эмпирической или рациональной в зависимости от того, основывается ли она на опыте собственном или чужом, сообщенном, или на разуме. Последняя бывает или философской, или математической. Философская достоверность дискурсивна, математическая - интуитивна и наз. также очевидностью, поскольку интуитивное знание считается более ясным, чем дискурсивное. "Метафизика, как и математика, одинаково способна к достоверности, необходимой для создания убеждения в истине, с той только разницей, что математическая достоверность легче и способна к большей наглядности (Anschauung)". Эмпирическая достоверность является первоначальной, когда эмпирический субъект удостоверяется в чем-либо из собственного опыта; она является производной, или исторической, если получена посредством чужого опыта. От эмпирической рациональная достоверность отличается тем, что она связана с сознанием необходимости, т.е. является аподиктической, представляя собой чистый продукт разума, тогда как первая - лишь ассерторической. Рациональная достоверность усматривается a priori, так что и тогда, когда наши знания касаются предмета опыта, их достоверность может быть вместе и эмпирической и рациональной, ибо мы эмпирически достоверное положение познаем из принципов a priori. В нашем знании многое достоверно лишь опосредствованно, т.е. лишь благодаря доказательству, существенными частями которого являются его материя и форма, или основание доказательства и вывод. Однако имеется много и такого, что недоказуемо или непосредственно достоверно, и это следует учитывать, поскольку наше знание должно исходить из непосредственно достоверных положений. Таким образом, Кант в трактовке достоверности исходит из трансцендентального эмпирического, т.е. в конечном счете субъективистского понимания истины. С Рейнгольда и Фихте начинается попытка преодолеть эмпирическое и рационалистическое понимание достоверности путем идеалистической диалектики. Во главе филос. системы они ставят некое изначально истинное положение, от которого все остальные заимствуют достоверность. В качестве основоположения оно должно быть достоверным до связи с остальными положениями системы, а потому необходимо является первым. Истина основоположения, от которого зависит все остальное, есть внутреннее содержание науки; необходимое следование остальных положений есть связь, система или форма науки. Поэтому чувство достоверности основоположения есть непосредственное соответствие нашего сознания с нашим первоначальным я. Критерий всякой теоретической истины не только теоретический; чувство достоверности возникает из совпадения акта способности суждения с нравственными побуждениями, моментом которых является вера как составной элемент всякой достоверности. Идеалистическая диалектика Фихте не справилась с проблемой субъекта и объекта, с проблемой истины. Поэтому Фихте в трактовке достоверности, чтобы избежать голого субъективизма, обращается к вере.

Наиболее глубокое решение проблемы достоверности в рамках идеалистической диалектики дал Гегель. Подвергая критике априоризм, Гегель вместе с тем преодолевает односторонность рационализма и эмпиризма. Для гегелевской философии характерно, что она не признает полного существования истины в чувственности и чувственной достоверности, как это со времен Локка считали английские эмпирики, для которых чем понятие выше поднимается над чувственной достоверностью, тем оно больше является фикцией или ирреальным. Продолжая линию английских эмпириков, позитивизм абсолютизирует чувственную достоверность, усматривая, т.о., окончательную инстанцию познания в том, с чего диалектика лишь начинает. То, что позитивизм понимает под фактами, является не чувств, данными, а их абстрактными схемами, которые изображаются как реальные. По Гегелю, непосредственная данность как таковая не является истинной, а дает лишь повод для поисков истины. Она как первая инстанция познания необходима для исследования прежде всего потому, что дает повод для сомнения. Непосредственное знание, не будучи опосредствованно мышлением, имеет чувств. характер, и т.к. всякое непосредственное знание обладает характером достоверности, то и начало и первая ступень сознания есть чувственная достоверность. Она кажется самой предметной, самой богатой и истинной, тогда как на деле она оставляет свои предметы такими, как они существуют, она ничего из них не исключает, как это делает мышление путем абстракции. Для чувственной достоверность и и воспринимающего сознания общим является чувств, объект, но для первой этот объект разлагается исключительно на единичности, а воспринимающее сознание сочетает их в единство. Т.о., согласно Гегелю, воспринимающее сознание диалектически отменяет точку зрения чувственной достоверности, т.е. низшая ступень отрицается в высшей, сохраняется и возвышается. "Таким образом, само чувственное еще имеется налицо, но не так, как оно должно было бы быть в непосредственной достоверности, [т.е.] в качестве подразумеваемого единичного, а в качестве всеобщего...". На всех ступенях предметного сознания предмет и сознание различны. Поэтому здесь истина и достоверность не могут совпадать. На ступени самосознания предмет и сознание вполне совпадают, а следовательно, вполне совпадают также истина и достоверность. Истина становится достоверностью самой себя. В этой идеалистической интерпретации у Гегеля содержится правильная мысль о диалектике связи понятий достоверности и истины.

Марксизм считает достоверность одним из способов (форм) существования истины "для нас", для обществ. субъекта наряду с такими категориями, как необходимость, возможность, вероятность. Все эти категории необходимо рассматривать в диалектической связи с основной в гносеологическом отношении категорией истины. Метафизический отрыв этих категорий от категории истины и превращение их в абсолютно самостоятельные может привести к неправильному выводу о том, что возможна логика, которая не была бы логикой истины. Возможность, вероятность, достоверность и необходимость как определения значимости познания не могут быть ни чем иным, как определенностями истины. Это вытекает из того, что не может быть действительного познания без его существенного свойства - истинности. Следует, однако, определить отличие и место достоверности среди этих категорий. "Возможно истинное" и "вероятно истинное" не могут быть "достоверно истинными", хотя, напр., оценка "вероятно истинного" как такового может быть "достоверно истинной" и хотя вероятность всегда заключает в себе определяет степень достоверности. Однако было бы неправильно, как это делает Рейхенбах, считать истину и достоверность специальным случаем вероятностей. Согласно такому пониманию отношения между категорией истины и вероятности классическая логика истины есть только специальный, идеализированный случай действительной логики вероятности. Эта точка зрения есть результат замены истины как реальной гносеологической категории вообще категорией вероятности. В этом отчасти повинно абстрактное и формально-логическое понимание истины как чего-то абсолютного. Между тем действительное соотношение гносеологической категорий вероятности и истины устанавливается диалектической логикой, марксистским учением об абсолютной и относительной истине. С точки зрения последнего не логика истины есть частный случай логики вероятности, а наоборот, логика вероятности есть частный случай логики истины. Под истиной понимается объект, взятый идеально в его конкретно-исторической форме, или, иначе, соответствие знания действительности. Достоверность содержит в себе соответствие знания об объекте с самим объектом и сознание этого соответствия в той мере, в какой истина "в себе" становится истиной "для нас" в смысле практики, которая является действительностью истинного мышления. "...Практика человека, - писал Ленин, - миллиарды раз повторяясь, закрепляется в сознании человека фигурами логики. Фигуры эти имеют прочность предрассудка, аксиоматический характер именно (и только) в силу этого миллиардного повторения". Наряду с понятием аксиоматичности достоверность выражает наивысшую степень уверенности в истинности, степень воспринятия истины обществ. субъектом. Но, поскольку истина есть процесс, а в достоверность она выступает как нечто законченное, то следует иметь в виду, что истина обогащается в развитии, а достоверность остается связанной с преодоленным этапом развития истины, с неполной истиной. Так, для современных атомистических воззрений достоверности, например дальтоновского атомизма не утратила силы, хотя истина атомной теории ушла далеко вперед. То, что достоверно для одной эпохи, может оказаться недостоверным для другой. Поэтому людей интересует не только достоверности истины, но и степень истинности этой достоверности. Проблема достоверности - это составная часть проблемы отношения общественного субъекта к истине, проблемы превращения истины "в себе" в истину "для нас", а следовательно, проблемы разрешения постоянно возникающего противоречия между истиной "в себе" и истиной для обществ. субъекта.

3. Истина и достоверность. Общее и различное