Ранний Соловьев об интуиции как форме познания

Размещено на http://www.allbest.ru/

РАННИЙ СОЛОВЬЕВ ОБ ИНТУИЦИИ КАК ФОРМЕ ПОЗНАНИЯ

С.П. Макаров

Одной из важнейших работ раннего Соловьева, посвященных теории познания, является «Критика отвлеченных начал» [1]. В ней выдвигается идея всеединства как основы всякого возможного истинного знания и одновременно как основы критики всякого частного, обособленного от всеединства знания.

Все виды частного знания Соловьев объединяет в два основных рода: реализм (эмпиризм) и рационализм. Первое является познанием явлений, второе есть познание понятий.

Явлением называется нечто постольку, поскольку оно является субъекту познания, то есть выступает являющимся в сознании. Так же и понятие, поскольку оно мыслится субъектом, выступает тем, что является в сознании. Таким образом, то и другое дается лишь в отношении к сознанию. Но, очевидно, что присутствие в сознании явлений и понятий еще не гарантирует истинности познания, то есть действительного познания того, что находится по ту сторону сознания. «Ибо предмет не становится истинным оттого, что я его ощущаю, или оттого, что я его мыслю, я могу ощущать и мыслить также и не истинное» [2].

Соловьев подчеркивает: «Понятием истины требуется безусловная реальность и безусловная разумность; истина... не может быть только отношением, а есть то, что дано в отношении, то, к чему субъект наш относится. Не истина определяется нашим отношением к ней, а, напротив, то или другое наше отношение к предмету (в чувстве или мысли), чтобы быть истинным должно определяться безотносительной истиной предмета» (С. 684).

Поэтому должен существовать особый опыт, в котором открывается действительная истина предмета, а не только единичный и случайный факт явления. И если мы содержание, полученное через такой опыт, сделаем предметом нашей мысли, и если наше мышление будет облечено в форму понятий, то тогда наши понятия будут истинными (С. 684). Они будут истинными не потому, что это наши мысли и понятия, так как отвлеченно взятые они суть только пустые субъективные формы, а потому, что «они относятся к истине, имеют истинное содержание, данное истинным опытом» (С. 685).

Итак, для истинного познания необходимо предположить безусловное бытие предмета, которое само есть истинно-сущее, или всеединство. Познающий должен быть признан находящимся во внутренней связи с истинно-сущим (всеединством) как его часть, и только в такой связи он будет способен к действительному познанию в опыте и универсальных понятиях (С. 685).

Соловьев пишет, что «истина вообще не заключается в той или другой форме нашего познания, или, что то же, в той или другой форме относительного бытия, а в самом сущем, которое есть и познаваемое, то есть истинный предмет познания» (С. 691). Истина не ощущается и не мыслится, но первоначально ее можно определить через то, что она есть.

Однако никакое действительное познание не исчерпывается данными нашего чувственного опыта (ощущения) и формами нашего мыслящего разума (понятиями); во всяком действительном познании о каком-либо действительном предмете мы имеем нечто больше того, что дано во внешних действительных ощущениях и понятиях, относящихся к этому предмету. Это нечто большее, чем нам дается в явлениях и понятиях, некий постоянный «остаток» не способен поместиться в понятии того или иного предмета. В отношении явления, самого по себе обманчивого, это «нечто большее» проявляется в самом существовании явления, в котором что-то является, которое что-то вызывает как действительный предмет. Это нечто большее никогда не дано нам во всей полноте, и познается нами только интуитивно.

Для обозначения данного интуитивного акта познания философ избирает наименование веры. Такая именно интуитивная данность истины предмета обусловлена, по Соловьеву, тем, что она есть «свидетельство нашей свободы ото всего и вместе с тем выражение нашей внутренней связи со всем; мы свободны здесь ото всего в его внешней действительности, ибо мы утверждаем нечто такое, что никогда не может стать внешнею действительностью; и мы связаны здесь со всем в его безусловном существе» (С. 723).Эта невозможность окончательной и полной определенности в ощущениях и понятиях объединяет нас и предмет нашего познания, через интуицию мы находим первоначальную общность и зримое (пусть и опосредованное) свидетельство безусловности предмета и нашей собственной безусловности. Опосредованность истинного познания заключается в определенности его чувственной и рациональной формами познания, которые всегда соприсутствуют друг другу, представляя предмет двояким образом.

Для пояснения этих идей Соловьев использует метафору дерева. Ветви дерева разнообразно скрещиваются и переплетаются между собой, и листья на них различным образом соприкасаются друг с другом своими поверхностями, - таково внешнее, или относительное, знание; но те же самые листья и ветви помимо этого внешнего отношения связаны еще между собою посредством общего ствола и корня, из которого они одинаково получают свои жизненные соки, - таково знание мистическое, или вера (С. 724). Вне принадлежности общему корню - «всеединству» - наше знание не было бы единым знанием. Оно было бы ощущениями самими по себе, и мыслями самими по себе, тогда все разрешилось бы в ряде безразличных состояний нашего сознания, каждое из которых не могло бы быть более действительным или более истинным, чем другое. Сама задача знания и сам вопрос об истине лишился бы всякого смысла; нечего было бы познавать и не о чем было бы спрашивать (С. 725).

Осмысленное таким образом место интуици- и-веры1 в структуре истинного знания выливается в определение предмета веры, как особого, третьего рода знания наряду с явлениями и понятиями; предметом веры является безусловное существование предмета: «Мы верим, что предмет есть нечто само по себе, что он не есть только наше ощущение или наша мысль, не есть только предел нашего субъективного бытия, мы верим, что он существует самостоятельно и безусловно, - “веруем яко есть”» (С. 726).

И действительно, в ощущениях и формах разума познаются лишь некоторые признаки предмета, никогда не исчерпывающие его полностью, поэтому в них не познается сущность предмета, а их данные не отвечают на вопрос: что есть этот предмет. Таким образом, вера интуитивно, в ощущении невыразимости и неопределимости предмета в чувственных и мыслимых формах, а также в мистической интуиции всеединства утверждает предмет познания как то, что действительно есть.

Даваемое верой существование предмета как действительного и самостоятельного, а также тот факт, что «наш субъект сам не может быть разрешен в отдельные состояния сознания, а есть нечто постоянное и единое», объединяет предмет и субъект познания в единой сфере действительного и безусловного существования. Поэтому субъект познания в качестве некоторой сущности или идеи может и даже должен находиться в определенном отношении к другим идеям. Идея предмета «должна так или иначе существовать для нашего субъекта», поскольку они находятся с ней в одном пространстве.

Возможность такого отношения Соловьев вводит по аналогии с чувственным познанием. Если внешняя действительность нашего субъекта необходимо находится в некотором взаимодействии с внешней действительностью предметов внешнего мира и посредством чувственного восприятия имеет разнообразные сведения о нем в ощущениях, то «точно так же идеальная сущность нашего субъекта необходимо находится в известном соотношении и взаимодействии с идеальными сущностями всех других предметов». Это взаимодействие Соловьев называет воображением, которое «производит в нашем уме те постоянные, определенные и единые, себе равные образы предметов, которыми мы объединяем и фиксируем всю неопределенную множественность частных впечатлений, получаемых нами от предметов» (С. 728-729).

Однако здесь еще отсутствует вся истина предмета, поскольку образ предмета определяется не только собственным истинным характером, но и сущностью, или идеей, познающего субъекта. «Субъект видит идею предмета в свете своей собственной идеи, видит в предмете только то, что так или иначе может ей соответствовать» (С. 729).

Отношение предмета познания к субъекту Соловьев выстраивает следующим образом. Во-первых, субъект имеет в себе идеи познаваемых предметов до актуального сознания и независимо от него, поскольку, если бы этого не было, тогда и невозможно было бы относить разрозненные и случайные ощущения к одному предмету, в котором они никак не противоречат друг другу (С. 729-730).

Во-вторых, в акте взаимодействия субъекта и предмета познания активными выступают обе стороны, то есть поскольку мы воображаем предмет, постольку и предмет воображается в нас.

В-третьих, активность предмета выражается и в материальном, чувственном восприятии предмета как его явление; «эта зависимость может быть весьма сложной и отдаленной, тем не менее она существует, ибо если бы совсем никакой зависимости не было, то не было бы и никакого основания относить это действие, это ощущение к этому предмету, связывать его с этой идеей» (С. 731).

Два последних свойства - пребывание идеи в субъекте и ее относительное проявление в явлении - оборачиваются превращением «изменчивой и нестройной толпы ощущений» в единый образ предмета. Это превращение как итог разнообразного (чувственного и идеального) проявления предмета Соловьев называет актом творчества духа субъекта. Творчество это происходит за рамками актуального сознания, но ближайшей аналогией ему Соловьев называет творчество поэта, «который уже в своем материале, в человеческом слове, находит не мертвую массу, а некоторый мысленный организм, способный воспринять и усвоить его художественную идею, дать ей живую плоть и кровь» (С. 731-732). Во взаимодействии идеи с чувственным предметом познающий получает нечто вроде хаотического материала, который организуется идеей, присущей субъекту в качестве части истинно-сущего.

Таким образом, познание предмета в его истинной реальности состоит из трех этапов:

1) вера - интуитивно усматривает предмет как действительный, никогда не исчерпывающийся в своих ощущениях и понятиях, как то, что есть;

2) воображение - производит в идеальной сущности познающего идею сущего предмета познания, что оказывается возможным благодаря их общей природе и принадлежности к всеединству;

3) творчество - соединяет и завершает образ предмета, данный в идее и в разрозненных чувственных впечатлениях, тем самым «обнаруживает» его актуально в естественной, природной сфере.

Мы можем сделать вывод, что в «Критике отвлеченных начал» уделено особое внимание действительному предметному познанию, которое является элементом всякого познания. Интуиция истины предмета дополняет восприятие и рассудок в качестве особого момента познания, обеспечивая постижение реального предмета. «Механизм» действия интуиции В. Соловьева раскрывается через тройственный акт веры. Таким образом, данный акт веры обеспечивает истинное познание того, что действительно есть.

Примечания

всеединство соловьев начало дерево

1. Речь идет о докторской диссертации В. Соловьева, которую он защитил в 1880 г. в Петербургском университете. В общей сложности на эту работу у Соловьева ушло около 3 лет.

Размещено на Allbest.ru