Предметность психологического познания в классическом и неклассическом типах научной рациональности

Размещено на http://www.allbest.ru/

философский гносеологический психологический познание

ПРЕДМЕТНОСТЬ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ В КЛАССИЧЕСКОМ И НЕКЛАССИЧЕСКОМ ТИПАХ НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

Е.Е. Дегтярева

В настоящее время в научной литературе все более утверждается тема когнитивного кризиса психологической науки, симптоматика которого достаточно показательна: «мозаичность» психологии; нерешенность вопроса о предмете и методах психологической науки; обилие альтернативных моделей понимания и изучения психического; противостояние естественнонаучной и гуманитарной парадигм; расщепление психологии на исследовательскую (академическую) и практическую; призывы к анализу и пересмотру оснований психологической науки и т. д.

Многие исследователи кризисного состояния психологии приходят к выводу, что смысл современного когнитивного кризиса заключается в том, что неадекватно определен и понят предмет психологии, поскольку решение этого вопроса является конституирующей основой построения всей теоретической работы в психологической науке.

Вместе с тем, размышления о предмете психологии в целом выводят исследовательскую мысль за пределы собственно психологической науки в сферу философско-гносеологических изысканий.

В данных условиях актуальным становится обращение к исследованию предметных оснований психологического познания в контексте научной рациональности, поскольку вопрос о предмете психологического познания не может быть адекватно разрешен без обращения к вопросу об образе психологической науки в сознании самих психологов. В условиях кризиса необходимо осознание того, что «.одновременно с поиском новой психологии, нового ее образа и соответствующих стратегий работы психолога, следует искать также и новые образы науки, и новые формы рациональности».

В плане дальнейшего анализа наиболее эффективным, на наш взгляд, является утвердившееся в философии науки представление о существовании трех типов научной рациональности классической, неклассической и постнеклассической². В данной статье мы предлагаем анализ предмета психологического познания в контексте первых двух типов.

Вместе с тем, помещая предмет психологического познания в контекст проблематики научной рациональности, необходимо переключить интенцию исследовательской мысли с «результата» (той или иной трактовки предмета психологии) на «процесс» мыслительную деятельность психологов по построению понятия предмета психологии, т. е. обратиться к анализу предметности психологического познания.

Каждый тип научной рациональности характеризуется особым состоянием мыслительной деятельности, направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. Если схематично представить эту деятельность как систему отношений «субъект познания средства познания объект познания», то классический и неклассический типы научной рациональности в психологии, охарактеризуются различными основаниями рефлексии самого процесса психологического познания.

Классический тип научной рациональности основан на идее, что объективность и предметность научного знания достигается только тогда, когда из описания и объяснения исключается все, что относится к субъекту и процедурам его познавательной деятельности. Происходит абстрагирование от деятельностной природы субъекта познания, которое воплощается в требовании при осуществлении мыслительной деятельности по объяснению и описанию объекта познания элиминировать все, что относится к самому субъекту; все субъективное должно быть удалено не только из содержания, но и из обоснования знания, поскольку познание должно быть независимым от познающего субъекта, т. е. от его отношения к объекту исследования, личной позиции, вкусов и предпочтений.

Познающий субъект выносится за пределы познавательного процесса в соответствии с идеалом классического гносеологизма он стремится обрести суверенный статус «абсолютного наблюдателя» субъекта, дистанцированного от познаваемого объекта и как бы со стороны обозревающего его. В реальной исследовательской практике «.психолог предпринимает попытку занять нейтральную, отстраненную позицию если не “абсолютного”, то хотя бы “среднестатистического” наблюдателя»³.

Поэтому в классическом варианте построения психологического познания лежит императив бессубъектности психологического познания: в результате центрирования внимания психолога на объекте психологии («психике», «поведении», «сознании», «деятельности», «бессознательном» и т. п.), познавательный процесс рассматривается под углом «диктата объекта», т. е. именно объект познания определяет содержание знаний о нем со стороны субъекта познания. Основной задачей познания выступает описание психологических объектов такими, какие они есть «сами по себе». При этом исключительное право подобного «объективного» взгляда принадлежит именно ученому, благодаря наличию у него единственно-правильного научного метода, являющегося «ключом к истине»; вопрос о том, насколько сам метод может изменять изучаемую картину реальности и чем, кроме соображений целесообразности обусловлен выбор того или иного метода, обычно не ставится.

Классическая психология, таким образом, основывается на постулате «объектного знания»⁴, согласно которому психологическое знание «должно быть построено “из объекта”, который отграничен от познающего субъекта, выступает для него как другой человек»⁵. Весь познавательный процесс, в том числе и все его теоретические конструкты, объявляются «отражательным результатом, а теория познания лишь синонимом отражения»⁶. Предметность психологической теории трактуется как отображение («слепок», «данность») в сознании субъекта внеположенного ему психического бытия в некой универсальной системе отсчета «абсолютного наблюдателя», в которой перенос знания из одного индивидуального сознания в другое покоится на реконструкции единого, безусловного «метасознания» абсолютного субъекта как «интегральной познавательной способности всего человечества, которое одно только и способно осваивать абсолютную истину»⁷.

Вследствие принципа отражения мышление психолога в рамках классической рациональности характеризуется феноменом «прямолинейного онтологизма», который приводит к некритическому отождествлению психологических знаний и психического бытия; происходит «овеществление, онтологизация теоретических конструктов <...> в результате того, что ученые путают <.> карту реальности с самой реальностью или <.> съедают меню вместо обеда»⁸.

Классический стиль мышления в психологии характеризуется интенцией на построение окончательно истинных представлений о сущности изучаемых психологических объектов: предполагается существование единственно верного (адекватного, объективного) образа-отражения изучаемого психического бытия, некой «абсолютной карты психического», которую можно получить с помощью единственно-верного научного метода, теоретически «фотографирующего» психические объекты.

Неклассический тип научной рациональности в психологическом познании характеризуется особым отношением мышления к объекту и самому себе. Главная особенность неклассической методологии рефлексия над методом: в процессе познания психическая реальность отвечает на наши вопросы, но ее ответы зависят не столько от ее устройства, сколько от нашего способа постановки вопросов. Здесь мышление воспроизводит объект как вплетенный в познавательную деятельность психолога и строит онтологические картины психического бытия, соотнося их с представлениями о средствах и операциях его освоения субъектом познания. Эксплицитный анализ субъективных факторов научного исследования рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения психической реальности.

В основе неклассической методологии лежит, таким образом, постулат субъектности научного познания: субъект обнаруживает самого себя внутри познавательного акта, т.е. имеет место «самообнаружение субъекта <.> как предпосылка познавательного акта, а заодно как условие, которое в каждом познавательном акте еще только должно быть выполнено»⁹. Если для классического подхода характерно рассматривать позицию исследователя как отстраненно-созерцательную (разум ученого как бы со стороны наблюдает реальность), то в неклассической методологии признается, что позиция исследователя не абсолютна, а сфера изучения ограничена исследовательскими инструментами. Психолог начинает осознавать принципиальную неустранимость собственной субъективности из акта психологического познания, он рассматривает себя не как «стороннего наблюдателя» предметного мира психического, а как находящегося внутри него, составляющим его часть. Поскольку субъект психологического исследования сам наделен тем, что он познает психическим бытием, то в этих условиях «вынесение познаваемого объекта за пределы познающего субъекта не только лишено смысла, но и напоминает доставание правой рукой левого уха»¹⁰.

В основе неклассической интерпретации объекта теоретического знания лежит принцип конструктивизма: теоретическая модель психического бытия рассматривается не как «данный» субъекту «слепок» психического бытия, а как «заданный», сконструированный самим субъектом «интерпретационный конструкт», «всего лишь наша объективация, то есть отнесенные нами вне нас <.> в качестве объективно существующих наши собственные познавательные процедуры, модели, знания»¹¹. Поэтому психологические теории рассматриваются не как «копии» психического бытия, а как «концептуальные схемы» психической реальности, сконструированные субъектом познания в определенном языке в акте субъектной объективации.

В неклассической рациональности психологическая теория рассматривается не как объект-отражение (то, как психика устроена на самом деле), а как объект-гипотеза (гипотетическая конструкция) о сущности психического бытия: «.наше понимание психического является не более чем предположением о том, чем является психическое, даже если это понимание оформлено в виде теории»¹².

Психологические знания рассматриваются как идеализация, рационализация, упрощение, один из возможных способов освоения психического бытия. Это приводит предметность психологического познания к онтологической скромности: познание фактически утрачивает объект «сам по себе», поскольку ни одна из имеющихся теоретических моделей психического бытия не может претендовать на «эксклюзивное» проникновение в его сущность. Утверждается понимание относительной истинности психологических теорий: в противовес идеалу единственно истинной теории, «фотографирующей» исследуемые объекты, допускается истинность различных теоретических описаний одной и той же реальности, поскольку в каждом из них может содержаться момент объективно-истинного знания. Возникает идея множественности, дополнительности описаний реальности и методов исследования, необходимость учета множества путей моделирования мыслительной деятельности, множественности «систем координат», «точек обзора».

Имманентность бытия субъекта познаваемой реальности изменят понимание объективности научного знания и критерии его обоснования. Объективность трактуется как осознанная субъективность: познание перестает быть субъективным, когда субъективность рефлексируется, сама становится объектом. Для достижения объективного знания необходимо объективировать познавательные средства и методы: если мы не можем иметь абсолютного знания, то, по крайней мере, должны четко обозначать границы наших познавательных возможностей, отдавать себе отчет в том, что объект, как он представлен в нашей теории, в значительной мере сконструирован используемым методом «системой координат», идеалами и нормами познания; создавая научную теорию, необходимо «помнить о том, что она должна иметь свою сферу применимости, зону “адекватности”»¹³.

Научная объективность в неклассической рациональности представляется как интеллектуальное согласие, совмещение нескольких перспектив, «точек обзора», а рефлексия средств и методов познания как условие достижения объективности; возникает своего рода вариативное мышление, которое «.оперирует со множеством проблемных ситуаций, а задачу выбора единственного, “царского” пути заменяет поиском комплементарности, дополнительности, условий целостности гносеологических результатов»¹⁴. Для достижения объективности научного знания ученый должен занять «позицию вненаходимости»¹⁵ по отношению ко множеству сконструированных объектов-гипотез, тем самым получив возможность обозревать их целостность и единство.

Как представляется, выявленные гносеологические основания предметности психологического познания в классическом и неклассическом типах научной рациональности позволяют наметить общую схему для дальнейшего сопоставления различных теоретических подходов в психологии с точки зрения того, как они проявляют черты того или иного типа. Также проведенный анализ, делая акцент на существовании общенаучных методологических ориентиров, позволяет обнаружить определенную направленность в развитии психологического познания, помещая психологию в более широкий контекст развития научной рациональности.

Примечания

1 Пузырей, А. А. Манипулирование и майевтика : две парадигмы психотехники // Вопр. методологии. 1997. № 4. С. 43.

2 См.: Степин, B. C. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М., 2000.

3 Василюк, Ф. Е. От психологической практики к психотехнической теории // Моск. психотерапевт. журн. 1992. № 1. С. 22.

4 См.: Невважай, И. Д. Наука и метасознание // Метафизические исследования. Вып. 6. Сознание : альм. лаборатории метафиз. исслед. при филос. фак. СПбГУ 1998. C. 62.

5 Юревич, А. В. «Онтологический круг» и структура психологического знания // Психол. журн. 1992. № 1. С. 9.

6 Крымский, С. Б. Истина и мнение // Филос. науки. 1990. № 10. С. 75.

7 Там же. С. 77.

8 Цапкин, В. Н. Единство и многообразие психотерапевтического опыта // Моск. психотерапевт. журн. 1992. № 2. С. 26-27.

9 Воробьева, Л. И. Гуманитарная психология : предмет и задачи // Вопр. психологии. 1995. № 2. С. 25.

10 Юревич, А. В. Указ. соч. С. 9.

11 Розин, В. М. Психология : теория и практика. М., 2005. С. 77.

12 Карицкий, И. Н. Методологические основания определения предмета психологии : сущность психического // Тр. Яросл. методол. семинара. Т. 2. Ярославль, 2004. С. 140.

13 Мазилов, В. А. Психология на пороге XXI века : методологические проблемы. Ярославль, 2001. С. 216.

14 Крымский, С. Б. Истина и мнение // Филос. науки. 1990. № 10. С. 73.

См.: Бахтин, М. М. Человек в мире слова. М., 1995.

Размещено на Allbest.ru