Как Вольтер, так и Руссо писали для основного интеллектуального проекта того времени - великой Энциклопедии под редакцией Дени Дидро и Жана д'Аламбера. Оба в теории возлагали надежды на человеческий род, однако по характеру были горькими пессимистами. Превыше всего прочего оба осознавали себя ревнителями и защитниками Свободы, а следовательно - врагами иерархий и институтов "стародавнего правления" Франции. Разумеется, революция, сама обещавшая свободу от королевского абсолютизма и аристократических привилегий, по праву возвела на престол этих двух великих людей?

Возможно. Однако следует отметить, что Вольтер и Руссо терпеть не могли друг друга и каждый считал, что противник стоит на позициях философии, не примиримой с его собственной. Антагонизм между ними проявился в 1755 г., когда Вольтер, по случаю страшного лиссабонского землетрясения, отрёкся от оптимизма, а Руссо вступился за Провидение. Пресыщенный славой и живя в роскоши, Вольтер, по словам Руссо, видит на земле только горе; он же, безвестный и бедный, находит, что всё хорошо.

Их отношения, разворачивавшиеся целиком и полностью в переписке, поскольку встречались они всего один раз в жизни, начинались довольно сердечно: честолюбивый художник-интеллектуал Руссо писал лестные письма человеку, уже признанному ведущим писателем Франции (несмотря на то, что полемическая натура Вольтера вызывала в свете достаточно неприязни для того, чтобы его изгнали из страны, и он оказался в пригородах родного города Руссо - Женевы). Тем не менее, когда в 1754 году Руссо отправил Вольтеру экземпляр своего второго значительного труда "О причинах неравенства среди людей" все изменилось. Трактат стал первой работой, в которой Руссо полностью сформулировал позицию, впоследствии почти отождествлявшуюся с ним: люди некогда жили в блаженно анархическом "природном состоянии", невинность коего с тех пор была утрачена моральным разложением организованного общества. Это в корне противоречило взглядам Вольтера на то, что дисциплинированная практика Разума постепенно освобождает нас - или могла бы освобождать - от вериг вековечных страстей и суеверий, поэтому с предсказуемой иронией философ ответил: "Я получил, мсье, вашу новую книгу против человеческой расы и благодарю вас. Никто еще не применял столько умственных способностей на то, чтобы превратить нас, людей, в зверье. Прочитав вашу книгу, хочется встать на четвереньки. Тем не менее, более чем за шестьдесят лет я утратил такую привычку. "

С этого момента отношения разладились. Руссо все более убеждался в том, что Вольтер - его злейший враг. Отношения обострились, когда Руссо, в "Письме о зрелищах", сильно восстал против введения в Женеве театра. Вольтер, живший близ Женевы и развивавший посредством своего домашнего театра в Ферне вкус к драматическим представлениям среди женевцев, понял, что письмо направлено против него и против его влияния на Женеву. Не знавший меры в своём гневе, Вольтер возненавидел Руссо и то глумился над его идеями и сочинениями, то выставлял его сумасшедшим.

Всепоглощавшее подозрение вылилось в 1760 году в полном ненависти письме Руссо, равно параноидальном и исполненным мании величия. После него примирение уже было невозможным:

"Вы мне не нравитесь, мсье; вы нанесли мне очень болезненные раны; нанесли их мне, своему ученику и восторженному почитателю. Вы погубили Женеву - в благодарность за то, что здесь вам предоставили убежище. Вы обратили против меня моих сограждан - в награду за те хвалы, которые я возносил вам. Именно из-за вас жизнь в родном городе оказалась для меня невозможна; именно вы вынуждаете меня сгинуть в чужой земле, лишенным последних утешений умирающему, брошенным бесцеремонно, как собака, на обочину, пока вы, живой или мертвый, наслаждаетесь на моей родине всеми почестями, на которые человек только может надеяться. Я презираю вас. "

На самом деле, человек далеко не умирающий, не нищий и всеми отвергнутый, более того - отнюдь не стремящийся к возвращению в Женеву, - Руссо в то время комфортно жил на щедрые дары своего друга и покровителя, фантастически богатого и могущественного маршала Люксембургского.

Вольтер так и не ответил на это письмо, что, вероятно, лишь укрепило паранойю Руссо и его решимость противоречить старику во всем. Если Вольтер превозносил философию, Руссо, который еще начинающим писателем сознательно предпочел философию музыке, отрекался от нее. Если Вольтер славил Разум, Руссо проклинал его во имя более несомненного пути сердца: "Я отринул разум и обратился к природе, то есть, ко внутреннему чувству. "

Заключение