Размещено на http://www.allbest.ru/

РОСТОВСКИЙ ФИЛИАЛ

Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования

«РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ПРАВОСУДИЯ»

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине «История методоология юридической науки»

Выполнил:

студент 1 курса

группы 101 МГП

Герасимова Екатерина Сергеевна

Проверил:

д. ю. н., профессор

Цечоев Валерий Кулиевич

Ростов-на-Дону, 2014

Содержание

Введение

1. Марксизм в системе научного знания

2. Философские истоки марксизма. Генезис диалектического материализма

3. Сущность марксистской теории исторического процесса

3.1 Экономический детерминизм

3.2 Марксистская теория классов и классовой борьбы

3.3 Коммунистическое общество

Заключение

Список литературы

Введение

Марксизм является одним из наиболее значительных направлений научной мысли нового времени. Несмотря на то, что с самого момента его зарождения и до наших дней предпринимались многочисленные попытки опровергнуть основы марксистского мировоззрения, доказать их научную несостоятельность или несовременность, марксизм все же остается живым и многообразным интеллектуальным явлением. Вычеркнуть марксизм из европейского и мирового культурного наследия невозможно, хотя исторический след, оставленный марксистской философией и является крайне неоднозначным. По словам современного биографа Маркса Энтони Уина, «После Иисуса Христа ни один человек не вызывал подобного всеобщего поклонения и в то же время не был настолько неправильно истолкован»¹. Жак Деррида в своей книге «Призраки Маркса» отмечал, что несмотря на постоянно повторяющиеся попытки «похоронить» Маркса, «призрак коммунизма» не уходит². Известный отечественный социолог Борис Кагарлицкий остроумно заметил: «Никто не стремится «похоронить Гегеля» или опровергнуть Вольтера, ибо и без того понятно, что гегельянство и вольтерьянство принадлежат прошлому… Стремление похоронить Маркса тем более естественно, чем более воззрения Маркса живы»³.

Работы таких марксистских авторов, как Луи Альтюссер, Иммануил Валлерстайн, Славой Жижек, Алекс Каллиникос, Ален Бадью, Дьердь Лукач, Герберт Маркузе, Михаил Лифшиц, Эвальд Ильенков, Борис Кагарлицкий и мн. др. активно издаются и переиздаются в России, пользуясь неизменной популярностью в среде интеллектуалов. Не будет преувеличением сказать, что сегодня, в канун 190-летия со дня рождения Карла Маркса, наблюдается своеобразный ренессанс марксизма, обусловленный, прежде всего, такими явлениями, как глобализация и связанные с ней социально-политические катаклизмы. «Нынешние ученые мужи и политики, - пишет Э. Уин, - склонные считать себя мыслителями современности, любят к месту и не к месту произносить модное словечко «глобализация», не имея при этом ни малейшего понятия о том, что Маркс занимался этим вопросом еще в 1848 году. По меньшей мере, его нисколько не удивило бы глобальное господство «Макдоналдс» и MTV. Перемещение центра финансовой активности с Атлантики в Тихоокеанский регион - благодаря экономике «азиатских тигров» и силиконовому буму в городах западного побережья Америки - было предсказано Марксом более чем за сто лет до рождения Билла Гейтса»⁴.

В то же время даже среди авторов, причисляющих себя к марксистской традиции, не существует единого мнения о том, что в действительности следует понимать под марксизмом. На протяжении всей своей истории марксизм выступал как необычайно многоликое явление. Советский официальный «марксизм-ленинизм» имеет мало общего, скажем, с фрейдо-марксизмом Герберта Маркузе; марксизм идеологов правой социал-демократии, таких как Эдуард Бернштейн - с марксизмом Ленина или Троцкого; марксистский метод таких историков как Фернан Бродель - с «марксистским» начетничеством, характерным для сталинистской историографии. В нашей работе мы не будем вдаваться в разбор различных толкований марксизма, его многообразных «ветвей» и политических прочтений. Предметом данной работы являются лишь философские основы взглядов великого мыслителя, базовые идеи, лежащие в основе исторического материализма и место марксизма в системе научного знания.

1. Марксизм в системе научного знания

Марксизм являет собой попытку создания всеобщей, универсальной, мировоззренческой системы, и именно поэтому он постоянно выбивается из академических рамок. Главный труд Маркса - «Капитал» - представляет собой масштабное экономическое произведение. Однако назвать Маркса экономистом в привычном понимании этого термина было бы крайне узко. «Капитал» никогда бы не приобрел такого влияния на умы, в том числе на умы философов, будь он всего лишь сухим академическим исследованием, повествующем о прибавочной стоимости, норме прибыли и тому подобных специальных предметах. Категории, используемые Марксом, как правило, многослойны. Например, теория прибавочной стоимости находится в прямой связи с марксовой концепцией отчуждения, имеющей как экономический, социальный, так и философский, экзистенциальный смысл. Кризисы, имманентно присущие капиталистическому способу производства, есть в то же время кризисы человеческой культуры, цивилизации, форм мышления и технологий господства, характерных для данного классового общества. По замечанию американского литературного критика Эндрю Уилсона, «Значение безликих формул, которые выводит Маркс с такой научной сухостью, это, напоминает он нам время от времени как бы невзначай, пенни, удержанные у рабочего, пот, выжатый из его тела, и естественные радости, которых лишена его душа»⁵.

В то же время, было бы ошибкой рассматривать марксизм в качестве интеллектуального направления, подчиненного, искаженного (а значит, и обесцененного) априорными идеологическими установками либо «непогрешимого учения», «светской религии» по выражению Энтони Уина. Сведение взглядов Маркса и Энгельса к идеологии тем более странно, что сами они, как известно, яростно бичевали идеологию как форму «ложного сознания», «фантастическое отражение человеческого бытия в человеческой голове»⁶. Отмечая этот пункт в числе четырех - по его мнению - основных идей Маркса, Иммануил Валлерстайн пишет: «Маркс был материалистом. Он полагал, что идеи не приходят из ниоткуда и не являются просто продуктом раздумий интеллектуалов. Наши идеи, наши науки отражают социальную реальность нашей жизни, говорил он, и в этом смысле все наши идеи производны от конкретного идеологического климата. Многие с удовольствием указали, что эта логика должна быть применима и к самому Марксу, и к рабочему классу, который Маркс поместил в специальную категорию, так как считал его универсальным классом. Разумеется, эта критика правомерна, но она лишь расширяет ту область, к которой применимы аргументы Маркса»⁷.

Между тем, идеологизация Маркса характерна не только для его критиков, но и для многих марксистских теоретиков прошлого (вспомним хотя бы известную догму о партийности науки, искусства, философии, возобладавшую в СССР в период сталинизма). Характеризуя догматическую «логику» советского марксизма, берущую свое начало у теоретиков II Интернационала, известный британский историк Теодор Шанин пишет: «Марксизм, понятый как наука, ведет к надежде на возможность вывести социальные процессы из заданных предположений. Следовательно, аксиоматический авторитет, из которого исходят, приобретает чрезвычайно важный статус. Более того, это означает, что правильная теория подтверждается политической победой и наоборот. Те, кого победили, по определению, ошибались аналитически или же пострадали от измены. Концепция науки (понимаемой в этом позитивистском смысле) также подразумевает ее исключительную надежность, в то время как любой другой взгляд трансформируется, по определению, в предрассудок, утопию, злую волю или саботаж»⁸. Полемизируя с таким прочтением, Иммануил Валлерстайн считает возможным говорить о «двух Марксах». Первый из них - «утверждал существование множественных социальных реальностей, каждая из которых обладает особой структурой и расположена в отдельном мире, определенного своим способом производства. Задачей для него было раскрыть то, как именно эти способы функционируют за их идеологическими покровами». «Второй Маркс» (воспринятый ортодоксальным марксизмом конца XIX-начала ХХ веков) «принимал универсализм, поскольку придерживался идеи неумолимости исторического прогресса с ее линеарной антропологией. В этой интерпретации способы производства как бы выстраивались в ряд - подобно построению школьников по росту, - а именно в соответствии со степенью развития производительных сил»⁹.

Точно также было бы ошибкой сводить марксизм к философии истории или политической философии, хотя несомненно, что объектом марксистского теоретизирования является, прежде всего, история, а политические «пророчества» Маркса невозможно отделить от его деятельности как ученого. марксизм философский материализм детерминизм

Знаменитый марксов тезис о Фейербахе: «До сих пор философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»¹⁰ явно противопоставляет марксизм традиционному представлению о науке как об отдельной, обособленной, автономной сфере человеческой деятельности, целью которой является именно объективное (или мнимо объективное) исследование, объяснение окружающего мира. Историк, экономист, социолог, философ могут заимствовать различные аспекты марксизма, но принятие марксизма во всей его полноте означает также принятие известной политической практики.

Видный марксистский теоретик 1920-1930-х гг. Карл Корш писал в своей известной работе «Марксизм и философия»: «Марксизм Маркса и Энгельса (на всем протяжении их жизни - Авт.) остается цельной всеобъемлющей теорией социальной революции. Изменение состоит только в том, что в более поздней фазе различные составные части этого целого: экономия, политика, идеология - научная теория и общественная практика еще более обособляются. Мы могли бы сказать словами Маркса, что пуповина, естественно связывавшая их, порвалась. Но у Маркса и Энгельса никогда в результате этого разрыва на место целого не выступает множество самостоятельных элементов; они лишь создали другое, научно более строго выдержанное и всюду основывающееся, как на фундаменте, на критике политической экономии, объединение отдельных составных частей системы. Таким образом, система марксизма не распадается никогда у самих ее творцов на ряд отдельных наук вместе с внешне связанным с ними практическим применением их результатов. Если, например, многие буржуазные толкователи Маркса, а также и некоторые марксисты в позднейшее время считали возможным различать в «Капитале» историческую часть всего материала от теоретико-экономической, то этим одним они уже доказали, что вообще решительно ничего не поняли в действительном методе марксовой критики политической экономии»¹¹.

Возможно, марксизм можно охарактеризовать как своеобразную философию практики, в которой мышление и действие не отделяются друг от друга, а предстают в диалектическом единстве.

Итак, учение Маркса невозможно свести к одной из существующих научных дисциплин. Маркс - не (или не только) философ, экономист, историк, публицист, политический теоретик и основоположник марксистских идеологий. Он в некотором роде - универсальный мыслитель. Однако признание этого факта чрезвычайно усложняет нашу задачу. В системе Маркса нам необходимо выделить ее философские основы, понимая при этом всю искусственность и условность такого выделения. При этом само словосочетание «философские основы взглядов Маркса» отнюдь не является бесспорным, как и приведенное нами выше определение «философия практики». Уже в произведениях раннего Маркса периода его разрыва с гегельянцами (но также и в позднейших работах) присутствует явный антифилософский пафос. «Маркс и Энгельс, - писал Карл Корш, - так часто с гордостью указывавшие на тот исторический факт, что немецкое рабочее движение в «научном социализме» явилось наследником классической немецкой философии, отнюдь не хотели истолковать это положение в том смысле, что научный социализм или коммунизм по существу представляет собою «философию». Они видели задачу своего «научного» социализма скорее в том, чтобы формально и по существу окончательно преодолеть и «упразднить» не только всякую существовавшую до того буржуазную идеалистическую философию, но вместе с тем и всякую философию вообще…»¹². Отсюда - поскольку сами тексты классиков не дают вполне ясного ответа - проистекает сложнейшая проблема, которую на протяжении десятилетий по-разному пытались решить многие теоретики-марксисты и ученые-марксоведы: «Что мы фактически должны понимать под упразднением философии… Как должно произойти или как оно произошло это упразднение? Каким образом? Каким темпом? И для чего? И должны ли мы это упразднение философии представлять осуществленным раз навсегда, так сказать одним актом, работой ума Маркса и Энгельса за марксистов, или за весь пролетариат, или же за все человечество? Или же, наоборот… представлять его себе как очень долгий и длительный, проходящий через самые различные фазы, революционный исторический процесс? И в последнем случае: в каком отношении стоит затем марксизм к философии, пока этот длительный исторический процесс еще не достиг своей конечной цели, упразднения философии?»¹³. Один из крупнейших марксистских мыслителей второй половины ХХ века - Луи Альтюссер следующим образом описывал философские искания марксистских интеллектуалов своего поколения: «Философствовать значило для нас вновь начинать критическую одиссею Маркса, проходить сквозь слой иллюзий, скрывающий от нас реальность, и прикасаться к единственной плодородной земле, к земле истории, чтобы наконец-то найти здесь покой реальности и науки, ставший возможным благодаря постоянной бдительности критики… Конец эпохи догматизма поставил нас лицом к лицу с реальностью, заставив понять, что марксистскую философию, основание которой было создано Марксом в самом акте обоснования его теории истории, по большей части еще предстоит конституировать»¹⁴.

В рамках данной работы мы, естественно, не претендуем на сколько-нибудь полное освещение данной проблематики. Останавливаясь на ней, мы лишь хотим указать на проблему соотношения марксизма и философии, подчеркнуть сложность, многосторонность и глубину марксистской доктрины, несводимой к упрощенному изложению. Соответственно, наша задача может состоять лишь в обзоре некоторых ключевых идей марксизма, тех идей, которые с большей или меньшей долей условности можно отнести к его философскому содержанию.

2. Философские истоки марксизма. Генезис диалектического материализма

Известно, что взгляды молодого Маркса формировались под влиянием нескольких философских и политических учений, существенные элементы которых, кардинально переосмысленные и переработанные, были затем органически соединены в марксизме. Первые свои шаги в качестве мыслителя Маркс прошел в рамках младогегельянского движения, к левому крылу которого он примыкал в начале 1840-х гг. При этом уже на ранних этапах своего становления мысль Маркса была непосредственно связана с политической практикой либерального движения. «Левое гегельянство, - писал известный французский марксовед Огюст Корню, - при своем возникновении опиралось на оппозиционно настроенную либеральную буржуазию… Гегелевская философия благодаря своему абстрактному, часто неясному и двусмысленному характеру превосходно подходила к данным условиям, как на то указывает ее знаменитая формула: «Все действительное - разумно, все разумное - действительно». Эта формула может иметь, как подчеркивал Гейне, консервативное толкование, если делать акцент на рациональности реального…; она может также иметь и прогрессивное толкование, если перенести акцент на необходимость реализации рационального путем элиминации иррациональных элементов в реальном»¹⁵. Однако критический пафос младогегельянства носил умозрительный или, следуя терминологии Маркса, идеологический характер. «Так как, - писали Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии», - у этих младогегельянцев представления, мысли, понятия, вообще продукты сознания, превращенного ими в нечто самостоятельное, считаются настоящими оковами людей… то становится понятным, что младогегельянцам только против этих иллюзий сознания и надлежит вести борьбу. Так как, согласно их фантазии, отношения людей, все их действия и все их поведение, их оковы и границы являются продуктами их сознания, то младогегельянцы вполне последовательно предъявляют людям моральное требование заменить их теперешнее сознание человеческим, критическим или эгоистическим сознанием и таким путем устранить стесняющие их границы»¹⁶.

Опровергая и едко высмеивая подобные взгляды, основоположники марксизма противопоставили гегельянскому идеализму материалистические взгляды, главным представителем которых в Германии того времени был Людвиг Фейербах, ставший своеобразным философским «предтечей» Маркса. «Фейербах, - пишет Огюст Корню, - пытался с помощью радикальной критики идеализма, исходящей из его критики религии, соединить мышление с бытием, человека с природой и обществом». Фейербаховская концепция отчуждения непосредственно предвосхищает марксистскую: «в своем анализе сущности христианства он (Фейербах - Авт.) показал, что в религии происходит обращение действительных отношений между человеком и богом и что человек, создающий бога, отчуждает в нем выдающиеся свойства человеческого рода и становится вследствие этого отчуждения продуктом, творением бога»¹⁷. В системе Маркса аналогичным образом описываются «отношения» между индивидами и экономикой в классовом обществе. Вследствие анархического характера буржуазного способа производства экономические отношения господствуют над людьми подобно стихийным силам природы. Труд рабочего отчужден, поскольку трудящийся вынужден продавать свою рабочую силу за зарплату и не властен над продуктом собственного труда.

Защищая критическую сторону философии Фейербаха, Маркс и Энгельс, однако доказывали ограниченность и абстрактность его теории гуманизма, а также ущербность фейербаховского сенсуализма в качестве метода познания: «Фейербаховское «понимание» чувственного мира ограничивается, с одной стороны, одним лишь созерцанием этого мира, а с другой - одним лишь ощущением. Вместо «действительного исторического человека» Фейербах ставит «человека как такового»… Фейербах никогда не добирается до реально существующих деятельных людей, а застревает на абстракции «человек» и ограничивается лишь тем, что признает «действительного, индивидуального, телесного человека» в области чувства, т.е. не знает никаких иных «человеческих отношений» «человека к человеку», кроме любви и дружбы, к тому же идеализированных. Он не дает критики теперешних жизненных отношений»¹⁸. Внеисторичность фейербахианства, как и внеисторический характер построений младогегельянцев, делают их критику неадекватной реальному миру, а значит и практически бесплодной. Марксистский материализм, напротив, с самого начала является историческим материализмом, ориентированным на реальное, а не чисто умозрительное, изменение мира: «В прямую противоположность немецкой философии, спускающейся с неба на землю, мы здесь поднимаемся с земли на небо, т.е. мы исходим не из того, что люди говорят, воображают, представляют себе, - мы исходим также не из существующих только на словах, мыслимых, воображаемых, представляемых людей, чтобы от них придти к подлинным людям; для нас исходной точкой являются действительно деятельные люди, и из их действительного жизненного процесса мы выводим также и развитие идеологических отражений и отзвуков этого жизненного процесса. Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными предпосылками. Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующе им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития: люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также свое мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание»¹⁹. Спекулятивное, абстрактное философствование с этой точки зрения превращается в полнейшую мистификацию, новое издание религии (в полном соответствии с положением Гегеля, по которому философия и религия отличаются друг от друга лишь методами своего постижения бога²⁰).

Но, вместе с тем, и позитивистский эмпиризм не может, по мнению Маркса, быть инструментом научного познания. «Мы…, - пишет Энгельс, - наглядно убедились, каков самый верный путь от естествознания к мистицизму. Это не безудержное теоретизирование натурфилософов, а самая плоская эмпирия, презирающая всякую теорию и относящаяся с недоверием ко всякому мышлению… Сколько бы пренебрежения не выказывать ко всякому теоретическому мышлению, все же без последнего невозможно связать между собой хотя бы два факта природы или уразуметь существующую между ними связь. Вопрос состоит только в том, мыслят ли при этом правильно или нет, - а пренебрежение к теории является, само собой разумеется, самым верным путем к тому, чтобы мыслить натуралистически и тем самым неправильно»²¹.

Маркс и Энгельс призывают «избавиться» от «всего философского скарба», за исключением «чистого учения о мышлении». Диалектика призвана обогатить собой естествознание и историческую науку²², философия - раствориться в науке (хотя исчерпывающего объяснения, что такое диалектика, и каким образом должна быть преодолена философия в текстах классиков нет).

Гегель рассматривал диалектику как такой переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения односторонни и ограничены, т.е. содержат отрицание самих себя. Поэтому диалектика, согласно Гегелю, «движущая душа всякого научного развертывания мысли и представляет собою принцип, который один вносит в содержание науки имманентную связь и необходимость»²³. В учении Гегеля о необходимости, с которой все приходит к своему отрицанию, основатели марксизма увидели революционизирующее жизнь и мысль начало: Гегель «впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, т.е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития»²⁴.

Но, прежде чем стать органической частью новой материалистической теории гегелевская диалектика должна быть полностью переосмыслена. «У Гегеля диалектика стоит на голове, -писал Маркс, - Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно»²⁵. Отбросив идеалистическое содержание философии Гегеля, Маркс и Энгельс построили свою диалектику на основе материалистического понимания исторического процесса и развития познания, обобщения реальных процессов, происходящих в природе, обществе и мышлении. Бытие и мышление, согласно Марксу, развиваются по общим законам, ибо они тождественны по своему содержанию, различаясь только по форме. Вещи и явления есть то, чем они становятся в процессе развития, и в них, как тенденция, заложено их будущее, то чем они станут. История пронизывает каждую категорию, каждое понятие. В этом смысле между историческим и диалектическим материализмом Маркса и Энгельса существует лишь условное разграничение.

Главной категорией марксистской диалектики является противоречие. В них она видит движущую силу и источник всякого развития; в нем, по мнению Маркса, содержится ключ ко всем остальным категориям и принципам диалектического развития: развитие путем перехода количественных изменений в качественные, перерыв постепенности, скачкообразность, отрицание исходного момента развития и отрицание самого этого отрицания, повторение в высших фазах развития некоторых сторон и черт первоначального состояния.

Именно синтез материализма и диалектического метода в соединении с социалистическими и коммунистическими идеями создали марксизм как цельную и неповторимую теорию. В своих основных чертах она сформировалась уже во второй половине 1840-х гг. и нашла гениальное выражение в «Манифесте Коммунистической партии», являющемся в одно и то же время актуальной для своей революционной эпохи политической декларацией и изложением марксовой теории исторического движения - приложением диалектико-материалистического метода к истории человечества.

3. Сущность марксистской теории исторического процесса

Как уже было сказано выше, марксизм - это теория истории (хотя к истории как научной дисциплине и не сводящееся). Термины «марксизм» и «исторический материализм» нередко употребляются как синонимы. По мнению Луи Альтюссера «Маркс заложил основания новой науки: науки истории «общественных формаций»… открыл для научного познания новый континент - континент истории»²⁶. Ниже мы попытаемся раскрыть основные идеи и понятия, лежащие в основе этой «новой науки».

3.1 Экономический детерминизм

Известно, что в основе марксистского понимания исторического процесса лежит экономический детерминизм, рассматривающий развитие производительных сил и связанную с ним эволюцию производственных отношений в качестве основного содержания человеческой истории, по отношению к которому идеология, культура, нравственность, политика представляют собой «надстройку над экономическим базисом». Действительно, по мысли Маркса, «люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого»²⁷. Подобного рода точка зрения предполагает, что в своей деятельности человеческие существа ограничены материальными условиями их собственного существования, т.е. исторически сложившимся способом производства.

Каждая система производственных отношений (общественно-экономическая формация), возникающая на определенной ступени развития производительных сил, подчинена как общим для всех формаций, так и особым, свойственным лишь одной из них, законам возникновения, функционирования и перехода в высшую форму. Действия людей в пределах каждой формации были обобщены и сведены Марксом к действиям больших масс или классов, реализующих в своей деятельности назревшие потребности общественного развития.

Данное теоретическое положение зачастую истолковывается в том смысле, что Маркс, якобы, проповедовал «исторический фатализм», т.е. концепцию, согласно которой история развивается в соответствии с неизбежными экономическими законами и, повинуясь их логике, закономерно движется к своему «концу» - коммунизму. Подобное истолкование марксизма действительно было характерно для ряда теоретиков II Интернационала, и перешло по наследству к официальным марксистско-ленинским идеологам. Однако в действительности оно представляет собой недопустимое упрощение и искажение мысли Маркса. В последние десятилетия, после падения СССР и других коммунистических режимов, большинство современных марксистских авторов подчеркивают, что взгляды классиков были далеко не столь однозначными и прямолинейными. В частности, профессор Йоркского университета Алекс Каллиникос пишет: «В противоположным редким и носящим случайный характер суждениям Маркса, которые приводят для подтверждения этой(«фаталистической» - Авт.) точки зрения, весь пафос его мысли является существенно иным… В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс говорит, что каждый великий кризис классового общества заканчивался или «революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов'. Иными словами, кризис предполагает альтернативы, а не заранее предрешенные результаты. Реакция наемных работников на сильный экономический спад определяется не только их материальным положением, но и силой их коллективных организаций, теми различными идеологиями, влияние которых они испытывают, а также политическими партиями, которые борются друг с другом за право осуществлять руководство ими. Маркс проводит различие между экономическим базисом общества и его политической, юридической и идеологической надстройкой. Он описывает экономический базис как 'реальную основу» социальной жизни. Однако это не означает, как то утверждают его критики, что он не принимает во внимание надстройку. Напротив, в момент кризиса события, происходящие в надстройке, где, как говорит Маркс, люди 'осознают этот конфликт и борются за его разрешение', приобретают решающее значение в определении итога борьбы»²⁸.

3.2 Марксистская теория классов и классовой борьбы

Понятие «социальный класс» появилось и приобрело популярность у историков и социологов задолго до Маркса, что было связано с актуальными социально-политическими процессами, осознанием «рабочего вопроса» как центрального для европейской цивилизации периода индустриальной революции. Так, французский историк Огюстен Тьерри объяснял социальные противоречия современной ему Франции в духе «теории завоевания». Пролетариат (рассматриваемый Тьерри как синоним «третьего сословия») виделся ему потомками галло-римлян, покоренных франками на заре средневековья.

В трудах Маркса и Энгельса эмпирические данные об усилении классовой борьбы, поляризации европейского общества, возрастании социальной нестабильности, получили принципиально иное обобщение и истолкование. Происхождение и сущность классов были обусловлены не случайными факторами (как у Тьерри), а внутренней логикой развития экономической общественной формации. Основоположники марксизма смотрели на класс как на социальное отношение, а не как на социокультурный тип или профессиональную общность. «Для Маркса, - пишет Алекс Каллиникос, - классовая принадлежность индивида определяется не его стилем жизни или профессией, и даже, с определенными ограничениями, не уровнем его дохода. Классовое положение индивида определяется его отношением к средствам производства. Средства производства - это те производительные ресурсы: земля, строения и оборудование, - без которых невозможна экономическая деятельность»²⁹.

В своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельс на основе известных в то время антропологических данных, сформулировал основы марксистского видения перехода от «варварства» (первобытнообщинного строя) к цивилизации (классовому обществу): «На всех более ранних ступенях общественного развития производство по существу своему носило коммунистический характер и потребление происходило путем непосредственного дележа продуктов внутри крупных и мелких коммунистических общин. Эта общность производства ограничивалась самыми тесными рамками, но она влекла за собой господство производителя над процессом производства и над продуктом… Но вот в этот процесс производства медленно проникает разделение труда. Оно подрывает общность производства и присвоения, делает преобладающим явлением присвоение продуктов отдельными лицами и тем самым порождает обмен между ними… Постепенно господствующей формой производства становится производство товарное… Производители лишились власти над всею совокупностью своего производства… После этого немного времени понадобилось, чтобы была открыта та великая «истина», что и человек может быть обращен в товар, что и человеческую силу можно сделать предметом обмена и пользования, превратив человека в раба… С появлением рабства, которое в эпоху цивилизации достигло наибольшего развития, произошло и первое главное деление общества»³⁰. С этих пор «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов»³¹. История человечества, по Марксу, делится на два больших периода: доклассовое, первобытно-коммунистическое общество и экономическая общественная формация, внутри которой выделяются различные способы производства: азиатский, рабовладельческий, феодальный и, наконец, капиталистический. Общим для всех исторических эпох в пределах экономической формации является подчинение производителя процессу производства, проявляющему себя как отчужденная, квазиприродная сила: «То же, что в природе, существует и в обществе. Чем более какая-нибудь общественная деятельность, ряд общественных процессов, становятся недоступными сознательному человеческому контролю, перестают повиноваться человеку, чем более они кажутся предоставленными случаю, тем вернее - как бы с естественной необходимостью - осуществляются посредством этого случая особенные присущие обществу законы… Экономические законы товарного производства изменяются по мере того, как эта форма производства проходит различные ступени развития; но, вообще говоря, весь период цивилизации находится под их властью. И в наше время продукт господствует над производителем, и в наше время все совокупное производство общества регулируется не сообща обдуманным планом, а слепыми законами, действующими со стихийной силой и в последней инстанции проявляющимися в грозных периодических торговых кризисах»³². Отсюда следует вывод о необходимости преодоления экономической формации, подчинения экономической стихии, анархии производства, рациональному контролю со стороны общества. На смену капитализму, являющему собой апогей социальной поляризации, должно придти коммунистическое бесклассовое общество, вновь, но на бесконечно более высоком витке развития, подчиняющее производство интересам производителей и потребителей. При этом «агентом будущего в настоящем» выступает пролетариат как наиболее обездоленный класс, непосредственно создающий все материальные блага, но не владеющий частной собственностью и потому кровно заинтересованный в ее ликвидации. В 1850-м году в письме Иосифу Вейдемейеру К. Маркс так оценивал свой вклад в теорию классов: «Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собой. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты - экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов»³³.

3.3 Коммунистическое общество

В отличие от социалистов-утопистов, Маркс и Энгельс не оставили детальногоизложения того идеального общества, к которому были направлены их помыслы как теоретиков и революционеров. Это вытекало из самого их метода, отрицавшего априорные, чисто умозрительные схемы и догматизм (вспомним, например, известное письмо Маркса Вере Засулич и черновики к нему, посвященные перспективам некапиталистического развития России на основе крестьянской общины). Коммунизм выступает в их произведениях скорее как негатив капиталистического общества, в котором общественная собственность противостоит частной, общественная солидарность - классовым перегородкам, рациональное планирование - анархии производства, прямая демократия - репрессивному государству. В этой, обобщенной, картине трудно найти что-либо принципиально новое по сравнению с взглядами различных школ утопического коммунизма, прежде всего, французского. «Невозможно… читать Фурье или Пьер-Леру, Консидерана или Пекера, - писал в начале 1920-х гг. французский историк Поль Луи, - без того, чтобы не провести полной аналогии между некоторыми из их выводов и более всесторонне разработанными положениями марксизма. Не автором «Капитала» была открыта борьба классов или прогрессирующая концентрация промышленности, или прибавочная стоимость капиталиста; не Лассаль открыл «железный закон» заработной платы. И Маркс, и Лассаль имели в этом отношении своих предшественников, большинство которых - французы, жившие в первую половину XIX века»³⁴.

Новым является лишь обоснование этого общественного идеала - марксистская теория исторического прогресса, марксистский анализ капитализма, марксистский критический инструментарий. Обобщив и сведя в стройную систему идеи, зародившиеся на предыдущем этапе развития европейской социалистической мысли, Маркс и Энгельс заложили основы мощного интеллектуального и политического движения, сыгравшего огромную (хотя и неоднозначную) роль в мировой истории ХХ века и по сей день не исчерпавшего свой критический потенциал.

Заключение

За более чем полтора века своего существования марксизм как теория и идеология претерпел множество «мутаций», преображаясь зачастую до полной неузнаваемости. Ряд теоретических положений и футурологических «пророчеств» Маркса и Энгельса были опровергнуты ходом истории. Драматический опыт и бесславный финал стран «реального социализма», казалось бы, вынесли марксизму окончательный приговор. И, несмотря на все это, марксизм как заметное интеллектуальное направление и политическое движение, раз за разом преодолевает собственные кризисы, подтверждая парадоксальное на первый взгляд утверждение Георга Лукача: «Допустим… что новейшими исследованиями была бы неопровержимо показана содержательная неправильность всех отдельных тезисов Маркса. Всякий серьезный «ортодоксальный» марксист мог бы безоговорочно признать эти новые результаты, отвергнуть все тезисы Маркса по отдельности, ни на минуту не отказываясь от своей марксистской ортодоксии… Ортодоксия в вопросах марксизма… относится исключительно к методу. Это - научное убеждение, что диалектическим материализмом был найден правильный метод исследования, что этот метод можно разрабатывать, продолжать и углублять лишь в духе его основоположников»³⁵.

В сегодняшнем глобализованном мире неожиданную актуальность приобретают даже, казалось бы, наиболее спорные положения классического марксизма, такие, как многократно раскритикованный «закон относительного и абсолютного обнищания пролетариата». Один из классиков современной социологии, Иммануил Валлерстайн, пишет: «На деле гипотеза о поляризации является исторически верной, что можно доказать эмпирически, если только в качестве основы для измерения мы возьмем ту сущность, что единственно имеет значение при капитализме - капиталистическую миро-экономику. В этом сущностном измерении на протяжении более чем четырехсотлетней истории капитализма проявляется не просто относительная, но как раз абсолютная поляризация классов… Полагаю, что подавляющее (и по-прежнему негородское) большинство населения в странах капиталистической мироэкономики в настоящее время работает тяжелее и дольше и получает за свой труд меньшее вознаграждение, чем 400 лет назад»³⁶.

На фоне усугубляющейся угрозы мировой экологической катастрофы поразительно злободневно звучат слова Фридриха Энгельса в «Диалектике природы»: «Не будем… слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых… На каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как кто-либо, находящийся вне природы, - что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять»³⁷. А ведь это было сказано во второй половине XIX столетия, когда Европа переживала безудержную вакханалию промышленной революции, а термин «экология» еще даже не появился!

Неудивительно поэтому, что марксизм в его многообразных, «постклассических» прочтениях вдохновляет сегодня многих интеллектуалов и политических деятелей вплоть до таких, как известный финансист Джордж Сорос, выпустивший в конце 1990-х знаменитую книгу под названием «Упадок капитализма» или президент «боливарианской республики» Венесуэла Уго Чавес. И хотя рано говорить об исторической роли марксизма в XXI веке, но будущее у него, безусловно, есть.

Список литературы

1. Альтюссер Л., За Маркса. М., Праксис, 2006

2. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса. Нация. Класс, М., Логос, 2004

3. Валлерстайн И., После либерализма. М., УРСС, 2003

4. Гегель В.Ф. Философия религии. Т. 1, М., Наука, 1975

5. Кагарлицкий Б.Ю. Глобализация и левые. М., Логос, 2001

6. Корню О.К. Маркс и Ф. Энгельс. Жизнь и деятельность. М., Прогресс, 1976

7. Луи П. Утопический и научный социализм во Франции. Харьков, Главполитпросвет УССР, 1923

8. Лукач Г. История и классовое сознание. М., LogosAltera, 2003

9. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.3, С. 1-4

10. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. М., Политиздат, 1988

11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20

12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23

13. Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 8

14. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Избранные сочинения. М.: Политиздат, 1985. Т.3

15. Маркс К.К. Маркс - Иосифу Вейдемейеру в Нью-Йорк // Маркс К., Ф. Энгельс. Избранные сочинения. М.: Издательство политической литературы, 1986. Т.4

16. Уин Э., Карл Маркс. М., АСТ, 2003

17. Философский словарь под ред. Розенталя М.М.М., Политиздат, 1972

18. Энгельс Ф. Диалектика природы. М., Политиздат, 1987

19. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Киев-Харьков, Изд. Ф.А. Иогансона, 1899

1 Уин Э., Карл Маркс. М., АСТ, 2003. С. 5

2 Деррида Ж., Призраки Маркса. Цит. по: Кагарлицкий Б.Ю. Глобализация и левые. М., 2001, Логос. С. 40

3 Кагарлицкий Б.Ю. Глобализация и левые. М., 2001, Логос. С. 41

4 Уин Э., Карл Маркс. М., АСТ, 2003. С. 9-10

5 Уилсон Э., To the Finland Station. Цит. по: Уин Э., Карл Маркс. М., АСТ, 2003. С. 342

6 Энгельс Ф. Диалектика природы. М., Политиздат, 1987. С. 151

7 Валлерстайн И., После либерализма. М., УРСС, 2003. С. 214

8 Шанин Т. Революция как момент истины. М., Весь мир, 1997. С. 269-270

9 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса. Нация. Класс, М., Логос, 2004. С. 148-149

10 Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.3, С. 1-4

11 Корш К. Марксизм и философия. Сайт научно-просветительского журнала «Скепсис» - scepsis. Главный редактор: Сергей Соловьёв. scepsis/library/id_672.html.

12 Корш К. Марксизм и философия. Сайт научно-просветительского журнала «Скепсис» - scepsis. Главный редактор: Сергей Соловьёв. scepsis/library/id_672.html.

13 Корш К. Марксизм и философия. Сайт научно-просветительского журнала «Скепсис» - scepsis. Главный редактор: Сергей Соловьёв. scepsis/library/id_672.html.

14 Альтюссер Л., За Маркса. М., Праксис, 2006. С. 45-47

15 Корню О.К. Маркс и Ф. Энгельс. Жизнь и деятельность. М., Прогресс, 1976. С. 217-218

16 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. М., Политиздат, 1988. С. 13-14

17 Корню О.К. Маркс и Ф. Энгельс. Жизнь и деятельность. М., Прогресс, 1976. С. 476

18 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. М., Политиздат, 1988. С. 22, 24

19 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. М., Политиздат, 1988. С. 20

20 Гегель В.Ф. Философия религии. Т. 1, М., Наука, 1975. С. 220

21 Энгельс Ф. Диалектика природы. М., Политиздат, 1987. С. 41-42

22 Энгельс Ф. Диалектика природы. М., Политиздат, 1987. С. 179

23 Цит. по: Философский словарь под ред. Розенталя М.М., Политиздат, 1972. С. 111

24 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20. С. 23

25 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 22

26 Альтюссер Л., За Маркса. М., Праксис, 2006. С. 359

27 Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс, К. и Энгельс, Ф. Соч., т. 8. С. 27.

28 Каллиникос А. Маркс: хит и миф. Сайт научно-просветительского журнала «Скепсис» - scepsis. Главный редактор: Сергей Соловьёв. scepsis/library/id_174.html

29 Каллиникос А. Маркс: хит и миф. Сайт научно-просветительского журнала «Скепсис» - scepsis. Главный редактор: Сергей Соловьёв. scepsis/library/id_174.html

30 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Киев-Харьков, Изд. Ф.А. Иогансона, 1899. С. 200-202

31 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Избранные сочинения. М.: Политиздат, 1985. Т.3. С.142-143.

32 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Киев-Харьков, Изд. Ф.А. Иогансона, 1899. С. 201-202

33 Маркс К.К. Маркс - Иосифу Вейдемейеру в Нью-Йорк // Маркс К., Ф. Энгельс. Избранные сочинения. М.: Издательство политической литературы, 1986. Т.4. С. 510.

34 Луи П. Утопический и научный социализм во Франции. Харьков, Главполитпросвет УССР, 1923. С. 3-4

35 Лукач Г. История и классовое сознание. М., LogosAltera, 2003. С. 104-105

36 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса. Нация. Класс, М., Логос, 2004. С. 151

37 Энгельс Ф. Диалектика природы. М., Политиздат, 1987. С. 153-154

Размещено на Allbest.ru