Герменевтика отвечания

Размещено на http://www.allbest.ru

Герменевтика отвечания

Е. А. Шаравьёв

Если рассматривать познание в его субъект-субъектном аспекте (в том числе, и как процесс диалога между различными Я-образами или смысловыми структурами индивида), то неотъемлемой его частью выступает комплексный акт «отвечания» на вопрошание, предполагающее как содержание ответа (во многом обусловлено индивидуальной интенцией вопрошающего), так и форму его выражения (главным образом, определяется социальной компонентой познания2). В этом случае, понимание отвечающего сопоставимо по своей функции с вопрошанием, так как оно тоже полагает базу (и содержательную, и формальную) для последующего ответа, однако при этом ответ формируется соединением двух индивидуальных интенций.

Прежде, чем приступить к рассмотрению проблемы «отвечающего понимания», необходимо обратить внимание на одно фундаментальное различие в типологии вопросов, которые, по степени известности ответа вопрошаемому, можно разделить на два класса: 1) «закрытые»3 вопросы, на которые вопрошаемый имеет ответ ещё до постановки вопроса (наиболее широко, на первый взгляд, распространены в повседневных ситуациях напр., Когда вы родились?) и 2) «открытые», т. е. те, ответа на которые ещё нет ни у вопрошаемого, ни у вопрошающего (прежде всего, в качестве примеров на ум приходят вопросы фундаментальной науки и философии напр., Как появилась наша Вселенная?). Кроме того, в отдельную группу можно выделить «пропедевтические» вопросы, посредством которых вопрошаемого постепенно подводят к формулированию ответа, уже известного вопрошающему (четко проявляется доминирующая роль вопрошания по отношению к ответу; классический пример описание Платоном того, как Сократ путем вопросов приводит мальчика к решению геометрической задачи ).

Рассмотрение сферы распространения первых двух типов приводит к довольно интересному наблюдению: большая часть научных изысканий представляет собой именно «закрытые» вопросы, требующие лишь проведения известного рода исчислений, экспериментов, рассуждений для получения результата, тогда как и в повседневной жизни мы часто сталкиваемся с «открытыми» вопросами, решая многочисленные проблемы, связанные, прежде всего, с ситуациями выбора (Что делать? Кто виноват?). Не описывая этот довольно интересный аспект проблемы, хотелось бы отметить, что логическим выводом из него является личностно-когнитивная равноценность решаемых индивидом «открытых» вопросов вне зависимости от их содержательного наполнения. На начальном этапе исследования проблемы больший интерес представляют вопросы «открытые», поскольку именно в них наиболее отчетливо проявляется специфика отвечания как другой стороны единого вопросответного когнитивного процесса.

Несомненно, наиболее бросающейся в глаза при рассмотрении данного аспекта проблемы базой «отвечания» является единство используемой субъектами познания языковой системы. Однако, возникает вопрос: следует ли полагать эту систему (как единство лексических, грамматических и синтаксических аспектов языка в совокупности с определенными прагматическими правилами их употребления) единственно необходимой, или же за ней скрывается нечто более значимое для процесса субъект-субъектного познания? Формально-языковая общность вопроса и ответа, конечно же, необходима для точного понимания последнего, но приводит ли её отсутствие к отсутствию понимания в целом? Очевидно, нет, поскольку, получив вопрос, скажем, на иностранном языке, мы, тем не менее, можем понять, что перед нами иностранец, либо не знающий наш родной язык, либо не знающий, что мы им владеем (а может, это наш же соотечественник, решивший нас разыграть), и в соответствии с этим выстроить нашу реакцию, которая и будет ответом. Таким образом, понимание как процесс будет осуществлено, что, однако, не означает нашу способность понимать содержание вопросов, выраженных в неизвестной языковой форме, и отвечать на них «по существу» такое представление, в конечном итоге, привело бы нас к платоновским взглядам на процесс познания. Этот факт означает лишь неизбежность (ср. логическую необходимость) понимания и отвечания на поставленный вопрос, что прекрасно уловил Цицерон во фразе cum tacent clamant.

Исходя из вышесказанного, можно предположить, что предельными условиями понимания вопрошания являются: 1) интенция к пониманию (без таковой человек превращается в мыслящий, но не осмысляющий, тростник, лишь воспроизводящий в своей жизнедеятельности ранее усвоенные модели мышления, без создания новых и, как результат, без обнаружения нового в казалось бы привычной обстановке); 2) мировоззренческая база (по сути, это наиболее общие «предрассудки» в гадамеровском смысле слова, делающие возможным и в определенной мере определяющие понимание, их функцию можно соотнести с выделяемыми Кантом категориями чистого разума, обладающими конститутивным действием; необходимо отметить, что их формирование результат социализации человека, в т. ч. и приобщения его к языку), которая позволяет, во-первых, осознать (воспринять, заметить, вычленить) то или иное явление и, во-вторых, сформировать, исходя из индивидуальных отличий (конкретных знаний и умений, эмоционально-волевой сферы личности и т. д.), некоторый ответ; 3) взаимодействие с Другим (на первый взгляд, это является фундаментальным условием порождения вопрошания, но, как таковое, оно также является и объективно необходимой предпосылкой отвечания: нет Другого, нет вопроса; нет вопроса, нет его понимания; нет его понимания, нет ответа), выявляющее субъект-субъектный характер процесса познания у индивида: с одной стороны, имеются «предрассудки», с другой полагаемое наличие Нечто (что уже отражает включенность Нечто в мировоззренческую базу полагание некоего объекта и степени его инаковости), связующими звеньями выступают два предыдущих условия и открытость (порождает полагание инаковости, что, в свою очередь, стимулирует интенцию к пониманию).

В статье «Понимание как интерпретирующая деятельность» В. З. Демьянков рассматривает понятие «понимание» как одну из разновидностей понятия «интерпретация», выделяя в определении первого «модули» «составные части процесса, образующие относительно независимые подзадачи» . Всего таких модулей указывается девять:

«использование языкового знания», т. е. применение конкретных знаков системы языка в коммуникации и понимании; в данном модуле раскрываются такие характеристики понимания как «компетентность в языке» (частный случай «владение значением слов, входящих в понимаемое выражение») и «языковая уверенность» (т. е. отношение понимающего к степени владения им языком). Хотелось бы добавить, что развитие последней определяется не только и не столько стандартом компетентности, на что указывает В. З. Демьянков, но и развитием как статического проявления осознания (в данной области знания это выражается в овладении метаязыком лингвистики), так и, что более существенно, его динамической сущности (то, что можно условно назвать «наблюдательностью» помогает увидеть неизбитые метафоры, юмористические оттенки в казалось бы обыденных ситуациях и т. д.);

«построение и верификация гипотетических интерпретаций», суть которого заключается в том, что «понимание параллельно линейному развертыванию речи» , т. е. ещё до окончания восприятия текста, понимающий выдвигает гипотезы о его смысле, которые в дальнейшем изменяются;

«освоение» сказанного, т. е. построение в процессе понимания «модельного мира», той смысловой структуры, которая, будучи частью понимающего, является отражением в нем смысла воспринимаемого;

четвертый модуль «устанавливает замысел, намерения и мотивацию высказывания», что объясняет, с одной стороны, правильное понимание высказываний, содержащих, например, ошибки стилистического или грамматического характера, с другой «чтение между строк», т. е. понимание интенции автора, явно не выраженной в языковой форме высказывания (напр., фраза «Утром я успел лишь выпить чашку чая» может в определенной ситуации означать просьбу накрыть на стол или уйти на обеденный перерыв раньше). Характеристиками понимания на данном уровне являются эмпатия (по сути, это психологическая основа понимания вообще) и его «теоретичность» (для определения общей интенции говорящего необходимо обладать определенными знаниями, соотносящими какие-либо высказывания в определенных ситуациях с определенными мотивами; данная характеристика предъявляет требование развития «сознания» человека чем больше ему известно из наук, занимающихся интерпретацией поведения человека, прежде всего, психологии, тем более полно и точно он может установить интенцию, скрывающуюся за высказыванием);

пятый модуль помогает осознать «нетождественность внутреннего и модельного миров», т. е. «модельному миру» (целостной смысловой структуре) приписывается инаковость, т. е. изначально и независимо от интерпретатора присущая ему самостоятельность;

в данном модуле происходит осознание отношений между внутренним миром интерпретатора и порожденного им в процессе понимания «модельного мира»;

«соотнесение модельного мира и запаса знаний об объективном мире», что предполагает определение реальности понятого и является, по сути, наиболее значимой его оценкой;

этот модуль «соотносит интерпретацию с линией поведения интерпретатора», что указывает на неразрывную связь понимания как конкретного действия интерпретации конкретного высказывания с деятельностью индивида вообще. В. З. Демьянков приводит слова В. Н. Волошинова: «Между пониманием и ответом вообще нельзя провести резкой границы. Всякое понимание отвечает, т. е. переводит понимание в новый контекст, в возможный контекст ответа», четко отражающие комплексный характер единого процесса отвечания (неразрывная связка `понимание-ответ');

«выбор «тональности» понимания», т. е. определение общего горизонта понимания, не имеющего четких границ и меняющегося в ходе изменения содержания остальных модулей, однако определяющего общие их смысловые границы (напр., знание эпохи создания литературного произведения для читателя, или количество убийств, совершенных обвиняемым, для присяжных заседателей.

Рассматривая данную структуру понимания как деятельности, можно заметить, что она вполне вписывается в герменевтическую типологию сознания:

сознание (модули 1-3, 9) обеспечивает средства осуществления понимания (прежде всего, это семиотические системы, разнообразные психические процессы, участвующие в смыслообразовании и, обусловленный ассоциативными связями между этими процессами, начальный этап понимания); следует отметить, что для ответов на закрытые вопросы этого, как правило, и оказывается достаточно. При доминировании сознания отвечание получается стандартным для смыслового поля отвечающего (что верно фиксируется в одном из центральных принципов бихевиоризма S^-R), что объясняет как возможность абсолютного различия между формой вопрошания и формой ответа, приводящего к непониманию последнего вопрошающим (наиболее экстремальный случай ответы человека с психическими расстройствами, для понимания которых необходимо выяснить, как он понял вопрос и, следовательно, на основе какого смыслового поля отвечает), так и непонимание вопроса отвечающим (напр., А: Когда Вы родились? Б: В 1980 году. А: Неужели Вам более пятисот лет?13). Последний пример интересен тем, что он позволяет определить средство развития осознания представление отвечающему иной системы соотнесения смысла вопроса (сравните психологическое воздействие, оказываемое, скажем, различными софизмами, напр. «Рогатый», дзен-буддийскими коанами, методикой «разрыва шаблона» в НЛП). Следует подчеркнуть, что сущностной характеристикой сознания как структурного образования психики с точки зрения герменевтики познания является не содержание, а некритическая обработка поступающего вопроса, лишение его инаковости и редуцирование к уже имеющемуся у отвечающего смысловому полю (что, напр., заметно в работе многих психоаналитиков, понимающих одного и того же человека каждый по-своему в зависимости от того, приверженцами какой школы психоанализа они являются);

осознание (модули 4, 5, 7) активизируется в случае новизны поступающей информации (что вызывает вопрошание в сознании воспринимающего Что это? Как это понимать? если же этого не происходит, то не осознается и новизна, что приводит к потере смысла; в случае отсутствия осознания при «открытом» вопросе для отвечающего последний превращается в закрытый. Представьте, например, что вас спросили о неизвестной вам дате какого-либо события, двумя стратегиями отвечания будут: 1) остановка на уровне сознания ответ «Я не знаю»; 2) подключение осознания ответ об общей эпохе и / или месте произошедшего события (указание других косвенных данных, напр., участников, последствия и т. д.) и предположение о возможном направлении поиска точного ответа. Вторая стратегия не является необходимым результатом вопрошания и определяется как общими знаниями отвечающего, так и его интенцией к пониманию вообще и в данном конкретном случае в частности. Осознание помогает, с одной стороны, породить смысловую структуру, в основе которой лежит представление о целостности и принципиальной инаковости поступившей информации (в случае вопрошания она извлекается из наличного знания отвечающего), с другой обусловливает реакцию отвечающего, т. е. собственно ответ. При активизации осознания ответ, хотя и «по существу», может не совпадать с запрашиваемой информацией в подтвердительных и конкретизирующих вопросах14 (напр., на вопрос про дату события «Я не знаю точно, но это произошло в такой-то период в такой-то стране и, пожалуй, можно это легко узнать через такой-то поисковый сайт по таким-то ключевым словам»), или представлять из себя вопрос при вопросах сущностных (А: В чем смысл жизни? Б: А что Вы понимаете под термином «смысл»?) или абсолютно не соответствовать определенному стандарту «сознания» вопрошающего при вопросах операциональных (напр., это используется в тестах креативности Гилфорда для оценки оригинальности мышления). Для этой структуры психики характерно использование в понимании и отвечании: а) смысловых полей, не имеющих непосредственной референции в вопросе (пример с датой события); б) знаний и умений, связанных с оценкой ситуации общения и собеседника (пример с вопросом о смысле жизни, объяснение детям «что такое мир?» и т. д.);

в) всего практического опыта отвечающего (обусловливает умение находить нестандартное решение каких-либо задач, т. е. вопросов). Средством развития самосознания являются ситуации (и / или собеседники), ставящие отвечающего перед вопросом «Почему я так думаю / чувствую?», «Каким образом я пришел к этому выводу?»

самосознание (модули 6, 8), во-первых, означает осознание отвечающим различных аспектов своего сознания (знаний, ценностей, отношений с другими людьми и своего образа в их глазах); во-вторых, приводит к осознанной целенаправленной деятельности (в отличие от бихевиористски детерминированного стимулреактивного сознания и не имеющего ценностной базы осознания), что является основой свободы индивида. Данная структура психики, как и предыдущие, необходимо присуща в той или иной степени всем людям, что означает её неизбежную включенность в процесс понимания (напр., беседуя с кем-либо, мы не только обмениваемся информацией, но и, зачастую неосознанно, оцениваем и формируем наше отношение друг к другу). Однако самосознание требует тщательного целенаправленного развития как со стороны других людей (родителей, учителей), так и от самого человека (только самостоятельно осознанное содержание своего сознания и способы работы осознания может привести к формированию целостного, развивающегося и открытого к иному самосознания личности). Активизация самосознания необходимо отсрочена по отношению к конкретному акту отвечания (под ним, уточним, понимается любое действие, совершение которого обусловлено внешним по отношению к порождающей его смыслоструктуре личности фактором, напр., лингвистическим воздействием другого индивида, физическим природного объекта, эмоциональным другого Я-образа индивида и т. д.), поскольку последний и является его содержанием. Если сознание дает четкий ответ (в традиционном смысле этого словосочетания), осознание реагирует на вопрос вопросом, относящимся к возможным контекстам ответа, то самосознание есть продолжение ответа в вопросе ответившего, направленного на личностно-значимые основания ответа.

Основным гносеологическим выводом из рассмотренных выше лингвистических аспектов отвечания, также как и в случае с вопрошанием, является предпосылочность познания, и это не случайное совпадение, но вполне закономерный результат, поскольку в обоих случаях (формулируя вопрос и / или отвечая на него) человек опирается на всё богатство своего предшествующего опыта. Однако, выделение типов вопросов и соотнесение их с трехчастной структурой сознания позволяет подчеркнуть зависимость познания от индивидуально мировоззренческих особенностей личности. Количественный аспект знаний является далеко не основополагающим при решении `открытых', ещё не имеющих решения (будь то в масштабах человечества или всего лишь для отдельного человека) вопросов. Действительно, как утверждал Гераклит, `Многознание уму не научает', крайне важным является общая внутренняя интенциональность, проявляющаяся в умении видеть многообразие значений отдельных символов, осознавать те общие смысловые системы, в рамках которых отдельные символы и обретают конкретное значение (по существу, это соотносимо с гадамеровским понятием `горизонта понимания') и, при необходимости, синтезировать их отдельные элементы.

Психологический аспект

При определении психических основ феномена отвечания необходимо учитывать его тройственную сущность: 1) отвечание это всегда реакция на вопрос, 2) его неотъемлемой составляющей является понимание вопроса, кроме того, 3) в нем проявляется активность отвечающего. Онтогенетической основой отвечания как способности познающего сознания является раздражительность свойство любого живого организма реагировать на какие-либо изменения окружающей среды. Однако, это не более (но и, конечно, не менее) чем биологическая предпосылка развития отвечания, поскольку в данном случае мы наблюдаем лишь механическое реагирование, всецело обусловленное как безусловными, так и условными рефлексами организма. Учитывая приведенные выше аспекты феномена отвечания, можно утверждать, что его непосредственным психическим основанием является феномен эмпатии, онтои филогенетические корни которого можно проследить в отношениях стадных животных (обладающих `чувством стадности'), взаимном эмоциональном влиянии будущей матери и её плода, а также во взаимодействии животных, принадлежащих одному виду, но не связанных родственными отношениями.

В различных концепциях эмпатии принято выделять несколько её видов, которые многими также рассматриваются как её уровни:

первый вид эмпатии проявляется в том, что `вы переживаете эмоциональные реакции, сходные с действительными или ожидаемыми проявлениями эмоций другого человека и возникшие в результате наблюдения за ним' (`эмпатическое реагирование', `эмоциональное заражение')

для второго вида характерно `симпатическое реагирование', чувство заботы, участия и сострадания, направленное на другого человека (основанием для различения `эмпатии' и `симпатии' является то, что симпатия необязательно сопровождается переживанием эмоционального состояния другого человека)

третьим типом является `принятие перспективы' (в терминологии Престон и Вааль `когнитивная эмпатия') использование своих когнитивных способностей для того, чтобы представить себя на месте другого человека, что приводит к переживанию его / её состояния самостоятельно, без соотнесения с ним/ней; последнее реализуется уже сознательным переносом своих переживаний.

Кроме того, на основе обширных исследований, было установлено, что на степень эмпатического реагирования влияют следующие условия: знакомство (предыдущий опыт субъекта, переживающего эмпатию, относительно объекта, её вызывающего), подобие (значительные совпадения между субъектом и объектом, например, видовая принадлежность, склад личности, возраст, пол), научение (явное или скрытое обучение), предыдущий опыт (ситуаций дистресса) и отчетливость (выраженность воспринимаемого сигнала, например, более/менее громко, близко, реально и т. д.) .

Нетрудно заметить, что те же самые условия влияют и на отвечание, очерчивая тот `горизонт понимания', в рамках которого оно и происходит, как его формальный аспект (отчетливость и подобие), так и более глубинные причины (знакомство, научение, предыдущий опыт ситуации вопрошания). Кроме того, эти же условия являются теми предрассудками, преодолевать которые приходится каждый раз, как только мы сталкиваемся с `открытыми' вопросами, на которые у нас ещё нет ответа, причем стоит отметить, что данные пред-рассудки могут быть как определенными знаниями (особенно это бросается в глаза при рассмотрении научения), так и обладать более общим психическим характером, определяющим отношение отвечающего к вопрошающему, ситуации вопрошания и форме вопроса.

Эмпатия является родовой психической предпосылкой отвечания как акта познания, поскольку, во-первых, она отражает способность вчувствования, т. к. при столкновении с `открытыми' вопросами возникает необходимость конструирования иного, не имеющегося у нас, смыслового горизонта, что невозможно в рамках вербально-рациональных рассуждений хотя бы потому, что те термины, концепты, образы и т. д., из которых и складывается вопрос, не являются частью нашей текущей системы мышления, а, следовательно, иррациональны по отношению к ней. Однако, следует подчеркнуть, что это не означает мистически-духовного постижения Иного, скорее, это акт «принятия на веру» базисных структур вопроса и дальнейшее их развертывание, невзирая на явные или неявные протесты `сознания' (сравните ситуацию, в которой кто-либо заявляет Вам `Да вы просто дурак!': можно в ответ высказать свои размышления о личности собеседника, ударить его, свести все к шутке или проявить другую, привычную для Вашего `сознания' реакцию, а можно, допустив данное утверждение, попытаться выяснить, почему этот человек так думает, поразмышлять о своем образе в глазах других людей или задуматься = `поставить под вопрос' о своих интеллектуальных способностях.) Во-вторых, способность к эмпатии непосредственно связана с отвечанием как внешне-активным аспектом процесса познания, т. к. она предполагает не только вчуствование-понимание, но и ответную реакцию (отвечание), что исторически связано с потребностью избегания опасности: понимание состояния другого существа помогает избежать угрозы, представляемой им или общим врагом (напр., хищником). Именно поэтому, оказавшись в ситуации вопроса, человек не может избежать ответа, как формально (вспомним ещё раз цицероновское cum tacent clamant), так и по существу (причина неврозов, по мнению большинства современных психологов, заключается в подавлении своих реакций т. е. ответов! на какие либо явления; ` конгруэнтность' в общении подчеркивает необходимость точной передачи своих чувств тех же ответов! тому человеку, которым они вызваны, поскольку благодаря эмпатии же он / она их все равно почувствует). Таким образом, как можно заметить, в феномене эмпатии слиты воедино как пассивное восприятие вопроса (точное отражение состояния другого), так и его переработка (личная эмоциональная реакция, напр., восприятие боли другого чувство жалости) и ответ на него (устремление к деятельности, напр., к помощи).

Однако способность к эмпатии обусловливает лишь возможность отвечания, специфика же конкретного ответа определяется доминированием одного из трех аспектов (структур, уровней) психики человека `сознания', `осознания' или `самосознания', выделение которых возможно при 1) рассмотрении психики с позиции её когнитивных функций, 2) принятии во внимание степени и направленности активности субъекта и 3) учете его `открытости'.

`Сознание' можно представить как некое хранилище всей информации чувственной, эмоциональной, вербальной, концептуальной, мировоззренческой и т. д. которой обладает индивид безотносительно к качеству тех стимулов, которыми она порождается, и тех символов, в которых она выражается. При доминировании `сознания' акт отвечания всецело обусловлен предыдущим опытом индивида и носит рефлексоподобный характер, активность субъекта обусловлена (наличие стимула неизбежно вызывает реакцию субъекта) и имперсональна (`Я' не активно и, как следствие, не отражается в реакции), `открытость' отсутствует (новое либо не воспринимается вообще, вызывая реакцию отторжения, либо всецело отражается в рамках и символах уже имеющейся информации). `Сознание' принципиально не может ответить на `открытые' вопросы, поскольку не обладает нужным ответом и не способно провести его поиск, поскольку для этого вначале необходимо понять вопрос, но степень `открытости', ограниченная возможностью восприятия (ощущения) символов, в которых вопрос выражен, для этого недостаточна. Тем не менее, ` сознание' обладает огромным значением, т. к. в нем сохраняются все результаты научения человека в течение его жизни (его важнейшей психической составляющей является память чувственная, эмоциональная, образная, вербальная и т. д.), однако, оно беспомощно при столкновении с Иным, при необходимости реагировать на качественно новые стимулы, при потребности решать новые задачи. В общих чертах, `сознание' это все информационное содержание психики человека (начиная с чувственных образов и заканчивая паттернами поведения и мировоззренческим базисом личности) в отдельно взятый момент времени.

` Осознание' по своей природе динамично, его психической сущностью является активность (волевая, эмоциональная, интеллектуальная), заключающаяся в актуализации, своеобразном `вычленении' отдельных смыслоструктур `сознания' (т. е. его информации чувств, эмоций, желаний, образов, вербальных знаний, убеждений, ценностей) и сопоставления их с условиями вопрошания (внешними или внутренними). При столкновении с `открытыми' вопросами `осознание' способно ответить на них за счет создания на основе содержащихся в `сознании' понятий, концептов, отношений и т. д. нового смыслового горизонта (продолжая аналогию с хранилищем информации, это можно сравнить с созданием в нем нового раздела, например, соблюдая его общую алфавитную структуру, сделать отделения по буквам алфавита какого-либо иностранного языка). По своей природе `осознание' открыто ко всему, рамки открытости полагаются `сознанием', что приводит, с одной стороны, к ограничению познания (зависимость от предыдущего опыта и способность индивида к восприятию Иного), с другой, это является залогом возможности познания в том его виде, что мы знаем на протяжении всей истории человечества: `сознание' фиксирует предшествующий опыт, но не способно адекватно реагировать на принципиально новый, ` осознание' направлено на взаимодействие с Иным, оно по сути и заключается в полагании Иного (это будет рассмотрено ниже, в философском аспекте герменевтики отвечания). Другими словами, «сознание» консервативно, сохраняя данное, ` осознание' же нацелено на новое, не обращая внимание на данное; их связь осуществляется на нескольких уровнях: социальном (необходимость жить и выживать в обществе), логическом (невозможность познания нового вне символов, категорий и проч., предшествующих познанию) и психическом (через ` самосознание').

` Самосознание' функционально объединяет в себе два других уровня: его содержанием является образ `Я' (уровень `сознания'), активно стремящийся осмыслить все многообразие условий своего существования (уровень `осознания'). Но в этом же проявляется и качественное своеобразие данной структуры психики, поскольку в отличие от остальных элементов `сознания', образ `Я' самодостаточен и безотносителен: информация, содержащаяся в сознании, порождается чем-то иным, отличным от нее, и / или указывает на что-либо иное. Содержанием `Я' является только `Я', своеобразная `ячность', что и обусловливает его отличие от `осознания', обладающего только динамической природой. Основной характеристикой 'самосознания' является полагание единства `Я', что находится в диалектическом противоречии с самим фактом осознания `Я', т. к. в этом процессе оно полагается Иным. Данное противоречивое единство обусловливает порождение `открытых' вопросов, для чего необходимо а) обладание некоторой информацией (` сознание'), б) её осознание, предполагающее как её обособление, так и понимание её ограниченности, что требует полагание более широкого смыслового горизонта (`осознание') и в) первичное включение данной информации в данный более широкий контекст (в основе единство `Я' ` самосознания').

Философский аспект

Герменевтический анализ отвечания выявляет зависимость познания при полагании его процессом диалогическим как от типа вопроса (`закрытые' и `открытые'), так и от предшествующего опыта отвечающего и его доминирующей структуры психики (`сознание', `осознание' и `самосознание'). Необходимо отметить, что все эти три характеристики познания взаимосвязаны: с одной стороны, в зависимости от типа вопроса активизируется та или иная структура психики, каждая из которых по-разному задействует предшествующий опыт (простая актуализация в случае с `сознанием'; актуализация и обособление вопроса до статуса Иного с созданием на его основе нового смыслового горизонта при доминировании `осознания'; актуализация, обособление и соотнесение с более глубинными основаниями личности, более широким смысловым горизонтом, сопровождающееся порождением новых `открытых' вопросов при преобладании `самосознания'). С другой стороны, понимание вопроса как `открытого' или `закрытого' также зависит от доминирующей структуры психики, каждая из которых на момент вопрошания была сформирована в предшествующем опыте и в этом смысле им обусловлена. В данной двусторонней зависимости проявляется диалектическая природа познания.

В совершенно ином свете при таком подходе предстает и проблема познаваемости: если при рассмотрении герменевтики вопрошания выявляются субъективные корни агностицизма, то при изучении отвечания данная проблема исчезает вообще. Точнее, она и не возникает, поскольку, во-первых, мы уже рассматриваем ситуацию отвечания, которому предшествовало понимание вопрошания, т. е. как относительно пассивное воспринимающее, так и относительно активное созидающее познание `принимается на веру', что на языке традиционной науки означает полагание его аксиомой данной теории. Во-вторых, самовопрошание о том, что мы познаем, а в особенности, как оно соотносится с тем, каким образом мы его познаем, приведет лишь к дальнейшему расширению смыслового горизонта, в рамках которого можно опять поставить те же вопросы. Действительно, рассматривая отношение объекта изучения к самому процессу изучения и его результатам, можно упрекнуть себя в субъективизме, так как мы опять будем рассматривать образ объекта (чувственный, эмоциональный, вербальный), что при направленности самосознания на `Я' приведет к солипсизму (есть только образы моего сознания), а при направленности на Иное к объективному идеализму (Иное настолько значительнее Я, что способно являться ему в образах). Решение данной проблемы в герменевтике познания заключается в том, что объективность (в классическом смысле данного понятия) переносится из внешнего по отношению к познающему субъекту мира (пожалуй, основная причина состоит в том, что познание объективности всегда субъектно) в сам процесс познания как Иное. Иное же познаваемо (что и является `в-третьих'), поскольку 1) оно является частью самосознания индивида (психическая возможность), 2) за счет инертности `сознания' и бессодержательности `осознания' оно может быть `принято на веру' и стать основой принципиально нового смыслового горизонта (когнитивная возможность), 3) оно является причиной и результатом любой активности человека (онтологическая причина).

В заключении следует отметить, что поскольку в центре изучения герменевтики находится человек познающий, то и онтологические выводы, следующие из нее, будут онтологией субъекта, однако при этом не следует забывать, что его неотъемлемой частью является Иное, и в этом отношении данная онтология включает в себя и объективность (Иное принципиально отлично от наличного сознания, предшествует акту познания и в значительной мере его обусловливает). С другой стороны, Иное вопрошает человека: будучи осознанным в таковом качестве, оно нарушает единство смыслового горизонта, представляя, таким образом, вопрос, избежать ответа на который человек не может. Все это приводит к онтологии интерсубъективности, в основе которой лежит не связка индивид-индивид (поскольку в таком случае пришлось бы вводить классическое понятие объективности относительно той среды, что их разделяет, познание которой можно было бы опять объявить субъективным), а связка Я Иное. Для данного соотношения характерно то, что 1) оно лежит в основе взаимодействий любого вида, 2) в частности, оно является причиной и сущностной характеристикой как познания, так и 3) практической деятельности человека.

Помимо этого, понимание деталей процесса получения ответов на `открытые вопросы' позволяет утверждать их аксиологическую равноценность в независимости от содержания относительно затраченных личностных усилий и проявленных умений. Другими словами, в этом аспекте ценность когнитивных процессов ребенка, самостоятельно сделавшего открытие пусть и давно уже известного `взрослому' человечеству факта, ничуть не меньше, чем ценность виднейших ученых истории все они смогли выйти за рамки привычного, традиционного, непосредственно данного, т. е. смогли шагнуть за пределы своего прошлого горизонта понимания.

Примечания

герменевтика отвечание познание

См.: Шаравьёв, Е. А. Герменевтика вопрошания / Е. А. Шаравьев // Проблемы романо-германской филологии, философии, педагогики и методики преподавания иностранных языков. Пермь, 2007. С. 72-83.

Разумеется, и содержание ответа определяется, скажем, социализацией индивида (теми знаниями, что он получил в данной среде), и форма может быть крайне индивидуальна (напр., абстракционизм в живописи).

Данный термин, равно как и последующие, абсолютно условен, абсолютно, разумеется, насколько это возможно, т. е. обусловлен личными ассоциациями автора.

См.: Платон. Менон / Платон // Собр. соч. : в 4 т. М., 1990. С. 590-595.

«Когда молчат, кричат» (лат.); ср. русское «молчание знак согласия».

См.: Демьянков, В. З. Понимание как интерпретирующая деятельность /

З. Демьянков // Вопр. языкознания. М., 1983. № 6.

Там же. С. 58.

Подробнее о трех сферах психики «сознании», «осознании» и «самосознании» с точки зрения герменевтики познания см. Шаравьёв, Е. А. Герменевтика вопрошания...

Демьянков, В. З. Понимание. С. 59.

Там же. С. 61.

Там же. С. 62.

Там же. С. 63.

Предположим, что А человек, родившийся и всю жизнь проживший в Таиланде, где принят буддийский календарь с точкой отсчета в 543 г. до н. э., никогда не слышавший о других системах летоисчисления.

Классификацию вопросов см.: Шаравьёв, Е. А. Герменевтика вопрошания. С. 74.

Preston, Stephanie D., de. Waal Empathy : Its ultimate and proximate bases / Stephanie

Preston, B. M. Frans // Behavioral and Brain Sciences. Cambridge University Press, 2001. Vol. 25. Issue 1. P. 1-20.

Вердебер, Р. Психология общения / Р. Вердебер, К. Вердебер. СПб., 2003. -

90.

Preston, Stephanie D., de. Waal Empathy.

Вердебер, Р. Психология общения. С. 90.

Preston, Stephanie D., de. Waal Empathy.

Использование данного термина обусловлено тем, что понимание вопрошания также активно, но направлено `внутрь' понимающего субъекта на пересмотр его текущего смыслового горизонта, а не во вне, в отличие от отвечания, на создание.

См.: Гиппенрейтер, Ю. Б. Феномен конгруэнтной эмпатии // Ю. Б. Гиппенрейтер, Т. Д. Карягина, Е. Н. Козлова // Вопр. психологии. 1993. № 4. С. 61-68.

Под `открытостью' можно в общих чертах понимать способность воспринимать Иное как таковое, без редуцирования его к наличному.

См.: Шаравьёв, Е. А. Герменевтика вопрошания. С. 78.

В первом случае относительность обусловливается общей интенцией к пониманию и использованию в нем предшествующего опыта, во втором неизбежностью ответа и его зависимостью от тех же самых результатов предшествующего опыта.

Либо `объектно', в духе познающей самое себя абсолютной идеи, согласно взглядам Гегеля, создавшего эту теорию субъекта.

Размещено на Allbest.ru