Интуиция, вера, аргументация в философии

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Интуиция, вера, аргументация как независимые объекты изучения

1.1 Определение и взаимозависимость понятий

В получении нового знания большую роль играют логическое мышление, способы и приемы образования понятий, законы логики. Но опыт познавательной деятельности свидетельствует, что обычная логика во многих случаях оказывается недостаточной для решения научных проблем; процесс производства новой информации не может быть сведен ни к индуктивно, ни к дедуктивно развертываемому мышлению. Важное место в этом процессе занимает интуиция, сообщающая познанию новый импульс и направление движения. Интуиция - чутьё, проницательность, непосредственное постижение истины без логического обоснования, основанное на воображении, эмпатии и предшествующем опыте.

Что касается понятия веры, оно много шире понятия интуиции и, непосредственно, касается каждого из нас. Вера - признание чего-либо истинным, часто без предварительной фактической или логической проверки, единственно в силу внутреннего субъективного непреложного убеждения, которое не нуждается для своего обоснования в доказательствах. Слово «вера» также часто употребляется в смысле «религия», «религиозное учение».

Аргументация. Если обратиться к большому гуманитарному словарю, аргументация (от лат. argumentatio приведение аргументов) - это способ подведения оснований под какую-либо мысль или действие с целью их публичной защиты, создания определенного мнения о них ради их признания или разъяснения; способ убеждения кого-либо посредством значимых аргументов. В этом смысле аргументация всегда диалогична и шире логического доказательства, поскольку она ассимилирует не только «технику мышления», но и «технику убеждения»; искусство подчинять мысль, чувство и волю человека.

При этом в качестве основных аспектов убеждения могут, в частности, выступать:

-информация о фактах, используемых в качестве аргументов (фактуальный аспект),

-формы и стили речевого и эмоционального воздействия (риторический аспект),

-нравственная приемлемость или дозволенность аргументов (этический аспект),

-ценностная значимость аргументов (аксиологический аспект)

-последовательность, логичность и обоснованность аргументов;

-взаимная непротиворечивость аргументов, их организация в дедуктивный вывод или индуктивное умозаключение (собственно логический аспект).

Из многозначности и многоаспективности толкований в словаре можно заключить, что рассматриваемые термины можно изучать с нескольких позиций:

- во-первых, это ментальные качества личности,

- во-вторых, это моральные категории, служащие эталоном в изучении таких гуманитарных наук как этика, эстетика, при взаимодействии с такими категориями как мораль. Уникальность этих категорий относительно гуманитарных наук в синкретичности их рассмотрения; одно из трёх можно изучать с позиции двух других, одно понятие здесь вытекает из другого.

Если рассматривать аргументацию, то здесь нельзя не упомянуть о вере и об интуиции как об основных факторах, на которых мы строим суждения о чём-либо; ведь так или иначе там присутствует личный опыт, то есть эмпирика, селекция верного от неверного на основе интуиции, личностного ощущения, и, конечно же, вере в собственную правоту, уверенности в себе, уверования в правильность своей позиции.

Если взять за первооснову веру, то здесь обнаруживается неразрывность вышеозначенной триады: вера основывается на чём-либо. Здесь уже ситуации могут быть разными: для кого-то сильный аргумент то, что этой вере привержены его предки, кому-то необходимо научное подтверждение веры, то есть религии.

Вера невозможна без аргументации, суть только лишь в том, как представлена эта самая аргументация, как она видоизменена и в какой форме происходит взаимодействие. Также вера - это всегда интуитивный, личностно-духовный аспект. Человек верит, потому что чувствует, что его вера небезосновательна.

При рассмотрении интуиции как смыслообразующей линии рассуждения получается, что интуиция - это то, что рождает веру, её основание и объяснение. Человек чувствует, поэтому верит своим ощущениям.

Интуиция же и аргументация соотносятся чуть сложнее, в некотором смысле интуиция и аргументация могут показаться несовместимыми, потому что аргументация как теоретико-практический смысл предполагает логическое, научное обоснование тех или иных проблем, явлений. Но здесь речь идёт об интуиции, и, конечно же, она может быть аргументирована, но такого рода аргументация будет ближе к миру фантастики. Тогда обратимся к этимологии аргументации, рассмотренной сквозь призму интуиции.

Аргументация - объяснение тех или иных явлений. А значит, это важная составляющая интуиции. Другое дело, научная ли она, или, как могут сказать скептики, псевдонаучная ей, тем не менее, есть место рядом с интуицией.

В структуре и методологии гуманитарных наук эти понятия зачастую синкретичны, потому что в эмпирическом рассмотрении они довольно тесно взаимосвязаны.

На интуицию, как писал Гераклит, изначально опирались древние философы в поисках истины как чего-то надёжного и общепонятного, а значит общепринятого - вся теория, весь наш научный потенциал уходит корнями в эмпирику.

Интуитивные решения и выводы, которые либо подтверждались, либо опровергались в ходе рассуждений, которые непременно сопровождались аргументацией; исходя из личностных убеждений, веры, уверенности античные философы обосновывали либо отсеивали, доказывая их несостоятельность, догмы, теории, догадки.

1.2 История и методология изучения констант

Под интуицией древние мыслители понимали непосредственное усмотрение реально существующего положения вещей. Отсутствие сомнений в истинном характере данных интуитивного познания было основано на безусловном доверии к чувственным и прежде всего зрительным восприятиям. Такого рода знание получило впоследствии наименование «чувственной интуиции».

Впервые черты философской проблематики в вопросе об интуиции наметились в учениях Платона и Аристотеля. Но именно здесь была отвергнута чувственная природа интуитивного познания. Интуиция была как бы перенесена в сферу абстрактного мышления и как форма теоретического знания приобрела статус гносеологической проблемы.

Однако первостепенную значимость в качестве высшей способности к познавательной деятельности интуиция приобретает в философии Нового времени.

Френсис Бэкон (1561-1626) - родоначальник английского материализма XVII в. - занимает в истории философии особое место. Нерешаясь использовать чувственную интуиции древних мыслителей, разрабатывает свою методологию. Скептически относился он и к интеллектуальной интуиции средневековья.

Рене Декарт (1596-1650) - является одним из “первооткрывателей” философской проблемы интуиции. “Под интуицией, - писал Декарт, - я разумею веру в шаткое свидетельство чувств и обманчивое рассуждение обманчивого воображения, но понятие ясного и внимательного ума настолько простое и отчетливое, что оно не представляет никакого сомнения в том, что мы мыслим, или, что одно и то же, прочное понятие ясного и внимательного ума, порождаемого лишь естественным светом разума и благодаря своей простоте гораздо более достоверное, чем сама дедукция” (Декарт Р. избранные философские произведения. М., 1950, с.86). В этом рационалистическом определении интуиции четко прослеживается ее интеллектуальный характер. Интуиция - высшее проявление единства знания, и притом знания интеллектуального, ибо в акте интуиции разум человеческий одновременно мыслит и созерцает.

Бенедикт Спиноза (1632-1677) - выдающийся голландский мыслитель материалист XVII в. Предложил иной материалистически интерпретированный вариант рационалистического истолкования интуиции. Интуиция представляет собой высшее проявление рациональных способностей человека, основанное на свободе восприятия, при котором “вещь воспринимается единственно через ее сущность или через познание ею ближайшей причины” (Спиноза Б. Избранные произведения. М., 1957, т.1, с.325) . Интуиция у Спинозы - это своего рода ускоренное умозаключение, выраженное в знаковой форме, отражающей использование понятия.

Готфрид Лейбниц (1646-1716) - основоположник идеалистического плюрализма, хотя и не выходит в отличие от Спинозы за рамки рационалистического толкования интуиции, обращает свои взоры к теории врожденных идей. В отличии от Декарта Лейбниц считает, что самоочевидность и ясность идеи в число признаков интуиции уже не входят. Под интуитивным понимается познание, при котором мы одновременно мыслим в совокупности все признаки, характерные для данной вещи. Рациональная интуиция - это своего рода “монада” всех рациональных доказательств, сосредоточившая все предикаты вещи в сознании субъекта.

Иные очертания приобретает учение об интуиции в эпоху империализма. Интеллектуальное познание подвергается критическому рассмотрению. Интуиция уже выступает не как форма интеллектуального познания. Напротив, ее противопоставляют рассудку и интеллекту.

Постепенно интуиция как форма знания начинает терять реалистические очертания и устремляется в сферу мистических откровений. Свое логическое завершение эта тенденция получила в период кризиса и деградации буржуазно-идеалистической философии в системе интуитивизма.

В отличие от интуиции, вера с самых древних времен являлась основной из опор познания окружающего мира. Для начала приведу определение веры, данное в Новом Завете: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом».

Выражение «человек во что-то верит» означает только то, что он принял в свое мировоззрение какую-то информацию, которую признал истинной без собственных доказательств, не получая подтверждения ее достоверности из своего повседневного опыта. То есть вера - это информация, истинность которой принята нами на слово.

Чаще всего вера проявляется в двух формах: верой наивной и слепой верой. Наивно верит всякой сказке ребенок, в котором (как я уже говорила выше) еще не пробудилось сомнение, то есть деятельность рассудка вооруженного логикой. Слепо верит человек, насильственно подавляющий голос скептического разума, вытесняя его из сознания. И если бы вера исчерпывалась двумя этими формами, она являлась бы чем-то не нормальным.

Третью форму веры - можно назвать верой сознательной, в которой признание информации за истинность уже не при полном молчании рассудка, но вопреки его протесту.

По Канту, существуют три вида веры. Прагматическая вера человека в свою правоту в том или ином единичном случае; цена такой вере - «один дукат». Вера в общие положения - доктринальная. Например, вера в то, что на всех планетах Солнечной системы нет жизни. Эта вера содержит в себе все же что-то нетвердое. Она может быть доступна опровержению. Наконец, есть моральная вера, где вопрос об истинности суждений не встает вовсе. «Эту веру ничто не может поколебать, так как были бы ниспровергнуты сами мои нравственные принципы, от которых я не могу отказаться, не став в собственных глазах достойным презрения». Верить в Бога, по Канту, означает не размышлять о его бытии, а просто быть добрым.

Надо отличать религиозную и обычную веру, основанную на обобщенном практическом опыте людей.

Первая определяется как верность Богу и последовательное практическое осуществление в жизни религиозных идей, ценностей и норм и не имеет гносеологического значения. Религиозная вера - это неотъемлемое внутреннее качество человека, более того, наиболее существенная черта, отличающая его от всех других живых существ. Религиозная вера абсолютна и не требует рационального доказательства. Познать Бога в полной мере невозможно. Бог настолько велик, что человеческий разум не в состоянии охватить его.

В самом же нормальном понятии собственно религиозной веры заключается то, что она, как говорит Г. Гегель, есть не просто знание о Боге о нашем отношении и отношении мира к нему, а также о нетленности нашей души; это знание есть не просто историческое или рассудочное знание: в нем заинтересованно сердце, оно имеет влияние на наши чувства и на определение нашей воли. Так происходит отчасти в силу того, что благодаря вере нашей обязанности и законы приобретают большую силу, будучи представлены нам, как законы Бога, отчасти и в силу того, что представление о возвышенности и доброте Бога по отношению к нам наполняет наше сердце восхищением и чувствами смирения и благодарности. Таким образом, религиозная вера поднимает нравственность и ее мотивы на новую, более величественную высоту. Религиозные побуждения преисполнены утонченными чувствами, которые у настоящего верующего обретают мягкие тона человечности и добра. Так что благодаря этому, красивой фантазии и упоительной силе духовного искусства (прежде всего музыке, живописи и иконописи) холодный разум как бы растопляется в солнечных лучах божественной благодати, несущей умиротворение и радость бытия.

Говоря о религии, как форме общественного сознания, имеют в виду понятия Бога и бессмертия и то, что связано с этими понятиями, поскольку они составляют убеждения всех народов мира, оказывают влияние на их мысли и дела; все это возвышает и облагораживает дух нации, пробуждая в ее душе порой дремлющее чувство достоинства, не позволяя народу унижаться и унижать других.

Второй тип веры состоит в психологической уверенности в правильности содержания высказывания. Эта вера играет важную роль, как в обыденной жизни, так и в научном познании. Разновидности такой веры: от уверенности, в чём либо, до жизненных убеждений.

Такая вера - неотъемлемый компонент практической деятельности. Поскольку, человек в условиях, когда имеются несколько альтернатив решения, вынужден опираться на свою веру.

Тем не менее, и вера претерпевает изменения в ходе развития человечества. Эти различия заключаются, например не только в том, что, например на смену язычеству приходит христианство, но также и в том, что само христианство не сохраняет свой «облик» постоянным, но развивается, пересматривает и шлифует догматы, распадается течения, секты, каждая из которых, оставаясь христианской по содержанию, обретает специфическую, иногда весьма своеобразную форму.

Что касается аргументации, она начала постепенно складываться еще в древности, в период, названный К. Ясперсом осевым временем (VII-II вв. до н.э.), когда почти одновременно в Китае, Индии и на Западе наметился прорыв мифологического миросозерцания, переход от мифа к логосу. Не удовлетворенный объяснением мира в форме мифа, человек все больше апеллирует к своему разуму. Начинает формироваться наука логика, изучающая законы и операции правильного мышления, а вместе с нею и теория аргументации. У истоков последней в Древней Греции стояли Сократ, Гораций, Платон, развивавшие ее проблемы в рамках теории ораторского искусства, или риторики.

В античности аргументация - это опора спекулятивной мысли в качестве беседы, диалога, дискуссии. Аргументация зачислялась по ведомству диалектики и риторики. Первая понималась как искусство спора, вторая - как искусство красноречия, «соответствующее диалектике, так как обе они касаются таких предметов, знакомство с которыми может считаться достоянием всех и каждого и которые не относятся к области какой-либо отдельной науки».

Уже Платон отмечал разницу между понятием «убеждать», с помощью разумного довода, обращенного к рассудку, и понятием «внушать», с помощью доводов, обращенных к сердцу, чувству, интуиции.

Сейчас можно говорить о становлении новой теории аргументации, складывающейся на стыке целого ряда наук и учитывающей в полной мере достижения современной логики, методологии научного познания, философии науки, философской герменевтики, социальной психологии, лингвистики.

Довод, или аргумент, представляет собой одно или несколько связанных между собой утверждений. Довод предназначается для поддержки тезиса аргументации - утверждения, которое аргументирующая сторона находит нужным внушить аудитории, сделать составной частью ее убеждений.

Теория аргументации исследует многообразные способы убеждения аудитории с помощью речевого воздействия, она анализирует и объясняет скрытые механизмы речевого воздействия в рамках самых разных коммуникативных систем - от научных доказательств до политической пропаганды, художественного языка и торговой рекламы.

философия интуиция вера аргументация

2. Интуиция, вера, аргументация на современном этапе

2.1 Константы в Новое время

Новоевропейская культура в течение эпохи Возрождения формирует новые установки практической деятельности и ориентирует культуру на цели и ценности, определяемые достижением земного блага, богатства и достоверного знания о природе. Это знание не только должно быть достоверным и ориентировать человека в природе, разнообразии ее объектов, их полезных свойствах и качествах. Кроме того, оно должно обладать новизной и по возможности подвергать исчислению полезные свойства и качества изучаемых объектов с тем, чтобы приспособить их к использованию в практической деятельности самого человека.

Понимание интуиции в Новое Время оказывалось принципиально иным, чем в предшествующей философии античности и средневековья. Отличие, в конечном итоге, сводилось к тому, что процедуры идеализации, то есть процедуры мыслимого конструирования объектов, не существующих и не осуществимых в действительности (простейший вид таких объектов - математическая точка или геометрическая фигура), уже не содержали в качестве своего основания ничего чувственного, но «демонстрировали» способность человеческого интеллекта к ясному и отчетливому усмотрению некоторых, - в частности математических, - истин. Интуиция в представлении рационалистов XVII века есть высшее проявление единства знания, и притом знания интеллектуального, ибо в акте интуиции разум одновременно и мыслит и созерцает. Тем самым интуиция оказывалась принадлежащей к роду познания логического.

Представляется, что это обстоятельство существенным образом повлияло на развитие характера науки и ценностной определенности практической деятельности человека. Кроме того, изменение представления о соотношении логики и интуиции в процессе познания, формулировка теории интеллектуальной интуиции, в которой интуиция рассматривалась как важнейшая логическая форма человеческого интеллекта, изменило представления о разуме, почти разрушило интуицию реальности божественного присутствия в мире. Очевидным стало именно несоответствие универсальности разума конечному характеру человеческого мышления. Эта очевидность создала прецеденты для изменения этических и эстетических установок в освоении человеком природы, а в конечном итоге сняла преграды для технологического вмешательства в природу. Человек же стал пониматься в качестве силы, противостоящей природе и преобразующей ее объекты в необходимые для себя предметные формы. Науке стал воздаваться приоритет среди всех других видов познавательной деятельности постольку, поскольку именно науке присущ принцип объективного и беспристрастного исследования.

Фактически в Новое Время складывалась и развивалась традиция, когда логик сознательно стремился очищать путь человеческого познания, отбросив все, что не приводило к успеху. Тем самым логика стремилась создать нормы и стандарты самого постижения истины. Таким образом, в Новое Время изменились задачи логики - ее ядро отныне составляет разработка норм истинности и методов достижения нового знания.

Позитивизм, а затем и логический неопозитивизм ХХ столетия осознал проблемы и задачи логики в контексте решения проблем обоснования научного знания. Неопозитивисты сумели достаточно подробно проанализировать вопрос о структуре научного знания, проблему объяснения и предсказания в науке, вопрос о гипотетичности научного знания. Сложившиеся в науке приемы и способы исследования получали описания в логике как некоторые регулятивные процедуры, и обратно, с точки зрения этих нормативных процедур подвергались анализу и оценке конкретные научные теории.

В философии возникал и утверждался культ разума и веры. Это происходило потому, что философская наука чутко улавливала и выражала умонастроения, ценности своей эпохи. Культ разума, был своего рода идейным закреплением и стимулированием широко распространившейся веры в возможность переустройства жизни на началах Разума, под которым прежде всего понимались идеалы Свободы, Равенства, Братства. Под этими лозунгами свершалась Великая французская революция 1789-1793 гг. Она была явлением весьма противоречивым, что заставляло ставить вопрос об ее идейных основаниях, в том числе о культе разума. Классическая философия Германии, с одной стороны, подвергла критике понимание разума французской мыслью, а с другой стороны, не менее высоко оценила возможности «подлинного» разума. Путь от Канта к Гегелю - это путь, на котором кантовское понимание разума как высшей, но критически оцениваемой способности человека уступил место гегельянскому культу «божественного» разума.

К его созданию, конечно, был причастен в первую очередь сам Гегель, хотя распространение в культуре получило не собственно гегелевское понимание разума, а упрощенная гегельянская модель. Она-то чаще всего и подвергалась критике во второй половине XIX столетия и в XX в. В центре такой гегельянской модели было достаточно широкое, притом оптимистическое понимание разума, который толковался как синоним закономерности, целесообразности природы и восходящего движения истории. «Хитрость разума», в конечном счете, должна победить "косность" природы и случайности истории. С точки зрения такого упрощенного сверхрационалистического понимания индивиды становятся простым орудием разума, воплощенного в истории. Но считается, что по крайней мере некоторые из них могут и должны, признавая силу разума и познавая его законы, прийти к подлинно разумному познанию и действию. А когда носители разума, наук, просвещения посеют семена "истинного разума" в душах других людей, разум полностью восторжествует.

С такой верой в «победное шествие» некоего внеиндивидуального разума в классической философии была тесно связана вера в силу, мощь рационального сознания индивида. Но и те, кто подобно Канту не питал завышенных рационалистических надежд, все же глубоко верили в науку, ее прогресс, в силу человеческой мысли.

Итак, в новое время господствовала вера в совершенствование разума через прогресс науки. Она перерастала у большинства философов того периода в уверенность в том, что вера есть главный и наилучший инструмент преобразования человеческой жизни. Наиболее яркой формой такой веры считалось познание, но немалые надежды возлагались и на воспитание рассудка, здравого смысла, способностей к познанию, присущих каждому отдельному человеку.

Что касается теории аргументации, она начала складываться еще в античности, прошла долгую историю, богатую взлетами и падениями. Сейчас можно говорить о становлении новой теории аргументации, складывающейся на стыке логики, лингвистики, психологии, философии, герменевтики, риторики, эристики. Актуальной является задача построения общей теории аргументации, отвечающей на такие вопросы, как: природа аргументации и ее границы; способы аргументации; своеобразие аргументации в разных областях познания и деятельности, начиная с естественных и гуманитарных наук и кончая философией, идеологией и пропагандой; изменение стиля аргументации от одной эпохи к другой в связи с изменением культуры эпохи и характерного для нее стиля мышления и др.

Центральными понятиями общей теории аргументации являются: убеждение, принятие (утверждения или концепции), аудитория, способ аргументации, позиция участника аргументации, диссонанс и консонанс позиций, истина и ценность в аргументации, аргументация и доказательство.

Общие контуры новой теории аргументации наметились в два-три последних десятилетия. Она восстанавливает то позитивное, что было в античной риторике и иногда называется на этом основании «новой риторикой». Стало очевидным, что теория аргументации не сводится к логической теории доказательства, которая опирается на понятие истины и для которой понятия убеждения и аудитории совершенно инородны. Теория аргументации не сводима также к методологии науки или теории познания. Аргументация - это определенная человеческая деятельность, протекающая в конкретном социальном контексте и имеющая своей конечной целью не знание само по себе, а убеждение в приемлемости каких-то положений. В числе последних могут быть не только описания реальности, но и оценки, нормы, советы, декларации, клятвы, обещания. Теория аргументации не сводится и к эристике - теории спора, ибо спор - это только одна из многих возможных ситуаций аргументации.

В формировании главных идей новой теории аргументации важную роль сыграли работы Х. Перельмана, Г. Джонстона, Ф. ван Еемерена, Р. Гроотендорста. Однако и в настоящее время теория аргументации лишена единой парадигмы или немногих, конкурирующих между собой парадигм и представляет собой едва ли обозримое поле различных мнений на предмет этой теории, ее основные проблемы и перспективы развития.

Размещено на Allbest.ru