"Россия, как ты погибла?.." С.Н. Булгаков о революции 1917 года

Е.Я. Засядь-Волк

Революция 1917 г. стала поворотным моментом в истории России и мировой истории. Сложность и многозначность этого события заставляет исследователей вновь и вновь обращаться к его изучению. Сегодня особый интерес для ученых, политиков, деятелей культуры представляют воспоминания о революции и оценка ее современниками, например, представителями русской религиозно-философской мысли. Точка зрения этих людей долгие годы была фактически не известна многим россиянам.

Одним из самых ярких представителей русской религиозной интеллигенции начала ХХ века был С.Н. Булгаков - философ, публицист, экономист, богослов. В конце XIX - начале XX века С.Н. Булгаков находился в гуще общественно-политической и культурной жизни страны.

Жизнь и творчество С.Н. Булгакова были объектом изучения многих отечественных ученых. В работах В.В. Зеньковского Н.О. Лосского, Л. Зандера, подробно исследовано философское и богословское творчество С.Н. Булгакова, но мало внимания уделялось социально-экономическим и политическим взглядам мыслителя. В советское время изучение наследия С.Н. Булгакова происходило крайне сложно. Немногочисленные работы ученых были в основном посвящены жесткой критике религиозно-философских (В.А. Кувакин, К.С. Синютина и др.) и политических взглядов С.Н. Булгакова (В.В. Шелохаев, К.Ф. Шацило)

В 90-х гг. ХХ века в России появились многочисленные работы, авторы которых стремились более объективно изучить религиозно-философское наследие С.Н. Булгакова (П.П. Гайденко, С.С. Хоружий, Л.И. Новикова, Н.Н. Сиземская, И.И. Евлампиев), осуществить комплексное исследование его биографии и социально-экономических взглядов (В.В. Сапов, А.Ф. Филиппов, В.Н. Акулинин, И.Б. Роднянская, Ю.Н. Давыдов), уточнить многие сюжеты, связанные с его "увлечением" "легальным марксизмом" (И.П. Смирнов, Л.П. Кетова).

Благодаря публикациям Н.А. Струве, И.Б. Роднянской, В.И. Кейдана, М.А. Колерова, О.К. Локтевой в научный оборот были введены ранее малоизвестные статьи, дневниковые записи и письма С.Н. Булгакова. Эти документы заметно укрепили источниковую базу исследований посвященных С.Н. Булгакову.

Начав свою общественно-политическую деятельность с позиций близких социал-демократам, С.Н. Булгаков вскоре разочаровался в теоретических основах марксизма и сблизился с либеральной интеллигенцией. Революция 1905-1907 гг. привела С.Н. Булгакова к постепенному признанию и принятию ценностей консерватизма, охранительства.

К началу революции 1917 г. С.Н. Булгаков стал монархистом. Он, по его собственным воспоминаниям, осознал священный характер царской власти. Царь нес свою власть, утверждал С.Н. Булгаков, как крест Христов, повиновение царю тоже могло быть "крестом Христовым и во имя Его".

В автобиографических воспоминаниях С.Н. Булгаков писал: "Революцию я пережил трагически, как гибель того, что было для меня самым дорогим, сладким, радостным в русской жизни, как гибель любви. Я любил Царя, хотел Россию только с Царем, и без Царя Россия была для меня и не Россия". революция булгаков марксизм интеллигенция

В 1923 г. уже находясь в эмиграции в Константинополе, С.Н. Булгаков написал подробные воспоминания о событиях революционной поры. В незаконченном отрывке "Пять лет (1917-1922)" он отмечал: "То важное, дивное и страшное, чему суждено было стать свидетелями и участниками людям нашего поколения, каждым испытано и пережито по-своему. И в этом - оправдание и вместе побуждение рассказать о пережитом каждым по-своему".

Размышляя о причинах революции и гибели самодержавия в России, С.Н. Булгаков полагал, что все царствование Николая II было "гибелью самодержавия", а причиной революции стала не столько деятельность интеллигенции, сколько неудачная политика царя. "К несчастью, революция была совершена помимо всяких революционеров самим царем, который влекся неудержимой злой силой к самоубийству своего самодержавия... чрез все бесчисленные зигзаги своей политики и последний маразм войны", - подчеркивал С.Н. Булгаков.

Тем не менее, С.Н. Булгаков считал, что личной вины Николая II в падении самодержавия не было, так как оно было предопределено до его вступления не престол и было неизбежно. Гибель самодержавия, по мнению С.Н. Булгакова, означала и гибель России. Он писал: "Я не хотел революции, когда все ее хотели, и плакал, когда все радовались, я хоронил, когда все стремились к новому браку".

Рост напряженности в отношениях правительства и Думы, которая все более приобретала революционный характер, частая смена министров и, наконец, убийство Распутина - все это "разнуздало революцию", вспоминал С.Н. Булгаков. Он подчеркивал: "Пуля, направленная в Распутина, попала в царскую семью, и с этим выстрелом началась революция. Убийство Распутина внесло недостававший элемент какой-то связи крови между сторонниками революции, а таковыми были почти все".

Вспоминая начало Февральской революции 1917 г., С.Н. Булгаков писал: "Все радовались, все ликовали, красный Дионис ходил по Москве и сыпал в толпу свой красный хмель. У меня была смерть и на душе. Революция была мне только постыла и отвратительна".

16 марта 1917 г. на собрании московских писателей в фойе МХТ С.Н. Булгаков произнес речь "О даре свободы", которая впоследствии была опубликована. Многие ее положения до сих пор звучат очень актуально и злободневно.

"Родина наша вступила на новый исторический путь. В мировой истории перевертывается новая страница, во всемирно-исторической трагедии открывается новый акт. Народ русский вступает в пору исторической зрелости, свободного избрания своих путей, самотворчества и самоопределения", - заявлял С.Н. Булгаков.

В то же время он полагал, что народ должен научиться осознавать обязанности и ответственность перед родиной за полученную свободу. С.Н. Булгаков писал: "Народ ответствен пред родиной за духовные богатства, ею накопленные и выстраданные, он не может их предавать или расточать".

Летом 1917 г. С.Н. Булгаков был избран членом Поместного Собора Российской православной церкви и активно включился в его работу. В письме к А.С. Глинке он замечал: "Лично я, разумеется, был счастлив, что мог стоять при церковном деле, и это особенно спасало меня от убивающих впечатлений русской жизни". А в декабре 1917 г. С.Н. Булгаков был избран в Высший Церковный Совет Собора, что стало одной из причин его отказа от участия в Учредительном собрании.

Своих воспоминаний об Октябрьской революции 1917 г. С.Н. Булгаков не оставил. Но в 1917 г. он написал работу "Христианство и социализм", в которой обратился к критике социализма и сопоставлению его с христианством. Он отмечал, что реальный социализм, победивший в России далек от социалистических идеалов, которые он и сам когда-то разделял. С.Н. Булгаков подчеркивал: "В России за два-три месяца вдруг победил социализм. Если бы я чувствовал для себя дорогими идеалы социализма, и придавал им то всемирно-историческое и мировое значение, какое придают им социалисты, я был бы глубоко потрясен и угнетен этою, можно сказать идеотизациею социализма, какую мы сейчас наблюдаем в России".

Интересно, что когда в 1919-1922 гг. проповедник, монархист протоиерей В.И. Востоков поднял вопрос о церковном осуждении социализма, С.Н. Булгаков воспротивился. Он заявил, что для осуждения социализма "как известной системы экономической и социальной политики нет никакого основания ни в Евангелии, ни в православном предании. В социализме подлежит отрицанию и преодолению не система социально-экономических идей, но то воинствующее безбожие, с которым она нередко согласуется".

Тема сопоставления христианства и социализма была одной из ключевых в творчестве С.Н. Булгакова. Еще в 1906-1907 гг. он выступил с идеей создания христианской социалистической партии, но не найдя достаточно сторонников вскоре разочаровался в этой идее.

В 1917 г. на волне революционных событий идеи христианской политики вновь привлекли внимание отдельных представителей либеральной интеллигенции. Летом 1917 года по инициативе П.Б. Струве была создана Лига русской культуры, С.Н. Булгаков являлся одним из ее учредителей. Когда члены Лиги обратились к нему с предложением о создании в России христианской партии социалистического типа, С.Н. Булгаков ответил отказом.

В работе "Христианство и социализм" С.Н. Булгаков так объяснил свой отказ: "Нередко высказывается пожелание о том, чтобы у нас возникла самостоятельная партия христианских социалистов. Однако едва ли можно разделить это пожелание. Пусть социалисты делаются христианами, а через то христианизируется и их социализм, но выступать с проповедью особой партии христианского социализма - это значит принижать вселенские глаголы христианства и самую Церковь ставить в положение партии".

По мнению отечественного исследователя В.Н. Акулинина, С.Н. Булгаков не считал партию "христианского социализма" способной быть в условиях 1917 г. центром единения и сплочения России. Эту функцию могло выполнить, по его мнению, лишь ортодоксальное и "патриархальное" православие, т.е. православие, имеющее своего патриарха, который должен был заступить на место низринутого царя.

В декабре 1917 г. в письме к В.В. Розанову С.Н. Булгаков так охарактеризовал свое отношение к происходящим в стране событиям: "Мы побеждены, как бы ни сложилась наша судьба, которая не от нас зависит, и по заслугам. Исторически чувствуем себя на Страшном Суде раньше смерти, истлеваем заживо".

В апреле-мае 1918 г. С.Н. Булгаков написал работу "На пиру богов. Pro u contra. Современные диалоги", которая вошла в сборник статей об интеллигенции и революции "Из глубины", созданный авторами "Вех". По мнению многих исследователей (В.В. Сапов, А.Ф. Филлипов, В.Н. Акулинин, Н.Ю. Матвеева и др.) именно эта работа С.Н. Булгакова дает наиболее полное представление о всем спектре чувств, переживаний, мыслей, доводов и контраргументов мыслителя, вызванных революционными потрясениями в России.

В диалогах "На пиру богов" С.Н. Булгаков от лица разных персонажей высказывал разные мнения о большевизме, интеллигенции, революции, войне, отражающие в той или иной степени точки зрения разных слоев русской интеллигенции. Подобная форма изложения была выбрана С.Н. Булгаковым, не случайно: в близкой ему интеллигентской среде существовали разные часто противоречащие друг другу мнения о произошедших в стране переменах.

Естественно, что персонажи этого произведения давали разную оценку революции. Например, некий общественный деятель утверждал: "Погибло, все погибло! Умерло все и мы умерли, бродим как живые трупы и мертвые души". В то же время сама по себе революция, считал общественный деятель, "была во всяком случае необходимой и благодетельной".

Другой персонаж "Современных диалогов" дипломат заявлял: "...Большевизм есть прямое наследие и продолжение войны, ее гниение, перешедшее вовнутрь. Это- то и есть наилучшее обличение войны, всей ее преступности..."

"Неисправимый романтик самодержавия" генерал излагал очень популярный в России тезис о том, что "революция сгубила войну и Россию... Не знаю, какой уж - немецкий или масонский - заговор здесь был, чтобы свалить Россию. Но революция, да еще во время войны, явилась настоящим самоубийством для русской государственности..."

На вопрос о причинах революции разные персонажи "Современных диалогов" предлагали разные ответы:

Дипломат: "...революции у нас никто не делал и даже никто по-настоящему так скоро и не ждал: она произошла сама собой, стихийной силой... Революцию сделала война, а затем ею воспользовались как достойные, так и недостойные власти".

Общественный деятель (о причинах революции): "тут не только бездарность и деспотизм. Распутин - вот истинный вдохновитель революции."

Генерал: "проклятая интеллигенция теперь отравила весь народ своим нигилизмом и погубила Россию."

Писатель: "Все мы виноваты в происшедшем и каждый должен найти и осознать и свою личную и общественную вину."

По мнению некоторых исследователей (А.Ф. Филиппова, В.В. Сапова) речи Дипломата и Беженца в этой работе С.Н. Булгакова в наибольшей степени выражали авторскую точку зрения. Но и в высказываниях других персонажей, на наш взгляд, звучали идеи близкие С.Н. Булгакову.

Современная исследовательница И.В. Калмыкова провела подробный текстологический анализ "Современных диалогов" С.Н. Булгакова. По ее мнению, само название диалога "На пиру богов" соотносится с одной стороны с греческой мифологией, а именно с первой песней "Илиады", где речь идет о пиршестве богов во время войны за Трою; и с другой стороны - с трагедией А.С. Пушкина "Пир во время чумы". Таким образом, создается образ праздника, пира во время опустошения и разрухи.

И.В. Калмыкова полагает, что одним из основных замыслов диалога "На пиру богов" была попытка С.Н. Булгакова провести анализ текущей ситуации в России на трех взаимодействующих уровнях: фактическом (объяснить события с точки зрения явных причинно-следственных связей), этическом и религиозно-мистическом (выявить тайный смысл революции). По мнению исследовательницы, свою задачу С.Н. Булгаков видел в том, чтобы за всем кошмаром происходивших в России событий показать, что религиозная вера в ситуации "чумного пира" позволяет спасти человечество от бездуховности, от пришествия Антихриста.

В мае 1918 г. в журнале "Накануне" была опубликована статья С.Н. Булгакова "Накануне (отрывок из непроизнесенной речи)". По мнению отечественного исследователя М.А. Колерова, статья была творчески связана с диалогами "На пиру богов", в ней С.Н. Булгаков продолжил свои размышления о причинах и последствиях революции.

Кроме того, М.А. Колеров отмечает, что работы С.Н. Булгакова "На пиру богов" и "Накануне", написанные в 1918 г., перекликаются с его статьями более ранних лет, посвященными идеям "христианской общественности" и "христианской политики". Эти идеи являлись лозунгами религиозно-социалистического движения 1905-1907 гг. По мнению исследователя, некоторые положения религиозносоциалистического движения могли стать идейными источниками, которыми воспользовался С.Н. Булгаков (и шире "веховцы") при формулировании своей позиции в условиях наступившего большевизма.

В статье "Накануне" С.Н. Булгаков заявлял: "Интеллигенция наша своим нигилизмом отравила народ; если раньше можно было лишь опасаться, что она погубит Россию, то ныне приходится признать, что и почти ее погубила". В гибели России он обвинял и православную церковь, которая оказалась бессильна противостоять нигилизму в обществе, противостоять Распутину.

С.Н. Булгаков рассматривал революцию как рубеж определенного этапа Отмечая, что после революции его современникам пришлось жить в новой исторической обстановке "как бы под другим небом и на другой земле", С.Н. Булгаков призывал религиозно осмыслить новую эпоху, чтобы отвергнуть ее или принять.

В середине мая 1918 г большевики провели в Москве аресты членов кадетской партии, а также близких к ним общественных деятелей. С.Н. Булгаков получил предупреждения о возможном аресте. И хотя он не был арестован, но после этих событий ускорил подготовку к принятию священного сана. Летом 1918 г. по благословению патриарха Тихона С.Н. Булгаков принял священство.

После 1918 г. из творчества С.Н. Булгакова практически исчезли мирские темы. Все масштабные работы, написанные им позднее, носили преимущественно богословский характер.

В 1919 г. С.Н. Булгаков уехал в Крым, чтобы забрать семью, но в Москву вернуться уже не смог. В 1922 г. в письме коллеге по Коммерческому институту Н.Г. Петухову С.Н. Булгаков, характеризуя тяжелое положение в Крыму, переходившем из рук в руки, писал: "Здесь сейчас одно: голод, голод и голод, полное отсутствие всяких средств, всякой помощи, всякого человеческого попечения. Никогда еще не приходилось переживать такого ужаса - за конем рыжим следует конь бледный".

Находясь в Крыму, С.Н. Булгаков участвовал в деятельности Религиозно-философского общества Симферополя. Один из докладов С.Н. Булгакова - "Духовные корни большевизма", изложенный на страницах симферопольских литературных газет, вызвал многочисленные печатные отзывы как восторженные, так и язвительные.

С.Н. Булгаков полагал, что большевизм - это явление мирового масштаба. Русский народ, писал С.Н. Булгаков, был отравлен духовным ядом большевизма, который в тяжелое время войны и революции Ленин привез в Россию.

Причина, по которой большевизм победил в России, считал С.Н. Булгаков, заключалась в деятельности "агентов большевизма" - интеллигенции. Победе большевизма способствовало и бездействие русской государственности и исторической церкви.Чтобы победить большевизм, отмечал С.Н. Булгаков, необходимо уничтожить его корни: необходимо пересмотреть отношение человека к человеку и человека к Богу. Беда заключалась в том, что в русском обществе, полагал С.Н. Булгаков, не было духовных сил, способных разрешить эти важнейшие задачи.

"Но есть Бог, - говорил С.Н. Булгаков, - ведущий Россию! Он поможет ей свершить ее великую миссию. Надо решить вопрос: где Бог? В небе или на земле, Царство Божие - в сердцах или в брюхе? Будет или не будет побежден большевизм, будет или не будет России - это зависит от победы над корнями большевизма и от признания Христа и от подчинения человека Высшему Существу".

Необходимо отметить, что большинство исследователей творчества С.Н. Булгакова, а среди них преимущественно философы, богословы и социологи, не заостряли своего внимания на изучении и анализе представлений С.Н. Булгакова о революционных процессах в России в 1917 г. и их специфики.

Советские ученые заявляли, что Февральская революция 1917 г. не вызвала у С.Н. Булгакова энтузиазма и поддержки, так как, по их мнению, С.Н. Булгаков был достаточно консервативен, скептичен и проницателен, чтобы поверить в прочность Временного правительства и буржуазной республики в России. Социалистическую революцию, по мнению советских ученых, С.Н. Булгаков воспринял как консерватор и контрреволюционер, а диалоги "На пиру богов" демонстрировали его смешанную реакцию, растерянность, озлобление и уныние, вызванные Октябрьской революцией.

Значительная часть современных исследователей (Ю.Н. Давыдов, С.С. Хоружий, И.И. Евлампиев и др.) ограничиваются констатацией отрицательного отношения С.Н. Булгакова как к Февральской, так и к Октябрьской революции 1917 г. Многие исследователи (В.В. Сапов, А.Ф. Филиппов, И.Б. Роднянская, В.Н. Акулинин, Н.Ю. Матвеева и др.) подчеркивают, что революционные события 1917 г. были восприняты мыслителем трагически и стали одним из важных толчков к принятию С.Н. Булгаковым священства.

Так, например, социологи В.В. Сапов и А.Ф. Филиппов отмечают, что отрицательное отношение С.Н. Булгакова к революции, его контрреволюционность не носила политического характера, от революции С.Н. Булгаков отвернулся исключительно по нравственным соображениям. По мнению исследователей, монархизм С.Н. Булгакова имел черты интимного чувства, и носил скорее платонический характер, в то время как сам мыслитель понимал неизбежность революции и гибели монархии.

А отечественная исследовательница И.Б. Роднянская отмечает, что 1917-18гг. стали вновь, как и годы революции 1905-1907 гг., периодом активной публицистической и общественной деятельности С.Н. Булгакова. После нескольких лет самоуглубления, поиска философских и религиозных истин, "созерцаний и умозрений" С.Н. Булгаков вновь обратился к текущим политическим реалиям. И.Б. Роднянская подчеркивает, что, несмотря на консервативную позицию С.Н. Булгакова, после Февральской революции мыслитель выступал с публичными лекциями в духе либерального правосознания (например, речь "О даре свободы").

В октябре 1922 г. С.Н. Булгаков был арестован и доставлен в Симферополь. Здесь ему сообщили о принятом решении выслать его за границу и обязали подписать бумагу, в которой говорилось, что в случае возвращения в РСФСР он будет расстрелян. 27 декабря 1922 г. С.Н. Булгаков был выслан из России.

В ноябре 1922 г., еще находясь на родине, С.Н. Булгаков писал художнику М.В. Нестерову о своих переживаниях по поводу предстоящей высылки за рубеж: "Где Россия и как служить ей?.. Вот вопросы, которые теперь теснятся в душе." Но тут же он отмечал, что продолжал верить в будущее России: "Россия может быть спасена изнутри, покаянно-освободительным актом, который получит силу и власть во внешней и жизни и проявится в возрожденной Москве."

Покидая Россию, С.Н. Булгаков отмечал, что не чувствовал боли расставания с родиной, потому что, "то, что лежит между Северным и Черным морем и занимает шестую часть света, не есть Россия, по крайней мере для меня, я даже не чувствую русскую землю, даже от нее без боли отрываюсь... Я не могу даже сказать, что у меня есть боль о России, нет, боли нет, как не болит отрезанная нога, отекшее тело, утратившее чувствительность".

Таким образом, революционные события 1917 г. были восприняты С.Н. Булгаков отрицательно, как нечто "постылое и отвратительное", "смерть на душе".

Виновниками революционных событий, по мнению С.Н. Булгакова, являлись и интеллигенция, которая отравила народ нигилизмом и атеизмом, и православная церковь, в своем историческом бессилии не сумевшая противостоять нигилизму в обществе. Но главной причиной революции стала политика "самоубийцы на престоле", "первого деятеля революции" - Николая II.

Несмотря на тяжелое положение, сложившееся в России после революции, С.Н. Булгаков сохранил веру в будущее возрождение страны, которое могло свершиться только духовной победой над большевизмом.

Литература