Размещено на http://allbest.ru/

Размещено на http://allbest.ru/

АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ЛЕНИНГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени А.С. ПУШКИНА»

ТАЙМЫРСКИЙ ФИЛИАЛ

Кафедра: Экономики и права

Реферат

по логике

На тему: «Софизм как особая форма постановки проблем»

Выполнила: Студентка Чиркунова Маргарита Сергеевна

Дудинка 2012г.

Содержание

Введение

Предпосылки возникновения софизмов

Анализ софизмов

Софизм как особая форма постановки проблем

Заключение

Список использованной литературы

Введение

В данной работе я рассматриваю вопрос софизма как особой формы постановки проблемы. Работа посвящена анализу деятельности софистов и собственно софизмам, которые многие исследователи, вслед за Ренаном называют «греческое чудо». В этой работе я привожу наглядные примеры, иллюстрирующие понятие «софизм», указываю предпосылки возникновения софизмов как таковых.

Движение софистов совпадает со временем возникновения и развития философии как теоретического способа освоения мира, когда уже осуществился переход к истинно научному способу получения знаний, идет процесс собрания разрозненных и разнообразных знаний воедино, рассматривая процесс познания с точки зрения его объективности, истинности, а со времен Аристотеля - научности, «духовная революция Античности» (В.С.Степин)

Я начинаю свое исследование довольно тривиально - с определения терминов «софизм» и «проблема»:

o софизм (от греч. уьцйумб, «мастерство, умение, хитрая выдумка, уловка») -- рассуждение, кажущееся правильным, но содержащее скрытую логическую ошибку и служащее для придания видимости истинности ложному утверждению. Софизм является особым приемом интеллектуального мошенничества, попыткой выдать ложь за истину и тем самым ввести в заблуждение. Отсюда «софист» в одиозном значении -- это человек, готовый с помощью любых, в том числе недозволенных, приемов отстаивать свои убеждения, не считаясь с тем, истинны они на самом деле или нет. Обычно софизм обосновывает какую-нибудь заведомую нелепость, абсурд или парадоксальное утверждение, противоречащее общепринятым представлениям. Примером может служить ставший знаменитым еще в древности софизм «Рогатый»: «Что ты не терял, то имеешь; рога ты не терял; значит, у тебя рога»ложное умозаключение, которое, тем не менее, при поверхностном рассмотрении кажется правильным. Софизм основан на преднамеренном, сознательном нарушении правил логики.

o проблема - (от греч. problema -- преграда, трудность, задача) -- вопрос или целостный комплекс вопросов, возникший в ходе познания. Не каждая проблема, однако, сразу же приобретает вид явного вопроса, так же как не всякое исследование начинается с выдвижения проблемы и кончается ее решением. Иногда проблема формулируется одновременно с ее решением, случается даже, что она осознается только через некоторое время после ее решения. Зачастую поиск проблемы сам вырастает в особую проблему. В широком смысле проблемная ситуация -- это всякая ситуация, теоретическая или практическая, в которой нет соответствующего обстоятельствам решения и которая заставляет поэтому остановиться и задуматься. От проблем принято отличать псевдо проблемы -- вопросы, обладающие лишь кажущейся значимостью и не допускающие сколько-нибудь обоснованного ответа. Между проблемами и псевдо проблемами нет, однако, четкой границы. Из многочисленных факторов, оказывающих влияние на способ постановки проблемы, особое значение имеют, во-первых, характер мышления той эпохи, в которую формируется и формулируется проблема, и, во-вторых, уровень знания о тех объектах, которых касается возникшая проблема. Каждой исторической эпохе свойственны свои характерные формы проблемных ситуаций; в древности проблемы ставились иначе, чем, скажем, в средние века или в современной науке. В хорошо проверенной и устоявшейся научной теории проблемные ситуации осознаются по-другому, чем в теории, которая только складывается и не имеет еще твердых оснований.

Предпосылки возникновения софизмов

Из предпосылок возникновения софизма можно выделить такие причины, как:

· Логические причины.

Так как обычно вывод может быть выражен в силлогистической форме, то и всякий софизм может быть сведён к нарушению правил силлогизма. Наиболее типичными источниками логических софизмов являются следующие нарушения правил силлогизма:

1. Вывод с отрицательной меньшей посылкой в первой фигуре: «Все люди суть разумные существа, жители планет не суть люди, следовательно, они не суть разумные существа»;

2. Вывод с утвердительными посылками во второй фигуре: «Все, находящие эту женщину невинной, должны быть против наказания её; вы -- против наказания её, значит, вы находите её невинной»;

3. Вывод с общим заключением в третьей фигуре: «Закон Моисеев запрещал воровство, закон Моисеев потерял свою силу, следовательно, воровство не запрещено»;

4. Особенно распространённая ошибка quaternio terminorum, то есть употребление среднего термина в большой и в меньшей посылке не в одинаковом значении: «Все металлы -- простые тела, бронза -- металл: бронза -- простое тело» (здесь в меньшей посылке слово «металл» употреблено не в точном химическом значении слова, обозначая сплав металлов): отсюда в силлогизме получаются четыре термина.

· Терминологические

Грамматические, терминологические и риторические источники софизмов выражаются

а в неточном или неправильном словоупотреблении и построении фразы (всякое quaternio terminorum предполагает такое словоупотребление); наиболее характерные:

1. Ошибка гомонимия (aequivocatio). Например: реакция в смысле химическом, биологическом и историческом; доктор как врач и как учёная степень.

2. Ошибка сложения -- когда разделительному термину придаётся значение собирательного. «Все углы треугольника < р» в том смысле, что «каждый угол < р».

3. Ошибка разделения, обратная, когда собирательному термину даётся значение разделительного: «все углы треугольника = р» в смысле «сумма углов треугольника = р».

4. Ошибка ударения, когда подчёркивание повышением голоса в речи и курсивом в письме определённого слова или нескольких слов во фразе искажает её первоначальный смысл.

5. Ошибка выражения, заключающаяся в неправильном или неясном для уразумения смысла построении фразы, например: «сколько будет дважды два плюс пять?» Здесь трудно решить имеется ли в виду 9 (т.е. (2 * 2) + 5) или 14 (т.е. 2 * (2 + 5)).

В устную речь математиками введены такие слова как «сумма», «произведение», «разность». Так 2 * 2 + 5 -- сумма произведения два на два и пятерки, а 2 * (2 + 5) -- удвоенная сумма двух и пяти.

а Более сложные софизмы проистекают из неправильного построения целого сложного хода доказательств, где логические ошибки являются замаскированными неточностями внешнего выражения. Сюда относятся:

1. Petitio principii: введение заключения, которое требуется доказать, в скрытом виде в доказательство в качестве одной из посылок. Если мы, например, желая доказать безнравственность материализма, будем красноречиво настаивать на его деморализующем влиянии, не заботясь дать отчёт, почему именно материализм -- безнравственная теория, то наши рассуждения будут заключать в себе petitio principii.

2. Ignoratio elenchi заключается в том, что мы, возражая на чье-нибудь мнение, направляем нашу критику не на те аргументы, которые ему принадлежат, а на мнения, которые мы ошибочно приписываем нашим противникам.

3. A dicto secundum ad dictum simpliciter подменяет утверждение, сказанное с оговоркой, на утверждение, не сопровождаемое этой оговоркой.

4. Non sequitur представляет отсутствие внутренней логической связи в ходе рассуждения: всякое беспорядочное следование мыслей представляет частный случай этой ошибки.

· Психологические

Психологические причины софизмов бывают троякого рода: интеллектуальные, аффективные и волевые. Во всяком обмене мыслей предполагается взаимодействие между 2 лицами, читателем и автором или лектором и слушателем, или двумя спорящими. Убедительность софизма поэтому предполагает два фактора: б -- психические свойства одной и в -- другой из обменивающихся мыслями сторон. Правдоподобность софизма зависит от ловкости того, кто защищает его, и уступчивости оппонента, а эти свойства зависят от различных особенностей обеих индивидуальностей.

· Интеллектуальные причины

Интеллектуальные причины софизма заключаются в преобладании в уме лица, поддающегося софизму, ассоциаций по смежности над ассоциациями по сходству, в отсутствии развития способности управлять вниманием, активно мыслить, в слабой памяти, непривычке к точному словоупотреблению, бедности фактических знаний по данному предмету, лености в мышлении (ignava ratio) и т. п. Обратные качества, разумеется, являются наиболее выгодными для лица, защищающего софизм.

· Аффективные причины

Сюда относятся трусость в мышлении -- боязнь опасных практических последствий, вытекающих от принятия известного положения; надежда найти факты, подтверждающие ценные для нас взгляды, побуждающая нас видеть эти факты там, где их нет, любовь и ненависть, прочно ассоциировавшиеся с известными представлениями, и т.д. Желающий обольстить ум своего соперника софист должен быть не только искусным диалектиком, но и знатоком человеческого сердца, умеющим виртуозно распоряжаться чужими страстями для своих целей.

· Волевые причины

При обмене мнений мы воздействуем не только на ум и чувства собеседника, но и на его волю. Во всякой аргументации (особенно устной) есть элемент волевой -- императивный -- элемент внушения. Категоричность тона, не допускающего возражения, определённая мимика и т. п. (e) действуют неотразимым образом на лиц, легко поддающихся внушению, особенно на массы. С другой стороны, пассивность (f) слушателя особенно благоприятствует успешности аргументации противника. Таким образом, всякий софизм предполагает взаимоотношение между шестью психическими факторами: a + b + c + d + e + f. Успешность софизма определяется величиной этой суммы, в которой a + c + e составляет показатель силы диалектика, b + d + f есть показатель слабости его жертвы. Прекрасный психологический анализ софистики даёт Шопенгауэр в своей «Эристике» (перев. кн. Д. Н. Цертелева).

софизм мошенничество истина философия

Анализ софизмов. Примеры

Очень многие софизмы выглядят как лишенная смысла и цели игра с языком; игра, опирающаяся на многозначность языковых выражений, их неполноту, недосказанность, зависимость их значений от контекста и т.д. Эти софизмы кажутся особенно наивными и несерьезными. Аристотель пишет «Софист - это тот, кто ищет корысти от мнимой, а не действительной мудрости» Аристотель «О софистических опровержениях» / Аристотель / Соч. - Том 3 - С.536.

Эту игру понятиями Платон представлял просто как смешное злоупотребление языком и сам, придумывая софизмы, не раз показывал софистам, насколько легко подражать их искусству играть словами. Но нет ли здесь и второго, более глубокого и серьезного плана? Не вытекает ли отсюда интересная для логики мораль?

И, как это ни кажется поначалу странным, такой план здесь определенно есть и такую мораль, несомненно, можно извлечь. Нужно только помнить, что эти и подобные им рассуждения велись очень давно. Так давно, что не было даже намеков на существование особой науки о доказательстве и опровержении, не были открыты ни законы логики, ни сама идея таких законов.

Все эти софистические игры и шутки, несерьезность и увертливость в споре, склонность отстаивать самое нелепое положение и с одинаковой легкостью говорить «за» и «против» любого тезиса, словесная эквилибристика, являющаяся вызовом как обычному употреблению языка, так и здравому смыслу, - все это только поверхность, за которой скрывается глубокое и серьезное содержание. Оно не осознавалось ни самими софистами, ни их противниками, включая Платона и Аристотеля, но оно очевидно сейчас.

В софистике угас интерес к вопросу, как устроен мир, но осталась та же мощь абстрагирующей деятельности, какая была у предшествующих философов. И одним из объектов этой деятельности стал язык. В софистических рассуждениях он подвергается всестороннему испытанию, осматривается, ощупывается, переворачивается с ног на голову и т.д. Это испытание языка действительно напоминает игру, нередко комичную и нелепую для стороннего наблюдателя, но в основе своей подобную играм подрастающих хищников, отрабатывающих в них приемы будущей охоты. В словесных упражнениях, какими были софистические рассуждения, неосознанно отрабатывались первые, конечно, еще неловкие приемы логического анализа языка и мышления.

Обычно Аристотеля, создавшего первую последовательную логическую теорию, рисуют как прямого и недвусмысленного противника софистов во всех аспектах. В общем это так. Однако в отношении логического анализа языка он был прямым продолжателем начатого ими дела. И можно сказать, что, если бы не было Сократа и софистов, не создалось бы почвы для научного подвига создания логики.

Софисты придавали исключительное значение человеческому слову и первыми не только подчеркнули, но и показали на деле его силу. «Слово, - говорил софист Горгий, - есть великий властелин, который, обладая весьма малым и совершенно незаметным телом, совершает чудеснейшие дела. Ибо оно может и страх изгнать, и печаль уничтожить, и радость вселить, и сострадание пробудить... То же самое значение имеет сила слова в отношении к настроению души, какую сила лекарства относительно природы тел. Ибо подобно тому, как из лекарств одни изгоняют из тела одни соки, другие иные, и одни из них устраняют болезнь, а другие прекращают жизнь, точно так же и из речей одни печалят, другие радуют, третьи устрашают, четвертые ободряют, некоторые же отравляют и околдовывают душу, склоняя ее к чему-нибудь дурному» Маковельский А. Софисты. / Маковельский А. - Баку, 1940. - С. 36-37..

Язык, являвшийся до софистов только незаметным стеклом, через которое рассматривается мир, со времени софистов впервые стал непрозрачным. Чтобы сделать его таким, а тем самым превратить его в объект исследования, необходимо было дерзко и грубо обращаться с устоявшимися и инстинктивными правилами его употребления. Превращение языка в серьезный предмет особого анализа, в объект систематического исследования было первым шагом в направлении создания науки логики.

Важным является также типичное для софистов подчеркнуто формальное отношение к языку. Отрывая мысль от ее объекта, они отодвигают в сторону вопрос о соответствии ее этому объекту и замыкают мысль, потерявшую интерес к действительности и истине, только на слове. Как раз на этом пути, на пути преимущественного структурного восприятия языка и отвлечения от выражаемого им содержания, и возникло центральное понятие логики, понятие о чистой, или логической, форме мысли.

«...О чем бы ни шла речь, - говорит о софистах Платон, - об истинном или ложном, они опровергали все совершенно одинаково» Ивин А.А. Логика (учебное пособие) / Ивин А. А. - М.: Знание, Издание 2, 1998. - С.171.. Со всех, пожалуй, точек зрения такое поведение предосудительно, кроме одной, именно той, что связана с логической формой. Выявление этой формы требует как раз полного отвлечения от конкретного содержания и, таким образом, от вопроса об истине. В идее аргументации с равной силой «за» и «против» любого положения, идее, проводимой сознательно и последовательно, можно усматривать зародыш основного принципа формальной логики: правильность рассуждения зависит только от его формы, и ни от чего иного. Она не зависит, в частности, от существования или несуществования обсуждаемого объекта, от его ценности или никчемности и т.д. Она не зависит и от истинности или ложности входящих в рассуждение утверждений, эта мысль смутно просматривается как будто за вольным обращением софистов с истиной и ложью.

Анализ софизмов, и в частности их логический анализ, сейчас далеко ушел от уровня обсуждения их Аристотелем. Особенно значительно исследование софизмов продвинулось в нынешнем веке. И тем не менее аристотелевское их истолкование как мнимых проблем, сбивчивых доказательств, попыток выдать ложь за истину и теперь остается весьма распространенным. Софизмы продолжают трактоваться вскользь и с очевидным осуждением. Даже в работах по истории философии они по-прежнему представляются обычно как хитрые уловки, ухищрения, выдумки, ложные умозаключения. Внимание, уделяемое им здесь, минимально, суждение о них, если оно все-таки выносится, категорично. Имеются, однако, важные исключения из этого устоявшегося понимания софизмов.

Прежде всего Гегель обратил внимание на то, что ряд софизмов выдвигает в неявной форме проблемы диалектики. В их числе - проблема меры, проблема противоречивости существующего и др. Гегелевская трактовка софистики как необходимой и своеобразной составляющей античной философии оказала определяющее воздействие на формирование современного понимания философии софистов. Однако мнение Гегеля, что некоторые софизмы не представляют собой видимости противоречия, а здесь имеется действительное противоречие, его разрозненные высказывания об отдельных софизмах - все это до недавних пор почти не сказывалось на сложившемся еще в античности общем отрицательно-пренебрежительном отношении к софизмам.

Во многом это связано со своеобразным отношением софизмов и парадоксов. Софизм не привлекает серьезного внимания до тех пор, пока за ним не обнаруживается некоторая важная проблема. Увидеть ее и дать ей отчетливую формулировку удается только при относительно высоком уровне исследования того круга вопросов, который затрагивается в неявной форме софизмом. Но как только софизм удалось «раскрыть» и связать с определенной проблемой, он переходит в разряд «парадоксов». Тем самым он как бы перестает быть софизмом. Все, что говорится о нем теперь, считается относящимся к парадоксам и не сказывается на трактовке остальных софизмов.

Парадокс в широком и довольно неопределенном смысле - это утверждение, резко расходящееся с общепринятыми, устоявшимися мнениями, отрицание того, что представляется «безусловно правильным». Все софизмы являются, конечно, парадоксами в этом смысле. Парадокс в более узком и гораздо более современном значении - это два противоположных утверждения, для каждого из которых имеются представляющиеся убедительными аргументы. Наиболее резкой формой парадокса, называемой обычно «антиномией», является рассуждение, доказывающее эквивалентность двух высказываний, одно из которых является отрицанием другого. В отличие от софизмов парадоксы трактуются со всей серьезностью: наличие в теории парадокса говорит о явном несовершенстве допущений, лежащих в ее основе. Очевидно, что грань между софизмами и парадоксами не является сколь-нибудь определенной. В случае многих конкретных рассуждений невозможно решить на основе стандартных определений софизма и парадокса, к какому из этих двух классов следует отнести данные рассуждения. Это прямо говорит о том, что резкое и недвусмысленное противопоставление софизмов, как чего-то малоинтересного и ущербного, парадоксам, как тому, что поднимает глубокие проблемы, не является законным и обоснованным. Граница между софизмами и парадоксами не является исторически устойчивой. Достаточно проследить историю большинства современных стандартных парадоксов, чтобы убедиться в том, что чем дальше в прошлое мы отодвигаемся, тем большее число типичных по современным представлениям парадоксов оказывается относящимся к типичным по старым представлениям софизмам.

Софизмы и парадоксы совпадают также по той форме, в какой ими ставится проблема. Это форма некоторой констатации, а не вопроса, причем не вполне ясно, в чем именно мог бы состоять вопрос, исподволь навязываемый этой констатацией. В разные времена из одного и того же софистического или парадоксального рассуждения извлекаются разные вопросы и т.д.

Софизм как особая форма постановки проблем

В софизмах есть смутное предвосхищение многих конкретных законов логики, открытых гораздо позднее. Особенно часто обыгрывается в них тема недопустимости противоречий в мышлении.

- Скажи, - обращается софист к молодому любителю споров, - может одна и та же вещь иметь какое-то свойство и не иметь его?

- Очевидно, нет.

- Посмотрим. Мед сладкий?

- Да.

- И желтый тоже?

- Да, мед сладкий и желтый. Но что из этого?

- Значит, мед сладкий и желтый одновременно. Но желтый - это сладкий или нет?

- Конечно, нет. Желтый - это желтый, а не сладкий.

- Значит, желтый - это не сладкий?

- Конечно.

- О меде ты сказал, что он сладкий и желтый, а потом согласился, что желтый значит не сладкий, и потому как бы сказал, что мед является сладким и не сладким одновременно. А ведь вначале ты твердо говорил, что ни одна вещь не может и обладать и не обладать каким-то свойством.

Конечно, софисту не удалось доказать, что мед имеет противоречащие друг другу свойства, являясь сладким и несладким вместе. Подобные утверждения невозможно доказать: они несовместимы с логическим законом противоречия, говорящим, что высказывание и его отрицание («мед сладкий» и «мед не является сладким») не могут быть истинными одновременно.

И вряд ли софист всерьез стремится опровергнуть данный закон. Он только делает вид, что нападает на него, ведь он упрекает собеседника, что тот путается и противоречит себе. Такая попытка оспорить закон противоречия выглядит скорее защитой его. Ясной формулировки закона здесь, разумеется, нет, речь идет только о приложении его к частному случаю.

«Софисты, - пишет французский историк философии Э.Гратри, - это те, которые не допускают ни в умозрении, ни в практике той основной и необходимой аксиомы разума, что невозможно и утверждать и отрицать одно и то же, в одно и то же время, в одном и том же смысле и в одном и том же отношении» Ивин А.А. Логика (учебное пособие) / Ивин А. А. - М.: Знание, Издание 2, 1998. - С.173 .

Очевидно, что это совершенно несправедливое обвинение. Актерство софистов, разыгрывание ими сомнения в справедливости приложений закона противоречия принимаются Э.Гратри за чистую монету. Когда софист говорит от себя, а не по роли, что, впрочем, бывает крайне редко, он вовсе не кажется защитником противоречивого мышления. В диалоге «Софист» Платон замечает, что испытание мыслей на противоречивость является несомненным требованием справедливости. Эта мысль Платона является только повторением утверждения софиста Горгия.

Таким образом, софизмы древних, сформулированные еще в тот период, когда логики как теории правильного рассуждения еще не было, в большинстве своем прямо ставят вопрос о необходимости ее построения. Прямо в той мере, в какой это вообще возможно для софистического способа постановки проблем. Именно с софистов началось осмысление и изучение доказательства и опровержения. И в этом плане они явились прямыми предшественниками Аристотеля.

Чаще всего анализ софизма не может быть завершен раскрытием логической или фактической ошибки, допущенной в нем. Это как раз самая простая часть дела. Сложнее уяснить проблемы, стоящие за софизмом, и тем самым раскрыть источник недоумения и беспокойства, вызываемого им, и объяснить, что придает ему видимость убедительного рассуждения.

В обычном представлении и в специальных работах, касающихся развития науки, общим местом является положение, что всякое исследование начинается с постановки проблемы. Последовательность «проблема - исследование - решение» считается приложимой ко всем стадиям развития научных теорий и ко всем видам человеческой деятельности. Хорошая, то есть ясная и отчетливая, формулировка задачи рассматривается как непременное условие успеха предстоящего исследования или иной деятельности.

Все это ясно, но лишь применительно к развитым научным теориям и достаточно стабилизировавшейся и отработанной деятельности. В теориях, находящихся на начальных этапах своего развития и только нащупывающих свои основные принципы, выдвижение и уяснение проблем во многом совпадает и переплетается с самим процессом исследования и не может быть однозначно отделено от него. Аналогично в случае других видов человеческой деятельности.

В обстановке, когда нет еще связной, единой и принятой большинством исследователей теории, твердой в своем ядре и развитой в деталях, проблемы ставятся во многом в расчете на будущую теорию. И они являются столь же расплывчатыми и неопределенными, как и те теоретические построения и сведения, в рамках которых они возникают.

Эту особую форму выдвижения проблем можно назвать парадоксальной, или софистической. Она подобна в своем существе тому способу, каким в античности поднимались первые проблемы, касающиеся языка и логики.

Отличительной особенностью софизма является его двойственность, наличие, помимо внешнего, еще и определенного внутреннего содержания. В этом он подобен символу и притче.

Подобно притче, внешне софизм говорит о хорошо известных вещах. При этом рассказ обычно строится так, чтобы поверхность не привлекала самостоятельного внимания и тем или иным способом - чаще всего путем противоречия здравому смыслу - намекала на иное, лежащее в глубине содержание. Последнее, как правило, неясно и многозначно. Оно содержит в неразвернутом виде, как бы в зародыше, проблему, которая чувствуется, но не может быть сколько-нибудь ясно сформулирована до тех пор, пока софизм не помещен в достаточно широкий и глубокий контекст. Только в нем она обнаруживается в сравнительно отчетливой форме. С изменением контекста и рассмотрением софизма под углом зрения иного теоретического построения обычно оказывается, что в том же софизме скрыта совершенно иная проблема.

Заключение

Становится ясно, что с софизмами дело обстоит далеко не так просто, как это принято обычно представлять.

Стандартное их толкование сложилось, конечно, не случайно. Но такое узкое и ограниченное толкование не исчерпывает всего существа дела, как и, было показано выше. То есть не стоит толковать софизм только как интеллектуальное мошенничество, умышленный обман, софизм является особой формой постановки проблем, неизбежной на определенном этапе развития теоретического мышления форму постановки проблем. Сходным образом и само слово «софист» означает не только «интеллектуального мошенника», но и философа, впервые задумавшегося над проблемами языка и логики.

Так же в обсуждении проблем, связанных с софизмами, необходимо подчеркнуть, что не может быть и речи о реабилитации или каком-то оправдании тех рассуждений, которые преследуют цель выдать ложь за истину, используя для этого логические или семантические ошибки.

Все в истории повторяется, появляясь в первый раз, как трагедия, а во второй - как фарс. Перефразируя этот афоризм, можно сказать, что софизм, впервые выдвигающий некоторую проблему, является, в сущности, трагедией недостаточно зрелого и недостаточно знающего ума, пытающегося как-то понять то, что он пока не способен выразить даже в форме вопроса.

Список использованной литературы

1) Ахманов А. С., Логическое учение Аристотеля, М., 2008.

2) Аристотель, О софистических опровержениях.

3) Б.Чернышев, Софисты. М., 2004.

4) Чернышев Б.С. Софистика. -- М.: 2007.

5) Ивин А. А. Логика (учебное пособие), М.: Знание, Издание 2, 2010.

6) Ивин А. А. Искусство правильно мыслить. -- М.: 2006.

7) Маковельский А. О. История логики. -- М., 2004. -- С. 53.

8)Светлов В.А. О разрешимости одного неразрешимого спора, или Следовало ли Протагору подавать в суд на Еватла //Философские науки.2008№ 2.

Размещено на Allbest.ru