Конфуцианство и даосизм

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Вступление

1. Основы учения конфуцианства

2. Основы учения даосизма

3. Взаимосвязь конфуцианства с даосизмом

4. Отношение конфуцианства и даосизма к христианству

Выводы

Список использованной литературы

Вступление

Стереотипный китаец из голливудских фильмов всегда имеет наготове утешительное изречение из Конфуция. Учение этого философа действительно до сих пор популярно в китайском обществе, и это продолжается уже на протяжении последних 2500 лет. Многие образованные китайцы могут к случаю привести цитаты из Конфуция (его настоящее имя Кун Фу-цзы, или «учитель Кун»). Конфуций, родившийся в VI в. до н. э. в царстве Лу (современная провинция Шаньдун), большую часть жизни служил правительственным чиновником.

Сборник «Лунь юй» («Суждения и беседы»), составленный после его смерти, на рубеже V--IV вв. до н. э., представляет собой свод его изречений и поступков, в свою очередь основанных на древнекитайских учениях и предписаниях, а также изречений его учеников.

По мнению Конфуция, природа сохраняет гармонию благодаря гармоничному взаимодействию инь и ян, активного и пассивного начал. В повседневной жизни он выступал за общественную справедливость, подчеркивал важность уважения к родителям, обязательств правителя перед подданными (и наоборот). Религиозный элемент его учения был основан на идее о том, что, если люди будут вести себя надлежащим образом, Небо дарует им мир и благоденствие.

Доасизм основан на учении «старого учителя» Лао-цзы - философа, жившего в VI в. до н. э. О жизни Лао-цзы почти ничего не известно, и он во многом является легендарной личностью. Его поучения, собранные в отдельной книге к III в. до н. э., в какой-то мере составили конкуренцию учению Конфуция. В «Дао Дэ Цзин» понятие Дао, или «Путь», определяется как скрытый принцип устройства вселенной, к которому могут прикоснуться люди, способные жить в гармонии с природой и всеми ее созданиями. Это положение Лао-цзы находилось в противоречии с нормами «правильного поведения» и «добродетельных поступков», которые отстаивал Конфуций.

1. Основы учения конфуцианства

Конфуцианство (жу цзя - школа великих книжников) - так же, как и даосизм, зародилось в Китае в VI - V веке до н.э. Входит в Сань цзяо - одну из трех главных религий Китая. Философская система конфуцианства была создана Кун-Цзы (Конфуцием). Предшественниками конфуцианцев были выходцы из потомственных чиновничьих семей, которые в случае потери официального поста превращались в бродячих учителей. Эти люди зарабатывали на жизнь преподаванием древних книг, ставших впоследствии частью Тринадцатикнижия Шицзин, Шуцзин, Лицзи, а также утраченной впоследствии Юэцзин (Книга о музыке). Первым этапом конфуцианства была деятельность самого Кун-цзы, тоже принадлежавшего к бродячим учителям. В его изложении конфуцианство было этико-политическим учением, в котором центральное место занимали вопросы нравственной природы человека, семьи и управления государством. Исходной для Кун-цзы можно считать концепцию "неба" и "небесного веления", то есть судьбы. Человек, наделенный небом определенными качествами, должен поступать в согласии с ними, с моральным законом Дао и совершенствовать их при помощи обучения. Цель этого совершенствования - достижение уровня "благородного мужа" (цзюнь-цзы), соблюдающего Ли - этикет.

Центральное место в учении Кун-цзы занимает концепция Жэнь (человечности) - идеальных отношений между людьми в семье, обществе и государстве. Основным принципом этой концепции является: "Чего не желаешь себе, того не делай другим". На этой же базе Кун-цзы развивал свои политические концепции, выступая за четкое разделение обязанностей между членами общества, образцом для которого должна служить семья. При этом Кун- цзы отвергал закон. Характерной чертой учения Кун-цзы является антропоцентризм. Его практически не интересуют проблема космогонии, он уделяет мало внимания духам и потустороннему миру, хотя и считает небо не только частью природы, но и высшей духовной определяющей силой в мире, а жертвоприношения предкам - важнейшим выражением почтения к ним. Особое место у Кун-цзы занимала концепция Сяо - сыновней почтительности, уважения к родителям и к старшим вообще. Сяо считалось основой Жэнь и других добродетелей и самым эффективным методом управления страной. Большое место придавалось Юе - музыке, как лучшему средству изменения плохих нравов и обычаев, а также Ли - этикету, правилам благопристойности, регулирующим поведение человека в различных жизненных ситуациях. Всеобщее признание конфуцианство получило только после смерти Кун-цзы. В отличие от даосизма, конфуцианство поддерживало китайскую государственную иерархическую систему.

Одно из главных положений конфуцианства - учение Чжэн мин (выправление имен), которое требовало от каждого человека твердо помнить свое положение в обществе. После смерти Кун-цзы конфуцианство распалось на школы:

1. Мэн-цзы

2. Сюнь-Цзы

Мэн-цзы (371-289 до н.э.). Мэн-цзы считал, что путь к справедливому правлению лежит через совершенствование личности. Если правитель действует в согласии с народом, это одобряется волей неба, если нет, то он утрачивает доверие неба и может быть низложен. Нужно управлять, опираясь на природу человека, она добра и справедлива, негодное же правление ее искажает. Путь совершенства человека -- через развитие человеческой доброты, гуманности, сострадания, милосердия, скромности и других врожденных этических качеств.

“Гуманность” фигурирует как спокойная “любовь к людям”, осуществляющая так называемое золотое правило морали: “не навязывать другим того, чего не желаешь себе”; “упрочивать других в том, в чем желаешь упрочиться сам, и подвигать их на то, на что желаешь подвигнуться сам”. “Гуманность” выражается в “преодолении себя и возвращении к благопристойности”, которая мыслилась как обобщающая характеристика “правильности” и поведения, и устройства общества, и даже познания. Не только не произносить, но и даже не смотреть и не слушать “несоответствующее благопристойности” призывал Конфуций учеников.

“Гуманность” (вкупе с мудростью и мужеством) и “благопристойность” -- атрибуты идеальной личности “благородного мужа”, причем “гуманность” абсолютно не присуща его антиподу -- “ничтожному человеку”, поглощенному эгоистической выгодой и пренебрегающему “должной справедливостью”, долгом.

Мэн-цзы писал: "Стремление природы человека к добру подобно стремлению воды течь вниз". Эти слова указывают на отождествление социального и природного, этическое качество человека уподобляется природной необходимости.

Сюнь-цзы (313-238 до н.э.). Иную позицию занял Сюньцзы, крупнейший мыслитель конфуцианской школы. В трактате "Сюньцзы", в двадцать третьей главе "О злой природе человека" сказано, что человек рождается с желанием наживы, завистливым и злобным. "Поэтому необходимо воздействие на человека с помощью воспитания и закона, нужно заставить его соблюдать нормы ритуала и выполнять свой долг, только тогда у человека появится уступчивость и он станет культурным, что приведет к порядку." Сюньцзы подверг критике учение Мэнцзы о природной (изначальной) доброте человека: зачем тогда нужны были бы ритуалы и воспитание чувства долга? Они появились не из врожденных качеств человека, а в результате деятельности мудрецов и законодателей. Люди потому и стремятся быть добродетельными, что человек по природе зол. Ничтожный человек может стать совершенным, но он этого не хочет. Поэтому, чтобы стать совершенным, нужна моральная деятельность.

Взгляды Сюньцзы вполне соответствовали ортодоксальным конфуцианским положениям об общественной иерархии и чувстве долга каждой социальной прослойки. Это был крупный философ, которого интересовали общие проблемы мироздания. Разделив природу на верх и низ, небо и землю, Сюньцзы говорил о естественном происхождении вещей: "силы инь и ян вызывают великие изменения", "через гармонию этих сил рождаются вещи, они получают (от неба) все необходимое, чтобы существовать и совершенствоваться. Человек не видит совершаемого (внутри), он видит лишь его результат и поэтому называет его происходящим от духа... Когда деятельность неба осуществлена и результат достигнут, рождается человек, сначала плоть, а затем дух.

Сюньцзы считает, что человек сам устанавливает законы поднебесной, т.е. человеческого общества, естественное -- только предпосылка его существования, человек должен научиться использовать силу неба в своих интересах. Способность познавать -- прирожденное свойство человека, также как возможность быть познанным -- закономерность вещей.

Сюньцзы придавал большое значение чувственному опыту (с помощью зрения, слуха и т.д.), который составляет основу "сбора знаний". Особое место в его теории познания принадлежит проблеме "освобождения от заблуждений" .Односторонность подхода к вещам -- основа заблуждений. Мышление позволяет выделить общее в вещах -- познать их сущность. А главное, в чем, как считают исследователи, проявилась оригинальность его теории познания -- это связь теории с практикой, умение соблюдать принципы своей теории в жизни.

Учение Сюньцзы систематизировало идеи конфуцианства и явилось предпосылкой и источником его дальнейшего развития в средние века.

Идеи Сюнь-цзы оказали значительное влияние на философов периода Хань (206 год до н.э. - 220 год н.э.), но затем вплоть до XIX века доминировало учение Мэн-цзы.

Конфуцианство имеет пантеон богов, к которым причислен и Кун-цзы. Практикуются жертвоприношения. Значительное место занимает культ предков и вера в духов.

Конфуцианство заняло господствующее положение в Китае при императоре У-ди, когда Дун Чжуншу предложил ликвидировать другие учения и сделать единым объектом почитания конфуцианство. Дун Чжуншу соединил конфуцианство с учением о космических силах Инь и Ян и пяти первоэлементах У-син. Чувства - источники зла - часть природы человека; посредством воспитания она становится доброй и завершенной. Воспитывать людей должен правитель, выполняя этим волю неба (в этом моменте Дун Чжуншу противостоит Мэн-цзы). Эта трактовка отношений между правителем и подданными развилась в дальнейшем в концепцию "трех связей": правитель-подданный, отец-сын, муж- жена, где первые компоненты соответствуют доминирующей силе Ян и являются образцом для вторых, соответствующих подчиненной силе Инь.

Согласно “официальному” конфуцианству, благодатная связь общества и природы с божественным небом обеспечивалась совершенством личности императора. Участие императора в календарных молениях и жертвоприношениях призвано было подтвердить нормативность и регулярность этой связи. Неудачи предыдущих династий объяснялись их нравственным падением, а вину за текущие беды император возлагал на себя, и тогда его эдикты содержали слова покаяния. Регулярные обряды должны были совершать и определенные должностные лица. Но какого-либо подобия духовенства и церковной организации в конфуцианстве не сложилось. Хотя Конфуций и был канонизирован как “совершенномудрый”, был даже установлен его культ. Во-первых, большинство обрядов, ассоциировавшихся с конфуцианством, были связаны с государственной системой и семейно-клановой средой, а не специфической общностью единоверцев. Во-вторых, культовый аспект не был главным в конфуцианстве, а другие его аспекты могли уживаться даже с атеизмом.

Об этом свидетельствует элитарно-философский уровень бытования конфуцианства. Мыслители-конфуцианцы под видом “правильного” прочтения канонов выдвигали самые разные новые идеи, подчас остро конкурировавшие.

Философское направление в конфуцианстве в виде натурального дуализма началось лишь с конца XI века н.э.

2. Основы учения даосизма

конфуцианство даосизм философский учение

Даосизм -- другое, не менее значимое, чем конфуцианство, и возникшее одновременно с ним философское учение Древнего Китая. Его создателем явился мистический философ Лаоцзы (или Лао Дань). Китайский писатель Лу Синь в своих сатирических сказках даже изобразил предполагаемую встречу двух великих мыслителей древности. Даосизм испытал судьбу буддизма, постепенно превратившись в религиозную секту, которая и сегодня действует в Китае.

Лаоцзы. Лаоцзы приписывают авторство знаменитой книги древности -- "Даодэцзин", которая, безусловно, имеет не только национальное, но и мировое значение, как яркий документ мышления древнего человека. Исследователи творчества Лаоцзы отмечают близость идей Лаоцзы и идей Гераклита, древнегреческого философа. Они жили примерно в одно время и трудно говорить о взаимовлиянии их друг на друга, но совпадения поражают воображение.

"Даодэцзин" в переводе означает "Книга о пути и добродетели". "Дао" означает "путь", "русло реки", "дэ" -- закон поведения, образец нравственности. Книга "Даодэцзин" состоит из афоризмов, в которых проводится параллель между законом естественности и закономерностью человеческого поведения -- дэ. Трактат состоит из двух частей: в первой больше говорится о природе, во второй -- о человеке.

"Дао" -- это не вещь, а скрытый от ощущений человека закон изменений вещей -- "дао пусто, но, действуя, оно кажется неисчерпаемым". Небо и земля долговечны. Дао невидимо, неслышимо и называется мельчайшим, но в действии оно непреодолимо, оно растекается повсюду. "Дао рождает одно, одно рождает два, два рождает три, а три -- все существа. Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию." "Ци" -- это энергия материальных частиц, мировой эфир.

Теория инь-ян уходит корнями в глубину веков, но своему концептуальному оформлению она обязана Цзоу Яню, жившему в IV в. до н.э. Столетие спустя вышли комментарии к «Книге перемен», где также рассмотрена теоретическая основа этого учения.

Инь (темное/женское) и ян (светлое/мужское) олицетворяют два типа вселенских сил, воплощенных в пяти элементах, которые в свою очередь составляют суть проявленного мира. Так же как Дао устанавливает равновесие, инь и ян нуждаются в нем. Подобно солнечной и теневой сторонам горы (именно этот образ лег в основу терминологического оформления концепции), Инь и Ян нераздельны и дополняют друг друга. Жизнь не может быть окрашена лишь в темные цвета и наоборот; думать иначе -- значит проявлять безрассудство.

Черный цвет символизирует инь, а белый -- ян. Две противоположности составляют единое целое, дополняя одна другую и перетекая друг в друга. Символ демонстрирует изначальный дуализм всего сущего. При этом все вещи характеризуются наличием как мужского, так и женского начала, проявлением как темных, так и светлых аспектов, причем женкое начало обязательно содержит элемент мужского, и наоборот.

Заметим, что символ олицетворяет непрерывное движение, незатихающий процесс. В этом смысле теория не оставляет места статичному равновесию, утверждая динамичность баланса сил.

Даосизм рассматривает мир как поток вечного изменения и развития: бытие превращается в небытие, пустоту, а из нее опять рождаются вещи, согласно закону "дао". Дао содержит в себе потенции всех возможных вещей, и они опять возвращаются в дао, как в свой первоисточник. Действие дао -- борьба противоположностей. "Даодэцзин" демонстрирует образцы высокой диалектики взаимопроникновения противоположностей: "неполное становится полным; кривое становится прямым; пустое становится наполненным; ветхое сменяется новым; то, что мало, становится многим" . Идея развития выражена в положении: "В мире самые слабые побеждают самых сильных". "Человек при рождении слаб, а после смерти тверд и крепок. Все существа и растения при своем рождении нежны и слабы, а при гибели тверды и крепки. Твердое и крепкое -- это то, что погибает, а нежное и слабое есть то, что начинает жить." Также с водой: "Самое мягкое и слабое существо непобедимо в преодолении твердого и крепкого. Слабые побеждают сильных, мягкое преодолевает твердое.". Этика Лаоцзы -- это учение о золотой середине. Мудрец избегает крайностей, он действует, но не борется, постоянно совершенствуется. Нужно сливаться с "естественностью", понимая, что она не знает цели. Естественное Дао напоминает натягивание лука. Когда его растягивают, он сжимается, результат -- полет стрелы. Если народ угнетать, он восстает и уничтожает своих притеснителей. Мудрый человек довольствуется малым. Идеал Лаоцзы -- простота и естественность людей древнего общества, куда он предлагает вернуться, так как там не было ни богатых, ни бедных, не было войн и насилия, не было орудий труда и оружия, не было письма, но люди были счастливы. Тайные общества Китая, выступавшие в оппозиции к государственной власти, находили опору в этих даосских идеях.

Кроме Лао-цзы нельзя не назвать другого даосского мыслителя, Чжуан-цзы (IV-III вв. до н.э.), автора трактата, названного его именем. Впрочем, “Чжуан-цзы” даже не хочется называть сухим словом “трактат”: так много в нем парадоксов, притч, эксцентричных образов, перетолкованных в духе даосской философии и литературного блеска.

Чжуанцзы (369-286). Книга "Чжуанцзы" состоит из трех частей: внутренняя, внешняя и смешанная. Внутренняя часть излагает философские проблемы. Чжуанцзы (Чжуан Чжоу) склонялся к мистицизму. Чтобы достигнуть познания дао, нужно отказаться, отвлечься от всего реального как иллюзорного.

Даос живет тем, что живо вовеки - капиталом духа. Даосизм есть прежде всего оправдание традиции. Правда Дао - это то, что дается нам прежде, чем мы познаем сами себя, и она есть то, что перейдет от нас к будущим поколениям после того, как мы уйдем. Что же это? “Классики” даосской традиции дают по видимости туманный, а по сути очень точный ответ: все то, что существует “само по себе” (цзы жань), что не порождено людским умствованием и озабоченностью, что не несет на себе печати натуги, напряжения, насилия.

Мудрость приверженца Дао - это не знание и не искусство, а некое умение - совершенно неумелое - “не затемнять суетным деланием великий покой бытия”. Даосизм, таким образом, воплощает самую сердцевину восточной мысли, всегда требовавшей от человека обрести полноту своего бытия через самоустранение, явить глубину нежелания, которая таит в себе самое одухотворенное желание. Поэтому даосизм не является философией в классическом понимании этого слова, ибо он не интересуется определениями понятий, логическими доказательствами и другими процедурами чистого умозрения. Не является он и религией трансцендентного Бога, требующего от своих поклонников веры и послушания. Его нельзя, наконец, свести и к искусству, мастерству, практике в собственном смысле слова, ибо мудрость Дао не утверждает необходимости что-нибудь делать. Скорее, даосизм - это “путь цельного существования”, в котором умозрение и действие, дух и материя, сознание и жизнь оказываются собранными в свободном, беспредельном, хаотическом единстве (и сюй). Такое единство, как и большинство основных понятий даосизма, насквозь парадоксально, и потому даосские учителя умолкают, когда у них просят это объяснить. Как сказано в “Дао-дэ цзин”, главном каноне даосизма: “Знающий не говорит, а говорящий не знает”. И в другом месте: “Когда низкий человек слышит о Дао, он смеется. Если бы он не смеялся, это не было бы Дао”.

Даосские мудрецы ничего не доказывают и не проповедуют. Они даже не учат какому-нибудь определенному образу жизни. Их цель - дать верную жизненную ориентацию, указать путь к средоточию жизненного опыта - вечно отсутствующему и вездесущему.

Не будучи в строгом смысле, как уже говорилось, ни философией, ни религией, даосизм сочетает в себе черты того и другого. По учению даосов, воистину существует лишь великое Дао - предвечное, бесконечное, немыслимое, не имеющее “образа, вкуса или запаха”, никем не сотворенное, оно “само себе ствол, само себе корень”, охватывающее и вмещающее в себя все сущее. Даосы называют его “высшим Учителем”, “небесным предком”, “матерью мира” или “творцом вещей”, но они не ждут от него конкретной заинтересованности в их личной судьбе или судьбе Вселенной, ибо в мире все происходит “само собой”, каждое мгновение времени и каждая частица бытия совершенно самодостаточны.

Это означает, что и само Дао не является, в сущности, принципом мироздания. Дао, утверждается в даосской литературе, “не может владеть даже собой”, оно “обладает, не владея”. Дао мгновенно и непрестанно изменяется, “теряет себя в мире конечного и преходящего”. Но, “поистине, нет ничего постояннее непостоянства” - в своем самопревращении Дао пребудет вечно.

Отсюда то важное место, которое занимает в даосизме учение о космогенезе - творении всего сущего. Даосы учат, что мир возник из первозданного Хаоса, который они именуют также Единым дыханием (и ци), Изначальным дыханием (юань ци) или Великой пустотой (тай сюй). Творение же мира есть результат самопроизвольного деления первичной целостности Хаоса. Сначала Хаос, или Единое дыхание, разделилось на два полярных начала: мужское, светлое, активное Ян и женское, темное, пассивное Инь; из “двух начал” выделились “четыре образа”, соответствующие четырем сторонам света; “четыре образа” породили “восемь пределов” мироздания и т.д. Эта схема записана в древнейшем китайском каноне “И цзин” (“Книга Перемен”), содержащем общий для всей китайской традиции свод графических символов мирового процесса Дао.

Мир, по представлениям даосов, есть “превращенное Единое”, плод метаморфозы Дао. В даосской традиции в этой связи говорилось и о превращении первочеловека, каковым считался полулегендарный основоположник даосизма и верховное божество даосской религии Лао-цзы. Мир для даосов - это “превращенное тело” (xya шэнь) Лао-цзы. А это значит, что между сердцем человека и телом предвечного Дао существует глубочайшая внутренняя связь. Человек и мир в даосизме нерасторжимы и взаимозаменяемы.

Тема превращения, творческих метаморфоз бытия - центральная тема даосской мысли. Для даосов ни формы, ни бесформенное не являются реальными. Или, как говорится в даосских книгах, “пустота не может одолеть десять тысяч вещей”. Подлинная реальность для даосов - это самое превращение. Даосы мыслят в категориях не сущностей или идей, а отношений, функций, влияний. Для них в мире “ничего нет”, но сами связи между вещами, несомненно, реальны. Истины, может быть, вовсе нет. Но метафора истины, бесчисленные отблески реальности точно существуют.

Итак, даосская картина мира - это бесконечно сложный, подлинно хаотический узор явлений, где нет одного привилегированного образа, одной “единственно верной” идеи. Как писал Чжуан-цзы: “Вся тьма вещей - словно раскинутая сеть, и нигде не найти начала”.

3. Взаимосвязь конфуцианства с даосизмом

Основным противником конфуцианства был легизм, или “школа закона” (фа цзя). Главным регулятором человеческого поведения легисты считали юридический закон, противопоставляя его нормам “благопристойности”, а систему управления предлагали основывать на стремлении людей к индивидуальной выгоде и страхе наказания. Легизм стал идеологией первой в истории Китая централизованной империи Цинь (229--206 гг. до Р.Х.), в которой конфуцианцы подверглись жестоким гонениям. Вскоре после смерти своего основателя Цинь Шихуана империя, законы которой во многом игнорировали нормы обычного (основанного на обычае) права, традиционной культуры и морали, развалилась. Соединившая ее обломки империя Хань строилась с учетом опыта предшественницы. Ее идеологией стало реформированное конфуцианство, которое впитало ряд положений легизма -- о необходимости юридического закона, о зависимости общественно-государственного порядка от прочности власти монарха и т.п. В эпоху Хань (III в. до Р.Х.--III в. по Р.Х.) конфуцианство активнее, чем прежде, ассимилировало доктрины и других идейных течений, прежде всего даосизма.

Это тоже западный термин. Ему соответствуют два китайских: дао цзя (“школа дао”) и дао цзяо (“почитание дао”, “учение дао”). В конфуцианской традиции эти понятия противопоставлялись: многие конфуцианцы высоко оценивали учение “школы дао”, но резко отвергали “почитание дао”.

Основоположники даосизма высмеивали намерения конфуцианцев упорядочить Поднебесную с помощью моральных ограничителей и ритуальных норм. Этические принципы и “церемонии”, согласно Чжуан-цзы, -- свидетельства деградации человека и общества. Даосы тоже почитали старину, но за простоту и безыскусность, отсутствие в древности мертвящих рамок этики и ритуала. Чжуан-цзы отрицал абсолютность добра и зла, красоты и уродства, сна и бодрствования, даже жизни и смерти. Смысл этого релятивизма -- не аморализм, а внеморальность: нарушение законов дао всегда пагубно, но само оно не может быть постигнуто с помощью никакой системы догм, в том числе этических. Зато дао можно непосредственно переживать -- и следовать ему внерефлективно, без аналитических рассуждений. Примечательно, что даосская апология “естественности” и даже “недеяния” поощрялись легистами, что дало китаеведам основание говорить о “даосско-легистских” постулатах. Позднее эти понятия фигурировали и в учениях конфуцианцев.

Человек у даосов выделяется из мира “вещей” лишь наличием разума. Уже в “Дао дэ цзине” и “Чжуан-цзы” содержатся намеки на определение цели человеческой жизни -- соединение с дао и приобщение к его всеединству, всемогуществу и бессмертию.

В формировании даосского учения приняла участие и система взглядов философской школы иньян (иньян цзя). Она наиболее подробно разработала общепринятые в древнем Китае представления о противоположных космических началах -- инь и ян. Их взаимодействие обусловливает все процессы в мире, а сами они выражаются в бесконечном ряду всевозможных оппозиций: темное -- светлое, женское -- мужское, луна -- солнце, холодное -- горячее, покой -- движение и т. п. Учение об инь ян связывалось с учением о систематизирующих связях космоса -- “пяти элементах”.

Конфуцианство тоже приняло взгляды иньян цзя, а также общие с даосами представления о возникновении и развитии мира в результате взаимодействия сил инь и ян, рожденных из нерасчлененного изначального единства, и т. п. Конфуцианство и даосизм объединились также в почитании “Книги перемен” (“Канона перемен” -- “И цзин”) -- гадательного текста IX--VIII вв. до Р.Х., позднее обросшего философскими и “техническими” комментариями. В сочетании с концепциями сил инь ян и “пяти элементов” построения, основанные на толкованиях учения “И цзина”, составили основу методологии традиционной науки и философии в Китае, а затем и во всей Восточной Азии. Фактически эта система представлений о музыкально-числовой структуре космоса, попытка выразить его закономерности “полуматематическими” методами.

4. Отношение конфуцианства и даосизма к христианству

Тесная связь конфуцианских и даосских ценностей затрудняет выделение “конфуцианского” или “даосского” отношения к христианству. Работа христианских миссионеров в Китае выявила главные трудности в проповеди там слова Божия. Сознание, ориентированное на совершенство природного миропорядка, с трудом мирилось с мыслью о грехопадении человека и мира. Чуждо ему и понятие греха как вины перед Богом, а не как нарушения мировых законов, автоматически влекущего конкретные неприятности. Христианскому представлению о Боге противоречили стереотипы, связанные с представлениями о Шан-ди -- “Верховном владыке”. Предание сохранило память об этом главном из сонма древних божеств, который вовсе не был Творцом всего сущего. Другой вариант перевода слова Бог -- Тяньчжу, “Хозяин Неба”, противоречил идее Неба как высшей силы, у которой не может быть “хозяина”. Трудно прививалась смысловая индивидуализированность молитвы там, где привычнее был магизм молитвенных формул и звукосочетаний. Как и в других регионах, чужд был языческому сознанию смысл Крестной жертвы Христа. Некоторые конфуцианцы усматривали в учении Христа несовершенный аналог учения Конфуция и Мэн-цзы, обнадеживающий признак возможности будущего культурного единства мира на основе конфуцианства. Подобные упования повторялись и в XX в. В массовом сознании преобладало восприятие христианства как религии мятежных западных “варваров”, посягнувших на устои Срединного государства и, соответственно, на основы мироустроения. В то же время ложно понятая идея Царства Божия в сочетании с народными чаяниями грядущего царства истины рождала причудливые формы сектантства. Так, кресты были начертаны на знаменах тайпинов, поднявших в середине XIX в. восстание с целью создания “Небесного государства”, воплощающего идею “Великого равенства” (“Тайпин”). На деле ими был создан прообраз коммунистической казармы в сочетании с иерархией знатности по традиционным образцам. Восстание тайпинов способствовало дискредитации христианства в Китае почти в той же степени, что и политика западных держав.

Основным “предохранителем” конфуцианского сознания от христианской духовности представляется его ориентация прежде всего на “практическую” всеобъемлемость учения, тогда как неотмирность христианства воспринимается как ограниченность и бессилие. В то же время отношение к конфуцианству как этическому прежде всего учению и самостоятельность его “этнографически-бытового” аспекта позволяют христианам Восточной Азии быть почитателями конфуцианской мысли, соблюдать некоторые ассоциируемые с конфуцианством обряды как народные обычаи -- в той мере, в какой это не противоречит исповеданию веры во Христа. Другой фактор отвержения христианства в странах “конфуцианской культуры” -- стереотипы национально-культурного превосходства: поиски духовной истины у “варваров” всегда полагались сомнительными. Примечательно, что в Корее, менее пораженной этим духовным недугом, проповедь слова Божия дала наибольшие результаты.

С середины XX в. в русле общего языческого духовного наступления на христианство и христианскую культуру обозначилось направление, связанное с конфуцианско-даосской атрибутикой. В историческом конфуцианстве и даосизме, как и в других проявлениях высокой языческой культуры, присутствовали и примеры подлинного духовного подвига, и отблески Христовой Истины, иногда ослепительно яркие. Но в расхожих интерпретациях “восточной мудрости” все это служит декорированию ценностей мира сего. Из них на первый план выдвигаются физическое здоровье и психологический комфорт, трактуемый как “духовная гармония”. Для их достижения применяются, в частности, методы психического тренинга, восходящие к восточным культам и известные под общим названием цигун. Процесс обучения им связан с внешним воздействием на сознание ученика, с введением сознания в “особые”, или “измененные” состояния, делающие его более открытым для воздействия невидимых тварных сил разной природы, с закреплением “подсознательных” установок, на которых зиждется эффективность психорегулирующих упражнений.

В основе таких установок лежит картина гармоничного космоса, подчиняющегося четким закономерностям цикличности, ритма и требующего органичной включенности человека, в том числе духовной, в эти закономерности. Это должно обеспечить не только здоровье и долголетие, но и овладение “сверхвозможностями”, “скрытыми резервами” организма, “энерго-информационными” феноменами. Заряженность космоса грехом, наличие в нем закономерностей, с христианской точки зрения не слишком “естественных”, и присутствие враждебных человеку трансцендентальных сил в расчет не принимаются.

Близкие установки лежат и в основе восточноазиатских “боевых искусств” в том виде, в каком они у нас практикуются. Так или иначе романтизируется поклонение силе, “практическое” могущество в восточном антураже выступает критерием и мудрости, и духовности.

Той же тягой к индивидуальному могуществу и всеведению питается массовый интерес к “Книге перемен”: ей, с одной стороны, возвращены функции гадательного текста, с другой -- приписывается роль ключа ко всем загадкам “древней мудрости”. На податливую почву языческой по существу западной массовой культуры пересаживается суррогат массовой же “конфуцианско-даосской” культуры в современной интерпретации. Этот продукт максимально очищен от следов даже языческой высокой духовности, которая заменена ее символами -- восточноазиатской эмблематикой и жаргоном.

Выводы

Конфуцианство (жу цзя - школа великих книжников) - так же, как и даосизм, зародилось в Китае в VI - V веке до н.э. Входит в Сань цзяо - одну из трех главных религий Китая. Философская система конфуцианства была создана Кун-Цзы (Конфуцием). После смерти Конфуция распалось на школы: Мэн-цзы, Сюнь-Цзы.

Даосизм -- другое, не менее значимое, чем конфуцианство, и возникшее одновременно с ним философское учение Древнего Китая. Его создателем явился мистический философ Лаоцзы (или Лао Дань).

Основоположники даосизма высмеивали намерения конфуцианцев упорядочить Поднебесную с помощью моральных ограничителей и ритуальных норм. Этические принципы и “церемонии”, согласно Чжуан-цзы, -- свидетельства деградации человека и общества. В формировании даосского учения приняла участие и система взглядов философской школы иньян (иньян цзя). Конфуцианство тоже приняло взгляды иньян цзя, а также общие с даосами представления о возникновении и развитии мира в результате взаимодействия сил инь и ян, рожденных из нерасчлененного изначального единства, и т. п. Конфуцианство и даосизм объединились также в почитании “Книги перемен”.

Тесная связь конфуцианских и даосских ценностей затрудняет выделение “конфуцианского” или “даосского” отношения к христианству. Основным “предохранителем” конфуцианского сознания от христианской духовности представляется его ориентация прежде всего на “практическую” всеобъемлемость учения, тогда как неотмирность христианства воспринимается как ограниченность и бессилие. Другой фактор отвержения христианства в странах “конфуцианской культуры” -- стереотипы национально-культурного превосходства: поиски духовной истины у “варваров” всегда полагались сомнительными. С середины XX в. в русле общего языческого духовного наступления на христианство и христианскую культуру обозначилось направление, связанное с конфуцианско-даосской атрибутикой.

Список использованной литературы

1. Горбунова Т.В., Гордієнко Н.С., Карпунин В.А. Шкільний філософський словник - М.: Просвіта: АО «навч. літ.», 1997.

2. Ключарева О.Н. Тайны Вселенной Дао. Изд. Наука-Пресс, 2006 г.

3. Маслов А. А.. Даосские символы // Маслов А.А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. - М.: Алетейя, 2003.

4. Несторенко В.Г. Вступ до філософії: онтологія людини. - К., 1995.

5. Осінчук Ю.В.Філософія. Навчальний посібник. - К.: Атака, 2003.

6. Паменко В.А. Філософія: Курс лекцій: Навч. посіб. Для студентів вищіх закладів освіти III - IV рівнів акредитації. - 4 - те видання, стереотипн., - Львів. «Новий світ - 2000», 2006.

7. Пономарёва С.Є. Основи философии в вопросах и ответах. Учебное пособие для высших учебных заведений. Издательство «Феникс», 1997.

Размещено на Allbest.ru