М. Хайдеггер. Время картины мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство Образования

Реферат на тему:

«М. Хайдеггер. Время картины мира»

Мартин Хайдеггер - это человек, который стоит вне рамок любого направления. К кому его только не причисляли: и к феноменологам, и к экзистенциалистам. Он постоянно от этого открещивался. У него даже по этому поводу есть работа «Мой путь в феноменологию». Для него характерен особый язык. Он пользуется новыми значениями слов. Более того, можно сказать, что это человек, который придумал новый философский немецкий язык, потому что вся его философия - это попытка выявить вторичный смысл известных слов. Поэтому он так внимателен к философии языка. Самое знаменитое его понятие das Sein нельзя сказать, что существовало ранее в немецком языке.

Главный философский труд Хайдеггера, который вышел в журнале, редактируемом Гуссерлем «Бытие и время» (1927). Предисловие написал Гуссерль, который потом признался, что мало, что понял в этом произведении. Именно по этой причине ему не было понятно, насколько серьезно Хайдеггер отходил от феноменологической установки. Сам Хайдеггер закончил иезуитскую коллегию, а потом отошел от Церкви. Но, скорее, Хайдеггер - это непрактикующий христианин, но назвать атеистом его тоже нельзя. Хайдеггер защищал докторскую диссертацию по одной из работ Дунса Скотта, построил теорию, выводы для всей схоластик. А потом через 10 лет доказал, что эта работа Скотту не принадлежит. Тем не менее, работа Хайдеггера - это вполне достойный философский труд. У Ницше есть замечательная работа «О пользе и вреде истории для жизни», где он пишет о большем вреде истории для жизни. Период написания работы «Бытие и время» - это период, когда Хайдеггер занимает достаточно прочное место среди феноменологов. И он притязает, как сам говорит, на создание фундаментальной онтологии. В чем разница между его онтологической системе и онтологическими системами, бывшими до него? В том, что отправной пункт у Хайдеггера - это человек, у которого есть важная характеристика, которую он выражает словом das Sein - это местоимение, которому Хайдеггер дал артикль и повысил до уровня существительного. По-русски его переводили «вот бытие», «тут бытие», но это скорее не перевод, а объясняющие понятия. Единственный вариант, который, как кажется, удачно предложил Анатолий В. Ахутин - это «бытиё», т.е. это не бытие вообще, а именно то, что присутствует в данный момент в данной точке. У Баратынского в стихотворениях есть именно такое произношение. Вообще, перевод Хайдеггера - это очень тяжелая работа. В переводе Хайдеггера на французский часто используются различные ассоциативные ряды.

Главное качество человека - «тут бытие». Т.е. его бытие, соотносясь с бытием, как таковым само отличается пониманием бытия. Хайдеггер об этом пишет так: «Das Sein есть в качестве понимающей способности к бытию, для которой в таком речь идет о нем как о собственном. Главное, через что это можно передать - это экзистенциалы». Т.е. это именно характеристики «бытия вот»:

1) Бытие в мире, т.е. человек - это не отдельное создание, живущее в мире.

2) Заброшенность, т.е. человек - это существо, которое заброшено в этот мир.

3) Забота, т.е. человек тот, кто нагружен заботой. По отношению к другому - это со-бытие, что человек принимает.

4) Есть еще одна чисто хайдеггеровская характеристика - das Mann - это буквально кто-тость, обезличивание человека. Если в официальном релизе говорится, что присутствовали Иванов Петров и др. «Др.» - это кто-тость для Хайдеггера, один из самых главных экзистенциалов человека в мире. Т.е. человек для другого - кто-то, а не он сам. Это описание человека после грехопадения. Это потеря связи с другими людьми, отсутствие связи с миром. Поэтому его часто причисляют к атеистическим материалистам. После написания «Бытия и времени» с ним происходит в 30-е гг. поворот. Поворот по-немецки Kurve - типичное швабское словечко, которое означает поворот дороги серпантина, когда она поворачивает от цели, но в то же время с поворотом мы приближаемся к цели. Хайдеггер этим словом обозначал свое отношение к бытию. Его отныне не интересует, по крайней мере, в прямой форме сознание, как оно есть, как оно было у Гуссерля. Он порывает практически полностью с феноменологией и занимается тем, что нам дано напрямую - нашей речью, нашим языком. Чтобы он не обсуждал, для него все сводится к языку. А в языке у него все сводится к понятию истины. И слово alette - то, что не сокрыто, т.е. истина как некий просвет бытия. Это роднит его с высказываниями Гераклита. Хайдеггер очень близок к досократовской мысли, хотя это и хронологически и терминологически не совсем верно. Тут нужно вспомнить его политическую карьеру. Хайдеггер долгое время оставался персоной non grata, потому что в 1934 г. он был ректором Фрайбургского университета, для чего должен был состоять в национал-социалистической партии. И действительно он в ней состоял, хотя его ректорство продолжалось меньше года. Он не позволил вывесить антиеврейский листок в университете. Поскольку немецкий порядок тогда еще действовал, в обход ректора действовать не решились. Он не увольнял своих коллег евреев. Но факт пребывания в национал-социалистической партии ему припомнили после войны, и запретили преподавание. Единственное место, где он мог публично высказываться - это бенедиктинский монастырь на западе Германии, где он родился. Есть масса литературы, которая посвящена этому периоду в жизни Хайдеггера. На русском языке все эти вопросы освящены в классической его биографии, которая вышла в серии ЖЗЛ. картина мир хайдеггер бытие

Нельзя сказать, что Хайдеггер был чужд интеллектуальному контексту, интеллектуальному веянию нацизма - то, о чем мы говорили в связи с Ницше - это отрицание буржуазной Европы, отрицание мещанства плюс некий акцент на решимости. Хайдеггер был близок к консервативному направлению. Если говорить политически, то он никогда не симпатизировал нацизму. Более того, в течение войны он был присмотром гестапо. Ему было запрещено печатать свои произведения, а мог только читать свои лекции. Хайдеггер попал во французскую зону оккупации, и французы снисходительно отнеслись к нему и сняли с него после войны запрет на публикации. Есть масса текстов, оставшихся от курсов Хайдеггера, которые он читал во время 2-й мировой войны. И все эти тексты посвящены или доскоратикам или Ницше, отдельные семинары по Гераклиту и Пармениду.

Эпоха модерна

Статья: М. Хайдеггер. Время картины мира. 1938.

В этой работе он попытался выявить отличия, присущие эпохе модерна, и которые отличают ее от предшествующих эпох. Он выявил несколько таких особенностей. Он пишет: «К сущностям явления нового времени принадлежит наука, равно важная по рангу - машинная техника». Т.е. философ, который должен бы был отметить изменения в мировоззрении, метафизике - в области отвлеченной, говорит, что главное отличие нового времени - это появление науки и машинной техники. Далее добавляет: «Последнюю (т.е. машинную технику), однако, было бы неверно истолковывать просто как практические применения новоевропейского математического естествознания. Сама машинная техника - есть самостоятельное видоизменение практики такого рода, что практика сама начинает требовать применение математического естествознания. Машинная техника остается до сих пор наиболее бросающимся в глаза производным существом новоевропейской техники, тождественного с существом новоевропейской метафизики». Вообще, вопрос о технике станет у философов 20 века одним из самых главных. Т.е. первые два - это наука и машинная техника. Третье - равное явление нового времени заключается в том, что искусство воспринимается в горизонте эстетики. Что это означает? Это значит, что художественные произведения становятся предметом переживания, искусство считается выражением жизни человека. И, соответственно, по искусству начинают судить о самом человеке, о новоевропейском человеке. Это очень важное замечание. И когда мы дойдем до 20 века, мы увидим, что каждое философское направление обязательно будет связано с каким-то искусствоведческим анализом. Значит третье положение то, что искусство становится некоторым направлением, искусство становится эстетикой. Четвертое явление нового времени дает о себе знать тем, что человеческая деятельность понимается и осуществляется как культура, человеческая деятельность равна культуре. Казалось бы почему это особенность именно нового времени? Мы можем говорить о античной культуре, о средневековой культуре и т. д. Хайдеггер поясняет: «Культура - есть в этой связи реализация верховных ценностей человека путем заботы о высших благах человека. В существе культуры заложено, что подобная забота со своей стороны начинает заботиться о самой себе, и так становится культурной политикой». Т. е. культура - это реализация высших ценностей человека. Пятое последнее явление особенно важно для нас, когда мы изучаем философию с постоянной оглядкой на богословие, когда мы изучаем историю философии не ради ее самой, а ради того, чтобы каким-то образом реконструировать мировоззрение человека прошлого и пытаться понять мировоззрение нынешнего человека. Любое другое изучение философии бесполезно, по крайней мере, для богословов. Хайдеггер говорит, что пятое явление нового времени - это обезбожение. Заметьте, не безбожия, а именно обезбоживания. У Хайдеггера язык всегда очень точен. Что это означает? Это выражение, Хайдеггер говорит, не означает простого изгнания богов, грубого атеизма. Обезбожение - это двоякий процесс. Когда, с одной стороны, картина мира расхристианизируется, поскольку вводится основание мира в качестве бесконечного, безусловного и абсолютного. А с другой стороны христиане перетолковывают свое христианство в мировоззрение, и, таким образом, сообразуются с новым временем. Это очень важная черта, которую Хайдеггер совершенно справедливо замечает. Хотя, на мой взгляд, ее надо ставить не на последнее место, а на первое. Т. е. получается, что христианство, столкнувшись с тем, что наука выступает, как мировоззрение, претендует на захват всего мировоззрения человека. Христианство начинает себя репрезентировать, представлять в качестве мировоззрения, а не богочеловеческого церковного организма. Это очень важное замечание. Причем Хайдеггер очень верно замечает, что начинает это делать, сообразуясь с миром века сего. То, против чего предупреждал ап. Павел. «Обезбожение, - говорит Хайдеггер, - есть состояние принципиальной нерешенности относительно Бога, в ее укоренении христианам принадлежит главная роль. Но обезбоженность настолько не исключает религиозности, что, наоборот, благодаря ей отношение к Богу впервые только и превращается в религиозное переживание. Возникшая пустота заменяется психологическим и историческим исследованием мифа». Хайдеггер не анализирует в этой своей статье все эти пять особенностей нового времени. Он говорит в основном о первой - о науке. Говорит следующим образом: «употребляя сейчас слово наука, мы имеем в виду нечто в корне другое, чем “доктрина” средневековья или “эпистеме” греков. Греческая наука никогда не была точной и не нуждалась в точности. Поэтому вообще бессмысленно говорить, будто современная наука точнее античной. Так же нельзя считать, будто галилеевское учение о свободном падении тел истинно, а учение Аристотеля о стремлении легких тел вверх ложно; ибо греческое восприятие сущности тела, его места и соотношения обоих покоится на другом истолковании сущего и обусловливает соответственно другой способ видения и изучения природных процессов. Никому не придет в голову утверждать, будто шекспировская поэзия прогрессивнее эсхиловской. Но еще немыслимее говорить, будто новоевропейское восприятие сущего вернее греческого. Так что если мы хотим понять существо современной науки, нам надо сначала освободиться от привычки отличать новую науку от старой только по уровню, с точки зрения прогресса». Т. е. Хайдеггер хочет здесь сказать, что мы не имеем права говорить, что новоевропейская наука только поменяла свое направление. Вместо обычной аристотелевской логики пришла математика. То идеал математезированного знания, который ввел Ньютон, Роберт Гук и другие. Наука как самодостаточное явление возникает на рубеже 18-19 веков. Почему именно этот рубеж? Почему не веком раньше, не веком позже? Во-первых, исторически так сложилось, что именно эта эпоха стала расставанием с предыдущим мировоззрением предыдущих веков. Если представить одной фразой, то можно описать следующим образом. В античности познать что-то значило познать эйдо - такую таинственную сущность вещи. Причем такое эйдитическое познание не имело ничего общего с лабораторной работой, тем познанием, которое приходит нам на ум сегодня. В средние века ситуация меняется, и там познать значило просто разгадать ту загадку, по которой Бог сотворил мир. Разгадать разными способами. Это можно сделать с помощью богословия, с помощью алхимии, с помощью символогии. Способ в данном случае значения не имел. Главное - разгадать эту загадку. В новое время ситуация меняется. И познать какой-то предмет, прежде всего, означало использовать аналитический метод, т. е. прежде всего этот предмет некоторым образом захватить, анализировать, расчленить. И, считалось, таким образом, происходит познание, которое в данном случае будет синонимом слова агрессия. В данном случае познание и овладение этим предметом одно и тоже. Вот главное, что касается мировосприятия научного, которое тут же повлияло на мировоззрение и мироощущение человека вообще. Когда в 1572 в созвездии Кассиопеи вспыхнула сверхновая звезда, появились эсхатологические настроения на Западе, поскольку считалось, что ферманенте - твердом небесном своде, возникнуть новых звезд не может. Ведь, если вспомнить представление о мире в средние века, то оно ничем не отличалось от аристотелевского. Т. е. у нас есть 4 элемента, из которых составлен космос. И пятый элемент - квинтэссенция, который всем управляет, и есть ферманент. Этот мир не считался количественно слишком большим, но зато был качественно очень разнообразен. И считалось, что положение дел никак не может измениться, а тут возникает новая звезда. С этого события мировоззрение сильно пошатнулось. Квалитативный метод Аристотеля заменяется квантитативным. Наука и научное мировоззрение определяет всю последующую эпоху. В плане литературном это время создания «Дон Кихота», «Шекспира». Постоянное шекспировское ощущение из «Гамлета» - распалась связь времен - постоянно гложет человека той эпохи. У нас менее известны современники Шекспира, так называемые, поэты елизаветинцы, жившие в правление императрицы Елизаветы I. Один из них Джон Дон писал в поэме «Анатомия мира» написал такие слова: «Солнечный свет сокрылся, и никто не знает, где его теперь искать. Новая философия сомневается во всем. Люди бродят в поисках самих себя». При таком общем пессимизме понятно, что эпоха модерна начиналась не слишком уютно для мыслящих людей. При этом характерные черты, сопровождающие данную эпоху. Когда, например, научное открытие делалось таковым только после официального опубликование данных этого открытия. Был знаменитый спор между Ньютоном и Лейбницем о первенстве открытия. В средневековье этот принцип не мог бы действовать. Тогда считалось, что какой-то монах раскрыл очередную загадку. Просто повод для самомнений. Здесь ситуация меняется. Меняется также отношение к написанному тексту. Нормальное философское обучение предполагало обучение от учителя к ученику. Вспомните у Платона в Академии во второй половине дня всегда были беседы, которые назывались аграфы, т. е. не записанные, потому что для того, чтобы чему-то научиться важно истинное знание, а не начетничество. Поэт елизаветинской эпохи Джон Вильям писал: «Меридиан знаний не проходит через книги». Тогда опубликованное знание стало общедоступным, т.е. с изобретением книгопечатания и активным распространением книг. Здесь один из признаков упадка. Если вы вспомните роман Гюго «Собор парижской Богоматери», там Клод Фроло, указывая на книгу и указывая на собор, говорит: «Это убьет то». Т.е. книга, тиражированная и распространенная, убьет высоту искусства. И оказался прав.

Размещено на Allbest.ru